– Но рак кожи – это не так страшно в наше время, – заметила Кейт, стараясь говорить спокойно. – Это становится ужасной нормой. В Австралии он есть у всех. Это не такая уж серьезная проблема. Я бы не беспокоилась.Но тут вступила Стелла:– Нет, это не так. Он очень трудно поддается лечению. У меня была близкая подруга, так вот она умерла от рака.– Так на сколько вы метнули кокос? – спросила я у нее.– У нее была крошечная родинка на большом пальце, – продолжала та. – И через шесть месяцев – конец. Занавес. Рак сожрал ее, как лесной пожар.– Ой, посмотрите вон туда, на море! – сказала Кейт.– Она страшно мучилась, – сказала Стелла. – Это было так жутко. Я очень горевала.– А вам нравится на Багамах? – спросила я ее, передавая ей птифур, одновременно исподтишка взглянув на Тодда, у которого на лице было наклеено выражение вежливого интереса.– Да, ничего нет ужаснее рака кожи, – заключила Стелла, печально покачав головой. Затем, что называется, в мертвой тишине встала. – Я, пожалуй, немного прогуляюсь по пляжу, – сказала она. – Не хотите ли присоединиться?– Э, нет, спасибо, – быстро ответил Тодд, вежливо встав, когда она отодвинула стул. – Я совсем выдохся. Утром Тиффани загоняла меня на теннисном корте.К счастью, мой румянец не был заметен под свежим солнечным ожогом. Потом, когда мы уже пили кофе, до нас донеслись звуки «Танцующей королевы». «Танцующая королева» («Dancing Queen») – песня группы «АББА».
– О черт, дискотека начинается, – сказала Кейт. – Пойдем?– Я, пожалуй, отправлюсь на боковую, – сказал Тодд. А потом, когда мы вышли из ресторана, он обратился ко мне: – Тиффани, вы не сыграете со мной в теннис утром до занятия? Часов в восемь? Неплохо было бы попрактиковаться.Восемь часов – это для меня рановато. Вообще-то, восемь часов утра для меня все равно что три часа ночи. Но, направляясь к ночному клубу под звездным небом, я сказала:– Конечно, Тодд. Восемь часов – в самый раз. Было уже десять тридцать, и клуб был полон – толпы японских молодоженов и безрассудно влюбленных итальянцев беспорядочно дергались в такт музыке. Если честно, все это не производило благоприятного впечатления, и я уже собралась уйти, как вдруг теннисный инструктор Себастьян взобрался на сцену под аккомпанемент фанфар и вспышек света.– Внимание, внимание, – объявил он. – Начинаем нашу вечеринку! Сегодня у нас будет особенный танцевальный вечер – и мы начнем с «Уай-Эм-Си-Эй»! «Уай-Эм-Си-Эй» («YMCA») – песня группы «Оттаван».
«Эй, парень!..»– Хорошо, поднимите руки над головой вот так – attenzione tutti quanti, mettete le mani in alto cosп; alors, haussez les mains dessus la tкte; poned las manos sobre la cabeza; Hьnder ьber den Kopf, so; Opp med hendene slik; Konoyoni ryote wo ue ni agete kudasai.«Не стоит падать духом, говорю!»– Теперь опустите руки, вот так – ahora dejad caer las manos, de este modo; abaissez les mains, ainsi; adesso lasciate andare le mani verso il basso; jetzt lassen Sie ihre Hдnder fallen so; Ned med hendene slik; kondo wa konoyoni ryote wo oroshite kudasai.«Эй, парень, поднимись над землей, говорю…»– О боже мой, Кейт, не буду я этим заниматься, – сказала я. – Это глупо.– А теперь поворачиваемся кругом, вот так, – завывал Себастьян.– Ну пойдем, Тиффани, – настаивала Кейт. – Ну давай же.– Нет!Я чувствовала злобу и раздражение. «Так много способов – хорошо – провести – время!»– Ну давай, ты же в отпуске!– Ни за что. «Уай-Эм-Си-Эй!»– Вот так, – кричал Себастьян. – А теперь пишем буквы руками все вместе – faоtes les lettres avec les mains; fate le lettere con le mani in questo modo; for-mad las letras con vuestras manos; zeichnen Sie die Buchstaben mit den Hдndern so; Lag bokstavene med hendene slik; konoyoni ryote de moji wo tsukutte kudasai – Уай-Эм-Си-Эй!«Так: здорово пожить в Уай-Эм-Си-Эй. Так здорово пожить в Уай-Эм-Си-Э-эй! Там есть все-е, чтобы парни могли отдохнуть. Ты можешь потусоваться со всеми ребятами!»– Слушай, Кейт, я не хочу все это выделывать – это просто не по мне.«Ты можешь привести себя в порядок! Ты можешь хорошо поесть…»– Может, уйдем отсюда?«Ты можешь делать все-е, что захочешь!»– Боже правый, с меня довольно, – повторила я про себя. Внезапно зазвучала «ла бамба». Откуда ни возьмись ко мне подскочил божественно красивый парень, схватил меня за руку и начал со мной танцевать.– Hola! Hola! – Привет! (исп.)
– сказал он, покачивая своими змеевидными бедрами в такт латиноамериканскому ритму. – Хошь танцевать со мной, детка?– Э… да. Да, – сказала я.На мое счастье, я немного умею танцевать сальсу. Я взяла всего три урока, но этого достаточно, чтобы понять суть танца. Раз, два, три, шаг. Раз, два, три, шаг. Забавно. Это было мне больше по душе, и парень такой симпатичный. Копна темных блестящих волос, теплые карие глаза и прекрасная фигура, от которой женщины сходят с ума.– Как имя тебя? – хрипло выдохнул он мне в левое ухо.– Тиффани. Тиффани Тротт.– Ти-и-фани-и. Здорово. Ты хорошо делаешь сальса, Ти-и-фани-и.– Черт, спасибо.– Я – Хосе.– Как жизнь? – спросила я. – Ты испанец?– Бразилец. Я из Сан-Паулу. Очень ба-а-льшой гора-ад.Очень большой? Неужели.Пока мы кружили в танце по залу, я развеселилась, но потом – ну, вообще-то мне было довольно неловко, потому что Хосе внезапно запрыгнул на сцену, затащил туда и меня и начал танцевать кон-гу – причем я была впереди! Так нелепо – я имею в виду, это выглядело просто глупо, хотя не могу сказать, что мне не нравилось ощущать на талии его сильные руки.«Дер да да да да ДА-А!»Я в принципе не прочь потанцевать, когда понимаю, что должна делать… «Дер да да да да ДА-А!»… но эта конга – явно не мой танец. «… ди ди ди-и ди-и-и!» А что дальше – хоки-коки? «… ди дам ди-и да!»– Так, теперь все встаем в большой круг, – крикнул Себастьян. – Встали? Теперь ставим левую ногу в…Это было последней каплей, и я решила уйти. Считайте меня брюзгой, но я ушла. Я почувствовала, что выдохлась. В конце концов, я вымоталась на пляже, к тому же рано утром у меня назначено свидание с Тоддом. Но этот бразилец… он ничего. Действительно ничего. Хосе. Я не прочь еще с ним увидеться.«Оооооооооо – хоки-коки!» – слышала я в отдалении, медленно возвращаясь через кокосовую рощу к себе в комнату.«Оооооооооо – хоки-коки!»Я ничего не имею против бразильцев, думала я, пересекая поле для гольфа. Бразильцы очень привлекательны.«Оооооооооо хоки-коки!»А еще они нацелены на семью, всем известно, что в Бразилии любят детей. «Вот так! Поворот кругом!»
– Ну что ж, – сказал наш инструктор по теннису Франсуа на следующее утро в девять тридцать, – у вас сегодня явно наметился прогресс. Завтра поработаем над ударом с лета. Demain, le smash. Morgen, werden wir an Eurem Volley arbeiten; I morgen trener vi pв volley 'en. Domani rivedi-amo il gioco aereo…– Простите, сэр, – вежливо прервал его Тодд, – но мы все здесь говорим по-английски. Я просто подумал, что смогу сэкономить ваше время.– О, ладно. Спасибо, – вежливо ответил Франсуа.После тенниса мы с Тоддом прошли в ресторан на завтрак. Уже припекало. За соседним столиком мы разглядели Стеллу, но Тодд не выразил желания присоединиться к ней. И вообще он был довольно внимателен ко мне.– Тиффани, сегодня утром вы выглядите какой-то рассеянной, – сказал он, когда мы поднялись в буфет. – С вами все в порядке? – снова спросил он, когда мы, взяв круассаны и йогурт, сели за столик.– Да, спасибо, все в порядке, – ответила я, помахав рукой Кейт и надеясь, что здесь окажется Хосе.Хосе забавный. Хосе замечательный. И тут, как по заказу, – появился Хосе. Он устремился к нашему столику и поцеловал меня! Боже мой. Ох уж эти латиноамериканцы. Восхитительная непосредственность.– Привет, Ти-и-фани-и, – сказал он. – Ты устала? Из-за меня ты плохо провести время в эта ночь, да?Тодд явно чувствовал себя не в своей тарелке.– Э-э, да нет, это было… м-м… весело, – честно ответила я.– Но думаю, я заставлять тебя делать это слишком долго.– Нет, нормально. Я совсем не устала. Правда.– Нет, кажется, я заставлять тебя делать вещь который ты не хоте-ел делать. Да?– Извините, пойду возьму еще круассан, – сказал Тодд, вставая со стула.– Э… нет, Хосе. Все было просто замечательно. Ты пойдешь на дискотеку сегодня вечером?– Вечером? Нет. Не вечером. Вечером я на самолет.– Самолет? О, какая жалость. Ты улетаешь. На реактивном самолете, ха-ха-ха!Он не засмеялся. Он просто сказал:– Да. Я у-уезаю вечером. Я тута неделю Я очень печалюсь.– Да, мы тоже очень печалимся, – сказала я с грустью.– Возьми его адрес, – шепнула Кейт.– Ну, надеюсь, что я… увижу тебя снова, Хосе. Вот… – Я написала на салфетке. – Вот мой адрес в Лондоне, а вот адрес Кейт. Приезжай.– О, grasias. Grasias – спасибо (исп.).
Да, я приеду и нави-и-щу вас. Я ждала, что он напишет мне свой адрес, но он только налил себе кофе.– Можно твой адрес? Куда тебе письмо послать? – спросила я.– Послать? Меня куда послать?– Нет. Я хочу узнать, как тебе написать. Где ты живешь?– Да, да, здесь долга живешь. Сегодня уезжать.– Да нет же. Твой адрес. Я смогу тебя навестить, – сказала я. – Я никогда не была в Бразилии. Можно я к тебе приеду?– Да, я к тебе приеду. Я скоро к тебе приеду. Очень скоро. Мне пора. Мне надо в Нассау, в банк. Так что я говорю до свидания, Ти-ифани-и. Танцуй. Мы будем танцевать сальса – в Лондоне.Он схватил мою руку, поцеловал и был таков. Кейт посмотрела на меня.– Ну ладно, – сказала она. – Всегда есть справочное бюро.– Да, – согласилась я. – Сан-Паулу не такой уж большой город.– Вот именно. Не такой уж большой. Всего десять миллионов, – заметила она, намазывая тост маслом. – Жаль, что ты даже не знаешь его фамилии.– Да, так было бы легче искать…– Но я уверена, его стоит найти, – добавила она. – Вы так хорошо станцевались.После завтрака я прошла в магазин клуба «Мед», где, как и везде на Багамах, цены были невообразимые. Футболка – сорок фунтов! Купальник – сто двадцать. Я решила купить открытку. Я нашла красивую фотографию с одинокой пальмой, наклонившейся над пустынным лазурным морем. Потом села и написала на ней: «Я не прочь потрясти твои кокосы!» Естественно, ничего такого я не написала. Несмотря на то что Довольно Успешный хохотал бы до упаду. У меня просто духу не хватило. Я решила приберечь ее на потом, когда я буду чувствовать себя поувереннее – может быть, до вечера, после экскурсии с дельфинами. Мы с Кейт записались на короткую морскую прогулку в Голубую лагуну «Встреча с дельфинами». И это будет здорово, потому что там можно будет не только посмотреть на дельфинов, но и поплавать с ними. Замечательно это будет, ведь уже доказано, что плавание с дельфинами на пользу людям со всякого рода серьезными проблемами – аутизмом, эпилепсией, депрессией, – это дает удивительный эффект. Интересно, помогает ли контакт с дельфинами при терминальной стадии одиночества? В общем, мы отправились к причалу, где присоединились к большой группе туристов из другого отеля. Затем мы взошли на борт лайнера и направились к лагуне. И надо же – вот ирония судьбы! – почти все, кто поплыл на «Встречу с дельфинами», были либо японцы, либо норвежцы.– Полагаю, что последняя ваша встреча с дельфинами была между двумя половинками кунжутной булочки, – сказала я сидевшим рядом со мной японским молодоженам.Естественно, ничего такого я не сказала. Я только вежливо им улыбнулась. А что касается норвежцев – господи, их была целая толпа, весь отдел продаж филиала «Блэк энд Деккер» в Осло, получивший бесплатные путевки.– Мы эту поездку заработали, – гордо заявил один из них. – Это путешествие – премия. Я продал за первое полугодие этого года двенадцать тысяч многофункциональных беспроводных дрелей.– Поздравляю! – сказала я. – Это просто потрясающе. А вы сколько продали? – спросила я другого парня, который был таким же высоким и светловолосым и к тому же сложен как викинг.– Ни одной, – ответил он.О черт.– А что вы тогда здесь делаете? – спросила я обвиняющим тоном.– Я не норвежец, – ответил тот. – И не работаю на «Блэк энд Деккер». Я художник, из Англии, и остановился в клубе «Мед».О, как же я его раньше не заметила?– Я приехал вчера, – пояснил он. – Меня зовут Эрик.Честно говоря, мне показалось, что этого Эрика я уже где-то видела, хотя и не могла припомнить где. Он присоединился к нашей группе, и мы, надев спасательные жилеты, разом прыгнули в воду, а «наш» дельфин, Мак-Айвор, плавал вокруг, щебеча как птица, плеща кожистыми плавниками, или выпрыгивал из воды, выписывая над нашими головами высокую элегантную дугу. Быть так близко к дельфину, глядеть в его умные, настороженные глаза – одно это может заставить поверить в Бога.– Чудесно, да? – спросила Кейт, когда мы возвращались в клуб «Мед».– Просто фантастика. Ты заметила, как этот дельфин на меня смотрел?– Да, у тебя, похоже, действительно тяжелый случай, – отозвалась Кейт. – Давай пригласим Эрика пообедать с нами, – предложила она, когда мы сошли на берег прямо в палящую послеполуденную жару.Пару часов спустя мы втроем сидели на высоких табуретах в баре у причала, потягивая банановый дайкири под медленно вращающимся вентилятором.– Расскажите нам о ваших картинах, – попросила я, а тем временем капелька пота скользнула по моей шее за пазуху.– Ну, это не совсем картины, – ответил он. – Это, главным образом, концептуальные работы.– Что, головы «тухлых коров»? Или выпотрошенные овцы? – вежливо поинтересовалась Кейт.– Нет, то, чем я занимаюсь, ближе к концептуальному искусству, чем расчлененные животные, – ответил он сухо. – Я не Дэмиен Хирст. Я использую фотографии.– А вы умеете рисовать? – спросила Кейт наивно.– Конечно, но искусство – это нечто большее, чем пигмент и бумага.– А где вы учились? – спросила я.– В Брайтонской художественной школе.– А где живете?– В Хэкни. У меня дом на Лондон-Филдс. И это мне тоже почему-то знакомо.– А у вас случайно нет «ягуара» старой модели? – спросила я.Естественно, ничего такого я не спросила, потому что не хотела разозлить его, в отличие от Кейт. Теперь я поняла, кто такой Эрик, – и это объяснило сильное чувство дежавю, которое я испытывала весь день. Он был одним из тех, кто ответил на мое объявление в газете, художник Эрик со старым гоночным «ягом», учившийся в Брайтонской художественной школе. Что за чудесное совпадение, подумала я. Из всех клубов «Мед» во всех городах мира он приехал именно в этот. Интересно, он понял, кто я? Он видел мое фото, снятое в Глайндборне, но теперь мое лицо так обезображено неудачной попыткой использовать крем от загара, что он, наверное, меня не узнал.– Кстати, я знаю, кто вы, – сказал Эрик после ужина, когда мы сидели у бассейна, пили бренди и слушали отдаленный стрекот цикад. Кейт ушла за средством от москитов. – Вы ведь «Жизнерадостная, играющая в теннис» из «Таймс»?– Да, – сказала я. Где-то рядом с глухим стуком упал кокос. – Какое чудесное совпадение, – добавила я. – Будь я писательницей, я бы написала об этом в книге, и все бы посчитали это выдумкой.– Да, пожалуй.– Знаете, сколько всего клубов «Мед»? – спросила я его.– Нет.– Сто двадцать. А вы выбрали именно этот. Вообще-то я поражена тем, что вы меня узнали, – добавила я, потирая пылающий нос. – Обычно я другого цвета. Я немного поглупела от солнца. Стала похожа на Майкла Гэмбона из «Поющего сыщика».– Вы отлично выглядите, – сказал он. – Я понял, что это вы, как только увидел вас на корабле, но решил ничего не говорить, чтобы вы, мало ли, не расстроились. Вы познакомились с кем-нибудь по объявлению?– Э-э, практически нет. Я познакомилась с мужчиной, чья жена, как выяснилось, умерла пять недель тому назад. А потом у меня был субботний кошмар с многообещающим кинорежиссером, который хотел сводить меня в мексиканский ресторан в Хэмпстеде, где любая еда за пять фунтов с человека.– Надо же, – оказал он. – Не повезло. Забавно, я хотел позвонить вам на той неделе, а потом решил устроить себе отпуск. И вот вижу вас – именно здесь. Чудеса. Очевидно, между нами есть кармическая связь. – Да, наверное, есть.Но есть ли еще какая-нибудь связь между нами? Честно говоря, не уверена. Он мне понравился. Очень интересный мужчина. И симпатичный. Но не такой симпатичный, как Довольно Успешный, о котором я не могла не думать. Не такой веселый. Не такой утонченный. Не такой привлекательный – по крайней мере для меня. И конечно, не так хорошо одет.Вернувшись в свою комнату, я взглянула на открытку, затем взяла ручку и написала: «В любое время. В любом месте. Где угодно. Тиффани. Целую», задумавшись на миг, в чем разница между «в любом месте» и «где угодно» – разве это не одно и то же? В любом месте? Где угодно? Ну, неважно. Потом я написала адрес, который точно не помнила, только «Олбани, Пиккадилли, Лондон, WI», – надеюсь, дойдет. Однако я не могла не учитывать, что имя «Довольно Успешный» ничего не скажет почтальону. Поэтому в скобочках я приписала: «Высокому, красивому и очень веселому издателю, который играет на виолончели и носит галстуки от „Эрме". Так точно дойдет, весело подумала я и потом, поскольку была в небольшом подпитии, – хотя обычно стараюсь много не пить и больше двенадцати стаканов никогда не принимаю, – побежала прямо к почтовому ящику и бросила туда открытку. О боже мой. Боже мой.
– Боже мой, – сказала я Кейт на следующее утро за завтраком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– О черт, дискотека начинается, – сказала Кейт. – Пойдем?– Я, пожалуй, отправлюсь на боковую, – сказал Тодд. А потом, когда мы вышли из ресторана, он обратился ко мне: – Тиффани, вы не сыграете со мной в теннис утром до занятия? Часов в восемь? Неплохо было бы попрактиковаться.Восемь часов – это для меня рановато. Вообще-то, восемь часов утра для меня все равно что три часа ночи. Но, направляясь к ночному клубу под звездным небом, я сказала:– Конечно, Тодд. Восемь часов – в самый раз. Было уже десять тридцать, и клуб был полон – толпы японских молодоженов и безрассудно влюбленных итальянцев беспорядочно дергались в такт музыке. Если честно, все это не производило благоприятного впечатления, и я уже собралась уйти, как вдруг теннисный инструктор Себастьян взобрался на сцену под аккомпанемент фанфар и вспышек света.– Внимание, внимание, – объявил он. – Начинаем нашу вечеринку! Сегодня у нас будет особенный танцевальный вечер – и мы начнем с «Уай-Эм-Си-Эй»! «Уай-Эм-Си-Эй» («YMCA») – песня группы «Оттаван».
«Эй, парень!..»– Хорошо, поднимите руки над головой вот так – attenzione tutti quanti, mettete le mani in alto cosп; alors, haussez les mains dessus la tкte; poned las manos sobre la cabeza; Hьnder ьber den Kopf, so; Opp med hendene slik; Konoyoni ryote wo ue ni agete kudasai.«Не стоит падать духом, говорю!»– Теперь опустите руки, вот так – ahora dejad caer las manos, de este modo; abaissez les mains, ainsi; adesso lasciate andare le mani verso il basso; jetzt lassen Sie ihre Hдnder fallen so; Ned med hendene slik; kondo wa konoyoni ryote wo oroshite kudasai.«Эй, парень, поднимись над землей, говорю…»– О боже мой, Кейт, не буду я этим заниматься, – сказала я. – Это глупо.– А теперь поворачиваемся кругом, вот так, – завывал Себастьян.– Ну пойдем, Тиффани, – настаивала Кейт. – Ну давай же.– Нет!Я чувствовала злобу и раздражение. «Так много способов – хорошо – провести – время!»– Ну давай, ты же в отпуске!– Ни за что. «Уай-Эм-Си-Эй!»– Вот так, – кричал Себастьян. – А теперь пишем буквы руками все вместе – faоtes les lettres avec les mains; fate le lettere con le mani in questo modo; for-mad las letras con vuestras manos; zeichnen Sie die Buchstaben mit den Hдndern so; Lag bokstavene med hendene slik; konoyoni ryote de moji wo tsukutte kudasai – Уай-Эм-Си-Эй!«Так: здорово пожить в Уай-Эм-Си-Эй. Так здорово пожить в Уай-Эм-Си-Э-эй! Там есть все-е, чтобы парни могли отдохнуть. Ты можешь потусоваться со всеми ребятами!»– Слушай, Кейт, я не хочу все это выделывать – это просто не по мне.«Ты можешь привести себя в порядок! Ты можешь хорошо поесть…»– Может, уйдем отсюда?«Ты можешь делать все-е, что захочешь!»– Боже правый, с меня довольно, – повторила я про себя. Внезапно зазвучала «ла бамба». Откуда ни возьмись ко мне подскочил божественно красивый парень, схватил меня за руку и начал со мной танцевать.– Hola! Hola! – Привет! (исп.)
– сказал он, покачивая своими змеевидными бедрами в такт латиноамериканскому ритму. – Хошь танцевать со мной, детка?– Э… да. Да, – сказала я.На мое счастье, я немного умею танцевать сальсу. Я взяла всего три урока, но этого достаточно, чтобы понять суть танца. Раз, два, три, шаг. Раз, два, три, шаг. Забавно. Это было мне больше по душе, и парень такой симпатичный. Копна темных блестящих волос, теплые карие глаза и прекрасная фигура, от которой женщины сходят с ума.– Как имя тебя? – хрипло выдохнул он мне в левое ухо.– Тиффани. Тиффани Тротт.– Ти-и-фани-и. Здорово. Ты хорошо делаешь сальса, Ти-и-фани-и.– Черт, спасибо.– Я – Хосе.– Как жизнь? – спросила я. – Ты испанец?– Бразилец. Я из Сан-Паулу. Очень ба-а-льшой гора-ад.Очень большой? Неужели.Пока мы кружили в танце по залу, я развеселилась, но потом – ну, вообще-то мне было довольно неловко, потому что Хосе внезапно запрыгнул на сцену, затащил туда и меня и начал танцевать кон-гу – причем я была впереди! Так нелепо – я имею в виду, это выглядело просто глупо, хотя не могу сказать, что мне не нравилось ощущать на талии его сильные руки.«Дер да да да да ДА-А!»Я в принципе не прочь потанцевать, когда понимаю, что должна делать… «Дер да да да да ДА-А!»… но эта конга – явно не мой танец. «… ди ди ди-и ди-и-и!» А что дальше – хоки-коки? «… ди дам ди-и да!»– Так, теперь все встаем в большой круг, – крикнул Себастьян. – Встали? Теперь ставим левую ногу в…Это было последней каплей, и я решила уйти. Считайте меня брюзгой, но я ушла. Я почувствовала, что выдохлась. В конце концов, я вымоталась на пляже, к тому же рано утром у меня назначено свидание с Тоддом. Но этот бразилец… он ничего. Действительно ничего. Хосе. Я не прочь еще с ним увидеться.«Оооооооооо – хоки-коки!» – слышала я в отдалении, медленно возвращаясь через кокосовую рощу к себе в комнату.«Оооооооооо – хоки-коки!»Я ничего не имею против бразильцев, думала я, пересекая поле для гольфа. Бразильцы очень привлекательны.«Оооооооооо хоки-коки!»А еще они нацелены на семью, всем известно, что в Бразилии любят детей. «Вот так! Поворот кругом!»
– Ну что ж, – сказал наш инструктор по теннису Франсуа на следующее утро в девять тридцать, – у вас сегодня явно наметился прогресс. Завтра поработаем над ударом с лета. Demain, le smash. Morgen, werden wir an Eurem Volley arbeiten; I morgen trener vi pв volley 'en. Domani rivedi-amo il gioco aereo…– Простите, сэр, – вежливо прервал его Тодд, – но мы все здесь говорим по-английски. Я просто подумал, что смогу сэкономить ваше время.– О, ладно. Спасибо, – вежливо ответил Франсуа.После тенниса мы с Тоддом прошли в ресторан на завтрак. Уже припекало. За соседним столиком мы разглядели Стеллу, но Тодд не выразил желания присоединиться к ней. И вообще он был довольно внимателен ко мне.– Тиффани, сегодня утром вы выглядите какой-то рассеянной, – сказал он, когда мы поднялись в буфет. – С вами все в порядке? – снова спросил он, когда мы, взяв круассаны и йогурт, сели за столик.– Да, спасибо, все в порядке, – ответила я, помахав рукой Кейт и надеясь, что здесь окажется Хосе.Хосе забавный. Хосе замечательный. И тут, как по заказу, – появился Хосе. Он устремился к нашему столику и поцеловал меня! Боже мой. Ох уж эти латиноамериканцы. Восхитительная непосредственность.– Привет, Ти-и-фани-и, – сказал он. – Ты устала? Из-за меня ты плохо провести время в эта ночь, да?Тодд явно чувствовал себя не в своей тарелке.– Э-э, да нет, это было… м-м… весело, – честно ответила я.– Но думаю, я заставлять тебя делать это слишком долго.– Нет, нормально. Я совсем не устала. Правда.– Нет, кажется, я заставлять тебя делать вещь который ты не хоте-ел делать. Да?– Извините, пойду возьму еще круассан, – сказал Тодд, вставая со стула.– Э… нет, Хосе. Все было просто замечательно. Ты пойдешь на дискотеку сегодня вечером?– Вечером? Нет. Не вечером. Вечером я на самолет.– Самолет? О, какая жалость. Ты улетаешь. На реактивном самолете, ха-ха-ха!Он не засмеялся. Он просто сказал:– Да. Я у-уезаю вечером. Я тута неделю Я очень печалюсь.– Да, мы тоже очень печалимся, – сказала я с грустью.– Возьми его адрес, – шепнула Кейт.– Ну, надеюсь, что я… увижу тебя снова, Хосе. Вот… – Я написала на салфетке. – Вот мой адрес в Лондоне, а вот адрес Кейт. Приезжай.– О, grasias. Grasias – спасибо (исп.).
Да, я приеду и нави-и-щу вас. Я ждала, что он напишет мне свой адрес, но он только налил себе кофе.– Можно твой адрес? Куда тебе письмо послать? – спросила я.– Послать? Меня куда послать?– Нет. Я хочу узнать, как тебе написать. Где ты живешь?– Да, да, здесь долга живешь. Сегодня уезжать.– Да нет же. Твой адрес. Я смогу тебя навестить, – сказала я. – Я никогда не была в Бразилии. Можно я к тебе приеду?– Да, я к тебе приеду. Я скоро к тебе приеду. Очень скоро. Мне пора. Мне надо в Нассау, в банк. Так что я говорю до свидания, Ти-ифани-и. Танцуй. Мы будем танцевать сальса – в Лондоне.Он схватил мою руку, поцеловал и был таков. Кейт посмотрела на меня.– Ну ладно, – сказала она. – Всегда есть справочное бюро.– Да, – согласилась я. – Сан-Паулу не такой уж большой город.– Вот именно. Не такой уж большой. Всего десять миллионов, – заметила она, намазывая тост маслом. – Жаль, что ты даже не знаешь его фамилии.– Да, так было бы легче искать…– Но я уверена, его стоит найти, – добавила она. – Вы так хорошо станцевались.После завтрака я прошла в магазин клуба «Мед», где, как и везде на Багамах, цены были невообразимые. Футболка – сорок фунтов! Купальник – сто двадцать. Я решила купить открытку. Я нашла красивую фотографию с одинокой пальмой, наклонившейся над пустынным лазурным морем. Потом села и написала на ней: «Я не прочь потрясти твои кокосы!» Естественно, ничего такого я не написала. Несмотря на то что Довольно Успешный хохотал бы до упаду. У меня просто духу не хватило. Я решила приберечь ее на потом, когда я буду чувствовать себя поувереннее – может быть, до вечера, после экскурсии с дельфинами. Мы с Кейт записались на короткую морскую прогулку в Голубую лагуну «Встреча с дельфинами». И это будет здорово, потому что там можно будет не только посмотреть на дельфинов, но и поплавать с ними. Замечательно это будет, ведь уже доказано, что плавание с дельфинами на пользу людям со всякого рода серьезными проблемами – аутизмом, эпилепсией, депрессией, – это дает удивительный эффект. Интересно, помогает ли контакт с дельфинами при терминальной стадии одиночества? В общем, мы отправились к причалу, где присоединились к большой группе туристов из другого отеля. Затем мы взошли на борт лайнера и направились к лагуне. И надо же – вот ирония судьбы! – почти все, кто поплыл на «Встречу с дельфинами», были либо японцы, либо норвежцы.– Полагаю, что последняя ваша встреча с дельфинами была между двумя половинками кунжутной булочки, – сказала я сидевшим рядом со мной японским молодоженам.Естественно, ничего такого я не сказала. Я только вежливо им улыбнулась. А что касается норвежцев – господи, их была целая толпа, весь отдел продаж филиала «Блэк энд Деккер» в Осло, получивший бесплатные путевки.– Мы эту поездку заработали, – гордо заявил один из них. – Это путешествие – премия. Я продал за первое полугодие этого года двенадцать тысяч многофункциональных беспроводных дрелей.– Поздравляю! – сказала я. – Это просто потрясающе. А вы сколько продали? – спросила я другого парня, который был таким же высоким и светловолосым и к тому же сложен как викинг.– Ни одной, – ответил он.О черт.– А что вы тогда здесь делаете? – спросила я обвиняющим тоном.– Я не норвежец, – ответил тот. – И не работаю на «Блэк энд Деккер». Я художник, из Англии, и остановился в клубе «Мед».О, как же я его раньше не заметила?– Я приехал вчера, – пояснил он. – Меня зовут Эрик.Честно говоря, мне показалось, что этого Эрика я уже где-то видела, хотя и не могла припомнить где. Он присоединился к нашей группе, и мы, надев спасательные жилеты, разом прыгнули в воду, а «наш» дельфин, Мак-Айвор, плавал вокруг, щебеча как птица, плеща кожистыми плавниками, или выпрыгивал из воды, выписывая над нашими головами высокую элегантную дугу. Быть так близко к дельфину, глядеть в его умные, настороженные глаза – одно это может заставить поверить в Бога.– Чудесно, да? – спросила Кейт, когда мы возвращались в клуб «Мед».– Просто фантастика. Ты заметила, как этот дельфин на меня смотрел?– Да, у тебя, похоже, действительно тяжелый случай, – отозвалась Кейт. – Давай пригласим Эрика пообедать с нами, – предложила она, когда мы сошли на берег прямо в палящую послеполуденную жару.Пару часов спустя мы втроем сидели на высоких табуретах в баре у причала, потягивая банановый дайкири под медленно вращающимся вентилятором.– Расскажите нам о ваших картинах, – попросила я, а тем временем капелька пота скользнула по моей шее за пазуху.– Ну, это не совсем картины, – ответил он. – Это, главным образом, концептуальные работы.– Что, головы «тухлых коров»? Или выпотрошенные овцы? – вежливо поинтересовалась Кейт.– Нет, то, чем я занимаюсь, ближе к концептуальному искусству, чем расчлененные животные, – ответил он сухо. – Я не Дэмиен Хирст. Я использую фотографии.– А вы умеете рисовать? – спросила Кейт наивно.– Конечно, но искусство – это нечто большее, чем пигмент и бумага.– А где вы учились? – спросила я.– В Брайтонской художественной школе.– А где живете?– В Хэкни. У меня дом на Лондон-Филдс. И это мне тоже почему-то знакомо.– А у вас случайно нет «ягуара» старой модели? – спросила я.Естественно, ничего такого я не спросила, потому что не хотела разозлить его, в отличие от Кейт. Теперь я поняла, кто такой Эрик, – и это объяснило сильное чувство дежавю, которое я испытывала весь день. Он был одним из тех, кто ответил на мое объявление в газете, художник Эрик со старым гоночным «ягом», учившийся в Брайтонской художественной школе. Что за чудесное совпадение, подумала я. Из всех клубов «Мед» во всех городах мира он приехал именно в этот. Интересно, он понял, кто я? Он видел мое фото, снятое в Глайндборне, но теперь мое лицо так обезображено неудачной попыткой использовать крем от загара, что он, наверное, меня не узнал.– Кстати, я знаю, кто вы, – сказал Эрик после ужина, когда мы сидели у бассейна, пили бренди и слушали отдаленный стрекот цикад. Кейт ушла за средством от москитов. – Вы ведь «Жизнерадостная, играющая в теннис» из «Таймс»?– Да, – сказала я. Где-то рядом с глухим стуком упал кокос. – Какое чудесное совпадение, – добавила я. – Будь я писательницей, я бы написала об этом в книге, и все бы посчитали это выдумкой.– Да, пожалуй.– Знаете, сколько всего клубов «Мед»? – спросила я его.– Нет.– Сто двадцать. А вы выбрали именно этот. Вообще-то я поражена тем, что вы меня узнали, – добавила я, потирая пылающий нос. – Обычно я другого цвета. Я немного поглупела от солнца. Стала похожа на Майкла Гэмбона из «Поющего сыщика».– Вы отлично выглядите, – сказал он. – Я понял, что это вы, как только увидел вас на корабле, но решил ничего не говорить, чтобы вы, мало ли, не расстроились. Вы познакомились с кем-нибудь по объявлению?– Э-э, практически нет. Я познакомилась с мужчиной, чья жена, как выяснилось, умерла пять недель тому назад. А потом у меня был субботний кошмар с многообещающим кинорежиссером, который хотел сводить меня в мексиканский ресторан в Хэмпстеде, где любая еда за пять фунтов с человека.– Надо же, – оказал он. – Не повезло. Забавно, я хотел позвонить вам на той неделе, а потом решил устроить себе отпуск. И вот вижу вас – именно здесь. Чудеса. Очевидно, между нами есть кармическая связь. – Да, наверное, есть.Но есть ли еще какая-нибудь связь между нами? Честно говоря, не уверена. Он мне понравился. Очень интересный мужчина. И симпатичный. Но не такой симпатичный, как Довольно Успешный, о котором я не могла не думать. Не такой веселый. Не такой утонченный. Не такой привлекательный – по крайней мере для меня. И конечно, не так хорошо одет.Вернувшись в свою комнату, я взглянула на открытку, затем взяла ручку и написала: «В любое время. В любом месте. Где угодно. Тиффани. Целую», задумавшись на миг, в чем разница между «в любом месте» и «где угодно» – разве это не одно и то же? В любом месте? Где угодно? Ну, неважно. Потом я написала адрес, который точно не помнила, только «Олбани, Пиккадилли, Лондон, WI», – надеюсь, дойдет. Однако я не могла не учитывать, что имя «Довольно Успешный» ничего не скажет почтальону. Поэтому в скобочках я приписала: «Высокому, красивому и очень веселому издателю, который играет на виолончели и носит галстуки от „Эрме". Так точно дойдет, весело подумала я и потом, поскольку была в небольшом подпитии, – хотя обычно стараюсь много не пить и больше двенадцати стаканов никогда не принимаю, – побежала прямо к почтовому ящику и бросила туда открытку. О боже мой. Боже мой.
– Боже мой, – сказала я Кейт на следующее утро за завтраком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43