И хотя помнил Керис об этом на удивление мало, этого было дос-
таточно, чтобы задуматься над происшедшим уже по-другому.

Когда он добрался наконец до Подворья Магов, уже начинал нак-
рапывать холодный дождь со снегом.

Керис почувствовал облегчение - хотя никто из часовых не поду-
мает прятаться от непогоды, но вой ветра все же скроет его шаги. До-
мик, в котором прежде жил Солтерис, стоял пустым - после смерти архи-
мага велись разговоры о его дальнейшей судьбе, но дело дальше разгово-
ров так и не пошло. Только наложили на двери и окна домика заклятья,
которые отпугнули бы не в меру любопытных. Вдруг Керис подумал - чего
ему бояться всех этих заклятий, он и сам обладает волшебной силой. А
сейчас, когда ему нужно укрыться, он просто обязан забраться в этот
дом, тем более, что он принадлежал его деду... Так думал Керис, заходя
на задний двор и отпирая ставни на одном из окон. Окна были высокие,
но что значило для тренированного послушника подтянуться и влезть в
дом?

Вся обстановка напоминала ему об архимаге. Все тут осталось
по-прежнему, как было и раньше... Мрачная меланхолия, тоска по старику
вновь наполнила душу Кериса.

Если Джоанна была права...

Но когда же он мог измениться?

Встав посреди тесной комнаты, что служила Солтерису рабочим
кабинетом, Керис размышлял. Дождь барабанил по крыше и оконным стек-
лам.

Итак, он видел деда до тринадцати лет. Потом был большой пере-
рыв, после чего он встретился со стариком, когда самому Керису испол-
нилось уже восемнадцать. Это случилось года два назад. Что могло слу-
читься с ним? Воспоминания детства были довольно скупыми - вот Керис
бегает по речке, ловит лягушек, а дед собирает на берегу разные травы
и приглядывает за внуком... Потом дед занимался врачеванием больных, и
Керис охотно помогал ему - кипятил воду, промывал разные диковинные
изогнутые ножи... Это было так давно... Потом они ели в поле, и парень
вспомнил задорный смех Солтериса...

А потом, когда Керис пришел в город и дал клятву на верность
Совету Кудесников, стал послушником, он уже ни разу не слышал, как ар-
химаг смеется. Точно, ни разу не звучал его смех. Иногда в глазах Со-
лариса мелькали искорки безудержного веселья, но трудно было понять,
действительно ли это веселье и что именно радует старика. Тогда Керис
не придавал всему этому значения - ведь отчего смеяться громко, если
бабушка Кериса умерла.

А ведь вполне было и так, как говорила Джоанна. Но когда это
случилось?

И тут вдруг Кериса обожгла мысль - это веселье, этот смех были
убиты! Их убил Сураклин! Сураклин убил деда! Сураклин, он же Темный
Волшебник...

Я убью его,- говорил в Керисе какой-то голос,- Боже мой, я
убью его за это!

Тут вдруг он понял, что и Антриг тепло относился к Солтерису.
Кажется, Джоанна сказала, что Сураклин вышел из его деда, оставив его
живым, но потерявшим рассудок, а потом вселился в того человека из ми-
ра Джоанны, что превосходно разбирался в компьютерах... Возможно,
именно потому Антриг и убил безумного архимага - только из чувства
сострадания к нему...

Нет, думал Керис, нужно прекратить думать об этом. И тем бо-
лее, что у него нет никаких доказательств.

Вдруг Керис подумал, что настоящему послушнику никогда не нуж-
ны какие-то там доказательства. Главное - это решение Совета Кудесни-
ков. Керис был в отчаянии, рушилась вся его система. Не осознавая да-
же, что он делает, он принялся осматривать кабинет архимага.

Как и при жизни Солтериса, комната была забита разными книга-
ми, свитками, схемами, всевозможными измерительными приборами, пись-
менными принадлежностями. Впрочем, во всем этом у архимага был свой
порядок. Это на первый взгляд комната казалась безнадежно захламлен-
ной. Если было нужно, Солтерис безошибочно и сразу находил любой пред-
мет. Неподалеку от очага высился письменный стол - настоящее произве-
дение столярного искусства. Кериса всегда занимало, сколько тут было
разных ящиков, ящиков, отделений. На столешнице стояли два бронзовых
подсвечника с оплывшими свечами. Они были покрыты приличным слоем пы-
ли. Впрочем, сам Солтерис тоже не слишком часто зажигал свечи - он,
как настоящий волшебник, видел в темноте.

Сам Керис не слишком хорошо видел в темноте, но кое-что он
различал довольно неплохо. Сейчас послушник был спокоен - даже если он
будет тут издавать какие-то шумы, то их никто не услышит из-за пронзи-
тельно воющего ветра.

И Керис принялся осматривать тут все, что можно только было
осмотреть.

В свое время об этом чудесном столе ему рассказывала еще ба-
бушка. Помнится, Керис сидел у бабушки на коленях, и та рассказывала
ему, чтобы занять ребенка. И теперь чуткие пальцы Кериса ощупывали
каждый выступ, каждую резную завитушку, ища разные потайные пружинки и
кнопочки. Ветер, казалось, завывал все с большей и большей яростью. В
одном ящике Керис отыскал еще одно воспоминание - это была фарфоровая
свирель. Помнится, в те далекие годы дед частенько наигрывал на ней. А
потом... Став послушником, Керис уже ни разу не видел деда играющим на
свирели.

В другом ящичке отыскалась пригоршня пуль. Даже не пуль, а...
Нет, ошибки тут быть не могло... Такие же конические, упакованные в
латунные стаканчики... Керис рывком вытащил пистолет и попробовал заг-
нать один патрон в барабан. Нет, патрон оказался слишком велик, но у
Кериса не осталось никакого сомнения, что это были заряды к пистолету
примерно той же самой конструкции, что он сейчас держал в руках. Ке-
рис, сразу вспотев, сунул руку глубже в ящик. Так и есть - под бумага-
ми отыскался и сам пистолет. В его барабане два отделения были пус-
ты...

Керис со стуком положил оружие на стол. Его трясло от гнева,
растерянности, ощущения внезапно возникшей пустоты в душе. Теперь все
сходилось - годы назад Сураклин убил его деда, убил подло и безжалост-
но. Убил, как до этого он убил и императора Херальда. А потом он убил
старика Тирле, добродушного здоровяка, иногда любившего беззлобно по-
ворчать. Убил потому, что тот оказался на его пути... И сколько еще
жертв было на совести Темного Волшебника? Это, наверное, никто никогда
не узнает. И он вовсю использовал любовь Кериса к нему как к деду, ма-
нипулировал им как хотел. И он пытался использовать его энергию, чтобы
убить Антрига - единственного человека, который мог справиться с
ним...

Керис с такой силой сжал кулаки, что у него потемнело в гла-
зах.

И Сураклин безнаказанно гуляет на свободе! Он все еще дурачит
людям головы и вершит свои злые дела. А Керис ничего не может поде-
лать, поскольку он по рукам и ногам связан клятвой на верность Сове-
ту...

И хотя за окнами по прежнему царила непроглядная тьма, Керис
знал, что вскоре начнется очередная тренировка по фехтованию. Нужно
было уходить отсюда. Вынув из сундука кусок белого полотна, Керис бе-
режно завернул в него оба пистолета и патроны. Затем он кошкой выско-
чил из окна, через которое и влез сюда, не забыв при этом тщательно
запереть ставни на все крючки. Он пошел от дома, чувствуя тяжесть пис-
толетов из другого мира...



Глава 5


Страшная буря, подобно которой никто и не помнил, длилась поч-
ти до середины следующего дня. Джоанна задумчиво глядела на буйство
стихии из крохотного окна потайной комнаты, что находилась в покоях
принцессы Пеллициды в северном крыле императорского дворца. Войти в
комнату можно было только через вращавшуюся на невидимых петлях дере-
вянную панель резного дерева, что находилась позади изголовья кровати
Пеллы. Ночь обе девушки провели на костюмированном балу, что давал бо-
гатый торговец Кальве Дирхам в своем роскошном особняке. Джоанна и же-
на регента проговорили аж до четырех часов утра. Все это время они из-
далека наблюдали за Сердиком, который наивно полагал, что если он на-
дел на лицо маску в виде ракушки с раскрытыми створками, то его невоз-
можно узнать. Естественно, что подле него находился и Сураклин, чья
маска изображала оскалившийся желтыми зубами череп. Сураклин продолжал
завоевывать доверие принца - подсказывал ему в игре, которая разверну-
лась в игровой комнате. Игра эта чем-то напоминала рулетку. Сураклин
шептал на ухо принцу, на какое именно деление ему нужно ставить. Ко-
нечно, волшебнику нетрудно предугадать результат, чем тот и пользовал-
ся - золотые монеты тысячами стекались к Сердику, и тот все с большим
обожанием поглядывал на своего благодетеля.

Потом Сердику неизменно везло при игре в карты, кости, потом
опять в рулетку. Глядя на колесо рулетки, Джоанна вдруг вспомнила о
рулетке, которая была в доме Гэри и которая тоже развлекала его гос-
тей. "Теперь мне понятна любовь Сердика к волшебникам!",- буркнула
Джоанна. Тут же она подумала, что в запрещении заниматься магией в им-
перии Феррит есть зерно истины.

Потом Джоанна и Пелла принялись обсуждать возможные планы спа-
сения Антрига. Обсуждали долго. И тут поднялся этот страшный ветер -
сильный, холодный, как где-нибудь на Северном Полюсе. Джоанна предло-
жила было поехать в дом Магистра Магуса, но Пеллицида решительно от-
вергла это предложение - слуги, как известно, народ чрезмерно любопыт-
ный. Они не успеют поздороваться с Магусом, как об их визите к Магист-
ру уже станет известно при дворе. И принцесса предложила Джоанне свое
гостеприимство.

- Насчет Фароса можешь не беспокоиться,- говорила она Джоанне,
когда карета катилась по булыжной мостовой ко дворцу,- он находится в
своем старом дворце! Мне говорили, что он даже выделил там своему воз-
любленному Леннарту постоянные комнаты там!

- Мне кажется,- хохотнула Джоанна,- что Фарос даже не знает
точно, где находятся твои комнаты!

Пелла все еще была в маске, но можно было догадаться, какое
выражение приняло в этот момент ее лицо.

- Возможно! - нашла в себе силы сказать она.

Джоанна поняла, что сказала лишнее, и покраснела. Хорошо еще,
что в кабине экипажа было темно. Какой бы медовый месяц с регентом
Пеллицида не испытала, Джоанна не сомневалась, что Фарос обладал всеми
повадками Джека-Потрошителя. Неудивительно, что Сураклин сразу дога-
дался о несчастье принцессы и выбрал именно такой путь, чтобы попы-
таться завоевать ее доверие. Когда они проезжали через парк, справа
выступили темные очертания дворца регента. Кое-где в его окнах горели
огни. Обе девушки равнодушно посмотрели на дворец, но ни одна из них
не вымолвила ни слова. Джоанна подумала, что регент, возможно, сидит
сейчас в своем кабинете и читает умную книгу - типа сочинений маркиза
де Сада. А может быть, он развлекается с кем-нибудь из своих друзей.

- Ах, если бы только все это действительно не имело ко мне ни-
какого отношения! - нарушила тишину Пеллицида,- если бы я могла взять,
и... Я не знаю... Просто закрыть глаза, а потом, проснувшись, узнать,
что кто-то убил его... И я была бы избавлена от него, и на моей душе
не лежал бы грех косвенного соучастия в его убийстве,- тут принцесса
вздохнула и покачала головой. Белый парик с буклями тоже покачивался в
такт движению кареты,- но вот дело в том, что мне известно, что он хо-
роший правитель! Я видела, каким может быть хорошее правление - видела
это дома. Вообще-то Сентервинг - страна не слишком большая, но дядя
Тай старается, как может! Кстати, он всегда хорошо отзывался о правле-
нии Фароса! Фарос, говорил он, отлично разбирается в торговле, в уст-
ройстве мануфактур, вообще знает массу такого, чем правители обычно не
обременяют свои головы, больше полагаясь на умных советников. Может
быть, поэтому он на мне и женился - ведь Сентервинг - это сосредоточие
крупных мануфактур и богатых банков. Но, выходит, быть хорошим управи-
телем - это еще не означает быть при этом хорошим человеком!

- Я знаю это,- тихо сказала Джоанна,- вся загвоздка в том как
раз и состоит, что он отменный администратор! Вот потому-то Сураклин и
хочет избавиться от него, посадив на трон безвольного Сердика. Уж Сер-
дик даст ему полную свободу рук в этой стране!

- Это звучит, может... немного напыщенно,- вздохнула Пелла,-
но это только одна причина, по которой я хочу тебе помочь. Вообще-то
очень модно говорить о добре и справедливости, но я всегда была воспи-
тана в уважении к разумно применяемой власти и мудрому правлению. Так
что для меня это многое значит,- девушка замолчала, поигрывая красивым
веером. Ее короткие, совсем не женские пальцы вертели изделие из шелка
и слоновой кости. Сейчас Пеллицида хотела смотреть на что угодно, но
только не на Джоанну. Вдруг Джоанна увидела, что сейчас лицо принцессы
вовсе не походит на лицо восемнадцатилетней девушки. Это было лицо
умудренной годами женщины, скорее королевы. Но Пелла наконец заговори-
ла опять,- так вот, ты говоришь, что периоды черной меланхолии и сла-
бости вызываются этой машиной Сураклина... Один такой период произошел
в тот момент, когда я неожиданно для себя самой отдалась ему... Чест-
ное слово, потом я была близка к самоубийству! Я ненавидела себя! Но
не из-за чувства вины перед Фаросом, совсем нет! Просто в тот момент я
поняла, что мое будущее, вероятнее всего, будет состоять в периодичес-
кой смене любовников. И так пройдет вся моя жизнь... Все это такая
грязь... Мне стало интересно, как много людей испытывали потом отвра-
тительные чувства... Как много людей прошло сквозь это?



Когда Джоанна проснулась, принцессы в ее спальне не оказалось.
Джоанна сунула руку в карман - заблаговременно взятые из дому элект-
ронные часы показывали одиннадцать утра. Она вышла в соседнюю комна-
ту - Пеллициды не было и там. Зато на столе стоял покрытый белой холс-
тиной сытный завтрак на подносе. Комната была небольшой. В углу жарко
полыхал огонь в небольшом резном камине из розового мрамора. Под по-
толком на резной высоте висели разных же форм и габаритов клетки, в
которых порхали и беззаботно щебетали птицы. На мягком голубом ковре
спали две толстых псины - похожие чем-то на французских бульдогов.
Джоанна, которая любила кошек, а к собакам относилась с прохладцей,
подумала, что иногда регент бывает прав. Но это было еще не все - до-
машний зверинец Пеллы дополнялся пятиметровым удавом, который непод-
вижно лежал в наполненным сухим песком и опилками продолговатом стек-
лянном террариуме.

- Меланхолик спит почти всю зиму! - пояснила Пелла, показывая
Джоанне змею. Она постучала легонько по стенке террариума, но удав да-
же не пошевелился. Пелла сказала,- вот надо мной все смеются здесь, но
я выросла среди животных! Здесь с ними я не чувствую себя одинокой!

Ветер продолжал биться в стекла, но, судя по его реву, буря
уже пошла на убыль. Джоанна подошла к высокому стрельчатому окну и
выглянула наружу. Да, подумала она, не слишком приглядная картина -
деревья, с которых давно опала листва, мокрая земля и дорожки, разбух-
шие от влаги.

Джоанна поплотнее запахнула полы бархатного халата и зябко по-
ежилась. Она прислушалась, как стучит дождь в стекла окон. Вдруг она
подумала, что так оно и должно быть - что вмешательство волшебников в
ход жизни рода человеческого должно сурово преследоваться. Возможно,
даже смертью.

Вдруг одна из дверей отворилась. Девушка подняла глаза и уви-
дела Пеллу. С ней была неразлучная Киша. Собачонка радостно вильнула
хвостом и бросилась приветствовать Джоанну - она быстро привыкла к
ней. Пелла, как райская птица, стояла в восхитительном наряде из зеле-
ного и алого шелка, отделанном драгоценными камнями в тон. Лицо ее бы-
ло печально и явно чем-то озабочено.

Тут Джоанна поняла, в чем дело - ведь поскольку Пелла была ро-
дом из страны, чье благополучие целиком и полностью зависело от тор-
говли, ее очень беспокоила эта самая буря.

- Буря уничтожила торговый флот! - догадалась Джоанна,- да?

Пелла молча кивнула в ответ. Она была просто шокирована. Резко
встряхнув головой, она точно проснулась.

- Все те корабли, которые прибыли, чтобы получить самые солид-
ные барыши, снять с рынка пенки и сливки. И кто знает, сколько еще по-
гибло между островами! - тут она бросила на спинку кресла накидку и
широкополую шляпу с перчатками, словно гибель кораблей была не чьей-то
еще, а ее личной трагедией. Она продолжала,- а ведь осень всегда счи-
талась спокойным временем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41