– Это та самая… ложа, – продолжал я. – Люди, к которым ты хочешь пойти. В Париже.
Говард поднял голову. На мгновение его темные глаза гневно сверкнули.
– Рольф разговаривал с тобой.
– Разговаривал, – признался я. – Но это было необязательно. Я и сам мог бы посчитать, сколько будет дважды два. Я не допущу, чтобы ты поехал туда, Говард.
– Да? – насмешливо сказал он. – Ты не допустишь?
Я решительно покачал головой.
– Нет, особенно после того, что произошло сегодня. Эта ложа, или кем бы они там не были…
– Это не ложа, – сердито перебил меня Говард. Его руки так крепко сжали ручки кресла, что дерево затрещало. – Кем ты меня считаешь, Роберт? Франтом, который проводит время за спиритическими сеансами или тайными встречами? Эта… ложа, как ты ее называешь, является организацией, которая…
– Организацией магов?
Говард не сразу ответил на мой вопрос.
– Это тайный союз, – сказал он. – Могущественный тайный союз, Роберт, возможно, самый мощный в мире. Я думал, что смогу воспротивиться его власти, но, как видно, заблуждался. Больше десяти лет я убегал от них, но теперь это больше не имеет никакого смысла. – Внезапно его голое зазвучал горько. – Ты думаешь, ты виноват во всем, что случилось? – Он зло рассмеялся. – Это меня надо упрекать во всем, Роберт, а не тебя. Ничего бы этого не произошло, если бы я не был здесь. Но в одном ты прав – уже достаточно было убийств. Даже слишком много Я сделаю то, что должен был сделать еще много лет тому назад. Я встречусь с ними.
– Тогда они тебя убьют, – сказал я.
– Возможно. – Сейчас Говард опять полностью владел собой. Его голос звучал так, словно он обсуждал рецепт приготовления блюда. – Но я попытаюсь помешать этому.
– Но это же самоубийство!
– Может быть, – признал Говард невозмутимо. – Но, по крайней мере, тогда не будут больше умирать невинные, Роберт.
* * *
Этой ночью я никак не мог заснуть. Говард вернулся в свою комнату, я тоже пошел к себе и попытался немного отдохнуть; разумеется, тщетно. Рольф отремонтировал, насколько это было возможно, разбитые окна и дверь, после того как Чарльз и двое других слуг покинули дом.
Да и как я мог уснуть? То, что произошло сегодня вечером, было больше чем покушение на мою жизнь. Если Говард был прав, – а я ни секунды не сомневался в этом, – то это означало, что появилась новая, возможно, еще более опасная, третья сила, о существовании которой всего лишь несколько часов тому назад я даже не предполагал.
Постепенно дело осложнялось.
Целый час, который показался мне вечностью, я беспокойно ворочался на кровати с боку на бок и пытался заснуть (разумеется, этим я достиг лишь обратного), потом сдался, встал и снова оделся.
Покинув комнату, я некоторое время нерешительно стоял в коридоре. Я сам не знал, чего же, собственно говоря, хотел: меня охватило сильное беспокойство.
В доме было необычно тихо, и казалось, что в этой тишине таится что-то гнетущее. Это была та особенная глубокая тишина, которую невозможно передать словами, которая бывает в мавзолеях или старых подвалах, как затхлый запах времени.
Может быть, я чувствовал прикосновение другого мира, обычно скрытого от человека. Может быть, я находился близко к нему в этом странном, волшебном доме.
Я сделал несколько шагов, снова остановился и огляделся в темноте. Что сказал Говард? Этот дом – настоящая крепость.
Так оно и было, и даже более того. Это было место жутких, зловещих тайн, место, где занавес между миром людей и миром волшебства был тонким и изношенным и где можно было почувствовать дыхание этой чужой, странной вселенной, похожее на ледяное дуновение из могилы.
Этот дом пугал меня. И даже то обстоятельство, что силы, обитавшие в этом доме, были благосклонно настроены ко мне, ничего в этом не меняло.
Я нерешительно двинулся вверх по коридору. Немного поколебавшись, решительно вышел на балкон, который на высоте десяти метров опоясывал зал для приемов гостей. Разрушенное ограждение, через которое свалился вниз мнимый воин-дракон, было похоже в темноте на злобную ухмылку.
Мой взгляд скользнул по полу. Кое-где еще можно было различить маленькие кучки рыхлой серой пыли, а выложенный плиткой пол внизу в зале, казалось, покрылся серым налетом. Но трупы насекомых-убийц уже начали разлагаться.
Я даже не особенно сильно удивился этому, напротив. Меня бы скорее удивило, если бы этого не произошло. Этот дом был настоящим вампиром, молохом, который проглатывал все, что не относилось к нему. Я был уверен, что от всего кошмара не останется и следа, когда на следующее утро взойдет солнце.
Мое внимание привлек светлый, вытянутый предмет в другом конце балкона. Я вспомнил, что Рольф и Чарльз завернули труп воина-дракона, точнее сказать, человека, который выдавал себя за него, в покрывало и убрали из зала. Мне показалось кощунственным, что его, как старый ковер, бросили в углу. Но сейчас, видимо, было не время спорить о вкусах.
Я нерешительно двинулся к нему, опустился рядом с неподвижным телом на колени и протянул руку к покрывалу. Мое сердце забилось сильнее, когда я развернул ткань, чтобы взглянуть на лице человека. Даже сам не могу сказать, почему я сделал это.
Я ни в коем случае не был некромантом. Наоборот. Но, может быть, его труп поможет мне пролить свет на некоторые нерешенные вопросы и неразгаданные тайны.
Лицо мертвеца было застывшим, словно окаменело в тот момент, когда он расстался с жизнью. Я скорее ожидал, что оно будет искажено от страха или ужаса, но единственное, что я смог заметить, так это выражение крайнего удивления, как будто он до самого последнего момента так и не понял, что проиграл.
Я предполагал, что он мог чувствовать в самую последнюю секунду своей жизни. Только не страх, разумеется, нет. Все произошло слишком быстро. К тому же у него не было причины испытывать страх, так как он пришел не для того, чтобы убивать или быть убитым. Это я не придерживался правил игры, я превратил игру в борьбу не на жизнь, а на смерть.
Я был его убийцей.
Мне стоило неимоверных усилий избавиться от этого чувства и снова вернуться к действительности. Я поспешно выпрямился, схватил покрывало и хотел снова натянуть его на лицо мертвеца, но потом остановился.
Черное одеяние воина распахнулось, и я мог видеть его обнаженную грудь.
Прямо над его сердцем виднелась татуировка. Света было недостаточно, чтобы хорошенько рассмотреть ее, поэтому, немного поколебавшись, я снова опустился на колени, достал из кармана спички и зажег одну.
В мерцающем свете пламени я увидел крошечную картину, искусно выполненную сине-фиолетовой тушью на его коже. Она была не больше ногтя большого пальца, но все детали были переданы так верно, как это обычно встречается на высокохудожественных миниатюрах.
Это был круг с зазубренным краем, как стилизованный солнечный диск. Внутри круга была изображена лошадь, на которой сидели двое мужчин в набедренных повязках, лица обоих были обращены к зрителю. Мужчина, сидящий впереди, держал в вытянутой правой руке копье, в то время как второй наездник сложил руки, словно для молитвы.
Спичка догорела, и пламя обожгло мне кончики пальцев. Я бросил ее на пол, прикрыл лицо мертвеца и встал.
Я чувствовал себя ужасно. Я находился в положении человека, который был вынужден бездеятельно смотреть на то, как постепенно рушится мир, в котором он жил до сих пор. В первый раз в своей жизни я начал понимать, что действительно означает слово беспомощность.
Я сделал глотательное движение, чтобы избавиться от вкуса горечи, который внезапно появился у меня во рту. Невольно мой взгляд отыскал портрет моего отца в золоченой раме, который висел последним в длинном ряду портретов, украшавших стены.
Я медленно подошел ближе, остановился на расстоянии вытянутой руки от портрета больше натуральной величины и вгляделся в резкие, аскетические черты лица мужчины, который был изображен на нем.
Родерик Андара.
Мой отец…
Эти слова прозвучали в моих мыслях с какой-то горечью; его черты показались мне более резкими, чем обычно, хотя я неоднократно рассматривал его портрет и раньше, а выражение его темных, ясных глаз – беспощаднее, нет – решительнее.
Он был моим отцом, но что действительно я знал о нем? Немного больше, чем о его имени. Я вступил во владение его наследством почти против своей воли и до сих пор даже в общих чертах не сумел понять, из чего же состояло это наследство.
Роберт Крейвен – колдун.
Я чуть было не рассмеялся. Я научился выполнять несколько фокусов. Несколько пустяков, выполняемых с помощью ловкости рук, вполне достаточно, чтобы важничать на каких-нибудь скучных вечеринках лучшего лондонского общества. Однажды, всего лишь один-единственный раз, я действительно воспользовался силой, которую унаследовал от Андары.
И тем самым убил человека.
– Именно это оставил ты мне в наследство, отец? – тихо спросил я. – Это и есть твое наследие? Смерть и несчастье?
Естественно, я не получил ответа. Хотя я и вступал много раз в контакт с духом – или душой, или как там ее называют – моего умершего отца, – разумеется, я не рассчитывал всерьез на то, что мне удастся побеседовать с портретом. Но мне нужно было выговориться перед кем-то или перед чем-то.
Иногда облегчение может принести даже беседа с портретом.
– Или это проклятие Некрона? – задумчиво продолжал я.
– И то и другое, Роберт, – сказал мягкий голос у меня за спиной.
* * *
Я испуганно обернулся и узнал массивную фигуру Рольфа, которая как гора возвышалась в темноте у меня за спиной.
– Что ты о нем знаешь? – спросил я.
– Об Андаре? – Рольф на мгновение задумался. – Немного. Я видел его лишь один только раз, да и то всего лишь несколько секунд. Но Говард много рассказывал о нем. Я не думаю, что он был таким суровым человеком, как ты считаешь, Роберт.
– Я так считаю?
Рольф кивнул.
– Только что твой голос звучал очень огорченно. Но ты несправедлив по отношению к нему. И к себе тоже.
– Слова, – пробормотал я. – Всего лишь слова, Рольф. Они не вернут Присциллу и не оживят Торнхилла и всех остальных.
– Но в этом нет твоей вины! – настаивал Рольф.
– Я покину этот дом, – сказал я. – Как только… все закончится.
– Закончится? – Рольф покачал головой. – Это никогда не закончится, Роберт. Ты считаешь, что сможешь убежать от своей судьбы?
– Я… вообще ничего не считаю, – неуверенно ответил я. – Я только знаю, что притягиваю катастрофы, как падаль мух. Если это и есть наследие моего отца, то оно мне не нужно.
– И что же ты хочешь вместо этого? Сдаться? Сдаться! – сказал он еще раз, и теперь это прозвучало как оскорбление. – Ты убегаешь. Ты закроешь глаза и спрячешь голову в песок, вместо того, чтобы защищаться! А я – то думал, что ты сможешь мне помочь!
– Помочь? – Я горько улыбнулся. У меня в душе была лишь пустота. – В чем я могу тебе помочь? Погибнуть каким-нибудь оригинальным способом, как этот человек?
– Твоя жалость к самому себе не поможет выйти из тяжелого положения, – жестко сказал Рольф.
– Жалость к самому себе? Я не думаю, что дело только в этом, Рольф. Ведь погибли люди.
– Тогда найди тех, кто несет ответственность за это, и накажи их, черт тебя побери! – взорвался Рольф. – Неужели ты не понимаешь, что Некрон и эти… эти чудовища в образе человека, – закончил он предложение, – просто играют тобой? И ты позволяешь передвигать себя, как шахматную фигуру, и к тому же винишь во всем себя самого! Черт побери, я здесь потому, что мне нужна твоя помощь, Роберт!
– И в чем же? – спросил я. Мне была совершенно непонятна его внезапная вспышка ярости. Но, по правде, довольно необычным было и то, что Рольф встал посреди ночи, чтобы поговорить со мной.
– Говард, – сказал он. – Ведь ты с ним говорил, не так ли?
– Я пытался, – ответил я. – Но боюсь, от этого было мало пользы.
– Пользы? – Рольф горько рассмеялся, резко оборвал смех и почти испуганно повернул голову. Но за дверью его с Говардом комнаты все оставалось тихо.
– Он хочет ехать, Роберт, – сказал он.
– Я знаю.
Рольф почти сердито покачал головой.
– Ничего ты не знаешь. Последнее нападение предназначалось ему, Роберт. И человек, который стоит за всем этим, это не этот мертвец.
– Ты… считаешь, они могли бы… Они могли бы вернуться? – в ужасе прошептал я.
– Я абсолютно ничего не считаю, – грубо ответил Рольф. – Но Говард боится их. Он знает, что нам ничего не грозит, пока мы находимся в доме. Но он боится, что эти чудовища могут появиться где-нибудь в городе. Он… считает, что случившееся сегодня вечером было всего лишь предупреждением, понимаешь?
– Нет, – честно признался я. Рольф вздохнул.
– Мы… то есть, Говард считает, что его… братья находятся здесь, в городе. Не Ван дер Гроот и не этот наемный убийца, а кто-то из руководства, маг, как ты или твой отец. Он здесь, чтобы забрать с собой Говарда, Роберт. Первая атака не удалась, но он будет пытаться снова и снова. И в следующий раз он нанесет свой удар в таком месте, где мы не будем защищены. И другие тоже.
Его слова заставили меня содрогнуться. Как молниеносное, страшное видение перед моим внутренним взором еще раз промелькнули страшные сцены. Мысль о том, что где-то в городе летает рой насекомых-убийц, была просто невыносимой.
– И что… собирается делать Говард? – спросил я.
– Он считает, что знает, где скрывается маг, – ответил Рольф. – Он хочет пойти к нему.
– И когда?
– Рано утром, – ответил Рольф. Я почувствовал, как тяжело ему было произнести эти два слова. Для него это было равносильно тому, что он предавал Говарда. – Он покинет дом перед самым рассветом. Когда взойдет солнце, он хочет встретить его. Это… как-то связано с их правилами.
– С их правилами, – повторил я с ударением на втором слове. Рольф поднял голову и настороженно посмотрел на меня. – Кто эти таинственные они, Рольф? – продолжал я. – Кто такие эти люди, что даже Говард боится их?
Рольф хотел ответить, и я почувствовал, что он снова придумает какую-нибудь отговорку, поэтому я быстро покачал головой.
– Скажи мне правду, Рольф, – тихо, но как можно настойчивее сказал я. – Я не верю, что ты не знаешь, кто они. И я все равно это узнаю.
Рольф уставился в пол и тянул с ответом.
– Я… дал слово Говарду, что никому не скажу об этом, – пробормотал он.
– Забудь об этом! – грубо заявил я. – Речь идет о его жизни, Рольф!
– Тамплиеры, – сказал он наконец. – Это тамплиеры, или их еще называют храмовниками.
– Тамплиеры? – Я недоверчиво посмотрел на него. – Ты… ты имеешь в виду орден… тамплиеров?
Рольф кивнул.
– Да. Сражающиеся монахи, Роберт…
– Но это… это же невозможно, – прошептал я, хотя был уверен, что он говорит правду. – Это же…
– Это правда, Роберт.
Я отчаянно копался в своей памяти, пытаясь отыскать хоть что-то, что могло бы опровергнуть его утверждение или хотя бы сделать его не таким страшным.
– Но эти… эти тамплиеры были уничтожены, – наконец, неуверенно заявил я. – Насколько я знаю, их…
– …уничтожил Филипп Красивый в тринадцатом веке, – перебил меня Рольф. – Я знаю. – Его голое зазвучал нетерпеливо. – Каждый верит, что все было именно так. Но это неправда. Орден тамплиеров никогда не прекращал свое существование. Просто они ушли в подполье, вот и все. Они продолжают существовать и они могущественны, как никогда, Роберт. Намного могущественнее чем этот глупец Некрон. Он один, а их сотни. И они не те, что были прежде. Многие из них приобрели магические знания. Говард боится их, Роберт, и с полным основанием. Ты сам убедился, как мало значит для этих бестий человеческая жизнь. Они будут убивать и дальше, если Говард не сдастся в их руки. – Он запнулся, немного помолчал и с удрученным видом тихо добавил: – Но если он сделает это, они его убьют.
– Тогда мы должны помешать ему в этом, – заявил я.
Рольф фыркнул.
– Помешать? Скорее ты Темзу обратишь вспять, мой мальчик. Говард пристрелил бы меня, если бы узнал, что я сейчас здесь и разговариваю с тобой. – Он покачал головой, проницательно посмотрел на меня и снова уставился в пол.
– И что, – сказал я, когда стало ясно, что он не собирается продолжать разговор, – ты собираешься делать?
Он изложил мне свой план.
* * *
На востоке появилась тонкая полоска бледно-розового цвета, которая начала разгонять темноту. Улицы еще дышали прохладой ночи, и на фоне красного света восхода силуэт города был похож на зубчатую крепостную стену, проломленную во многих местах.
Рольф сделал мне знак рукой, я пригнулся еще ниже за остатком поросшей мохом стены, где нашел укрытие. Мой взгляд впился в колыхавшуюся тьму тени, которая превратила улицу перед нами в странную, какую-то нереальную кулису. Единственно реальным казался черный контур экипажа, стоявшего немного дальше вниз по улице.
Время от времени обе лошади двигались в своей упряжке, тогда слышался стук подков о мостовую или звон металла, но даже эти звуки казались мне какими-то фальшивыми и нереальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38