Возле компьютера я даже оставил для вас флэш-карту, еще одну приманку в приготовленной для вас мышеловке, но вы и тут ничего не заподозрили.
Малоун заметил, что с того места, где стоит Хаддад, Макколэм ясно виден, но обе руки палестинца были пусты, и он держал их так, чтобы это было видно.
– Что ты делаешь, Джордж? – крикнул он.
– Завершаю то, что я же и начал.
Хаддад пошел по направлению к Макколэму.
– Верь тому, что знаешь, Коттон. Она тебя не подведет.
Он продолжал идти.
Сейбр наблюдал, как к нему приближается Библиотекарь. Так этот человек и есть Джордж Хаддад? И все произошедшее было спланировано? А его сюда, оказывается, просто привели, как беспомощного ребенка?
Как старик назвал это? Западня? Ну нет, это вряд ли!
Он выстрелил один раз.
В голову Библиотекарю.
– Нет! – крикнул Малоун, когда пуля пробила голову Джорджа Хаддада.
Ему хотелось задать своему другу только вопросов, он еще так много всего не успел понять. Каким образом палестинец, находившийся на Западном берегу, оказался в Лондоне, а потом здесь? В чем заключалась суть происходящего? Какое знание, доступное Хаддаду, стоило всего этого?
Его захлестнула волна ярости, и он дважды выстрелил в ту сторону, где прятался Макколэм, но пули лишь повредили дальнюю стену.
Хаддад лежал без движения. Вокруг его головы уже растеклась лужа крови.
– Старик оказался не из трусливых. Или, может, он просто знал, что я все равно его убью? – выкрикнул Макколэм.
– Теперь я убью тебя! – крикнул в ответ Малоун.
Из другого конца зала донесся смешок.
– Может оказаться, что это не так-то просто.
Малоун знал, что должен положить этому конец. Хранители рассчитывали на него. Хаддад – тоже.
И тут он увидел Пэм.
Она стояла в затененном дверном проходе, за углом, и это делало ее невидимой для Макколэма. В руке она держала пистолет.
«Верь тому, что знаешь».
Последние слова Хаддада.
Большую часть жизни они с Пэм провели вместе, причем последние пять лет – ненавидя друг друга. Но она являлась частью его самого, а он – частью ее, и они всегда будут связаны друг с другом. Если не через Гари, то через что-то другое, название чему не мог бы дать ни один из них. Не обязательно любовью, а какими-то иными узами. Он никогда не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось, и должен верить, что она поступит так же.
«Она тебя не подведет».
Малоун вынул обойму из пистолета, а затем нацелил его в сторону Макколэма и нажал на спуск. Грянул выстрел, и пуля, остававшаяся в стволе, прожужжав по залу, ударилась в крышку какого-то ствола. Затем Малоун еще дважды нажал на спуск. Послышались сухие щелчки. И – в третий раз, на всякий случай.
– Приехали, Малоун. Конечная остановка, – донесся до него голос Макколэма.
Малоун встал, надеясь на то, что его противник захочет посмаковать убийство. Если Макколэм решит стрелять из-за своего укрытия, они с Пэм уже через несколько секунд будут мертвы. Но он уже достаточно хорошо успел изучить своего врага.
Макколэм тоже встал и, держа пистолет направленным на Малоуна, вышел из-за стола. Теперь он находился спиной к дверному проему и не мог бы заметить Пэм даже боковым зрением.
Малоуну было необходимо потянуть время.
– Тебя зовут Сейбр?
– Так я называюсь здесь. Мое настоящее имя Макколэм.
– Что ты намерен делать?
– Убить тут всех и сохранить все, что здесь есть, для себя. План, как видишь, простой.
– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что здесь есть. И кроме того, что ты будешь со всем этим делать?
– Я найду знающих людей. Уверен, их на свете хватает. Одного только Ветхого Завета мне хватит для того, чтобы оставить след в истории.
Пэм не шевелилась. Она наверняка слышала щелчки бойка и знала, что ее бывший муж оказался безоружным перед Макколэмом. Он представил ее страх. На протяжении нескольких последних дней на ее глазах то и дело гибли люди, и теперь ужас при мысли о том, что ей самой предстоит убить человека, наверняка захлестнул ее. Подобное чувство было знакомо и ему самому. Спускать курок всегда нелегко. За этим действием неизменно тянулись последствия, при одной мысли о которых бросало в дрожь. Сейчас Малоун надеялся только на то, что инстинкт самосохранения перевесит в ней страхи.
Макколэм поднял пистолет.
– Передавай привет Хаддаду.
Пэм кинулась от дверного проема, и звук ее шагов на мгновение отвлек Макколэма. Его голова дернулась вправо, и краем глаза он увидел движение. Малоун воспользовался этим моментом, чтобы выбить пистолет из его руки. В следующую секунду он ударил Макколэма кулаком в лицо, отчего тот отшатнулся назад. Он собирался броситься вперед, чтобы добить ублюдка, но тот восстановил равновесие и сам кинулся на Малоуна. Схватившись, они рухнули на один из столов и, перекатившись на другую его сторону, упади на пол. Малоун ударил врага коленом в живот и услышал, как из его груди с шумом вырвался воздух.
Он вскочил на ноги и поднял Макколэма с пола, надеясь на то, что тот после его удара все еще не пришел в себя. Однако Макколэм ударил Малоуна одновременно двумя кулаками – в грудь и в лицо. Комната закружилась перед его глазами, и он тряхнул головой, чтобы прогнать боль из головы.
Когда муть в глазах разошлась, он увидел в руке Макколэма нож – тот самый, из Лиссабона – и приготовился. Однако делать ему ничего не пришлось.
Бухнул выстрел. На лице Макколэма появилось удивленное выражение, и из раны в его правом боку хлынула кровь. Еще один выстрел – и его руки взлетели в воздух, а тело отбросило назад. Третий выстрел, четвертый, и он повалился на пол. Его глаза закатились, изо рта с каждым выдохом били фонтанчики крови, а затем он упал лицом на выложенный плиткой пол и затих.
Малоун обернулся.
Пэм опустила пистолет.
– Ты подоспела вовремя, – сказал он, но женщина не ответила. Расширившимися глазами она смотрела на дело рук своих. Он подошел ближе и взял ее за руку. Она посмотрела на него пустым взглядом.
Из теней возле дверного проема возникли человеческие фигуры. Девять мужчин и женщин бесшумно приблизились к ним. Среди них были Адам и Соломенная Шляпа. Ева опустилась на колени у тела Хаддада и горько плакала. Остальные встали на колени рядом с ней.
Пэм молча стояла и смотрела на происходящее. Малоун – тоже. Наконец ему пришлось прервать это оплакивание.
– Надеюсь, у вас тут есть средства связи? – спросил он.
Адам поднял на него глаза и кивнул.
– Мне нужно их использовать.
86
Вена
Гари и Торвальдсен вновь находились в той же библиотеке, только теперь об их присутствии было известно и Херманну, и вице-президенту. В помещении за закрытой дверью они были вчетвером. Охрана хозяина дома и агенты секретной службы остались снаружи.
– Он был здесь вчера вечером, – возбужденно сообщил вице-президент. – Наверное, где-то там. – Американец указал на второй этаж библиотеки. – Это чертово место – не меньше концертного зала. А потом он позвонил генеральному прокурору и все ему рассказал.
– Из-за этого могут возникнуть проблемы? – осведомился Херманн.
– Слава богу, нет. После того как все случится, Брент станет моим вице-президентом. Пока я в отъезде, он рулит всеми делами в Вашингтоне. Так что там все под контролем.
– Вот этот, – Херманн ткнул пальцем в сторону Торвальдсена, – вчера похитил мою дочь, причем сделал это еще до того, как успел нас подслушать.
Возбуждение вице-президента выросло еще на несколько градусов.
– И это поднимает на поверхность еще чертову кучу вопросов. Альфред, я не спрашивал тебя, чем ты тут занимаешься. Тебе был нужен Александрийское Звено, и ты его получил. Это организовал именно я. Я также не спрашивал тебя, что ты сделал с той информацией, и не хочу этого знать. Но теперь все это явно становится проблемой.
Херманн с болезненной гримасой потер висок.
– Хенрик, ты дорого заплатишь за то, что ударил меня. Этого еще не делал ни один человек.
Его слова не испугали Торвальдсена.
– Значит, настало время, – произнес он.
– И вы тоже, молодой человек.
Горло Торвальдсена словно стянули удавкой. Ему была невыносима мысль о том, что из-за него над мальчиком нависла смертельная опасность.
– Альфред, – снова заговорил вице-президент, – все уже идет своим чередом, и остановить ничего нельзя. Ты должен разобраться с этой ситуацией.
Торвальдсен понял, что означают эти слова, и на его лбу мелким бисером выступили капельки пота.
– Эти двое никогда не произнесут ни слова о том, что услышали.
– Ты убьешь мальчика? – спросил Торвальдсен.
– А ты бы убил мою дочь? Что ж из того? Да, я убью мальчишку. – Ноздри Херманна раздувались, глаза сверкали от переполнявшей его ярости.
– Ты ведь не привык к «мокрым делам», не так ли, Альфред?
– Подзуживая меня, ты ничего не добьешься.
Торвальдсен и сам это понимал, но ему было необходимо выиграть время, а там – будь что будет. Он повернулся к вице-президенту.
– Брент Грин был хорошим человеком. Что с ним случилось?
– Я не являюсь его исповедником и поэтому не знаю. Полагаю, он понял, сколь много он выиграет, заняв мое кресло. Америка нуждается в сильной руке, в людях, которые не побояться употребить власть, когда это потребуется. Брент и я – именно такие люди.
– А как насчет людей с характером?
– Это весьма расплывчатое понятие. Я предпочитаю рассматривать проблему с точки зрения выгод, которые принесет Америке партнерство с мировым бизнес-сообществом в достижении общих целей.
– Вы – убийца, – проговорил Гари.
В дверь негромко постучали, и, когда Херманн открыл ее, один из охранников вице-президента прошептал ему что-то на ухо. Лицо австрийца приняло озадаченное выражение. Затем он кивнул, и охранник вышел.
– Звонит ваш президент, – сообщил Херманн.
Брови вице-президента также изумленно взметнулись на лоб.
– Какого черта?
– Он узнал о том, что вы здесь, от секретной службы. Ваши телохранители уже сообщили ему, что вы находитесь здесь со мной и двумя другими, одним из которых является мальчик. Президент хочет поговорить со всеми нами.
Торвальдсен понял, что у этих двоих нет выбора. Президенту, очевидно, известно очень многое.
– Он также хотел узнать, есть ли на телефоне в этой комнате громкая связь.
Херманн подошел к письменному столу и нажал две кнопки на телефоне.
– Здравствуйте, господин президент, – произнес он.
– Это Дэнни Дэниелс. Я звоню из Вашингтона. Мы с вами никогда не встречались.
– Нет, сэр, но я рад даже такому, заочному знакомству.
– Мой вице-президент у вас?
– Я здесь, господин президент.
– Торвальдсен, вы тоже там? С сыном Малоуна?
– Да, он со мной, – ответил датчанин.
– Начну с трагических новостей. Я до сих пор не могу от них оправиться. Брент Грин – мертв.
Торвальдсен заметил, что лицо вице-президента исказила гримаса ужаса. Даже Херманн моргнул от неожиданности.
– Самоубийство, – продолжал Дэниелс. – Выстрелил себе в висок. Мне сообщили об этом всего несколько минут назад. Ужасно, просто ужасно! Сейчас, пока эта новость не взорвалась в средствах массовой информации, мы готовим соответствующий пресс-релиз.
– Как это произошло? – спросил вице-президент.
– Не знаю. Но что случилось, то случилось, и его больше нет с нами. Ларри Дейли тоже погиб. Взорван в своей машине. Мы понятия не имеем, кто стоит за этим преступлением.
Вице-президент скис еще сильнее и, казалось, даже стал ниже ростом.
– Такова ситуация, – сказал Дэниелс. – В подобных обстоятельствах я не смогу вылететь в Афганистан на следующей неделе. Вместо меня отправится мой вице-президент.
Вице-президент хранил гробовое молчание.
– Эй, вы что там, уснули? – громко окликнул Дэниелс.
– Я здесь, господин президент, – слабым голосом откликнулся вице.
– Вот и хорошо. Возвращайтесь в Вашингтон сегодня же и готовьтесь к вылету на следующей неделе. Конечно, если вы не хотите посетить наши войска в Афганистане, вы можете подать прошение об отставке. Выбор – за вами. Но лично мне хотелось бы, чтобы вы совершили эту поездку.
– Простите, что вы сказали?
– Это открытая линия, потому мне не хотелось бы говорить, что я думаю на самом деле. Позвольте только рассказать вам любимую притчу моего отца. Одна птичка летела на юг, спасаясь от холодов, но по пути попала в метель и упала на землю. Она уже замерзала, но тут мимо проходила корова и нагадила прямо на нее. Отогревшись в теплом дерьме, птичка зачирикала. На звук пришла кошка, спросила, чем она может помочь, и, увидев птичку, сожрала ее. Мораль такова. Не всякий, кто на тебя насрал, является твоим врагом, и не всякий, кто вызывается тебе помочь, является твоим другом. Так что, даже если попал в дерьмо, сиди и не чирикай. Вы меня поняли?
– Абсолютно, господин президент, – промямлил вице. – Как, по-вашему, мне следует обосновать свою отставку?
– Традиционное объяснение, дескать хочу проводить больше времени с семьей, тут не годится. Чиновники нашего уровня по этой причине в отставку не уходят. Последнему вице-президенту, сложившему с себя полномочия, грозил суд. Честно признаться в том, что вас поймали за руку в процессе совершения государственной измены, вы, разумеется, тоже не можете. Как насчет такого варианта: «В связи с невозможностью дальнейшей совместной работы с президентом…» Будучи искушенным политиком, вы, я уверен, будете подбирать слова с великой осторожностью, поскольку, если я услышу что-то, что мне не понравится, я сам раскрою правду. Говорите что угодно: о наших разногласиях, о том, что я негодяй, но ничего из того, что я не хочу слышать.
Торвальдсен смотрел на вице-президента. Тот, видимо, собирался возразить, но вовремя передумал, поняв, что это не сулит ему добра.
– Господин президент, – заговорил датчанин, – с Кассиопеей и Стефани все хорошо?
– Да, они в порядке, Хенрик. Вы позволите мне вас так называть?
– Только так, и никак иначе.
– Они сыграли решающую роль в улаживании дел здесь, в Америке.
– А что с моими мамой и папой? – выпалил мальчик.
– Это, должно быть, парень Коттона? Приятно слышать тебя, Гари. С твоими папой и мамой тоже все в порядке. Я говорил с твоим отцом всего несколько минут назад и в связи с этим должен сказать несколько слов вам, герр Херманн.
В голосе американского президента прозвучало презрение.
– Ваш человек, Сейбр, нашел Александрийскую библиотеку. Вообще-то на самом деле это сделал за него Коттон, но тот попытался завладеть ею. Теперь Сейбр мертв, библиотека – у нас, и, уверяю вас, ни одна живая душа никогда не узнает, где она находится. Что касается вас, герр Херманн, надеюсь, Хенрику и мальчику не будут чинить препятствий в том, чтобы покинуть ваше шато, а вам настоятельно рекомендую помалкивать. В противном случае я сообщу израильтянам и саудовцам, кто дирижировал всей этой грязной историей. После этого вам останется только утопиться, поскольку не найдется такого места на земле, где вы сумели бы спрятаться.
Вице-президент плюхнулся в кресло.
– И вот что еще, Херманн. Ни слова Бен Ладену и его людям. Мы хотим встретить их на следующей неделе, когда они будут дожидаться моего самолета. Если их не окажется на условленном месте с ракетами наготове, я отправлю к вам роту своего спецназа, и они вытащат вас из вашего шато за ноги.
Херманн ничего не ответил.
– Я расцениваю ваше молчание как знак того, что вы меня поняли. Видите, как хорошо быть лидером свободного мира. Меня окружает множество людей, готовых выполнить то, что я пожелаю. Людей с широким спектром разнообразных талантов. У вас есть деньги, у меня – власть.
Торвальдсен никогда не встречался с американским президентом, но тот ему уже нравился.
– Гари, – сказал президент, – твой папа вернется в Копенгаген через пару дней. А вам, Хенрик, спасибо за все, что вы сделали.
– Да чего уж там. Сомневаюсь, что моя помощь была такой уж значительной.
– Но мы же победили, разве не так? А это единственное, что имеет значение в этой игре.
Связь отключилась.
Херманн стоял молча.
Торвальдсен указал на атлас.
– Теперь эти письма бесполезны, Альфред. Ты никогда и ничего не сумеешь доказать.
– Убирайся.
– С радостью. Дэниелс был прав. Игра окончена.
87
Вашингтон, округ Колумбия
Понедельник, 10 октября, 8.30
Стефани сидела в Овальном кабинете. Она бывала здесь неоднократно и каждый раз чувствовала себя крайне неуютно. Но только не сейчас. Сегодня они с Кассиопеей приехали сюда, чтобы встретиться с президентом Дэниелсом.
Накануне в Вермонте с почестями был предан земле Брент Грин. Журналисты превозносили его личные качества и заслуги. И демократы, и республиканцы заявили, что стране будет его не хватать. Трогательную надгробную речь произнес сам президент. Похоронили и Ларри Дейли, но во Флориде и без фанфар. В последний путь его провожали лишь малочисленные родственники да несколько друзей. Стефани и Кассиопея тоже приехали.
До какой же степени неверно она судила о них обоих!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Малоун заметил, что с того места, где стоит Хаддад, Макколэм ясно виден, но обе руки палестинца были пусты, и он держал их так, чтобы это было видно.
– Что ты делаешь, Джордж? – крикнул он.
– Завершаю то, что я же и начал.
Хаддад пошел по направлению к Макколэму.
– Верь тому, что знаешь, Коттон. Она тебя не подведет.
Он продолжал идти.
Сейбр наблюдал, как к нему приближается Библиотекарь. Так этот человек и есть Джордж Хаддад? И все произошедшее было спланировано? А его сюда, оказывается, просто привели, как беспомощного ребенка?
Как старик назвал это? Западня? Ну нет, это вряд ли!
Он выстрелил один раз.
В голову Библиотекарю.
– Нет! – крикнул Малоун, когда пуля пробила голову Джорджа Хаддада.
Ему хотелось задать своему другу только вопросов, он еще так много всего не успел понять. Каким образом палестинец, находившийся на Западном берегу, оказался в Лондоне, а потом здесь? В чем заключалась суть происходящего? Какое знание, доступное Хаддаду, стоило всего этого?
Его захлестнула волна ярости, и он дважды выстрелил в ту сторону, где прятался Макколэм, но пули лишь повредили дальнюю стену.
Хаддад лежал без движения. Вокруг его головы уже растеклась лужа крови.
– Старик оказался не из трусливых. Или, может, он просто знал, что я все равно его убью? – выкрикнул Макколэм.
– Теперь я убью тебя! – крикнул в ответ Малоун.
Из другого конца зала донесся смешок.
– Может оказаться, что это не так-то просто.
Малоун знал, что должен положить этому конец. Хранители рассчитывали на него. Хаддад – тоже.
И тут он увидел Пэм.
Она стояла в затененном дверном проходе, за углом, и это делало ее невидимой для Макколэма. В руке она держала пистолет.
«Верь тому, что знаешь».
Последние слова Хаддада.
Большую часть жизни они с Пэм провели вместе, причем последние пять лет – ненавидя друг друга. Но она являлась частью его самого, а он – частью ее, и они всегда будут связаны друг с другом. Если не через Гари, то через что-то другое, название чему не мог бы дать ни один из них. Не обязательно любовью, а какими-то иными узами. Он никогда не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось, и должен верить, что она поступит так же.
«Она тебя не подведет».
Малоун вынул обойму из пистолета, а затем нацелил его в сторону Макколэма и нажал на спуск. Грянул выстрел, и пуля, остававшаяся в стволе, прожужжав по залу, ударилась в крышку какого-то ствола. Затем Малоун еще дважды нажал на спуск. Послышались сухие щелчки. И – в третий раз, на всякий случай.
– Приехали, Малоун. Конечная остановка, – донесся до него голос Макколэма.
Малоун встал, надеясь на то, что его противник захочет посмаковать убийство. Если Макколэм решит стрелять из-за своего укрытия, они с Пэм уже через несколько секунд будут мертвы. Но он уже достаточно хорошо успел изучить своего врага.
Макколэм тоже встал и, держа пистолет направленным на Малоуна, вышел из-за стола. Теперь он находился спиной к дверному проему и не мог бы заметить Пэм даже боковым зрением.
Малоуну было необходимо потянуть время.
– Тебя зовут Сейбр?
– Так я называюсь здесь. Мое настоящее имя Макколэм.
– Что ты намерен делать?
– Убить тут всех и сохранить все, что здесь есть, для себя. План, как видишь, простой.
– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что здесь есть. И кроме того, что ты будешь со всем этим делать?
– Я найду знающих людей. Уверен, их на свете хватает. Одного только Ветхого Завета мне хватит для того, чтобы оставить след в истории.
Пэм не шевелилась. Она наверняка слышала щелчки бойка и знала, что ее бывший муж оказался безоружным перед Макколэмом. Он представил ее страх. На протяжении нескольких последних дней на ее глазах то и дело гибли люди, и теперь ужас при мысли о том, что ей самой предстоит убить человека, наверняка захлестнул ее. Подобное чувство было знакомо и ему самому. Спускать курок всегда нелегко. За этим действием неизменно тянулись последствия, при одной мысли о которых бросало в дрожь. Сейчас Малоун надеялся только на то, что инстинкт самосохранения перевесит в ней страхи.
Макколэм поднял пистолет.
– Передавай привет Хаддаду.
Пэм кинулась от дверного проема, и звук ее шагов на мгновение отвлек Макколэма. Его голова дернулась вправо, и краем глаза он увидел движение. Малоун воспользовался этим моментом, чтобы выбить пистолет из его руки. В следующую секунду он ударил Макколэма кулаком в лицо, отчего тот отшатнулся назад. Он собирался броситься вперед, чтобы добить ублюдка, но тот восстановил равновесие и сам кинулся на Малоуна. Схватившись, они рухнули на один из столов и, перекатившись на другую его сторону, упади на пол. Малоун ударил врага коленом в живот и услышал, как из его груди с шумом вырвался воздух.
Он вскочил на ноги и поднял Макколэма с пола, надеясь на то, что тот после его удара все еще не пришел в себя. Однако Макколэм ударил Малоуна одновременно двумя кулаками – в грудь и в лицо. Комната закружилась перед его глазами, и он тряхнул головой, чтобы прогнать боль из головы.
Когда муть в глазах разошлась, он увидел в руке Макколэма нож – тот самый, из Лиссабона – и приготовился. Однако делать ему ничего не пришлось.
Бухнул выстрел. На лице Макколэма появилось удивленное выражение, и из раны в его правом боку хлынула кровь. Еще один выстрел – и его руки взлетели в воздух, а тело отбросило назад. Третий выстрел, четвертый, и он повалился на пол. Его глаза закатились, изо рта с каждым выдохом били фонтанчики крови, а затем он упал лицом на выложенный плиткой пол и затих.
Малоун обернулся.
Пэм опустила пистолет.
– Ты подоспела вовремя, – сказал он, но женщина не ответила. Расширившимися глазами она смотрела на дело рук своих. Он подошел ближе и взял ее за руку. Она посмотрела на него пустым взглядом.
Из теней возле дверного проема возникли человеческие фигуры. Девять мужчин и женщин бесшумно приблизились к ним. Среди них были Адам и Соломенная Шляпа. Ева опустилась на колени у тела Хаддада и горько плакала. Остальные встали на колени рядом с ней.
Пэм молча стояла и смотрела на происходящее. Малоун – тоже. Наконец ему пришлось прервать это оплакивание.
– Надеюсь, у вас тут есть средства связи? – спросил он.
Адам поднял на него глаза и кивнул.
– Мне нужно их использовать.
86
Вена
Гари и Торвальдсен вновь находились в той же библиотеке, только теперь об их присутствии было известно и Херманну, и вице-президенту. В помещении за закрытой дверью они были вчетвером. Охрана хозяина дома и агенты секретной службы остались снаружи.
– Он был здесь вчера вечером, – возбужденно сообщил вице-президент. – Наверное, где-то там. – Американец указал на второй этаж библиотеки. – Это чертово место – не меньше концертного зала. А потом он позвонил генеральному прокурору и все ему рассказал.
– Из-за этого могут возникнуть проблемы? – осведомился Херманн.
– Слава богу, нет. После того как все случится, Брент станет моим вице-президентом. Пока я в отъезде, он рулит всеми делами в Вашингтоне. Так что там все под контролем.
– Вот этот, – Херманн ткнул пальцем в сторону Торвальдсена, – вчера похитил мою дочь, причем сделал это еще до того, как успел нас подслушать.
Возбуждение вице-президента выросло еще на несколько градусов.
– И это поднимает на поверхность еще чертову кучу вопросов. Альфред, я не спрашивал тебя, чем ты тут занимаешься. Тебе был нужен Александрийское Звено, и ты его получил. Это организовал именно я. Я также не спрашивал тебя, что ты сделал с той информацией, и не хочу этого знать. Но теперь все это явно становится проблемой.
Херманн с болезненной гримасой потер висок.
– Хенрик, ты дорого заплатишь за то, что ударил меня. Этого еще не делал ни один человек.
Его слова не испугали Торвальдсена.
– Значит, настало время, – произнес он.
– И вы тоже, молодой человек.
Горло Торвальдсена словно стянули удавкой. Ему была невыносима мысль о том, что из-за него над мальчиком нависла смертельная опасность.
– Альфред, – снова заговорил вице-президент, – все уже идет своим чередом, и остановить ничего нельзя. Ты должен разобраться с этой ситуацией.
Торвальдсен понял, что означают эти слова, и на его лбу мелким бисером выступили капельки пота.
– Эти двое никогда не произнесут ни слова о том, что услышали.
– Ты убьешь мальчика? – спросил Торвальдсен.
– А ты бы убил мою дочь? Что ж из того? Да, я убью мальчишку. – Ноздри Херманна раздувались, глаза сверкали от переполнявшей его ярости.
– Ты ведь не привык к «мокрым делам», не так ли, Альфред?
– Подзуживая меня, ты ничего не добьешься.
Торвальдсен и сам это понимал, но ему было необходимо выиграть время, а там – будь что будет. Он повернулся к вице-президенту.
– Брент Грин был хорошим человеком. Что с ним случилось?
– Я не являюсь его исповедником и поэтому не знаю. Полагаю, он понял, сколь много он выиграет, заняв мое кресло. Америка нуждается в сильной руке, в людях, которые не побояться употребить власть, когда это потребуется. Брент и я – именно такие люди.
– А как насчет людей с характером?
– Это весьма расплывчатое понятие. Я предпочитаю рассматривать проблему с точки зрения выгод, которые принесет Америке партнерство с мировым бизнес-сообществом в достижении общих целей.
– Вы – убийца, – проговорил Гари.
В дверь негромко постучали, и, когда Херманн открыл ее, один из охранников вице-президента прошептал ему что-то на ухо. Лицо австрийца приняло озадаченное выражение. Затем он кивнул, и охранник вышел.
– Звонит ваш президент, – сообщил Херманн.
Брови вице-президента также изумленно взметнулись на лоб.
– Какого черта?
– Он узнал о том, что вы здесь, от секретной службы. Ваши телохранители уже сообщили ему, что вы находитесь здесь со мной и двумя другими, одним из которых является мальчик. Президент хочет поговорить со всеми нами.
Торвальдсен понял, что у этих двоих нет выбора. Президенту, очевидно, известно очень многое.
– Он также хотел узнать, есть ли на телефоне в этой комнате громкая связь.
Херманн подошел к письменному столу и нажал две кнопки на телефоне.
– Здравствуйте, господин президент, – произнес он.
– Это Дэнни Дэниелс. Я звоню из Вашингтона. Мы с вами никогда не встречались.
– Нет, сэр, но я рад даже такому, заочному знакомству.
– Мой вице-президент у вас?
– Я здесь, господин президент.
– Торвальдсен, вы тоже там? С сыном Малоуна?
– Да, он со мной, – ответил датчанин.
– Начну с трагических новостей. Я до сих пор не могу от них оправиться. Брент Грин – мертв.
Торвальдсен заметил, что лицо вице-президента исказила гримаса ужаса. Даже Херманн моргнул от неожиданности.
– Самоубийство, – продолжал Дэниелс. – Выстрелил себе в висок. Мне сообщили об этом всего несколько минут назад. Ужасно, просто ужасно! Сейчас, пока эта новость не взорвалась в средствах массовой информации, мы готовим соответствующий пресс-релиз.
– Как это произошло? – спросил вице-президент.
– Не знаю. Но что случилось, то случилось, и его больше нет с нами. Ларри Дейли тоже погиб. Взорван в своей машине. Мы понятия не имеем, кто стоит за этим преступлением.
Вице-президент скис еще сильнее и, казалось, даже стал ниже ростом.
– Такова ситуация, – сказал Дэниелс. – В подобных обстоятельствах я не смогу вылететь в Афганистан на следующей неделе. Вместо меня отправится мой вице-президент.
Вице-президент хранил гробовое молчание.
– Эй, вы что там, уснули? – громко окликнул Дэниелс.
– Я здесь, господин президент, – слабым голосом откликнулся вице.
– Вот и хорошо. Возвращайтесь в Вашингтон сегодня же и готовьтесь к вылету на следующей неделе. Конечно, если вы не хотите посетить наши войска в Афганистане, вы можете подать прошение об отставке. Выбор – за вами. Но лично мне хотелось бы, чтобы вы совершили эту поездку.
– Простите, что вы сказали?
– Это открытая линия, потому мне не хотелось бы говорить, что я думаю на самом деле. Позвольте только рассказать вам любимую притчу моего отца. Одна птичка летела на юг, спасаясь от холодов, но по пути попала в метель и упала на землю. Она уже замерзала, но тут мимо проходила корова и нагадила прямо на нее. Отогревшись в теплом дерьме, птичка зачирикала. На звук пришла кошка, спросила, чем она может помочь, и, увидев птичку, сожрала ее. Мораль такова. Не всякий, кто на тебя насрал, является твоим врагом, и не всякий, кто вызывается тебе помочь, является твоим другом. Так что, даже если попал в дерьмо, сиди и не чирикай. Вы меня поняли?
– Абсолютно, господин президент, – промямлил вице. – Как, по-вашему, мне следует обосновать свою отставку?
– Традиционное объяснение, дескать хочу проводить больше времени с семьей, тут не годится. Чиновники нашего уровня по этой причине в отставку не уходят. Последнему вице-президенту, сложившему с себя полномочия, грозил суд. Честно признаться в том, что вас поймали за руку в процессе совершения государственной измены, вы, разумеется, тоже не можете. Как насчет такого варианта: «В связи с невозможностью дальнейшей совместной работы с президентом…» Будучи искушенным политиком, вы, я уверен, будете подбирать слова с великой осторожностью, поскольку, если я услышу что-то, что мне не понравится, я сам раскрою правду. Говорите что угодно: о наших разногласиях, о том, что я негодяй, но ничего из того, что я не хочу слышать.
Торвальдсен смотрел на вице-президента. Тот, видимо, собирался возразить, но вовремя передумал, поняв, что это не сулит ему добра.
– Господин президент, – заговорил датчанин, – с Кассиопеей и Стефани все хорошо?
– Да, они в порядке, Хенрик. Вы позволите мне вас так называть?
– Только так, и никак иначе.
– Они сыграли решающую роль в улаживании дел здесь, в Америке.
– А что с моими мамой и папой? – выпалил мальчик.
– Это, должно быть, парень Коттона? Приятно слышать тебя, Гари. С твоими папой и мамой тоже все в порядке. Я говорил с твоим отцом всего несколько минут назад и в связи с этим должен сказать несколько слов вам, герр Херманн.
В голосе американского президента прозвучало презрение.
– Ваш человек, Сейбр, нашел Александрийскую библиотеку. Вообще-то на самом деле это сделал за него Коттон, но тот попытался завладеть ею. Теперь Сейбр мертв, библиотека – у нас, и, уверяю вас, ни одна живая душа никогда не узнает, где она находится. Что касается вас, герр Херманн, надеюсь, Хенрику и мальчику не будут чинить препятствий в том, чтобы покинуть ваше шато, а вам настоятельно рекомендую помалкивать. В противном случае я сообщу израильтянам и саудовцам, кто дирижировал всей этой грязной историей. После этого вам останется только утопиться, поскольку не найдется такого места на земле, где вы сумели бы спрятаться.
Вице-президент плюхнулся в кресло.
– И вот что еще, Херманн. Ни слова Бен Ладену и его людям. Мы хотим встретить их на следующей неделе, когда они будут дожидаться моего самолета. Если их не окажется на условленном месте с ракетами наготове, я отправлю к вам роту своего спецназа, и они вытащат вас из вашего шато за ноги.
Херманн ничего не ответил.
– Я расцениваю ваше молчание как знак того, что вы меня поняли. Видите, как хорошо быть лидером свободного мира. Меня окружает множество людей, готовых выполнить то, что я пожелаю. Людей с широким спектром разнообразных талантов. У вас есть деньги, у меня – власть.
Торвальдсен никогда не встречался с американским президентом, но тот ему уже нравился.
– Гари, – сказал президент, – твой папа вернется в Копенгаген через пару дней. А вам, Хенрик, спасибо за все, что вы сделали.
– Да чего уж там. Сомневаюсь, что моя помощь была такой уж значительной.
– Но мы же победили, разве не так? А это единственное, что имеет значение в этой игре.
Связь отключилась.
Херманн стоял молча.
Торвальдсен указал на атлас.
– Теперь эти письма бесполезны, Альфред. Ты никогда и ничего не сумеешь доказать.
– Убирайся.
– С радостью. Дэниелс был прав. Игра окончена.
87
Вашингтон, округ Колумбия
Понедельник, 10 октября, 8.30
Стефани сидела в Овальном кабинете. Она бывала здесь неоднократно и каждый раз чувствовала себя крайне неуютно. Но только не сейчас. Сегодня они с Кассиопеей приехали сюда, чтобы встретиться с президентом Дэниелсом.
Накануне в Вермонте с почестями был предан земле Брент Грин. Журналисты превозносили его личные качества и заслуги. И демократы, и республиканцы заявили, что стране будет его не хватать. Трогательную надгробную речь произнес сам президент. Похоронили и Ларри Дейли, но во Флориде и без фанфар. В последний путь его провожали лишь малочисленные родственники да несколько друзей. Стефани и Кассиопея тоже приехали.
До какой же степени неверно она судила о них обоих!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49