А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Выше своей госпожи, распущенные чёрные волосы с сильным рыжеватым отливом, лицо, о котором любой мужчина мог бы мечтать во время своего самого романтического ночного свидания. Хотя она была очень молода, не возникало никаких сомнений в её женственности. Если кимоно принцессы скрадывало всю её фигуру ниже плеч, то у девушки оно подчёркивало её грудь и округлые бёдра. И ноги у неё длинные – это было видно. Женщина. Воплощение всего, чем женщина должна быть или могла бы быть, и это воплощение стояло перед ним после тридцати пяти лет неудовлетворённых желаний.А стояла ли она хоть однажды у ванны, в которой купали обнажённого мужчину? О Господи, придай мне сил, подумал он.– Ты тот самый человек из-за моря? – спросила она на прекрасном португальском. – Моя госпожа Асаи Едогими приветствует тебя в Японии от имени квамбаку.Уилл облизнул губы. Как пересохло в горле!– Это счастье – оказаться здесь, – ответил он. – Я благодарю вашу госпожу за её добрые слова.Девушка перевела, и Едогими улыбнулась. У Уилла от удивления открылся рот – её зубы были выкрашены в чёрный цвет. Он быстро взглянул на девушку – у неё тоже? Но та не улыбнулась.Едогими заговорила. – Мы слышали о твоём прибытии в Осаку, – перевела девушка. – Но ты пока что не посетил квамбаку.Уилл взглянул на Сукэ, и тот ответил по-японски. Взгляд Едогими скользнул по нему, она нахмурилась и произнесла что-то.– Как ваше имя? – прошептал Уилл.– Меня зовут Пинто Магдалина, – ответила девушка.– Так вы из Португалии?– Португальцем был мой дед. Он был первым европейцем, высадившимся в Японии. – Она бросила встревоженный взгляд вправо – до неё вдруг дошло, что госпожа и Сукэ молчат, прислушиваясь к их разговору. Она поспешно перевела им свои слова.В течение нескольких секунд Едогими рассматривала Уилла, потом снова улыбнулась и бросила несколько слов Сукэ.И снова его ответ заставил её нахмуриться; какое-то мгновение она выглядела просто рассерженной, и, как и раньше, речь её ускорилась.Сукэ упрямо ответил, настаивая на своём.Едогими вскинула голову и сказала что-то Магдалине.– Моя госпожа говорит, Уилл Адамс, что ты должен набраться терпения, и всё будет в порядке. Она хочет также, чтобы я сказала: ты должен выучить японский язык, если захочешь остаться с нами.– С удовольствием сделаю это, синьорина Пинто, – ответил Уилл. – Если только у кого-нибудь найдётся достаточно терпения, чтобы обучить меня.Снова беспокойство мелькнуло в её взгляде, обращённом к госпоже. Но Сукэ уже нагибался, выполняя традиционный коутоу, и Уилл поспешил последовать его примеру. Женщины прошли мимо и исчезли, оставив после себя слабый аромат.Сукэ выпрямился.– Идём, уже поздно.– У меня единственное желание – поскорее забраться в постель.Сукэ не ответил, но поспешил в следующую комнату, в дальнем углу которой они увидели Мельхиора. Тот сидел на полу, привалившись спиной к стене, и громко храпел.– Эта женщина – супруга квамбаку? – спросил Уилл.– Его мать, – поправил Сукэ. – Принцесса Асаи Едогими была фавориткой великого Хидееси. Она столь прекрасна, что он возвысил её над остальными женщинами, а её сына – над остальными сыновьями.Он хлопнул в ладоши. Звук разнёсся по огромной пустой комнате.– Да, она действительно очень красива, – согласился Уилл.– Прекрасней её нет женщины в Японии.Двери открылись, пропустив в комнату полдюжины стражников. Сукэ сказал им что-то по-японски.– А вторая женщина?– Принцесса Асаи Дзекоин. Младшая сестра Едогими.– Я имел в виду португальскую девушку. Сукэ пожал плечами.– Это одна из служанок принцессы. Я ничего о ней не знаю. Осака не является обычной резиденцией принца Иеясу. А теперь, Уилл Адамс, ты и твой спутник должны отправиться с этими людьми. Поверь, мне жаль, что так получилось; я могу только попросить тебя набраться терпения, как рекомендовала принцесса, и верить в своё будущее. И в Косукэ но-Сукэ. Не сомневайся, я буду делать всё, что смогу, чтобы облегчить твою участь.Он поспешил прочь, оставив Уилла в недоумении.– А? А? – Мельхиор зевнул и с трудом поднялся на ноги. – Уилл? Это ты? А я уже и не чаял увидеть тебя снова.– Похоже, нас передали этим парням, – ответил Уилл. – Что вы от нас хотите?Но на лицах воинов не отразилось и тени сочувствия. Их начальник просто указал на дверь и положил руку на эфес меча.– Нас, конечно же, поместят на отдых вместе с солдатами гарнизона, – предположил Мельхиор, когда они шли следом за стражниками к воротам крепости. – Ты заметил, какие тут богатые драпировки, Уилл?– Это жалкие тряпки по сравнению с приёмным покоем принца, – отозвался Уилл. – Здесь огромные богатства, Мельхиор. Больше даже, чем любые сокровища Англии, в том числе и во дворце Её Величества.– Однако эти богатства проникают не всюду, – отметил Мельхиор. Они вышли из центральной крепости, пересекли двор и вошли в дверь наружного вала. Теперь они спускались по ступеням из тёсаного камня, освещённым колеблющимся светом факелов. – Так было всегда: в этом мире можно быть либо принцем, либо нищим, и нам суждено второе. Добродушный парень ещё не проснулся окончательно и, несомненно, был до сих пор под впечатлением доброты, проявлявшейся к ним с момента прибытия в Японию, подумал Уилл. Он же начинал понемногу беспокоиться. Каменная лестница привела на площадку, от которой ответвлялся коридор, по обеим сторонам которого тянулись помещения, более всего напоминавшие собой тюремные камеры. Но они остались позади, а группа продолжала спуск вниз по лестнице.– Уилл? – сказал Мельхиор. – Довольно странное помещение для солдат гарнизона.– Боюсь, что я чем-то разгневал принца, – ответил Уилл. – Либо он предпочёл согласиться с мнением португальцев на наш счёт.Ступени привели к следующей площадке. Дальше коридора не было, лишь виднелась в стене крышка люка. И здесь благодушие вдруг оставило их. Зловонный воздух был наполнен неописуемо отвратительными звуками, словно стадо свиней боролось друг с другом. Только звуки эти издавались людьми.Начальник стражи кивнул, и трое солдат направили копья на люк. Ещё один шагнул к нему и, зайдя сбоку, быстрым движением откинул крышку.Зловоние и шум хлынули на пришедших, изнутри тотчас же высунулись руки и ноги. Но что это были за руки и ноги!Здесь не было ничего от чистоты и опрятности, которые уже начали у Уилла ассоциироваться с этим народом. Это были скорее конечности, которые ожидаешь увидеть в какой-нибудь лондонской тюрьме, – покрытые грязью и гниющими язвами. Стражники начали быстро орудовать копьями, загоняя этих монстров обратно. Офицер мотнул головой.– О Господи, Уилл! – закричал Мельхиор. – Неужели нас отправят туда?!Уилл взглянул на стражников. Шесть вооружённых солдат. Неудивительно, что Сукэ выглядел расстроенным. Но такой же показалась и принцесса Едогими, когда узнала об их судьбе. И оба они посоветовали набраться терпения.– Похоже, дорогой друг, у нас нет иного выхода.– Я лучше умру!– Спокойней, – сказал Уилл. – Прошу тебя, Мельхиор. Я не знаю, чем это вызвано, но у нас есть друзья. Я в этом уверен.Жесты офицера стали нетерпеливыми. Уилл вздохнул и опустился на четвереньки. Копья сновали рядом, расчищая ему дорогу. Он едва мог дышать, настолько сильно было зловоние. Оно обтекало его, словно живое существо; казалось, оно бьёт по его телу. Он чувствовал, как по мере продвижения вглубь его одежда пропитывается вонючей жижей. Он протиснулся сквозь люк. Глаза смутно различили более дюжины силуэтов, корчащихся и извивающихся под ударами пик, загонявших их обратно. До сознания смутно доходили ворчание и стоны, визг и крики. Уилл подался в сторону, освобождая место Мельхиору. Мгновение спустя крышка захлопнулась, и в камере воцарился мрак. С одной стороны, подумал он, это хорошо – не видно всего ужаса их положения. Но с другой – стало ещё хуже, потому что из темноты к ним потянулись руки, ощупывая их одежду, разрывая её на куски, царапая, обследуя их лица, опустошая карманы – и, что ещё хуже, ища соски их грудей, забираясь в пах, набрасываясь на них, как голодные звери на мясо.– Боже милостивый, – закричал Мельхиор. – Уилл? Уилл? Нас отправили в ад, в этом нет никаких сомнений.Уилл сцепил руки, затем резко раскинул их в стороны. Если он обозлит их и они его убьют – что ж, тем лучше. Он наткнулся на тела, движущиеся взад и вперёд. Кто-то упал ему сзади на шею, притягивая руки книзу, словно какой-то отвратительный, иссохший призрак Марло. Уилл пошарил сзади и отшвырнул его через всю камеру, прислушиваясь к затихающему воплю боли. Он пробился назад и привалился спиной к каменной стене.– Мельхиор! – крикнул он. – Мельхиор, где ты?– Здесь, – простонал голландец.– Подползай к стене, – приказал Уилл. – И держись ближе, Мельхиор! Держись ближе! Мы ещё поборемся!Но атака уже выдыхалась. Руки больше не сновали в темноте, бесстыдные пальцы больше не царапали, отыскивая плоть. Он понял, что эти одичавшие существа слишком слабы и могут реагировать только на то, что происходит рядом. Они были возбуждены стражниками и поэтому напали – слепо, бездумно – на людей, появившихся в их аду. Однако их интерес уже угас, и они отступили. Они не знали, день сейчас или ночь, они просто существовали – стонали, завывали, разговаривали друг с другом, болтали, извивались, шуршали, издавали зловоние.– Уилл, – прошептал Мельхиор, – эти люди, должно быть, приговорены.– К смерти? Это, пожалуй, было бы спасительным избавлением. А если их просто заперли здесь, чтобы они гнили в этой яме? Спокойствие, Уилл Адамс. Спокойствие. Так сказала Едогими. Прекраснейшая женщина в Японии. Неправда. Как мечтал он об этой груди! Но ещё больше об этой чистоте, об этой возвышенности. Знала ли Пинто Магдалина, куда их ведут? Неважно; теперь она уже наверняка узнала. Будет ли ей всё равно? Поймёт ли она этот ужас, прожив всю свою жизнь наверху, в блистающем свете? Сможет ли она и захочет ли взглянуть на него снова иначе, чем как на кусок зловонного мяса? Будет ли у неё такая возможность?– Уилл? – позвал Мельхиор. – Ты не спишь?– Нет. – Но как он устал! Как обессилел! Было такое ощущение, словно он не спал всю жизнь.– Я должен уснуть, Уилл. Но я боюсь за наши жизни.– Спи, Мельхиор. Я посторожу, а потом ты меня сменишь. Хотя, по его мнению, особенно опасаться было нечего. Он ничего не видел в темноте даже теперь, когда глаза привыкли к ней. Он едва различал свою ладонь перед самым лицом, так что остальные заключённые вряд ли имели в этом преимущество. Нападение будет означать лишь непристойную суету ищущих рук, но при первом же прикосновении он сразу очнётся и сможет дать отпор.Он закрыл глаза. Голова начала клониться и вскоре погрузилась в мягкое тепло этих грудей, скользнула ниже, к длинным, сильным ногам. У Мэри были такие ноги. Мэри Магдалина. Мария Магдалина…Резкий скрежет разбудил их. И не только их. Это дикое завывание, хныканье раздавалось отовсюду. Теперь он испугался его. Теперь он увидел, слишком хорошо увидел, что представляли собой его товарищи по несчастью. Настало время раздачи пищи. Он не осознавал, который теперь час. Никогда ему этого больше не понять. Но люк поднялся, и внутрь втолкнули огромный котёл с рисом. В короткую секунду, прежде чем он захлопнулся снова, Уилл разглядел голые тела, сочащиеся гноем язвы, стекающую из углов рта слюну, непристойно возбуждённую плоть людей, которые перестали быть людьми.Они не стали есть, Мельхиор и он. Голодны, конечно, но ринуться в эту людскую клоаку, не зная, чего коснёшься в темноте, что может коснуться тебя, – это было немыслимо. Так что лучше уж сидеть на месте и умереть с голоду. Но даже эта мысль приводила в ужас. Потому что в краткую секунду света окружающие разглядели их. И вспомнили о своём поражении прошлой ночью. Они знали, что им, даже дюжиной, не справиться с двумя молодыми сильными мужчинами. Но голод принесёт с собою слабость. Даже просто заключение здесь ослабит их, и довольно быстро. И как им тогда сопротивляться этим ищущим пальцам?А какого ещё несчастья теперь ждать? Котёл риса приносили не так давно, и другой еды, скорее всего, не будет.Крышка люка снова звякнула, древки копий ринулись внутрь, нанося удары по костям, пальцам, отгоняя завывающих призраков внутрь, в темноту.– Уилл Адамс! – раздался голос Косукэ но-Сукэ. – Бери своего товарища и выбирайся. Быстро! Но подай голос, когда приблизишься к выходу.– Мельхиор! – Уилл растолкал друга. – Идём, парень. – Он пополз к выходу, продираясь сквозь груду ужасных тел. – Эй, господин Косукэ, мы выходим! Не останавливайся, Мельхиор.Он бросился в отверстие люка, вывалился в мерцающий свет факела, кинулся через проход и рухнул у противоположной стены. Он видел, как из люка выбрался Мельхиор, а за ним показались двое их бывших сокамерников. Но их тут же затолкали обратно ударами копий. На площадке остались шестеро стражников и Сукэ. Крышка люка захлопнулась.– Идёмте, друзья, – сказал Сукэ. – Скорее уйдём из этого места.– Боже мой, господин Косукэ! – Уилл помог Мельхиору подняться. – Неужели все японские тюрьмы такие?– Нет, Уилл Адамс, обычные преступники сидят в других тюрьмах. Вы же побывали в аду.– Об этом мы уже догадались. – Он двинулся вслед за другом, ибо теперь уже был уверен в расположении этого человека.Они начали подниматься по каменной лестнице.– Это не тот ад, что у португальцев, Уилл Адамс. Это название камеры. На нашем языке – гокуя.– Но в Бунго нам говорили, что единственное наказание для преступников в Японии – это смерть.– Действительно, – согласился Сукэ. – Но эти люди не подвергаются наказанию. Они лишь ожидают суда. Их подозревают – и не без оснований – в совершении грабежей. Но так как они всегда убивали своих жертв, то никаких свидетелей нет. Было бы несправедливо осуждать человека без всяких доказательств, поэтому их поместили в гокуя до тех пор, пока они не сознаются. Они уже некоторое время просидели там.– А если они не признаются? Будут гнить там вечно? Да, в каждой стране существуют совершенно различные представления о правосудии.– Конечно, они должны оставаться там до тех пор, пока не сознаются. Или пока их друзья не докажут их невиновность. Мне жаль, что тебе пришлось страдать вместе с ними. Такова была воля господина Иеясу. Он не поверил твоей замечательной истории и поэтому рассердился. Но сегодня утром мне удалось вновь заинтересовать его твоими морскими картами и убедить, что всё тобой рассказанное вполне может быть правдой. В результате он решил более глубоко изучить это дело. Так что вот твоя новая камера. Её называют роя, то есть клетка. Здесь тебе будет удобней.Вход, конечно, был забран толстыми железными прутьями, и, по расчётам Уилла, они ещё не достигли первого этажа дворца. Однако сама комната была большой, а воздух – чистым и свежим. В стене имелось окошко, тоже забранное решёткой; в него виднелись часть стены внутренней цитадели, ров и следующий оборонительный вал.– Господин Косукэ, это настоящий дворец по сравнению с той камерой.Сукэ поклонился.– Даже это, надеюсь, скоро станет лишь неприятным воспоминанием, Уилл Адамс. Думаю, сейчас вы захотите помыться и вычистить свою одежду. Я пришлю людей.– Поесть, Уилл, – взмолился Мельхиор. – Попроси, чтобы нам дали поесть.Уилл перевёл, и Сукэ улыбнулся.– Вас накормят, не волнуйтесь.Дверь закрылась. Уилл остался у окна. Там было всё, что он не надеялся когда-либо увидеть снова. Оказалось, что наступило раннее утро, и движения в крепости за окном почти не было. Неужели они провели в том аду больше суток? Да, подумалось ему, это действительно страна крайностей – здесь либо всё, либо ничего.Шаги за дверью. Он обернулся и увидел, что Мельхиор тоже поднялся в ожидании. Их искупают. Какие прелести ждут их в этой процедуре? Дверь распахнулась; за ней выросли стражники с копьями наготове на тот случай, если они попытаются вырваться. Кроме них, в дверном проёме показались четверо юношей, почти мальчиков. Двое несли огромный чан с кипятком, у остальных в руках были полотенца, японская одежда, кувшины с холодной водой для омовения; в углу комнаты виднелась всё та же решётка, под которой проходил водосток, соединявшийся с дренажной системой крепости.– Сегодня нам придётся самим о себе позаботиться, – сказал Уилл. – Это в наказание за то, что попали в тюрьму.– Я бы сейчас с удовольствием искупался в море, – заявил Мельхиор, сбрасывая одежду. – А это что такое?Потому что мальчики раздевались тоже.– Похоже, они собираются купаться вместе с нами, – сказал Уилл. – Давай просто не замечать их.Он встал на колени, и один из юношей вылил ему на плечи кувшин ледяной воды; Уилл протянул руку за мылом и обнаружил, что мыла уже нет на месте – им уже тёрли его спину.– Уилл? – в голосе Мельхиора слышалась тревога. – Уилл, мне это не нравится.Потому что там, где девушки Магоме Сикибу сохраняли полное хладнокровие в своих действиях, юношам, похоже, это не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49