А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Посетителей вокруг было совсем немного. Добрались до того места, которое называлось Главная батарея. Когда-то здесь стояли древние пушки, а Шекспир устроил тут встречу Гамлета с призраком его отца. Под стеной плескались неспокойные воды пролива, и Малоун бросил в них «глок» убийцы.
Послышались приближающиеся звуки сирен.
Они неторопливо шли к главному входу. Увидев проблесковые маячки и бегущих полицейских, он решил подождать, пока суматоха немного уляжется. Вряд ли кто-то из туристов сумеет дать полицейским их описание, а стрелок уж точно не станет этого делать. В его планы определенно не входило, чтобы они были арестованы.
Малоун смешался с туристами. А потом заметил стрелка. Тот шел в пятидесяти ярдах впереди, направляясь к главным воротам. Шел так же неторопливо, как и они, не желая привлекать к себе внимание.
Пэм тоже заметила его.
– Вон он!
– Я знаю.
Малоун потянул ее вперед.
11
Вена, Австрия, 11.20
Синее Кресло размышлял над тем, правильный ли курс избран Кругом. На протяжении восьми лет die Klauen der Adler, Когти Орла, выполнял все задания послушно и самым скрупулезным образом. Да, они наняли его коллективно, но в каждодневной жизни он был подконтролен одному только Синему Креслу, а это означало, что последний знал Доминика Сейбра гораздо лучше, чем все остальные.
Сейбр родился и вырос в Америке. Нанимать американца было в новинку для Круга. Обычно они останавливали свой выбор на европейцах, хотя как-то раз им неплохо послужил даже южноафриканец. При выборе наемников для выполнения особо важных поручений, включая и Сейбра, решающую роль играли не только их персональные качества, но и заурядная внешность. Это было одним из основных условий. Все они были среднего роста, среднего веса и обладали неброскими чертами лица. Они ничем не выделялись в любой толпе. Так, например, единственной примечательной чертой Сейбра были оспины на его лице, оставшиеся после того, как, уже будучи взрослым, он переболел ветрянкой. Синее Кресло знал: чтобы скрыть этот дефект, Сейбр часто припудривает лицо, а черные волосы, чтобы они не топорщились, смазывает маслом, отчего они постоянно блестят.
У Сейбра всегда был расслабленный вид, одежду он носил на размер больше – отчасти для того, чтобы скрыть тощую мускулистую фигуру, но в первую очередь – руководствуясь своим главным принципом: противник всегда должен тебя недооценивать.
Из психологического портрета Сейбра следовало, что его не стоило бы нанимать, поскольку американец отличался пренебрежительным отношением к любому руководству, однако тот же психологический портрет утверждал, что, если перед Сейбром поставить задачу, объяснить желаемый результат, а затем оставить его в покое, он ее непременно выполнит. А это играло решающую роль.
И Синему Креслу, и остальным было совершенно безразлично, каким именно образом будет выполнено то или иное задание. Для них имел значение лишь конечный результат, что делало их сотрудничество с Сейбром весьма плодотворным. А его аморальность и неуважение к власти приходилось терпеть. Особенно когда ставки были высоки.
Как, например, сейчас.
Поэтому Синее Кресло снял телефонную трубку и набрал номер.
Услышав звонок сотового телефона, Сейбр решил, что звонит его человек из Кронборга, но в трубке раздался сдавленный голос нанимателя.
– Понравилось ли господину Малоуну ваше первое приветствие?
– Он вел себя достойно. Они с его бывшей женой выбрались через окно.
– Как вы и предсказывали. Но не слишком ли много ненужного внимания мы привлекаем к себе таким образом?
– Больше, чем мне бы хотелось, но в данном случае это было необходимо. Он думал, что мы блефуем, поэтому пришлось продемонстрировать серьезность наших намерений. Отныне мы будем действовать более скрытно.
– Да уж, сделайте одолжение. Нам совершенно ни к чему, чтобы в это дело вмешивались правоохранительные органы. По крайней мере больше, чем это имеет место сейчас.
Сейбр устроился в арендованном доме в северной части Копенгагена, всего в нескольких кварталах от Амалиенборга, королевского дворца на берегу моря. Именно сюда он привез Гари из Джорджии. Привез обманом, сказав, что его отцу угрожает опасность, и для убедительности показав мальчику фальшивое удостоверение сотрудника группы «Магеллан».
– Как парнишка? – поинтересовался Синее Кресло.
– Поначалу очень волновался, но теперь успокоился. Он думает, что это правительственная операция.
Они запугали Пэм Малоун, показав ей фотографию сына. Мальчик охотно дал себя сфотографировать, полагая, что это необходимо для новых документов.
– Не слишком ли близко от Малоуна он находится?
– Ехать в другое место добровольно он бы не согласился, поскольку знает, что его отец здесь.
– Я знаю, что вы держите ситуацию под контролем, но будьте осторожны, от Малоуна можно ждать любого сюрприза.
– Именно поэтому мы взяли его сына.
– Нам необходимо Александрийское Звено!
– Малоун выведет нас прямиком на него.
А вот его человек из Кронборга все не звонил. Для успеха операции было крайне важно, чтобы он выполнил полученные инструкции в точности.
– Нам также необходимо, чтобы дело было сделано в ближайшие дни.
– Оно будет сделано.
– Из того, что вы рассказывали, можно сделать вывод, что Малоун – вольная душа. Вы уверены в том, что мотивация окажется для него достаточной?
– На этот счет можете не сомневаться. В данный момент используется наиболее сильная мотивация из всех возможных.
Малоун покинул территорию замка Кронборг и увидел, что убийца быстрым шагом направляется в сторону Эльсинора. Ему всегда нравилась рыночная площадь, тихие аллеи и кирпично-деревянные домики этого города, но сегодня все эти прелести эпохи Возрождения не значили ровным счетом ничего.
В отдалении послышались завывания новых сирен.
Он знал, что убийства в Дании – большая редкость, поэтому сегодняшнее, к тому же случившееся в таком историческом месте, наделает шуму и займет место в списке главных новостей. Необходимо было поставить Стефани в известность о том, что один из ее агентов погиб, но на это не было времени. Малоун полагал, что Дюрант путешествовал по миру под собственным именем, как это обычно практиковалось сотрудниками группы «Магеллан», поэтому, установив его личность, датские власти сообразят, что он работал на американское правительство, и известят нужных людей о случившемся. Дюранта было жалко, но Малоун уже давно научился не переживать по поводу того, что нельзя изменить.
Он замедлил шаг, и Пэм, шедшая сзади, наткнулась на него.
– Нам следует оставаться в отдалении. Сейчас он не оборачивается, но, возможно, уже заметил нас.
Они перешли через дорогу и пошли вдоль красивых домов, выходящих фасадами на море. Стрелок шел в сотне ярдов впереди, и Малоун видел, как он завернул за угол.
Дойдя до того же угла, Малоун сначала выглянул из-за него. Убийца двигался по пешеходной улице, мимо многочисленных магазинчиков и ресторанов. Людей здесь было побольше, и Малоун решил рискнуть.
Они последовали за стрелком.
– Что мы делаем? – спросила Пэм.
– Единственное, что в наших силах.
– Почему ты просто не отдашь им то, чего они хотят?
– Это не так просто.
– Да уж я в этом теперь не сомневаюсь.
Малоун смотрел прямо перед собой.
– Благодарю за понимание.
– Ты – упрямый осел.
– Я тоже тебя люблю. А теперь, когда мы сошлись во мнениях по этому поводу, давай сосредоточимся на более важных делах.
Преследуемый ими мужчина свернул направо и исчез из виду. Малоун рванулся вперед, выглянул из-за утла и увидел, что стрелок подошел к грязному двухместному «вольво». Малоун надеялся на то, что он не собирается уехать, поскольку в таком случае они не смогут продолжать преследование. Их машина слишком далеко.
Мужчина открыл водительскую дверь, бросил что-то на сиденье, затем захлопнул ее и направился обратно, прямо на них.
Они успели нырнуть в магазин готовой одежды как раз в тот момент, когда стрелок проходил мимо. Малоун выглянул в дверь и увидел, что мужчина вошел в кафе.
– Что он делает? – спросила Пэм.
– Ждет, пока уляжется суматоха. Отсидится здесь некоторое время, а потом по-тихому уберется восвояси.
– Но это безумие! Ведь он убил человека!
– Об этом знаем только мы.
– А зачем вообще понадобилось убивать того беднягу?
– Причин может быть много: чтобы потрепать нам нервы, не позволить получить важную информацию. Да мало ли…
– До чего же грязная работа!
– А ты думаешь, почему я ушел? – Малоун решил использовать передышку в свою пользу. – Отправляйся к машине и пригони ее сюда, – сказал он, а затем указал на трамвайную остановку, чуть дальше по аллее, тянущейся вдоль морского берега. – Припаркуй ее вон там и жди меня. Когда стрелок выйдет из кафе, он поедет в ту сторону. Это единственная дорога из города.
Малоун передал ей ключи, и на мгновение в его памяти ожили другие моменты, когда он отдавал этой женщине ключи от машины. Он вспомнил о минувших годах. Когда он возвращался с очередного задания, мысль о том, что дома его ждут она и Гари, всегда согревала его. Хотя теперь в этом не признался бы ни один из них, когда-то они все же были отличной парой. К сожалению, ее ложь о Гари затмила все хорошее, что было между ними, отравив их отношения горьким вкусом подозрительности. Теперь Малоун невольно задавался вопросом: а не была ли иллюзией вся их совместная жизнь?
Женщина будто прочитала его мысли. Ее взгляд смягчился, и на мгновение она превратилась в ту Пэм, какой была до того, как неприятности изменили их обоих.
– Я найду Гари, клянусь тебе. С ним не случится ничего плохого.
Ему хотелось, чтобы Пэм ответила, но она ничего не сказала, и это молчание укусило сильнее любых слов. А потом она ушла.
12
Оксфордшир, Англия, 10.30
На протяжении последних трех лет, после того как Джордж Хаддад убедил себя в том, что ответ на мучающую его дилемму находится здесь, он был частым посетителем Бейнбридж-холла.
Этот дом был настоящим шедевром, где царили мрамор, мортлейкские гобелены и богатое многоцветное убранство. Роскошная лестница, отделанная панелями с резными флористическими узорами, датировалась временем восхождения на трон Карла II Стюарта. К тому же 1660 году относились и гипсовые потолки. Картины и мебель были восемнадцатого и девятнадцатого веков, и каждый предмет являлся классическим образцом английского загородного стиля.
Но тут жило и нечто более важное, чем все эти красоты.
Загадка. Как в белом мраморном памятнике, возле которого до сих пор толпились представители прессы, слушая так называемых экспертов. Как в самом Томасе Бейнбридже, неизвестном английском эрле, жившем в конце восемнадцатого века.
Хаддад знал историю этой семьи.
Бейнбридж родился в мире, обитатели которого пользовались всевозможными привилегиями, перед ними открывались головокружительные перспективы. Его отец был эсквайром Оксфордшира. Хотя общественное положение Томаса Бейнбриджа было гарантировано переходящим по наследству титулом и богатством, он отклонился от семейной традиции и предпочел карьере военного деятельность в области наук – в основном истории, археологии – и изучения языков. Когда умер отец, он унаследовал его владения и провел много лет в путешествиях по миру, став первым выходцем с Запада, глубоко изучившим Египет, Святую землю, Аравию. Впоследствии он познакомил со своими исследованиями мир – публикуя отчеты о них в разных журналах.
Он выучил древнееврейский – язык, на котором был написан Ветхий Завет. Задача не из легких, учитывая, что этот диалект – консонантный и на нем перестали говорить еще за шестьсот лет до появления на свет Христа. В1767 году Бейнбридж опубликовал книгу, в которой поставил под сомнение правильность переводов Ветхого Завета, и бросил таким образом вызов тому, что считалось общепризнанной мудростью. Остаток жизни Бейнбридж провел, отстаивая свои теории, а умер озлобленным, сломленным, оставшись без единого пенни в кармане.
Хаддад понимал беды Бейнбриджа. Он тоже бросил вызов общепринятым истинам, и результаты этого были поистине катастрофическими.
Ему нравилось приходить в этот дом. К сожалению, большая часть обстановки, включая редкостную библиотеку Бейнбриджа, в свое время отошла за долги кредиторам. Лишь в последние несколько лет удалось разыскать и вернуть кое-что из мебели. Что же касается книг, то они пропали бесследно, переходя от торговцев к коллекционерам, а то и вовсе оказываясь на помойках, где уготован конец изрядной части накопленных человечеством знаний. И все же, перешерстив сотни букинистических лавок, которыми утыкан Лондон, Хаддад сумел отыскать несколько томиков, стоявших некогда на полке библиотеки Бейнбриджа.
А еще ему помог в этом интернет.
Какое потрясающее сокровище эта Всемирная сеть! Чего бы они смогли добиться, располагая подобным информационным ресурсом шестьдесят лет назад!
В последнее время Хаддад все чаще вспоминал 1948 год, когда во время накбы он тайно перевозил оружие и убивал евреев. Его возмущала чванливость нынешнего поколения, ради которого поколение предыдущее шло на такие жертвы. Восемьсот тысяч арабов оказались изгнанными с собственных земель. Ему самому было девятнадцать, когда он сражался в рядах палестинского сопротивления, будучи одним, из полевых командиров. Но все оказалось напрасным. Сионисты взяли верх, арабы потерпели поражение, и палестинцы превратились в парий.
Но память продолжала жить.
Хаддад пытался забыть обо всем. Он и правда хотел этого. Совершенные им убийства отравили всю его последующую жизнь непрекращающимися угрызениями совести. Он перешел в христианство, но и это не помогло ему избавиться от боли. Перед его мысленным взором до сих пор стояли мертвые лица. Особенно одно из них. Лицо человека, который назвался Хранителем.
«Ты ведешь войну, в которой нет нужды, против врага, который введен в заблуждение».
В тот апрельский день 1948-го эти слова, словно тавро, оказались навечно выжженными в его памяти и преследовали его вплоть до сегодняшнего дня.
«Мы храним Знание. Из Библиотеки».
Эта фраза изменила течение всей его жизни.
Он шел по дому, рассматривая мраморные бюсты, резные украшения, фантастические орнаменты, загадочные надписи. Двигаясь навстречу идущим по раз и навсегда проложенному маршруту туристам, он вошел в просторную комнату, где академическая серьезность библиотеки была смешана с присущими только женщине изяществом и лукавством. Его взгляд был прикован к полкам, на которых когда-то, выстроившись в ряд, стояло собрание многовековой мудрости человечества. И – к картинам, с которых смотрели люди, которые некогда по своему усмотрению кроили историю.
Томас Бейнбридж был Приглашенным. Как и отец Хаддада. Однако Хранитель прибыл в Палестину на две недели позже, чем было надо, и в результате пуля из пистолета Хаддада заставила посланника умолкнуть навсегда.
Воспоминание об этом заставило его скривиться.
Ох уж эта юношеская импульсивность!
С тех пор миновало шестьдесят лет, и теперь он смотрел на мир глазами человека, обладающего гораздо большей терпимостью. Ах, если бы тогда, в сорок восьмом, он мог бы теми же глазами взглянуть на Хранителя!
Впрочем, наверное, это было невозможно.
Звание Приглашенного необходимо заслужить.
Но – каким образом?
Его взгляд обшаривал комнату.
Ответ находился где-то здесь.
13
Вашингтон, округ Колумбия, 5.45
Стефани глядела на Ларри Дейли, развалившегося в мягком кресле в кабинете Брента Грина. Помощник советника президента по национальной безопасности, как и обещал, приехал ровно через тридцать минут после звонка.
– А тут миленько! – проговорил он, обращаясь к Грину.
– Это мой дом.
– Ты всегда такой лаконичный?
– Слова, как и друзей, нужно выбирать с осторожностью.
Дружелюбную улыбку с лица Дейли словно стерли.
– Я не думал, что мы так скоро вцепимся друг другу в глотки.
Стефани напряглась.
– Ты, если мне не изменяет память, сам сказал, что эта встреча пойдет на пользу нам обоим.
Дейли впился ладонями в ручки кресла.
– Надеюсь, вы оба будете благоразумными.
– Это зависит от обстоятельств, – сказала она.
Дейли провел ладонью по коротким светлым волосам. Весь его облик, выражающий мальчишескую искренность, был предназначен для того, чтобы обезоружить оппонента, поэтому Стефани велела себе не поддаваться на эти хитрости и оставаться максимально сосредоточенной.
– Насколько я понимаю, ты по-прежнему не хочешь сообщить нам об Александрийском Звене? – спросила она.
– Ты же не хочешь, чтобы я нарушил закон о национальной безопасности?
– С каких это пор нарушать законы стало для тебя проблемой?
– С сегодняшнего дня.
– И зачем же ты в таком случае сюда заявился?
– Чтобы выяснить, что вам известно, – прямо ответил Дейли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49