Для укрепления духа они пускали вкруговую ковш с калиновой настойкой.
– А вот еще какой был случай в городе Париже, – проговорил первый стражник, вытирая усы.
– Париж – енто на большой земле, напротив Гадиловки? – уточнил второй.
– Не перебивай, – зашумели остальные, придвигаясь поближе.
– Одна ведьма повадилась похищать росу. Что уж она с ею делала – не ведаю, можа пила, а можа физиономию свою умывала, а токмо как пройдет она на зорьке близ палисадника, как проведет рукой по воздуху – так все живущие окрест чахнуть начинают и струпьями сухими покрываются…
– Батюшки-светы! – закрестилась жадно внимающая аудитория.
– Это что, – вступил в разговор еще один стражник. – Дед мне сказывал, был на его веку такой случай. Поймали как-то ведьму, закопали по грудь в землю и оставили помирать смертью лютою. День она промаялась, к ночи еще жива была. А поутру приходит народ на плошадь – а вместо ведьмы дерево выросло! И ни единой на нем веточки, отовсюду метлы поганые торчат!
– Да ну? – изумились слушатели.
– Чистая правда! Стали дерево рубить – а метлы как надавали тумаков кому ни попадя, да и взвились и небо. Видать, полетели себе хозяек искать…
Птенчиков решил прервать познавательную беседу.
– Здорово, служивые! Как там наш висельник? Еще не окочурился? – бодро поинтересовался он, выступая из темноты.
– Вроде молчит, а там кто ж его ведает, – откликнулись доблестные воины, с сомнением поглядывая в сторону лестницы. Проверять самочувствие узника, находящегося в непосредственной близости от пойманной ведьмы, никому не хотелось.
– Понятненько, – протянул Птенчиков и внушительно потряс веревками. – А я для него новое развлечение приготовил, хочу опробовать. Так называемая «веревочная пытка». Тулово злоумышленника аккуратно обматывается и затягивается в направлении снизу вверх, вены и артерии пережимаются, и вся кровь постепенно выдавливается в область головы. До тех пор, пока не брызнет из ушей.
Бравые стражники дружно позеленели и ухватились за спасительный ковш. Птенчиков с одобрением покосился на его содержимое.
– Кстати, плесните-ка и мне чуток. Хорошая вещь, сил прибавляет. Когда руки устают узлы затягивать.
Стражники беспрекословно вручили ему берестяную кружку с калиновкой. Весело насвистывая, Пытарь отправился наверх.
– Во, вражина заморская! – закрестились ему вслед добры молодцы. – Это ж каким надобно быть душегубцем, чтоб кровь человеческую через уши выдавливать!
В сильном волнении Егор метался по тесной каморке. Луна – этот желтый глаз ночи – с любопытством подглядывала за ним в узкое оконце. Но вот заскрежетал тяжелый засов, и на пороге появился Птенчиков.
– Наконец-то! – Егор бросился к учителю. – Что же вы так долго? Тут такое творится: я слышал, что в соседнюю камеру бросили ведьму! Кто она, разглядеть не сумел, но думаю, что…
– Стройная, большеглазая, коса до пояса, зовут Варварой, – сухо отчитался детектив.
– Не может быть! – застонал Егор, хватаясь за голову. – Почему вы допустили, чтобы ее…
– Сидел в сундуке. Наблюдал сцену совращения царя Салтана царицей Лебедью. Еще вопросы есть?
– А зачем? – брякнул Егор и тут же покраснел.
– Что «зачем»? – передразнил Птенчиков. – Думаешь, пополнял свой сексуальный опыт древними традициями? Эх, молодежь… Держи простынку. Не знаю, пригодится ли она вам с Варварой…
– Пригодится! – обрадовался Егор и тут же снова покраснел. – В смысле…
– В смысле я не уверен, выдержит ли она ваш вес, когда вы полетите с башни, – сурово закончил Птенчиков.
– О, это мы сейчас проверим. – Егор с облегчением уткнулся в свой наручный компьютер. – Так… А если изменить коэффициент направленности? Не то, не то… Вот посмотрите: я несколько модифицировал конструкцию экстрим-планера, и теперь воздействие силы тяжести будет распределяться прямо пропорционально коэффициенту…
– Не трещи, – остановил его Птенчиков, – я в твоих выкладках разбираюсь примерно как свинья в архитектуре. Скажи прямо, хватит вам простынки, или срочно бежать за пододеяльником?
– Хватит, – уверенно ответил Егор.
– Вот и чудесно. С решеткам справился?
– А как же! – Технический гений снова оживился и начал совать под нос Ивану свои «часы». – Мне удалось довести частоту звуковых колебаний, создаваемых моим «ручником», до абсурда и вызвать диссонансный резонанс направленного действия, в результате чего нарушились молекулярные связи прутьев решетки и…
– Молодец, – кивнул Птенчиков и подошел к узкому оконцу. Далеко внизу плескалось море, расшибая волны об острые валуны и тут же взрываясь солеными слезами. Иван поспешил перевести взгляд наверх.
– Так, что мы имеем? Неплохая стеночка для начинающего альпиниста. С отрицательным уклончиком.
– Подумаешь, до крыши всего-то полметра!
– Зато вниз падать и падать. Где прутья? – Егор подал учителю изогнутые железяки.
– Что ж, крючья получились совсем неплохие. Но чем ты собираешься их вбивать?
– Зачем вбивать? Ввинчу между камнями, и дело с концом. Вон тут какие щели, не то что наш пенобетон!
Птенчиков снова высунулся в окно и оглядел кладку.
– Ладно, выбора всё равно нет. Сейчас я тебя подстрахую, а за Варей придется спускаться самому, мне ключ от ее камеры никто не даст. Закрепись на крыше как следует.
Егор улыбнулся.
– Да не волнуйтесь, Иван Иванович, я уже не маленький!
«Всего лет на семь младше меня, – неожиданно подумал Иван. – Хотя это смотря как посчитать».
Егор обвязался концом веревки, сунул за пазуху материал для строительства «экстрим-планера» и втиснулся в узкий проем окна. Иван подал ему крюки и плотно уперся ногами, готовясь удержать смельчака на страховке, если тот сорвется со стены.
Обошлось.
Гвидонов достиг крыши и подергал веревку. Иван с облегчением отпустил свой конец. Что ж, теперь всё зависит от Егора. Надо бы предупредить Варю.
Подобрав остатки веревок, детектив щедро облил их калиновой настойкой, вышел из каморки и аккуратно затворил засов. Пожалуй, ключик лучше потерять, пусть богатыри завтра повозятся.
Он приблизился к соседней двери и тихонько постучал.
– Варя!
В ответ послышался радостный возглас.
– Иван Иванович? – прильнула к двери незадачливая ведьма. – Простите меня, не смогла удержаться в стороне! Я только что видела Соню, она мне всё объяснила…
– Соня на острове? Разве она не улетела? – удивился Птенчиков.
– Нет. Скатерку похитила Бабариха. Если она успеет передать ее Гвидонову, мы все пропадем.
– Подожди, какая может быть связь между Гвидоновым и Бабарихой?
– Они сообщники! – в отчаянии крикнула Варя.
Детектив почесал затылок. Стройная концепция, выпестованная в ходе следствия, грозила рассыпаться на куски. Ох уж эта Сонька! Наплела опять с три короба.
– Варя, слушай внимательно. Я помог Егору выбраться на крышу башни. Скоро он спустится за тобой и поможет бежать из заточения…
– Гвидонов – лжец и предатель! Я никогда не смогу ему доверять!
Птенчиков удрученно вздохнул:
– Варенька, я сейчас не стану тебе подробно рассказывать, что успел узнать и какие сделал выводы. Не время, да и не место. Дам лишь один совет: прислушивайся к голосу сердца.
– Ох, я вижу чью-то ногу! – испуганно перебила Варя.
– Это Егор, – встрепенулся детектив. – Удачи вам, ребята!
Задумчиво улыбаясь, он начал спускаться по лестнице. С намотанной на руку веревки стекали кровавые капли калиновой настойки. Стражники мигом расступились, давая «пытарю» дорогу.
С неба продолжала таращиться круглая луна. Пожалуй, ей одной было видно, как зависший над злобными волнами Егор Гвидонов рушит молекулярные связи железных прутьев в окне старой башни, где томится в ожидании смертного часа его любимая девушка.
– Сидит моя отрада… – напевал Гвидонов, трудясь над прутьями старой решетки. – Сыроежка, тебя за что в тюрягу упекли?
– Я не собираюсь тебе отвечать, – вскинула подбородок Варя.
– Значит, политическая, – удовлетворенно хмыкнул Егор. Девушка взорвалась:
– Прекрати ерничать! Как только у тебя хватает наглости в глаза мне смотреть?
– Ой, – вконец развеселился Егор, кинув взгляд на размазанную по ее лицу люминокосметику, – тут скорее требуется не наглость, а самообладание. Необразованные аборигены совершили оскорбительную ошибку, приняв тебя за ведьму. Этот маскарад больше напоминает папуаса на празднике породнения с попугаями!
Варя сорвала с ноги лапоть и запустила им в своего освободителя. Цели снаряд не достиг, помешала невынутая решетка.
– Извини, не успел справиться с прутьями. У моего «ручника» слишком маленькая мощность, – сокрушенно вздохнул Егор. – Ты второй лапоть пока прибереги, минут через пять можно будет швырять без помех.
– Зря трудишься, я всё равно с тобой никуда не пойду, – сообщила ему девушка.
– Моя прекрасная Варвара решила помереть на нарах, – задумчиво констатировал Гвидонов.
У Вари округлились глаза:
– Ты опять? Рифмами? После всего, что было? Да как ты можешь… – Она опустилась на холодный пол и заплакала.
– Ну… ты что, Сыроежка! Ну, перестань, – растерялся Егор, как все мужчины, не выносящий женских слез. Он резко надавил на обработанные прутья, те поддались и с металлическим звоном упали внутрь каменной клетушки. Егор протиснулся в узкое окно.
– Сыроежка….
– Не подходи ко мне, – всхлипнула Варя. – Лучше возвращайся в свою камеру и жди Бабариху, она уже сделала всё, что нужно.
– А что она сделала? – удивился Егор.
– Украла у Соньки скатерку.
– Во бабка дает! – восхитился парень. – Очень своевременно.
– Радуйся, радуйся. Улетишь домой, сгребешь в кучку свои миллионы и будешь упиваться достигнутым счастьем. Если полиция не помешает. А меня оставь, пожалуйста, в покое. Мне неприятно тебя видеть.
Егор присел рядом с девушкой.
– Варя, что ты говоришь? Неужели ты допускаешь, что я оказался вором? В таком случае мне остается только прыгнуть из башни вниз головой. Или дождаться царского суда…
– Я видела Соню, и она всё мне рассказала. Как полюбила Салтана и хотела остаться с ним навсегда, как вы с Бабарихой решили от нее избавиться… А ведь она пыталась тебя спасти, даже объявила своим сыном, когда ты попался возле царской сокровищницы и тебя собирались казнить!
– Ну, Сонька, ну, змея! Это ж она привела меня, связанного, к сокровищнице, телепортировала драгоценности через скатерку, а потом как заголосит: «Держите вора!» Стража и сбежалась.
Варя подняла на него заплаканные глаза:
– Я не знаю, чему верить. Вы оба так складно всё объясняете… Но одно мне известно наверняка: сейчас скатерки у Соньки нет, ее выкрала Бабариха. Зачем темной бабке машина времени? Не для того ли человека она старалась, который эту машину сконструировал и всю кашу заварил? Между прочим, венец со звездой и месяцем ты подарил мне гораздо раньше, чем мы с Соней узнали о существовании твоей чудесной скатерки.
Егор помолчал, обдумывая Варины доводы.
– Ладно, допустим, ты права. Но объясни мне тогда одну вещь. Правильно ли я понял со слов Ивана Ивановича, что украденные сокровища уже появились в будущем? Он упоминал какого-то антиквара…
– Появились. И вызвали настоящий фурор.
– Значит, я должен был успеть слетать к этому антиквару, чтобы сбыть товар, и затем вернуться назад.
– Ну… да.
– А скатерку Бабариха украла именно у Соньки, и ты в этом совершенно уверена?
– Да, я сама слышала их разговор.
– А не говорила ли, случаем, твоя верная подруга, что одалживала мне машину времени или где-то ее забывала – словом, теряла из виду?
Варя сосредоточенно припомнила разговор с Сонькой.
– Нет, скатерка всё время была при ней.
– Тогда каким образом я мог пересечься с антикваром?
Варя в отчаянии закрыла руками лицо:
– Егор… Какая же я, оказывается, дура! – Гвидонов с нежностью взглянул на девушку.
– Варвара, милая Варвара! Мне дела нет до антиквара. Не брал я ценного товара, невинного настигла кара!
Варя только пуще разрыдалась.
– Ты никогда меня не простишь… Я говорила тебе такие гадости… Убеждала себя, что ты обманщик…
– Ты прыгнула в машину времени и очертя голову понеслась в прошлое, чтобы меня разыскать. Одна, нарушив все правила Института истории. – Егор ласково взял Варины руки и отвел их от заплаканного лица. – Отважная моя Сыроежка!
Варя порывисто уткнулась ему в плечо:
– Неужели ты на меня не сердишься?
– Я люблю тебя, – прошептал Егор. Они помолчали. Вдруг девушка встрепенулась:
– Что же мы стоим? До рассвета не так далеко, а мне уже совсем не хочется гореть на костре!
– Ты права, – улыбнулся Егор, – можно провести время куда приятнее. Слушай внимательно: эта веревка привязана к шпилю башни. Я поднимусь по ней наверх, потом ты крепко обвяжешь этот конец вокруг талии, и я втяну тебя на крышу. Не побоишься?
– Я буду очень бояться, – вздохнула Варя. – За тебя.
– Ничего, я уже столько времени провисел над волнами, пока пилил решетку, что успел освоиться. Мне даже понравилось. Вернусь домой – обязательно займусь альпинизмом. Составишь компанию?
– Обязательно. Только бы вернуться домой.
Егор ухватился за веревку и храбро завис над пропастью. Минута – и вот его ноги уже исчезли из поля видимости. Варя высунулась в окно.
– Порядок! – прокричал сверху Гвидонов. – Не бойся, здесь близко!
Девушка быстро обмоталась веревкой и затянула ее на несколько узлов.
– Готова!
Мамоньки родные!.. Если когда-нибудь будете болтаться над пропастью, ни в коем случае не смотрите вниз. Море разинуло пасть с кривыми клыками скал и жадно облизывалось, пуская пенистую слюну. «Иди сюда, деточка», – шептали волны, гипнотически переливаясь в свете луны. Варя поспешно зажмурила глаза. «Гвидонов, миленький, ты такой сильный, такой храбрый, такой… Ой!» – Она почувствовала, что крепкие руки ухватили ее за шиворот и пытаются куда-то втащить. Нечеловеческим усилием Варя перевалилась через край стены и рухнула в объятия Егора.
– Ну, привет, – произнес тот удовлетворенно. Варя поспешила высвободиться.
– Слушай, ты просто герой. Спасибо тебе огромное. И как только ты сумел самостоятельно выбраться на крышу, даже не представляю! – затараторила она, пытаясь скрыть смущение. – Хорошо бы теперь распутать эти узлы…
– Давай попробую. О, да ты тут прямо-таки макраме изобразила! – Егор поднял глаза. Его лицо было совсем близко. И губы… Теплые, ласковые…
– Нет! – Варя поспешно вынырнула из бездонного омута. – Егор, что мы делаем? Ведь компьютер совершенно определенно доказал, что мы несовместимы по гамма-параграфу и относимся к разным…
– Ерунда! – вспыхнул Гвидонов. – Компьютер – всего лишь груда железа. Абсурдно рассчитывать счастье людей, исходя из соотношения литров и килобайтов. Хочешь, я создам для нас отдельную программу? Она будет считывать игру лунных бликов, отражающихся в твоих глазах. И вычертит траекторию полета моего сердца, когда дрогнут в легкой улыбке уголки твоих губ. А еще мы внесем в нее запах моря и шум разбивающихся о башню волн, и мое отчаяние, когда ты отвернулась в толпе на площади, и твои слезы, пролитые в тесной каморке каменной башни…
– Егор! Неужели ты станешь убеждать меня, что все достижения компьютерной мысли в области диагностики и прогнозирования человеческих отношений являются…
– Полной чушью, – уверенно закончил Егор. – Хочешь, спроси нашего учителя, что он об этом думает.
«Слушайся своего сердца», – вспомнила Варя тихий голос Птенчикова. Да что же это такое, в самом деле!
Егор тихо обнял ее и притянул к себе. Нежные губы коснулись волос, ресниц, и вот уже Варя потянулась им навстречу. Сердце зашлось ликующим вихрем.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, чувствуя, как падают все барьеры, установленные «строгим научным знанием». – Знаешь, напиши свою программу. Я верю, что у тебя получится!

ГЛАВА 17
Был уже поздний вечер, когда родители Варвары Сыроежкиной вышли из ворот ветеринарной клиники. Если бы не родительский долг, они, наверное, и вовсе ночевали бы на работе. Ранняя компьютерная диагностика профессиональных наклонностей позволяла людям будущего оптимально подбирать место службы и получать настоящее удовольствие от работы, максимально реализуя заложенный природой потенциал. Таким образом, ежедневное «хождение в должность» из тяжкой обузы превратилось в любимое и, зачастую, высокооплачиваемое увлечение.
Ветеринарная клиника, в которой служили родители Вари, входила в состав огромного центра, занимающегося проблемами разумного взаимодействия с братьями нашими меньшими. Одно из подразделений центра принимало к рассмотрению заявления от граждан, желающих обзавестись домашним любимцем. Здесь же можно было прослушать курс лекций на темы вроде: «Как заслужить любовь непарного шелкопряда» или «О необходимости защиты прав тараканов, как исчезающего вида домашних животных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31