Все знали, что при всем ее опыте и мудрости сейчас она только выполняет волю вожака и стая движется туда, куда решил ее вести старый вожак. А он, спокойно шагая сзади, не только видел свою стаю, но и управлял ею.
В его семье снова стало семеро. Счастливый случай вернул в нее потерянного волчонка. Стая крепла, обретала опыт. Беспокоило вожака лишь возникшее между молодыми волками соперничество, скрытая борьба за место в походном строю, за авторитет в стае, за ответственную роль в коллективной охоте, за право первой добычи… Когда Чернец до своего плена занимал место в строю рядом с вожаком, переярок Ко мирно принимал это. Но когда после возвращения Чернец вновь занял это место, где теперь уже ходил Ко, старшему брату это не понравилось: Ко в первую же ночь после возвращения Чернеца в стаю оскалил на него клыки. Переярок Ко был крупным и сильным. Но и прибылой Чернец не отставал от брата. Кроме того, он был необыкновенно быстрым и осторожным. Переярок это знал, однако возмущение и злость были сильней…
Старый вожак не допустил ссоры. Он предостерегающе зарычал, и оба молодых волка мгновенно смолкли и скользнули в разные стороны. По тону его рыка все в стае тотчас поняли, что если разлад повторится, расправа с ослушниками будет суровой.
В нарушение закона стаи отец-волк поставил предпоследним в строю прибылого волка, а не переярка. Так старый Вой поступил впервые. И только из-за Чернеца. Волчонок был необыкновенным зверем. Ни умом, ни осторожностью, ни ловкостью, ни быстротой с ним никто не мог сравниться.
Только мудрый и сильный вожак, пользуясь поддержкой умной и преданной волчицы-матери, может сохранять стаю, поддерживая жесткую дисциплину. И тогда стая становится непобедимой. С такой стаей не может соперничать никто. Кроме человека…
Встреч с другой стаей Вой не опасался. Он чувствовал силу подчиненных его воле волков.
Сегодня такая встреча состоялась. Мага первая расслышала знакомый звериный шаг — шаг волчьей цепочки. Другая стая шла навстречу матери-волчице, идущей впереди своей семьи. Волки хорошо знали границы своих угодий и никому не позволили бы их нарушить. Но встреча произошла как раз на окраине охотничьего участка, поэтому и Вой, и Мага миролюбиво встретили чужую стаю.
Обе семьи продолжали идти своим путем. Молодые с интересом поглядывали на семью соседей, но матерые шли не поворачивая головы. Когда цепочки поравнялись, мать-волчица, замедлив шаг, вдруг вскинула голову к небу и завыла. Тотчас завыл и старый вожак и остальные. В ответ им дружно подали голоса волки чужой стаи. Стаи словно обменивались взаимными приветствиями. А ночной лес вторил им пугливым эхом и снова замирал в ожидании и тревоге.
Когда чужая стая ушла, семья Воя углубилась в старый сосновый бор, снопа — в который раз — надеясь на охотничью удачу.
Март в этом году был, как обычно, трудным и голодным.
Лоси держались на малоснежных опушках и открытых полянах, загнать их по насту никак не удавалось. Волки озлобились, поднимались после отдыха неохотно, голодные, нервные, измотанные. Под суровым взглядом вожака с усилием сдерживали раздражение.
Только к концу марта, когда морозы по ночам стали ослабевать, им удалось задрать крупную лосиху, и стая основательно подкормилась.
С первых дней апреля в леса пришло сильное потепление. Со всех бугров и склонов хлынули ручьи, обнажилась прошлогодняя трава, желтая и вялая, очистились от снега пушистые мхи. Солнце щедро посылало живительные свои лучи промерзшему за зиму лесу. В его лучах звери отогревались — дневать стало приятно.
Семья перебралась в район логова, туда, где в прошлом апреле Вой и Мага выкармливали щенков. Бывает, что волки из года в год обосновываются в одном и том же логове, если оно не раскрыто людьми. Но матерая Мага и старый вожак, проявляя свою обычную повышенную осторожность, устраивали гнездо в норе где-нибудь неподалеку от прошлогодней. Старые места были проверены жизнью, они казались более надежными, чем новые и неизвестные.
Звери вели привычный образ жизни: раскапывали в оттаявшей почве целебные корешки, в сумерках и на рассвете мышковали, выслеживали лосей, кабанов, а Чернец даже пытался поймать у норы барсука, но безуспешно.
Волчонок после неволи внешне не изменился. Но в его памяти навсегда остались дни, проведенные в плену у человека. Чернец помнил зоолога, его дом, его запахи. Непонятное, незнакомое чувство привязанности жило в самых глубинах волчьей души и тревожило Чернеца, не давая ему забыть человека.
Теперь Чернец вместе с другими волками пришел к своему родимому логову, в те места, где он рос, и новое, еще более сильное чувство нахлынуло на него, пробуждая радостные воспоминания. Эти обтаявшие, почти сухие склоны пахли детством — веселым беззаботным детством Чернеца. И голова кружилась от этих запахов, и сердце чаще билось в широкой груди повзрослевшего волка.
Он быстро нашел родную нору, влез в нее. Она была заброшенной, неуютной, сырой. Но ведь именно отсюда он, Чернец, вышел в большой лес, в большой мир. Выбравшись из норы, оживленный, радостный, Чернец тут же затеял игру со своими сверстниками — прибылыми, выросшими в этом же логове. Он набросился на них, весело визжа, и все трое, свернувшись в быстрый шумный серый клубок, покатились по склону холма. Они долго возились, набрасываясь друг на друга, катаясь по прошлогодней траве. Играли точно так же, как это было прошлым летом, когда волчата только начали выходить из логова.
Волки жили еще единой семьей, матерые пока не отделились, не отошли от остальных, но мать-волчица уже беспокоилась, в нерешительности останавливаясь иногда у старых, заброшенных нор, встречавшихся на ее пути.
И вот он настал, этот день, когда Вой и Мага должны были на время оставить стаю, чтобы найти, подготовить и обжить новое логово. Приближалось время щенения, волчица чувствовала это и с волнением ждала его.
На рассвете теплого апрельского дня, когда прозрачная, чуть сумеречная, северная весенняя ночь отступила перед ярким восходом, матерые покинули стаю. Внимательный Чернец сразу же двинулся следом, хотя сигнала к походу родители не подавали. Волчонок прошел всего несколько шагов — старый вожак остановил его коротким гортанным рыком. И тогда волчонок понял, что отец и мать покидают семью. Он долго смотрел им вслед, а рядом с ним становились тем временем и Зуа, и Ко, и прибылые. Чернец озабоченно оглядел стаю и внезапно понял, что произошло важное событие: на время отсутствия отца-волка он должен будет возглавить стаю. Это следовало из поведения волков.
Великая ответственность ложилась на молодого волка, который с ведома отца оставался временным хозяином стаи, несмотря на то что в ней были более опытный, сильный старший брат Ко и трехлетняя волчица Зуа… Для Чернеца начиналась новая жизнь. Природа, наделив этого зверя редкими качествами, как бы заранее предопределила ему роль вожака.
11. СНЕЖНАЯ ВЕРШИНА
Прошло три года.
Лунной мартовской ночью Чернец осторожно вел стаю по старым родительским угодьям. Это была уже его собственная стая…
Впереди шел он сам, следом двигались два переярка — самец и самка, затем — три прибылых, и замыкала строй подруга Чернеца, четырехлетняя матерая волчица. Семья возвращалась из далекого северного края, куда надолго уводил ее Чернец. Там легче было прокормиться, легче было охотиться, следуя за стадами кочующих оленей. Поэтому Чернец редко приводил стаю в леса, где он вырос. И тем не менее о существовании неуловимой стаи, возглавляемой необыкновенным вожаком, в этих местах знали. Знали, что вожак может увести волков из-под носа самых опытных и находчивых охотников, что он безошибочен в охоте — строит ее так верно, рассчитывает все так точно, что жертве уйти не удается. Даже прибылые в его стае после несколько месяцев обучения становятся падежными помощниками в охоте…
Сейчас был уже позади долгий утомительный поход через заснеженные леса и замерзшие озера, через реки, скрытые толстым слоем льда. Вожак ступал по утоптанной дороге, по которой когда-то водил его отец, старый Вой. Чернец чувствовал, что вот-вот произойдет желанная встреча. Легкое возбуждение участило удары его сердца.
Стая обошла по опушке старый бор, пересекла овраг. И вдруг Чернеца охватило неизъяснимое волнение: он во главе своей семьи приближался к знакомой лесной поляне…
Внезапно чуткое ухо волка уловило тревожные звуки. Они доносились оттуда, с поляны. Вскоре вожак и его стая уже отчетливо услышали злобное рычание, лязг зубов — шум жестокой волчьей схватки.
И тогда Чернец кинулся к поляне. Стремительно мчались рядом с вожаком волки его стаи.
Еще издали Чернец понял и оценил происходящее: две волчьи стаи насмерть бились из-за добычи. Волки грызлись, катаясь в снегу, взбивая снежную пыль, окрашивая сугробы кровью. И только в центре битвы невозмутимо стоял крупный волк. Быстро поворачиваясь вокруг, он отшвыривал грудью врагов, нанося им раны крепкими зубами. Чуть в стороне лежала туша только что убитого лося — причина, из-за которой и возникла эта ожесточенная драка.
Чернец сразу узнал отца-волка, сразу сообразил, что чужая многочисленная стая близка к победе.
Не задержавшись ни на миг, он рванулся в самую гущу битвы и в несколько мгновений раскидал врагов старого вожака, как будто это были овцы, а не волки.
Обе стаи замерли, растерянно глядя на могучего черномордого волка, на время притушив свою ярость.
Показывая всем ослепительно белые, непомерно большие клыки, окруженный своей преданной стаей, пришелец чувствовал себя хозяином положения. И он был на стороне старого седого вожака.
Стая врагов Воя, только что вдвое превосходившая его семью числом, теперь потеряла свое преимущество. Это видели все.
Вожак чуть было не победившей стаи колебался. Он понимал, что надо уводить волков, оставив добычу. А ведь лось убит на его территории, правда, убит не им, но в его владениях, хотя и на самом их краю. И все-таки важнее- спасать семью, решил он и, пользуясь короткой передышкой, издал негромкий призывный хрип, легким наметом бросившись в сторону. Его стая рванулась за ним. Никто их не преследовал…
Чернец, Вой, Мага и их волки долго смотрели вслед уходящим противникам. Смотрели молча и без ненависти Затем дружно кинулись к добыче. Торопливо разрывая мясо, жадно его глотая, звери насыщались, утоляя томительный многодневный голод, который всегда неотступно идет по следам каждой стаи.
Сытые, отяжелевшие волки окружили старого вожака. Хотелось залечь на отдых, но все ждали приказа. Чернец спокойно рассматривал стаю Воя. В ней он знал только матерых. Кроме них в семье был всего один прибылой и два крупных самца: переярок и волк-трехлетка. Они зло поглядывали на Чернеца, уже забыв про его решающую помощь в борьбе с соседями-соперниками.
Чернец знал, что стаи объединились всего в несколько дней, они лишь временно будут жить в угодьях отца-волка и вместе охотиться, пугая округу многоголосым воем. Возглавит общую стаю, конечно, старый Вой. Потом она снова разделится на две семьи, и волки исчезнут в лунном свечении снегов. Чернец уведет семью на север, в полюбившиеся ему края. Там проложил он свои собственные волчьи дороги. Они зовут его. И зов этот непреодолим.
Только сейчас Чернец заметил, как сильно поседел отец-волк: и лоб, и подбородок, и щеки — все стало белым. Даже высокий загривок старого вожака припорошила густая седина — свидетельство долгих, трудных зим, наполненных боями и скитаниями.
Вой сделал несколько шагов вперед — и все вдруг увидели, что волк-отец хромает… Это было так неожиданно. Ведь вожак должен быть не только самым мудрым и смелым, но и самым сильным и здоровым. Тишина, чуткая и глубокая, была нарушена скрипом снега: волки нервно затоптались на месте. Растерянность овладела стаей.
Что случилось со старым вожаком? Может быть, дала о себе знать старая рана? Может, он просто поранил ногу? Эта хромота, наверное, пройдет… Но сейчас он хромал…
Отец-волк, пожалуй, сам больше других понимал, что сейчас ему будет нелегко заботиться о сводной стае. Он раздумывал только мгновение.
Так же прихрамывая, старый вожак обошел зверей, стоявших полукругом, и спокойно встал рядом с огромным черномордым волком. Стал сбоку от него и чуть сзади ^- это означало, что он определил другого вожака для общей стаи — Чернеца. Вот кто теперь поведет волков, вот кто будет заботиться о них, о соблюдении суровых законов стаи.
Назначение нового вожака было принято враждебно двумя членами семьи Воя: переярком и трехлетним волком, первым помощником отца-вожака. С самим Воем они, конечно, не собирались ссориться, но уступать первенство какому-то незнакомому, молодому вожаку не хотели.
Вперед выступил крупный высокий волк. Он был сильнее и умнее своего брата-переярка, за его плечами стоял опыт трех нелегких зим. Он задержался в родительской семье и был первым, надежным помощником матерых, обладал решительностью, ловкостью, смелостью, как и большинство волков, выращенных Воем и Магой. Волк первый шагнул навстречу черномордому, грозно оскалив клыки. Он считал себя вправе претендовать на место вожака, если уж отец-волк не собирался возглавить сводную стаю.
Едва противник встал напротив, как Чернец, настолько стремительно, что тот даже не успел приготовиться, ударил его грудью. Удар был сокрушительным. Соперник оторвался от земли, перевернулся через голову. От неожиданности он взвизгнул и рухнул в снег, посрамленный и растерянный.
Теперь всем было ясно, что старый вожак верно сделал свой выбор.
Чернец негромко зарычал, призывая зверей следовать за собой, и двинулся через поляну. За ним пошли волки его семьи, потом потянулись и остальные. Замыкал стаю седой отец-волк.
Звери шли по лунному лесу, их черные тени быстро скользили по бело-голубым снегам. Негромкое поскрипывание выдавало путь волков, идущих походным строем.
Чернец направился к вершине лесного холма, где когда-то впервые пробовал выть, подражая волку-отцу. Размеренным шагом, цепочкой, стая поднималась вслед за ним. Вершина холма была обнажена, и Черней, помнивший свои щенячьи игры здесь, знал, почему деревья не растут на самой вершине: иод снегом была голая плоская скала. Звери сгрудились на открытой вершине холма вокруг Чернеца и стоявших рядом с ним Воя и Маги.
Чернец выжидающе взглянул на старого вожака — тот ответил ему таким же выжидающим взглядом И тогда новый молодой вожак шагнул вперед, чуть приподнялся на цыпочки, как это делал волк-отец, вскинул голову к звездам и, широко раскрывая пасть, чтобы громче, раскатистей был его тягучий зов, завыл. Стая тотчас подхватила вой вожака, и по заснеженному лесу, вторя волкам, прокатилось многоголосое грозное эхо. Долго звучала в морозной лунной ночи эта неповторимая, пронзительная песня.
Когда на плоскую снежную вершину легли первые лучи холодного зимнего солнца, стая уже уходила к дальним холмам очень длинной и очень ровной цепочкой.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11