А иногда глаза его затуманивались, он уходил в себя и замолкал, как будто пытаясь мысленно представить все эти сказочные чудеса.Если же ни тот, ни другой не испытывали желания поговорить, они проводили время за игрой, отдаленно напоминающей земные шашки. В качестве фишек в ней использовались полированные косточки разных цветов. Бельтан объяснил Трэвису несложные правила, которые тот быстро усвоил. Вскоре ученик превзошел учителя — к вящему удивлению рыцаря, бурно переживавшего каждый свой проигрыш. Трэвис, будучи человеком добрым и не таким азартным, как противник, столь же быстро научился незаметно поддаваться, и от души радовался, когда Бельтан, как ребенок, шумно торжествовал по случаю одержанной победы. А пресытившись игрой и разговорами, всегда можно было просто посидеть рядышком и помолчать, глядя в окошко на клочок серенького зимнего неба. Каждый думал в эти минуты о своем, но обоим было хорошо и тепло от близости друга. В конце концов веки рыцаря начинали тяжелеть, а глаза — слипаться. Трэвис терпеливо дожидался, пока тот заснет, заботливо поправлял сбившееся одеяло и неслышно выскальзывал за дверь.И все же большую часть времени он посвящал подробному знакомству с Кейлавером и его окрестностями. Луна и солнце поочередно сменяли друг дружку, восходя над высокими крепостными башнями, и постепенно долговязая нескладная фигура Трэвиса примелькалась настолько, что с ним начали здороваться. Кто-то из придворных запомнил его в лицо с того дня, когда он разбил руну мира в зале Совета, кто-то что-то слышал о нем и его подвигах, но все приветствия, как правило, ограничивались небрежным кивком, а прочие знатные особы, мимо которых ему случалось проходить, ничего о нем не знали, не хотели знать и вообще в упор не замечали. Трэвис не обижался: в своей потрепанной одежонке он внешне ничем не отличался от сотен лакеев и слуг, обслуживающих повседневные нужды благородных обитателей замка. Эйрин как-то предложила ему сменить этот убогий наряд на пышный придворный, куда более, по ее мнению, подобающий его заслугам, но Трэвис вежливо отказался. Да, его туника сшита из грубой ткани и сидит мешком, но она теплая и верно служила ему в стольких передрягах, что теперь он не расстанется с ней даже ради раззолоченного бархатного камзола.А вот с сапогами все-таки пришлось. Те совсем прохудились, и носки их при ходьбе напоминали разинутый утиный клюв. Поэтому Трэвис скрепя сердце вынужден был согласиться на предложение юной баронессы пошить новые. Придворный сапожник явился с меркой, и на следующий день поутру заказчик обнаружил под дверью пару новеньких мокасин из оленьей замши. Трэвис примерил и долго дивился искусной работе мастера — сапожки сидели как влитые, до мелочей совпадая с каждым изгибом ног. Он походил в них по комнате и пришел в полный восторг. В таких сапогах можно обойти весь мир, не беспокоясь о мозолях. Чудесный подарок. Надо будет непременно поблагодарить за него Эйрин.Если брать картину целиком, Трэвис не мог припомнить другого места, где ему было бы так хорошо и покойно. И все же временами, стоя на крепостной стене и вдыхая студеный ветер, он ловил себя на мысли о новых странствиях. К несчастью, туда, куда ему хотелось, невозможно было дойти пешком даже в самых лучших сапогах на свете. Тогда он вздыхал, поворачивался и возвращался обратно в дымную духоту замковых коридоров.Но в один прекрасный день Трэвис вернулся к себе и застал Мелию и Фолкена за разговором. Собственно говоря, ничего необычного в этом не было. Те постоянно что-то обсуждали и не изменили привычек даже после памятных событий в ночь кануна Дня Среднезимья. Да и тем для беседы хватало: Совет Королей возобновил регулярные заседания, только теперь он назывался Военным Советом. Правители доминионов занимались совместной выработкой планов по укреплению оборонительных порядков своих владений, а бард и волшебница выступали в роли консультантов. Трэвис давно перестал прислушиваться к их обмену мнениями, ведущемуся на пониженных тонах, поэтому прошел в комнату, бросил плащ на свою койку и нагнулся подбросить полешко в камин, как вдруг услышал свое имя в окончании фразы, произнесенной голосом Фолкена:—… что Трэвис с самого начал имел такую возможность.Это заставило его сразу навострить уши.— А где, ты думаешь, ему лучше попробовать? — спросила Мелия.— Есть у меня на примете одно подходящее местечко. Трэвис мысленно застонал. Есть люди, которые никогда не меняются.— Ну почему мне никто никогда ничего не рассказывает?! — по привычке заворчал он.— Я расскажу, Трэвис.Он растерянно заморгал, только сейчас заметив, что в комнате присутствует еще один человек. Она сидела у окна, поэтому Трэвис не смог ее разглядеть за фигурой барда.— Грейс!Она встала, шагнула к нему и улыбнулась. Пробивающийся сквозь стекло солнечный свет создавал похожий на корону золотистый ореол вокруг ее пепельных волос. В своем отделанном серебром сиреневом платье Грейс выглядела царственно прекрасной и величественной, как настоящая королева. Она уверяла, что никакая не герцогиня, но Трэвиса ее слова обмануть не могли. Благородство не дается рождением и не передается по наследству. Оно либо есть, либо его нет. Что с того, если она всего лишь рядовой врач отделения экстренной помощи? Трэвис твердо знал, что во всем Кейлавере не найти человека благородней и чище Грейс Беккетт.Как-то так получилось, что в последнее время они виделись очень редко. Грейс постоянно общалась с Бореасом и другими монархами. Все обитатели замка знали, а многие видели своими глазами, как она победила Логрена в ночь накануне Дня Среднезимья. О роли же самого Трэвиса в тех событиях, равно как и о том, какой подвиг он совершил в ущелье Теней, известно было очень немногим. Его это вполне устраивало — он свои заслуги афишировать не собирался.— Что ты хотела мне рассказать, Грейс?— Ты можешь вернуться домой, Трэвис, — с оттенком грусти сказала она.Это заявление так его ошарашило, что он еще долго пялился на нее, разинув рот от удивления.Ясным морозным днем где-то в середине месяца гельдата они собрались все вместе в кругу стоячих камней близ опушки Сумеречного леса. Хотя до конца зимы оставалось еще порядочно времени, таких холодов, как перед Днем Среднезимья, больше не повторялось. За пределами круга ржали, нетерпеливо танцуя в снегу и позвякивая сбруей, привязанные кони. Семеро людей вошли в середину.Трэвис в последний раз внимательно посмотрел на каждого из провожающих. Щеки Грейс разрумянились от морозца, но глаза по-прежнему светились ласковой зеленью лесной чащи в погожий летний денек. Рядом с ней, кутаясь в теплый дорожный плащ, стояла Эйрин. Лицо баронессы было печальным и бледным, как снег. За ними, как всегда, серьезный, невозмутимый и надежный, как гранитная скала, застыл рыцарь Дарж Эмбарский. Иней мешался с сединой в его волосах, в пышных усах поблескивали ледяные крупинки. Несмотря на холод, он был облачен в полный рыцарский доспех. Руки в кольчужных перчатках опирались на эфес огромного меча. Мелия и Фолкен стояли рядом и чуть поодаль. Бард держал вынутую из футляра лютню. Янтарные глаза Мелии казались непривычно задумчивыми. Последним из провожающих был Бельтан. Сегодня он впервые покинул свою «больничную палату», и Трэвис догадывался, каких мучений стоило ему добираться верхом в такую даль. Но если он и испытывал боль, то ничем не выказывал этого. Он стоял твердо и прямо, легкий ветерок шевелил светлые волосы на его непокрытой голове. Поймав взгляд Трэвиса, рыцарь широко улыбнулся, и улыбка сразу преобразила его, сделав похожим на прекрасного сказочного принца.— Ну что, готов? — обратился к Трэвису Фолкен. Тот уже хотел дать утвердительный ответ, но спохватился и вместо этого покачал головой.— Подождите минутку, друзья, — извинился он. — Я быстро. Надо кое-что сделать перед отправлением.Бард в сомнении склонил голову на плечо, потом кивнул. Трэвис вышел из круга и направился к опушке. Дойдя до границы деревьев, он остановился перед сплошными зарослями подлеска и достал из потайного кармана маленькую железную шкатулочку — прощальный дар покойного Джека Грейстоуна. Присел на корточки и сунул руку с ней в кусты.Сначала он слышал только посвист гуляющего меж стволами ветра, затем уловил доносящийся откуда-то издалека нежный мелодичный перезвон. Тени в кустах зашевелились, и из них вынырнула пара маленьких зеленых ручек. Трэвис вложил в них черную шкатулку. Рука его на миг соприкоснулась с ладонями лесного человечка — мягкими, теплыми, немного шершавыми. В следующий момент ручонки исчезли, унося с собой железную коробочку с Камнем. Трэвис с грустью вздохнул. Жаль было расставаться, но он понимал, что Синфатизар лучше оставить здесь, под надежной охраной Маленького Народца, исконных обитателей Сумеречного леса. Он поднялся, и пошел назад. Фолкен приветствовал его возвращение одобрительным кивком.— Вот теперь я готов, — сказал Трэвис. Грейс подошла и взяла его за руку.— Ты все запомнил, что я говорила?Трэвис наклонил голову и улыбнулся. Потом глубоко вдохнул и обвел взглядом обступивших его друзей.— Ну что ж, счастливо оставаться, — сказал он, неловко потоптавшись на месте.В такие минуты трудно выразить словами всю глубину чувств и переживаний, но по подозрительно заблестевшим глазам провожающих Трэвис убедился, что они его отлично поняли.— Ты уж береги себя там, дорогой, — напутствовала его Мелия.Трэвис снова засунул руку во внутренний карман и достал половинку серебряной монетки, подаренную братом Саем. Он зажал ее в кулаке и поднял руку, но остановился, заметив шагнувшего к нему Бельтана. Рыцарь тяжело опустился на колени прямо в снег у его ног.— Возвращайся к нам, Трэвис, — попросил он.Слов больше не осталось, и он смог только молча кивнуть. Потом снова зажал в кулаке талисман, зажмурил глаза и увидел не мрак, а разгорающийся впереди свет.Впоследствии ему не раз казалось, что на протяжении всего пути его сопровождали звуки лютни и проникновенный голос барда, напевающего под собственный аккомпанемент: Нам в этом мире суждено Всю жизнь по кругу мчать. Лишь одного нам не дано — На месте постоять. Спешим с восхода на закат Настранствоваться всласть И возвращаемся назад — На миг к корням припасть. Я шел по южным берегам И горько возрыдал; Бродя по северным снегам, Судьбину проклинал. Ходил на запад, на восток, Везде одна беда: Наступит ночь и всходит в срок Манящая звезда. Давно уж юность отцвела Зеленою весной, И зрелость летом отошла, Украсив сединой. Листвою осень шелестит И, взор туманя мой, О чем-то тихо говорит С грядущею зимой. Но в этой жизни суждено Нам всем по кругу мчать, И одного лишь не дано — На месте постоять!
На этом автор заканчивает роман «За гранью», первую книгу цикла «Последняя руна». Рассказ о дальнейших приключениях Трэвиса Уайлдера и Грейс Беккетт будет продолжен во второй книге, которая называется «Цитадель огня». ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА Написанию моей книги способствовало много людей, и каждый из них делал это по-своему. Любой роман вырастает в конечном итоге из личности автора, а та, в свою очередь, складывается из взаимоотношений с окружающими, которые так или иначе, в большей или меньшей степени оказывают определенное влияние на его мысли, поступки и позицию. Не мне судить, хорош я или плох, но сделали меня таким те люди, с которыми я дружил, общался или просто сталкивался в жизни. Назвать поименно всех невозможно, поэтому ограничусь тем, что перечислю только внесших особый вклад в создание этой вещи, которую вы держите в руках и — хочется верить — с удовольствием прочли. Каждого из них я считаю своим соавтором и приношу искреннюю благодарность следующим лицам:Карле Монтгомери — за непоколебимую веру и вдохновение.Крису Брауну — за безоговорочную поддержку и понимание.Всем членам Писательского кружка Центрального Колорадо — за дружескую критику.Моей матери, братьям и сестрам — за их любовь и верность.Энн Груэлл, моему издателю, — за веру в то, что из моей работы может получиться хорошая вещь.Шоне Мак-Карти, моему литературному агенту, — за смелость предложить издателям книгу, которую я тогда только начал писать.Дэнни Барору, моему зарубежному литературному агенту, — за помощь в распространении моей работы среди иностранных читателей, до которых она дошла лишь благодаря его усилиям.Энии и Лорине Мак-Кеннит, чья волшебная музыка поддерживала во мне присутствие духа и заставляла пальцы быстрее порхать по клавишам.Но более всего хочу я поблагодарить всех тех, кто не поленился прочесть мой труд, всех тех, для кого стали близкими и знакомыми миры и герои, созданные воображением автора. Пусть все они научатся правильно произносить руну мира.Марк Энтони.
Денвер, Колорадо. День Среднезимья, 1997 г.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98