Здесь так же, как и при этимологизировании исконно русских слов, исследователь постоянно опирается на определённые закономерности фонетического, словообразовательного и семантического характера, которые проявляются при заимствовании слов из одного языка в другой.
Вместе с тем нужно отметить, что изучение многочисленных иноязычных заимствований до сих пор остаётся одной из наименее разработанных областей этимологической науки.
Глава семнадцатая Этимологические дублеты
Слова, с которыми мы постоянно сталкиваемся в нашей повседневной жизни, находятся в сложных, зачастую даже причудливых и совершенно неожиданных родственных отношениях между собой. В одних случаях эти родственные связи могут быть прослежены в рамках одного языка. Так, например, слово оскомина оказывается в близком родстве с глаголом щемить. В диалектах русского языка встречается глагол скомить ‘болеть, щемить, ломить’, который отличается от щемить (из *скемить) только своим корневым гласным (известное уже нам чередование е/о).
В других случаях в языке сталкиваются находящиеся в ближнем или дальнем родстве исконное и заимствованное слова, например, русские слова сторона, волость, горожанин и старославянизмы страна, власть, гражданин. Или (более сложный случай) исконное славянское семя и заимствованное слово семинар, восходящее, в конечном счёте, к латинскому seminarium [се: минa:риум] ‘рассадник, питомник’ — производному от semen [сe:мен] ‘семя’. Латинское же semen полностью соответствует нашему семен-и.
Слова-«путешественники»
Как и в других языках, в русском языке можно найти немало разного рода «родственников» и среди слов иноязычного происхождения. Очень часто одно и то же слово, проникая к нам разными путями, пополняет русский язык не одним, а двумя (и даже более) новыми словами. Вспомните примеры со словами фимиам и тимьян, чердак и чертог. Или сравните между собой такие слова, как магистр, маэстро, мастер, метр(дотель), мистер. Все эти слова восходят к латинскому magister [магuстер] ‘начальник, наставник, учитель’, но пришли они к нам из разных языков: маэстро — из итальянского, мистер — из английского, метр ‘наставник’ и метрдотель — из французского и т. д. Кстати, то же исходное слово мы находим во второй половине пришедших к нам разными путями немецких заимствований бургомистр и бурмистр (буквально: ‘глава, начальник города’, сравните немецк. Burg [бург] ‘город’).
Нередки и такие случаи, когда слова проникают к нам из одного и того же языка, но мы не улавливаем между ними родственной связи, поскольку в русском языке эти слова не мотивированы этимологически. Что, например, общего (кроме звучания) между брошью и брошюрой? А вот во французском языке, из которого были заимствованы оба слова, связь между broche [брош] ‘булавка, брошка’ — brocher [брошe] ‘сшивать, скреплять’ — brochure [брошю?р] ‘брошюра’, буквально: ‘сшитая, скреплённая (книжка)’, выявляется без особого труда.
Наконец, одно и то же слово, заимствованное и усвоенное в языке в разные исторические эпохи, может получить разные значения или же приобрести различный фонетический облик. Иногда одно из этих слов-«близнецов» проникает в чужой язык письменным, а другое — устным путем.
Например, греческое слово asbestos [aсбестос] с буквальным значением ‘не гаснущий, неугасимый’ продолжает свою жизнь в русском языке сразу в двух видах: асбест (письменное заимствование) и известь (устное заимствование).
Такого рода родственные пары, восходящие к одному и тому же источнику или к словам, которые образованы от родственных корней, называются этимологическими дублетами[100].
Волк и облако
Иногда этимологическое родство дублетных образований определяется сравнительно легко, так как признаки этого родства видны «невооружённым глазом». Взять хотя бы немецкие слова Schneider [шнaйдер] ‘портной’ и Schnitter [шнuтер] ‘жнец’ или Reiter [рaйтер] ‘всадник’ и Ritter [рuтер] ‘рыцарь’. Основные формы соответствующих немецких глаголов делают совершенно ясной как этимологию приведённых слов, так и общность происхождения каждого из этих дублетов: schneiden, schnitt, geschnitten [шнaйден, шнит, гешнuтен] ‘резать’ > 1) ‘кроить’, 2) ‘косить, жать’; reiten, ritt, geritten [рaйтен, рит, герuтен] ‘ехать верхом’[101].
Почти столь же легко определяется связь между русскими словами жерло (из *gъr-dlo-) и горло (из *gъr-dlo), где в основе расхождения лежит разная огласовка корня. Английские слова skirt [скё: т] ‘юбка’ и shirt [шё: т] ‘рубашка’ без труда определяются как дублеты по фонетическому признаку. Первое из этих слов — скандинавское заимствование, второе же — исконно английское слово.
Но не во всех случаях этимологические дублеты распознаются так же легко. Возьмём, к примеру, русские слова волк и облако. Что, казалось бы, может быть общего между ними? А общее между тем есть.
Слово волк (из *v?k-os) этимологически связано с глаголом волоку, волочь/влеку, влечь (из *velk-ti). Иначе говоря, слово волк этимологизируется как волокущий свою жертву, как уволакивающий, утаскивающий овец и других домашних животных.
Сходным по образованию (*velk-ti > *volk-os) является в русском языке слово волок ‘место между реками, где лодки перетаскивают по суше волоком’[102]. Интересно отметить, что родственный нашему волочь/влечь (*velk-ti) греческий глагол helk-o [хeлко:] ‘тащу, волоку’ имеет засвидетельствованные в древнем словаре Гезихия производные holkos [хoлкос] ‘волк’ и holkos ‘волок’. Эта греческая параллель свидетельствует о том, что совпадение между словами волк и волок в русском языке не случайно и что попытки иного этимологического объяснения слова волк, которые иногда встречаются в словарях, едва ли могут быть признаны удачными.
Слово облако, как показывает его огласовка, является старославянизмом в русском языке. Старославянской форме мужского рода облакъ в древнерусском языке соответствовало исконное слово оболокъ ‘облако’. В современном русском языке на той же основе образовано слово оболочка, являющееся таким же «двойником» слова облачко, как и в случае оболокъ > облакъ. Этимология всех этих слов станет ясной, если мы реконструируем основу *ob-volk-, в составе которой сочетание — bv- [-бв-] упростилось в [б], так же как, например, в случаях обвязать > обязать, *обвыкн-(сравните при-выкнуть, от-вы-кнуть) > обыкн(овенный). Следовательно, этимологически облако — это то, что обволакивает, застилает небо. А отсюда — через значение глагола волочить — нам становится ясной родственная связь между словами облако, волк и волок.
Радикал и редька
Мы уже говорили о том, что особенно много этимологических дублетов встречается среди слов-«путешесгвеняиков» иноязычного происхождения.
Здесь также родственные связи иногда выявляются сравнительно легко — даже в тех случаях, когда в значении слов-дублетов, казалось бы, нет ничего общего. Например, несмотря на отсутствие какого бы то ни было семантического сходства между словами гладиатор и гладиолус, общность их происхождения помогает раскрыть латинское слово gladius [глaдиус] ‘меч’. Гладиатор в Древнем Риме — это военнопленный или раб, сражающийся на арене цирка. Первоначально это слово буквально означало: ‘вооружённый мечом’. Слово gladiolus [гладuолус] в латинском языке представляет собой уменьшительную форму к gladius ‘меч’. Это слово имело в латинском языке не только значение ‘небольшой меч’, но также и ‘лист мечевидной формы’ (например, у нарцисса). По мечевидной форме листьев гладиолус и получил своё название.
Этимологическая связь между словами трактор и экстракт будет понятной, если обратиться к основе trakt- латинского глагола traho [трaхо:] ‘тяну, тащу’. Трактор буквально означает ‘тяг-ач’, а экстракт — ‘вы-тяж-ка’.
Названия веса фунт и пуд, несмотря на существенную разницу обозначаемых этими словами тяжестей, восходят в конечном итоге к одному и тому же латинскому слову pondus [пoндус] ‘вес, тяжесть, груз’.
Родство слов французского происхождения гарнир, гарнитур и гарнизон станет ясным, если мы обратимся к французскому глаголу garnir [гарнuр] ‘снабжать, вооружать’, а также ‘отделывать, обставлять, украшать’.
Основа the- древнегреческого глагола ti-the-mi [тuтхе: ми] ‘кладу’ объясняет этимологию таких родственных слов, как тезис (буквально: ‘положение’) и… аптека (из греческого apo-the-ke [апотхe:ке:] ‘кладовая, склад’).
Даже такие слова, как радикал и редиска, сравнительно легко определяются как этимологические дублеты. От латинского слова radix [рa:дикс] ‘корень’ уже в новое время было образовано прилагательное radicalis [ра: ди: кa:лис] ‘коренной’. Отсюда понятно значение слова радикал — ‘сторонник решительных, коренных мер’. То же самое латинское слово radix ‘корень’ является первоисточником пришедших к нам через немецкое посредство слов редька и редиска.
Лингвистика и лангет
При изучении заимствованной лексики очень важно установить не только язык-источник, но и язык-посредник заимствования. Очень часто язык-посредник придаёт иноязычному слову свои специфические черты, проявляющиеся и в фонетических, и в словообразовательных, и в семантических особенностях заимствованного слова.
Так, легальный, слово латинское по происхождению (lex [леке] ‘закон’, legalis [легa:лис] ‘законный’) имеет в русском языке «близнеца», прошедшего через «призму» английского языка, — слово лояльный.
Латинское слово pulvis [пyльвис] (родительный падеж pulveris [пyльверис]) ‘пыль, порошок’ лежит з основе русского заимствования пульверизатор ‘распылитель’. Но то же самое латинское слово pulvis, пройдя через французское «сито», явилось к нам в форме пудра.
Латинское слово lingua [лuнгва] ‘язык’ послужило источником научного термина лингвистика ‘языкознание’. Во французском языке латинское lingua превратилось в langue [ланг] ‘язык’, а с уменьшительным суффиксом — ette дало languette [лангeт] ‘язычок’, откуда и берёт начало наше слово лангет.
Примеров с этимологическими латино-французскими дублетами в русском языке можно найти немало. Таковыми являются, например, субъект и сюжет, восходящие к латинскому sub- [суб-] ‘под-’ и — jectum [-ектум] ‘лежащее’. Таким образом получается, что в логике субъект—это предмет, лежащий в основе суждения; в синтаксисе — это то, что лежит в основе предложения (подлежащее), в художественной литературе сюжет — это то, что лежит в основе художественной «ткани» произведения.
Аналогичное фонетическое соотношение можно обнаружить между словами проект и (устаревшим) прожект. Латинское pro- означает ‘вперёд’, -ject-[-ект-] — одна из основ глагола jacere [я?кере] ‘бросать’. Следовательно, проект и (с французским «прононсом») прожект, с точки зрения этимологии, — это предварительный, наперед сделанный набросок.
Аналогичную этимологию имеют слова, образованные на тех же основах, — проектор и прожектор. Буквальное их значение: ‘бросающий вперёд’ (изображение на экран или пучки света). Сходное по звучанию с прожектором слово прожектёр семантически связано с первой группой слов — проект и прожект.
Трюфели и картошка
Но не всегда этимологическая связь между дублетами иноязычного происхождения устанавливается так просто. Ведь и звучание, и значение таких пар, как легальный и лояльный или проектор и прожектор, не так уж значительно расходятся между собой. Иное дело — такие пары, как, например, трюфели и картошка, парабеллум и дуэль, суббота и шабаш. Здесь, казалось бы, и фонетические расхождения, и далёкие друг от друга значения приведённых слов не дают нам никаких оснований для их этимологического сближения. И всё же перед нами типичные этимологические дублеты. Правда, для того чтобы убедиться в этом, нам необходимо более основательно углубиться в историю слов, принять во внимание целый ряд фонетических изменений, которые эти слова претерпели, учесть ту языковую среду, через которую каждое из интересующих нас слов проникло в русский язык.
Многим из вас хорошо знакомо название конфет — трюфели. Но сами конфеты получили своё наименование от особого вида подземных грибов. Их название пришло в русский язык из немецкого, где слово Truffel [трю?фель] также не было исконным, а в свою очередь явилось результатом заимствования из итальянского языка: tartufo, tartufolo [тартyфо, тартyфоло] ‘трюфель’. Наконец, итальянские слова восходят к латинскому terrae tuber [тeрре: тубер] ‘земляная шишка’.
Картофель, как известно, появился в Европе после открытия Колумбом Америки (1492 г.). К нам это слово пришло из немецкого языка. А вот немецкое слово Kartoffel [картoфель] явилось результатом фонетического изменения, которое называется диссимиляцией[103]: первоначальное Tartuffel [тартyфель] изменилось в Kartoffel, причём одинаковые согласные t— t в первой половине слова изменились в k — t. Что же касается: немецкого Tarfuffel, то это слово восходит к уже знакомому нам итальянскому tartufolo ‘трюфель’.
Таким образом, картофель получит своё название по сходству с подземными грибами клубневидной формы.
Система пистолета парабеллум представляет собой (по названию) вторую половину латинского выражения si vis расет, para bellum [си вис пaкем пaра бeллум]. Слово bellum — ‘война’ было образовано от более древней формы duellum [дуэ?ллум][104], которая и явилась первоисточником нашего слова дуэль — ‘поединок’.
Наконец, суббота и шабаш пришли к нам разными путями из древнееврейского sabbat [шaбба: т] ‘суббота’. Значение слова шабаш — вторичное, развившееся из ‘суббота’ > ‘конец работы’ > ‘отдых’.
Несколько «музыкальных» примеров
Как мы уже знаем, слова заимствуются из одного языка в другой очень часто вместе с соответствующим предметом. В этом отношении интересно будет проследить, как название одного и того же музыкального инструмента, переходя от одного народа к другому, меняет свой фонетический облик и переносится с одного инструмента на другой. В результате возникает несколько названий неодинаковых инструментов, и эти названия разными путями проникают в наш язык, создавая в нем группу этимологических дублетов.
Именно такой случай произошёл со словами кифара, гитара и цитра. Первое из этих слов берёт своё начало от названия древнегреческого многострунного щипкового музыкального инструмента, похожего на лиру: греки называли его kithara [китхaра:]. В эпоху ПетраI в русский язык с запада в форме китара проникло название гитары, которое, однако, удержалось у нас недолго. Греческое слово kithara было заимствовано в латинский язык в виде cithara [кuтара]. Заимствованные разными путями в западноевропейские языки, греческое и латинское слова дали в испанском языке guitarra [гитaрра] ‘гитара’ и citara [сuтара] ‘цитра’, во французском — guitare [гитaр] ‘гитара’ и cithare [ситaр] ‘цитра’, в немецком — Gitarre [гитaре] ‘гитара’ и Zither [цuтер] ‘цитра’. Любопытно, что в современном греческом языке слово kithara одновременно означает и ‘кифара’, и ‘гитара’.
Что касается русского языка, мы находим в нем и слово кифара (для обозначения древнегреческого музыкального инструмент типа лиры), и гитара, и цитра. Поскольку все три слова восходят к единому источнику, они в русском языке являются этимологическими дублетами.
Сходную историю имеют названия украинского музыкального инструмента бандуры, негритянского (у негров США) банджо и итальянского (точнее, теперь уже международного) инструмента — мандолины. Исходным здесь является греческое название трёхструнного музыкального инструмента — pandoura [пандy: ра:]. Это слово проникло в Италию в виде pandura и pandora [пандoра]. Последнее видоизменилось в mandora и mandola ‘бандура’, а уменьшительная форма последнего с итальянским суффиксом — ino явилась тем словом, которое пришло к нам в виде слова мандолина. Таким образом, и здесь мы имеем дело с дублетами, которые можно было бы назвать не только этимологическими, но и музыкальными.
Ложные дублеты
На примерах типа гитара и цитра, трюфели и картофель мы убедились в том, что этимологические «двойники» далеко не всегда имеют между собой большое сходство — как фонетическое, так и семантическое. И, напротив, нередко очень близкие по своему звучанию (а отчасти и по значению) слова оказываются этимологически не связанными между собой.
Взять хотя бы такие слова, как кампания и компания. На первый взгляд может показаться, что у этих слов есть что-то общее и в значении: ведь в проведении какой-нибудь массовой кампании обычно принимает участие солидная компания людей…
Но это только кажущаяся общность. На самом деле, слово кампания этимологически связано с латинским существительным campus [кaмпус] ‘поле (боя)’, а пришло оно к нам (через польское или немецкое посредство) из французского campagne [кампaнь] ‘военный поход’. Слово же компания восходит к позднелатинскому compania [компaниа] ‘сообщество’, где com- представляет собой приставку со значением ‘со-, вместе’, а. — pania связано со словом panis [пaнис] ‘хлеб’. Иначе говоря, с точки зрения этимологии, компания — это сообщество людей, вместе едящих хлеб (сравните русское слово:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Вместе с тем нужно отметить, что изучение многочисленных иноязычных заимствований до сих пор остаётся одной из наименее разработанных областей этимологической науки.
Глава семнадцатая Этимологические дублеты
Слова, с которыми мы постоянно сталкиваемся в нашей повседневной жизни, находятся в сложных, зачастую даже причудливых и совершенно неожиданных родственных отношениях между собой. В одних случаях эти родственные связи могут быть прослежены в рамках одного языка. Так, например, слово оскомина оказывается в близком родстве с глаголом щемить. В диалектах русского языка встречается глагол скомить ‘болеть, щемить, ломить’, который отличается от щемить (из *скемить) только своим корневым гласным (известное уже нам чередование е/о).
В других случаях в языке сталкиваются находящиеся в ближнем или дальнем родстве исконное и заимствованное слова, например, русские слова сторона, волость, горожанин и старославянизмы страна, власть, гражданин. Или (более сложный случай) исконное славянское семя и заимствованное слово семинар, восходящее, в конечном счёте, к латинскому seminarium [се: минa:риум] ‘рассадник, питомник’ — производному от semen [сe:мен] ‘семя’. Латинское же semen полностью соответствует нашему семен-и.
Слова-«путешественники»
Как и в других языках, в русском языке можно найти немало разного рода «родственников» и среди слов иноязычного происхождения. Очень часто одно и то же слово, проникая к нам разными путями, пополняет русский язык не одним, а двумя (и даже более) новыми словами. Вспомните примеры со словами фимиам и тимьян, чердак и чертог. Или сравните между собой такие слова, как магистр, маэстро, мастер, метр(дотель), мистер. Все эти слова восходят к латинскому magister [магuстер] ‘начальник, наставник, учитель’, но пришли они к нам из разных языков: маэстро — из итальянского, мистер — из английского, метр ‘наставник’ и метрдотель — из французского и т. д. Кстати, то же исходное слово мы находим во второй половине пришедших к нам разными путями немецких заимствований бургомистр и бурмистр (буквально: ‘глава, начальник города’, сравните немецк. Burg [бург] ‘город’).
Нередки и такие случаи, когда слова проникают к нам из одного и того же языка, но мы не улавливаем между ними родственной связи, поскольку в русском языке эти слова не мотивированы этимологически. Что, например, общего (кроме звучания) между брошью и брошюрой? А вот во французском языке, из которого были заимствованы оба слова, связь между broche [брош] ‘булавка, брошка’ — brocher [брошe] ‘сшивать, скреплять’ — brochure [брошю?р] ‘брошюра’, буквально: ‘сшитая, скреплённая (книжка)’, выявляется без особого труда.
Наконец, одно и то же слово, заимствованное и усвоенное в языке в разные исторические эпохи, может получить разные значения или же приобрести различный фонетический облик. Иногда одно из этих слов-«близнецов» проникает в чужой язык письменным, а другое — устным путем.
Например, греческое слово asbestos [aсбестос] с буквальным значением ‘не гаснущий, неугасимый’ продолжает свою жизнь в русском языке сразу в двух видах: асбест (письменное заимствование) и известь (устное заимствование).
Такого рода родственные пары, восходящие к одному и тому же источнику или к словам, которые образованы от родственных корней, называются этимологическими дублетами[100].
Волк и облако
Иногда этимологическое родство дублетных образований определяется сравнительно легко, так как признаки этого родства видны «невооружённым глазом». Взять хотя бы немецкие слова Schneider [шнaйдер] ‘портной’ и Schnitter [шнuтер] ‘жнец’ или Reiter [рaйтер] ‘всадник’ и Ritter [рuтер] ‘рыцарь’. Основные формы соответствующих немецких глаголов делают совершенно ясной как этимологию приведённых слов, так и общность происхождения каждого из этих дублетов: schneiden, schnitt, geschnitten [шнaйден, шнит, гешнuтен] ‘резать’ > 1) ‘кроить’, 2) ‘косить, жать’; reiten, ritt, geritten [рaйтен, рит, герuтен] ‘ехать верхом’[101].
Почти столь же легко определяется связь между русскими словами жерло (из *gъr-dlo-) и горло (из *gъr-dlo), где в основе расхождения лежит разная огласовка корня. Английские слова skirt [скё: т] ‘юбка’ и shirt [шё: т] ‘рубашка’ без труда определяются как дублеты по фонетическому признаку. Первое из этих слов — скандинавское заимствование, второе же — исконно английское слово.
Но не во всех случаях этимологические дублеты распознаются так же легко. Возьмём, к примеру, русские слова волк и облако. Что, казалось бы, может быть общего между ними? А общее между тем есть.
Слово волк (из *v?k-os) этимологически связано с глаголом волоку, волочь/влеку, влечь (из *velk-ti). Иначе говоря, слово волк этимологизируется как волокущий свою жертву, как уволакивающий, утаскивающий овец и других домашних животных.
Сходным по образованию (*velk-ti > *volk-os) является в русском языке слово волок ‘место между реками, где лодки перетаскивают по суше волоком’[102]. Интересно отметить, что родственный нашему волочь/влечь (*velk-ti) греческий глагол helk-o [хeлко:] ‘тащу, волоку’ имеет засвидетельствованные в древнем словаре Гезихия производные holkos [хoлкос] ‘волк’ и holkos ‘волок’. Эта греческая параллель свидетельствует о том, что совпадение между словами волк и волок в русском языке не случайно и что попытки иного этимологического объяснения слова волк, которые иногда встречаются в словарях, едва ли могут быть признаны удачными.
Слово облако, как показывает его огласовка, является старославянизмом в русском языке. Старославянской форме мужского рода облакъ в древнерусском языке соответствовало исконное слово оболокъ ‘облако’. В современном русском языке на той же основе образовано слово оболочка, являющееся таким же «двойником» слова облачко, как и в случае оболокъ > облакъ. Этимология всех этих слов станет ясной, если мы реконструируем основу *ob-volk-, в составе которой сочетание — bv- [-бв-] упростилось в [б], так же как, например, в случаях обвязать > обязать, *обвыкн-(сравните при-выкнуть, от-вы-кнуть) > обыкн(овенный). Следовательно, этимологически облако — это то, что обволакивает, застилает небо. А отсюда — через значение глагола волочить — нам становится ясной родственная связь между словами облако, волк и волок.
Радикал и редька
Мы уже говорили о том, что особенно много этимологических дублетов встречается среди слов-«путешесгвеняиков» иноязычного происхождения.
Здесь также родственные связи иногда выявляются сравнительно легко — даже в тех случаях, когда в значении слов-дублетов, казалось бы, нет ничего общего. Например, несмотря на отсутствие какого бы то ни было семантического сходства между словами гладиатор и гладиолус, общность их происхождения помогает раскрыть латинское слово gladius [глaдиус] ‘меч’. Гладиатор в Древнем Риме — это военнопленный или раб, сражающийся на арене цирка. Первоначально это слово буквально означало: ‘вооружённый мечом’. Слово gladiolus [гладuолус] в латинском языке представляет собой уменьшительную форму к gladius ‘меч’. Это слово имело в латинском языке не только значение ‘небольшой меч’, но также и ‘лист мечевидной формы’ (например, у нарцисса). По мечевидной форме листьев гладиолус и получил своё название.
Этимологическая связь между словами трактор и экстракт будет понятной, если обратиться к основе trakt- латинского глагола traho [трaхо:] ‘тяну, тащу’. Трактор буквально означает ‘тяг-ач’, а экстракт — ‘вы-тяж-ка’.
Названия веса фунт и пуд, несмотря на существенную разницу обозначаемых этими словами тяжестей, восходят в конечном итоге к одному и тому же латинскому слову pondus [пoндус] ‘вес, тяжесть, груз’.
Родство слов французского происхождения гарнир, гарнитур и гарнизон станет ясным, если мы обратимся к французскому глаголу garnir [гарнuр] ‘снабжать, вооружать’, а также ‘отделывать, обставлять, украшать’.
Основа the- древнегреческого глагола ti-the-mi [тuтхе: ми] ‘кладу’ объясняет этимологию таких родственных слов, как тезис (буквально: ‘положение’) и… аптека (из греческого apo-the-ke [апотхe:ке:] ‘кладовая, склад’).
Даже такие слова, как радикал и редиска, сравнительно легко определяются как этимологические дублеты. От латинского слова radix [рa:дикс] ‘корень’ уже в новое время было образовано прилагательное radicalis [ра: ди: кa:лис] ‘коренной’. Отсюда понятно значение слова радикал — ‘сторонник решительных, коренных мер’. То же самое латинское слово radix ‘корень’ является первоисточником пришедших к нам через немецкое посредство слов редька и редиска.
Лингвистика и лангет
При изучении заимствованной лексики очень важно установить не только язык-источник, но и язык-посредник заимствования. Очень часто язык-посредник придаёт иноязычному слову свои специфические черты, проявляющиеся и в фонетических, и в словообразовательных, и в семантических особенностях заимствованного слова.
Так, легальный, слово латинское по происхождению (lex [леке] ‘закон’, legalis [легa:лис] ‘законный’) имеет в русском языке «близнеца», прошедшего через «призму» английского языка, — слово лояльный.
Латинское слово pulvis [пyльвис] (родительный падеж pulveris [пyльверис]) ‘пыль, порошок’ лежит з основе русского заимствования пульверизатор ‘распылитель’. Но то же самое латинское слово pulvis, пройдя через французское «сито», явилось к нам в форме пудра.
Латинское слово lingua [лuнгва] ‘язык’ послужило источником научного термина лингвистика ‘языкознание’. Во французском языке латинское lingua превратилось в langue [ланг] ‘язык’, а с уменьшительным суффиксом — ette дало languette [лангeт] ‘язычок’, откуда и берёт начало наше слово лангет.
Примеров с этимологическими латино-французскими дублетами в русском языке можно найти немало. Таковыми являются, например, субъект и сюжет, восходящие к латинскому sub- [суб-] ‘под-’ и — jectum [-ектум] ‘лежащее’. Таким образом получается, что в логике субъект—это предмет, лежащий в основе суждения; в синтаксисе — это то, что лежит в основе предложения (подлежащее), в художественной литературе сюжет — это то, что лежит в основе художественной «ткани» произведения.
Аналогичное фонетическое соотношение можно обнаружить между словами проект и (устаревшим) прожект. Латинское pro- означает ‘вперёд’, -ject-[-ект-] — одна из основ глагола jacere [я?кере] ‘бросать’. Следовательно, проект и (с французским «прононсом») прожект, с точки зрения этимологии, — это предварительный, наперед сделанный набросок.
Аналогичную этимологию имеют слова, образованные на тех же основах, — проектор и прожектор. Буквальное их значение: ‘бросающий вперёд’ (изображение на экран или пучки света). Сходное по звучанию с прожектором слово прожектёр семантически связано с первой группой слов — проект и прожект.
Трюфели и картошка
Но не всегда этимологическая связь между дублетами иноязычного происхождения устанавливается так просто. Ведь и звучание, и значение таких пар, как легальный и лояльный или проектор и прожектор, не так уж значительно расходятся между собой. Иное дело — такие пары, как, например, трюфели и картошка, парабеллум и дуэль, суббота и шабаш. Здесь, казалось бы, и фонетические расхождения, и далёкие друг от друга значения приведённых слов не дают нам никаких оснований для их этимологического сближения. И всё же перед нами типичные этимологические дублеты. Правда, для того чтобы убедиться в этом, нам необходимо более основательно углубиться в историю слов, принять во внимание целый ряд фонетических изменений, которые эти слова претерпели, учесть ту языковую среду, через которую каждое из интересующих нас слов проникло в русский язык.
Многим из вас хорошо знакомо название конфет — трюфели. Но сами конфеты получили своё наименование от особого вида подземных грибов. Их название пришло в русский язык из немецкого, где слово Truffel [трю?фель] также не было исконным, а в свою очередь явилось результатом заимствования из итальянского языка: tartufo, tartufolo [тартyфо, тартyфоло] ‘трюфель’. Наконец, итальянские слова восходят к латинскому terrae tuber [тeрре: тубер] ‘земляная шишка’.
Картофель, как известно, появился в Европе после открытия Колумбом Америки (1492 г.). К нам это слово пришло из немецкого языка. А вот немецкое слово Kartoffel [картoфель] явилось результатом фонетического изменения, которое называется диссимиляцией[103]: первоначальное Tartuffel [тартyфель] изменилось в Kartoffel, причём одинаковые согласные t— t в первой половине слова изменились в k — t. Что же касается: немецкого Tarfuffel, то это слово восходит к уже знакомому нам итальянскому tartufolo ‘трюфель’.
Таким образом, картофель получит своё название по сходству с подземными грибами клубневидной формы.
Система пистолета парабеллум представляет собой (по названию) вторую половину латинского выражения si vis расет, para bellum [си вис пaкем пaра бeллум]. Слово bellum — ‘война’ было образовано от более древней формы duellum [дуэ?ллум][104], которая и явилась первоисточником нашего слова дуэль — ‘поединок’.
Наконец, суббота и шабаш пришли к нам разными путями из древнееврейского sabbat [шaбба: т] ‘суббота’. Значение слова шабаш — вторичное, развившееся из ‘суббота’ > ‘конец работы’ > ‘отдых’.
Несколько «музыкальных» примеров
Как мы уже знаем, слова заимствуются из одного языка в другой очень часто вместе с соответствующим предметом. В этом отношении интересно будет проследить, как название одного и того же музыкального инструмента, переходя от одного народа к другому, меняет свой фонетический облик и переносится с одного инструмента на другой. В результате возникает несколько названий неодинаковых инструментов, и эти названия разными путями проникают в наш язык, создавая в нем группу этимологических дублетов.
Именно такой случай произошёл со словами кифара, гитара и цитра. Первое из этих слов берёт своё начало от названия древнегреческого многострунного щипкового музыкального инструмента, похожего на лиру: греки называли его kithara [китхaра:]. В эпоху ПетраI в русский язык с запада в форме китара проникло название гитары, которое, однако, удержалось у нас недолго. Греческое слово kithara было заимствовано в латинский язык в виде cithara [кuтара]. Заимствованные разными путями в западноевропейские языки, греческое и латинское слова дали в испанском языке guitarra [гитaрра] ‘гитара’ и citara [сuтара] ‘цитра’, во французском — guitare [гитaр] ‘гитара’ и cithare [ситaр] ‘цитра’, в немецком — Gitarre [гитaре] ‘гитара’ и Zither [цuтер] ‘цитра’. Любопытно, что в современном греческом языке слово kithara одновременно означает и ‘кифара’, и ‘гитара’.
Что касается русского языка, мы находим в нем и слово кифара (для обозначения древнегреческого музыкального инструмент типа лиры), и гитара, и цитра. Поскольку все три слова восходят к единому источнику, они в русском языке являются этимологическими дублетами.
Сходную историю имеют названия украинского музыкального инструмента бандуры, негритянского (у негров США) банджо и итальянского (точнее, теперь уже международного) инструмента — мандолины. Исходным здесь является греческое название трёхструнного музыкального инструмента — pandoura [пандy: ра:]. Это слово проникло в Италию в виде pandura и pandora [пандoра]. Последнее видоизменилось в mandora и mandola ‘бандура’, а уменьшительная форма последнего с итальянским суффиксом — ino явилась тем словом, которое пришло к нам в виде слова мандолина. Таким образом, и здесь мы имеем дело с дублетами, которые можно было бы назвать не только этимологическими, но и музыкальными.
Ложные дублеты
На примерах типа гитара и цитра, трюфели и картофель мы убедились в том, что этимологические «двойники» далеко не всегда имеют между собой большое сходство — как фонетическое, так и семантическое. И, напротив, нередко очень близкие по своему звучанию (а отчасти и по значению) слова оказываются этимологически не связанными между собой.
Взять хотя бы такие слова, как кампания и компания. На первый взгляд может показаться, что у этих слов есть что-то общее и в значении: ведь в проведении какой-нибудь массовой кампании обычно принимает участие солидная компания людей…
Но это только кажущаяся общность. На самом деле, слово кампания этимологически связано с латинским существительным campus [кaмпус] ‘поле (боя)’, а пришло оно к нам (через польское или немецкое посредство) из французского campagne [кампaнь] ‘военный поход’. Слово же компания восходит к позднелатинскому compania [компaниа] ‘сообщество’, где com- представляет собой приставку со значением ‘со-, вместе’, а. — pania связано со словом panis [пaнис] ‘хлеб’. Иначе говоря, с точки зрения этимологии, компания — это сообщество людей, вместе едящих хлеб (сравните русское слово:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32