- Ее чучело мы повесим над камином.
И в его глазах она заметила смесь удивления и гордости.
Несколько дней спустя, после сиесты и обеда на террасе, Юджин предложил ей отправиться на танцы. Но тот заботливый мужчина, который был рядом с ней прежде, вдруг куда-то испарился. Саманта терялась в догадках, пытаясь сообразить, чем вызвано его дурное настроение. Она решила, что не так красива, как женщины, с которыми его привыкли здесь видеть, и сделала все, чтобы выглядеть в этот их последний вечер на Пересе наилучшим образом.
Ей было невдомек, что Юджин впадает в мрачное расположение духа всякий раз, когда она стучится к нему в спальню, чтобы попросить помочь снять ей корсет перед ванной и надеть его после. Саманта смутно догадывалась, что подвергает его танталовым мукам, вынужденно демонстрируя ему то, чего при других обстоятельствах она не позволила бы ему увидеть. Но он тоже не знал, чего стоило ей стоять перед ним, завернутой в одно лишь полотенце, ощущая прикосновение его теплых пальцев к своей коже, и при этом изображать полнейшее равнодушие.
В тот вечер она провела в пенистой ароматной ванне целый час. Затем уложила вымытые волосы ниспадающими локонами, приколов у затылка красный цветок олеандра, сорванный на террасе. После этого Саманта надела длинное белое платье, отделанное по низу и на рукавах зеленым шитьем, и набросила на плечи кружевную шаль. Ей хотелось, чтобы корсет не очень бросался в глаза.
Но все ее старания оказались напрасными. Юджин был холодно вежлив и малоразговорчив в перерыве между танцами, когда они возвращались в свою бамбуковую кабинку, которая как нельзя лучше вписывалась в тропический стиль ночного клуба. Если бы его руки не обнимали ее так нежно, прижимая к своему сильному телу, когда они танцевали под романтические мелодии вроде "Девушки из Эпонины", если бы его пальцы порой не замирали там, где начиналась ее грудь, она могла бы подумать, что он полностью безразличен к ее женским чарам.
Однако, когда они вернулись в свой номер после полуночи, Юджин ясно дал понять, что это не так, едва Саманта закрыла входную дверь. Возможно, сказалось действие бокала "Маргариты" с текилой, солью и соком лимона, который она выпила, но когда Юджин обнял ее и притянул к себе, Саманта не стала сопротивляться. Напротив, она даже приподнялась на цыпочки, чтобы быть ближе к его губам.
Предполагалось, что это будет всего лишь невинный поцелуй в благодарность за чудесные дни, проведенные на Пересе, но прикосновение губ Юджина, настойчивых и требовательных, заставило ее забыть о данных себе обещаниях.
Очень скоро он отпустил ее горящие губы, но его рука, погруженная в каштановые волосы, все еще продолжала крепко удерживать девушку. Юджин отстранился, пристально глядя ей в глаза.
- Ты передумала?
Разозленная не столько настырностью Юджина, сколько своей легкой капитуляцией, Саманта резко отшатнулась от него. Ее тщательно уложенные локоны в диком беспорядке упали на плечи.
- Ведь ты... ты же дал слово!
- Это был всего лишь супружеский поцелуй, - возразил он с невинным видом.
Саманта рванулась в свою спальню, захлопнула за собой дверь и заперла ее, жалея, что услышала легкий смешок по другую сторону. Спалось ей в ту ночь плохо, потому что в ее сновидения постоянно вторгался человек с дерзкими голубыми глазами, насмешливо глядящими на нее в упор.
На следующее утро во время завтрака, когда они с Юджином ели папайю и ананасы, Саманта вела себя очень сдержанно. Сам Юджин, казалось, не заметал ее настроения и как ни в чем не бывало просматривал англоязычное издание одной из ведущих мексиканских газет. Покончив с фруктами, Саманта решительно заявила, обращаясь к оборотной стороне газеты с таблицами котировок на Нью-Йоркской бирже:
- Я собираюсь укладывать вещи! Юджин не спеша сложил газету и положил ее на стол. Только после этого он поднял на девушку равнодушный взгляд.
- Еще рано. Пароход на материк будет только после обеда. А на самолет мы сядем недалеко от порта. Так что проведем утро на пляже.
Саманту возмутил этот безапелляционный тон еще больше, чем страстный поцелуй, который ему удалось сорвать у нее накануне вечером.
- Я слишком много загорала вчера. Думаю, мне лучше остаться в номере и почитать.
Она встала, намереваясь уйти, но рука Юджина схватила ее за тонкое запястье.
- Ты моя жена, Саманта. А моя жена не проводит свой медовый месяц за чтением у себя в номере.
Саманте хотелось возразить, что жена она номинальная, но поняла, что это бесполезно. Юджин был не тем человеком, на которого можно было повлиять вспышкой эмоций. Она не сомневалась, что он душу из нее вытряхнет, если ей хватит смелости воспротивиться его воле.
И куда только девались ее безрассудная отвага и быстрый на колкие ответы острый язычок!
Сжав губы в одну тонкую линию, она освободила запястье от его захвата.
- Я сейчас буду готова, - только и сказала она, демонстративно потирая то место, где его пальцы грубо сжали ее нежную кожу. Но глаза при этом так и полыхнули презрением. Ну и что с того? Такого человека, как Юджин Фрейзерс, не пронять каким-то взглядом. Зато этот бесчувственный болван впервые увидит ее в новом купальнике, который сам же и купил ей. Разглядывая себя в зеркале, Саманта чувствовала себя почти совсем голой. Ей бы хотелось быть повыше ростом, с более длинными ногами и пышными грудями, как у девушек из "Пентхауса". Да к тому же ей, черт побери, приходится надевать эту ужасную штуку на плечо.
Как бы там ни было, Юджин едва скользнул по ней взглядом, когда она появилась из своей спальни, и ничего не сказал по поводу купальника, верх которого едва прикрывал ее груди, а низ демонстрировал чуть ли не все ее женские прелести.
Сам он надел черные плавки, подчеркивающие его мускулистые бедра и плоский живот.
И Саманта сосредоточила свое внимание на каменных ступенях, ведущих на пляж отеля, чтобы не смотреть на его мужские достоинства, рельефно обтянутые плавками.
Они оказались одни на пляже в этот ранний час, хотя к десяти часам уже стало жарко. Юджин растянулся на песке, закинув руки за голову и не глядя в ее сторону. Саманта села в нескольких футах от него и принялась втирать в ноги крем для загара. Ее внимание было приковано к мускулистому телу мужчины, распростертому совсем близко от нее. Когда он перевернулся на живот, положив голову на руки, она неизвестно почему вскочила, уронив тюбик с кремом.
Что если она слишком разозлила его вчера вечером, когда он воспринял ее поцелуй не как неуклюжую благодарность за чудесное времяпрепровождение, а как попытку подразнить его?
Задетое самолюбие этого высокомерного типа может заставить его забыть о данном обещании! А если он только дотронется до нее, то .. От одной этой мысли у Саманты напряглись мышцы живота. Ее тревожные размышления были прерваны словами Юджина.
- Ты не намажешь мне спину кремом? - спросил он безразличным тоном.
Саманта затаила дыхание. Ей было хорошо известно, что Юджин прекрасно понимает, как действует на нее его близкое присутствие! Набравшись мужества, она опустилась на колени рядом с его загорелым торсом и выдавила змейку крема вдоль спины, остановившись на том месте, где поясница переходила в узкие бедра. Вне всяких сомнений, ей нравились эти бедра - не округлые, как у некоторых мужчин, а крепко сбитые и мускулистые.
- Я успею изжариться, прежде чем ты меня намажешь, - заметил Юджин, и впервые за это утро она уловила шутливую интонацию в его голосе.
Саманта справилась с дрожью в руках и принялась втирать крем в теплое тело. Она попыталась сохранять безразличие, но когда ее пальцы дотрагивались до мускулов, реагирующих на ее прикосновения, сердце у нее начинало биться чаще и где-то внутри разгорался огонь нестерпимого желания, грозивший вырваться из-под контроля трезвого рассудка.
Она хотела остановиться прежде, чем он заметил ее состояние, но почему-то не могла сделать этого. Вся ее решимость не уступать ни под каким предлогом, не уподобляться всем тем женщинам, попавшим под воздействие чар сенатора Юджина Фрейзерса, незаметно уходила в небытие.
- А теперь моя очередь, - сказал он.
- Нет, я уже...
- Но спину-то ты не натирала. - Юджин взял из ее одеревеневших пальцев тюбик, и она покорно вытянулась, уткнувшись лицом в расстеленное полотенце. Он оседлал ее, расстегнул застежку купальника на спине и, не обращая внимания на яростные протесты, принялся втирать крем в нежную кожу. Саманта была не в силах пошевелиться, ее бедра оказались сжатыми сильными ногами Юджина, а его рука скользила по спине от плеч к бедрам и обратно.
У девушки перехватило дыхание, возбуждение угрожающе нарастало. Сердце билось так громко, что, казалось, заглушало шум морского прибоя. Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы все загорелое мускулистое тело Юджина оказалось прижатым к ней. Чтобы он обнял ее крепко-крепко.
Но когда его ладонь скользнула ей под мышку, туда, где начиналась грудь, она вздрогнула, словно от удара электрическим током. Однако ей не оставалось ничего другого, как только лежать с замирающим сердцем, ощущая пальцы Юджина, добирающиеся до сосков и пробуждающие их к жизни.
- Юджин...- Его имя в ее устах прозвучало наполовину стоном, наполовину мольбой.
- Клянусь, ты хочешь меня, - прошептал он ей на ухо.
Саманта и впрямь мечтала, чтобы эти нежные прикосновения длились вечно.
- Да! - выговорила она. - Я хочу тебя! - Слова вырвались неожиданно для нее самой.- Но я буду ненавидеть тебя... за то, что ты сделал меня такой, как все... кто был до меня.
Вес мужского тела, прижимавший ее бедра к песку, внезапно исчез. Саманта повернула голову и увидела, что он стоит над ней, упершись сжатыми кулаками в бока. Его губы были плотно сжаты.
- Я хочу искупаться,- наконец резко бросил он. - А потом пойдем собирать вещи.
Она с тоской наблюдала, как он шел по белоснежному песку туда, где на берег накатывались бирюзовые волны. Как ей хотелось, чтобы он не обладал такой гипнотической притягательностью, таким великолепным телом и блестящим умом... всем тем, что заставляло желать его с такой силой.
А еще она прекрасно понимала, что никогда не сможет завладеть его сердцем, ведь он ненавидел ее за то, что она писала о нем в газете. К тому же теперь, когда она стала его женой, он мог сравнивать ее - и не в ее пользу, конечно,- с красавицами из высшего общества Финикса, состязавшимися за его внимание. Он мог бы жениться на любой из них, а сейчас связан, помимо своей воли, браком без любви с ней, несмотря на то что к его услугам всегда было множество женщин,- только помани.
И все равно она не хотела сдаваться на его милость. Но жить рядом с ним и не желать его - задача очень трудная, если не сказать невыполнимая. Кожа Саманты все еще горела от его прикосновений... а изнутри ее сжигала не нашедшая выхода страсть. Наблюдая, как Юджин неторопливо, уверенно плывет против волн, Саманта подумала, что, если бы не сломанная ключица, она бы обязательно тоже искупалась, хотя бы для того, чтобы охладить пылающий внутри костер желания.
Отстраненная, но безупречная обходительность Фрейзерса на обратном пути все же оказалась способной отрезвить ее, и к тому времени, когда они в полном молчании пересекли границу штата, Саманта почувствовала, что полностью совладала со своими эмоциями.
Часа полтора спустя "додж" свернул с основного шоссе на грунтовую дорогу и остановился что называется в чистом поле. Саманта была готова выскочить из машины и броситься прочь от этого невозможного человека. Только мысль о скандальной заметке в колонке Флоренс Бедербек удержала ее на сиденье.
- Почему мы здесь остановились? - растерянно спросила она, разглядывая отдаленные вершины гор, окрашенные в розовые тона первыми лучами восходящего солнца.
Юджин выключил двигатель.
- Потому что здесь я и живу.
Саманта недоуменно осмотрелась по сторонам. Вокруг не было ничего, кроме поросшего можжевельником холма, к которому вела все та же грунтовая дорога.
- Где?
Юджин показал вперед.
- Вон там, рядом с тем холмом я построил дом в прошлом году, чтобы сбежать от условностей городской жизни.
Присмотревшись, Саманта смогла разглядеть окна в оштукатуренной стене, почти сливающейся со склоном холма. Она слышала про такие дома - причуды сбрендивших толстосумов, но мысль о том, что ей самой придется жить в одном из них, показалась занятной. Более того, она почувствовала даже некоторое облегчение, потому что ожидала, что Юджин привезет ее в один из претенциозных особняков в испанском стиле - что вполне соответствовало бы его имиджу сенатора - и обязательно с дюжиной слуг, путающихся под ногами, отчего она чувствовала бы себя не в своей тарелке.
Внутри дом оказался таким же необычным, как снаружи. Спустившись по ступенькам, как бы уходившим в глубь холма, Юджин открыл тяжелую дверь, ведущую в большую комнату с побеленными стенами. Широкие изогнутые скамьи вдоль стен были покрыты толстыми ярко-оранжевыми подушками. Узкое горизонтальное окно открывало чудесный вид на пустыню, окаймленную заснеженными горами. Маленькая кухня была оборудована просто и удобно, ничего лишнего, все строго утилитарно. Но больше всего очаровала Саманту небольшая печь с очагом в одном из углов комнаты. Она придавала помещению ощущение уюта и домашнего тепла.
Саманта почувствовала на себе внимательный взгляд Юджина и посмотрела на него.
- Тебе будет удобно здесь? - спросил он, словно это и в самом деле волновало его.
Она в ответ пожала плечами, как бы говоря, что у нее нет выбора. На самом деле ей хотелось воскликнуть, что она в восторге, и могла бы жить в таком доме вечно, но ей пришлось сдержать свой энтузиазм.
- У меня есть экономка, которая приходит на полдня ежедневно, - добавил Юджин.
- На то время, что мне предстоит здесь провести, меня устраивает все,сдержанно ответила Саманта.
Юджин засунул руки в карманы.
- Пойдем, я покажу тебе...- Его перебил телефонный звонок. Тяжело вздохнув, он возвел глаза к потолку.- Иногда мне кажется, что какое-то сверххитрое устройство сообщает заинтересованным лицам о моем появлении, едва я переступаю порог этого дома.
Саманта наблюдала, как он прошел в полутемный альков и взял трубку. Из разговора она поняла, что звонит его секретарша, и, не желая подслушивать, прошла в соседнюю комнату.
Это оказалась спальня, которая тоже являла собой воплощение простоты, только у стены здесь стояла огромная кровать, застеленная пестрым индейским покрывалом. Шкаф ручной работы из мексиканской сосны да широкая резная скамья с пестрыми подушками дополняли убранство комнаты.
Она прошла к дальней двери, рассчитывая найти там другую спальню, но вместо этого обнаружила ванную, отделанную голубым кафелем. Сама ванна- или, скорее, мини-бассейн- напоминала формой и размерами миниатюрную лагуну. Откуда-то сверху сквозь ветви тропических растений просачивался солнечный свет.
Саманта уже была готова раздеться, чтобы освежить свое уставшее тело, но голос Юджина напомнил ей, что она не одна.
- Твои коллеги сработали, как всегда, быстро,- провозгласил он, появляясь в дверном проеме и загораживая ей путь к отступлению.
Она взглянула ему в лицо и вздрогнула: яркие, сверкающие глаза, губы, растянутые в иронической усмешке...
- Что ты имеешь в виду? - с тревогой спросила она, проклиная себя за предательскую бледность.
Юджин приблизился и игриво поддернул пальцем кончик ее носа.
- Моя секретарша звонила, чтобы поздравить меня. Наша свадьба - на первых полосах всех газет штата... Спасибо Флоренс Бедербек.
Саманта предпочла бы, чтобы он не дотрагивался до нее. Однако молчала, больше удрученная тем, что не знает, как реагировать на известие. В конце концов, Юджин должен был предвидеть такой оборот событий, и было поздно жалеть о том, ч го случилось.
- А нам предстоит грандиозное представление на следующей неделе,продолжал он.- Жена губернатора дает обед в честь начала рождественских каникул.
- Понятно,- протянула Саманта, догадываясь, что означенное мероприятие меньше всего касается рождественских праздников.
Во-первых, это будет публичным объявлением о женитьбе сенатора Фрейзерса, а во- вторых - и что самое главное, - демонстрацией местному бомонду его неотесанной провинциальной жены. Вот так!
Она направилась мимо него к двери.
- Может быть, ты извинишься за меня... скажешь жене губернатора, что я устала.- Саманта обернулась через плечо и умоляюще посмотрела на Юджина. Разве молодая жена не имеет права устать после медового месяца?
- А ты этого хотела бы? - тихо спросил Юджин. - Ты хотела бы, чтобы я любил тебя так, что у тебя не осталось бы сил покинуть супружеское ложе?
Саманта вспыхнула.
- Нет! - Ее взгляд остановился на широкой, манящей постели.- И здесь я спать не буду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14