Проверить?
– Не трогай машину!
– О'кей, тут вокруг, кажется, безопасно, что теперь? Дальше в лес? Идти наверх к шоссе?
– Нет, это опасно, вернемся в машины.
Копы вернулись к машинам, а те, кто их ждал внутри, вылезли. Все сгрудились, обсуждая ситуацию, поглядывая на машину Мэла, но не притрагиваясь к ней. Кто-то подвез свежего кофе и жареных пирожков. Патрульные наконец к ним присоединились. Двадцать человек плюс телевизионщики стояли кружком на стоянке у торгового центра, освещенной лишь одной лампой и фарами машин и микроавтобуса. Подозреваемый, заключили они, покинул район.
– Наверняка он уже свалил отсюда. Давным-давно.
– Возможно, а может и нет. Если мы здесь останемся, выйти он не сможет. Мы его тут заперли.
Хотя Мэл не мог услышать Тома, на слове «заперли» он начал поливать короткими очередями кучку расслабившихся людей. Копы оказались прекрасной мишенью. Мэл стоял на гребне холма, за ним шумело шоссе, над редкими верхушками деревьев сияла полоса огня. Он сделал три быстрых перебежки, потом переместился в другое место, поближе, в середину рощицы, и взял там «М-16». Этот маневр он проделывал четыре раза, перемещаясь от одного склада патронов к другому.
Большинство полицейских уже имели дело с оружием – в тире. Но когда началась стрельба, они забыли о пистолетах и нырнули каждый за свою машину. Некоторые стреляли из-за этого укрытия туда, где, по их мнению, находится Мэл, и таким образом сами оказывались еще лучшей мишенью. Он всадил пули в большинство. Те, кого он не убил и серьезно не ранил, бросились в разные стороны на своих изрешеченных машинах. Как только уцелевшие копы исчезли, Мэл возник из-за деревьев. Вернувшись к своей тачке, он вынул оставшиеся канистры с бензином, прикончил из пистолета всех раненых и поджег все полицейские автомобили. Микроавтобус телевизионщиков давно скрылся. Его водитель понял, что вот-вот произойдет, хотя никогда не служил во Вьетнаме.
29
Дэнни оторвал лицо от ковра из щепок. Несколько штук прилипло к коже, но он этого не заметил. Полфунта металла, сжимавшие его запястья, вливали жидкую боль в руки и голову. Он с трудом сел.
И подумал о Кэрол Энн, секретарше одного клиента в Чикаго. Дэнни всякий раз шутил с ней о том о сем, когда появлялся в их офисе. Он не считал ее красивой, скорее сексуальной – большую грудь она подчеркивала сшитыми на заказ костюмами. Красилась она ярче Джуди, подчеркивая полные, надутые губки и заставляя светиться темные глаза.
Кэрол Энн всегда улыбалась Дэнни. Он приезжал в чикагский офис минимум раз в неделю, и, сам того не ожидая, говорил что-нибудь вроде: «Ну как сегодня моя девочка?» или «Господи, ты так прекрасно выглядишь, прямо съел бы!» Никогда не сказал бы такого, окажись он тут с Джуди. Он никогда не сказал бы такого у себя в офисе. А здесь это казалось приемлемым, здесь такое даже ценили. В Чикаго другие правила.
Один или два раза босс Кэрол Энн застревал в пробке, и Дэнни по целому часу оставался с ней наедине. Можно было обзвонить клиентов или выйти погулять, но она делала Дэнни кофе, и они радовались, что сидят в теплом уютном офисе. Он доставал из бумажника фотографии. Кэрол Энн была в восторге от того, что Дэнни так удачно женат, что у него есть дети и он хороший отец. А он ей говорил, что она явно слишком умна для такой работы.
Однажды босс Кэрол Энн вообще не появился. Лежал дома с простудой, а Кэрол Энн не успела разыскать Дэнни и сказать, чтобы он не приезжал. Они пошли обедать. А что, разве нельзя?
За обедом Кэрол Энн становилась все более игривой. Когда он пошутил насчет некрасивой официантки, она кинула в него хлебом. Все, что говорил Дэнни, веселило ее, будто он был самым обаятельным мужчиной на свете. Когда им принесли еду (Дэнни решил пустить пыль в глаза, поэтому они пошли в одно из тех мест, счет из которых списывался на его представительские расходы), они были так увлечены разговором, что даже не взглянули на официантку.
На выходе из ресторана, когда Дэнни забирал пальто из гардероба, Кэрол Энн беспричинно рассмеялась. Когда он передал ей пальто, она посмотрела прямо ему в глаза и легко дотронулась до его руки. Дэнни оглянулся, натянуто улыбнулся и таким тоном, словно речь шла о судьбах свободного мира, сообщил:
– Знаешь, я живу в отеле на той стороне улицы.
Развилка на пути. Кэрол Энн, сказать по правде, никогда не заглядывала в этот отель, за все годы, что ходила по этой улице. Ей всегда было любопытно, как оно там внутри. Через двадцать минут любопытство Кэрол Энн было удовлетворено.
Дэнни целовал и тискал Кэрол Энн, чувствовал, как она упирается в него грудью, вдыхал запах ее духов, ласкал ее шею, и ему казалось, что он утоляет жажду из брызжущего радостью фонтана юности. Он чувствовал, как поднимаются волоски у него на спине, как твердеют ягодицы. Член у него встал, и Дэнни был уверен, что так у него никогда не стоял. Он был возбужден, как мальчишка, распаковывающий рождественские подарки. Маленький мальчик с гигантским стояком, и он сейчас выебет большую, мягкую девочку.
Когда Кэрол Энн опрокинула его на спину и взяла у него в рот, за ее плечом Дэнни видел небольшую ванную комнату. Там лежал набор для бритья, зубная щетка, мятый тюбик зубной пасты, который он захватил из детской ванной всего несколько часов назад. Он увидел Джуди, детей, свой дом, свою жизнь, разложенную на краю раковины.
Скинув одежду, Кэрол Энн скинула и знакомую офисную личину, и превратилась в жадную чувственную блядь. Дэнни нравилось, что Кэрол Энн стонет громче Джуди. Она больше подмахивала, шире разводила ноги и глубже засовывала язык ему в рот. Джуди – она всегда Джуди, но Кэрол Энн – как исполнение запретных желаний. А сам Дэнни стал племенным жеребцом, испытывая такую страсть, о которой даже не подозревал в своей тихой и просторной спальне на Мейденберд-лейн.
Когда Дэнни вышел из душа, Кэрол Энн с застывшей улыбкой смотрела, как он идет по комнате. Он снова превратился в мужчину – высокого, поджарого, в самом расцвете сил. Он взглянул ей в глаза, дальнейшее было очевидно для обоих, лег в кровать, скинул полотенце и вставил ей еще раз.
Когда Дэнни сел на свой рейс в первый класс, небольшим пожаром вспыхнуло чувство вины. Дон Жуан, ценитель юной плоти, флиртующий с новой любовницей. Но он же при этом – «папочка» и «милый».
Когда месяц спустя Дэнни приехал в Чикаго, он расчистил расписание, выделив время для новой любовницы. Он виделся с ней каждый вечер, всю неделю. В последнюю ночь, когда Кэрол Энн свернулась клубочком в его посткоитальных объятиях, Дэнни обнаружил, что удовлетворенно таращится на ее большую грудь. Груди у нее были полными, округлыми, соски – темно-пурпурными. В общем-то, понял Дэнни, она полновата.
Задремав, она повернулась к нему лицом, и на ее талии образовалась линия, складка. Жировая складка. Дэнни словно увидел нитку на рукаве пиджака, и не мог остановиться – все тянул и тянул эту нитку. Он более тщательно изучил Кэрол Энн, нашел кучу других недостатков. Это оказалось легко, стоило лишь начать.
Он видел, что она красит волосы, а духи у нее – дешевые, почти прогорклые. Ее кожа не была безупречной, как у Джуди, а местами – просто вся в пятнах. И Кэрол Энн была коротышкой. Жирной коротышкой. Когда они вновь занялись любовью, он погладил ее тело и почувствовал отвращение.
Ураган затих так же быстро, как накатил. В следующий раз, приехав в Чикаго, Дэнни сослался на больное горло. Еще через раз он приехал, когда она была в командировке. Между поездками он звонил ей, лишь если точно знал, что ее нет на месте. В свой последний приезд Дэнни обнаружил с облегчением и опять же с чувством вины, что Кэрол Энн больше не работает на его клиента.
Дэнни лежал в темноте, избитый, сердце качало темную кровь – и тут почувствовал, что Кэрол Энн рядом. Где она? Если он выберется живым из всего этого, он разыщет ее и попросит прощения. Их судьбы соприкоснулись, хоть этого нельзя было допускать. Он был ее любовником, но на самом деле – всего лишь случайным прохожим. Он пытался себе помочь, а вместо этого совершил нехороший поступок. И теперь его наказывают.
30
Позиция Мэла была очень удачной: из рощицы ему были видны тела, упавшие вокруг плюющихся огнем полицейских машин. Со временем тут все приберут. Придут другие, они будут осторожны, ожидая очередной засады, и Мэл сможет перейти к следующей фазе своего плана. Сорок пять минут – и вот, наконец, вертолеты. Все-таки тут не Нью-Йорк. Вертолетные прожекторы расширяли круги – высвечивали разные уровни крыш торгового центра, стоянку, рощицу. Мэл знал, что им его не видно. А когда они его увидят, будет уже слишком поздно. Мэл потушил сигарету. Встал и пописал на окурок. Собачкам. Потому что собачки скоро появятся. Собаки и вертолеты, Мэл назначает вам свидание.
После короткого отдыха фенамин в его организме вывел давление пара на новый уровень. Его клетки требовали действия. Пора за работу. Прежде всего Мэл перезарядил оружие.
Проворными, натренированными руками отправил свежие патроны в плоские пластиковые боевые магазины, в каждом – не десять, а тридцать патронов. Он наполнял их один за другим, а вертолет кружил над головой, и все мигало белым, потом снова черным. Мэл занимался делом почти вслепую.
Это был акт страсти – каждый патрон напоминал о какой-то полузажившей ране, был очередным именем в его списке. Один за другим маленькие медно-свинцовые солдатики занимали свои места. По одному на каждого учителя со второго класса до конца школы, на каждого начальника, каждого менеджера, каждую девушку, каждую тетю, каждого дядю, каждого из так называемых друзей. Пуля для каждого. Если их нет радом и Мэл не может лично вручить им гостинец, он отдаст все это какой-нибудь другой душе, заслужившей подарка. Парафраз той старой песенки Стивена Стиллза: «Ненавидь того, с кем ты сейчас». Мэл завершил работу, проверил пистолеты, зарядил и их. Покрепче завязал шнурки на ботинках.
Мэл встал и закинул на плечо «М-16». На то, чтобы пройти по границе рощи, расставляя ловушки, у него ушло минут пятнадцать. Выгладывая, он видел, как уносят тела. Две пожарные машины подъехали туда, где горели полицейские автомобили, и пожарные, видимо, не подозревая об опасности, начали заливать горячий металл пеной. Мэл услышал гудение и посмотрел на часы. Время от времени кто-то из пожарных смотрел в его сторону, но видеть его они не хотели, хотели просто двигаться, а вдруг маньяк и в пожарных стреляет? Мэл посмотрел вверх, потом назад. Шоссе было пустым. Ну конечно, на ближайшем повороте стоят патрульные и никого не пропускают. Хотя Мэл никого не видел, он знал, что они там, наверху, на вершине, в очках ночного видения и с винтовками с оптическим прицелом, прочесывают рощу. Как они радовались, что прижали его! На стоянку прибыла вереница фургонов, подъехала к пожарным машинам и выпустила из своих недр полдюжины немецких овчарок. Они ухмылялись собачьими ухмылками, кружили, сопели, пускали слюни, наконец успокаивались у ног кинологов.
Мэл вытряхнул из пачки «Лаки» и прикурил. Потом открыл спички, которые ему дала толстуха с большим ртом, и обернул картонку со спичками вокруг зажженной сигареты. Положил получившуюся конструкцию на небольшую кучку листьев и шагнул назад, в темноту. Собаки сопели и лаяли, первая из них уже вбежала в рощу. Через двадцать секунд огонь сигареты дойдет до спичечных головок, и вся пачка вспыхнет. «Гори-гори ясно, чтобы не погасло».
31
В отличие от Мэла, у Мишеля не было никакого плана. Он слышал, как все суетятся, пока пробирался с южного края рощи. Встал в темноте и начал ждать, когда что-нибудь подскажет нужное направление. Пока он стоял так, не двигаясь, среди растительности, ужас створаживал кровь внутри его сердца. Он знал, что собаки не различают людей. Они так же легко найдут его, как нашли бы человека со спортивной сумкой. Собаки почувствуют его страх. Их влажные белые зубы настигнут его.
Мишель скосил глаза во тьму, куда направлялся, к узкой лесополосе, где наверняка прятался этот человек. Когда стреляли, он видел вспышки из этой части рощицы, и по логике, человек был именно там. Но и собаки были именно там. Если Мишель проявит твердость и подождет, возможно, человека загонят сюда, где он стоит, и тогда Мишель сможет пристрелить его из винтовки.
Мишель не мог разобрать, что это за тени вокруг. Шоссе совсем затихло, и, глядя вверх, Мишель видел патрульные машины, выстроившиеся у разделительной полосы. Запыхавшиеся собаки теперь были в роще. Рано или поздно они кого-нибудь найдут. У человека со спортивной сумкой было два пути: идти под покровом деревьев на север или повернуть на юг, где стоял Мишель. Мишель пригнулся. Сквозь филигрань черных веток, листьев и теней он видел оранжевые языки огня.
Огонь двигался так быстро, что собаки и кинологи оказались сбиты с толку. Избегая пламени, они углублялись в рощу, к гребню холма. Там их ждала вторая линия огня, и к тому времени, как они вернулись, в некоторых местах через рощицу было уже не пройти. Одна из собак в страхе завизжала. Пожарные машины подъехали ближе. Кто-то выкрикнул чье-то имя.
Мишель оставался, где был. Он ждал. Огонь двигался и к нему. Потом справа померещилось движение, кто-то осторожно пробирался через лесок. Мишель видел слабую тень, но что он мог поделать? Если он выстрелит, не спросив, кто это, может попасть в полицейского. Если он сначала спросит, кто это, может стать мишенью для человека с пулеметом, и никакой защиты – лишь единственный патрон. Мишель ничего не стал предпринимать.
Мишель попытался последовать за тенью, но та уже миновала его, а сзади он услышал что-то вроде приглушенных взрывов. Мишель крепко сжал винтовку и двинулся к югу через рощу, надеясь, что не столкнется с патрульным, и тот не спутает его с человеком, несущим спортивную сумку. Он надеялся, что собаки его не найдут. Он надеялся, что не сгорит заживо. А потом он понял, что на самом деле это не страх, а почти счастье, восторг. И шагать стало легче.
32
– Недовольный сотрудник. Так в новостях сказали. – Мужчина с пивом в руках стоял у локтя Донны. Она уже сдалась бесплатному шоу, которое показывали за окном. Дым, освещенный вездесущими огнями торгового центра, клубился над коробкой здания.
– Да? Что за недовольный сотрудник?
– Кое-кого пристрелил и поджег все это.
– Ух. Так сказали по телику?
– Ага.
– А они откуда знают? Мужика арестовали?
Впервые за все это время новый друг Донны посмотрел на нее. Ему было за сорок, мягкая кожа, карие глаза, теплый рот.
– Нет, он сбежал.
– Как интересно! Может, он появится здесь, и мы ему купим выпить. – Донна выдержала взгляд нового приятеля. Он моргнул.
– Ага, можно.
– Торговый центр – полное дерьмо. Надеюсь, он сгорит дотла.
Его улыбка означала: надеюсь, ты шутишь.
– Ты серьезно?
– А ты нет?
– Я? Я нездешний. Я живу в отеле, тут рядом. Приехал по делам, а тут удобно. Я в этом торговом центре ни разу не был, сколько тут ни останавливался. Так что я вообще ничего не думаю по этому поводу.
– Правда? – Донна не знала, как можно быть таким тупым. Но зануды тоже могут повеселить, если правильно себя с ними повести. Донна притворилась заинтересованной. – Что за бизнес?
– Я занимаюсь сетями. Локальные сети. Знаете? Компьютерные дела. Новая технология, ну и я должен проследить за установкой. Еще год-два и я им не понадоблюсь. Как бы устарею.
– Очень мило. – Донна поправила блузку на груди, поднесла стакан к губам. – А я домохозяйка.
– Класс. По магазинам сейчас ходили?
– Типа того. Пыталась развеяться. Понимаете? – Донна снова посмотрела прямо в глаза специалисту по сетям, который вот-вот как бы устареет.
Он выглянул в окно, делая вид, что они с Донной обычные зеваки, смотрят представление, чешут языками.
– Сюда согнали все пожарные машины в округе.
Донну не интересовали пожарные машины.
– Как вас зовут?
– Лен. Ленни. А вас?
– Донна.
Узнав имя Донны, Ленни не стал обходительней.
– Ленни. Очень милое имя.
– Моего дедушку звали Ленни. Меня назвали в его честь.
– Да ну? И что, вы живете в отеле? И как там?
– Хорошо, хорошо. Ну, вы знаете, как оно там бывает. Они все одинаковые, – Ленни попытался выглянуть в окно. Донна дотронулась до его руки.
– Я только один раз была в отеле, когда мы поехали в Орландо. Посмотреть на Микки, знаете? В Новом Орлеане была один раз.
Ну и на этом все, моя полная приключений карьера путешественника закончилась. Но здесь я бываю постоянно. Детей привожу, знаете, с соседскими детьми иногда приезжаю. Фрустрированная домохозяйка. Я всегда думаю: интересно, комнаты в этом отеле похожи на номера в Орландо?
– Видимо, точно такие же.
– Посмотреть бы.
– Посмотреть бы куда?
– На комнату взглянуть. У вас в номере есть мини-бар?
– Ага.
– Водка там есть?
– Должна быть.
– Пойдем проверим? Ленни отвел глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Не трогай машину!
– О'кей, тут вокруг, кажется, безопасно, что теперь? Дальше в лес? Идти наверх к шоссе?
– Нет, это опасно, вернемся в машины.
Копы вернулись к машинам, а те, кто их ждал внутри, вылезли. Все сгрудились, обсуждая ситуацию, поглядывая на машину Мэла, но не притрагиваясь к ней. Кто-то подвез свежего кофе и жареных пирожков. Патрульные наконец к ним присоединились. Двадцать человек плюс телевизионщики стояли кружком на стоянке у торгового центра, освещенной лишь одной лампой и фарами машин и микроавтобуса. Подозреваемый, заключили они, покинул район.
– Наверняка он уже свалил отсюда. Давным-давно.
– Возможно, а может и нет. Если мы здесь останемся, выйти он не сможет. Мы его тут заперли.
Хотя Мэл не мог услышать Тома, на слове «заперли» он начал поливать короткими очередями кучку расслабившихся людей. Копы оказались прекрасной мишенью. Мэл стоял на гребне холма, за ним шумело шоссе, над редкими верхушками деревьев сияла полоса огня. Он сделал три быстрых перебежки, потом переместился в другое место, поближе, в середину рощицы, и взял там «М-16». Этот маневр он проделывал четыре раза, перемещаясь от одного склада патронов к другому.
Большинство полицейских уже имели дело с оружием – в тире. Но когда началась стрельба, они забыли о пистолетах и нырнули каждый за свою машину. Некоторые стреляли из-за этого укрытия туда, где, по их мнению, находится Мэл, и таким образом сами оказывались еще лучшей мишенью. Он всадил пули в большинство. Те, кого он не убил и серьезно не ранил, бросились в разные стороны на своих изрешеченных машинах. Как только уцелевшие копы исчезли, Мэл возник из-за деревьев. Вернувшись к своей тачке, он вынул оставшиеся канистры с бензином, прикончил из пистолета всех раненых и поджег все полицейские автомобили. Микроавтобус телевизионщиков давно скрылся. Его водитель понял, что вот-вот произойдет, хотя никогда не служил во Вьетнаме.
29
Дэнни оторвал лицо от ковра из щепок. Несколько штук прилипло к коже, но он этого не заметил. Полфунта металла, сжимавшие его запястья, вливали жидкую боль в руки и голову. Он с трудом сел.
И подумал о Кэрол Энн, секретарше одного клиента в Чикаго. Дэнни всякий раз шутил с ней о том о сем, когда появлялся в их офисе. Он не считал ее красивой, скорее сексуальной – большую грудь она подчеркивала сшитыми на заказ костюмами. Красилась она ярче Джуди, подчеркивая полные, надутые губки и заставляя светиться темные глаза.
Кэрол Энн всегда улыбалась Дэнни. Он приезжал в чикагский офис минимум раз в неделю, и, сам того не ожидая, говорил что-нибудь вроде: «Ну как сегодня моя девочка?» или «Господи, ты так прекрасно выглядишь, прямо съел бы!» Никогда не сказал бы такого, окажись он тут с Джуди. Он никогда не сказал бы такого у себя в офисе. А здесь это казалось приемлемым, здесь такое даже ценили. В Чикаго другие правила.
Один или два раза босс Кэрол Энн застревал в пробке, и Дэнни по целому часу оставался с ней наедине. Можно было обзвонить клиентов или выйти погулять, но она делала Дэнни кофе, и они радовались, что сидят в теплом уютном офисе. Он доставал из бумажника фотографии. Кэрол Энн была в восторге от того, что Дэнни так удачно женат, что у него есть дети и он хороший отец. А он ей говорил, что она явно слишком умна для такой работы.
Однажды босс Кэрол Энн вообще не появился. Лежал дома с простудой, а Кэрол Энн не успела разыскать Дэнни и сказать, чтобы он не приезжал. Они пошли обедать. А что, разве нельзя?
За обедом Кэрол Энн становилась все более игривой. Когда он пошутил насчет некрасивой официантки, она кинула в него хлебом. Все, что говорил Дэнни, веселило ее, будто он был самым обаятельным мужчиной на свете. Когда им принесли еду (Дэнни решил пустить пыль в глаза, поэтому они пошли в одно из тех мест, счет из которых списывался на его представительские расходы), они были так увлечены разговором, что даже не взглянули на официантку.
На выходе из ресторана, когда Дэнни забирал пальто из гардероба, Кэрол Энн беспричинно рассмеялась. Когда он передал ей пальто, она посмотрела прямо ему в глаза и легко дотронулась до его руки. Дэнни оглянулся, натянуто улыбнулся и таким тоном, словно речь шла о судьбах свободного мира, сообщил:
– Знаешь, я живу в отеле на той стороне улицы.
Развилка на пути. Кэрол Энн, сказать по правде, никогда не заглядывала в этот отель, за все годы, что ходила по этой улице. Ей всегда было любопытно, как оно там внутри. Через двадцать минут любопытство Кэрол Энн было удовлетворено.
Дэнни целовал и тискал Кэрол Энн, чувствовал, как она упирается в него грудью, вдыхал запах ее духов, ласкал ее шею, и ему казалось, что он утоляет жажду из брызжущего радостью фонтана юности. Он чувствовал, как поднимаются волоски у него на спине, как твердеют ягодицы. Член у него встал, и Дэнни был уверен, что так у него никогда не стоял. Он был возбужден, как мальчишка, распаковывающий рождественские подарки. Маленький мальчик с гигантским стояком, и он сейчас выебет большую, мягкую девочку.
Когда Кэрол Энн опрокинула его на спину и взяла у него в рот, за ее плечом Дэнни видел небольшую ванную комнату. Там лежал набор для бритья, зубная щетка, мятый тюбик зубной пасты, который он захватил из детской ванной всего несколько часов назад. Он увидел Джуди, детей, свой дом, свою жизнь, разложенную на краю раковины.
Скинув одежду, Кэрол Энн скинула и знакомую офисную личину, и превратилась в жадную чувственную блядь. Дэнни нравилось, что Кэрол Энн стонет громче Джуди. Она больше подмахивала, шире разводила ноги и глубже засовывала язык ему в рот. Джуди – она всегда Джуди, но Кэрол Энн – как исполнение запретных желаний. А сам Дэнни стал племенным жеребцом, испытывая такую страсть, о которой даже не подозревал в своей тихой и просторной спальне на Мейденберд-лейн.
Когда Дэнни вышел из душа, Кэрол Энн с застывшей улыбкой смотрела, как он идет по комнате. Он снова превратился в мужчину – высокого, поджарого, в самом расцвете сил. Он взглянул ей в глаза, дальнейшее было очевидно для обоих, лег в кровать, скинул полотенце и вставил ей еще раз.
Когда Дэнни сел на свой рейс в первый класс, небольшим пожаром вспыхнуло чувство вины. Дон Жуан, ценитель юной плоти, флиртующий с новой любовницей. Но он же при этом – «папочка» и «милый».
Когда месяц спустя Дэнни приехал в Чикаго, он расчистил расписание, выделив время для новой любовницы. Он виделся с ней каждый вечер, всю неделю. В последнюю ночь, когда Кэрол Энн свернулась клубочком в его посткоитальных объятиях, Дэнни обнаружил, что удовлетворенно таращится на ее большую грудь. Груди у нее были полными, округлыми, соски – темно-пурпурными. В общем-то, понял Дэнни, она полновата.
Задремав, она повернулась к нему лицом, и на ее талии образовалась линия, складка. Жировая складка. Дэнни словно увидел нитку на рукаве пиджака, и не мог остановиться – все тянул и тянул эту нитку. Он более тщательно изучил Кэрол Энн, нашел кучу других недостатков. Это оказалось легко, стоило лишь начать.
Он видел, что она красит волосы, а духи у нее – дешевые, почти прогорклые. Ее кожа не была безупречной, как у Джуди, а местами – просто вся в пятнах. И Кэрол Энн была коротышкой. Жирной коротышкой. Когда они вновь занялись любовью, он погладил ее тело и почувствовал отвращение.
Ураган затих так же быстро, как накатил. В следующий раз, приехав в Чикаго, Дэнни сослался на больное горло. Еще через раз он приехал, когда она была в командировке. Между поездками он звонил ей, лишь если точно знал, что ее нет на месте. В свой последний приезд Дэнни обнаружил с облегчением и опять же с чувством вины, что Кэрол Энн больше не работает на его клиента.
Дэнни лежал в темноте, избитый, сердце качало темную кровь – и тут почувствовал, что Кэрол Энн рядом. Где она? Если он выберется живым из всего этого, он разыщет ее и попросит прощения. Их судьбы соприкоснулись, хоть этого нельзя было допускать. Он был ее любовником, но на самом деле – всего лишь случайным прохожим. Он пытался себе помочь, а вместо этого совершил нехороший поступок. И теперь его наказывают.
30
Позиция Мэла была очень удачной: из рощицы ему были видны тела, упавшие вокруг плюющихся огнем полицейских машин. Со временем тут все приберут. Придут другие, они будут осторожны, ожидая очередной засады, и Мэл сможет перейти к следующей фазе своего плана. Сорок пять минут – и вот, наконец, вертолеты. Все-таки тут не Нью-Йорк. Вертолетные прожекторы расширяли круги – высвечивали разные уровни крыш торгового центра, стоянку, рощицу. Мэл знал, что им его не видно. А когда они его увидят, будет уже слишком поздно. Мэл потушил сигарету. Встал и пописал на окурок. Собачкам. Потому что собачки скоро появятся. Собаки и вертолеты, Мэл назначает вам свидание.
После короткого отдыха фенамин в его организме вывел давление пара на новый уровень. Его клетки требовали действия. Пора за работу. Прежде всего Мэл перезарядил оружие.
Проворными, натренированными руками отправил свежие патроны в плоские пластиковые боевые магазины, в каждом – не десять, а тридцать патронов. Он наполнял их один за другим, а вертолет кружил над головой, и все мигало белым, потом снова черным. Мэл занимался делом почти вслепую.
Это был акт страсти – каждый патрон напоминал о какой-то полузажившей ране, был очередным именем в его списке. Один за другим маленькие медно-свинцовые солдатики занимали свои места. По одному на каждого учителя со второго класса до конца школы, на каждого начальника, каждого менеджера, каждую девушку, каждую тетю, каждого дядю, каждого из так называемых друзей. Пуля для каждого. Если их нет радом и Мэл не может лично вручить им гостинец, он отдаст все это какой-нибудь другой душе, заслужившей подарка. Парафраз той старой песенки Стивена Стиллза: «Ненавидь того, с кем ты сейчас». Мэл завершил работу, проверил пистолеты, зарядил и их. Покрепче завязал шнурки на ботинках.
Мэл встал и закинул на плечо «М-16». На то, чтобы пройти по границе рощи, расставляя ловушки, у него ушло минут пятнадцать. Выгладывая, он видел, как уносят тела. Две пожарные машины подъехали туда, где горели полицейские автомобили, и пожарные, видимо, не подозревая об опасности, начали заливать горячий металл пеной. Мэл услышал гудение и посмотрел на часы. Время от времени кто-то из пожарных смотрел в его сторону, но видеть его они не хотели, хотели просто двигаться, а вдруг маньяк и в пожарных стреляет? Мэл посмотрел вверх, потом назад. Шоссе было пустым. Ну конечно, на ближайшем повороте стоят патрульные и никого не пропускают. Хотя Мэл никого не видел, он знал, что они там, наверху, на вершине, в очках ночного видения и с винтовками с оптическим прицелом, прочесывают рощу. Как они радовались, что прижали его! На стоянку прибыла вереница фургонов, подъехала к пожарным машинам и выпустила из своих недр полдюжины немецких овчарок. Они ухмылялись собачьими ухмылками, кружили, сопели, пускали слюни, наконец успокаивались у ног кинологов.
Мэл вытряхнул из пачки «Лаки» и прикурил. Потом открыл спички, которые ему дала толстуха с большим ртом, и обернул картонку со спичками вокруг зажженной сигареты. Положил получившуюся конструкцию на небольшую кучку листьев и шагнул назад, в темноту. Собаки сопели и лаяли, первая из них уже вбежала в рощу. Через двадцать секунд огонь сигареты дойдет до спичечных головок, и вся пачка вспыхнет. «Гори-гори ясно, чтобы не погасло».
31
В отличие от Мэла, у Мишеля не было никакого плана. Он слышал, как все суетятся, пока пробирался с южного края рощи. Встал в темноте и начал ждать, когда что-нибудь подскажет нужное направление. Пока он стоял так, не двигаясь, среди растительности, ужас створаживал кровь внутри его сердца. Он знал, что собаки не различают людей. Они так же легко найдут его, как нашли бы человека со спортивной сумкой. Собаки почувствуют его страх. Их влажные белые зубы настигнут его.
Мишель скосил глаза во тьму, куда направлялся, к узкой лесополосе, где наверняка прятался этот человек. Когда стреляли, он видел вспышки из этой части рощицы, и по логике, человек был именно там. Но и собаки были именно там. Если Мишель проявит твердость и подождет, возможно, человека загонят сюда, где он стоит, и тогда Мишель сможет пристрелить его из винтовки.
Мишель не мог разобрать, что это за тени вокруг. Шоссе совсем затихло, и, глядя вверх, Мишель видел патрульные машины, выстроившиеся у разделительной полосы. Запыхавшиеся собаки теперь были в роще. Рано или поздно они кого-нибудь найдут. У человека со спортивной сумкой было два пути: идти под покровом деревьев на север или повернуть на юг, где стоял Мишель. Мишель пригнулся. Сквозь филигрань черных веток, листьев и теней он видел оранжевые языки огня.
Огонь двигался так быстро, что собаки и кинологи оказались сбиты с толку. Избегая пламени, они углублялись в рощу, к гребню холма. Там их ждала вторая линия огня, и к тому времени, как они вернулись, в некоторых местах через рощицу было уже не пройти. Одна из собак в страхе завизжала. Пожарные машины подъехали ближе. Кто-то выкрикнул чье-то имя.
Мишель оставался, где был. Он ждал. Огонь двигался и к нему. Потом справа померещилось движение, кто-то осторожно пробирался через лесок. Мишель видел слабую тень, но что он мог поделать? Если он выстрелит, не спросив, кто это, может попасть в полицейского. Если он сначала спросит, кто это, может стать мишенью для человека с пулеметом, и никакой защиты – лишь единственный патрон. Мишель ничего не стал предпринимать.
Мишель попытался последовать за тенью, но та уже миновала его, а сзади он услышал что-то вроде приглушенных взрывов. Мишель крепко сжал винтовку и двинулся к югу через рощу, надеясь, что не столкнется с патрульным, и тот не спутает его с человеком, несущим спортивную сумку. Он надеялся, что собаки его не найдут. Он надеялся, что не сгорит заживо. А потом он понял, что на самом деле это не страх, а почти счастье, восторг. И шагать стало легче.
32
– Недовольный сотрудник. Так в новостях сказали. – Мужчина с пивом в руках стоял у локтя Донны. Она уже сдалась бесплатному шоу, которое показывали за окном. Дым, освещенный вездесущими огнями торгового центра, клубился над коробкой здания.
– Да? Что за недовольный сотрудник?
– Кое-кого пристрелил и поджег все это.
– Ух. Так сказали по телику?
– Ага.
– А они откуда знают? Мужика арестовали?
Впервые за все это время новый друг Донны посмотрел на нее. Ему было за сорок, мягкая кожа, карие глаза, теплый рот.
– Нет, он сбежал.
– Как интересно! Может, он появится здесь, и мы ему купим выпить. – Донна выдержала взгляд нового приятеля. Он моргнул.
– Ага, можно.
– Торговый центр – полное дерьмо. Надеюсь, он сгорит дотла.
Его улыбка означала: надеюсь, ты шутишь.
– Ты серьезно?
– А ты нет?
– Я? Я нездешний. Я живу в отеле, тут рядом. Приехал по делам, а тут удобно. Я в этом торговом центре ни разу не был, сколько тут ни останавливался. Так что я вообще ничего не думаю по этому поводу.
– Правда? – Донна не знала, как можно быть таким тупым. Но зануды тоже могут повеселить, если правильно себя с ними повести. Донна притворилась заинтересованной. – Что за бизнес?
– Я занимаюсь сетями. Локальные сети. Знаете? Компьютерные дела. Новая технология, ну и я должен проследить за установкой. Еще год-два и я им не понадоблюсь. Как бы устарею.
– Очень мило. – Донна поправила блузку на груди, поднесла стакан к губам. – А я домохозяйка.
– Класс. По магазинам сейчас ходили?
– Типа того. Пыталась развеяться. Понимаете? – Донна снова посмотрела прямо в глаза специалисту по сетям, который вот-вот как бы устареет.
Он выглянул в окно, делая вид, что они с Донной обычные зеваки, смотрят представление, чешут языками.
– Сюда согнали все пожарные машины в округе.
Донну не интересовали пожарные машины.
– Как вас зовут?
– Лен. Ленни. А вас?
– Донна.
Узнав имя Донны, Ленни не стал обходительней.
– Ленни. Очень милое имя.
– Моего дедушку звали Ленни. Меня назвали в его честь.
– Да ну? И что, вы живете в отеле? И как там?
– Хорошо, хорошо. Ну, вы знаете, как оно там бывает. Они все одинаковые, – Ленни попытался выглянуть в окно. Донна дотронулась до его руки.
– Я только один раз была в отеле, когда мы поехали в Орландо. Посмотреть на Микки, знаете? В Новом Орлеане была один раз.
Ну и на этом все, моя полная приключений карьера путешественника закончилась. Но здесь я бываю постоянно. Детей привожу, знаете, с соседскими детьми иногда приезжаю. Фрустрированная домохозяйка. Я всегда думаю: интересно, комнаты в этом отеле похожи на номера в Орландо?
– Видимо, точно такие же.
– Посмотреть бы.
– Посмотреть бы куда?
– На комнату взглянуть. У вас в номере есть мини-бар?
– Ага.
– Водка там есть?
– Должна быть.
– Пойдем проверим? Ленни отвел глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19