х провел Илдиранскую Империю по пути судьбы и он заслужил себе место в «Саге Семи Солнц». Его череп будет отдыхать среди предшествовавших ему Мудрецов-Императоров, сияя в усыпальнице тысячи лет. Этого довольно.
И если он задержится здесь дольше, тогда все, чего он достиг, рухнет. Этого не должно случиться ни в коем случае.
– Я удаляюсь в личные покои, для размышлений, – сказал он всем присутствующим в зале. – Я отдал моему народу все, что было во мне, все силы и способности, и он был достоин такого дара. Илдиране вознаградили мои усилия грандиозными трудами. Всегда помните, что я высоко ценил все, что народ сделал в мою честь.
Он подал знак слугам, и те спешно подняли его вместе с хрустальным креслом и вынесли прочь из зала. Брон’н пошел следом, смиренный, но обеспокоенный словами Мудреца-Императора.
Когда правителя принесли в покои, он прогнал слуг, хотя они жалобно умоляли позволить массировать ему спину, ухаживать за длинной прекрасной косой, натирать душистым маслом его руки и ноги. Но Цирок’х настаивал:
– Оставьте меня, я хочу побыть один!
Брон’н, застывший у дверей, шевельнул длинной рукоятью меча, подкрепляя слова правителя. Слуги быстро удалились.
– Ты мой самый преданный слуга, Брон’н, – промолвил Мудрец-Император. – Жди снаружи. Закрой дверь и не впускай никого – кроме Джора’ха.
Брон’н шагнул за дверь.
– Мне нужно призвать Первого Наследника, повелитель? – обернулся он на пороге.
Мудрец-Император странно улыбнулся и покачал головой.
– Не нужно. Он придет сам.
Брон’н не задавал дальнейших вопросов, просто оставил Мудреца-Императора наедине с его решением. Джора’х, доведенный до отчаянья, вполне готов был украсть корабль и неблагоразумно помчаться спасать свою любовь на Добро, поэтому Цирок’х не колебался ни минуты.
Он открыл маленький тайник в хрустальном кресле и извлек оттуда пузырек с голубой жидкостью. Он приказал приготовить это зелье несколькими днями ранее. То была последняя услуга, которую могли ему оказать медики, гадая, что правитель собирается делать со смертельным ядом.
Врачи опасались, что он может умертвить беспамятного наместника Хириллки. Но Мудрец-Император, не отвечая на их расспросы, выхватил пузырек из рук одного из докторов. Позже он просто приказал Брон’ну обеспечить нейтрализацию врачей, таким образом, исключая последующие вопросы.
Сейчас правитель держал перед глазами пузырек, любуясь его прекрасным оттенком, бледно-красное освещение комнаты превращалось в пурпурное сквозь бирюзовую жидкость. А потом залпом выпил яд.
У Цирок’ха создалось впечатление, что он глотнул жаркого, ласкающего рот и горло огня. Закрыв глаза, Мудрец-Император улегся на мягкое ложе. Ядовитое вещество должно было подействовать быстро…
Он чувствовал разрушительные течения, охватившие его тело, поглощая нервные импульсы, контроль над мышцами, наконец, замещая страдание, причиняемое опухолью, холодной бесчувственностью. Затем смертельные потоки устремились вместе с его душою ввысь к спокойному сиянию Светлого Источника.
Джора’х скоро поймет свои обязанности – хочет он этого или нет, тизм будет неумолимо требовать подчинения.
У Мудреца-Императора не было другого пути убедить наследника. Когда он уйдет, разрушится паутина тизма , распадутся нити. Полотно мироздания начнет распускаться. Джора’х будет вынужден занять его место. Вынужден поступать правильно. Он уверен, его сын сделает правильный выбор. Он должен.
Длинная коса Цирок’ха дергалась и извивалась, словно задыхалась в предсмертной агонии. Цирок’х пытался приподнять веки, чтобы поймать напоследок проблеск света семи солнц, но Светлый Источник для него уже горел гораздо более ярко.
Конечности Мудреца-Императора подергивались под действием яда, но боль от внутренней опухоли постепенно исчезла в милосердном свинцовом окоченении. Казалось, что жизнь, взрастившая оккупантов его черепа, погибла первой. Хоть это утешало.
А свет разгорался все ярче в глубине его глаз, сияя, пробуждая дух солнца в его костях.
Мудрец-Император издал последний слабый вздох и умер с улыбкой на умиротворенном, словно бы ангельском лице.
118. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х
Внезапная боль утраты настигла Джора’ха, когда он стоял у посадочной платформы на вершине одного из куполов Дворца, заканчивая последние приготовления к бегству.
Пользуясь привилегиями Первого Наследника, Джора’х тайно нанял надежного, старательного капитана, приобрел достаточно большой корабль и собрал случайный экипаж, чтобы как можно быстрее долететь до Добро. Его мучила мысль, что он оставил Ниру и обрек ее на страдания на многие годы. Мудрец-Император пытался помешать ему несколько дней, перекрыв все пути, но Джора’х уже не мог оставить свою затею, рациональные объяснения отца были уже не в счет.
Ему нужно было спасти Ниру… и попытаться удержать ее снова, Умоляя забыть, чему ее подвергли в угоду жестоким замыслам Мудреца-Императора. Джора’х должен был действовать быстро, прежде чем отец почувствует, что он собирается сделать.
Как только Первый Наследник заметил охранников, выходящих из лифта в дальнем конце мерцающей платформы, он сразу сообразил, чего они хотят от него. Связь через тизм подвела Джора’ха, и отец собирался опять помешать ему, но он поклялся, что не позволит Нире пропасть.
– Скорее! – крикнул он членам своего экипажа, что уже взбегали по трапу корабля, готового на взлет…
Как вдруг сердце рванулось из груди Джора’ха.
Он пошатнулся и вскрикнул. Боль и опустошенность пронзили его, словно удар молнии. Никогда в жизни Джора’х не чувствовал такой всеобъемлющей пустоты, гибельности, как лавина сотрясшей всей мощью своего падения самое сердце.
Скрученный болезненным оцепенением, Первый Наследник пошатнулся и еле удержался на ногах. Капитан корабля, как подкошенный, упал на колени. Все члены команды задыхались; некоторые упали на палубу и корчились в судорогах.
Вся илдиранская вселенная полетела кувырком.
Растерянный, отчаянный согласный вопль многих ртов донесся с балконов Дворца Призмы; паломники, служащие и придворные кричали, не в силах поверить в свершившееся. Охранники, марширующие к платформе, чтобы задержать наследника, вдруг свернули с пути.
Тизм разорвался. Запутанные нити душ, связывающие илдиранскую расу в одну громадную сеть, туго натянулись, истончились и… порвались. Связь со Светлым Источником исчезла.
– Нет! – кричал Джора’х, осознав вдруг, что произошло. – Мудрец-Император умер!
Спотыкаясь, шатающейся походкой он вернулся во Дворец Призмы. Длинные волосы корчились в сумбурном волнении вокруг головы. Джора’х ничего не замечал, ни о чем не думал, просто механически шел по направлению к личным покоям отца.
Безобразный телохранитель Брон’н стоял у закрытой двери, выставив перед собой клинок. Но он как-то неестественно отклонился в сторону, вцепившись в оружие, как старый человек хватается за единственную опору – посох, так, словно была обрезана струна его собственной жизни. Кошачьи глаза Брон’на обвиняющее глядели на Джора’ха. Телохранитель напряженно оскалился.
– Что случилось? Где мой отец?
– Он приказал мне стоять здесь и ждать вас, – прорычал Брон’н. – Он сказал мне никого не впускать в комнату – никого, кроме вас. Он знал, что вы придете.
Джора’х с недоверием взглянул на стража.
– Он сделал это по собственной воле? Ты знал, что он задумал, и ты не остановил его…
– Я служу Мудрецу-Императору, – безапелляционно отрезал Брон’н. – Я не задаю вопросов, а лишь подчиняюсь приказу.
Джора’х ворвался в покои и увидел бледное, оплывшее как свеча, тело отца в хрустальном кресле. После смерти Цирок’х стал похож на посеревшего слизняка, он как будто сдулся. Очевидно, Мудрец-Император тратил огромное количество энергии на то, чтобы просто держать себя собранным до конца. Но теперь его плоть уступила неумолимой силе тяготения.
Джора’х схватил бессильную руку, словно еще могла остаться какая-то надежда, но он чувствовал по отзвукам отступающего тизма , что отец мертв. Мудрец-Император пал, вернулся к Светлому Источнику.
Джора’х подобрал пустой пузырек, разглядел внутри маленькую каплю ядовитого голубого зелья.
– Но почему? – вопрошал он безжизненное тело. – Почему ты сделал это, отец?! Мне нужна твоя воля! Мне нужно твое руководство! Как я теперь поведу наш народ?! Я не готов к этому!
Внезапно Джора’х все понял и схватился за край хрустального кресла, чтобы не упасть. Этот отчаянный план отец осуществил из-за него.
Когда все струны тизма перейдут к нему, Джора’х удержит его переплетение сам и соединится с потоком священного света из высшего плана, тогда он поймет гораздо больше, чем Мудрец-Император мог научить его.
– Ты должен был удержать его от этого шага, Брон’н. – Джора’х оглянулся через плечо на телохранителя, стоявшего у двери с бессильно опущенными руками.
– Я служу Мудрецу-Императору, – повторил он, как заклинание.
– Я теперь Мудрец-Император!
– Еще нет. Пока вы не прошли церемонию и не контролируете тизм. До этого у нас нет Мудреца-Императора.
Ошеломленный, на время потерявший рассудок Джора’х начал понимать, что все теперь изменилось, осознавать, что ему предстоит пройти. Пока у его народа не будет Мудреца-Императора, пока тизм остается разъединенным, илдиранская раса останется разобщенной и неприкаянной… и чем дальше, тем хуже. Как народ, илдиране будут испытывать потрясающий физиологический ущерб – и, возможно, даже более того, – они могут все сойти с ума.
У него нет иного выбора, кроме как взять бразды правления в свои руки как можно скорее, хотя понадобится несколько дней, чтобы собрать всех наместников сюда, в Миджистру. И все-таки Джора’х сделает это.
Джора’х повернулся к хрустальному креслу и схватил рукав, свисавший с руки трупа. Цирок’х знал, что умирает, но это внезапное решение, вынуждающее Первого Наследника взойти на престол – это было слишком.
Но грудь ему сдавила сильнейшая боль, и силы покинули Джора’ха: понял он, что своим упорством и непослушанием, неколебимым намерением спасти Ниру, несмотря на требование отца, сам привел Мудреца-Императора к этому страшному поступку.
Теперь Джора’х не мог отправиться на помощь любимой.
Он должен остаться и приложить все силы, чтобы Империя ни развалилась на части.
Пока Первый Наследник горевал над телом великого правителя, в коридоре стоял суровый сосредоточенный Брон’н и думал.
Он следовал приказам, повинуясь своему долгу… но Брон’н чувствовал себя отчасти виноватым в смерти хозяина. Он вытянул вперед руки, повернул изогнутый меч лезвием к себе и направил острие прямо в грудь. И, тщательно нацелив его в зазор между пластинами нагрудника, надавил на рукоять. Острие пронзило доспехи и разрезало плоть, хлынула кровь и острая боль охватила Брон’на.
Значит, он все сделал правильно.
Повернувшись лицом к стене, Брон’н наколол себя на лезвие в отчаянном, по-звериному могучем рывке. Кровь пошла горлом, он кашлял и рычал, отплевываясь и все давил, давил, пока клинок не пронзил сердце. Тело забилось как мотылек, мучимое бессмысленной жаждой жизни. Но кровавое острие уже пробивалось сквозь плоть страшным побегом; Брон’н вскрикнул и оплыл по стене, оставляя на ней багровый след – как росчерк под признанием собственного бессилия.
Услышав звук падающего тела, Джора’х выскочил из покоев отца. Жуткая картина заставила его смертно побледнеть, и Первый Наследник в исступленной молитве обратил глаза к сияющим в небе солнцам. Но он почти не видел перед собой света, не ощущал тепла.
119. АДАР КОРИ’НХ
Полная когорта боевых лайнеров Солнечного Флота Империи оставила за спиной тлеющие развалины необитаемой планеты Дуларикс. Семь манипул, триста сорок три корабля под командованием адара – и все-таки еще одно поражение.
Все растения на Дуларикс были переломаны и заморожены, из земли будто выпита вся жизнь. Горы расколоты на части, почва выжжена, и не было надежды, что она сможет когда-то возродиться.
Если верить записям старых исследований, Дуларикс был прелестным диким местечком с древними лесами. Илдиране так и не озаботились занять планету, а люди эту красоту еще не успели открыть. Тем не менее, гидроги ударили по планете, уничтожая все.
Не было никаких причин для нападения. Отряд илдиранских кораблей как раз патрулировал систему, и илдиране заметили боевые шары гидрогов, возвращавшиеся, так сказать, «со стрельбища», где мишенью послужил Дуларикс. Кори’нх с видимым спокойствием осмотрел картину выжженного мира.
– Кто этих гидрогов разберет, адар! – сказал тал Зан’нх, стоя с Кори’нхом в командной рубке флагмана. – Мы обязаны доложить об этом на Илдиру. Возможно, через тизм мой дедушка поймет действия врага.
Солнечный Адмирал молчал. Он был связан по рукам и ногам приказом Мудреца-Императора и вынужден был отказаться от преследования противника. Кори’нх в гневе стиснул перила ограждения.
– Нам приказано только наблюдать… и затем возвращаться, не принимая боя, – слова эти показались адару пресными, бессмысленными.
– Мы знаем, что у Солнечного Флота нет оружия, эффективного против гидрогов, – недоуменно посмотрел на него Зан’нх. – Что хорошего в том, чтобы перейти в наступление и погибнуть?
– Мы достигли некоторого успеха на Кронхе-3, – пояснил адар, глядя на талантливого протеже.
– Но… нас там разбили в пух и прах.
– Это вопрос времени, тал. Не забывай, мы тоже их немного покусали – при том, что не были готовы для битвы. Кул Аро’нх все-таки разрушил один боевой шар и повредил два других.
Все члены его экипажа наверняка чувствовали недовольство адара, хотя и верили, что гнев его направлен на гидрогов. Со вздохом Кори’нх приказал когорте уходить из системы. Взревели двигатели и гигантские боевые корабли мгновенно перешли на ошеломляющую скорость в пустой межзвездной бездне, направляясь к следующему пункту назначения…
А потом на далекой Илдире умер Мудрец-Император.
Каждый на борту сотен кораблей почувствовал это – от адара Кори’нха и тала Зан’нха до самых низших ремонтных рабочих и матросов палубной команды. Внезапная пустота разорвала тизм , по ней словно ударили гигантским кулаком, оборвались яркие нити душ, все илдиране будто разом ослепли и перестали видеть Светлый Источник. Словно брошенные в мрачную бездну, летели они поодиночке, не надеясь когда-нибудь вернуться.
Кори’нх покачнулся, вовремя ухватившись за перила платформы, его взор затмевала боль ужасной утраты. Зан’нх издал отчаянный крик. Члены экипажа боевого лайнера схватились за головы, зажмурились и завыли вразнобой.
Шоковая волна мгновенно прокатилась по каютам, палубам, отсекам каждого корабля Солнечного Флота. Все забыли о своих обязанностях, боевые корабли теперь дрейфовали автономно, двигаясь по ранее установленным курсам.
Адар Кори’нх огромным усилием воли восстановил над собой контроль, заставив себя подняться с колен. Он никогда не чувствовал такой… пустоты. Головокружение и резкое бессилие, затопившие мозг, не давали ему сосредоточиться, но Кори’нх заставил свой разум функционировать.
– Внимание! Включить сигнал тревоги! – приказал он команде на мостике. Первые слова прозвучали хрипло, но он повторил их еще раз более уверенно.
Но экипаж не слышал этого, илдиранами овладела паника. Тогда адар сам вышел из командной рубки и нажал на кнопку тревоги. Приученные подниматься под вой сирены хоть со смертного ложа, солдаты быстро опомнились.
– Тал Зан’нх! Призови всех кулов и септаров! – Кори’нх шумно втянул воздух. – Я хочу, чтобы все младшие командиры присоединились ко мне. Ситуация резко изменилась. Мы должны немедленно обсудить эту непредвиденную ситуацию.
Корабли все так же стремительно шли по назначенному курсу… хотя все остальное для Илдиранской Империи изменилось.
– Но, адар, Мудрец-Император мертв! – кричали ему офицеры связи. – Мы все это чувствуем.
– Мы все еще Солнечный Флот! – рявкнул Кори’нх. – Илдиранский Солнечный Флот. Что подумал бы Мудрец-Император, если бы узнал, что, когда ветер переменился, вы превратились в хныкающее желе?
Сирены продолжали завывать, и медленно – очень медленно – солдаты начали побеждать страдание, лишавшее их рассудка. Они заступили на свои посты, вцепившись в обязанности, как человек, заблудившийся в пустыне, хватается за блеск иллюзии.
Кори’нх вытянул из-за пояса кристаллический церемониальный кинжал. Адар смотрел, как яркий свет мерцает на искривленной режущей поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
И если он задержится здесь дольше, тогда все, чего он достиг, рухнет. Этого не должно случиться ни в коем случае.
– Я удаляюсь в личные покои, для размышлений, – сказал он всем присутствующим в зале. – Я отдал моему народу все, что было во мне, все силы и способности, и он был достоин такого дара. Илдиране вознаградили мои усилия грандиозными трудами. Всегда помните, что я высоко ценил все, что народ сделал в мою честь.
Он подал знак слугам, и те спешно подняли его вместе с хрустальным креслом и вынесли прочь из зала. Брон’н пошел следом, смиренный, но обеспокоенный словами Мудреца-Императора.
Когда правителя принесли в покои, он прогнал слуг, хотя они жалобно умоляли позволить массировать ему спину, ухаживать за длинной прекрасной косой, натирать душистым маслом его руки и ноги. Но Цирок’х настаивал:
– Оставьте меня, я хочу побыть один!
Брон’н, застывший у дверей, шевельнул длинной рукоятью меча, подкрепляя слова правителя. Слуги быстро удалились.
– Ты мой самый преданный слуга, Брон’н, – промолвил Мудрец-Император. – Жди снаружи. Закрой дверь и не впускай никого – кроме Джора’ха.
Брон’н шагнул за дверь.
– Мне нужно призвать Первого Наследника, повелитель? – обернулся он на пороге.
Мудрец-Император странно улыбнулся и покачал головой.
– Не нужно. Он придет сам.
Брон’н не задавал дальнейших вопросов, просто оставил Мудреца-Императора наедине с его решением. Джора’х, доведенный до отчаянья, вполне готов был украсть корабль и неблагоразумно помчаться спасать свою любовь на Добро, поэтому Цирок’х не колебался ни минуты.
Он открыл маленький тайник в хрустальном кресле и извлек оттуда пузырек с голубой жидкостью. Он приказал приготовить это зелье несколькими днями ранее. То была последняя услуга, которую могли ему оказать медики, гадая, что правитель собирается делать со смертельным ядом.
Врачи опасались, что он может умертвить беспамятного наместника Хириллки. Но Мудрец-Император, не отвечая на их расспросы, выхватил пузырек из рук одного из докторов. Позже он просто приказал Брон’ну обеспечить нейтрализацию врачей, таким образом, исключая последующие вопросы.
Сейчас правитель держал перед глазами пузырек, любуясь его прекрасным оттенком, бледно-красное освещение комнаты превращалось в пурпурное сквозь бирюзовую жидкость. А потом залпом выпил яд.
У Цирок’ха создалось впечатление, что он глотнул жаркого, ласкающего рот и горло огня. Закрыв глаза, Мудрец-Император улегся на мягкое ложе. Ядовитое вещество должно было подействовать быстро…
Он чувствовал разрушительные течения, охватившие его тело, поглощая нервные импульсы, контроль над мышцами, наконец, замещая страдание, причиняемое опухолью, холодной бесчувственностью. Затем смертельные потоки устремились вместе с его душою ввысь к спокойному сиянию Светлого Источника.
Джора’х скоро поймет свои обязанности – хочет он этого или нет, тизм будет неумолимо требовать подчинения.
У Мудреца-Императора не было другого пути убедить наследника. Когда он уйдет, разрушится паутина тизма , распадутся нити. Полотно мироздания начнет распускаться. Джора’х будет вынужден занять его место. Вынужден поступать правильно. Он уверен, его сын сделает правильный выбор. Он должен.
Длинная коса Цирок’ха дергалась и извивалась, словно задыхалась в предсмертной агонии. Цирок’х пытался приподнять веки, чтобы поймать напоследок проблеск света семи солнц, но Светлый Источник для него уже горел гораздо более ярко.
Конечности Мудреца-Императора подергивались под действием яда, но боль от внутренней опухоли постепенно исчезла в милосердном свинцовом окоченении. Казалось, что жизнь, взрастившая оккупантов его черепа, погибла первой. Хоть это утешало.
А свет разгорался все ярче в глубине его глаз, сияя, пробуждая дух солнца в его костях.
Мудрец-Император издал последний слабый вздох и умер с улыбкой на умиротворенном, словно бы ангельском лице.
118. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х
Внезапная боль утраты настигла Джора’ха, когда он стоял у посадочной платформы на вершине одного из куполов Дворца, заканчивая последние приготовления к бегству.
Пользуясь привилегиями Первого Наследника, Джора’х тайно нанял надежного, старательного капитана, приобрел достаточно большой корабль и собрал случайный экипаж, чтобы как можно быстрее долететь до Добро. Его мучила мысль, что он оставил Ниру и обрек ее на страдания на многие годы. Мудрец-Император пытался помешать ему несколько дней, перекрыв все пути, но Джора’х уже не мог оставить свою затею, рациональные объяснения отца были уже не в счет.
Ему нужно было спасти Ниру… и попытаться удержать ее снова, Умоляя забыть, чему ее подвергли в угоду жестоким замыслам Мудреца-Императора. Джора’х должен был действовать быстро, прежде чем отец почувствует, что он собирается сделать.
Как только Первый Наследник заметил охранников, выходящих из лифта в дальнем конце мерцающей платформы, он сразу сообразил, чего они хотят от него. Связь через тизм подвела Джора’ха, и отец собирался опять помешать ему, но он поклялся, что не позволит Нире пропасть.
– Скорее! – крикнул он членам своего экипажа, что уже взбегали по трапу корабля, готового на взлет…
Как вдруг сердце рванулось из груди Джора’ха.
Он пошатнулся и вскрикнул. Боль и опустошенность пронзили его, словно удар молнии. Никогда в жизни Джора’х не чувствовал такой всеобъемлющей пустоты, гибельности, как лавина сотрясшей всей мощью своего падения самое сердце.
Скрученный болезненным оцепенением, Первый Наследник пошатнулся и еле удержался на ногах. Капитан корабля, как подкошенный, упал на колени. Все члены команды задыхались; некоторые упали на палубу и корчились в судорогах.
Вся илдиранская вселенная полетела кувырком.
Растерянный, отчаянный согласный вопль многих ртов донесся с балконов Дворца Призмы; паломники, служащие и придворные кричали, не в силах поверить в свершившееся. Охранники, марширующие к платформе, чтобы задержать наследника, вдруг свернули с пути.
Тизм разорвался. Запутанные нити душ, связывающие илдиранскую расу в одну громадную сеть, туго натянулись, истончились и… порвались. Связь со Светлым Источником исчезла.
– Нет! – кричал Джора’х, осознав вдруг, что произошло. – Мудрец-Император умер!
Спотыкаясь, шатающейся походкой он вернулся во Дворец Призмы. Длинные волосы корчились в сумбурном волнении вокруг головы. Джора’х ничего не замечал, ни о чем не думал, просто механически шел по направлению к личным покоям отца.
Безобразный телохранитель Брон’н стоял у закрытой двери, выставив перед собой клинок. Но он как-то неестественно отклонился в сторону, вцепившись в оружие, как старый человек хватается за единственную опору – посох, так, словно была обрезана струна его собственной жизни. Кошачьи глаза Брон’на обвиняющее глядели на Джора’ха. Телохранитель напряженно оскалился.
– Что случилось? Где мой отец?
– Он приказал мне стоять здесь и ждать вас, – прорычал Брон’н. – Он сказал мне никого не впускать в комнату – никого, кроме вас. Он знал, что вы придете.
Джора’х с недоверием взглянул на стража.
– Он сделал это по собственной воле? Ты знал, что он задумал, и ты не остановил его…
– Я служу Мудрецу-Императору, – безапелляционно отрезал Брон’н. – Я не задаю вопросов, а лишь подчиняюсь приказу.
Джора’х ворвался в покои и увидел бледное, оплывшее как свеча, тело отца в хрустальном кресле. После смерти Цирок’х стал похож на посеревшего слизняка, он как будто сдулся. Очевидно, Мудрец-Император тратил огромное количество энергии на то, чтобы просто держать себя собранным до конца. Но теперь его плоть уступила неумолимой силе тяготения.
Джора’х схватил бессильную руку, словно еще могла остаться какая-то надежда, но он чувствовал по отзвукам отступающего тизма , что отец мертв. Мудрец-Император пал, вернулся к Светлому Источнику.
Джора’х подобрал пустой пузырек, разглядел внутри маленькую каплю ядовитого голубого зелья.
– Но почему? – вопрошал он безжизненное тело. – Почему ты сделал это, отец?! Мне нужна твоя воля! Мне нужно твое руководство! Как я теперь поведу наш народ?! Я не готов к этому!
Внезапно Джора’х все понял и схватился за край хрустального кресла, чтобы не упасть. Этот отчаянный план отец осуществил из-за него.
Когда все струны тизма перейдут к нему, Джора’х удержит его переплетение сам и соединится с потоком священного света из высшего плана, тогда он поймет гораздо больше, чем Мудрец-Император мог научить его.
– Ты должен был удержать его от этого шага, Брон’н. – Джора’х оглянулся через плечо на телохранителя, стоявшего у двери с бессильно опущенными руками.
– Я служу Мудрецу-Императору, – повторил он, как заклинание.
– Я теперь Мудрец-Император!
– Еще нет. Пока вы не прошли церемонию и не контролируете тизм. До этого у нас нет Мудреца-Императора.
Ошеломленный, на время потерявший рассудок Джора’х начал понимать, что все теперь изменилось, осознавать, что ему предстоит пройти. Пока у его народа не будет Мудреца-Императора, пока тизм остается разъединенным, илдиранская раса останется разобщенной и неприкаянной… и чем дальше, тем хуже. Как народ, илдиране будут испытывать потрясающий физиологический ущерб – и, возможно, даже более того, – они могут все сойти с ума.
У него нет иного выбора, кроме как взять бразды правления в свои руки как можно скорее, хотя понадобится несколько дней, чтобы собрать всех наместников сюда, в Миджистру. И все-таки Джора’х сделает это.
Джора’х повернулся к хрустальному креслу и схватил рукав, свисавший с руки трупа. Цирок’х знал, что умирает, но это внезапное решение, вынуждающее Первого Наследника взойти на престол – это было слишком.
Но грудь ему сдавила сильнейшая боль, и силы покинули Джора’ха: понял он, что своим упорством и непослушанием, неколебимым намерением спасти Ниру, несмотря на требование отца, сам привел Мудреца-Императора к этому страшному поступку.
Теперь Джора’х не мог отправиться на помощь любимой.
Он должен остаться и приложить все силы, чтобы Империя ни развалилась на части.
Пока Первый Наследник горевал над телом великого правителя, в коридоре стоял суровый сосредоточенный Брон’н и думал.
Он следовал приказам, повинуясь своему долгу… но Брон’н чувствовал себя отчасти виноватым в смерти хозяина. Он вытянул вперед руки, повернул изогнутый меч лезвием к себе и направил острие прямо в грудь. И, тщательно нацелив его в зазор между пластинами нагрудника, надавил на рукоять. Острие пронзило доспехи и разрезало плоть, хлынула кровь и острая боль охватила Брон’на.
Значит, он все сделал правильно.
Повернувшись лицом к стене, Брон’н наколол себя на лезвие в отчаянном, по-звериному могучем рывке. Кровь пошла горлом, он кашлял и рычал, отплевываясь и все давил, давил, пока клинок не пронзил сердце. Тело забилось как мотылек, мучимое бессмысленной жаждой жизни. Но кровавое острие уже пробивалось сквозь плоть страшным побегом; Брон’н вскрикнул и оплыл по стене, оставляя на ней багровый след – как росчерк под признанием собственного бессилия.
Услышав звук падающего тела, Джора’х выскочил из покоев отца. Жуткая картина заставила его смертно побледнеть, и Первый Наследник в исступленной молитве обратил глаза к сияющим в небе солнцам. Но он почти не видел перед собой света, не ощущал тепла.
119. АДАР КОРИ’НХ
Полная когорта боевых лайнеров Солнечного Флота Империи оставила за спиной тлеющие развалины необитаемой планеты Дуларикс. Семь манипул, триста сорок три корабля под командованием адара – и все-таки еще одно поражение.
Все растения на Дуларикс были переломаны и заморожены, из земли будто выпита вся жизнь. Горы расколоты на части, почва выжжена, и не было надежды, что она сможет когда-то возродиться.
Если верить записям старых исследований, Дуларикс был прелестным диким местечком с древними лесами. Илдиране так и не озаботились занять планету, а люди эту красоту еще не успели открыть. Тем не менее, гидроги ударили по планете, уничтожая все.
Не было никаких причин для нападения. Отряд илдиранских кораблей как раз патрулировал систему, и илдиране заметили боевые шары гидрогов, возвращавшиеся, так сказать, «со стрельбища», где мишенью послужил Дуларикс. Кори’нх с видимым спокойствием осмотрел картину выжженного мира.
– Кто этих гидрогов разберет, адар! – сказал тал Зан’нх, стоя с Кори’нхом в командной рубке флагмана. – Мы обязаны доложить об этом на Илдиру. Возможно, через тизм мой дедушка поймет действия врага.
Солнечный Адмирал молчал. Он был связан по рукам и ногам приказом Мудреца-Императора и вынужден был отказаться от преследования противника. Кори’нх в гневе стиснул перила ограждения.
– Нам приказано только наблюдать… и затем возвращаться, не принимая боя, – слова эти показались адару пресными, бессмысленными.
– Мы знаем, что у Солнечного Флота нет оружия, эффективного против гидрогов, – недоуменно посмотрел на него Зан’нх. – Что хорошего в том, чтобы перейти в наступление и погибнуть?
– Мы достигли некоторого успеха на Кронхе-3, – пояснил адар, глядя на талантливого протеже.
– Но… нас там разбили в пух и прах.
– Это вопрос времени, тал. Не забывай, мы тоже их немного покусали – при том, что не были готовы для битвы. Кул Аро’нх все-таки разрушил один боевой шар и повредил два других.
Все члены его экипажа наверняка чувствовали недовольство адара, хотя и верили, что гнев его направлен на гидрогов. Со вздохом Кори’нх приказал когорте уходить из системы. Взревели двигатели и гигантские боевые корабли мгновенно перешли на ошеломляющую скорость в пустой межзвездной бездне, направляясь к следующему пункту назначения…
А потом на далекой Илдире умер Мудрец-Император.
Каждый на борту сотен кораблей почувствовал это – от адара Кори’нха и тала Зан’нха до самых низших ремонтных рабочих и матросов палубной команды. Внезапная пустота разорвала тизм , по ней словно ударили гигантским кулаком, оборвались яркие нити душ, все илдиране будто разом ослепли и перестали видеть Светлый Источник. Словно брошенные в мрачную бездну, летели они поодиночке, не надеясь когда-нибудь вернуться.
Кори’нх покачнулся, вовремя ухватившись за перила платформы, его взор затмевала боль ужасной утраты. Зан’нх издал отчаянный крик. Члены экипажа боевого лайнера схватились за головы, зажмурились и завыли вразнобой.
Шоковая волна мгновенно прокатилась по каютам, палубам, отсекам каждого корабля Солнечного Флота. Все забыли о своих обязанностях, боевые корабли теперь дрейфовали автономно, двигаясь по ранее установленным курсам.
Адар Кори’нх огромным усилием воли восстановил над собой контроль, заставив себя подняться с колен. Он никогда не чувствовал такой… пустоты. Головокружение и резкое бессилие, затопившие мозг, не давали ему сосредоточиться, но Кори’нх заставил свой разум функционировать.
– Внимание! Включить сигнал тревоги! – приказал он команде на мостике. Первые слова прозвучали хрипло, но он повторил их еще раз более уверенно.
Но экипаж не слышал этого, илдиранами овладела паника. Тогда адар сам вышел из командной рубки и нажал на кнопку тревоги. Приученные подниматься под вой сирены хоть со смертного ложа, солдаты быстро опомнились.
– Тал Зан’нх! Призови всех кулов и септаров! – Кори’нх шумно втянул воздух. – Я хочу, чтобы все младшие командиры присоединились ко мне. Ситуация резко изменилась. Мы должны немедленно обсудить эту непредвиденную ситуацию.
Корабли все так же стремительно шли по назначенному курсу… хотя все остальное для Илдиранской Империи изменилось.
– Но, адар, Мудрец-Император мертв! – кричали ему офицеры связи. – Мы все это чувствуем.
– Мы все еще Солнечный Флот! – рявкнул Кори’нх. – Илдиранский Солнечный Флот. Что подумал бы Мудрец-Император, если бы узнал, что, когда ветер переменился, вы превратились в хныкающее желе?
Сирены продолжали завывать, и медленно – очень медленно – солдаты начали побеждать страдание, лишавшее их рассудка. Они заступили на свои посты, вцепившись в обязанности, как человек, заблудившийся в пустыне, хватается за блеск иллюзии.
Кори’нх вытянул из-за пояса кристаллический церемониальный кинжал. Адар смотрел, как яркий свет мерцает на искривленной режущей поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69