Но в деле Зимовца
она обязана разобраться - это ее долг.
- Так вот не уберегла ты своего подопечного, мать! - Мандзюк изменил
тон на сочувственный, шумно вздохнул: - С ножичком парень играться стал. А
за такие игры, как тебе известно, по головке не гладят. Ну да ладно,
учитывая твое ходатайство, мы этот ножичек к делу не подошьем.
- То есть как не подошьете? - больше насторожилась, чем удивилась
Галина: что-то очень уж подобрел старший лейтенант Мандзюк, подобный
либерализм за ним раньше не замечался. - А как посмотрит на это человек,
которого он ранил?
Мандзюк наморщил лоб, словно вопрос поставил его в тупик.
Но затем осклабился в улыбке:
- Думаю, положительно.
- Это шутка?
- В отличие от Ляшенко я предупреждаю, когда шучу, и в любом случае
не требую аплодисментов. Надеюсь, не передашь ему эти слова? Ну вот один
вопрос решили! Что касается эпизода с перочинным ножом, то в нем есть
нюанс, о котором я сейчас подумал. Дело в том, что потерпевший - ну тот
мужчина, которого твой Зимовец ножичком царапнул - пожелал остаться, как
говорят, в телепередачах "Очевидное-невероятное", неопознанным объектом.
Правда, не летающим, а удирающим на автомашине марки "Лада"...
- От кого удирающим? - не поняла Галина.
- Полагаю, от скандала. Когда на место прибыл милицейский патруль,
потерпевший быстренько сел в свою машину и уехал, не оставив визитной
карточки. Конечно, при очень большом желании эту "Ладу" и ее владельца
найти можно. Но возникает вопрос: а надо ли? Человек и без того пострадал,
а мы ему эскалацию скандала навязываем. Негуманно!
- Он что же, не заявил, не обратился к вам? - удивилась Галина.
- В том-то и нюанс! Тут вот еще что надо учитывать: в загородные
ресторанчики, на ночь глядя, с женами не приезжают. А если приезжают, то,
как правило, не со своими.
- Он был с женщиной?
- И говорят с очень миловидной, - подхватил Мандзюк. - Не исключено,
что именно из-за нее и разгорелся сыр-бор. А теперь представь, как
прореагирует жена нашего инкогнито, когда ей станет известен этот факт.
Он, я уверен, очень хорошо представляет это. Потому-то и удрал.
В доводах Мандзюка был определенный резон.
- Но что в таком случае ты вменишь Зимовцу?
- Остается немало: пьяный дебош с битьем казенной посуды, оскорбление
обслуживающего персонала ресторана: он обругал буфетчицу, пнул ногой
официанта. Одним словом, хулиганство чистейшей воды; так что отвечать
твоему Зимовцу все же придется. До суда, пожалуй, отпустим его, учитывая
твое поручительство. Вот допросим сегодня и отпустим...
На этом их прервали - Мандзюка куда-то вызвали. Галина не стала его
дожидаться: вроде бы все выяснила. Конечно, обидно за Анатолия -
распоясался парень, но к Мандзюку у нее уже не было претензий: хулиганство
есть хулиганство, и Зимовец должен отвечать за содеянное. Что же касается
эпизода с ножом, который, несомненно, усугубил бы его вину и который,
строго говоря, Мандзюк не должен был исключать, то здесь, по ее мнению,
Алексей покривил душой. Не ей, Галине, он делал одолжение, а себе: искать
потерпевшего, который не хочет, чтобы его нашли, - дело хлопотное. Здесь
безусловно, сказался "синдром Мандзюка". Хотя с другой стороны, если
потерпевший желает оставаться неизвестным, это его дело. Очевидно, его
рана не так уж серьезна - царапина, не более. Иначе бы он не стал думать о
том, как отреагирует жена на эту не очень приглядную, но отнюдь не роковую
историю: серьезно раненный человек в первую очередь подумает о себе, своей
ране. Инстинкт самосохранения - никуда не денешься! А он сел в машину и
укатил. Значит, ничего страшного не произошло, и Мандзюк прав: нет нужды
проявлять этот эпизод.
Однако о своем разговоре с Мандзюком Галина сочла нужным сообщить
Варваре Степановне Химченко, к которой зашла, поднявшись на этаж выше.
Варвара Степановна выслушала ее, но от комментариев воздержалась и вскоре
перевела разговор на другое. Решив служебный вопрос, они еще минут десять
поболтали о том, о сем (что ни говори - женщины), и Галина поехала в
Управление.
Там ее ожидала убитая горем Тамара Зимовец. Не вдаваясь в подробности
и ни на кого не ссылаясь, Галина сказала, что Анатолий действительно
совершил хулиганский поступок, возмутительный и дерзкий, за что будет
привлечен к уголовной ответственности. О том, чтобы дело не передавать в
суд - не может быть и речи: Анатолий - взрослый парень и должен отвечать
за свои поступки. Однако, увидев, что Тамара совсем поникла, она
смягчилась и сказала, что до суда Анатолия, видимо, освободят из-под
стражи и, если из ПТУ будет положительная характеристика, то суд,
безусловно, примет ее во внимание.
- В тюрьму его не посадят? - заглянула ей в глаза Тамара.
- Думаю, что мера наказания не будет связана с лишением свободы, -
как можно сдержанней сказала Галина.
Тамара немного успокоилась, вытерла слезы, передала ей характеристику
на Анатолия, которую уже успела получить в ПТУ. Характеристика, как
следовало ожидать, была положительной, однако не формальной:
обстоятельной, написанной живым языком: "...Анатолий Зимовец - отличник
учебы, параллельно с основной специальностью овладел профессией
реставратора... По характеру вспыльчив, но отходчив... Не терпит обмана,
несправедливости..."
- Матвей Петрович называл его правдоборцем, но укорял за то, что
Толик лезет на рожон, - следя за скользящими по строчкам глазам Галины,
сказала Тамара.
- Кто такой Матвей Петрович? - оторвалась от документа Галина.
- Покойный профессор Яворский. Он нашего отца, можно сказать, с того
света вытащил, а потом еще два года колдовал над ним, пока на ноги не
поставил. Толик чуть ли не молился на него: что Матвей Петрович скажет, то
для Толика закон; когда Матвей Петрович давал ему переплетать книги из
своей библиотеки, Толик над ними ночами сидел, каждую страничку
ремонтировал.
Галина вспомнила свой визит к профессору Яворскому, его самого -
коренастого, пожилого, одутловатого, с выпуклым лбом, пристальными, но не
строгими глазами. Это было год назад. Тогда она обратилась к нему в связи
с Толиком Зимовцем. Яворский пригласил ее к себе, вышел навстречу, провел
в свой кабинет, все стены которого были заставлены стеллажами с книгами,
посадил в вольтеровское кресло, угостил кофе, который сам приготовил тут
же в кабинете. Был внимателен: расспрашивал о работе ("Не трудна ли для
женщины?"), о семейном положении ("Не замужем? Не огорчайтесь, эту
глупость вы еще успеете сделать"), показал свою библиотеку, которой
гордился ("Здесь больше семи тысяч томов. А первую свою книгу я на башмаки
выменял. Пять лет мне было. Представляете?"). Об Анатолии сказал только
то, что действительно подарил ему двухтомник Конрада. Но от характеристики
парня воздержался.
- Об Анатолии у меня сложилось определенное мнение, но вам его
высказывать не буду - боюсь подавить своим авторитетом. Вам необходимо
собственное мнение о нем составить. Я правильно понимаю вашу задачу?
Галина согласилась с ним...
Заверив Тамару, что характеристика будет передана кому следует,
Галина попрощалась с ней.
До обеда занималась текущими делами, отодвинув на второй план мысли
об Анатолии Зимовце - после допроса все станет ясно. Без четверти час ей
позвонила Химченко:
- Галочка, я забыла передать отчет о правовой пропаганде. После обеда
пришлю с нарочным. Возможно, подъедет сержант Бессараб. Он -
водитель-оперативник... - Варвара Степановна сделала продолжительную
паузу, а затем сказала, почему-то понизив голос: - Бессараб участвовал в
задержании Зимовца. Поговори с ним. Возможно, он чем-то дополнит
полученную тобою информацию...
Сержант Бессараб зашел к ней в половине третьего. Моложавый,
подтянутый, он показался вначале Галине недавно отслужившим срочную
службу, но потом она заметила морщинки у висков, блестки седины в светлых
волосах и поняла, что сержанту уже за тридцать.
Разговорить его оказалось нетрудно. Он не счел нужным что-либо
скрывать от младшего лейтенанта Юрко, которая была не просто офицером
милиции, но и сотрудником городского Управления - какое ни есть, а
начальство! И вот он поведал.
Вечером 28 июня сержант Бессараб и лейтенант Кленов патрулировали на
служебном "Москвиче" в поселке Октябрьском. В 21:15 они выехали на
Окружную дорогу, как раз в это время их вызвал по радио оперативный
дежурный и велел ехать к ресторану "Сосновый бор", где хулиганит какой-то
парень. Через восемь минут они были на месте происшествия. Как потом
выяснилось, этот парень (фамилия его Зимовец) появился в ресторане около
двадцати одного часа. Был уже пьян. Играла музыка, посетители танцевали.
Зимовец начал приставать к танцующим, и официант Шерстюк вывел его на
улицу. С Шерстюком Зимовец драться не стал: официант на голову выше его, а
комплекцией со старшего лейтенанта Мандзюка будет. С таким не подерешься!
А вот с молодым мужчиной, который вскоре вышел вслед за ним, Зимовец
схватился. Это произошло на примыкающей к ресторану бетонированной
площадке для паркования машин. В то время там стояло шесть автомобилей.
Очевидцы рассказывают, будто Зимовец подошел к одному из автомобилей -
новенькой "Ладе", стал пинать ее ногой. К нему подбежал упомянутый
мужчина, оттолкнул, а потом ударил. Это видели туристы с турбазы "Сокол":
двое мужчин и одна женщина. Турбаза расположена напротив ресторана, а вход
в нее - наискось, метрах в семидесяти. Очевидцы стояли у ворот базы,
разговаривали между собой и не сразу поняли, что происходит. Когда парень
подошел к машине и стал пинать ее, туристы подумали, что он ударяет по
скатам - пробует, хорошо ли накачаны. Но потом обратили внимание на
подбежавшего мужчину и на то, как он оттолкнул, а затем ударил Зимовца. От
удара парень упал, мужчина начал осматривать свою машину, но тут Зимовец
поднялся и бросился на него с ножом: полоснул по правому плечу и руке.
Мужчина левой рукой сумел перехватить руку противника, в которой был зажат
нож, но едва удерживал Зимовца; оно и понятно, что сделаешь одной, да еще
левой рукой! Очевидцы сообразили, что дело приняло серьезный оборот, и
бросились выручать мужчину... Милицейский патруль подоспел, когда Зимовца
уже унимали двое туристов и выбежавший на крики официант Шерстюк.
Потерпевший стоял тут же и смотрел, как усмиряют парня... Нет, он не
вмешивался, раненному в такую возню лезть незачем...
- Почему вы решили, что владелец "Лады" ранен? - перебила его Галина.
- Вы видели на нем кровь?
- Как же ее было не видеть! Вся рубашка с правой стороны окровавлена
была, хоть выжимай. Он без пиджака был, в шерстяной темно-серой рубашке
навыпуск. А такая рубашка от ножа не предохранит. Мы с лейтенантом
Кленовым потому и не задержали его для объяснений, что ему немедленно
медицинская помощь требовалась.
На какое-то мгновение Галина потеряла дар речи. Вот тебе и царапина!
Мелькнула мысль: а не присочиняет ли Бессараб? Однако подозрение не имело
под собой почвы: какой смысл сержанту лгать? Но в таком случае получается,
что лгал Мандзюк. И она вспомнила дипломатическое помалкивание Варвары
Степановны, а потом ее неожиданный звонок, некоторую неловкость в
разговоре по телефону. Варвара Степановна - большой дипломат, она не хочет
ссориться с Мандзюком, но и грех на душу брать не желает. Вот и нашла
выход - прислала с пакетом этого бравого сержанта.
- Но как же он... Что же этот мужчина... - Галина по-прежнему не
находила слов. Но потом собралась с мыслями, спросила: - Как же он -
тяжело раненный сел за руль?
- Девушка, которая была с ним, за баранку села.
- Девушка?!
- Ну да. Я, сказать по правде, хорошо ее не разглядел, уже темнело,
да и впопыхах все произошло - мы только подъехали, а они почти тут же и
уехали. Заметил только, что рослая, стройная, светловолосая. Лет двадцать,
не больше. В белых джинсах и водолазке была. Но я на мужчину больше
внимание обращал. Вел он себя как-то странно: здоровой рукой раненую
придерживал, но на само ранение не реагировал, смотрел на парня-хулигана.
Девушка уже за баранку села, волнуется, торопит, а он стоит и смотрит как
Зимовца унимают. Я тоже сказал ему, что надо немедленно в медпункт ехать -
там неподалеку в доме отдыха "Заря" круглосуточно фельдшер дежурит.
Объяснил: как туда добраться.
- И что же он?
- Поблагодарил. Спокойно так поблагодарил, будто не к спеху ему было.
И снова на Зимовца посмотрел, внимательно так посмотрел. Потом сказал
лейтенанту Кленову, что парня надо показать врачу.
- Зачем? - не поняла Галина.
- Видно, считал, что тот рехнулся. Ну, а потом сел в машину рядом с
девушкой, и они уехали.
- А Зимовец?
- Похоже, что он действительно был не в себе: рвался из рук,
брыкался... Мы почему на номер машины не посмотрели? Как подъехали и
увидели такую ситуацию, Кленов сразу бросился на помощь тем, кто с
правонарушителем боролись, а я около потерпевшего задержался. Тем
временем, его девушка развернула машину, поставила ее к нам правым бортом,
я открыл дверцу, помог мужчине сесть в кабину. Потом оглянулся, чтобы
посмотреть, как там сладили с хулиганом, а девушка, как рванет "Ладу" с
места и сразу за поворот. Я не успел заметить номер. Очень уж быстро все
произошло. Да и подозрений в отношении этого мужчины не было... Я так
понимаю, Галина Архиповна: что драка не случайно возникла. Зимовец искал
эту девушку в джинсах. Официант Шерстюк рассказывает: как только Зимовец
вошел в ресторан, так стал подходить к танцующим, заглядывать в лица
женщинам. Там темновато было, вот он и присматривался. Выходит, на почве
ревности это произошло - и хулиганство, и драка.
Галина не знала, что и думать. Рассказ Бессараба по-иному очерчивал
столь небрежно нарисованную Мандзюком картину происшествия: Анатолий,
безусловно, знал девицу в белых джинсах, очевидно, был увлечен, а, может,
даже влюблен в нее. Но она предпочла другого: преуспевающего мужчину
средних лет, элегантного и самоуверенного, волевого и умелого в обращении
с такими девицами. Ситуация в общем-то банальная, но, при определенном
стечении обстоятельств, взрывоопасная. Сейчас трудно гадать, где впервые
встретилась эта троица и как возникла ссора. Но уже ясно, что конфликт
начался не в ресторане. Скорее всего, ссора вспыхнула где-то в другом
месте и была усугублена каким-то оскорблением, глубоко задевшим
восемнадцатилетнего парня, с которым мужчина надеялся разделаться погодя,
так сказать, одним щелчком. Но Анатолий Зимовец был не из тех, кто дает
себя щелкать по носу. И мужчина, поняв это, счел за лучшее отделаться от
парня, благо под рукой была машина. Анатолий каким-то образом узнал, куда
подался обидчик, и бросился следом. Перед тем, как появиться в ресторане,
он выпил для храбрости. Гнев, замешанный на водке, породил взрыв; ярость
помрачила рассудок. Мужчина не ожидал такого накала и был ошеломлен не
столько своей раной, сколько неистовством восемнадцатилетнего парня. Вряд
ли он думал в тот момент о своей жене, о том, как она прореагирует на эту
историю: его собственная реакция не успела сформироваться: мозг пытался,
но еще не мог дать оценки происшедшему. А вот его спутница была не столь
впечатлительна, она меньше всего думала о причинах, больше - о
последствиях и, едва появилась милиция, бросилась к машине, села за руль.
Она сразу поняла, что ее приятель не сможет вести машину, и надо побыстрее
покинуть место происшествия. И не пострадавший, как это хотел представить
Мандзюк, а девица в белых джинсах опасалась скандала. Есть такие ушлые
девицы, которые дома, на работе, в учебном заведении ведут себя куда как
благонравно, тщательно скрывая порочность своих мыслей и устремлений,
равно как и свои отношения с щедрыми на угощение и подарки женатыми
мужчинами, в чьих интересах (и ушлые девицы это учитывают) не афишировать
такие отношения. Хотя могло быть и другое. В интимные ресторанчики
случается приезжают не только с чужими мужьями, но и со своими
начальниками. Бойкая, сообразительная, умеющая водить машину, девица могла
быть сослуживицей, или - что скорее всего - секретарем этого мужчины. А
кто имеет личных секретарей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18