Возле южного склона возвышенности могучая полноводная река пробила один из естественных каналов, называемых здесь протоками, которые уберегают от заболачивания почву. Берега реки и протоки выглядят на редкость живописно. Правда, тут не увидишь того удивительного сочетания скал и ущелий, холмов и долин, что так пленяет взор путешественника на севере. Но это с лихвой искупается бесконечными далями, куда невольно устремляется его душа. Река свободно несет свои воды, а над лесами высятся деревья-великаны, листва которых своими пышными красками затмевает северную флору.
На берегу протоки раскинулся небольшой городок, домики которого казались весьма убогими в сравнении с роскошными поместьями плантаторов. Еще более жалкий вид имели несколько строений, - судя по всему, то были склады, - возведенных с той небрежной поспешностью, что отличает начало любой деятельности американских поселенцев. У дверей одного из складов стоял часовой. Кругом царила тишина, время от времени прерываемая барабанной дробью и звуками скрипки, сопровождавшимися весьма ленивые маневры батальона ополченцев. Здесь не было и следа сумятицы и неразберихи, бросавшихся в глаза в Опелоузасе. Во всем ощущалась серьезность, сосредоточенность и дисциплина. Все ополченцы были одеты вполне прилично, некоторые даже богато. Молодые офицеры были в военной форме, пожилые в цивильном платье и отличались от рядовых лишь шпагами, красными шелковыми шарфами и плюмажами на шляпах. Не слышно было ни окриков, ни брани, а если у кого-то из молодых все же вырывалось громкое "Черт побери!", никто не придавал этому ни малейшего значения и не обижался. Выполнив очередной маневр, батальон останавливался, подбегали негры с корзинами, офицеры и ополченцы слегка подкреплялись едой и вином.
На реке показался пароход. Он вошел в протоку в тот момент, когда батальон, завершив атаку и отступление, развернулся и выстроился на берегу. С парохода сошли первые пассажиры. На их лицах читались испуг и смятение.
- Генерал Биллоу, - заметил один из офицеров, - похоже, они прибыли с дурными вестями.
Посовещавшись с офицерами, генерал сказал:
- На сегодня довольно. Все могут отдыхать.
Барабаны дали сигнал отбоя. Офицеры спешились, ополченцы поспешили к пассажирам. Первые же слова прибывших вызвали всеобщее замешательство, потом послышался глухой рокот и выкрики: "Долой тирана!" Затем люди замолчали, внимательно и почтительно глядя на высокого мужчину в коричневом камзоле, к которому направился генерал Биллоу. Незнакомец прошептал на ухо генералу несколько слов, и лицо того помрачнело. Но тут к генералу подошел капитан линейных войск.
- Капитан Перси, - представился молодой человек.
- Генерал Биллоу.
Капитан вручил ему запечатанную сургучом депешу.
- Джентльмены, - сказал генерал, пробежав глазами депешу, главнокомандующий приказывает нам выступать, не дожидаясь подкрепления с того берега. Капитан Перси, он назначает вас комендантом лагеря, вам поручено обучать прибывающих сюда ополченцев.
Он отвернулся и начал о чем-то совещаться с офицерами.
- Выполнение первого пункта приказа зависит от мнения наших сограждан, - вновь обратился он к капитану. - О нашем решении вам сообщат завтра утром. Принимайте командование лагерем, в вашем распоряжении три сотни ружей и пять тысяч патронов. Все это собственность наших граждан.
- Генерал Биллоу! - побледнев, воскликнул молодой человек. - Я вас правильно понял? Вы намерены обсуждать приказ главнокомандующего в тот момент, когда неприятель уже в двадцати милях от столицы?
- Надеюсь, капитан Перси впредь будет придерживаться субординации в отношении старших по званию офицеров, избранных в соответствии с нашими законами.
- Действие которых приостановлено, - язвительно парировал капитан.
- За что тот, кто сделал это, понесет должное наказание, - уверенно заявил генерал.
Тем временем к берегу подплыла лодка с двенадцатью пассажирами довольно странного вида. Генерал сделал знак капитану Перси, и тот направился встречать прибывших. Заметив офицера, гребцы вновь налегли на весла и быстро ввели лодку в протоку. Там они все же причалили к берегу, один из незнакомцев подошел к капитану и с поклоном передал ему какую-то бумагу. После чего все они двинулись в сторону городка.
Капитан недоуменно глядел то в бумагу, то на эту диковинную процессию. Затем он вернулся к генералу.
- Что там происходит? - спросил тот.
- Прочтите, генерал, - капитан протянул ему бумагу. - Я едва поверил своим собственным глазам. Охранная грамота для Армана, Марко и прочих жителей Накогдочеса, выданная мексиканскими властями и подписанная главнокомандующим.
- Какова цель их прибытия?
- Тот тип заявил, что обо всем осведомлен сам главнокомандующий, пожав плечами, сказал капитан. - Весьма подозрительный сброд!
- А вот и мистер Биллоу! Как тут у вас дела? Рад видеть вас, мистер Биллоу, - послышался грубоватый голос сквайра Коупленда, только что высадившегося на берег вместе со своими спутниками. - Позвольте представиться, майор Коупленд собственной персоной. Мой батальон прибудет завтра.
- Добро пожаловать, майор.
- А этих двоих можете считать моей свитой. Первый вам хорошо знаком. Дик Глум, наш констебль. А второй... гм... даже не знаю, с чего и начать...
- В таком случае, я помогу вам, - вмешался Джеймс. - Я - англичанин, мичман с фрегата "Доннерер", в силу стечения обстоятельств оказавшийся вдали от своих соотечественников. Покорнейше прошу о скорейшем расследовании моего дела.
Генерал пробежал глазами врученный ему сквайром протокол допроса, бегло глянул на бойкого юношу и отдал протокол капитану Перси.
- Капитан, это дело по вашей части. Поступайте, как сочтете необходимым.
Капитан тоже прочитал протокол и подозвал вестового.
- Отведите этого человека в караульное помещение и установите вооруженную охрану.
Сквайр равнодушно выслушал распоряжение капитана, а затем спросил генерала:
- Что с вами, генерал? Вы чем-то расстроены?
- Да, и на то есть веские причины. Скоро вы обо всем узнаете. Вы прибыли очень кстати.
- Дурные вести с юга? Кое-что дошло и до меня. Да, нелегко будет образумить его. Но с моими ребятами у него ничего не выйдет, уж больно они своенравные. Знали бы вы, что они вчера мне устроили. Сижу я себе за завтраком, и вдруг ко мне вваливается целая толпа. Уверяют меня, будто изловили шпиона, этого самого англичанина. Поначалу я решил пропустить их выдумки мимо ушей. Но за обедом он вдруг кое-что сболтнул про Токеа, а когда моя старуха упомянула красавицу Розу, покраснел точно рак.
- Дорогой майор, эти сведения заслуживают особого внимания. Но их нет в протоколе допроса, - укоризненно заметил генерал.
- Не такой же он дурак, чтобы писать про это!
Офицеры удивленно уставились на Коупленда.
- У меня и без него забот было по горло. Вот я и велел составить протокол.
- Сквайр, - сказал генерал, - на мой взгляд, вы весьма легкомысленно отнеслись к своим обязанностям. Где это видано, чтобы шпион составлял протокол собственного допроса?
- Вы правы, тут я дал маху, - почесал затылок Коупленд.
Тем временем подозрительные мексиканцы почти подошли к большому, добротного вида дому, на котором красовалась вывеска "Гостиница". Было заметно, что они очень торопились, но поскольку некоторые из них с трудом передвигали ноги, их успели нагнать офицеры и вестовой с Джеймсом. Заметив главаря мексиканцев, Джеймс впился в него глазами. Тот быстро отвернулся. Англичанин хотел было кинуться к нему, но его грубо ухватил за плечо вестовой.
- Послушай! - воскликнул мичман. - Я знаю этого человека!
- Ну и что с того?
- Пусти же меня! Это пират!
- А ну успокойся, не то я переломаю тебе все кости! Этот малый заявляет, будто тот мексиканец - пират, - объяснил вестовой подоспевшим к ним офицерам.
- Выполняйте приказ, - сухо бросил генерал, не удостоив юношу даже взглядом.
Джеймс побледнел. Вестовой подтолкнул его:
- Ступай!
- Ну, а вы что скажете? - обратился генерал к мексиканцам.
Вперед вышел человек с черной повязкой на лице - на него указал англичанин - и с достоинством поклонился генералу.
- Если я не ошибаюсь, вы офицеры доблестной добровольной армии, направляющейся на юг. Мы будем счастливы присоединиться к вам, ибо все мы полны решимости внести свою лепту в героическую борьбу вашей родины, дающей прибежище всем, преследуемым тиранией. Любой из нас готов пожертвовать жизнью во имя свободы, величайшего блага на земле!
- Не слишком ли легко вы готовы пожертвовать жизнью? - сухо спросил генерал. - Похоже, вы не особенно дорожите ею.
- Только сердце труса остается холодным, когда речь идет о борьбе за свободу!
- Было бы куда лучше, если бы вы воспылали такой же любовью к своей родине. О нашей мы позаботимся сами. Думаю, Мексика более нуждается в ваших горящих отвагой сердцах.
- Мы слишком горды, чтобы прислуживать святошам. Лишь в вашей стране храбростью и отвагой можно заслужить почет и уважение.
- Но все вы ранены!
- Пустяки! Банда индейцев дорого поплатилась за эти раны.
- А как быть вот с этим? - спросил полковник Паркер, хватая за шиворот одного из мексиканцев. - Он, верно, тоже мечтает внести свою лепту в нашу борьбу?
Полковник сдернул с головы мексиканца шапку и прикрывающий лицо платок.
- Ба, да это же наш Помпи, - захихикал слуга-негр, стоявший неподалеку. - Он удрал от маса Паркера.
- Помпи - мексиканец! Помпи не знает маса Паркера! - завопил негр.
- В таком случае тебе придется со мной познакомиться. Вестовой, уведите его! И не забудьте надеть на него кандалы и ошейник.
- А вы пока останетесь в городе, - сказал генерал главарю подозрительных мексиканцев, равнодушно взиравшему на арест своего чернокожего собрата.
- Под вашу ответственность, генерал. Нам было приказано как можно скорее прибыть в штаб главнокомандующего.
- Для начала вас осмотрит врач. Если и вы действительно ранены, вас будут лечить. Если нет - отправитесь в тюрьму.
- Но, генерал...
- Довольно, больше можете не утруждать себя объяснениями, - оборвал его тот. - Мы сообщим о вас главнокомандующему. Остальное узнаете позже.
И генерал быстрым шагом направился к гостинице. Ополченцы окружили мексиканцев и доставили их в караульное помещение.
24
Когда двое офицеров ополчения вместе с капитаном Перси вышли из гостиницы, уже стемнело. Некоторое время они молча шли вдоль берега.
- Черт побери! - воскликнул наконец майор Коупленд. - Услышь я нечто подобное еще вчера, я не поверил своим бы собственным ушам. Выходит, и среди нас объявился человек, вообразивший себя восточным султаном. Ему, видите ли, не по нраву наши законы! А когда представители гражданской власти не пожелали понять его прозрачные намеки, он взял и запер двери всех учреждений!
- Ну, за это он поплатится, - заметил полковник Паркер. - Впрочем, если ему удастся разбить англичанин, он может выйти сухим из воды.
- Почему вы так полагаете? - спросил Коупленд.
- Неужели не понятно? Неужели вы думаете, что опьяненная победой толпа станет требовать его наказания? А люди разумные решатся призвать его к ответу и тем самым заслужить упреки в черной неблагодарности? Увы, гражданское достоинство ценится у нас немногим выше, чем в Старом Свете, где принято венчать лаврами разбойников и убийц. Победа вызовет здесь такое же безумное ликование.
- Но разве мы можем желать поражения? - воскликнул майор.
- Я тоже вовсе не желаю этого, - возразил полковник. - Мне не менее вашего дорого то, что я нажил собственным трудом. Но я скорее позволю врагу разграбить свой дом, нежели хоть на йоту поступлюсь гражданскими принципами. Я вместе со всеми создавал наше государство, и мне не безразлично, какое наследие получат мои дети. Мы полны решимости разбить врага, но мы не позволим властолюбивому генералу, утратившему всякий разум из-за нескольких тысяч британцев, наносить смертельные раны всему обществу.
- Ваши гражданские принципы, разумеется, достойны всяческих похвал, усмехнулся капитан Перси. - Только помогут ли они шести тысячам ополченцев разгромить лучшую армию Старого Света? Даже при самом умелом ведении боевых действий мы едва ли можем рассчитывать на победу.
- Эти шесть тысяч ополченцев будут сражаться за свободу своей родины, капитан, - заметил генерал Биллоу. - Это могучая, неодолимая сила. А то, что сделал главнокомандующий, не проступок, а преступление.
- Передача верховной власти одному человеку, - вмешался полковник Паркер, - это диктатура де факто. И если в его руках она даже никому не угрожает, то может стать весьма опасной в руках другого, более ловкого, правителя.
- Ну, это меня не больно пугает, - заявил Коупленд. - Как только мы разобьем англичан, гражданская власть вновь вступит в законную силу.
- Разве я в этом сомневаюсь? - возразил полковник Паркер. - Но чего стоит, в таком случае, гражданская власть, если в минуту опасности она покорно слагает с себя полномочия и подчиняется грубому произволу. Все это свидетельствует о том, что мы не слишком высокого мнения о нашей конституции. Нынешние события могут послужить дурным примером для наших потомков.
- Но позвольте, - сказал капитан Перси, - ведь речь идет лишь о временной централизации власти во имя того, чтобы отразить натиск врага. Разве вы сами не подаете дурного примера остальным, оспаривая приказы главнокомандующего в тот момент, когда неприятель уже подошел к столице?
- Вы храбрый офицер, капитан Перси, но вы не знаете моих людей, заметил майор Коупленд. - Любой из них, не раздумывая, кинется в самую гущу сражения, но едва ли хоть один изъявит охоту дружески поболтать с главнокомандующим, поправшим их права.
- Да, - поддержал майора генерал Биллоу, - во имя блага нашей родины мы обязаны ограничить его власть. Поверьте, капитан, мы и впредь будем исполнять приказы главнокомандующего, ибо того требует конституция, но непременно призовем его к ответу за противоправные деяния.
- Да, именно так, - подтвердил полковник Паркер. - И если вы готовы поддержать нас, милости просим на собрание.
Ничего не ответив, капитан молча поклонился и ушел.
- Он славный молодой человек и храбрый офицер, - заметил полковник. Но два года службы в линейных войсках так заморочили ему голову, что, защищая честь главнокомандующего, он готов вызвать на дуэль любого из нас.
- Не хотел бы я себе такого в зятья, - сказал Коупленд. - Уж больно он смахивает на британского вояку.
- Как раз такие и нравятся молодым девушкам, - улыбнулся полковник. Впрочем, он честно выполняет свой воинский долг.
Сев в лодку, офицеры переправились на другой берег протоки и зашагали к большому дому, окна которого светились сквозь заросли деревьев. Они хотели немного отдохнуть, а потом еще раз обсудить создавшееся положение, прежде чем прийти к окончательному решению, которое в любой иной стране могло бы стать причиной жесточайшего кровопролития или даже свержения государственной власти.
А капитан тем временем вошел в гостиницу и приказал вестовому привести Джеймса. Потом поднялся к себе в комнату, сел в кресло и о чем-то задумался. Несколько минут спустя появились вестовой и англичанин.
- Джеймс Ходж, - приветливо обратился к нему капитан Перси, - прежде чем составить донесение главнокомандующему, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Отвечайте честно и без утайки.
- Заверяю вас, капитан, что вы не услышите от меня ни единого слова лжи.
- Вы сказали, что вас захватили в плен пираты.
- Именно так все и случилось. Если вы потрудитесь запросить штаб наших войск, вам подтвердят, что я говорю правду.
- А еще вы заявили, будто узнали в одном из мексиканцев пирата.
- Да, я опознал его по походке и манере держаться. Все это отчетливо запечатлелось в моей памяти.
В этот миг в комнату вошли три человека. Один с черной повязкой на лице, у другого была рука на перевязи, третьим был юноша с горящими черными глазами. Все они вели себя спокойно и невозмутимо.
- Вы узнаете кого-нибудь из них? - спросил капитан Джеймса.
- Вот этого, - сказал Джеймс, направляясь к человеку с повязкой на лице. - Он - пират.
Обвиняемый холодно и презрительно поглядел на англичанина.
- Что нужно от меня этому юноше? - обернулся он к капитану.
- Вы слышали его слова?
- Разумеется, слышал и могу лишь посмеяться его глупости.
- Клянусь честью, капитан, это пират! - вскричал Джеймс.
- Молодой человек, потерпите немного. Через три дня сюда доставят наши товары, и вы получите возможность самолично удостовериться в том, что все мы - плантаторы и торговцы.
Джеймс сначала побледнел, а затем побагровел от ярости.
- Я его хорошо заполнил! Уверяю вас, я не мог обознаться!
- Коли этот юноша так упорствует в своем заблуждении, то из уважения к вам, капитан, я готов предъявить более веские доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27