— Кронд!Результат не замедлил сказаться. Атмосфера вокруг него сгустилась и превратилась в подобие раскаленной духовки. Отсыревшая от пота одежда заклубилась паром. Жар продолжал усиливаться. Трэвис понял, что через несколько секунд он сам вспыхнет, как порох. Разбей ее, Трэвис! Джек! Снова Джек! Разбей его руну! Скорее! Горло и гортань пересохли, как песок в пустыне, язык чудовищно распух и еле помещался во рту, но каким-то чудом он все же умудрился выдавить из себя коротенький звук:— Рет!Он не столько увидел, сколько почувствовал вырвавшуюся в момент произнесения разбивающей руны из правой ладони вспышку. Палящий зной моментально схлынул, и в лицо пахнуло блаженной прохладой. Уши резанул быстро оборвавшийся пронзительный вопль, сопровождаемый глухим звуком падения.Покачиваясь на негнущихся ногах, Трэвис с трудом доковылял до распростертого на полу Рина Он лежал на спине. Мертвые глаза изменившего клятве рунного мастера смотрели в потолок, а из раскрытого рта поднималась тонкая струйка дыма. Сила ответного заклятия оказалась столь велика, что тунику его буквально разорвало в клочья. Левую сторону обнажившейся груди пересекал длинный уродливый шрам. Ты молодец, Трэвис! Уничтожив вызванную им магию, ты тем самым уничтожил и его мозг. Просто и элегантно. Рука его непроизвольно сжалась в кулак, на глаза навернулись слезы. Нет, никакой он не молодец, а самый обыкновенный убийца. Ведь сколько раз зарекался — и опять нарушил обещание. Спотыкаясь, он спустился по лестнице и выбежал во двор. Морозный воздух хлынул в иссушенные жаром легкие, но и он не мог унять неудержимого приступа тошноты. Упершись ладонями в колени, Трэвис согнулся и изверг в окаменевшую от холода грязь содержимое желудка и вместе с ним — хотя бы частично — страх, омерзение и стыд. Пойми, Трэвис, у тебя не было другого выхода! Господи, как же он устал от этого голоса! Он больше не желал прислушиваться к его советам. Шатаясь, словно пьяный, из стороны в сторону, Трэвис пересек двор и вошел в парадное. В голове осталась лишь одна мысль, заполнившая, подобно навязчивой идее, все закоулки мозга: добраться до пиршественного зала и найти Фолкена. Бард наверняка знает, что делать. И Мелия тоже. Они обязательно найдут способ спасти всех, в том числе и его, Трэвиса Уайлдера!Ему не позволили одолеть и четверти пути Темный коридор, которым он пробирался, вдруг озарился впереди мертвенным холодным сиянием. Трэвис затравленно оглянулся. С противоположного конца на него тоже надвигалось светящееся облако, по краям которого маячили высокие гибкие фигуры, тянущие к нему длинные и тонкие паучьи лапы. Их призывные жесты, казалось, были исполнены любви и сочувствия, но он хорошо знал, сколь обманчивы эти объятия, несущие с собой лишь леденящий холод забвения и смерти. Не рассуждая, Трэвис свернул в узкий боковой проход — последний еще не отрезанный путь к отступлению.И тут удача окончательно ему изменила. Не пройдя и дюжины шагов, он уперся в тупик. Руки его лихорадочно зашарили вокруг, но не могли нащупать ничего, хотя бы отдаленно напоминающего дверную ручку или засов, и всюду упирались в глухую кладку без отверстий и трещин Внезапно на него навалилась невыносимая усталость. Прижавшись спиной к стене, Трэвис опустился на корточки. Ему больше некуда было бежать, да и силы полностью иссякли. Пальцы его скользнули по шершавой ткани туники и судорожно сжались вокруг железной шкатулочки во внутреннем кармане.— Прости меня, Джек, — прошептал Трэвис.Бледное мерцание в начале тупика разгоралось все ярче. 98 Леди Эйрин, баронесса Эльсандрийская, внимательно наблюдала за потоком собирающихся на праздник гостей.Она со знанием дела выбрала самое подходящее для этого место' в нише одного из запасных выходов, скрытой несколькими цельными стволами деревьев, составлявших часть декораций. Ей без особого труда удавалось оставаться практически невидимой. Эйрин давно привыкла философски относиться к тому, что люди, как правило, избегают встречаться с ней взглядом и вообще смотреть в ее направлении. Чисто инстинктивная реакция на самом деле — ведь в противном случае им пришлось бы мириться с существованием не только самой баронессы, но и ее физического недостатка. А поскольку большинство людей прежде всего печется о собственном душевном спокойствии, они находят выход в том, что просто закрывают глаза на всякие неприятные мелочи вроде сухой руки. Сегодня это обстоятельство весьма пригодилось девушке, хотя она и вздыхала порой, когда разодетые в блистающие золотом и драгоценностями наряды гости неспешно дефилировали мимо ее наблюдательного пункта, даже не поворачивая головы в ее сторону. Что ж, девятнадцать лет — достаточно долгий срок, чтобы смириться с таким отношением окружающих, к тому же Эйрин еще ребенком усвоила нехитрую истину: когда тебе вообще не уделяют внимания, живется гораздо легче, чем когда его уделяют слишком много.Сегодня на баронессе было новое платье цвета морской лазури и изящная накидка из меха белого кролика. Однако, несмотря на теплую одежду, хорошо протопленное помещение и присутствие сотен людей, она никак не могла согреться. Если Грейс и Трэвис не ошибаются — а причин сомневаться в их выводах Эйрин не видела, — то убийца лорда Олрейна сейчас тоже находится в этом зале, где-то среди толпы гостей.Синие глаза баронессы безотрывно скользили по пестрому скопищу приглашенных, не оставляя без внимания не только вельмож и рыцарей, но и снующих меж столами лакеев и слуг. Любой мужчина мог оказаться главарем заговорщиков, но как распознать таящееся под внешне благообразной внешностью Зло? Взгляд Эйрин выхватывал из толпы одно лицо за другим, и она пристально всматривалась в каждое в надежде распознать под личиной того, кто им нужен.Справедливости ради следует отметить, что взор ее чаще задерживался на лицах красивых и мужественных. И такой подход свидетельствовал о незаурядном логическом мышлении юной баронессы. Человек так устроен, что склонен подозревать в недобрых намерениях в первую очередь тех людей, кого природа не наградила ни могучей статью, ни внешней привлекательностью: калек, уродов, хилых и больных — короче говоря, как раз тех, кто и без того обижен судьбой. Но Эйрин отлично понимала, насколько хитер и коварен их враг, и не верила, что он выберет для себя такое элементарное прикрытие, как врожденное уродство или отталкивающая внешность. Куда эффективнее скрыть чудовищные замыслы за приятной улыбкой, располагающей физиономией или глазами, в которые так и хочется провалиться.Гости продолжали прибывать. В зале становилось все теснее, и Эйрин забеспокоилась. Бореас наверняка ее разыскивает. После гибели лорда Олрейна его обязанности по подготовке и проведению праздника перешли к ней. Правда, баронесса заранее снабдила подробными инструкциями как придворного виночерпия, так и главного королевского повара и не сомневалась, что они и без нее справятся с нелегкой задачей накормить и напоить такую ораву.А вдруг они позабыли о меде?Эйрин охватила паника. Король Персард Перридонский предпочитал вину мед и мог устроить жуткий скандал, если перед ним на столе не окажется кувшина с любимым напитком. А Соррин Эмбарский вообще ничего не пил, кроме свежего козьего молока, да и то ограничивался одним кубком, хотя при его фантастической худобе ему определенно не повредила бы и гораздо большая доза. Эйрин представила, что произойдет, если повар и виночерпий не вспомнят о молоке и меде, и ей сделалось дурно. Подхватив юбки, она уже готова была ринуться на кухню, но вовремя опомнилась. Не пори горячку, Эйрин! Пусть об этом болит голова у них и у короля Бореаса. Ты все равно не сможешь угодить всем и каждому, даже если разорвешься на части. И не забывай, что тебя сегодня ждут куда более важные дела. Эйрин испуганно огляделась по сторонам: не подслушал ли кто ненароком ее крамольные мысли. И откуда только они взялись? Всю жизнь она из кожи вон лезла, стремясь угодить другим и видя в этом единственный способ добиться их расположения и заставить забыть ее уродство. Она беспрекословно подчинялась любым требованиям Бореаса, покорно выполняла самые вздорные его капризы и так в этом поднаторела, что научилась зачастую предупреждать малейшее желание короля. В то же время она твердо знала: если даже он сейчас взревет на весь зал, призывая ее, она впервые в жизни не бросится со всех ног на зов, как бывало всегда, хотя не могла понять, чем вызвана такая уверенность.Взгляд Эйрин упал на длинный королевский стол, установленный на возвышении в дальнем конце зала, и ей стало ясно, что ответ следует искать там. Вот королева Иволейна — величественная, строгая, неприступная, с невозмутимым спокойствием наблюдающая за суетящейся внизу толпой. А рядом с ней леди Тресса — маленькая, полная, добродушная. Нипочем не догадаешься, что могуществом она лишь немногим уступает своей коронованной соседке. А на другом конце стола Грейс с лордом Логреном Эри-данским. Смотри-ка, щебечут, будто влюбленные! Надо же, как он на нее смотрит — прямо глазами пожирает! Неужели она его околдовала? Что за глупости, Эйрин! Грейс никогда себе такого не позволит… или позволит? Глубоко вздохнув, баронесса заставила себя вновь сосредоточиться на своем задании. Установление личности убийцы возлагалось по плану на Трэвиса и Грейс. Как только они поймут, кто он, последняя должна незаметно подать сигнал Эйрин. Тогда придет ее черед действовать. Она приблизится к заговорщику и сообщит, что его ожидает гонец с важным посланием. Затем выведет через запасный выход в подсобное помещение, где убийцу встретит не мифический посланец, а Дарж со своим здоровенным двуручным мечом и Бельтан, который сейчас находится в зале, но должен будет, как только Эйрин с подозреваемым направятся к дверям, последовать за ними и присоединиться к эмбарцу.Пульс баронессы заметно участился. В душу закралось сомнение: сумеет ли она справиться со своей ролью? Она была благодарна Грейс и остальным друзьям за доверие, но прекрасно сознавала, насколько ограничены ее таланты по части притворства. Что, если убийца разгадает ее уловку? Нет, о таком исходе лучше не помышлять! Она должна верить, что у нее все получится.Зажмурившись, Эйрин мысленно произнесла короткую молитву. Она никогда не говорила Грейс о том, что поклоняется Ирсайе. Не то чтобы она боялась насмешек со стороны подруги — нет, та ни за что не стала бы издеваться над ней в отличие от некоторых других знакомых дам, никогда не упускавших случая позубоскалить на чужой счет, — но интуитивно чувствовала, что Грейс из тех людей, кто не ищет поддержки у богов или богинь, а полагается только на собственные силы. Эйрин мечтала когда-нибудь стать хотя бы наполовину такой же смелой, уверенной и царственно прекрасной, как Грейс, но, пока этого не случилось, не видела никакой беды в том, чтобы на всякий случай заручиться помощью богини-охотницы. В конце концов, этой ночью они тоже вышли на охоту — охоту за убийцей!— Как удачно, что я нашел вас, ваше высочество!Баронесса вздрогнула, ее васильковые глаза широко раскрылись от удивления. Она не сразу узнала заговорившего с ней молодого человека: хотя голос показался знакомым, ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, кому принадлежат эти золотые кудри, коротко подстриженная бородка и широкие плечи, обтянутые новенькой нарядной туникой из дорогой материи алого цвета.— Лорд Леотан!Юный эрл отвесил низкий поклон и выпрямился.— Я очень надеялся, что во время праздника мне представится возможность поговорить с вами, миледи, но не ожидал, что удача улыбнется так скоро.Эйрин тряхнула головой, мучительно пытаясь сообразить, с чего ему вдруг понадобилось ее разыскивать?— Я не смею надеяться на прощение, — продолжал Леотан, — но заверяю вас, миледи, что глубоко и искренне раскаиваюсь в нанесенном вам оскорблении.— Оскорблении? — повторила баронесса, ошеломленно уставившись на него.— Ужасном оскорблении, миледи, — подтвердил Леотан и так печально взглянул на нее, что у Эйрин дрогнуло сердце; в этот миг юноша показался ей еще более прекрасным, чем раньше. — Сейчас я все объясню, если позволите. — Он придвинулся ближе, но разделяющая их дистанция пока не выходила за рамки приличий. — Попав ко двору, я возгордился и самонадеянно посчитал, что унижение других — вернейший способ возвыситься самому. О, каким же я был глупцом, миледи! Теперь я это хорошо понимаю. Дело в том, что недавно я заболел…Эйрин насторожилась. Неужели он догадался, что причиной его «болезни» стала она сама? Да нет, взгляд искренний, ни намека на подозрение.— … и на долгие дни оказался прикованным к постели. У меня было довольно времени на размышления, и когда я вспоминал, как обходился с вами, миледи, и со многими другими тоже, мне хотелось провалиться от стыда. И я поклялся — если боги ниспошлют мне исцеление, — что постараюсь непременно загладить причиненные обиды. Я знаю, вина моя безмерна и нет мне прощения, но все же молю вас о нем на коленях. — К вящему изумлению баронессы, юноша действительно преклонил перед ней колено и смиренно опустил голову. — От всей души заклинаю ваше высочество простить вашему покорному слуге оскорбление, нанесенное вашей чести по неведению и глупости.Эйрин зажала рот ладошкой. Что ему ответить? Нахлынувшая волна чувств привела ее в смятение. Как трогательно, как искренне он раскаивается! И как может она оставаться жестокосердой, если сама чуть было не свела его в могилу?— Встаньте, милорд, прошу вас, — сказала она. — Я… я очень рада. И от всего сердца прощаю вас. Да вставайте же, на нас смотрят!Леотан ловко вскочил на ноги, посмотрел ей в глаза и одарил ослепительной белозубой улыбкой.— Вы не поверите, как я счастлив услышать из ваших уст, миледи, что вы на меня больше не сердитесь, — признался он и, чуть склонив голову, скользнул по ее лицу и фигуре изучающим взглядом. — Знаете, а ведь вы очень изменились, леди Эйрин, только я никак не пойму, в чем дело? Может быть, новая прическа?Баронесса покачала головой. Как ему объяснить? Да, она очень изменилась, но вряд ли эти изменения можно увидеть человеческим взором. Или все-таки можно?Леотан огляделся по сторонам и снова обратился к ней:— Не могли бы вы уделить мне еще несколько минут, миледи? Наедине? Хотелось бы обсудить с вами еще одну вещь… скажем так, деликатного свойства.От сладкого предчувствия у Эйрин закружилась голова. Ее переполняли обрывки бессвязных мыслей и невероятных предположений. Что же это за «вещь деликатного свойства», которую не стоит обсуждать на глазах шумного сборища, заполнившего огромный зал? От мелькнувшей догадки голова закружилась еще сильней. Она быстро осмотрелась вокруг. Поток приглашенных заметно поредел, но до начала пиршества еще оставалось немного времени.Встретившись взглядом с Леотаном, Эйрин безмолвно кивнула. Тот просиял, подхватил ее под локоток и бережно повел к боковому выходу. Тяжелая дверь захлопнулась за их спинами, и они очутились одни в небольшой передней.— Так о чем же вы собирались побеседовать со мной, милорд? — первой нарушила молчание баронесса; она надеялась услышать ответ, подтверждающий ее догадку, но еще не смела поверить в свое счастье. Но тут Леотан заговорил, и все ее мечты обрели реальность.— Я был дураком, отвернувшись от тебя. Но сегодня ты дала мне второй шанс, и я буду дураком вдвойне, если упущу его и на этот раз. — Он приблизился к ней уже вплотную; от его сильного тела веяло теплом и страстью. — Можно я поцелую тебя, Эйрин?Она вся дрожала от предвкушения, но в последний момент все же заколебалась. Мог ли Леотан так разительно перемениться за столь короткий срок? Не ждет ли ее новое разочарование? Но он стоял перед ней — сильный, желанный, прекрасный, — и Эйрин отогнала прочь глупые подозрения. Наконец-то он принадлежит ей, а все прочее не имеет значения!— Да, любимый! — прошептала она, обратив к нему сияющее от счастья лицо.Улыбнувшись, Леотан крепко обнял ее и привлек к себе. Его губы огнем обожгли Эйрин. Ей случалось и прежде целовать мужчин, но этот поцелуй был первым, пробудившим в ней бурю страсти, и она с восторгом отдалась этим новым для нее ощущениям. Быть может, стоит добавить к ним капельку своей магии…Губы его между тем все сильнее прижимались к ее губам, уже не лаская, а насилуя. Почувствовав боль и солоноватый привкус крови, Эйрин попыталась отстраниться, но Леотан так стиснул ее грудную клетку в стальном захвате, что баронесса начала задыхаться.— Вы делаете мне больно, милорд! — выдохнула она, ухитрившись на миг отвернуть голову.— Что, не нравится? — сквозь зубы процедил Леотан. — Ничего, придется потерпеть. Разве не об этом ты мечтала всю жизнь?Слова его, а главное, откровенно презрительный тон, которым они были произнесены, отрезвили Эйрин не хуже ушата холодной воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98