Давно я собиралась угостить Януша приличным ужином, да все как-то не получалось. На изготовление изысканного блюда требуется время, а именно его мне и не хватало. Вот и сейчас уже полдевятого, однако и в оставшееся короткое время можно приготовить что-нибудь вкусное. Омлет с пармезаном, например, или…О! Вареники были у меня в морозилке, к сожалению, слишком скромная порция. Значит, и то и другое. Омлет вообще молниеносно готовится, а на вареники получаса хватит, включая и время на то, чтобы вскипятить воду. А чем уже готовые вареники заправить.., тем временем придумаю.Поставив кастрюлю на сильный газ, я посолила воду, извлекла из морозилки заледенелые вареники и покинула кухню. Пока не было необходимости чахнуть над кастрюлей в ожидании, когда в ней закипит вода.И в этот момент зазвонил телефон, а вслед за ним — мой мобильник. В последующие двадцать минут в моем доме, можно сказать, телекоммуникация просто разбушевалась, потому как к первым двум добавился сотовый Януша. Говорить сразу по трём телефонам немного затруднительно. Но зато как интересно!— Патрик вышел на полицию! — прикрыв мембрану ладонью, прошептал мне Януш.— Представьте себе, произошло нечто ужасное! — тем временем волновался в моем телефоне Тот Пан.., то есть пан Липский. — Оказывается, брактеат Яксы был у пана Петшака украден, а он не хотел, чтобы об этом узнали, вот и говорил, что нет у него такой монеты. А теперь он опять в его коллекции, но, боюсь, вернулся не очень легальным путём.., ну пани меня понимает. И Петшак даже сейчас не хочет об этом говорить, я все узнал от его домработницы, буквально минуту назад, похоже, там какие-то семейные неприятности, может, пани что-то знает?— Давайте встретимся завтра в баре, что напротив Гранд-отеля, — быстренько предложила я.Нетрудно было догадаться, что словоохотливость пани Натальи была напрямую связана с моим визитом к ней.— В двенадцать пана устраивает? Да, возможно, мне кое-что известно, но по телефону не стоит об этом вести речь, займёт слишком много времени.Пан Липский охотно согласился. Только он отключился, забренчал мобильник. Я ткнула пальцем в загоревшийся зелёный огонёк, и тут опять зазвонил мобильник Януша. Он уже заканчивал разговор по моему телефону и переключился на мобильный.— Отыскался Куба, — успел информировать меня Януш между этими двумя звонками.— Я уже знаю, где живёт Куба Зубило, — меж тем вещала мне в ухо Анита. — Ты заинтересовала меня — я пошарила по знакомым. Представь, он живёт в собственной квартире, купил однокомнатную на Урсинове…Снова зазвонил телефон. Слушая Аниту по мобильнику, я прижала трубку телефона ко второму уху.— Патрик звонил! — душераздирающе вопила в трубку Гражинка. — Слушай, я не знаю, что делать. Он клянётся, что невиновен, я ему не верю, он говорит, что уже собрался идти в полицию…— И где же он живёт? — спросил Януш, неизвестно, меня или того, с кем говорил по сотовому телефону.— Минутку подожди, — попросила я Гражинку.И Аните:— У тебя есть его точный адрес? Да, записываю. Давай скорей!Теперь Гражинке:— Да, он уже явился к ним. Погоди минутку, не отключайся, как раз что-то проясняется…— Это ты кому говоришь? — встревожилась Анита.— Не волнуйся, я ещё с одним человеком говорю.— Чей адрес? — не поняла Гражинка.— Поймали ту девицу, Возняк, очень интересные вещи узнали, — передал мне Януш ещё одну новость.— Концертова, четыре, четвёртый этаж, а вот номера квартиры не знаю, — говорила Анита. — Но сейчас его там нет, он находится у одного из приятелей, некоего Гжеся, на бридже, на Саской Кэмпе, адреса Гжеся я не помню, иду домой, если хочешь, оттуда позвоню знакомым, поищу. Меня вся эта история очень заинтриговала.— Раз заинтриговала, поезжай и ищи, можешь потом позвонить мне из дому. Предупреждаю: назревает грандиозная сенсация.Покончив с Анитой, я целиком переключилась на Гражинку. Опять зазвонил сотовый — Януша. Теперь Януш стал говорить сразу в две трубки. Ему тоже было интересно слушать Гражинку.— Или спятил, или действительно невиновен, — сказала я Гражинке. — Подожди, совсем немного осталось, мы уже подбираемся к главному свидетелю, так что будем располагать сведениями из первоисточника.В ответ я услышала стон Гражинки.— Нет, ты слушай, он мне велел позаботиться о наследстве!— Каком наследстве?— Ну том, которое украли у Вероники. Он его спрятал!— ЧТО?!— Спрятал! Укрыл! Поместил в безопасное место!— И тебя назначил наследницей. В какое место?— Не знаю! Я и слушать не стала! Знать его не желаю! Он что-то о тебе говорил, а я не стала даже вникать!Я была потрясена.— Обо мне? С чего бы это? Я-то тут при чем?Да и ты хороша. Обо мне говорят, а ты слушать не желаешь. Ну знаешь!— Потому что как раз высказывала ему все, что о нем думаю, так что немного.., разнервничалась. Но успела сказать, что я не какая-нибудь кладбищенская гиена, чтобы питаться наследствами, я не занимаюсь куплей-продажей таких вещей, для этого он мог бы подобрать другую кандидатуру, например тебя…— А я, выходит, гиена?!Нет, такого даже в письме не было. Дожила!— Да нет же, — простонала Гражинка. — Я о том, что с коллекционерами, нумизматами и филателистами, у тебя есть связи…Тут опять раззвонился мой мобильник. Звонил и звонил, словно на пожар. Януш поднял мой сотовый и передал мне (свой он все ещё держал у уха). А он все звонил. Оказалось, я, в спешке схватив свой мобильник, держала его вверх тормашками, вот он и звонил без памяти. Пришлось Янушу опять помочь мне с сотовым.— Минутку, — сказала я в свой мобильник и повторила:— Минутку. , И Гражинке в нормальный:— Нет, так я больше не могу. Может ты лучше приедешь?— Алло! — надрывался мобильник.— Я же попросила вас — минутку! — заорала я на него. — Ну если сегодня не можешь, так хотя бы завтра утром, но пораньше, днём у меня встреча.— Я сейчас приеду, можно? Все равно спать не могу.Я с облегчением положила трубку, которая тут же опять затрезвонила.— Слушаю, говорите, — сказала я сразу в обе трубки. — Тебе, — передала я Янушу трубку телефона. — Да, да, слушаю, — повторила я в терпеливо ожидающий сотовый.Незнакомый голос:— У меня просьба. Если пани обнаружит в своей машине то, что не принадлежит пани, прошу это не выбрасывать, не разглядывать и никому об этом не говорить. Это в интересах пани, и вообще в этом заинтересованы все.А молчать пани умеет, я знаю.И отключился.На минуту в комнате воцарилась тишина.Януш уже разделался с одним собеседником и теперь держал у уха только трубку моего телефона. Я вертела в руках замолчавший мобильник и раздумывала над тем, что услышала. И тут мобильник опять забренчал.— С ума можно сойти, — проворчала я, нажимая на кнопку.Мне представилась какая-то пани из какой-то редакции и спросила:— Можно взять у пани малюсенькое интервью? Буквально несколько фраз. Сейчас.Вроде бы фамилия представившейся журналистки была мне знакома, но как выглядит, я не помнила. И вообще, вряд ли она выбрала подходящий момент для интервью. На всякий случай я решила не отгонять её сразу и осторожно поинтересовалась:— А что?..— Пани занимается филателией. Есть ли, по вашему мнению, разница в добывании марок раньше и теперь? Теперь легче или наоборот?— А это зависит от того, что пани хочет приобрести. Если в общих чертах, то в наше время раздобыть стало легче буквально все — ветчину, лимоны, кухонные горшки…И на горшках заткнулась. Не отнимая от уха сотового, я помчалась в кухню. Вода кипела, пар поднимался струями к потолку. Прижав мобильник плечом, я быстро побросала в кастрюлю немного оттаявшие вареники, уменьшила газ, прикрыла крышкой и вернулась в комнату.Журналистку в сотовом интересовали только марки:— Нет, вы скажите, есть ли в наше время такие вещи, которые нельзя достать так легко, как тогда?Тут уж я могла дать ей самый что ни на есть исчерпывающий ответ.— Есть. Хотя бы болгарский блочек-105.Сама ищу его, можно сказать, по трупам…И прикусила язык. Но слово уже вылетело.— По каким трупам? — заинтересовалась журналистка.— По разным. Свежим и таким.., уже порядком залежалым…Трубка рассмеялась.— На какую бы тему я с пани ни говорила, всегда какой-нибудь труп выскочит. Очень мило.Болгарский блочек, сказали вы? И в Болгарии его тоже нет?— Болгария — последняя страна в мире, где я могла бы его найти.Наконец журналистка отцепилась от меня, но я даже дыхания не успела перевести, как позвонили одновременно оба мобильника.— Узнала! — обрадовала меня Анита. — Пришлось, правда, потрудиться, зато теперь у меня есть адрес Гжеся, того, у которого Куба играет в бридж. Хочешь?— Немедленно! Давай адрес! — заорала я так, что Януш вздрогнул и вопросительно глянул на меня. — Есть адрес! — зачем-то ещё ему прошептала я.Видимо, он уже привык слушать сразу двумя ушами, я имею в виду двух собеседников, потому что кивнул мне в ответ, дескать, понял.— Минутку, сейчас я его узнаю! — ответил он кому-то в телефоне.— Улица Защитников, пять, квартира четыре, — сообщала мне Анита, что я тут же повторила во весь голос. А Анита продолжала:— Как хорошо, что мы не познакомили нашу Гражинку с Кубусем. Я догадываюсь, что у тебя там столпотворение, поэтому выключаюсь, но завтра ты мне все расскажешь в подробностях.Я пообещала, да Анита и в самом деле заслужила подробности. Януш тем временем убеждал своего собеседника, что нет необходимости готовить бригаду для перехвата, но одного человека на страже поставить все же не мешало бы, иначе эти здешние полицейские могут быть скомпрометированы перед коллегами из Болеславца.Зазвонил телефон, чему я очень удивилась, так как не заметила, что он был уже отключён.Комендант из Болеславца сообщил мне, что они просматривали депозит и обнаружили целых два болгарских блока. Поскольку я последняя копалась в кляссерах, вот он меня и спрашивает, что бы это значило и какой именно блочек меня интересует.— Тот, что с птицами, — немного растерянно произнесла я.— Они оба с птицами.— Но на одном из них птица всего одна, а на другом целых шесть. Я хочу шесть.— И оба прикрыты этими.., как они.., защитной плёнкой, а раньше не были, — упрямо заявил болеславский комендант.— Наверное, автоматически я позаботилась и о втором, — гнула я свою линию, но тут мне надоело лгать, и я решила признаться. — Нет, скажу правду, так и быть. Второй блочек мой.Я привезла его затем, чтобы показать панам полицейским, как следует правильно хранить марки, а пан прокурор любезно выдрал из моих рук мою же собственность. Теперь мне придётся снова приезжать, чтобы получить свою марку?— Как желаете. Можно не специально, а как-нибудь при случае. Нам ещё надо протокол составить.Мне пришлось примириться и с протоколом, и с каким-нибудь удобным случаем. Мы с Янушем обменялись унылыми взглядами.И тут в дверь позвонила, как я и догадалась, Гражинка. Похоже, она побила какой-нибудь автомобильный рекорд на трассе между нашими домами.— Вот и чудненько, — сказала я, открывая ей дверь. — Не придётся повторять два раза. Не знаю, что говорили Янушу, так что пускай он начинает.Гражинка не возражала, с нетерпением ждала новостей все равно от кого из нас. С тихим стоном она опустилась в кресло и вся превратилась во внимание, а Януш тут же забыл о необходимости соблюдать служебную тайну.— С полицией Патрик связался по сотовому, так что не удалось установить, откуда звонил, — начал Януш. — Он сказал, что принялся разыскивать Кубу после того, как убедился, что все подозрения сконцентрировались на нем, Патрике. Он не мальчик, прекрасно знает, как следственные власти относятся к таким подозреваемым, как он. Посадят за решётку и станут радоваться, что нашли убийцу. А этот мерзавец, так Патрик выразился о Кубе, будет радоваться, что подставил его. А проживает он, мерзавец Куба, то есть Ксаверий Зубило, на Концертовой улице в однокомнатной квартире Ежи Стемпняка. Так вот, когда полиция Кубу схватит, он сам, Патрик, явится добровольно. Но не раньше.— А если полиция не схватит? — осторожно поинтересовалась я.— Он не сказал, что будет тогда. Сказал лишь, что из двух зол предпочитает, чтобы его схватили в Варшаве, а не в Болеславце, потому что в Болеславце нет смысла.— Знаешь, а ведь он прав. А что с Кристиной Возняк? Ты сказал, она заговорила…— Заговорила.— О Патрике? — убитым голосом спросила Гражинка.— Нет, о Кубусе. Все на него валит. Очень трудно понять истинную суть этого человека, говорит Кристина, ей самой понадобилось не меньше года общения с этим негодяем, обманщиком, пнём бесчувственным, лишённым абсолютно даже капли совести, готовым выдрать последний кусок хлеба у голодного ребёнка. Это так она заявила. Но зато, как только у него заведутся денежки, он разбрасывает их с таким форсом, что глаза на лоб лезут. Это тоже её выражение. Только последний дурак может ему довериться, но, как известно, у нас нет недостатка в последних дураках. И к тому же он трус…— Но хоть какие-то положительные качества у него имеются? — вырвалось у меня. — Иначе не стала бы эта пани Возняк столько времени водиться с негодяем и трусом.— О, достоинств у него множество. Как выяснилось из рассказа Возняк, когда живёшь с ним — нет никаких проблем, все их решает Кубусь. Жить с ним легко и весело, все хлопоты он берет на себя И так далее. Она назвала полиции несколько фамилий и адресов их общих знакомых, что оказалось чрезвычайно ценным, ибо у Гжеся на Саской Кэмпе Кубы не оказалось.— Так где же он, черт побери? — не могла скрыть я своего раздражения.— Ищут, ищут и одновременно пытаются обнаружить отпечатки его рук и ног.— Разве у Стемпняка на Концертовой нельзя было их найти? — въедливо допытывалась я.— Пока прокурор ещё не выдал ордер на обыск. Прокурор тоже человек, в это время он ещё не работает. А кроме того, Патрик вызвал в Болеславце целый переполох, все подозреваемые дружно принялись тут же менять показания.Оказалось, о Кубе они знали больше, чем сказали, просто не хотели признаваться. До сих пор почему-то при упоминании Кубы у них намертво закрываются рты и молчат они как рыбы, словно чего-то боятся. Или планируют небольшой шантажик.— Делать им нечего, этим стражам порядка, — рассердилась я. — Цацкаются с преступниками как с тухлыми яйцами. Тоже мне, нашлись блюстители закона, и на шаг боятся преступить его, когда дело этого требует. Эти глины, скажу я тебе, могут взять первого попавшегося взломщика и с его профессиональной помощью запросто войти в квартиру на Концертовой и без ордера… Вот тебе и руки и ноги.— Умно рассудила! — рассмеялся Януш. — А потом на суде признаются. Так? Какое же это доказательство, если оно добыто незаконным путём?Но я уже переключилась на другое.— Погоди, шантажик, говоришь… А, это не ты говорил, но все равно… Слушай, а я догадалась, почему Кубу так долго не могут отыскать. Он не дастся им до тех пор, пока сам не сможет пошантажировать Патрика. Да, да, именно к этому он и стремится, а Патрик скрывается, вот глины и не могут никого из них найти.— Очень возможно, — согласился со мной Януш. — А как Патрик? Он позволит себя шантажировать?Мы одновременно взглянули на Гражинку.Она сидела окаменевшая, словно памятник безутешной печали. Похоже, до сих пор мы говорили лишь очень неприятные для неё вещи.Пошевелившись, девушка тихонько промолвила:— Нет, не позволит. Скорее убьёт шантажиста.— Ну так этот Кубусь себе мягко стелет… — начал было Януш, но я не дала ему закончить.— Погодите, тут только что какой-то тип позвонил. Может, это Патрик? Что-то говорили обо мне и сделали из меня кладбищенскую гиену, вроде я должна беречь наследство, а я, может быть, теперь вожу в своей машине бомбу?Гражинка вздрогнула, а Януш явно встревожился.— Ты ничего ни о гиене, ни о бомбе не говорила.— Не успела. Сегодня все утро мы с тобой только и делаем, что беспрестанно говорим по телефонам, так у меня и из головы вылетело. Сразу после Гражинки кто-то позвонил, и незнакомый мужской голос сообщил, что в моей машине имеется что-то чужое, не моё, а мне нельзя к этому прикасаться. Холера! Так что же, сапёров вызывать? Я сама ни за что в машину не полезу!Януш сорвался с дивана.— И она молчит! Вряд ли бомба, но посмотреть на это необходимо! Где ключи? Немедленно идём к машине!Разбежался! У меня не было ни малейшей охоты без особой потребности пользоваться своей ненавистной лестницей, за долгие годы проживания на пятом этаже она сидела у меня в печёнках. Если что-то там лежало в моей машине, пусть ещё полежит, никуда не сбежит, и завтра успеем наглядеться. А сегодня я вообще не собиралась выезжать. Бомба? Ну и что? Если её не трогать… И вообще по поводу своей машины я никогда особенно не переживала. Помню, раз мне позвонил некий тип с сообщением, что разбил мою машину, по всем правилам припаркованную в положенном месте. Должно быть, глины его заставили звонить, не иначе. Очень вежливо говорил, извинялся, имя-фамилию и адрес сообщил. Дело было в воскресенье, в мои планы не входило выезжать, я и не тронулась с места из тех соображений, что от моего взгляда на неё машина не исправится сама по себе, а мастерские по воскресеньям не работают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34