— Если вы последуете за мной, сэр, я отведу вас к нарочному.
Лорд Дрейкер под взглядом леди Айверсли скорчил недовольную гримасу, но смирился.
— Прошу прощения, — ледяным тоном пробурчал он. И широкими шагами направился к выходу, оставив Регину дрожащей от страха — так трепещет приговоренный к смерти, узнав о помиловании.
Но огромное чувство облегчения, охватившее ее, мгновенно сменилось гневом. Какого черта, какая муха его укусила?! Неужели он понятия не имеет о том, как следует вести себя в обществе? Да, надо честно признать, что ситуация выходит из-под контроля. Появление леди Айверсли пришлось как нельзя кстати. Еще бы чуть-чуть и… Но почему, почему он всегда говорит такие ужасные вещи?!
Достаточно только посмотреть на остальных гостей — все в шоке. Этот дикарь умудрился уничтожить все, чего добилась Луиза, — от прекрасного впечатления не осталось и следа. И тут уж даже леди Айверсли с ее сообразительностью ничем не могла помочь.
Но нельзя же позволить, чтобы все надежды хозяйки на удачный вечер пошли прахом?!
Подойдя к пианино, Регина шепнула Луизе на ухо:
— Ты можешь сыграть «О, светлый херувим…»?
Луиза кивнула. Потом, понизив голос, холодно прошептала:
— Прости, я не подумала, что тебе так неприятно петь дуэтом с Маркусом.
— Маркус тут ни при чем. Я не знаю слов того дуэта, вот и все.
И хотя по лицу Луизы было заметно, что она не поверила, тем не менее она промолчала. Дождавшись, когда прозвучат первые аккорды, Регина запела, но даже любимая ария была бессильна поднять ей настроение. Если уж Луиза не приняла на веру ее объяснение, то ее брат — и подавно. Да и все остальные тоже. Наверняка все уже пришли к выводу, что она намеренно нанесла ему оскорбление.
Но, если честно, вина за это лежит не только на ней одной. Маркус повинен ничуть не меньше — ведь он даже не дал ей возможности предложить спеть что-то еще.
Собственное бессилие сводило Регину с ума. Но не может же она оставить без поддержки Луизу и Саймона? А раз так, придется как-то мириться с этим наглецом. Да, может, и не все еще потеряно? Где-то в глубине души он наверняка еще помнит, что значит вести себя как джентльмен. Придется постараться пробудить все то лучшее, что еще осталось в нем. А оно, безусловно, есть, решила Регина, ни один человек не мог бы петь так, как пел виконт, если его душа мертва.
Глава 6
Дайте возможность вашей подопечной время от времени поступать, как она хочет. Это научит ее больше ценить ваши советы.
Мисс Сайсели Тремейн. Идеальная компаньонка
Шагая за Кэтрин по коридору, Маркус изо всех сил старался взять себя в руки. Это было нелегко — вслед за ним летел нежный голос леди Регины, преследуя его, словно песнь сирены… Почему он вдруг вспомнил о сирене? Может, потому, что у нее тоже такое же холодное, бесчувственное сердце?
Пропади она пропадом!
— Ну и где нарочный? — буркнул он.
Кэтрин, повернувшись, посмотрела на него в упор:
— Тебе не хуже моего известно, что никакого нарочного нет! И письма тоже! Я придумала это, пока ты окончательно не испортил Луизе настроение!
— Я?! — искренне поразился Маркус. — По-моему, ты спутала меня с этой гарпией, подругой Луизы!
— Ты обиделся, потому что она не захотела с тобой петь? А не ты ли в этом виноват, а? Весь вечер ведешь себя как грубое животное! Что же до леди Регины, так она не сделала ничего, кроме как…
— …сговорилась со своим братцем погубить Луизу. Кэтрин отшатнулась, словно он ее ударил.
— Что?!
— Знаешь, раз уж ты не в курсе, так и не мешай, хорошо? — буркнул Маркус через плечо, направляясь обратно в зал. — А теперь, если ты меня извинишь, я должен…
— Ну уж нет! — Кэтрин, расправив плечи, решительно преградила ему дорогу. — Не вздумай вернуться! В любом случае я тебе не позволю!
Словно крохотный терьер, всерьез решивший, что способен справиться с разъяренным медведем! Маркус едва удержался, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Но ссориться с женой брата ему совсем не хотелось. А обижать ее — тем более.
— Уж не собираешься ли ты отослать меня в постель без ужина, а, Кэтрин? — хмыкнул Маркус, решив обратить все в шутку.
Она вспыхнула:
— Не глупи. Просто хочу, чтобы ты подождал тут, пока не закончится концерт. А после, за обедом, можешь, если есть охота, заняться любимым делом — говорить людям грубости. Но тогда по крайней мере твоими жертвами станут только те, кто будет сидеть рядом с тобой.
— Вот и чудесно! — рявкнул Маркус. Он ушам своим не верил — чтобы милая, кроткая Кэтрин встала на сторону леди Регины?! Быть того не может! — Тогда я до обеда посижу в кабинете Айверсли. Будем надеяться, что у него там найдется что-нибудь выпить. — Шумно фыркнув, он двинулся туда, решив, что с него достаточно.
Но Кэтрин последовала за ним.
— Если напьешься, все будет только хуже, поверь мне. Леди Регина и так уже наверняка считает тебя грубым и неотесанным мужланом. Хочешь убедить ее в том, что ты еще и пьяница?
Маркус холодно взглянул на нее:
— Я не дам и фартинга, чтобы узнать, что думает обо мне леди Задавака! Захочется мне напиться — пойду и напьюсь! Хватит меня учить! Лучше возвращайся к своим гостям, пока я не передумал, — и тогда твоим гарпиям и впрямь не поздоровится!
Кэтрин взглянула на него так, что было ясно — она едва сдерживается, чтобы не взорваться. От напряжения даже губы у нее побелели. Потом, взяв себя в руки, она надменно кивнула, расправила плечи и последовала к гостям.
А Маркус, ворвавшись в кабинет брата, прямиком направился к буфету, где стоял графин с виски. Он налил себе полный бокал, одним духом опрокинул его и замер, смакуя обжигающий вкус.
Но голос леди Регины проник за ним и сюда, в кабинет, такой же чистый и нежный, как горный хрусталь, — в противоположность низкому, бархатному голосу его сестры. Чума на этих женщин, мрачно подумал Маркус. До конца вечера еще далеко, а она уже нарушает условия их соглашения.
Вообще говоря, он должен прыгать от радости — ведь его план сработал, да еще как! Осталось совсем немного. Леди Регина уже не желает иметь с ним ничего общего. Она выставила его на посмешище, причем на глазах у Луизы, что не могло не рассердить его сестру. А именно этого он и добивался. Все вроде бы идет как надо… тогда почему он так зол?
Потому что успел заметить выражение ее лица в тот момент, когда Луиза предложила им исполнить дуэт. Причем любовный, вот смех-то! Интересно, какая муха укусила его сестричку? Неподдельный ужас, овладевший леди Региной, был так явно написан у нее на лице, что ошибиться было невозможно. Конечно, она тут же постаралась вернуть себе невозмутимость, но слишком поздно. Можно легко догадаться о ее мыслях: «Исполнить любовный дуэт с виконтом Драконом?! Святители небесные, что обо мне подумают?!» А что решат? Что у них роман, конечно. А она бы скорее умерла, чем допустила это.
Но почему ему не все равно? Ведь это ухаживание было фальшивкой от начала и до конца. Это сделка, ясная и недвусмысленная. И чем больше ее будет раздражать его присутствие, тем лучше для его планов.
За его спиной открылась дверь в библиотеку, и Маркус весь подобрался. Почему его не могут оставить в покое? Наверняка это опять его невестка — явилась проследить, чтобы он не напился.
— Ты, кажется, уже все сказала, Кэтрин, когда заставила меня уйти, — не поворачивая головы, заявил он. И нарочно, чтобы позлить ее, подлил себе виски. — Так что не трать зря времени на еще одну нотацию.
— Да уж, слушать нравоучения вы не любите, причем ничьи, — проговорил за его спиной нежный женский голос.
Сердце его разом оборвалось. Пропади все пропадом! Маркус хищно оскалился:
— А вот ваши — в первую очередь, мадам! Так что если, устраивая то маленькое представление во время концерта, вы имели целью преподать мне урок…
Подбородок леди Регины тут же полез вверх.
— И в мыслях этого не было! — Взглянув через плечо, нет ли кого в коридоре, она вошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.
— Вам не кажется, что это довольно неразумно, мадам, — оставаться со мной наедине, да еще при закрытой двери? — Маркус старался не смотреть в ее сторону… не замечать, как очаровательно пылают ее щеки, как влажно блестят ее глаза, когда она огорчена. — Что подумают люди?
— Меня это не волнует. Да и никто не видел, как я сюда вошла.
— Конечно, конечно, — хрипло хохотнул Маркус. — Вы ведь не дурочка. И не станете рисковать своей репутацией. Еще бы — некоронованная королева лондонского света! — Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что при одном только взгляде на нее, особенно в этом полупрозрачном розовом платье, почти ничего не скрывавшем от его глаз, Маркус едва сдерживается, чтобы не схватить ее за плечи и не встряхнуть хорошенько? Чтобы не впиться в ее губы обжигающим поцелуем…
Она сделала еще несколько шагов. Теперь она была совсем близко, и Маркус весь подобрался.
— Вам мало щелкнуть меня по носу при всех, — ледяным тоном начал он. — Поэтому вы явились сюда? Решили завершить начатое…
— Мне бы и в голову не пришло это делать, — искренне заявила она.
— Нуда… конечно. — Он сделал большой глоток виски.
— Просто мне не хотелось выглядеть полной дурой, взявшись петь дуэт, которого не знаю, — невозмутимо закончила леди Регина.
Чума на нее… она что — думает, его это волнует? Впрочем, и на него тоже… потому что его это действительно тревожит, да еще как!
— Что бы вы сейчас ни сказали, мадам, вам вряд ли удастся меня убедить. Я прекрасно знаю все эти уловки!
— Черт возьми, как вы не понимаете?! Я просто пытаюсь вам объяснить…
— А тут нечего объяснять. Считайте, я уже все забыл.
— Зато я помню! — заявила она тем нежным голосом, который любого мужчину вогнал бы в дрожь. — Поверьте, милорд, я вовсе не хотела задеть ваши чувства!
Кровь ударила Маркусу в голову с такой силой, что перед глазами заклубился багровый туман.
— Не льстите себе, мадам, — я не принадлежу к числу ваших слюнявых поклонников, которые принимаются рыдать и стонать или грозятся покончить с собой, чуть только вам вздумается погрозить кому-то из них пальчиком! — прорычал он. — Плевать мне на то, что вы думаете обо мне! Ступайте к своим друзьям! Мне не интересно слушать, как вы станете прохаживаться на мой счет только потому, что я дал им возможность увидеть, что вы представляете собой на самом деле!
— Что я представляю собой?! — взорвалась Регина. Глаза ее превратились в узкие щелочки. — Послушаете, вы, тупоголовый осел! Единственное, что вам удалось продемонстрировать, — это то, чем являетесь вы сами! А именно — что не имеете ни малейшего понятия о том, как следует вести себя воспитанному человеку! Что вы грубы, неотесанны, и вас вообще нельзя пускать в общество. А то, что вы сейчас сказали обо мне, просто чушь, и всем это известно.
— Правда? Стало быть, прозвище «Прекрасная, но жестокая дама» вам дали просто так, без всяких на то оснований?
Красные пятна на ее щеках дали ему понять, что стрела угодила точно в цель. По-видимому, ему удалось нащупать ее больное место. По логике вещей это должно было бы его порадовать. Но никакого удовольствия он не ощутил.
— Можете говорить обо мне все, что вам будет угодно! — вспыхнула Регина. — Но неужели вам до такой степени наплевать, что ваше недостойное поведение бросает тень и на Луизу?! Это даже может помешать ей занять прочное положение в свете!
— Думаю, ей будет неплохо и без него!
— Вот даже как? Пусть, значит, лучше гниет в этой вашей глуши, не видя ни единой живой души… ах да, прошу прощения, совсем забыла о вас, сэр! Впрочем, вы, по-моему, готовы дни и ночи напролет копаться в своих пыльных книгах, вместо того чтобы проводить время в цивилизованном общении с нормальными людьми!
— А что в этом плохого? — возмутился Маркус и, едва не расплескав виски, махнул бокалом в сторону книжных шкафов, которыми были заставлены стены кабинета Айверсли. — Как вы можете убедиться, я не единственный, кто находит удовольствие в чтении. А если вам это удовольствие недоступно…
— Я этого не говорила, — поспешно перебила Регина, и Маркус удивленно покосился на нее. В чем дело? Почему у нее вид как у раненого зверька? — Просто жизнь кажется мне намного интереснее книжной мудрости. Нельзя же надеяться, что найдешь в книгах абсолютно все!
— А вот тут я с вами не согласен. Лично мне до сих пор удавалось отыскивать в книгах все, что нужно.
— А музыка? — не сдавалась она. — Музыку вы тоже находите в своей библиотеке?
Отставив бокал, Маркус повернулся к книжным полкам, пробежал глазами по корешкам, нашел то, что искал, вытащил пухлый том и прочел вслух:
Уже проснулись птицы,
Бьет дятел в барабан,
На желтой колеснице
Въезжает солнце к нам.
И вот твоей ресницы
Коснулся луч на миг.
Еще чисты страницы
— Вот вам стихи, которые давно положены на музыку. Наверняка вы и мелодию уже вспомнили, пока я читал.
— Но читать стихи — это не одно и то же, что слушать песню, — возразила Регина. — Я очень люблю оперу, но предпочитаю слушать ее, а не читать либретто!
— Возможно, но не всякий же может ездить в оперу, когда ему хочется! Зато всегда может открыть книгу. С губ Регины сорвался возмущенный возглас:
— А как насчет танцев, к примеру? Вы их тоже найдете в книгах? Боюсь, чтение тут вряд ли поможет.
— Неужели? — Маркус с победным видом вытащил с полки еще один пухлый том. — Да вот, к «примеру», «Подробное руководство для желающих научиться танцевать»! — Он бесцеремонно сунул книгу Регине под нос и ткнул пальцем в какую-то диаграмму: — Видите? Так что и танцы тоже можно найти в книгах!
Регина покачала головой:
— Ну, знаете ли, это уж совсем притянуто за уши! Читать, как танцевать, и танцевать — это не одно и то же!
— Конечно — потому что на самом деле это гораздо лучше! Не нужно обливаться потом в душном бальном зале, вести дурацкие разговоры и терпеть, когда тебе наступают на ноги. — Маркус смерил Регину холодным взглядом. — А самое главное — ты избавлен от необходимости находиться в обществе заносчивых дамочек, считающих, что они оказывают тебе великую честь, согласившись пройтись с тобой по залу. — «Или спеть с тобой дуэт», — мысленно добавил он, вспомнив недавнее происшествие.
Поняв намек, Регина покраснела до ушей, но у нее и в мыслях не было сдаваться.
— Возможно. Но тогда вам незнакомо наслаждение, которое испытываешь иногда, просто прикоснувшись к другому человеку. — Она подошла к нему почти вплотную, нежный аромат ее духов окутал его, и Маркус вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. — Вы никогда не узнаете, что такое трепетное возбуждение, когда тебя переполняет страсть. Только не говорите мне, что вы и это можете отыскать в ваших книгах, потому что я никогда не поверю.
— Вот, значит, как? А я-то было решил, что благовоспитанная светская дама вроде вас просто не может знать, что такое «трепетное возбуждение, когда тебя переполняет страсть», — насмешливо повторил Маркус ее же собственные слова.
Краска на щеках Регина стала гуще. Теперь они стали похожи на пионы в цвету.
— Не стоит извращать мои слова. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
— Ну да… конечно. — Маркус посмотрел на нее сверху вниз, и в глазах его было такое презрение, что Регине вдруг захотелось его ударить. — Насколько я слышал, вы никогда не снисходите даже до того, чтобы позволить своим обожателям поцеловать вам руку.
— Что ж… зато я соглашаюсь с ними танцевать. А единственные женщины, которых допускаете до своей особы вы, — это служанки. Господи помилуй, представить только! Кстати, а вы, случайно, не прячете женщин у себя в донжоне?
— О чем это вы, черт возьми?! Регина стала совсем пунцовой.
— Ходят слухи… что вы приковываете женщин цепью к стене донжона… ну, чтобы позабавиться с ними.
«Господи Боже мой! Надо ж такое придумать!»
— И вы в это верите?!
Регина вскинула подбородок, дерзко глядя ему в глаза:
— А почему бы и нет? Легко! Особенно учитывая, что при вашей учтивости и изысканных манерах вам, вероятно, весьма сложно найти женщину, которой вы бы смогли доставить наслаждение, — ну, если, конечно, не приковать ее цепью к стене.
На мгновение утратив самообладание, Маркус шагнул к ней. И тут же понял, что совершил большую ошибку, — он вновь ощутил соблазнительный медовый аромат туалетной воды, окутывающий Регину с головы до ног, и кровь бросилась ему в голову. К тому же, оказавшись так близко, он вдруг заметил золотистую россыпь веснушек у нее на шее — той изящной, с аристократическим изгибом шее, к которой он мечтал прижаться губа…
Стоп! С трудом заставив себя оторвать глаза от этого дивного зрелища, Маркус взглянул на нее в упор:
— Поверьте, мадам, мне не составит особого труда доставить удовольствие женщине… если я, конечно, захочу.
— Неужели? — Регина выразительно вздернула брови. — Что-то не слишком верится!
— Воля ваша, мадам. Но это не значит, что мне это не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42