«Туман судьбы», – заметил он.
«А где нам найти Кэддерли?» – спросил Дюдермонт. «В Каррадуне?»
«Нет», – пришел ответ Террадакета. «В двух днях пути в горы, в обители, которая называется Храм Парящего Духа».
Дюдермонт посмотрел на Харкла, больше не поднимая на поверхность вопросов с сомнением.
Харкл схлопнул руки вместе. «Туман судьбы!» – снова сказал он. «О, и это так подходит», – волнуясь, сказал он, как будто еще одна мысль только что пришла ему в голову.
«Подходит как Морская Фея озеру», – саркастически вставила Кэтти-бри, но Харкл просто проигнорировал ее.
«Неужели вы не понимаете?» – спросил всех их волшебник, спросил он, опять заволновавшись и замахав своими, похожими на крылья, руками. «Морская Фея и Парящий Дух, есть что-то общее, МФ и ПД! А туман судьбы ТС»
«Мне нужен длинный сон», – простонала Кэтти-бри.
«И ХХ!» – промычал Харкл. Дриззт с любопытством посмотрел на него. «Харкл Харпелл!» – объяснил взволнованный маг, затем он ткнул пальцем в дроу. «И ДД как Дриззт До’Урден! ТС как туман судьбы, и МФ и ПД, ХХ и ДД! И ты …», – показал он на Кэтти-бри.
«Не подойдет», – заверила его девушка.
«Не важно», – добавил Дриззт. Дюдермонт усиленно кусал губу, пытаясь не украсть момент славы Харкла, порывом смеха.
«Но ведь в буквах что-то есть», – сказал Харкл, больше говоря сам с собой, чем с другими. «Я должен это изучить!»
«Изучи свой мозг», – сказала ему Кэтти-бри, и затем тихонько добавила, так, что ее расслышали лишь Дриззт и Дюдермонт, – «Лучше взять большой фонарь и пещерный набор дварфов».
Это вызвало смешок.
«Но твой отец!», – внезапно закричал Харкл, хватаясь за Кэтти-бри. Она так сильно удивилась, что едва удержалась от сильного удара по нему.
«Мой отец?» – спросила она.
«ББ!» – сказали вместе Харкл, Дриззт и Дюдермонт, дроу и капитан сделали вид, что взволнованны.
Кэтти-бри снова простонала.
«Да, да. Бруенор Бэттлхаммер», – сказал себе Харкл, и стал уходить. «ББ. Ох, мне нужно исследовать соотношение букв, да, мне нужно».
«Пока ты размышляешь об этом, найди соотношение НБП», – сказала ему Кэтти-бри. Отвлеченный маг кивнул и побрел дальше, прямо в каюту Дюдермонта, которую Харкл практически забрал себе.
«НБП?» – спросил капитан Кэтти-бри.
«Несущий бред придурок», – сказала она вместе с Дриззтом, снова вызвав смех окружающих. И все же, ни Дриззт, ни Кэтти-бри, ни Дюдермонт, ни кто-либо из остальных не забывал тот факт, что «несущий бред придурок» похоже, спас Морскую Фею и приблизил их к цели.


Часть III
Природа Зла

Они абсолюты, пантеон идеалов, боги добра и злые демоны, замкнутые в вечном сражении за души смертных. Концепция состоит в том, что Лолс – чистое зло, а Миликки – чистое добро. Такие же противоположности как черное и белое, без серых теней между ними.
Это концепции, добро и зло. Абсолютные, непоколебимые. Не может быть оправдания действительно злому действию, нет серых теней. И хотя доброе действие часто что-то дает, сам акт абсолютен, так как его мера основывается на намерениях. Это излагается в нашей вере в пантеон, но как же смертные расы, рациональные созданья – люди и дварфьи и эльфийские расы, гномы и хафлинги, гоблиноиды и народы великанов? Здесь вопрос путается, абсолютные истины смешиваются.
Для многих, это простое уравнение: Я дроу, дроу – зло, значит я – зло.
Они ошибаются. Ведь что, как не выбор лежит в основе рационального существа? И без намерения не может быть ни зла, ни добра. Это правда, что в Королевствах есть расы и культуры, особенно гоблиноиды, которые в общей массе проповедуют зло, и те, которые, как поверхностные эльфы, склоняются к концепции добра. Но даже в них, которые могут считаться олицетворением абсолютных истин, все решают намерения и действия индивида.
Я знал гоблина, который не был злым. Я сам дроу, не поддавшийся путям своей культуры. И все же, очень мало дроу, и еще меньше гоблинов, могут сделать подобное заявление, так что общепринятые нормы держатся.
Самая любопытная и самая разнообразная из всех рас – люди. Здесь уравнения и ожидания путаются больше всего. Здесь правит бал восприятие. Намеренья здесь часто прячут, держат в секрете. В плетении маски оправданий нет расы опытнее людей. Нет расы опытнее в плетении маски предлогов, заявляя, что все делается из абсолютно добрых намерений. И ни одна раса так не склонна к вере в собственные заявления. Сколько было войн, когда человек сражался против человека, и обе армии свято верили в то, что бог, добрый бог, был на их стороне и в их сердцах?
Но добро, не зависит от восприятия. То, что является добром в одной культуре, не может быть злом в другой. Это может быть правдивые обычаи и практика у меньшинства, но не добродетели. Добродетель абсолютна.
Она должна быть. Добродетель это праздник жизни и любви, приятие других и желание расти в сторону добра, в сторону лучшего места в жизни. Это отсутствие гордости и зависти, желание делиться своей радостью и наслаждаться достижениями других. Она над оправданиями, потому что это то, что действительно лежит в каждом сердце. Если человек совершает зло, пускай плетет свою маску, но она не скроет правды, она абсолютна, и зависит от того, что скрыто в его сердце.
В каждом из нас есть место, где мы не можем прятаться от правды, где добродетель сидит как судья. Признать правду наших действий – предстать перед этим судом, где процесс не уместен. Добро и зло это намерения, а у намерений нет оправданий.
Кэддерли Бонадюс отправился в это место так добровольно и так полностью, как я не видел ни у кого из людей. Я вижу в нем этот рост, и вижу его результат, Храм Парящего Духа, самое величественное и, все же, самое смиренное из достижений человека.
В это место отправится Артемис Энтери. Возможно не до того, как он умрет, но он отправиться, как впоследствии должны и мы все, и какую агонию он познает, когда правда о его злом существовании откроется ему. Я надеюсь, что он отправится туда поскорее, и мою надежду рождает не месть, ведь месть – пустая молитва. Пускай Энтери по собственной воле отправится в это самое личное место в своем сердце, чтобы увидеть правду, и исправиться. Он получит радость от расплаты, истинную гармонию, которой он никогда не достигнет через свой нынешний путь.
Я отправляюсь в это место в моем сердце как можно часто, чтобы избежать легкой ловушки оправданий. Это болезненное место, открытое место, но только там мы можем расти к добру; только там, где никакая маска не сможет нас оправдать, мы сможем понять правду наших намерений, и таким образом, правду наших действий. Только там, где судит добродетель, рождаются герои.
– Дриззт До’Урден

Глава 13
Храм Парящего Духа

Дриззт, Кэтти-бри, Дюдермонт и Харкл не встретили никаких трудностей, когда они покидал Каррадун ради своего путешествия на Снежные Горы. Дроу держал капюшон своего плаща низко опущенным, а все в городе были так взволнованны присутствием шхуны, что, когда они уходили, никто не обратил особого внимания на группу.
Когда они вышли из ворот, поход показался группе состоявшей из четырех человек легким и безопасным. Обводимые вокруг любых возможных проблем рэйнджером дроу, они не встретили ничего примечательного и волнительного.
Учитывая то, через что они прошли за последние несколько недель, это было как раз то, что им было нужно.
Они свободно болтали, в основном Дриззт объяснял им природу дикой жизни вокруг них – как какие птицы щебетали, и сколько оленей устроили себе ночлег из прямых иголок у сосновой рощи. Время от времени разговор переходил к лежащему впереди заданию, к стиху слепой провидицы. Это ставило беднягу Харкла в весьма затруднительное положение. Он знал, что другие упускают очевидные моменты, возможно решающие моменты стиха, ведь со своим дневником, он смог тщательно изучить стих. Но волшебник точно не знал, насколько он мог вмешиваться. Туман судьбы создавался как пассивное заклятье, способ Харкла содействовать, а затем наблюдать за разворачивающимися драматическими событиями. И если он станет активным участником этих событий, позволив кому-то другому из актеров этой драмы взглянуть на свой зачарованный дневник, или использует то, что дневник показал ему, то он скорей всего испортит заклятье.
Конечно, Харкл мог использовать свои другие магические способности, если судьба приведет их к сражению, и, конечно же, он мог использовать интуицию, как когда во время дискуссии на Морской Фее, когда они впервые пришли к соглашению, что им нужно встретиться с чародеем или жрецом. Но прямое вмешательство, с использованием информации добытой с помощью заклятья, возможно, изменит будущее, и таким образом лишит законной силы намерения судьбы. Заклятье Харкла никогда не создавалось с этой целью; у магии есть свои границы. Бедняга Харкл не знал, насколько он может сдвинуть эти грани. Прожив сорок лет в окружении волшебников, как минимум не менее неистовых, чем он сам, он слишком хорошо понимал чреватую последствиями сторону, проталкивания магии слишком далеко.
Так что Харкл позволили остальным трем подискутировать о стихе, кивая головой и соглашаясь с тем, что казалось наиболее приемлемой интерпретации любой взятой строки. Он избегал прямых вопросов, хотя, его неуверенные пожатия плечами и невнятные ответы привлекли множество любопытных взглядов.
Тропинки поднимались выше в горы, но идти оставалось по-прежнему легко, потому что путь был хорошо вытоптан, он явно часто использовался. И, когда четверо вышли из под мрака нависающих гор, сошли с тропинки и ступили на ровный луг, рядом с краем одного крутого обрыва, они поняли почему.
Дриззт До’Урден видел великолепие Мифрил Холла, Кэтти-бри тоже. С помощью магии Харкл Харпелл посетил множество экзотических мест, таких как Главная Башня Арканы в Лускане. Дюдермонт плавал по Побережью Мечей от Уотердипа до экзотического Калимпорта. Но ни одно из этих мест так не заставляло замирать дыхание у этих четверых, как то, что они видели сейчас перед собой.
Он назывался Храм Парящего Духа, и в самом деле подходящее названье для огромного храма – собора – парящих башен и летающих опор, величественных окон с цветными стеклами и системой стока воды, заканчивавшейся в каждом углу экзотической гаргойлью. Нижние края главной крыши собора были не менее чем в ста футах от земли, а три башни превышали эту высоту более чем вдвое.
Резиденция Бэнре была, конечно, больше, и Главная Башня была свободно-творческим магическим творением. Но в этом месте было что-то более впечатляющее, более благоверное и святое. Камни собора были серые и коричневые, на самом деле не впечатляющие, но именно построение этих камней, земная, и даже более великая, сила места заставляла их трепетать. Казалось, что корни собора были глубоко в горах, а его парящая внешняя часть доставала до самих небес.
Прекрасная мелодия, богатый и сладкий голос, доносился из храма и отдавался от камней. Четверо даже не сразу поняли, что это человеческий голос, ведь, казалось, от Храма Парящего Духа шла собственная мелодия.
Угодья были не мене впечатляющими. Роща деревьев обрамляла каменную дорожку, которая вела к огромным каменным дверям храма. За этой идеально ровной линией деревьев был ухоженный газон, густой и сочный, с живой изгородью идеальной формы по границам и наполненный разнообразными клумбами, с красными и розовыми, фиолетовыми и белыми цветами. Несколько лиственных кустов тоже были разбросаны по газону, и они имели форму похожую на различных лесных животных – оленя и медведя, огромного кролика и стаи белок.
Кэтти-бри несколько раз моргнула, прежде чем заметить садовника, самого необычного из дварфов, которого она, выросшая среди дварфов, когда-либо видела. Она ткнула Дриззта, показывая на небольшого парня, и остальные тоже заметили его. Садовник увидел их и начал двигаться к ним, широко улыбаясь.
Его борода была зеленой – зеленой! – разделена пополам и натянута через его большие уши, а затем связана вместе с его длинными зелеными волосами в единую косичку, которая спускалась больше чем на пол спины. Он носил тонкую безрукавную мантию, бледно зеленого цвета, которая свисала до его колен, оставляя голыми его кривые ноги, невероятно волосатые и очень мускулистые. Большие ступни дварфа тоже были открыты, кроме тонких ремешков его открытых сандалий.
Он выбрал интересный путь, забравшись на булыжники в тридцати футах от четверки. Там он затормозил и остановился, засунул два пальца в рот, посмотрел через плечо и пронзительно свистнул.
«Что?» – раздался зов мгновенье спустя. Второй дварф, выглядевший более похожим на то, чего могла ожидать четверка, поднялся из тени ближайшего к двери храма дерева. У него были широкие квадратные плечи и желтая борода. Весь одетый в коричневое, он носил громадный топор, закрепленный на спине и шлем, украшенный оленьими рожками.
«Я ж те говорил, я те помогу!» – прорычал желтобородый. «Но ты обещал дать мне время поспать!» Затем, этот второй дварф заметил четверку и сразу же прекратил разглагольствовать и двинулся по дорожке к группе.
Зеленобородый дварф добрался туда первым. Он не сказал не слова, но картинно поклонился, затем он взял руку Кэтти-бри и поцеловал ее. «Хи-хи-хи», – пропищал он, смутившись, двигаясь от Кэтти-бри к Дюдермонту, к Дриззту, к …
Снова к Дриззту, где малыш низко присел, заглядывая под опущенный капюшон.
Дроу сделал ему одолжение и скинул капюшон и потряс своей густой белой гривой. Первые встречи всегда давались Дриззту нелегко, особенно так далеко от мест, где он был известен и принят.
«Иик!» – взвизгнул малыш.
«Вонючий дроу!» – прорычал желтобородый, и побежал по дорожке, на ходу вытаскивая из-за спины топор.
Дриззт не удивился, а остальные трое были скорее смущены, чем поражены.
Зеленобородый продолжал скакать вверх и вниз и делать непонятные жесты, достаточно мирно, но желтобородый выбрал более прямое и угрожающее направление. Он поднял топор высоко над головой и понесся на Дриззта, как разбегающийся бык.
Дриззт ждал до последнего возможного момента, затем использовав свои магические налодыжники и отточенные рефлексы, он просто отступил в сторону. Бежавший желтобородый споткнулся, и влетел головой вперед в дерево за дроу.
Зеленобородый посмотрел на другого дварфа, затем на Дриззта, на мгновенье показалось, что он тоже собирался броситься. Затем он снова посмотрел на другого дварфа, и заметил, сейчас торчащий в дереве, топор. Взяв себя в руки, он подошел к желтобородому и сильно шлепнул дварфа сбоку по голове.
«Вонючий дроу!» – прорычал желтобородый, убрав одну руку с ручки топора, что бы отражать непрекращающиеся шлепки. Наконец ему удалось выдернуть свой топор, но когда он развернулся скачком, то обнаружил, что трое из четверых, включая дроу, невозмутимо стояли на месте. Но четвертая, девушка с золотисто-каштановыми волосами, держала на готове натянутый лук.
«Если б мы хотели тебя убить, мы бы прикончили тебя до того, ты перестал дремать», – сказала она.
«Я не желаю вам зла», – добавил Дриззт. «Я рэйнджер», – сказал он в основном зеленобородому, который казался более хладнокровным из этих двоих. «Я житель леса, как и ты».
«Мой брат – друид», – сказал желтобородый, пытавшийся казаться твердым и жестким, но в этот момент он казался гораздо более смущенным.
«Дуу-дэд!» – согласился зеленобородый.
«Дварф – друид?» – спросила Кэтти-бри. «Я прожила большую часть жизни среди дварфов, и никогда не слышала о друидах среди этой расы».
Оба дварфа с любопытством подняли головы. Конечно, грубый акцент девушки звучал по дварфски.
«И что же это за дварфы?» – спросил желтобородый.
Кэтти-бри опустила Тулмарил. «Я Кэтти-бри», – сказала она. «Приемная дочь Бруенора Бэттлхаммера, Восьмого Короля Мифрил Холла».
Оба дварфа вытаращили глаза, а их челюсти тем же образом отвисли. Они уставились на Кэтти-бри, затем друг на друга, затем снова на Кэтти-бри и снова друг на друга. Они столкнулись лбами – твердый и звонкий звук – затем снова посмотрели на Кэтти-бри.
«Эй», – проревел желтобородый, тыкая толстым пальцем в направлении Дриззта. «Я слыхал о тебе. Ты Дриззт Дудден».
«Дриззт До’Урден», – поправил дроу наклонившись.
«Точно», – согласился желтобородый. «Я слыхал о тебе. Меня зовут Иван, Иван Боулдершоулдер, а это мой братец Пикел».
«Мой бладец», – согласился зеленобородый, положив руку на крепкие плечи Ивана.
Иван оглянулся через плечо, на большой порез, оставленный им на дереве. «Извини, что налетел с топором», – сказал он. «Я никогда не видел дроу эльфа».
«Пришли осмотреть сабро … собра …сабо … чертову церковь?» – спросил Иван.
«Мы пришли, чтобы встретиться с человеком по имени Кэддерли Бонадюс», – ответил Дюдермонт. «Я капитан Морской Феи Дюдермонт, мы приплыли из Уотердипа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36