Решившись, Владычица Звезд послала супругу мысленный зов. Ответ пришел сразу, ей показалось, что она слышит голос совсем рядом.
– Где ты?
– В Восточном крыле, в дальней зале. Тебе она знакома.
– Это там, где ты уложил… Златоокого?
– Именно. Ты далеко?
– Я почти на месте. Нам необходимо поговорить.
– Всегда к твоим услугам.
– Вот и чудесно.
Варда отворила невысокую, узкую дверь, украшенную резьбой.
Небольшая, неправильной формы зала почти тонула в полумраке, дымные спирали колебались в лучах небольшого светильника. И все же она превосходно разглядела тех, кто там находился, – жуткое видение, подтвержденное смутным рассказом Ирмо, обрело жизнь, превратившись в необратимую явь. Значит, все так и есть. Или – не совсем так? Сидящие на ложе Мелькор и Златоокий встали, приветствуя ее, она церемонно кивнула, не выказав удивления, но ее взгляд был прикован к Манвэ, тоже вставшему ей навстречу. Он выглядел как обычно, но Варда была Видящей. Шагнув вперед, она коснулась его руки, он слегка пожал ее, глядя в глаза – прямо и даже слишком спокойно.
– Ирмо рассказал тебе вкратце о сегодняшних событиях?
– Вот именно – вкратце. Полагаю, что я вправе знать больше. Надеюсь, ты не оставишь меня в неведении?
– Что ты, как можно…
Варда встретилась глазами с Мелькором – впервые за многие тысячелетия. Те же глаза, что когда-то. И облик – почти тот же. Только силы не те – она чувствовала это. И что-то еще неуловимо изменилось – пока трудно было определить, что; но это – после.
Взглянула на Златоокого – он смотрел ей в глаза, улыбаясь немного грустно и даже – или это ей показалось – виновато и сочувственно. Ее сотворенный. Их общий сотворенный. Избравший гибельный путь, и все же – первый, любимый. Оборванная песня.
– Приветствую освобожденного и пробужденного, – произнесла Варда, изящно наклонив голову. – Сожалею, но я вынуждена просить моего супруга о приватной беседе. Дорогой, мы могли бы поговорить наедине? – Королева смотрела в лицо Короля немигающими звездными глазами, хотя с лица не сходила светская полуулыбка.
– Разумеется, дорогая. – Он чуть крепче сжал ее руку. – Я покину вас на некоторое время. Вернется Эонвэ – пусть ждет. Полагаю, вы не будете скучать. До встречи.
Манвэ подал руку Варде, та церемонно оперлась на нее, и царственная чета вышла из залы.
Пройдя несколько коридоров, они оказались у винтовой лестницы, ведшей в одну из башен, – в небольшую комнату, служившую Варде кабинетом. Войдя первой, Варда встала у окна и выжидательно посмотрела на супруга. Тот прислонился к дверному косяку, заложив руки за спину.
– Почему ты это сделал? Манвэ слегка пожал плечами:
– Потому что счел исход поединка достаточным основанием для подобного решения.
– Счел? Как вообще до этого дошло?
– А как дело доходит до поединка? Такие вещи запрещать не принято.
– Возможно. Но даровать свободу… Выпустить и освободить – это разные вещи.
– Стоит ли обращать столь пристальное внимание на столь тонкие различия?
– Полагаешь, только мне это свойственно? Варда чувствовала, что ее знаменитое терпение на пределе, – о чем они говорят? Она словно кожей ощущала, как вязко и неотвратимо течет время, его было так мало, а впереди маячило нечто неведомо-страшное…
– А ты подумал, – продолжила она, – о том, что будет дальше? Если он не покаялся и не смирился, то опять – войны, стычки, раздоры. Этого же нельзя допускать, потому и сказано было: «Навечно!»
Манвэ покачал головой.
– Надеюсь, что все уладится. Пока никто никого не бежит сбивать с пути истинного.
– Но Эру… Ты что, не понимаешь, к чему это приведет? Что будет с нами, с тобой? Я же Видящая… И если то, что я видела, не морок…
– Что ты видела? – нахмурился Манвэ.
– Тебя. – Варда болезненно поморщилась. – И то, что с тобой было – или будет? Это ужасно! Ну что же ты, почему – вдруг?
– Вдруг? – усмехнулся Владыка. – Какое там! Теперь это, впрочем, уже не имеет значения. Просто с меня хватит – я потерял все: себя, брата, сотворенного – мне больше нечем платить.
– А я? Ты хочешь потерять еще и меня?! Манвэ покачал головой:
– Ты можешь выбрать. У тебя есть слово на Круге. Если я взбунтовался, это не значит, что ты должна пасть, разделив со мной немилость Единого. Если меня свергнут, ты можешь отречься от предателя. Я даже, наверное, не буду сопротивляться – любому приговору, который тебе придется вынести. В Валиноре будет Королева…
В следующее мгновение Владыка пошатнулся от сокрушительной пощечины. Невольно поднял руку, коснувшись лица.
Варда, в недоуменном оцепенении глядя на свою ладонь, отступила на шаг, тяжело дыша.
– Ты что?.. – прошептала она. – Ты – мне – предлагаешь – отречься? От тебя?.. А что, это мысль! – зло усмехнулась Королева. – Ты-то на меня плевать хотел… – Ее непривычно глухой голос казался надтреснутым. – Даже не соизволил посоветоваться, не счел нужным предупредить, – едко произнесла она.
– Ты спала – я действительно поначалу не счел эти события достаточным основанием, чтобы вытаскивать тебя из грез, – с глубоко спрятанной иронией произнес Манвэ, не отнимая ладони от начинающей гореть щеки.
– Грезы… Какая трогательная заботливость, милый! – прошипела Варда.
– Скажу честно: я не предполагал, что выйдет – так. Я же не из Видящих. – Манвэ криво усмехнулся. – И поверь – если ты на это еще способна, милая, – я не хотел, чтобы ты…
– Вмешалась?!
– Нет. Не хотел тебя дергать, а после – чтобы ты оказалась…
– Замешанной во все это?! – снова перебила Варда. Дважды перебить Владыку – только ей такое могло сойти с рук. – Ты что, думал, я на сто лет уснуть собралась?!
– Решения пока принимаю я. – Его голос обрел привычную жесткость. – Ты будешь ни при чем – вот и все. Отвечать перед Единым надлежит мне.
Невесело усмехнувшись, Варда приблизилась к нему, коснувшись руки, осторожно отняла ее от лица Манвэ.
– Ты ошибся, Владыка, – неожиданно мягко сказала она. – Я не могу быть ни при чем…
Манвэ опустил глаза, словно изучая мозаичный пол. На щеке тлел отпечаток ладони. Он попытался отвернуться.
– Прости, – добавила Варда, не отпуская его руки, – прости, пожалуйста! Как же это я…
– Ничего, все правильно, наверное…
– Ну неужели уже ничего нельзя изменить? Вернуть – как было?
– Я – не буду. Не могу – и не хочу. Такова моя Воля. – Он непроизвольно сощурился: оказалось, что обруч и не думал исчезать в оставленное «на подумать» время – видимо, чтобы думалось правильнее. Варда в ужасе уставилась на Манвэ. Наваждение становилось все реальнее, как затянувшийся кошмар.
– Не надо! Не говори ничего! Да что же это… Как ты… посмел?
– Посмел, – устало произнес Манвэ. – И лучше быть уничтоженным, чем еще раз стать… исполнителем, – брезгливо закончил он. – А терять мне, повторяю, нечего. Есть – кого, но разве тебя… – его голос чуть дрогнул, – я уже не потерял?
Варда, положив руки ему на плечи, заглянула в лицо. Ломкий, полупрозрачный весенний лед с темно-синими промоинами в обрамлении тусклого золота пожухших прошлогодних камышей – безупречная личина растворялась, как кристаллы соли в воде…
Та, кого называли также Королевой, не знающей боли, резко уткнувшись в плечо супруга, заплакала – тихо, давясь и захлебываясь слезами, неумело и горько.
Манвэ растерянно погладил ее по голове, осторожно обнял – Варда прижалась к нему – отчаянно, словно пытаясь не то укрыться, не то защитить, и замерла в оцепенении.
Потом резко отстранилась – глаза были уже сухие, и звездный взгляд – непроницаем.
– Можешь презирать меня, ты же не терпишь слабостей, – хрипло проговорила она. – Впрочем, больше это не повторится. А отрекаться от тебя я не собираюсь – хотя бы потому, что, кроме тебя, мне терять тоже нечего. Дальнейшие пояснения нужны?
Владыка Арды медленно опустился на колени перед супругой и взял ее руки в свои.
– Презирать? Да, я неплохо поработал над своим образом… – Он еле заметно усмехнулся и поднял на нее глаза. – Прости меня – за все, что было, и за все, что будет, – если сможешь. За то, что, наверное, не смогу уберечь – и не уберег…
Варда склонилась к нему:
– Позволь напомнить тебе одну вещь: наши судьбы сплелись еще до Песни. Даже люди, чья судьба стала общей на Арде, не разлучаются и за Гранью Мира – а нам и уйти не дано…
Манвэ, встав с колен, прижал ее к себе и улыбнулся:
– Звездочка моя бедная, значит, нам друг от друга и деться некуда?
– Выходит, некуда, – трагическим шепотом ответила Варда и осторожно поцеловала его в щеку. – Больно?
– Очень, – ухмыльнулся Владыка. – А ты поцелуй еще раз – может, пройдет.
– Попробую, вдруг да получится… – вздохнула Королева.
Глава 18
Оповестив всех о предстоящем Круге, Эонвэ оставил визит к недомайар напоследок, предположив, что там же найдет и Курумо. Выйдя из чертогов Намо, он направился в Залы и, преодолев в который раз многочисленные ступени и переходы, добрался до заветной двери. Ему, всю жизнь проведшему в пронзительном свете ильмаринских залов, было, как ни странно, очень приятно болтать в мягко-звездном сумраке с обитателями сводчатой комнаты, где гости каким-то непостижимым образом уживались друг с другом в любых сочетаниях.
Эонвэ постучал, и Эльдин открыла ему дверь. В ее взгляде на миг мелькнули тревога и некоторая настороженность, но тут же все сменилось широчайше-гостеприимной улыбкой.
– Проходи, Эонвэ, дивно, что зашел. А то мы тут сидим, волнуемся, догадки строим.
Эонвэ прошел в комнату и поздоровался с собравшимися. Отыскав глазами Аллора, осторожно пожал ему руку и уселся на край кровати.
Гортхауэр с Курумо внимательно разглядывали гостя, изо всех сил стараясь делать это незаметно. Герольд Манвэ мысленно усмехнулся – не очень у них получалось…
– Попить или выпить? – улыбаясь, спросила Эльдин.
– Выпить, пожалуй, – улыбнулся ей Эонвэ. Странное очарование дома уже окутывало его, и он еще раз поздравил себя с тем, что оставил это посещение напоследок.
Расслабиться, впрочем, на сей раз не светило – и времени мало, и Курумо с Гортхауэром располагающими собеседниками не были. А вот хлебнуть чего-нибудь покрепче было явно необходимо.
– Что происходит наверху? – поинтересовался Аллор, когда Эонвэ почти залпом осушил бокал с мелиановской настойкой.
– Вроде пока ничего, – пожал плечами Эонвэ. – Манвэ собирает Круг через час после рассвета – это всех присутствующих касается, Круг общий. Впрочем, как ты себя чувствуешь? – обратился он к нуменорцу. – Если неважно, то не ходи, ничего страшного.
– Еще чего, – протянул Аллор, – я не могу такое пропустить.
– Вот и Манвэ так сказал, – рассмеялся Эонвэ. – А ты в состоянии?
– Конечно! Это я так злостно притворяюсь, чтобы меня все жалели, холили и лелеяли.
Герольд усмехнулся:
– Смотри сам. Надеюсь, будет кому помочь тебе.
– А что в Ильмарин происходит, если не секрет? – спросил Аллор, поймав напряженный взгляд Гортхауэра. – Мелькор еще там?
Эонвэ кивнул. Интересно, что еще они знают?
– А как он попал в Ильмарин? – поинтересовался он в свою очередь.
– Манвэ, похоже, попытался спихнуть на него Златоокого. Он, кстати, тоже еще там?
Эонвэ кивнул. Потом нахмурился:
– Дивно! Златоокого – к Мелькору, меня – в Лориэн…
– А-а, ты еще и в Лориэне успел побывать…Слушай, а можно, мы с тобой пойдем?
– Куда, в Ильмарин? Зачем?
– Ну… как сказать… У Манвэ, похоже, неприятности из-за моего любопытства, а мы тут сидим…
– Неприятности… – протянул Эонвэ. – И какой прок, скажи на милость, от вашего там появления? Полагаешь, полюбоваться на ваши верноподданные физиономии – это как раз то, чего ему в данный момент недостает?
– А что – столь редкое зрелище достойно внимания, – поучительно заявил Аллор, решительно слезая с кровати. Поморщился, неловко повернувшись. – И вообще я его поблагодарить не успел – за то, что вытащил.
– Долг Короля – заботиться о своих подданных, – провозгласил Эонвэ не без иронии.
– Долг Короля – заботиться о безопасности государства, – в тон ему ответил Аллор. – Мог бы и не возиться с предателем.
– Ну так раскатать в тонкий блин он тебя всегда успеет – стоит ли торопиться?
– Хоть прогуляюсь напоследок.
– А вы правда не собирались смуту учинять с этой вылазкой? Может, все это время ты скрывал истинные свои намерения? – усмехнулся Эонвэ.
– Конечно, чего еще ждать от бывшего назгула? – расхохотался Аллор. Впрочем, рана не дала досмеяться всласть; осталась лишь крайне гадкая из-за кривизны ухмылка. – Только тем и занимался, что искал, где бы под Блаженный Аман подкопаться. Может, мы с Гортхауэром вообще заранее обо всем договорились? – Он весело покосился на черного майа. Тот плюнул в сердцах:
– Глаза бы мои не смотрели!
– Дурацкие у тебя иногда шутки, нуменорец! – фыркнул Эонвэ и выпил еще.
– Внимая такой блистательной мудрости, могу лишь предположить, что Манвэ уже придумал наказание и для начала прислал тебя, чтобы уничтожить последние запасы выпивки в этом доме, – проговорила Эльдин, воздев руки к потолку. – Может, продолжите вашу увлекательную беседу в Ильмарин, а? Я вот уже готова.
– Ладно, пошли… – хмыкнул герольд.
– А я? – почти одновременно подали голос Гортхауэр и Курумо.
– А вас с каких пор на Таникветиль потянуло? Гортхауэр посмотрел на Эонвэ, как на умственно отсталого:
– Там же Мелькор!
– Что же он тебя сразу не взял?
– Все тебе объясни. А сейчас, если уж они идут, то и я.
– У них, в отличие от тебя, допуск в Ильмарин, который никто еще не отменял. А тебя, Курумо, Ауле ждет, волнуется…
– Да что со мной станется?! – огрызнулся тот. – До Круга всего ничего осталось – там и увидимся.
– Черствое, бесчувственное создание, – фыркнул Эонвэ. – Короче, если идем, то идем, а там уж разбирайтесь. Голову мне так и так оторвут!
– И как это ее тебе, бедному, до сих пор не оторвали? – сочувственно поинтересовался Гортхауэр.
Эонвэ, скорчив самую надменную физиономию из имевшегося в его распоряжении арсенала, сомнительнейшую жалость проигнорировал.
Аллор, успев уже каким-то образом натянуть сапоги, с помощью явно магических действий привел в порядок прическу и скучающе-любезно ожидал конца беседы. Эльдин все же помогла ему встать, и он, двигаясь несколько более плавно и продуманно, чем обычно, направился к выходу. Все остальные последовали за ним.
Эонвэ почувствовал, как снова страх словно провел холодным лезвием по спине – эти движения… Так вот еще что насторожило и напугало его в поведении Манвэ – та же слишком выверенная пластика. «Да что же это делается?!» – взвыл он про себя, наблюдая, как скользит впереди него по Залам фигура нуменорца.
Выбравшись наверх, под небо, напоминающее поеденный молью бархат, если сквозь него смотреть на солнце, Эонвэ подозвал мирно восседавшего на стене чертога орла.
– Позови еще двоих, – приказал он.
Орел, покосившись на пеструю компанию, издал призывный клекот. Эти валинорские птицы вполне владели речью, но не слишком любили ею пользоваться.
Скоро в небе нарисовалась пара крылатых теней, и орлы опустились на плиты двора.
– Не полечу я на них, – пробормотал Гортхауэр, неприязненно косясь на птиц.
– Не лети, – легко согласился Эонвэ. – К утру дойдешь. Так что советую сразу на Маханаксар двигаться – успеешь занять хорошее место. К тому же кто тебя одного пустит в Ильмарин? Или мне тебя на входе полночи ждать?
– Твоя правда, да и к чему нам, темным, проявлять излишнюю щепетильность, – усмехнулся черный майа. – А они не слишком идейные для того, чтобы таскать на себе вражье отродье? – добавил он с ехидством.
– Мы на службе, – лениво процедил ближайший орел. – Куда и кого прикажут, туда того и доставим. А позволишь себе лишнее в полете – не обессудь.
– И много таких спорных случаев было? – поинтересовался Гортхауэр. – Ведь если кто с орла свалился, поди докажи – загляделся он или…
– А-а, ты об этом, – протянул Эонвэ. – Ну вообще-то никто ниоткуда просто так не падает…
Майа знал о слухах, ходящих в Блаженных землях, относительно такого метода расправы с неугодными. И хотя реально таких случаев, само собой, не было, его Повелитель не спешил опровергать досужие домыслы. Страх – великая сила…
Гортхауэр, подчеркнуто равнодушно пожав плечами, направился к орлу и осторожно, но вполне уверенно уселся на мощную спину. Курумо, не вступая в пререкания, собрался было последовать его примеру, но остановился.
– А как же вы? – спросил он. – Орлов-то двое осталось, а нас – четверо, или я что-то недопонял?
– Просто Аллора понесу я, – усмехнулся Эонвэ, подавая руку Эльдин.
Впрочем, девушка с легкостью почти взлетела на место. Герольд Манвэ, сосредоточившись, приготовился к перемене облика, и через пару минут на площадке красовалась еще одна крупная птица с золотистым оперением и ярко-синими глазами.
Подмигнув, что выглядело весьма странно, новоиспеченный орел сделал приглашающее движение крылом и даже шаркнул когтистой лапой, выбив из камня искры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Где ты?
– В Восточном крыле, в дальней зале. Тебе она знакома.
– Это там, где ты уложил… Златоокого?
– Именно. Ты далеко?
– Я почти на месте. Нам необходимо поговорить.
– Всегда к твоим услугам.
– Вот и чудесно.
Варда отворила невысокую, узкую дверь, украшенную резьбой.
Небольшая, неправильной формы зала почти тонула в полумраке, дымные спирали колебались в лучах небольшого светильника. И все же она превосходно разглядела тех, кто там находился, – жуткое видение, подтвержденное смутным рассказом Ирмо, обрело жизнь, превратившись в необратимую явь. Значит, все так и есть. Или – не совсем так? Сидящие на ложе Мелькор и Златоокий встали, приветствуя ее, она церемонно кивнула, не выказав удивления, но ее взгляд был прикован к Манвэ, тоже вставшему ей навстречу. Он выглядел как обычно, но Варда была Видящей. Шагнув вперед, она коснулась его руки, он слегка пожал ее, глядя в глаза – прямо и даже слишком спокойно.
– Ирмо рассказал тебе вкратце о сегодняшних событиях?
– Вот именно – вкратце. Полагаю, что я вправе знать больше. Надеюсь, ты не оставишь меня в неведении?
– Что ты, как можно…
Варда встретилась глазами с Мелькором – впервые за многие тысячелетия. Те же глаза, что когда-то. И облик – почти тот же. Только силы не те – она чувствовала это. И что-то еще неуловимо изменилось – пока трудно было определить, что; но это – после.
Взглянула на Златоокого – он смотрел ей в глаза, улыбаясь немного грустно и даже – или это ей показалось – виновато и сочувственно. Ее сотворенный. Их общий сотворенный. Избравший гибельный путь, и все же – первый, любимый. Оборванная песня.
– Приветствую освобожденного и пробужденного, – произнесла Варда, изящно наклонив голову. – Сожалею, но я вынуждена просить моего супруга о приватной беседе. Дорогой, мы могли бы поговорить наедине? – Королева смотрела в лицо Короля немигающими звездными глазами, хотя с лица не сходила светская полуулыбка.
– Разумеется, дорогая. – Он чуть крепче сжал ее руку. – Я покину вас на некоторое время. Вернется Эонвэ – пусть ждет. Полагаю, вы не будете скучать. До встречи.
Манвэ подал руку Варде, та церемонно оперлась на нее, и царственная чета вышла из залы.
Пройдя несколько коридоров, они оказались у винтовой лестницы, ведшей в одну из башен, – в небольшую комнату, служившую Варде кабинетом. Войдя первой, Варда встала у окна и выжидательно посмотрела на супруга. Тот прислонился к дверному косяку, заложив руки за спину.
– Почему ты это сделал? Манвэ слегка пожал плечами:
– Потому что счел исход поединка достаточным основанием для подобного решения.
– Счел? Как вообще до этого дошло?
– А как дело доходит до поединка? Такие вещи запрещать не принято.
– Возможно. Но даровать свободу… Выпустить и освободить – это разные вещи.
– Стоит ли обращать столь пристальное внимание на столь тонкие различия?
– Полагаешь, только мне это свойственно? Варда чувствовала, что ее знаменитое терпение на пределе, – о чем они говорят? Она словно кожей ощущала, как вязко и неотвратимо течет время, его было так мало, а впереди маячило нечто неведомо-страшное…
– А ты подумал, – продолжила она, – о том, что будет дальше? Если он не покаялся и не смирился, то опять – войны, стычки, раздоры. Этого же нельзя допускать, потому и сказано было: «Навечно!»
Манвэ покачал головой.
– Надеюсь, что все уладится. Пока никто никого не бежит сбивать с пути истинного.
– Но Эру… Ты что, не понимаешь, к чему это приведет? Что будет с нами, с тобой? Я же Видящая… И если то, что я видела, не морок…
– Что ты видела? – нахмурился Манвэ.
– Тебя. – Варда болезненно поморщилась. – И то, что с тобой было – или будет? Это ужасно! Ну что же ты, почему – вдруг?
– Вдруг? – усмехнулся Владыка. – Какое там! Теперь это, впрочем, уже не имеет значения. Просто с меня хватит – я потерял все: себя, брата, сотворенного – мне больше нечем платить.
– А я? Ты хочешь потерять еще и меня?! Манвэ покачал головой:
– Ты можешь выбрать. У тебя есть слово на Круге. Если я взбунтовался, это не значит, что ты должна пасть, разделив со мной немилость Единого. Если меня свергнут, ты можешь отречься от предателя. Я даже, наверное, не буду сопротивляться – любому приговору, который тебе придется вынести. В Валиноре будет Королева…
В следующее мгновение Владыка пошатнулся от сокрушительной пощечины. Невольно поднял руку, коснувшись лица.
Варда, в недоуменном оцепенении глядя на свою ладонь, отступила на шаг, тяжело дыша.
– Ты что?.. – прошептала она. – Ты – мне – предлагаешь – отречься? От тебя?.. А что, это мысль! – зло усмехнулась Королева. – Ты-то на меня плевать хотел… – Ее непривычно глухой голос казался надтреснутым. – Даже не соизволил посоветоваться, не счел нужным предупредить, – едко произнесла она.
– Ты спала – я действительно поначалу не счел эти события достаточным основанием, чтобы вытаскивать тебя из грез, – с глубоко спрятанной иронией произнес Манвэ, не отнимая ладони от начинающей гореть щеки.
– Грезы… Какая трогательная заботливость, милый! – прошипела Варда.
– Скажу честно: я не предполагал, что выйдет – так. Я же не из Видящих. – Манвэ криво усмехнулся. – И поверь – если ты на это еще способна, милая, – я не хотел, чтобы ты…
– Вмешалась?!
– Нет. Не хотел тебя дергать, а после – чтобы ты оказалась…
– Замешанной во все это?! – снова перебила Варда. Дважды перебить Владыку – только ей такое могло сойти с рук. – Ты что, думал, я на сто лет уснуть собралась?!
– Решения пока принимаю я. – Его голос обрел привычную жесткость. – Ты будешь ни при чем – вот и все. Отвечать перед Единым надлежит мне.
Невесело усмехнувшись, Варда приблизилась к нему, коснувшись руки, осторожно отняла ее от лица Манвэ.
– Ты ошибся, Владыка, – неожиданно мягко сказала она. – Я не могу быть ни при чем…
Манвэ опустил глаза, словно изучая мозаичный пол. На щеке тлел отпечаток ладони. Он попытался отвернуться.
– Прости, – добавила Варда, не отпуская его руки, – прости, пожалуйста! Как же это я…
– Ничего, все правильно, наверное…
– Ну неужели уже ничего нельзя изменить? Вернуть – как было?
– Я – не буду. Не могу – и не хочу. Такова моя Воля. – Он непроизвольно сощурился: оказалось, что обруч и не думал исчезать в оставленное «на подумать» время – видимо, чтобы думалось правильнее. Варда в ужасе уставилась на Манвэ. Наваждение становилось все реальнее, как затянувшийся кошмар.
– Не надо! Не говори ничего! Да что же это… Как ты… посмел?
– Посмел, – устало произнес Манвэ. – И лучше быть уничтоженным, чем еще раз стать… исполнителем, – брезгливо закончил он. – А терять мне, повторяю, нечего. Есть – кого, но разве тебя… – его голос чуть дрогнул, – я уже не потерял?
Варда, положив руки ему на плечи, заглянула в лицо. Ломкий, полупрозрачный весенний лед с темно-синими промоинами в обрамлении тусклого золота пожухших прошлогодних камышей – безупречная личина растворялась, как кристаллы соли в воде…
Та, кого называли также Королевой, не знающей боли, резко уткнувшись в плечо супруга, заплакала – тихо, давясь и захлебываясь слезами, неумело и горько.
Манвэ растерянно погладил ее по голове, осторожно обнял – Варда прижалась к нему – отчаянно, словно пытаясь не то укрыться, не то защитить, и замерла в оцепенении.
Потом резко отстранилась – глаза были уже сухие, и звездный взгляд – непроницаем.
– Можешь презирать меня, ты же не терпишь слабостей, – хрипло проговорила она. – Впрочем, больше это не повторится. А отрекаться от тебя я не собираюсь – хотя бы потому, что, кроме тебя, мне терять тоже нечего. Дальнейшие пояснения нужны?
Владыка Арды медленно опустился на колени перед супругой и взял ее руки в свои.
– Презирать? Да, я неплохо поработал над своим образом… – Он еле заметно усмехнулся и поднял на нее глаза. – Прости меня – за все, что было, и за все, что будет, – если сможешь. За то, что, наверное, не смогу уберечь – и не уберег…
Варда склонилась к нему:
– Позволь напомнить тебе одну вещь: наши судьбы сплелись еще до Песни. Даже люди, чья судьба стала общей на Арде, не разлучаются и за Гранью Мира – а нам и уйти не дано…
Манвэ, встав с колен, прижал ее к себе и улыбнулся:
– Звездочка моя бедная, значит, нам друг от друга и деться некуда?
– Выходит, некуда, – трагическим шепотом ответила Варда и осторожно поцеловала его в щеку. – Больно?
– Очень, – ухмыльнулся Владыка. – А ты поцелуй еще раз – может, пройдет.
– Попробую, вдруг да получится… – вздохнула Королева.
Глава 18
Оповестив всех о предстоящем Круге, Эонвэ оставил визит к недомайар напоследок, предположив, что там же найдет и Курумо. Выйдя из чертогов Намо, он направился в Залы и, преодолев в который раз многочисленные ступени и переходы, добрался до заветной двери. Ему, всю жизнь проведшему в пронзительном свете ильмаринских залов, было, как ни странно, очень приятно болтать в мягко-звездном сумраке с обитателями сводчатой комнаты, где гости каким-то непостижимым образом уживались друг с другом в любых сочетаниях.
Эонвэ постучал, и Эльдин открыла ему дверь. В ее взгляде на миг мелькнули тревога и некоторая настороженность, но тут же все сменилось широчайше-гостеприимной улыбкой.
– Проходи, Эонвэ, дивно, что зашел. А то мы тут сидим, волнуемся, догадки строим.
Эонвэ прошел в комнату и поздоровался с собравшимися. Отыскав глазами Аллора, осторожно пожал ему руку и уселся на край кровати.
Гортхауэр с Курумо внимательно разглядывали гостя, изо всех сил стараясь делать это незаметно. Герольд Манвэ мысленно усмехнулся – не очень у них получалось…
– Попить или выпить? – улыбаясь, спросила Эльдин.
– Выпить, пожалуй, – улыбнулся ей Эонвэ. Странное очарование дома уже окутывало его, и он еще раз поздравил себя с тем, что оставил это посещение напоследок.
Расслабиться, впрочем, на сей раз не светило – и времени мало, и Курумо с Гортхауэром располагающими собеседниками не были. А вот хлебнуть чего-нибудь покрепче было явно необходимо.
– Что происходит наверху? – поинтересовался Аллор, когда Эонвэ почти залпом осушил бокал с мелиановской настойкой.
– Вроде пока ничего, – пожал плечами Эонвэ. – Манвэ собирает Круг через час после рассвета – это всех присутствующих касается, Круг общий. Впрочем, как ты себя чувствуешь? – обратился он к нуменорцу. – Если неважно, то не ходи, ничего страшного.
– Еще чего, – протянул Аллор, – я не могу такое пропустить.
– Вот и Манвэ так сказал, – рассмеялся Эонвэ. – А ты в состоянии?
– Конечно! Это я так злостно притворяюсь, чтобы меня все жалели, холили и лелеяли.
Герольд усмехнулся:
– Смотри сам. Надеюсь, будет кому помочь тебе.
– А что в Ильмарин происходит, если не секрет? – спросил Аллор, поймав напряженный взгляд Гортхауэра. – Мелькор еще там?
Эонвэ кивнул. Интересно, что еще они знают?
– А как он попал в Ильмарин? – поинтересовался он в свою очередь.
– Манвэ, похоже, попытался спихнуть на него Златоокого. Он, кстати, тоже еще там?
Эонвэ кивнул. Потом нахмурился:
– Дивно! Златоокого – к Мелькору, меня – в Лориэн…
– А-а, ты еще и в Лориэне успел побывать…Слушай, а можно, мы с тобой пойдем?
– Куда, в Ильмарин? Зачем?
– Ну… как сказать… У Манвэ, похоже, неприятности из-за моего любопытства, а мы тут сидим…
– Неприятности… – протянул Эонвэ. – И какой прок, скажи на милость, от вашего там появления? Полагаешь, полюбоваться на ваши верноподданные физиономии – это как раз то, чего ему в данный момент недостает?
– А что – столь редкое зрелище достойно внимания, – поучительно заявил Аллор, решительно слезая с кровати. Поморщился, неловко повернувшись. – И вообще я его поблагодарить не успел – за то, что вытащил.
– Долг Короля – заботиться о своих подданных, – провозгласил Эонвэ не без иронии.
– Долг Короля – заботиться о безопасности государства, – в тон ему ответил Аллор. – Мог бы и не возиться с предателем.
– Ну так раскатать в тонкий блин он тебя всегда успеет – стоит ли торопиться?
– Хоть прогуляюсь напоследок.
– А вы правда не собирались смуту учинять с этой вылазкой? Может, все это время ты скрывал истинные свои намерения? – усмехнулся Эонвэ.
– Конечно, чего еще ждать от бывшего назгула? – расхохотался Аллор. Впрочем, рана не дала досмеяться всласть; осталась лишь крайне гадкая из-за кривизны ухмылка. – Только тем и занимался, что искал, где бы под Блаженный Аман подкопаться. Может, мы с Гортхауэром вообще заранее обо всем договорились? – Он весело покосился на черного майа. Тот плюнул в сердцах:
– Глаза бы мои не смотрели!
– Дурацкие у тебя иногда шутки, нуменорец! – фыркнул Эонвэ и выпил еще.
– Внимая такой блистательной мудрости, могу лишь предположить, что Манвэ уже придумал наказание и для начала прислал тебя, чтобы уничтожить последние запасы выпивки в этом доме, – проговорила Эльдин, воздев руки к потолку. – Может, продолжите вашу увлекательную беседу в Ильмарин, а? Я вот уже готова.
– Ладно, пошли… – хмыкнул герольд.
– А я? – почти одновременно подали голос Гортхауэр и Курумо.
– А вас с каких пор на Таникветиль потянуло? Гортхауэр посмотрел на Эонвэ, как на умственно отсталого:
– Там же Мелькор!
– Что же он тебя сразу не взял?
– Все тебе объясни. А сейчас, если уж они идут, то и я.
– У них, в отличие от тебя, допуск в Ильмарин, который никто еще не отменял. А тебя, Курумо, Ауле ждет, волнуется…
– Да что со мной станется?! – огрызнулся тот. – До Круга всего ничего осталось – там и увидимся.
– Черствое, бесчувственное создание, – фыркнул Эонвэ. – Короче, если идем, то идем, а там уж разбирайтесь. Голову мне так и так оторвут!
– И как это ее тебе, бедному, до сих пор не оторвали? – сочувственно поинтересовался Гортхауэр.
Эонвэ, скорчив самую надменную физиономию из имевшегося в его распоряжении арсенала, сомнительнейшую жалость проигнорировал.
Аллор, успев уже каким-то образом натянуть сапоги, с помощью явно магических действий привел в порядок прическу и скучающе-любезно ожидал конца беседы. Эльдин все же помогла ему встать, и он, двигаясь несколько более плавно и продуманно, чем обычно, направился к выходу. Все остальные последовали за ним.
Эонвэ почувствовал, как снова страх словно провел холодным лезвием по спине – эти движения… Так вот еще что насторожило и напугало его в поведении Манвэ – та же слишком выверенная пластика. «Да что же это делается?!» – взвыл он про себя, наблюдая, как скользит впереди него по Залам фигура нуменорца.
Выбравшись наверх, под небо, напоминающее поеденный молью бархат, если сквозь него смотреть на солнце, Эонвэ подозвал мирно восседавшего на стене чертога орла.
– Позови еще двоих, – приказал он.
Орел, покосившись на пеструю компанию, издал призывный клекот. Эти валинорские птицы вполне владели речью, но не слишком любили ею пользоваться.
Скоро в небе нарисовалась пара крылатых теней, и орлы опустились на плиты двора.
– Не полечу я на них, – пробормотал Гортхауэр, неприязненно косясь на птиц.
– Не лети, – легко согласился Эонвэ. – К утру дойдешь. Так что советую сразу на Маханаксар двигаться – успеешь занять хорошее место. К тому же кто тебя одного пустит в Ильмарин? Или мне тебя на входе полночи ждать?
– Твоя правда, да и к чему нам, темным, проявлять излишнюю щепетильность, – усмехнулся черный майа. – А они не слишком идейные для того, чтобы таскать на себе вражье отродье? – добавил он с ехидством.
– Мы на службе, – лениво процедил ближайший орел. – Куда и кого прикажут, туда того и доставим. А позволишь себе лишнее в полете – не обессудь.
– И много таких спорных случаев было? – поинтересовался Гортхауэр. – Ведь если кто с орла свалился, поди докажи – загляделся он или…
– А-а, ты об этом, – протянул Эонвэ. – Ну вообще-то никто ниоткуда просто так не падает…
Майа знал о слухах, ходящих в Блаженных землях, относительно такого метода расправы с неугодными. И хотя реально таких случаев, само собой, не было, его Повелитель не спешил опровергать досужие домыслы. Страх – великая сила…
Гортхауэр, подчеркнуто равнодушно пожав плечами, направился к орлу и осторожно, но вполне уверенно уселся на мощную спину. Курумо, не вступая в пререкания, собрался было последовать его примеру, но остановился.
– А как же вы? – спросил он. – Орлов-то двое осталось, а нас – четверо, или я что-то недопонял?
– Просто Аллора понесу я, – усмехнулся Эонвэ, подавая руку Эльдин.
Впрочем, девушка с легкостью почти взлетела на место. Герольд Манвэ, сосредоточившись, приготовился к перемене облика, и через пару минут на площадке красовалась еще одна крупная птица с золотистым оперением и ярко-синими глазами.
Подмигнув, что выглядело весьма странно, новоиспеченный орел сделал приглашающее движение крылом и даже шаркнул когтистой лапой, выбив из камня искры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63