В черном фургоне с выведенной на борту крупными буквами фамилией бакалейщика из Вест-Энда громоздились коробки с консервированными продуктами, а в кабине сидели двое сыщиков. Так они протомились почти до восьми часов: Поуп дремал, а Дикки нервно жевал отсыревшую булочку и пил кофе из бумажного стаканчика. Вернон Поуп грозил ему страшными карами за вчерашнюю оплошность с женщиной. «Будь я проклят, — говорил себе Дикки, — если упущу еще и Питера Джордана». Дикки, считавшийся самым лучшим водилой лондонского преступного мира, дал самому себе тайную клятву ехать вслед за Джорданом хоть по лужайкам Грин-парка, если возникнет такая необходимость.
Впрочем, без подобных героических поступков, похоже, можно было бы обойтись. В семь пятьдесят пять штабной автомобиль американских вооруженных сил остановился перед домом Джордана и дал сигнал. Дверь дома открылась, и оттуда вышел мужчина среднего роста и телосложения. Он был одет в форму ВМС США с темной шинелью и белой фуражкой. В руке он небрежно держал тонкий кожаный портфель. Выйдя из дома, он опустился на заднее сиденье и закрыл за собой дверь машины. Дикки так уставился на Джордана, что начисто забыл включить мотор. Когда же он наконец повернул ключ зажигания, двигатель один раз чихнул и смолк. Дикки выругался, потянул за ручку подсоса и снова включил мотор. На сей раз он заработал, и тайная слежка за Питером Джорданом началась.
Первая проблема возникла на Гросвенор-сквер. Площадь была переполнена такси и штабными автомобилями; там непрерывно суетились офицеры британской и американской армий.
Автомобиль Джордана пересек площадь, въехал в переулок и остановился перед небольшим домом без какой-либо вывески. Поставить машину перед ним на улице было совершенно невозможно. Автомобили стояли здесь по обеим сторонам, оставляя для проезда лишь одну полосу; взад-вперед по переулку прохаживался, лениво помахивая жезлом, регулировщик военной полиции в белом шлеме. Поуп выскочил из кабины и принялся слоняться по улице. Дикки на машине катался по переулкам вокруг площади. Через десять минут Джордан вышел из здания. На сей раз он нес тяжелый портфель, прикрепленный наручником и цепочкой к его запястью.
Как раз в этот момент подъехал Дикки. Поуп запрыгнул в машину, и они направились обратно на Гросвенор-сквер. Там они увидели, как Джордан вошел через главный вход в штаб ГШСЭС. Дикки нашел на Гросвенор-стрит место, откуда был хорошо виден вход в штабное здание, и выключил мотор. Через несколько минут к дому подкатил автомобиль, из которого вышел генерал Эйзенхауэр. Сверкнув своей знаменитой улыбкой, он тоже скрылся в ГШСЭС.
Даже если бы Поуп прошел подготовку в МИ-5, он вряд ли смог бы лучшим образом организовать дальнейшие действия. Поняв, что в одиночку они никак не смогут взять под контроль весь огромный комплекс, обладающий множеством дверей, он позвонил из телефона-автомата Вернону на склад и потребовал прислать еще троих человек. Когда они прибыли, он расставил их на посты: одного позади здания на Блэкберн-стрит, второго на Апперр-Брук-стрит и третьего на Аппер-Гросвенор-стрит. Два часа спустя Поуп снова позвонил на склад и потребовал прислать смену для этих троих — гражданским лицам было небезопасно подолгу ошиваться рядом с американскими штабными учреждениями. Если бы Вайкери и Бутби могли слышать переговоры братьев-преступников, то, возможно, нашли бы повод посмеяться, поскольку между Верноном и Робертом произошла точно такая же перебранка по поводу использования ресурсов, какие частенько возникают между кабинетными работниками и полевыми агентами. Впрочем, причины разногласий были здесь совсем не такими, как в МИ-5. Просто Вернону требовалось несколько доверенных людей для того, чтобы обеспечить отправку партии краденого кофе и отлупить владельца магазина, безбожно затянувшего с уплатой регулярной дани. В полдень они сменили машины. Место фургона бакалейщика занял точно такой же фургон, который, судя по надписи, принадлежал владельцу не существовавшей на самом деле прачечной. Его подготовили так наскоро, что слово было написано с ошибкой: «ПРАЧЕШНАЯ», а белые мешки были набиты не бельем, а старыми газетами. В два часа им принесли термос с чаем и пакет с бутербродами. Через час, покончив с едой и выкурив пару сигарет, Поуп почувствовал, что начинает волноваться. Джордан находился в штабе без малого семь часов. Уже начало смеркаться. Конечно, все стороны здания были под наблюдением. Если бы Джордан засиделся допоздна, то его отъезд во мраке затемнения было бы почти невозможно увидеть. Но в четыре часа, когда уже заметно стемнело, Джордан появился из того же главного выхода штабного здания.
Он повторил тот же самый ритуал, который совершил утром, только в обратном порядке. Перейдя через площадь с прикрепленным цепочкой к запястью тяжелым портфелем, вошел в небольшой дом и через несколько минут вышел, держа в руке тот маленький портфель, с которым уходил утром из дома. К вечеру дождь прекратился, и Джордан, по-видимому, решил, что прогулка пойдет ему на пользу. Он направился на запад, но почти сразу же свернул к югу по Парк-лейн. Ехать вслед за ним в фургоне было невозможно. Поуп спрыгнул на тротуар и зашагал вслед за Джорданом, держась в нескольких ярдах.
Вести пешую слежку оказалось труднее, чем представлял себе Поуп. Большая гостиница «Гросвенор-хаус», расположенная на Парк-лейн, была полностью предоставлена американским офицерам, и сейчас их было здесь множество. Поупу пришлось подойти поближе к Джордану, чтобы не потерять его, спутав с кем-нибудь другим. Военный полицейский пристально взглянул на Поупа, пробиравшегося сквозь толпу следом за Джорданом. На некоторых улицах Вест-Энда англичане сейчас были так же заметны, как в какой-нибудь Топике, что в сердце Канзаса. Поуп напрягся было, но тут же сообразил, что не делает ничего подозрительного. Он просто идет по улице в своей собственной стране. Так что он расслабился, и полицейский тут же отвел от него взгляд. Джордан миновал «Гросвенор-хаус». Поуп двигался за ним, не отрывая глаз от объекта слежки.
Но все же потерял его на углу Гайд-парка.
Джордан смешался с толпой солдат и гражданских, дожидавшихся сигнала светофора, чтобы пересечь улицу. Когда зажегся зеленый свет, Поуп направился за американским флотским офицером, примерно того же роста, что и Джордан. Офицер свернул на Гросвенор-плейс. Только тут Поуп заметил, что у офицера нет портфеля. Резко остановившись, он оглянулся, надеясь найти Джордана. Но тот исчез.
В следующую секунду Поуп услышал сигнал автомобильного клаксона. Это был Дикки.
— Он на Кенсингтонском мосту! — крикнул Дикки. — Садись!
Дикки резко развернул машину, не обращая внимания на достаточно оживленное уличное движение. Еще через несколько секунд Поуп разглядел Джордана и с облегчением вздохнул. Дикки затормозил, и Поуп снова выскочил наружу. Твердо решив ни при каких обстоятельствах не терять американца, он теперь держался в двух-трех шагах от него.
Клуб «Ван Дейк» в Кенсингтоне предназначался для американских офицеров, и гражданские жители Лондона туда не допускались. Поуп прошел мимо входа, но через несколько ярдов повернул назад. Дикки подвел машину к тротуару. Поуп забрался в кабину, уселся, закурил и допил мутные остатки чая из термоса. Лишь после этого он заговорил:
— Когда коммандер Джордан в следующий раз захочет прогуляться через пол-Лондона, топать следом за ним будешь ты, Дикки.
Джордан вышел из клуба через сорок пять минут.
«Господи, только бы не еще один марш-бросок!» — взмолился про себя Поуп.
Джордан подошел к краю тротуара и помахал проезжавшему мимо такси.
Дикки тронул машину с места и включился в поток уличного движения. Преследовать такси оказалось несложно. Они проехали на восток, мимо Трафальгарской площади, по Стрэнду и вскоре свернули направо.
— Вот, это уже на что-то похоже, — заметил Поуп.
Сидя в машине, они проследили, как Джордан расплатился с водителем такси и вошел в гостиницу «Савой».
Огромное большинство гражданских жителей Великобритании во время войны питались тем, что входило в установленный паек: несколько унций мяса и сыра в неделю, несколько унций молока и, если повезет, одно яйцо. Правда, изредка перепадали и такие деликатесы, как консервированные персики или томаты. Никто не голодал, но в весе прибавляли очень немногие. Но существовал и другой Лондон — Лондон прекрасных ресторанов и удобных гостиниц, которые постоянно закупали на черном рынке большие количества мяса, рыбы, овощей, вина и кофе, а затем запрашивали с посетителей головокружительные цены в обмен на привилегию питаться там. Гостиница «Савой» была одним из таких заведений.
Швейцар был облачен в зеленую ливрею, отделанную серебряным галуном, и в высокий цилиндр. Поуп проскочил мимо него, вошел внутрь, пересек вестибюль и оказался в салоне. Там сидели, раскинувшись в удобных мягких креслах, богатые бизнесмены в обществе красивых женщин, одетых в казавшиеся не очень уместными по военному времени вечерние туалеты, прохаживались вездесущие американские и британские офицеры в форме и несколько человек, в которых можно было безошибочно определить провинциальных землевладельцев, приехавших по делам в город на несколько дней. Поуп, протискивавшийся вслед за Джорданом через эту толпу, испытывал сложные чувства при виде этой сцены. Богатый Вест-Энд продолжал купаться в роскоши, в то время как неимущий Ист-Энд перебивался с хлеба на воду да еще и несравненно больше страдал от бомбежек. Но ведь они с братом сделали состояние на черном рынке. Поэтому он решил считать неравенство одним из неприятных, но неизбежных последствий войны.
Вслед за Джорданом Поуп вошел в гриль-бар. Там Джордан остановился в толпе и несколько раз взмахнул рукой, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание бармена и заказать что-нибудь выпить. Поуп стоял в нескольких футах от него. Ему, в отличие от американца, удалось сразу же заставить бармена заметить себя. Он заказал виски. Когда же он обернулся, к Джордану успел присоединиться высокий американский флотский офицер с красным лицом и добродушной улыбкой. Поуп протиснулся поближе к этой паре, чтобы слышать разговор.
Первым заговорил высокий:
— Гитлеру следует приехать сюда и попытаться заказать выпивку в пятницу вечером. Я уверен, что после этого ему сразу расхочется вторгаться в эту страну.
— Хочешь попытать счастья в «Гросвенор-хаус»? — спросил Джордан.
— «Виллоу-ран»? Да ты в своем уме? Французский повар вот-вот уволится. Ему приказали готовить из сухих пайков, а он со скандалом отказался.
— Похоже, что он последний нормальный человек в Лондоне.
— Точно.
— Скажи-ка мне: что тут нужно сделать, чтобы тебе дали выпить?
— Знаешь, мне обычно помогает такая штука: подайте два мартини, Христа ради!
Бармен поднял голову, усмехнулся и снял с полки бутылку «Бифитера».
— Привет, мистер Рэмси.
— Привет, Уильям.
«Значит, друга Джордана зовут Рэмси», — отметил Поуп.
— Ловко получилось, Шеперд.
«Шеперд Рэмси», — уточнил Поуп.
— Просто полезно быть на фут выше, чем все остальные.
— Ты заказал столик? Без этого нам никоим образом не удастся сегодня проникнуть туда.
— Конечно, заказал, дружище. Где, черт возьми, ты пропадал? Я пытался звонить тебе еще на прошлой неделе. Телефон у тебя дома, наверно, раскалился от звона; никакого ответа. Звонил тебе на службу. Мне сказали, что ты не можешь подойти к телефону. Я перезвонил на следующий день. Та же самая история. Что за чертовщиной ты там занимаешься, что целых два дня не можешь подойти к телефону?
— А вот это тебя не касается.
— А-а, значит, ты все еще возишься с этим своим проектом, да?
— Шеперд, перестань, а не то я прямо здесь, в баре, надаю тебе по заднице.
— Только мысленно, дружище. Кроме того, если ты устроишь здесь сцену, то где мы с тобой потом будем выпивать? Ни в одном приличном заведении такие веши не поощряются.
— Это ты верно заметил.
— Итак, когда ты все-таки расскажешь мне, чем занимаешься?
— Когда война кончится.
— Неужели настолько важно?
— Да.
— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то из нас делает что-то важное. — Шеперд Рэмси допил содержимое своего стакана и тут же снова замахал бармену: — Уильям, еще два, пожалуйста.
— Мы что, обязательно должны сегодня напиться еще до обеда?
— Я просто хочу, чтобы ты расслабился, только и всего.
— Я совершенно расслаблен, не больше и не меньше, чем всегда. Слушай, Шеперд, что ты затеял? Я знаю, когда ты начинаешь говорить таким тоном.
— Ничего, Питер. Ради Иисуса, успокойся.
— Выкладывай. Ведь прекрасно знаешь, что я ненавижу сюрпризы.
— Я пригласил кое-кого пообедать с нами.
— Мужчин?
— Если честно, то девушек. Кстати, они как раз пришли.
Джордан взглянул в сторону входа в бар. Поуп проследил за его взглядом. В дверях стояли две женщины, обе молодые и очень привлекательные. Женщины, в свою очередь, разглядели Шеперда Рэмси и Джордана возле стойки и присоединились к ним.
— Питер, это Барбара. Но обычно ее называют Беби.
— Могу понять почему. Рад познакомиться, Барбара.
Барбара перевела взгляд на Шеперда.
— Мой бог, ты был прав! Он просто куколка. — Она говорила с акцентом, присущим лондонскому рабочему классу. — Мы будем есть в «Гриле»?
— Да. И наш столик уже должен быть готов.
Метрдотель проводил их к столу. Поуп не мог оставаться в баре, так как оттуда он не услышал бы их разговора. Ему нужно было сесть за соседний столик. Посмотрев через раскрытую дверь обеденного зала, Поуп увидел, что ближайший к ним столик пуст, но на нем стоит табличка «ЗАНЯТО». «Это не беда», — подумал он. Выйдя на улицу, он помахал сидевшему на водительском месте Дикки. Тот выбрался из машины и перешел через улицу.
— В чем дело, Роберт?
— Мы будем обедать в ресторане. Мне нужно, чтобы ты заказал столик.
Поуп отправил Дикки для переговоров с метрдотелем. Но едва тот успел заикнуться о столике на двоих, как распорядитель ресторанной жизни нахмурился и принялся качать головой и размахивать руками. Мест у них нет, объяснил он, и даже надеяться не на что. Тогда Дикки наклонился и прошептал ему на ухо что-то такое, отчего метрдотель сразу сделался белым, как его крахмальная манишка, и задрожал. Через полминуты Поуп и Дикки сидели за столиком по соседству с тем, который занимали Питер Джордан, Шеперд Рэмси и их спутницы.
— Что ты сказал ему, Дикки?
— Я сказал, что если он сейчас же не усадит нас за этот столик, я вырву у него кадык и брошу вон в ту кипящую кастрюлю.
— Что ж, клиент всегда прав. Я никогда об этом не забываю.
Они открыли меню.
— Думаю, надо взять и то, и другое. А как по-твоему, Роберт, они подают здесь сосиски с картофельным пюре?
— Сомневаюсь. Лучше попробуй курицу в вине. А теперь сиди тихо, а то я не слышу, о чем болтают эти янки.
* * *
После обеда вслед за Джорданом отправился Дикки. Он наблюдал, как американцы усадили женщин в такси и не спеша пошли по Стрэнду.
— Ты мог бы, по крайней мере, быть полюбезнее.
— Извини, Шеперд. Но мне было не о чем с ними говорить.
— А разговаривать вообще незачем! Немножко выпили, немножко посмеялись, а потом тебе нужно было только отвезти ее к себе домой и покувыркаться с ней в постели. Никаких разговоров с нею тебе не потребовалось бы.
— Я, к сожалению, заметил, что она пользуется ножом для того, чтобы проверить свою губную помаду.
— Ты хоть знаешь, какие чудеса она может выделывать этими самыми губами? Ты, наверно, даже не обратил внимания, что у нее под платьем ничего не было! Мой бог, Питер, у этой девчонки едва ли не самая худшая репутация во всем Лондоне.
— Очень жаль, что разочаровал тебя, Шеперд, но она меня нисколько не заинтересовала.
— Ладно, а когда ты собираешься начать интересоваться?
— О чем ты говоришь?
— Шесть месяцев назад ты клятвенно заверил меня, что начнешь встречаться с женщинами.
Джордан закурил сигарету и сердито помахал в воздухе спичкой.
— Я был бы рад познакомится со взрослой умной интересной женщиной. И мне совершенно не нужно, чтобы ты подсовывал мне испорченных глупеньких девчонок. Послушай, Шеп, мне очень жаль...
— Нет, ты прав. Это совершенно не мое дело. Дело просто в том, что моя мать умерла, когда отцу было сорок. Он так и не женился вновь и в результате умер одиноким, обиженным на весь мир стариком. Мне совершенно не хочется, чтобы с тобой случилось то же самое.
— Благодарю тебя, Шеперд, со мной такого не случится.
— Ты никогда не сможешь найти вторую такую же женщину, как Маргарет.
— Лучше расскажи мне что-нибудь такое, чего я сам не знаю. — Джордан поднял руку, подзывая такси. — Может быть, тебя подвезти?
— Знаешь, у меня есть определенные планы.
— Шеперд!
— Через полчаса она придет ко мне в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Впрочем, без подобных героических поступков, похоже, можно было бы обойтись. В семь пятьдесят пять штабной автомобиль американских вооруженных сил остановился перед домом Джордана и дал сигнал. Дверь дома открылась, и оттуда вышел мужчина среднего роста и телосложения. Он был одет в форму ВМС США с темной шинелью и белой фуражкой. В руке он небрежно держал тонкий кожаный портфель. Выйдя из дома, он опустился на заднее сиденье и закрыл за собой дверь машины. Дикки так уставился на Джордана, что начисто забыл включить мотор. Когда же он наконец повернул ключ зажигания, двигатель один раз чихнул и смолк. Дикки выругался, потянул за ручку подсоса и снова включил мотор. На сей раз он заработал, и тайная слежка за Питером Джорданом началась.
Первая проблема возникла на Гросвенор-сквер. Площадь была переполнена такси и штабными автомобилями; там непрерывно суетились офицеры британской и американской армий.
Автомобиль Джордана пересек площадь, въехал в переулок и остановился перед небольшим домом без какой-либо вывески. Поставить машину перед ним на улице было совершенно невозможно. Автомобили стояли здесь по обеим сторонам, оставляя для проезда лишь одну полосу; взад-вперед по переулку прохаживался, лениво помахивая жезлом, регулировщик военной полиции в белом шлеме. Поуп выскочил из кабины и принялся слоняться по улице. Дикки на машине катался по переулкам вокруг площади. Через десять минут Джордан вышел из здания. На сей раз он нес тяжелый портфель, прикрепленный наручником и цепочкой к его запястью.
Как раз в этот момент подъехал Дикки. Поуп запрыгнул в машину, и они направились обратно на Гросвенор-сквер. Там они увидели, как Джордан вошел через главный вход в штаб ГШСЭС. Дикки нашел на Гросвенор-стрит место, откуда был хорошо виден вход в штабное здание, и выключил мотор. Через несколько минут к дому подкатил автомобиль, из которого вышел генерал Эйзенхауэр. Сверкнув своей знаменитой улыбкой, он тоже скрылся в ГШСЭС.
Даже если бы Поуп прошел подготовку в МИ-5, он вряд ли смог бы лучшим образом организовать дальнейшие действия. Поняв, что в одиночку они никак не смогут взять под контроль весь огромный комплекс, обладающий множеством дверей, он позвонил из телефона-автомата Вернону на склад и потребовал прислать еще троих человек. Когда они прибыли, он расставил их на посты: одного позади здания на Блэкберн-стрит, второго на Апперр-Брук-стрит и третьего на Аппер-Гросвенор-стрит. Два часа спустя Поуп снова позвонил на склад и потребовал прислать смену для этих троих — гражданским лицам было небезопасно подолгу ошиваться рядом с американскими штабными учреждениями. Если бы Вайкери и Бутби могли слышать переговоры братьев-преступников, то, возможно, нашли бы повод посмеяться, поскольку между Верноном и Робертом произошла точно такая же перебранка по поводу использования ресурсов, какие частенько возникают между кабинетными работниками и полевыми агентами. Впрочем, причины разногласий были здесь совсем не такими, как в МИ-5. Просто Вернону требовалось несколько доверенных людей для того, чтобы обеспечить отправку партии краденого кофе и отлупить владельца магазина, безбожно затянувшего с уплатой регулярной дани. В полдень они сменили машины. Место фургона бакалейщика занял точно такой же фургон, который, судя по надписи, принадлежал владельцу не существовавшей на самом деле прачечной. Его подготовили так наскоро, что слово было написано с ошибкой: «ПРАЧЕШНАЯ», а белые мешки были набиты не бельем, а старыми газетами. В два часа им принесли термос с чаем и пакет с бутербродами. Через час, покончив с едой и выкурив пару сигарет, Поуп почувствовал, что начинает волноваться. Джордан находился в штабе без малого семь часов. Уже начало смеркаться. Конечно, все стороны здания были под наблюдением. Если бы Джордан засиделся допоздна, то его отъезд во мраке затемнения было бы почти невозможно увидеть. Но в четыре часа, когда уже заметно стемнело, Джордан появился из того же главного выхода штабного здания.
Он повторил тот же самый ритуал, который совершил утром, только в обратном порядке. Перейдя через площадь с прикрепленным цепочкой к запястью тяжелым портфелем, вошел в небольшой дом и через несколько минут вышел, держа в руке тот маленький портфель, с которым уходил утром из дома. К вечеру дождь прекратился, и Джордан, по-видимому, решил, что прогулка пойдет ему на пользу. Он направился на запад, но почти сразу же свернул к югу по Парк-лейн. Ехать вслед за ним в фургоне было невозможно. Поуп спрыгнул на тротуар и зашагал вслед за Джорданом, держась в нескольких ярдах.
Вести пешую слежку оказалось труднее, чем представлял себе Поуп. Большая гостиница «Гросвенор-хаус», расположенная на Парк-лейн, была полностью предоставлена американским офицерам, и сейчас их было здесь множество. Поупу пришлось подойти поближе к Джордану, чтобы не потерять его, спутав с кем-нибудь другим. Военный полицейский пристально взглянул на Поупа, пробиравшегося сквозь толпу следом за Джорданом. На некоторых улицах Вест-Энда англичане сейчас были так же заметны, как в какой-нибудь Топике, что в сердце Канзаса. Поуп напрягся было, но тут же сообразил, что не делает ничего подозрительного. Он просто идет по улице в своей собственной стране. Так что он расслабился, и полицейский тут же отвел от него взгляд. Джордан миновал «Гросвенор-хаус». Поуп двигался за ним, не отрывая глаз от объекта слежки.
Но все же потерял его на углу Гайд-парка.
Джордан смешался с толпой солдат и гражданских, дожидавшихся сигнала светофора, чтобы пересечь улицу. Когда зажегся зеленый свет, Поуп направился за американским флотским офицером, примерно того же роста, что и Джордан. Офицер свернул на Гросвенор-плейс. Только тут Поуп заметил, что у офицера нет портфеля. Резко остановившись, он оглянулся, надеясь найти Джордана. Но тот исчез.
В следующую секунду Поуп услышал сигнал автомобильного клаксона. Это был Дикки.
— Он на Кенсингтонском мосту! — крикнул Дикки. — Садись!
Дикки резко развернул машину, не обращая внимания на достаточно оживленное уличное движение. Еще через несколько секунд Поуп разглядел Джордана и с облегчением вздохнул. Дикки затормозил, и Поуп снова выскочил наружу. Твердо решив ни при каких обстоятельствах не терять американца, он теперь держался в двух-трех шагах от него.
Клуб «Ван Дейк» в Кенсингтоне предназначался для американских офицеров, и гражданские жители Лондона туда не допускались. Поуп прошел мимо входа, но через несколько ярдов повернул назад. Дикки подвел машину к тротуару. Поуп забрался в кабину, уселся, закурил и допил мутные остатки чая из термоса. Лишь после этого он заговорил:
— Когда коммандер Джордан в следующий раз захочет прогуляться через пол-Лондона, топать следом за ним будешь ты, Дикки.
Джордан вышел из клуба через сорок пять минут.
«Господи, только бы не еще один марш-бросок!» — взмолился про себя Поуп.
Джордан подошел к краю тротуара и помахал проезжавшему мимо такси.
Дикки тронул машину с места и включился в поток уличного движения. Преследовать такси оказалось несложно. Они проехали на восток, мимо Трафальгарской площади, по Стрэнду и вскоре свернули направо.
— Вот, это уже на что-то похоже, — заметил Поуп.
Сидя в машине, они проследили, как Джордан расплатился с водителем такси и вошел в гостиницу «Савой».
Огромное большинство гражданских жителей Великобритании во время войны питались тем, что входило в установленный паек: несколько унций мяса и сыра в неделю, несколько унций молока и, если повезет, одно яйцо. Правда, изредка перепадали и такие деликатесы, как консервированные персики или томаты. Никто не голодал, но в весе прибавляли очень немногие. Но существовал и другой Лондон — Лондон прекрасных ресторанов и удобных гостиниц, которые постоянно закупали на черном рынке большие количества мяса, рыбы, овощей, вина и кофе, а затем запрашивали с посетителей головокружительные цены в обмен на привилегию питаться там. Гостиница «Савой» была одним из таких заведений.
Швейцар был облачен в зеленую ливрею, отделанную серебряным галуном, и в высокий цилиндр. Поуп проскочил мимо него, вошел внутрь, пересек вестибюль и оказался в салоне. Там сидели, раскинувшись в удобных мягких креслах, богатые бизнесмены в обществе красивых женщин, одетых в казавшиеся не очень уместными по военному времени вечерние туалеты, прохаживались вездесущие американские и британские офицеры в форме и несколько человек, в которых можно было безошибочно определить провинциальных землевладельцев, приехавших по делам в город на несколько дней. Поуп, протискивавшийся вслед за Джорданом через эту толпу, испытывал сложные чувства при виде этой сцены. Богатый Вест-Энд продолжал купаться в роскоши, в то время как неимущий Ист-Энд перебивался с хлеба на воду да еще и несравненно больше страдал от бомбежек. Но ведь они с братом сделали состояние на черном рынке. Поэтому он решил считать неравенство одним из неприятных, но неизбежных последствий войны.
Вслед за Джорданом Поуп вошел в гриль-бар. Там Джордан остановился в толпе и несколько раз взмахнул рукой, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание бармена и заказать что-нибудь выпить. Поуп стоял в нескольких футах от него. Ему, в отличие от американца, удалось сразу же заставить бармена заметить себя. Он заказал виски. Когда же он обернулся, к Джордану успел присоединиться высокий американский флотский офицер с красным лицом и добродушной улыбкой. Поуп протиснулся поближе к этой паре, чтобы слышать разговор.
Первым заговорил высокий:
— Гитлеру следует приехать сюда и попытаться заказать выпивку в пятницу вечером. Я уверен, что после этого ему сразу расхочется вторгаться в эту страну.
— Хочешь попытать счастья в «Гросвенор-хаус»? — спросил Джордан.
— «Виллоу-ран»? Да ты в своем уме? Французский повар вот-вот уволится. Ему приказали готовить из сухих пайков, а он со скандалом отказался.
— Похоже, что он последний нормальный человек в Лондоне.
— Точно.
— Скажи-ка мне: что тут нужно сделать, чтобы тебе дали выпить?
— Знаешь, мне обычно помогает такая штука: подайте два мартини, Христа ради!
Бармен поднял голову, усмехнулся и снял с полки бутылку «Бифитера».
— Привет, мистер Рэмси.
— Привет, Уильям.
«Значит, друга Джордана зовут Рэмси», — отметил Поуп.
— Ловко получилось, Шеперд.
«Шеперд Рэмси», — уточнил Поуп.
— Просто полезно быть на фут выше, чем все остальные.
— Ты заказал столик? Без этого нам никоим образом не удастся сегодня проникнуть туда.
— Конечно, заказал, дружище. Где, черт возьми, ты пропадал? Я пытался звонить тебе еще на прошлой неделе. Телефон у тебя дома, наверно, раскалился от звона; никакого ответа. Звонил тебе на службу. Мне сказали, что ты не можешь подойти к телефону. Я перезвонил на следующий день. Та же самая история. Что за чертовщиной ты там занимаешься, что целых два дня не можешь подойти к телефону?
— А вот это тебя не касается.
— А-а, значит, ты все еще возишься с этим своим проектом, да?
— Шеперд, перестань, а не то я прямо здесь, в баре, надаю тебе по заднице.
— Только мысленно, дружище. Кроме того, если ты устроишь здесь сцену, то где мы с тобой потом будем выпивать? Ни в одном приличном заведении такие веши не поощряются.
— Это ты верно заметил.
— Итак, когда ты все-таки расскажешь мне, чем занимаешься?
— Когда война кончится.
— Неужели настолько важно?
— Да.
— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то из нас делает что-то важное. — Шеперд Рэмси допил содержимое своего стакана и тут же снова замахал бармену: — Уильям, еще два, пожалуйста.
— Мы что, обязательно должны сегодня напиться еще до обеда?
— Я просто хочу, чтобы ты расслабился, только и всего.
— Я совершенно расслаблен, не больше и не меньше, чем всегда. Слушай, Шеперд, что ты затеял? Я знаю, когда ты начинаешь говорить таким тоном.
— Ничего, Питер. Ради Иисуса, успокойся.
— Выкладывай. Ведь прекрасно знаешь, что я ненавижу сюрпризы.
— Я пригласил кое-кого пообедать с нами.
— Мужчин?
— Если честно, то девушек. Кстати, они как раз пришли.
Джордан взглянул в сторону входа в бар. Поуп проследил за его взглядом. В дверях стояли две женщины, обе молодые и очень привлекательные. Женщины, в свою очередь, разглядели Шеперда Рэмси и Джордана возле стойки и присоединились к ним.
— Питер, это Барбара. Но обычно ее называют Беби.
— Могу понять почему. Рад познакомиться, Барбара.
Барбара перевела взгляд на Шеперда.
— Мой бог, ты был прав! Он просто куколка. — Она говорила с акцентом, присущим лондонскому рабочему классу. — Мы будем есть в «Гриле»?
— Да. И наш столик уже должен быть готов.
Метрдотель проводил их к столу. Поуп не мог оставаться в баре, так как оттуда он не услышал бы их разговора. Ему нужно было сесть за соседний столик. Посмотрев через раскрытую дверь обеденного зала, Поуп увидел, что ближайший к ним столик пуст, но на нем стоит табличка «ЗАНЯТО». «Это не беда», — подумал он. Выйдя на улицу, он помахал сидевшему на водительском месте Дикки. Тот выбрался из машины и перешел через улицу.
— В чем дело, Роберт?
— Мы будем обедать в ресторане. Мне нужно, чтобы ты заказал столик.
Поуп отправил Дикки для переговоров с метрдотелем. Но едва тот успел заикнуться о столике на двоих, как распорядитель ресторанной жизни нахмурился и принялся качать головой и размахивать руками. Мест у них нет, объяснил он, и даже надеяться не на что. Тогда Дикки наклонился и прошептал ему на ухо что-то такое, отчего метрдотель сразу сделался белым, как его крахмальная манишка, и задрожал. Через полминуты Поуп и Дикки сидели за столиком по соседству с тем, который занимали Питер Джордан, Шеперд Рэмси и их спутницы.
— Что ты сказал ему, Дикки?
— Я сказал, что если он сейчас же не усадит нас за этот столик, я вырву у него кадык и брошу вон в ту кипящую кастрюлю.
— Что ж, клиент всегда прав. Я никогда об этом не забываю.
Они открыли меню.
— Думаю, надо взять и то, и другое. А как по-твоему, Роберт, они подают здесь сосиски с картофельным пюре?
— Сомневаюсь. Лучше попробуй курицу в вине. А теперь сиди тихо, а то я не слышу, о чем болтают эти янки.
* * *
После обеда вслед за Джорданом отправился Дикки. Он наблюдал, как американцы усадили женщин в такси и не спеша пошли по Стрэнду.
— Ты мог бы, по крайней мере, быть полюбезнее.
— Извини, Шеперд. Но мне было не о чем с ними говорить.
— А разговаривать вообще незачем! Немножко выпили, немножко посмеялись, а потом тебе нужно было только отвезти ее к себе домой и покувыркаться с ней в постели. Никаких разговоров с нею тебе не потребовалось бы.
— Я, к сожалению, заметил, что она пользуется ножом для того, чтобы проверить свою губную помаду.
— Ты хоть знаешь, какие чудеса она может выделывать этими самыми губами? Ты, наверно, даже не обратил внимания, что у нее под платьем ничего не было! Мой бог, Питер, у этой девчонки едва ли не самая худшая репутация во всем Лондоне.
— Очень жаль, что разочаровал тебя, Шеперд, но она меня нисколько не заинтересовала.
— Ладно, а когда ты собираешься начать интересоваться?
— О чем ты говоришь?
— Шесть месяцев назад ты клятвенно заверил меня, что начнешь встречаться с женщинами.
Джордан закурил сигарету и сердито помахал в воздухе спичкой.
— Я был бы рад познакомится со взрослой умной интересной женщиной. И мне совершенно не нужно, чтобы ты подсовывал мне испорченных глупеньких девчонок. Послушай, Шеп, мне очень жаль...
— Нет, ты прав. Это совершенно не мое дело. Дело просто в том, что моя мать умерла, когда отцу было сорок. Он так и не женился вновь и в результате умер одиноким, обиженным на весь мир стариком. Мне совершенно не хочется, чтобы с тобой случилось то же самое.
— Благодарю тебя, Шеперд, со мной такого не случится.
— Ты никогда не сможешь найти вторую такую же женщину, как Маргарет.
— Лучше расскажи мне что-нибудь такое, чего я сам не знаю. — Джордан поднял руку, подзывая такси. — Может быть, тебя подвезти?
— Знаешь, у меня есть определенные планы.
— Шеперд!
— Через полчаса она придет ко мне в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69