А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Добрый вечер! — вежливо поздоровался с ним Андреа, и сразу внес ясность в ситуацию:— Похоже, что в единый сценарий я уже не попал. Но есть возможность все исправить, и организовать следующий сюжетный поворот: благородный и смелый чужеземец избавляет племя от гнета жестокого и властного вождя. Как ты на этот счёт?— Однако, дурак, — бесстрастно ответил Слокум.Андреа отвечать не стал, а принялся шарить по полкам, и найдя маленький гладкий цилиндрик с рифленым колесиком, чиркнул им и зажег сальную свечку уродливой формы.— Однако, сам дурак, — в тон сообщил он Слокуму, рассматривая зажигалку. — Такие вещи в открытую держишь. Ведь не здешняя штучка, а? Неужто за зажигалку продался, а? Или пошарить, так ещё и бусы с зеркальцем найду?Слокум ничего не сказал. Андреа поднес свечку к лицу женщины — ну точно. Одна из тех, кого он утром видал, и которою вполне мог выбрать в качестве «той, что отдала сердце». «Жалко, что действительно не её выбрал! И Шоколадка был бы жив…» Он повернулся к вождю:— А ты, смотрю, ничего так устроился. А вот интересно, если б я эту выбрал, её б тоже объявили дочерью вождя, ушедшей с кувшином? А пока не дочка, так и поиграться можно… Ничего, ничего, это все естественно, это можно понять, а понять — значит простить. А вот я другое понять пока не могу, и соответственно простить тоже: что вы с Горячездравом тут устраиваете? И зачем?— Однако, совсем не скажу, — Эту самую длинную за все время знакомства фразу Слокум выговорил все так же спокойно, хотя рука его продолжала кровоточить, и лужа воды на полу постепенно приобретала красный оттенок.Андреа глянул на него внимательно, и понял — ведь не скажет! Хоть на части режь, все так же будет глядеть своими узкими глазами на желтовато-коричневом морщинистом лице, и молчать.«Ну что теперь делать? Девку пытать? А что она знает? Небось так же втёмную используют. Заготовленная…»Он сам не зная зачем встал, и прошелся от стены до стены, пнул табуретку с мягким сидением. Злость, только что бурлившая в груди вся куда-то делась, сменившись досадой — конечно, по уму Слокума надо было побыстрей прирезать, и объявить вождем себя. Но Андреа знал, что сделать этого сейчас он уже не сможет.«Вот попал-то! Можно, конечно, все бросить, и сбежать нафиг. Так догонят и погасят, сам же этот эскимос и погасит, недрогнувшей рукой. Как не прошедшего обряд вхождения в единый… Стоп. Обряд! В этой системе со стороны Творцов настолько слабый контроль, что с помощью всякой ерунды можно изменять и ход сюжета, и саму сущность персонажей. А почему это не могу сделать сейчас я? Тогда задача: переправить Слокума из бесстрастного, с сильной волей вождя в… скажем, тоже вождя, но трусливого и жадного. В принципе, начало этому он уже сам положил — пользовать девочек, заготовленных для перековки героев единым сценарием наверняка не предусматривалось!»Андреа несколько минут постоял задумавшись, вспоминая детали, которые подметил за сегодняшний день, и соображая, какая из них должна быть важной, а какая — нет. Потом опустился к Слокуму, и последним лоскутом простыни замотал ему руку — не то что бы из большой жалости, но кровавая лужа с намокающими в ней перьями начала действовать на нервы. Лежащий вождь следил за его движениями молча, лишь его глаза поблескивали в колеблющемся свете огонька свечки.— Однако, поскучай маленько, — предупредил Андреа вождя, подражая его тонкому голосу, и потрепал связанного по щеке. — А потом будем дальше развлекаться. В два прихлопа, три притопа, ай-нэ-нэ!Он проверил, не дотянется ли Слокум или девушка связанными руками до чего-нибудь острого, или до зубов соседа, и вылез в дыру. Мысль о том, что можно было пройти и через дверь, пришла лишь минутой позже.Яркий свет костра на поселковой площади не дал заплутаться — Андреа к ней вышел очень быстро, и предупреждая новые звуки радостной встречи, провозгласил:— Большой Вождь Слокум, отец Ла-Вай-Ли прислал со мною слово к вам!«Как реакция? Вроде ничего, слушают!» — и продолжил торжественно-угрожающим голосом, специально предназначенным для таких случаев:— За то, спас её я, чужеземный незнакомец, а племя его не спасало никого, наложил он на свой народ вено… в смысле виру! Подношения должны быть принесены к дому его, и сложены красиво со словами раболепными, а так же девушек из будущих дочерей своих он себе возжелал не по одной, а всех сразу, ибо чует во чреслах силу великую. А без того не быть сегодня празднику, а быть отказавшимся в немилости!Андреа перевел дух, и уже не «голосом», а попросту сказал:— Словом, охренел старик. Но — сами понимаете!Несколько мгновений народ молчал, потом поднялся ропот, но ропот был отнюдь не негодующим — похоже люди деятельно обсуждали, что нести, а что оставить. Андреа поклонился, и медленно, с достоинством удалился, хотя далась ему эта медлительность весьма тяжело.Через пару десятков минут перед иглу Слокума полыхал костер не хуже того, что на площади. Слух об «охренении» вождя быстро распространился по селению, и подношения потекли рекою. Самого Слокума Андреа усадил на табурет так, чтобы через окно людям был виден его темный силуэт, как бы оглядывающий происходящее. Изредка этот силуэт одобрительно кивал головой, изредка осуждающе — спрятавшийся за его спиной Андреа попросту брал вождя за волосы на затылке, и дергал их вверх-вниз, или из стороны в сторону. При этом он приговаривал: «Кивай, а то палец отрежу! Молчи, а то ухо отрежу!». При всем желании что-либо крикнуть Слокум не мог бы — во рту его был напихан чуть ли не аршин ткани, но именно это и было частью выдуманного Андреа на ходу собственного обряда: вроде бы как слушающийся угроз вождь должен был постепенно менять свою сущность, и становиться действительно трусливым.Правильные ряды барахла и еды росли и удлинялись, а девушки из «отряда будущих дочерей» полуобнаженные танцевали в свете костра под мерный стук барабанчика в руках одной из них. Сначала подносители валили густым потоком, потом реже, а через полчаса и вовсе иссякли: предпоследним оказался Лысый, выложивший на освещенную пламенем землю кожаный ошейник Фидашеньки. Отдарившиеся старались поскорее удалиться, и лишь девушки продолжали неутомимо изгибаться в мерном ритме, словно заведенные. В другой раз Андреа с удовольствием бы посмотрел на это зрелище ещё, но сейчас было не до того: надо было выяснить, получилось с его затеей, или нет.Осторожно, чтоб в случае неудачи можно было все сделать как было, он вытащил кляп изо рта Слокума. Тот подвигал челюстями, но промолчал.— Смотри, какие девочки, а? Красивые какие! Как они пляшут — для тебя пляшут… — зашептал Андреа вкрадчиво, изображая записного злодея и садиста. — А хочешь они все сейчас к тебе придут? Покорные таки, мягкие… А вдруг не придут? А вдруг злой и подлый чужеземец сейчас будет их по одной заводить в твой дом, и складывать штабелем у порога? А головы отдельно, головы например в бак? А подарки? Смотри какие подарки, одного мяса сколько! Мясо жирное, хорошее… А я тебе сейчас буду ухо отрезать, если со мной говорить не захочешь, да? Но совсем тебя я убивать не буду, чтобы больно было…— Однако, дурак, — сообщил Слокум.— Ну, это я слышал, — разочарованно протянул Андреа, и вздохнул — не получилось. Но вдруг Слокум продолжил, против обыкновения не прибавляя больше «однако»:— Но дурак опасный. Что-то я тебе скажу, но за то, чтоб девочки ушли.— Ага. Они уйдут, а ты вновь в отказ?— Я скажу, а ты их не отпустишь? — поделился подозрением Слокум.Андреа быстро окинул строй красавиц — их было штук пятнадцать.— Хорошо. Один ответ — одна девушка. Идет?— Смотря какой вопрос.— Сговорились, — Андреа выглянул, и крикнул: — Пока хватит! Просто стойте!Девушки остановились, как выключенные. Андреа вздохнул, повернулся к вождю и спросил о первом, что его волновало:— А с чего это ты такой сговорчивый стал?— Однако, я понял, что ты меня резать не хочешь, значит я вождь останусь. А вождь должен проходящих переводить в единый. Для этого девушки нужны. Ты пришел и ушел, а мне еще работать. Ответ длинный, отпусти двоих.«Вот оно что! А я-то тут выпендривался! Всего-то надо было… Правильно сказал чукча, дурак я, не мог по-нормальному мозгами пошевелить, все бы проще было! Ладно, хорошо, что хоть наугад попал ему в больное место…»— Понял… Эй, красотки, двое сбоку, ваших нет! Идите пока что. Да, да, свободны, давайте отсюда!Девушки исчезли, словно их тут никогда и не было.— Продолжаем нашу беседу. Где твоя отключалка?— Трое.— Чего?— Цена ответа — трое.— Ну давай.— Нет никакой отключалки. Есть формула, которую надо помнить, и слова, которые надо сказать. А вещь может быть любая, лишь бы в руке держалась — в неё мыслю сконцентрировать однако, надо.— А чего ж не сказал?— Она длинная, ты мог догадаться и помешать, а это опасно. Ты еще не отпустил троих.Андреа кивнул, и ряд девушек еще уменьшился.— Теперь: для чего нужен Единый сценарий?— Посол ты.— Чего?К Слокуму вернулись и акцент, и манера говорить коротко:— Однако я говорю: посол ты. Пять девосек ты отпустила. До следуюсих заготовок хватит.— Тогда я остальных…— Как хосис. Моя насрать.Андреа опешил. Только-только все наладилось, и на тебе. Опять тупиковая ситуация, и тупик гораздо более глубокий чем раньше. И что дальше делать? Этот вопрос осветил по собственной инициативе Слокум:— Тока не успеис. Моя Лысому все объяснил, он народа собирает. Так сто у племени сегодня все же будет праздника. Не свадьба, так пытки у столба. Ты меня уже развлекал, теперь других развлекать будес.Вождь смолк, но не удержался, и злорадно добавил:— На два прихлопа не обойдёсся, однако!«Вставил!» — оценил ситуацию Андреа. — «По самые никуда…» Он быстро выглянул в дверь: вроде надвигающейся гневной толпы ещё не было видно. Сколько времени осталось до ее появления гадать не хотелось, и соответственно с этим рассуждением он под удивленными взглядами так и оставшихся стоять в ряд красавиц попросту порскнул в темноту, словно уже преследуемый.Теперь отсутствие луны не раздражало Андреа, а наоборот, радовало, но вот количество звезд на небе казалось теперь явно избыточным. Отбежав на два или три домика от иглу, он умерил темп, а дальше и вовсе пошел мерным шагом, надеясь, что так его будет труднее отличить от какого-нибудь местного.«Но где же волнующиеся жители? Где бурлящее от возмущения племя? Ничего не понимаю!»Андреа прошмыгнул вдоль глинобитной стены длинной мазанки с малюсенькими окошками, и оказался рядом с полотняной стенкой высокого шатра. Внутри шел разговор, и Андреа ни с того ни сего начал про себя: «Угадав за тканью знакомый голос, он замер, превратившись в слух… Здрасте, опять понесло. Вообще надо будет как-нибудь на досуге попробовать превратится заодно и в зрение, и посмотреть, что из этого выйдет. Ладно, шутки в сторону. Все-таки, кто там и о чем?»— Да я же серьезно говорю — так Слокум мне и намыслил! — убеждающе говорил Лысый, именно на его голос Андреа и остановился. Кто-то другой рассудительно отвечал:— То ему, значит, подношения раболепные делай, а то его из лап врагов освобождай.— Да ведь это чужеземец все придумал, про подношения!— А про баб тоже чужеземец придумал? Что, Лысый, сам что ли про Слокума и его «дочерей» не знаешь? Как раз вполне его манера.— Да шоб он сдох через ту манеру с перенапряга! — добавил женский голос. — Шоб у него яйца с булыжник стали, и весили так же!— Ну, я что… Я ничего, я сказал, а дальше уж сами… — перебил её Лысый, явно не желая слушать продолжение добрых пожелай, откинул полотнище двери, и вышел вон.«Эй, Лысый! Иди спокойно, у меня твой нож, помнишь? А я сзади!» — подал сигнал Андреа. Лысый вздрогнул, но оборачиваться не стал.«Пойдем куда-нибудь, поговорим. Я смотрю, не получается народ поднять?»— Не получается, — Лысый все-таки обернулся, и махнул рукой:— Да садись прямо здесь, вон, бревно лежит. Только ножом не очень-то! Он конечно, дрянь, но порезаться можно.«Можно, можно. Уже порезались».— Кто? Ты что ли кого-то…— Нет, Шоколадка. Он эту, Ла-Вай-Ли любил, оказывается. Ну и решил все проблемы.«Интересно, Лысый, а ты образы можешь воспринимать? Тогда гляди, как все было!» — и Андреа представил себе момент гибели Брата-С-Лицом-Как-Сладкий-Камень.Лысый понурил голову, и глухо ответил:— Я знаю. Это я ему посоветовал с тобой сразится, по ходу обряда. Какой-то шанс все-таки.— На что?— На то, что ты поймешь, и уступишь. Такое тоже в рамки Единого укладывается… Ну почти укладывается, — он вдруг изменил тон, заговорил зло: — А какого Факта ты именно на нее показал, а?!— А какого меня начали подзуживать? Не могли просто отпустить?— Не могли, — Лысый так же быстро сник, как и только что вскинулся. — Это обязанность Слокума, и других вождей тоже. Я на заготовки ездил, повидал. Наш-то чукча еще ничего, только до баб охочий больно. А в других племенах, там таких козлов понаставили!— Кто понаставил, а? Скажи, пожалуйста! Ну все равно ведь наперекосяк все идет, ты не объяснишь я ведь еще хуже учиню! — Андреа не угрожал, а просил, чуть ли не умолял.— Кто, кто. В пальто. Появляются тут разные люди, нездешние в основном. То проездом, то пролетом, то из-под земли вылазят… Я не шучу, именно из-под земли. Правда твой друго-спутник ритуальный одного из них опознал.— Знаю, Горячездрав его зовут. Но как вот ты сам думаешь, что им надо, а? Я же честно понять этого не могу!— Пока что им нужна власть над системой такая же, как у Авторов. И она у них похоже уже есть. Только Авторы все-таки как-то извне все направляли, а эти и своих методов добавили. Конкретных.— Да уж, видал, — Андреа вспомнил лощинку со «галереей восковых фигур». Лысый почесал лишнюю шишку, и вдруг спросил:— Кстати, а куда ты Изя делся?— Да я его побил немного, и мутантам сдал.— А. Ну ничего, ему полезно. А Ла-Вай-Ли? Её тоже сегодня ещё не видали. Грешным делом решили, что ты это… решил побыстрей воспользоваться.Андреа вздохнул, и рассказал все как было, с самого начала, и до разговора с ушастым мутантом. Дослушав до слова «ржавые» Лысый сказал «так», а когда Андреа закончил, повернулся к нему всем телом:— Вобщем слушай, как тебя — Асв, да? Я так понял, что тебе не понравился обряд перевода, да? Мол фальшивый весь из себя? Ну вот, а теперь есть шанс проявить себя по-настоящему. Ржавые — это такой народ, он вобщем-то тоже из нашей системы Миров-После-Факта, но сильно другой. Я б сказал странный. И развлечения у них тоже странные. Скорее всего Ла-Вай-Ли все же к ним попала — сегодня вечером их действительно видали, но наезда так и не было. И коли ты хочешь продержаться самостоятельным ещё какое-то время, ты должен её от них вытащить.— При чём тут моя самостоятельность? — спросил тихо Андреа.— При том, что это будет момент похожий на сценарный, но вести его ты будешь сам, и только сам. И если у тебя там все получится, то потом в чужой сценарий тебя затащить сможет только тот, кто сам испытывал нечто подобное. Понимаешь?Лысый говорил все так же спокойно, но в с каждым словом его речь становилась все тверже и убедительней.— Я тебе один секрет открою: когда я еще был авторским персонажем, я как-то раз сам решил… Ну в общем сделать одно дело. И сделал его, причем так, что он мне ни помочь, ни помешать не смог. И после этого воля Автора перестала для меня быть непреложным законом, понимаешь? Я по-прежнему ее чувствовал, я знал что он меня хотят, но я мог и сам что-то захотеть, а что-то нет. И теперь — думаешь я просто так тебе сказал, что Единый Сценарий посильней Авторов будет? Не, не просто так. Есть с чем сравнивать.— Понял… Я понял! — воскликнул Андреа, не заботясь о том, что кто-то рядом может его услышать. «Так вот в чем дело!» — продолжал он про себя. — «Вот почему чем больше кручусь вдали от своего тихого и спокойного мирка, тем проще мне оставаться вне сюжетных линий, которые то и дело приходится пересекать! И мне, и девчонкам. Но тогда… Тогда Наталия и ее ребятишки, получается тоже должны быть такими же. Как основа по крайней мере, а потом на эту основу взгромоздилось что-то еще, причем это что-то я пока понять не могу. Ведь вряд ли их цель — власть над этой несчастной системой!»— Кстати, — вновь заговорил Лысый, — эти пришлые, с которыми Горячездрав, тоже про возможность выходить из-под контроля знают. Как-то раз они говорили, а я подслушал своими шишками, что в Большом Городе есть такое понятие — экспы, и у кого этих экспов больше, тот лучше проходит следующие эпизоды. И они обсуждали, можно ли понятие экспов перенести на наши системы миров, и по-моему сошлись на том, что нельзя.— А что ты знаешь про Большой Город?— Слухи. Что там все всегда разное, и что нечто подобное Мирам-После-Факта там тоже есть. И что например ржавые чуть ли не оттуда к нам откочевали.— Хорошо. Знаешь, Лысый, я не буду врать — пошел бы я вытаскивать эту девчонку сам по себе… Дома бы пошел, сейчас уже пообтерся — может да, а может и нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44