– Мисс Шератон?Женщина захихикала:– Конечно, это я, дорогой! Какой же вы глупыш… – Она осмотрелась и кокетливо улыбнулась. – А где Тристан; я хочу удивить и его тоже!Тристан? Ну конечно, она ищет Тристана! Ах он хорек! Наверняка он встретился с ней, когда возвращался домой этим утром. Черт бы побрал эту американку!– Он на борту, мэм, – пролепетал Грегори, при этом вид у него был такой, словно он только что чем-то подавился. – Если мне позволено будет спросить… где ваш муж?– Так уж случилось, – прощебетала женщина, – что мужа у меня пока нет.Грегори качнулся назад, побледнел и Судорожно вцепился в бинокль.– Неужели свадьбу отложили?– Точно! – Мисс Шератон прошествовала мимо него, царственно шелестя юбками.Наблюдая за тем, как американка поднимается по трапу, Симона от души надеялась, что она споткнется и свалится в Темзу.Эмми тихо кашлянула:– Какая-то проблема? – Она в упор посмотрела на Грегори.– Не из тех, которые я могу решить, – мрачно отозвался он. После чего тяжело вздохнул, покачал головой и поднес бинокль к глазам. – Ящик двести пятьдесят шесть. Кадкой склад?– Первый!Симона не двигалась с места, хотя ей очень хотелось удалиться, вместо того чтобы наблюдать за тем, как Тристан обхаживает свою новую любовницу. Вот только, если она убежит, непременно создастся впечатление, будто ее волнует, насколько быстро и легко ей нашли замену. Лучше напрячь силы, продолжить изображать равнодушие и сохранить хоть какие-то остатки собственного достоинства. Пока она будет это делать и ждать Эмми, ей, возможно, удастся придумать, как сквитаться с Тристаном Таунсендом.Приняв решение, Симона повернулась спиной к кораблю и стала перебирать самые приятные варианты мести.
Тристан поднял голову и прислушался. Стук женских каблучков по стальной палубе зазвучал для него приятной музыкой. Он понятия не имеет, что будет ей говорить, но начнет, конечно, с извинений, а там будет видно.Он повернулся со словами:– Должен сказать, что я…И чуть не свалился за борт.– Привет, Трис. Не ожидал увидеть меня здесь?Боже правый, этого ему только не хватало!– Сара! – со вздохом отчаяния проговорил он. – Что ты здесь делаешь?– Бросаюсь в твои объятия! – Она и в самом деле надвигалась на него, как гора.Тристан судорожно втянул в себя воздух, потом решительно взял гостью за плечи и, отодвинув ее на пристойное расстояние, прошипел:– Успокойся, кругом люди…– А разве кому-то есть до нас дело? – со смехом поинтересовалась Сара.– Разумеется, да.– Ты имеешь в виду Грегори и его новую помощницу?Тристан в недоумении посмотрел в сторону причала и убедился, что Грегори и Эм по-прежнему занимаются сортировкой грузов.– Новая помощница – моя сестра, леди Эммалина.– Ах, Трис! – проворковала Сара, кладя ладонь ему на грудь, – это совсем не лучшее начало, верно? Приношу мои извинения. Однако я уверена, что твоя сестра – милейшее существо и со временем мы с ней прекрасно поладим.Тристан поежился.– Ты что, собираешься здесь остаться?– Конечно, собираюсь, глупыш!«Глупыш»? Он всегда ненавидел это слово! Впрочем, эмоции тут вряд ли помогут, и ему лучше успокоиться и собраться с мыслями.– А что твой почтенный Джордж думает о жизни в Лондоне?– Откуда мне знать? Сейчас он в Сиэтле.– Очевидно, ты передумала выходить за него замуж. – Тристан старался как можно быстрее обдумать причины и следствия. – Что-то случилось?Сара захлопала ресницами.– Случилось? Ну конечно! Я окончательно поняла, Джордж мне не пара, и мы с тобой подходим друг другу гораздо лучше.Боже, только не это!– И когда именно ты об этом догадалась? Надеюсь, это произошло не в тот момент, когда вы стояли перед алтарем?Сара рассмеялась и небрежно махнула рукой.– Нет, это было бы слишком жестоко. Все случилось на десять дней раньше.– На десять дней, вот как? Но до того, как по городу разошлись слухи о том, что я унаследовал титул, или после?Сара выпрямилась, пытаясь изобразить обиду:– Неужели ты считаешь, что я бросила Джорджа ради твоего титула?– Да.– А я говорю «нет»! Титул не имеет значения, Трис. Дело в тебе.– Я не помешал тебе заключить помолвку с бедным Джорджем.Сара долго смотрела на него, а потом заявила:– Ты все время называешь Джорджа «бедным Джорджем». На самом деле он очень богатый.– Я называю его бедным, имея в виду его страдания.Сара поморщилась.– Став британским лордом, ты сильно переменился, – недовольно буркнула она.– И не к лучшему. Тебе гораздо лучше вернуться в Сиэтл и…– Чепуха! – Похоже, Сара вновь обретала уверенность в себе. – То, что было у нас в Сан-Франциско, мы можем говорить снова, но теперь все будет даже лучше, потому что тебе не придется уплывать на долгие месяцы. Мы можем вечно быть вместе, рядом, – разве это не чудесно?Чудесно что? Что ему придется вскрыть себе вены?– Сара, я понимаю, ты проделала долгий путь в надежде…Гнев на мгновение зажегся в глубине ее синих глаз.– Ах вот оно что – у тебя кто-то есть! Неужели ты должен жениться на какой-нибудь бледной английской девице из-за того, что ты стал пэром?– Да.Несколько секунд Сара смотрела на него, часто моргая глазами, а потом величественно подняла голову:– Я слышала, что британцев гораздо легче шокировать скандалом, чем нас, американцев. Это правда?Почему он не удивляется ее готовности пойти на такую низость?– Не знаю.– Ах, Тристан, – промурлыкала Сара. – Я обещаю щедро вознаградить тебя. Прямо сейчас, если хочешь. Не желаешь подхватить меня в охапку и унести к себе в каюту? – Она протянула руку, чтобы разгладить отвороты его сюртука, и улыбнулась мило и многообещающе. – Как только мы там окажемся, я сразу начну тебя ласкать…– Нет! – Тристан поспешно отодвинулся от нее.– Ну, если ты хочешь сам ласкать меня, то я вполне…– Нет! – повторил он грубо, не видя иного способа заставить ее осознать собственную глупость. – Никто из нас никого ласкать не будет ни сегодня, ни завтра, никогда. Я не женюсь на тебе, Сара. Мне очень жаль, что тебе пришлось ехать так далеко только для того, чтобы испытать разочарование, но дело в том…– Ах так! – Сара резко повернулась и зашагала прочь, громко объявив: – Значит, будет скандал.– Сара!Сара остановилась и, обернувшись, ехидно улыбнулась:– Когда будешь готов сдаться, вспомни, что я остановилась в гостинице на Сент-Джеймс-стрит.Тристан покачал головой, но это не произвело на Сару никакого впечатления: она подняла руку шаловливо пошевелила пальцами, а затем с улыбкой направилась прочь.Тристан повернулся и посмотрел в сторону причала, где сидела Симона. К счастью, она, похоже, и не подозревала о том кошмаре, который он только что вынес.– Благодарю тебя, Иисусе! – прошептал Тристан, проводя рукой по волосам и направляясь в капитанскую каюту, где в шкафчике всегда стоял бренди.
– Эгей!Боже, неужели она вернулась? Игнорируя призывы рассудка, Симона повернулась на бочке и стала смотреть, как блондинка идет по причалу к Грегори и Эмми.– Привет, Эммалина, мое имя – Сара Шератон, мисс Сара Шератон. Мы с вашим братом очень близкие друзья.Грегори сразу покраснел как рак, а Эммалина хладнокровно обвела мисс Шератон изучающим взглядом.– Я подумала, – продолжила Сара, – мы могли бы как-нибудь встретиться за ленчем на этой неделе и познакомиться.Симона с восхищением наблюдала за тем, как Эмми независимо распрямила плечи и подняла голову:– Мне надо будет справиться у моего секретаря и узнать, когда я свободна.«Превосходная работа, Эмми! Просто превосходная! Мои учителя хороших манер тобой гордились бы!»– Конечно, – согласилась мисс Шератон, открывая ридикюль и запуская в него руку. – Вот моя карточка, – добавила она секунду спустя, вручая карточку Эмми. – Пожалуйста, сообщите мне, когда вы сможете со мной встретиться.Эмми даже не потрудилась взглянуть на маленький прямоугольник плотной бумаги – она сразу засунула его под пачку листов, которые держала в руках, и, повернувшись к Грегори, спросила:– На каком номере ящика мы остановились? Надеюсь, мы ничего не пропустили?Симона ухмыльнулась и мысленно поздравила подругу с тем, как та сумела выстоять перед нахальством блондинки.– А вы кто? – неожиданно раздалось рядом с ней. Симона подняла взгляд.– Леди Симона Тернбридж, – ответила она коротко, чувствуя, как гнев закипает в ней с новой силой. – И я вовсе не жажду познакомиться с вами.– Я так и подумала. – Сара не спеша отправилась восвояси, бросив через плечо: – До свидания, Грегори!Симона надеялась на быстро несущуюся карету и не слишком трагический несчастный случай. Что до Грегори, то он откашлялся и, проведя пальцем под накрахмаленным воротничком, сумел сказать только:– Э-э…– Никаких объяснений не нужно. – Сара поднялась. – Совершенно никаких. С тобой мы увидимся завтра утром. – Она шагнула к дороге и кликнула извозчика.– Симона, подожди! – Эммалина бросилась за ней.Симона замерла, держась за ручку дверцы подъехавшего экипажа:– Тебе совершенно не обязательно бросать работу ради меня.– А я думаю, Грегори прекрасно справится и без моей помощи. Лучше скажи, кто такая эта Сара?– Если чутье меня не обманывает, это любовница Тристана.– Тогда скорее всего бывшая американская любовница, – решила Эмми.Симона сухо улыбнулась.– Подозреваю, что теперь уже не бывшая.Эмми страдальчески подняла глаза к небу.– Да полно тебе! Может, я и не искушенная любовница, но зато прекрасно знаю, что, если бы у брата были намерения в отношении ее, он привез бы ее с собой, когда возвращался в Англию. То, что эта Сара впервые появилась здесь неизвестно откуда… О, я знаю, она за ним охотится!Решив, что эти подробности ее мало волнуют, Симона покачала головой и открыла дверцу.– Мне все равно.– А вот и нет! Ты увлечена Тристаном, а значит, тебе не может быть все равно.Симона замерла.– Прошу прощения?– Да, и он тоже увлечен тобой. – Эммалина довольно улыбнулась. – На случай, если тебя это интересует…Но Симону это не интересовало. Она прекрасно знала, что ее бросили, и поэтому закрыла дверцу кареты, а потом села так, чтобы видеть подругу через открытое окно.– Эмми, я ценю твою любовь к сказкам и все такое, но между мной и твоим братом абсолютно ничего нет.Больше ничего нет.– Ха!– Правда, Эмми. Я не стала бы тебя обманывать.– Ха! – Эммалина круто развернулась и решительно направилась обратно к Уэйду Грегори.Симона постучала по стенке кареты, и экипаж тронулся, да так резко, что она чуть не свалилась с сиденья.Выпрямившись, Симона поклялась, что когда в следующий раз увидит Тристана Таунсенда, то сделает вид, что его просто нет на свете. Он ею увлечен? Нет, это она увлечена, и увлекли ее очень далеко; но теперь этому ее заблуждению, как и следовало, пришел бесславный конец.
Наконец состоялись похороны тех, кто погиб в огне. Не присутствовать на них было нельзя, так что Симона сидела рядом с Фионой в конце ряда скорбящих, послушно, хоть и не слишком внимательно, слушая печальные слова прощающихся. Большой храм, гроб с латунными накладками, украшенные резьбой скамьи, плотно заполненные собравшимися, священники, ведущие службу в лучших своих одеяниях…Люди вставали, чтобы произнести хвалебные речи, превознося жизнь, сердце и душу того, кто лежал в гробу. Это были прекрасные похороны – такое прощание, о каком только может мечтать любой аристократ. Даже погода пошла навстречу устроителям: солнечный свет струился сквозь витражные окна, падая на присутствующих и окружая гроб ореолом, похожим, на нимб.Когда хоронили мать Симоны, дождь лил как из ведра. Симона тем утром еще не закончила свою обычную работу, когда Харриет – одна из постаревших девиц Эсси – сказала, что им следует пойти на службу. Симону изумило то, что служба вообще будет – она жалела о том, что Харриет вообще об этом заговорила.У них не было денег на извозчика, поэтому они шли пешком, и когда наконец добрались до маленького храма, за которым располагалось кладбище, промокли до нитки, дрожа от холода. Посреди почерневших от сажи, покрытых лишайником и покосившихся надгробий стоял викарий, хмурясь и сутуля плечи под зонтом. Харриет объяснила ему, кто они такие и почему пришли.Испустив тяжелый вздох, викарий повернулся и провел пришедших в дальний угол кладбища и горке земли. При их приближении двое мужчин перестали копать и отошли назад, а затем, сняв шапки, склонили головы.Викарий встал чуть в стороне и пробормотал «Отче наш», а Симона все смотрела вниз, на простой сосновый гроб, и думала о том, как ее матери, должно быть, неудобно в таком коротком и тесном пространстве.Потом викарий ушел, оставив их стоять у могилы. Мужчины с лопатами надели шапки и собрали свои инструменты. Тогда Харриет засунула руку в карман, вытащила оттуда смятую маргаритку, вручила ее Симоне и знаком велела бросить в яму.Цветок упал в середину ближе к верхней части – там, где, как представлялось Симоне, руки матери должны лежать скрещенными поверх сердца.Потом они вернулись к Эмми, две недели спустя Симона бросила маргаритку в еще одну яму и попрощалась с Харриет.В тот день тоже шел дождь. Маргаритка не была мятой, и Симона обращалась с ней очень осторожно, но в конце концов это ничего не изменило. Матери все так же не было. И Харриет не было. Прощальная маргаритка нисколько не уменьшала боли и не заставила солнце выглянуть из-за туч.Другое дело, если, конечно, вы принадлежите к аристократии, уточнила про себя Симона, когда присутствующие в церкви встали и открыли сборники духовных гимнов. Она молча стояла рядом с сестрой; на сердце у нее было слишком тяжело, чтобы петь.Если вы аристократ, то солнце светит, а хор поет. Мир скорбит о вашем безвременном уходе и покрывает ваш дорогостоящий гроб лилиями и розами. А когда вас похоронят, то над вашей могилой поставят красивое надгробие, чтобы на все времена отметить, что вашу жизнь сочли достойной.На могиле ее матери надгробного камня не было, и на могиле Харриет тоже. Не было даже простых деревянных крестов, потому что они были бедными и к тому же проститутками, а те, кто их помнил и о них скорбел, не имели денег даже на то, чтобы взять извозчика.Симона вздрогнула от внезапного озарения. Теперь она может купить надгробие своей матери и Харриет – Дрейтон даст ей столько денег, сколько она пожелает. Она может распорядиться, чтобы их имена были высечены золотыми буквами, а еще велеть резчику добавить какие-нибудь возвышенные слова о добрых сердцах и заботливых душах, о любви и дружбе. Может, он еще изобразит херувимов или ангелов, и, разумеется, теперь на могиле всегда будут цветы.Боже, почему это не пришло ей в голову раньше? Надо только сказать Дрейтону, что она хочет сделать заказ резчику и попросить, чтобы камни были доставлены в… в…Она сморгнула пелену жарких слез: жестокая правда пронзила ей сердце. Симона не помнила, где похоронена ее мать…Тристан увидел, как Симона выскользнула из своего ряда и быстро прошла по проходу между церковными скамьями: по щекам ее струились слезы, в глазах пылал огонь.Он взглянул в сторону скамьи, где она сидела, проверяя, идет ли за ней кто-нибудь из близких, затем быстро кивнул Ноуланду и пошел следом за Симоной.Тристан обнаружил ее на тротуаре у дверей храма: Симона оглядывала улицу, словно не была уверена, в какую сторону ей следует идти.– Дорогая, – окликнул он ее, спускаясь по ступеням храма, – с вами все в порядке?Симона расправила плечи, подняла голову, провела ладонями по щекам, потом повернулась к нему.– Да, у меня все прекрасно.Тристан поспешно сцепил руки за спиной, чтобы не поддаться соблазну и не обнять ее.– Вы хорошо знали лорда Сандифера?– Кого?– Лорда Сандифера, – повторил он, кивая в сторону храма. – Человека, с которым мы сегодня прощаемся.– О! – Симона шмыгнула носом и отвела взгляд. – Я с ним не знакома.– Если не считать его родственников и горстки посторонних, то, наверное, все присутствующие в храме могли бы сказать то же самое.– Но раз вы не знали Сандифера, значит, плачете из-за собственных воспоминаний. Если вы хотите уменьшить их бремя, поделитесь ими со мной, и я…Глаза Симоны вспыхнули.– Прошу вас, уйдите, – отчетливо проговорила она и отвернулась.Если бы у него осталось хоть немного мозгов, Тристан именно так и сделал бы, но он остался стоять, и ощущение ножа в груди снова вернулось. Он искал подходящие слова, чтобы снова заговорить. О чем именно – это было не важно, ему просто хотелось, чтобы Симона с ним разговаривала и успокоилась в своих сомнениях насчет их злополучной связи. Да, это было мелко, эгоистично, и он был человеком мелким и эгоистичным, но все же…– Симона, – тихо начал он, осторожно подходя и становясь рядом с ней.– Эгей! Трис!Тристан замер.– Ах ты, мой сладенький! – продолжала верещать Сара, выйдя из наемной кареты.Сидя рядом с ним, Симона тихо кашлянула.– Прошу прощения. Пожалуйста, дайте мне возможность объясниться насчет нее…– Объяснитесь! – сухо отозвалась Симона. – Я не пропущу этого ни за что на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Тристан поднял голову и прислушался. Стук женских каблучков по стальной палубе зазвучал для него приятной музыкой. Он понятия не имеет, что будет ей говорить, но начнет, конечно, с извинений, а там будет видно.Он повернулся со словами:– Должен сказать, что я…И чуть не свалился за борт.– Привет, Трис. Не ожидал увидеть меня здесь?Боже правый, этого ему только не хватало!– Сара! – со вздохом отчаяния проговорил он. – Что ты здесь делаешь?– Бросаюсь в твои объятия! – Она и в самом деле надвигалась на него, как гора.Тристан судорожно втянул в себя воздух, потом решительно взял гостью за плечи и, отодвинув ее на пристойное расстояние, прошипел:– Успокойся, кругом люди…– А разве кому-то есть до нас дело? – со смехом поинтересовалась Сара.– Разумеется, да.– Ты имеешь в виду Грегори и его новую помощницу?Тристан в недоумении посмотрел в сторону причала и убедился, что Грегори и Эм по-прежнему занимаются сортировкой грузов.– Новая помощница – моя сестра, леди Эммалина.– Ах, Трис! – проворковала Сара, кладя ладонь ему на грудь, – это совсем не лучшее начало, верно? Приношу мои извинения. Однако я уверена, что твоя сестра – милейшее существо и со временем мы с ней прекрасно поладим.Тристан поежился.– Ты что, собираешься здесь остаться?– Конечно, собираюсь, глупыш!«Глупыш»? Он всегда ненавидел это слово! Впрочем, эмоции тут вряд ли помогут, и ему лучше успокоиться и собраться с мыслями.– А что твой почтенный Джордж думает о жизни в Лондоне?– Откуда мне знать? Сейчас он в Сиэтле.– Очевидно, ты передумала выходить за него замуж. – Тристан старался как можно быстрее обдумать причины и следствия. – Что-то случилось?Сара захлопала ресницами.– Случилось? Ну конечно! Я окончательно поняла, Джордж мне не пара, и мы с тобой подходим друг другу гораздо лучше.Боже, только не это!– И когда именно ты об этом догадалась? Надеюсь, это произошло не в тот момент, когда вы стояли перед алтарем?Сара рассмеялась и небрежно махнула рукой.– Нет, это было бы слишком жестоко. Все случилось на десять дней раньше.– На десять дней, вот как? Но до того, как по городу разошлись слухи о том, что я унаследовал титул, или после?Сара выпрямилась, пытаясь изобразить обиду:– Неужели ты считаешь, что я бросила Джорджа ради твоего титула?– Да.– А я говорю «нет»! Титул не имеет значения, Трис. Дело в тебе.– Я не помешал тебе заключить помолвку с бедным Джорджем.Сара долго смотрела на него, а потом заявила:– Ты все время называешь Джорджа «бедным Джорджем». На самом деле он очень богатый.– Я называю его бедным, имея в виду его страдания.Сара поморщилась.– Став британским лордом, ты сильно переменился, – недовольно буркнула она.– И не к лучшему. Тебе гораздо лучше вернуться в Сиэтл и…– Чепуха! – Похоже, Сара вновь обретала уверенность в себе. – То, что было у нас в Сан-Франциско, мы можем говорить снова, но теперь все будет даже лучше, потому что тебе не придется уплывать на долгие месяцы. Мы можем вечно быть вместе, рядом, – разве это не чудесно?Чудесно что? Что ему придется вскрыть себе вены?– Сара, я понимаю, ты проделала долгий путь в надежде…Гнев на мгновение зажегся в глубине ее синих глаз.– Ах вот оно что – у тебя кто-то есть! Неужели ты должен жениться на какой-нибудь бледной английской девице из-за того, что ты стал пэром?– Да.Несколько секунд Сара смотрела на него, часто моргая глазами, а потом величественно подняла голову:– Я слышала, что британцев гораздо легче шокировать скандалом, чем нас, американцев. Это правда?Почему он не удивляется ее готовности пойти на такую низость?– Не знаю.– Ах, Тристан, – промурлыкала Сара. – Я обещаю щедро вознаградить тебя. Прямо сейчас, если хочешь. Не желаешь подхватить меня в охапку и унести к себе в каюту? – Она протянула руку, чтобы разгладить отвороты его сюртука, и улыбнулась мило и многообещающе. – Как только мы там окажемся, я сразу начну тебя ласкать…– Нет! – Тристан поспешно отодвинулся от нее.– Ну, если ты хочешь сам ласкать меня, то я вполне…– Нет! – повторил он грубо, не видя иного способа заставить ее осознать собственную глупость. – Никто из нас никого ласкать не будет ни сегодня, ни завтра, никогда. Я не женюсь на тебе, Сара. Мне очень жаль, что тебе пришлось ехать так далеко только для того, чтобы испытать разочарование, но дело в том…– Ах так! – Сара резко повернулась и зашагала прочь, громко объявив: – Значит, будет скандал.– Сара!Сара остановилась и, обернувшись, ехидно улыбнулась:– Когда будешь готов сдаться, вспомни, что я остановилась в гостинице на Сент-Джеймс-стрит.Тристан покачал головой, но это не произвело на Сару никакого впечатления: она подняла руку шаловливо пошевелила пальцами, а затем с улыбкой направилась прочь.Тристан повернулся и посмотрел в сторону причала, где сидела Симона. К счастью, она, похоже, и не подозревала о том кошмаре, который он только что вынес.– Благодарю тебя, Иисусе! – прошептал Тристан, проводя рукой по волосам и направляясь в капитанскую каюту, где в шкафчике всегда стоял бренди.
– Эгей!Боже, неужели она вернулась? Игнорируя призывы рассудка, Симона повернулась на бочке и стала смотреть, как блондинка идет по причалу к Грегори и Эмми.– Привет, Эммалина, мое имя – Сара Шератон, мисс Сара Шератон. Мы с вашим братом очень близкие друзья.Грегори сразу покраснел как рак, а Эммалина хладнокровно обвела мисс Шератон изучающим взглядом.– Я подумала, – продолжила Сара, – мы могли бы как-нибудь встретиться за ленчем на этой неделе и познакомиться.Симона с восхищением наблюдала за тем, как Эмми независимо распрямила плечи и подняла голову:– Мне надо будет справиться у моего секретаря и узнать, когда я свободна.«Превосходная работа, Эмми! Просто превосходная! Мои учителя хороших манер тобой гордились бы!»– Конечно, – согласилась мисс Шератон, открывая ридикюль и запуская в него руку. – Вот моя карточка, – добавила она секунду спустя, вручая карточку Эмми. – Пожалуйста, сообщите мне, когда вы сможете со мной встретиться.Эмми даже не потрудилась взглянуть на маленький прямоугольник плотной бумаги – она сразу засунула его под пачку листов, которые держала в руках, и, повернувшись к Грегори, спросила:– На каком номере ящика мы остановились? Надеюсь, мы ничего не пропустили?Симона ухмыльнулась и мысленно поздравила подругу с тем, как та сумела выстоять перед нахальством блондинки.– А вы кто? – неожиданно раздалось рядом с ней. Симона подняла взгляд.– Леди Симона Тернбридж, – ответила она коротко, чувствуя, как гнев закипает в ней с новой силой. – И я вовсе не жажду познакомиться с вами.– Я так и подумала. – Сара не спеша отправилась восвояси, бросив через плечо: – До свидания, Грегори!Симона надеялась на быстро несущуюся карету и не слишком трагический несчастный случай. Что до Грегори, то он откашлялся и, проведя пальцем под накрахмаленным воротничком, сумел сказать только:– Э-э…– Никаких объяснений не нужно. – Сара поднялась. – Совершенно никаких. С тобой мы увидимся завтра утром. – Она шагнула к дороге и кликнула извозчика.– Симона, подожди! – Эммалина бросилась за ней.Симона замерла, держась за ручку дверцы подъехавшего экипажа:– Тебе совершенно не обязательно бросать работу ради меня.– А я думаю, Грегори прекрасно справится и без моей помощи. Лучше скажи, кто такая эта Сара?– Если чутье меня не обманывает, это любовница Тристана.– Тогда скорее всего бывшая американская любовница, – решила Эмми.Симона сухо улыбнулась.– Подозреваю, что теперь уже не бывшая.Эмми страдальчески подняла глаза к небу.– Да полно тебе! Может, я и не искушенная любовница, но зато прекрасно знаю, что, если бы у брата были намерения в отношении ее, он привез бы ее с собой, когда возвращался в Англию. То, что эта Сара впервые появилась здесь неизвестно откуда… О, я знаю, она за ним охотится!Решив, что эти подробности ее мало волнуют, Симона покачала головой и открыла дверцу.– Мне все равно.– А вот и нет! Ты увлечена Тристаном, а значит, тебе не может быть все равно.Симона замерла.– Прошу прощения?– Да, и он тоже увлечен тобой. – Эммалина довольно улыбнулась. – На случай, если тебя это интересует…Но Симону это не интересовало. Она прекрасно знала, что ее бросили, и поэтому закрыла дверцу кареты, а потом села так, чтобы видеть подругу через открытое окно.– Эмми, я ценю твою любовь к сказкам и все такое, но между мной и твоим братом абсолютно ничего нет.Больше ничего нет.– Ха!– Правда, Эмми. Я не стала бы тебя обманывать.– Ха! – Эммалина круто развернулась и решительно направилась обратно к Уэйду Грегори.Симона постучала по стенке кареты, и экипаж тронулся, да так резко, что она чуть не свалилась с сиденья.Выпрямившись, Симона поклялась, что когда в следующий раз увидит Тристана Таунсенда, то сделает вид, что его просто нет на свете. Он ею увлечен? Нет, это она увлечена, и увлекли ее очень далеко; но теперь этому ее заблуждению, как и следовало, пришел бесславный конец.
Наконец состоялись похороны тех, кто погиб в огне. Не присутствовать на них было нельзя, так что Симона сидела рядом с Фионой в конце ряда скорбящих, послушно, хоть и не слишком внимательно, слушая печальные слова прощающихся. Большой храм, гроб с латунными накладками, украшенные резьбой скамьи, плотно заполненные собравшимися, священники, ведущие службу в лучших своих одеяниях…Люди вставали, чтобы произнести хвалебные речи, превознося жизнь, сердце и душу того, кто лежал в гробу. Это были прекрасные похороны – такое прощание, о каком только может мечтать любой аристократ. Даже погода пошла навстречу устроителям: солнечный свет струился сквозь витражные окна, падая на присутствующих и окружая гроб ореолом, похожим, на нимб.Когда хоронили мать Симоны, дождь лил как из ведра. Симона тем утром еще не закончила свою обычную работу, когда Харриет – одна из постаревших девиц Эсси – сказала, что им следует пойти на службу. Симону изумило то, что служба вообще будет – она жалела о том, что Харриет вообще об этом заговорила.У них не было денег на извозчика, поэтому они шли пешком, и когда наконец добрались до маленького храма, за которым располагалось кладбище, промокли до нитки, дрожа от холода. Посреди почерневших от сажи, покрытых лишайником и покосившихся надгробий стоял викарий, хмурясь и сутуля плечи под зонтом. Харриет объяснила ему, кто они такие и почему пришли.Испустив тяжелый вздох, викарий повернулся и провел пришедших в дальний угол кладбища и горке земли. При их приближении двое мужчин перестали копать и отошли назад, а затем, сняв шапки, склонили головы.Викарий встал чуть в стороне и пробормотал «Отче наш», а Симона все смотрела вниз, на простой сосновый гроб, и думала о том, как ее матери, должно быть, неудобно в таком коротком и тесном пространстве.Потом викарий ушел, оставив их стоять у могилы. Мужчины с лопатами надели шапки и собрали свои инструменты. Тогда Харриет засунула руку в карман, вытащила оттуда смятую маргаритку, вручила ее Симоне и знаком велела бросить в яму.Цветок упал в середину ближе к верхней части – там, где, как представлялось Симоне, руки матери должны лежать скрещенными поверх сердца.Потом они вернулись к Эмми, две недели спустя Симона бросила маргаритку в еще одну яму и попрощалась с Харриет.В тот день тоже шел дождь. Маргаритка не была мятой, и Симона обращалась с ней очень осторожно, но в конце концов это ничего не изменило. Матери все так же не было. И Харриет не было. Прощальная маргаритка нисколько не уменьшала боли и не заставила солнце выглянуть из-за туч.Другое дело, если, конечно, вы принадлежите к аристократии, уточнила про себя Симона, когда присутствующие в церкви встали и открыли сборники духовных гимнов. Она молча стояла рядом с сестрой; на сердце у нее было слишком тяжело, чтобы петь.Если вы аристократ, то солнце светит, а хор поет. Мир скорбит о вашем безвременном уходе и покрывает ваш дорогостоящий гроб лилиями и розами. А когда вас похоронят, то над вашей могилой поставят красивое надгробие, чтобы на все времена отметить, что вашу жизнь сочли достойной.На могиле ее матери надгробного камня не было, и на могиле Харриет тоже. Не было даже простых деревянных крестов, потому что они были бедными и к тому же проститутками, а те, кто их помнил и о них скорбел, не имели денег даже на то, чтобы взять извозчика.Симона вздрогнула от внезапного озарения. Теперь она может купить надгробие своей матери и Харриет – Дрейтон даст ей столько денег, сколько она пожелает. Она может распорядиться, чтобы их имена были высечены золотыми буквами, а еще велеть резчику добавить какие-нибудь возвышенные слова о добрых сердцах и заботливых душах, о любви и дружбе. Может, он еще изобразит херувимов или ангелов, и, разумеется, теперь на могиле всегда будут цветы.Боже, почему это не пришло ей в голову раньше? Надо только сказать Дрейтону, что она хочет сделать заказ резчику и попросить, чтобы камни были доставлены в… в…Она сморгнула пелену жарких слез: жестокая правда пронзила ей сердце. Симона не помнила, где похоронена ее мать…Тристан увидел, как Симона выскользнула из своего ряда и быстро прошла по проходу между церковными скамьями: по щекам ее струились слезы, в глазах пылал огонь.Он взглянул в сторону скамьи, где она сидела, проверяя, идет ли за ней кто-нибудь из близких, затем быстро кивнул Ноуланду и пошел следом за Симоной.Тристан обнаружил ее на тротуаре у дверей храма: Симона оглядывала улицу, словно не была уверена, в какую сторону ей следует идти.– Дорогая, – окликнул он ее, спускаясь по ступеням храма, – с вами все в порядке?Симона расправила плечи, подняла голову, провела ладонями по щекам, потом повернулась к нему.– Да, у меня все прекрасно.Тристан поспешно сцепил руки за спиной, чтобы не поддаться соблазну и не обнять ее.– Вы хорошо знали лорда Сандифера?– Кого?– Лорда Сандифера, – повторил он, кивая в сторону храма. – Человека, с которым мы сегодня прощаемся.– О! – Симона шмыгнула носом и отвела взгляд. – Я с ним не знакома.– Если не считать его родственников и горстки посторонних, то, наверное, все присутствующие в храме могли бы сказать то же самое.– Но раз вы не знали Сандифера, значит, плачете из-за собственных воспоминаний. Если вы хотите уменьшить их бремя, поделитесь ими со мной, и я…Глаза Симоны вспыхнули.– Прошу вас, уйдите, – отчетливо проговорила она и отвернулась.Если бы у него осталось хоть немного мозгов, Тристан именно так и сделал бы, но он остался стоять, и ощущение ножа в груди снова вернулось. Он искал подходящие слова, чтобы снова заговорить. О чем именно – это было не важно, ему просто хотелось, чтобы Симона с ним разговаривала и успокоилась в своих сомнениях насчет их злополучной связи. Да, это было мелко, эгоистично, и он был человеком мелким и эгоистичным, но все же…– Симона, – тихо начал он, осторожно подходя и становясь рядом с ней.– Эгей! Трис!Тристан замер.– Ах ты, мой сладенький! – продолжала верещать Сара, выйдя из наемной кареты.Сидя рядом с ним, Симона тихо кашлянула.– Прошу прощения. Пожалуйста, дайте мне возможность объясниться насчет нее…– Объяснитесь! – сухо отозвалась Симона. – Я не пропущу этого ни за что на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26