А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Как дела, Гарри?
Тот вытащил двести пятьдесят долларов, полученные от Моррисона, и небрежно бросил их на стол.
– Грех жаловаться. Сегодня привез из Нассау полный самолет туристов.
– Никак не пойму, почему твоя развалюха «Вальрус» все еще летает, – подколол парня Мэннинг. – Может, еще по одной?
– Нет. – Уолкер опустошил свой стакан. – Мне нужно на причал – заправиться. Везу несколько человек в Нассау к двенадцатичасовому рейсу на Майами. Жаль, что пропущу номер Марии. Передай ей это.
– Передам, – мрачно пообещал Гарри.
– Держу пари, передашь! – нагловато хохотнул Джимми и скрылся в толпе.
Мэннинг предложил Моррисону сигарету.
– Не по душе мне этот парень, – заметил американец. – Слишком заносчив.
– Молод еще, вот в чем дело. Вообразил, что влюблен.
– Только вообразил?
– Кто знает? Но в таком возрасте влюбляются в первую встречную милашку.
– А я, к счастью, наверное, никогда не выйду из этой фазы. – Моррисон допил свой джин. – Извините, пойду приму ванну. Не хотите поужинать потом вместе?
– Нет, спасибо, – отказался Мэннинг.
– Ладно, в другой раз. – Моррисон открыл бумажник и положил на стойку бара несколько банкнотов. – А это небольшая добавка к вашему банковскому счету.
Мэннинг пересчитал деньги и нахмурился:
– Мы же договорились о ста пятидесяти в день. Здесь на сто баксов больше.
– Я, по крайней мере, должен оплатить вам новое ружье, – улыбнулся Моррисон. – Когда встречаемся завтра? Я еще не потерял надежду поймать тунца.
– Не стоит спешить. Увидимся на молу в восемь.
– До встречи.
Американец стал проталкиваться сквозь толпу, а Гарри сунул деньги в карман брюк, заказал большую порцию рома и закурил. В этот момент раздался грохот барабана, и танцплощадка сразу опустела. В зале воцарился полумрак, пятно света падало только на арку позади музыкантов.
Когда Мария Сэлас, в черных кожаных брюках для верховой езды, белой шелковой блузке, завязанной узлом на талии, и черной испанской шляпе, сдвинутой набок так, что лицо оставалось в тени, появилась из-за занавеса, по залу пронесся вздох, будто у всех разом перехватило дыхание.
– Так ведь и оплата высока.
– Ладно, рассказывай. Пять лет тюрьмы. Побережье кишмя кишит военными катерами, особенно после кубинского кризиса. А кстати, тебя-то почему это интересует? Ты же зарабатываешь деньги другими способами.
– Считай, что у меня особая симпатия к беженцам. После войны я несколько лет и сам находился в таком положении, – улыбнулся Винер. – Подумай, Гарри. Предложение пока остается в силе.
Мэннинг допил свой бокал и поднялся:
– Спасибо, конечно, но дела у меня еще не так плохи. Пока.
Выйдя из комнаты, он прошел через казино в бар. Здесь на секунду задержался, а потом пересек фойе и поднялся по лестнице на второй этаж.
Здесь властвовала тишина. Мэннинг шел по широкому, устланному ковром коридору. Где-то засмеялась женщина, но звук ее голоса казался удивительно далеким. Музыка, игравшая внизу, доносилась сюда словно из другого мира.
Он открыл дверь номера в конце коридора. Внутри царил полумрак. Свет шел только от лампы под абажуром, стоящей в центре комнаты на маленьком столике.
Она сидела в старом плетеном кресле, плотно завернувшись в халат, защищавший ее от ночной прохлады.
– Привет, Гарри! – тихо сказала Мария.
Мэннинг протянул ей сигарету. Она наклонилась к спичке, которую он прикрыл ладонью, пламя высветило черты ее лица и глаза, казавшиеся темными колодцами.
– Как прошел день?
– Не хуже, чем обычно. Жизнь прекрасна, главное – не сдаваться.
Мэннинг не сумел скрыть свою горечь. Мария покачала головой.
– Так не может больше продолжаться, Гарри. Нельзя все время оплакивать свое прошлое. Да, в Гаване ты имел процветающую фирму. Она потеряна. Лучше принять все как есть, чем изо дня в день надеяться, что каким-то чудом она к тебе вернется.
– Мне помощь не нужна. На жизнь я зарабатываю.
– Едва-едва. – В голосе Марии появились гневные нотки. – Разве это жизнь для такого человека, как ты? В Гаване ты начал с нуля. Почему бы не попробовать снова?
– Наверное, я устал, – ответил Мэннинг. – Не забывай: сейчас я на пятнадцать лет старше. Мы только что разговаривали с Винером. Он хочет, чтобы я перевозил беженцев во Флориду. Короткий ночной рейс, сделал дело – и никаких вопросов.
– Но ты же не согласился? – Мария тревожно подалась вперед.
– Не беспокойся. У меня хватило здравого смысла. – Он вытащил из кармана рубашки конверт и бросил его на колени Марии. – Письмо от твоей матери.
Охнув от неожиданности, Мария вскочила и побежала в спальню. Мэннинг наблюдал, как она лихорадочно вскрывала конверт, и, поднеся его к лампе, углубилась в чтение. Потом он отвернулся, вышел на балкон и оперся на поручень.
Через некоторое время к нему подошла Мария и встала рядом.
– Как там Санчес?
– По-моему, он в хорошей форме.
– Что он сказал?
Мэннинг старался уловить выражение ее глаз, но лицо Марии было в тени.
– Санчес сказал только, что двоих ваших людей убили в Гондурасе на прошлой неделе. И велел передать, чтобы ты была осторожной. И что у Кастро длинные руки.
– Значит, ему и надо быть осторожным, – просто рассудила Мария. – А то останется без рук.
– Ты впуталась в какую-то историю, Мария? – нахмурился Мэннинг. – Я должен знать, что происходит.
– Нет никаких причин для беспокойства, Гарри, – улыбнулась она. – Совершенно никаких.
Мария стояла так близко, что их плечи соприкасались, стоило ей слегка пошевелиться.
От ветра вода рябила, и над гаванью стелился легкий туман. На душе у Мэннинга стало легче, хотя тревога, таившаяся где-то в глубине сознания, не покидала его сейчас – рядом с Марией он был счастлив и неудовлетворен одновременно. День прошел паршиво, и прошлое без труда ожило в его памяти. Мэннинг вздохнул и выпрямился.
– О чем думаешь? – Мария смотрела на него, ее лицо в темноте казалось бледным пятном.
– О жизни! Ни в чем нельзя быть уверенным. Совершенно ни в чем.
Мария придвинулась еще ближе, Гарри взял ее руки в свои.
Позади них, далеко за мысом, на море стали появляться белые барашки.
– К утру будет шторм.
Мария посмотрела на море и вздрогнула:
– Пойдем в дом, Гарри. Мое следующее, выступление в одиннадцать. У нас есть еще три часа.
Она мягко высвободилась и ушла в комнату. Мэннинг на минуту задержался, вглядываясь в море. По крыше прошелестел ветерок, застонал, словно накликая беду. Смутное, неясное беспокойство поднялось в его душе. Он повернулся и быстро последовал за Марией.
~~
* * *
~~
Проснувшись, он лежал в туманной полудреме и прислушивался к вою поднявшегося ветра. Где-то далеко над морем глухо пророкотал гром.
Вытянув руку, Мэннинг понял, что Марии рядом нет. Он откинул простыню и взглянул на часы. Начало двенадцатого. С минуту сидел нахмурившись, но вспомнил, что сегодня пятница и у Марии идет ночное выступление. Наверное, она решила не будить его.
Гарри встал, прошлепал в ванную и включил душ. Обжигающе холодные струи наполнили его энергией. Его тело ожило, в нем забурлила кровь. В половине двенадцатого он спустился вниз. Ставни на террасе стучали под порывами ветра. В казино no-прежнему было мало народу, бар тоже оказался на удивление пуст.
Моррисон, сидевший на высокой табуретке, пил джин-слинг и листал старый журнал для яхтсменов. Увидев Мэннинга, он улыбнулся.
– А, привет. Пить будете?
Нахмурившись, капитан оглядел пустующую танцплощадку.
– Что так тихо? Когда закончилось шоу?
– Сегодня ночное шоу не состоялось, – сообщил Моррисон, и в этот момент порыв ветра вдруг со всей силы ударил по зданию. – Похоже, нас атакуют.
Мэннинг уже повернулся было, чтобы уйти, и снова смутное ничем не объяснимое беспокойство шевельнулось в нем. В казино вошел Винер, держа в руках ящичек с кассой. Не успел он зайти за стойку бара, как Гарри схватил его за руку.
– Что, черт побери, здесь происходит? Мария сказала, что в одиннадцать у нее еще одно выступление. Где она?
Винер положил ящичек на стойку и тяжело вздохнул.
– Может, тебе лучше сначала выпить, приятель?
Мэннинг не успел ответить, на улице раздался крик, дверь распахнулась, и ветер тут же с грохотом ударил ее о стенку. Пошатываясь, в бар ввалился промокший насквозь мужчина: с его штормовки текли потоки воды. Тихо постанывая, он привалился к стойке бара, вцепившись в нее руками.
Только теперь все узнали старого рыбака Сондерса, который в сезон выходил далеко в море на зафрахтованном судне. Винер зашел за стойку, налил рома и протянул старику стакан.
– Выпей и возьми себя в руки. Что стряслось?
– Джимми Уолкер вылетел на своей развалине. – Проглотив немного рома, Сондерс закашлялся. – Я находился в двух милях от берега, возле рифа Черный камень. А там море так и кипит, словно под мельничным колесом...
– К черту детали, – прервал его Мэннинг. – Что случилось?
– Понятия не имею. Только вдруг раздался дьявольски сильный взрыв. А когда я посмотрел вверх, самолет уже падал в воду как камень.
– И вы не поплыли на помощь? – удивился Моррисон.
– В моем-то старом корыте? Мистер, море там такое вытворяет, что думаешь об одном – как бы целым остаться. Я решил, что самое лучшее – позвать кого-то и организовать настоящие поиски.
Бутылка рома выскользнула из рук Винера и с грохотом разбилась об пол. Хозяин «Каравеллы» пошатнулся и с белым как мел лицом двинулся к стойке.
– Господи помилуй, да успокойся ты, – прикрикнул Мэннинг. – Бери куртку, надо идти.
– Ты ничего не понимаешь, Гарри. – Винер смотрел на него огромными, расширившимися от ужаса глазами. – В самолете была Мария.
Мэннинг застыл, не сводя взгляда с Винера. Его тело сковал холод. И тут вместе с ударом грома разверзлись небеса: по крыше забарабанил дождь.
Глава 3
Темная вода
Когда «Щедрость изобилия» покинула свое укрытие в гавани и вышла в море, дождь хлестал вовсю. Мэннинг запустил мотор на полную мощность, и судно с такой силой рванулось навстречу волнам, что Джо Ховард на своем стареньком полицейском катере остался далеко позади.
Гарри ощущал странное спокойствие, он изгнал все мысли, кроме одной: они должны добраться до места вовремя и сделать все, что нужно. Он начал рыться в кармане в поисках сигарет, но Моррисон быстро протянул ему свою пачку и дал прикурить.
– Какие у них шансы? – спросил американец.
– Не такие уж плохие, – ответил капитан. – Этот дряхлый «Вальрус» не сразу пойдет ко дну. А у Джимми на случай аварии есть полный комплект шлюпок и всякой всячины. Насчет этого он строг. Наверное, привычка еще со времен службы в РАФ.
– А что за риф, на который они упали?
– Он-то меня больше всего и беспокоит.
Старик Сондерс вытащил трубку изо рта и кивнул:
– В непогоду море там откалывает странные штуки.
В этот момент «Щедрость изобилия» поднялась на гребень высокой волны, шквал воды вдруг обрушился на ее борт, судно содрогнулось и боком соскользнуло вниз.
Моррисона и Сондерса со страшной силой отшвырнуло к стене, а Мэннинг, вцепившийся в руль, сумел все-таки вовремя развернуть корабль, чтобы встретить новую волну, вздымавшуюся впереди горой.
В слабом свете нактоуза Моррисон выглядел перепуганным и бледным.
– И часто такое происходит?
– Как правило, один раз – не больше, – сухо ответил Мэннинг.
Дверь каюты распахнулась, из нее хлынул поток света, и Сет стал подниматься наверх по трапу, держа в руках чайник и кружку.
– Ну, мужики, море сегодня бунтует.
– И не говорите, – согласился Моррисон. – Как Винер?
– Его опять рвет. Лучше бы мы оставили его на берегу.
Мэннинг глотнул немного обжигающе-горячего чая и передал кружку Сондерсу. Красный и зеленый навигационные огни отбрасывали странный отсвет на палубу, а дальше не было видно ничего, кроме беснующегося ночного моря.
Через несколько минут дождь прекратился, и в прогалине чистого неба, между плавно плывущими облаками, показалась луна. Ветер вдруг стих. Шторм закончился так же внезапно, как и начался.
В лунном свете море стало видно до самого горизонта. «Щедрость изобилия», зарываясь носом в волну, легко скользила среди тяжело вздымавшихся валов. Вдруг шум мотора перекрыл глухой рокочущий звук, и над водой взвился белый фонтан высотой футов в пятьдесят.
– Это еще что такое, черт побери? – тревожно выдохнул Моррисон:
– Работает отверстие в рифе, – объяснил Сондерс. – Так всегда бывает в плохую погоду. Риф-то полый.
Когда они приблизились к месту происшествия, разговор затих. Волны накатывались на огромный черный остроконечный риф, похожий на неприступную крепость, возвышающуюся над морем футов на тридцать. Капитан начал разворачиваться левым бортом, волна гулко ударила судно в киль. Высоко в воздухе разлетались брызги. Ближе к заостренным камням белели буруны.
Гарри сбавил ход, и качка стала едва заметной. «Щедрость изобилия» приближалась к большой плоской зеленой скале. Мэннинг с Сетом навалились на руль и обогнули южную оконечность рифа, сразу оказавшись в относительно тихом месте с подветренной стороны. Отсюда в призрачно-серебристом свете луны море отчетливо просматривалось вместе со всеми скалами и отмелями. Но «Вальруса» не было видно. Сет открыл передний иллюминатор, а Гарри включил прожектор и начал медленно поворачивать его, направляя луч по косой линии на риф.
Вдруг Сондерс взволнованно вскрикнул, указывая рукой. Свет прожектора выхватил кусочек серебристого фюзеляжа. Сет кинулся на корму, чтобы бросить якорь. Мэннинг выключил мотор. Моррисон и Сондерс поднялись на палубу, и в тот момент, когда капитан присоединился к ним, американец издал крик ужаса.
Забравшись на крышу рубки, Гарри повернул прожектор, и внутри у него все оборвалось. В резком белесоватом свете море, казалось, кипело: десятки акул ныряли и бросались друг на друга, словно стая бешеных собак, дерущихся из-за куска мяса. Над водой показалась огромная безобразная голова с зажатой в зубах человеческой рукой. Потом акула исчезла, надеясь избежать внимания трех своих сородичей.
Мэннинг спрыгнул на палубу и рванулся в каюту. Обратно он вернулся с автоматическим карабином «джеранд». Он сознавал бессмысленность своего поступка, но горькая бессильная злоба, заполнившая его сердце, искала выхода, и, прислонившись к поручню, Гарри посылал очередь за очередью в блестящие тела рыб-убийц. Море вспенилось: извивавшиеся в смертельной агонии акулы яростно били хвостами по воде и тут же превращались в очередных жертв. Кровь фонтанами хлестала в воздух, всюду плавали куски окровавленной плоти, между ними метались акулы. Это напоминало кошмарный сон. Казалось, даже море плакало от муки.
Гулко прогремел последний выстрел. Капитан швырнул на палубу бесполезный карабин и, спотыкаясь, побрел вниз. Остальные еще некоторое время постояли, беспомощно поглядывая друг на друга. Потом Сет отправился в рубку и выключил прожектор.
Мэннинг сидел за столом в кают-компании и курил сигарету. Перед ним стоял пустой стакан. Он как раз потянулся к бутылке, когда дверь открылась и вошел Винер, очень бледный, с мокрыми волосами. Быстро прикрыв дверь, немец тяжело рухнул на стул напротив капитана.
– Что там? – спокойно спросил тот. – Они уже закончили? Винер кивнул и спрятал лицо в ладони. Мэннинг плеснул ром в стакан и подтолкнул его к Винеру.
– Выпей немного. Тебе станет лучше.
– Едва ли, – покачал головой немец. – Я бы покурил.
Гарри протянул ему сигарету. Винер осторожно затянулся и закашлялся, как только дым попал в горло. В кают-компании стало тихо, только брызги соленой воды стучали в иллюминаторы.
Через несколько минут Мэннинг спросил:
– Куда она летела... в Майами?
Винер кивнул.
– Мария получила письмо от тамошних кубинских беженцев. Они просили, чтобы она поездила по Штатам и собрала для них денег.
– Почему она уехала, ничего мне не сказав?
– Мария думала, так будет лучше. Хотела порвать с прошлым.
Мэннинг помотал головой.
– Не понимаю. Ничего не понимаю. Должна же быть какая-то причина. Разумная причина.
– Хорошо, Гарри. Я скажу все как есть. Оказавшись на Испанском Рифе, ты прямо-таки утопал в море жалости к самому себе. Будто никто больше, кроме тебя, не пострадал в результате заварухи на Кубе. Мария сумела остановить твое падение и не дала упиться до зеленых чертиков. Но она стала для тебя чем-то вроде костыля. Вот и решила, что ты должен научиться ходить на своих двоих.
Нахмурившись, Мэннинг посмотрел на Винера в упор, допил свой ром, встал и вышел из кают-компании. В рубке тихо переговаривались Сондерс, Моррисон и Сет. Он стремительно прошел мимо и остановился возле поручня. Мэннинг думал о Марии и о том, что Винер прав во всем – до последнего слова.
Постепенно на горизонте появилось слабое жемчужно-белое свечение. Теперь стали видны серебристые стрелы дождя и серенький туман, клубившийся над водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16