— спросил я, испугавшись собственной догадки. Гвир, данный Морейн, заставил бы меня выполнить любой ее приказ, но мне совершенно не хотелось выступать против друида. Не потому что я его боялся, мы, оборотни, в меньшей степени, чем другие люди, поддаемся магии. Просто я испытывал к нему самую искреннюю симпатию, а поведение принцессы нравилось мне все меньше.
— Против Гвидиона? — изумилась Морейн. — Разве мне по силам тягаться с Королевским друидом? Да нет же, он здесь ни при чем.
— Тогда зачем тебе потайной ход из крепости? — поинтересовался я.
— Всегда хорошо знать тайные выходы, Блейдд, — поучительно проговорила она. — Мало ли что может случиться. Уйдешь во время ночевки.
Найти тайный ход с моим нюхом не составляло труда, тем более что он не был защищен никакой магией. Просто узкая расщелина в горах, поросшая кустарником, ведущая в туннель, то расширяющийся и превращающийся в широкую пещеру, то сужающийся так сильно, что с трудом можно было протиснуться.
Пройдя по этому ходу, я оказался перед дверью. Убедившись по запаху, что за ней действительно находится жилье друида, я вернулся тем же путем назад в горы и, обойдя их, появился со стороны города. Здесь я дождался Морейн и ее спутников и уже с ними вошел в крепость. Мое исчезновение не вызвало никаких вопросов, мало ли по каким волчьим делам рыщет по лесам оборотень.
Разъяренный король ждал их возвращения, предаваясь размышлениям о всевозможных наказаниях, которым он подвергнет ослушников. Он накажет Бренна за похищение принцессы, и пусть решение вынесут сами братья. Впрочем, у Бренна было веское оправдание. Что ему еще оставалось делать, если его родной брат и король, позабыв заветы их отца, предпринял попытку его убить. Конечно, бежать. А Морейн, безусловно, заявит, что она поехала с ним добровольно и никакого похищения не было. А Гвидион будет смотреть на короля темными глазами, всем своим видом демонстрируя осуждение. Но разве Белин хотел нападать на брата? Его вынудили, заставили. И Гвидион тоже хорош, даже не пришел поддержать его, объяснить происшедшее, поинтересоваться здоровьем раненого брата. Вообще во всей этой истории Белин винил одного Гвидиона, уже не в первый раз чувствуя, что все происходит только согласно каким-то неведомым планам жреца.
Даже сквозь душившую его ярость Белин понимал, что он не сможет наказать брата, раз на стороне Бренна Гвидион. А ссора с Королевским друидом вполне может привести к тому, что трон короля Медового Острова займет Бренн. Нет, Белин еще достаточно разумен, чтобы не конфликтовать с верховным жрецом.
Король хотел встретить их, как ему и подобает, надменно восседая на троне, но не выдержал, вышел навстречу. Он увидел Бренна, и ярость уступила место жалости. Выражение лица, жесты, взгляды — все изменилось. Перед ним был измученный, больной и уже немолодой человек. Белин вдруг понял, что белые волосы брата — просто седые.
— Не бойся, Морана, он уже ничего не сможет нам сделать, — сказал Бренн жене, сжимал ее руку.
— Почему ты так думаешь? — злость опять нахлынула на Белина, Его обессилевший брат был по-прежнему упрям и своенравен.
Гвидион, сделав успокаивающий жест, заговорил:
— Белин, они прошли обряд посвящения. Ты и вправду теперь бессилен.
Жрец взял своего королевского брата за руки, заглянул ему в глаза тягучим, теплым взглядом. Белин насупился, не зная, как продолжать разговор. Можно рвать и метать, но он уже не в силах ничего изменить. Не пройдет и дня, как во всем Поэннине будет известно, что верховный вождь женился, и ему, королю, ничего не остается, кроме как устроить свадебный пир, пригласив на него всех, кто достоин этой чести.
Поэннинская крепость пела и плясала, светилась множеством костров, гудела и ревела на всю Хребтовину, оповещая Медовый Остров о том, что наследник трона брат короля принц Бренн в очередной раз женился. По прелестному обычаю, заведенному у кельтов, люди пировали несколько дней, пока большинство из них с утра не смогло выползти из-под стола после вечерней попойки.
Среди хмельного пира Морейн пробралась к моему месту, где я сидел рядом с наполовину съехавшим под стол Хартом и Убракием, все еще борющимся с кружкой эля. Она нагнулась ко мне и прошептала:
— Иди незаметно за мной.
Томимый тайными надеждами, я пошел вслед за выскользнувшей из залы принцессой. Она спустилась в подземелье. Путь нам преградили скрещенные копья охранников. Морейн тихо запела, ее чистый голос разлился по темным пещерам подземелья, окутывая и опьяняя людей.
— Свяжи их, — приказала мне она.
Под ее нежное пение я связал безропотных воинов, благоговейно взирающих на принцессу. Она отворила дверь, сняла со стены факел и пошла по узкому темному коридору. В темнице у решеток стояли еще несколько человек, которые поднялись нам навстречу, зазвенело оружие. Но Морейн, не задумываясь, проделала то же, что и с охранниками снаружи. Когда я их связал и подошел к решетке, то увидел сидящего на полу в глубине пещеры человека. Он поднял свое лицо, и я с изумлением узнал в нем Туата де Дананн.
Морейн сняла с пояса одного из связанных охранников ключ от решетки и, не обращал внимания на мычание тюремщика, отперла замок. Туат сидел не шевелясь. Морейн сказала:
— Выходи, Гвен.
— Зачем? — спросил Туат дрогнувшим голосом.
— Прошу тебя, поспеши, Белый Владыка, у нас мало времени.
Я прошел за решетку, нагнулся к строптивому Туату и, схватив его за шкирку, одним рывком поставил на ноги. Он с испугом покосился на меня.
— Не бойся, Гвен, — сказала Морейн, — он тебя не тронет. Мы выведем тебя из замка. — Обращаясь ко мне, она добавила: — Разрежь веревки.
Я освободил руки Гвена от крепких веревок, он потер окровавленные запястья, морщась от боли.
Принцесса сняла с себя просторный плащ и накинула его на плечи Туату, капюшон скрыл его золотые волосы и сверкающие глаза. Тюремщик закашлялся и застонал сквозь кляп. Мы вышли из подземелья, вслед за Морейн прошли по самым пустынным коридорам хмельного, гуляющего замка и вошли в пещеры, ведущие в комнату друида. За всю дорогу Гвен не произнес ни слова, только беспокойно озирался, узнавая место своей последней битвы, и остановился на мгновение у ступеней, ведущих к каменному трону. Я уловил его мысли: странное смешение страха, благоговения и отчаянной тоски. Подходя к тяжелой массивной двери, Морейн шепотом сказала мне:
— Инир — ученик мага, поэтому он опасен. Мой голос на него может не подействовать. Ты должен внезапно напасть на парня и связать до того, как он начнет размахивать руками.
Мы поднялись по лестнице, Морейн открыла дверь. В пещере никого не было, а за одной из внутренних дверей копошился Инир. Выглянув из-за двери и увидев одну лишь Морейн в роскошном платье, обнажающем руки и шею, он зарделся и вышел к ней, теребя край рубахи. Он был хрупким юношей, еще мальчишкой, и, в отличие от Гвидиона, не тратил время на воинское искусство. Я просто резко ударил его сзади по шее, и он, не издав ни звука, рухнул к ногам принцессы. Я крепко связал ему руки за спиной, так, чтобы, придя в себя, он не смог ими даже пошевелить.
— Заткни ему рот, — сказала Морейн, — вдруг он знает какие-нибудь заклинания.
Я даже не сомневался в этом, поэтому поспешил воткнуть в рот Инира грязную тряпку. Гвен с изумлением оглядывался по сторонам, изучая пещеру друида, наполненную бесконечным количеством таинственных предметов. Морейн сказала мне:
— Ты должен помочь ему уйти отсюда как можно дальше. — Обращаясь к Белому Владыке, она продолжила: — Верхом в горах вам не пробраться, так что тебе, Гвен Лианар, придется идти пешком. Блейдд выведет тебя из Поэннина, а дальше ты сможешь купить себе лошадь.
С этими словами она положила в ладонь Гвена несколько золотых браслетов.
— На вот, обменяешь на все, что тебе понадобится. Но в Поэннине никому не показывайся, еды вам хватит на много дней, идите быстро, нигде не задерживайтесь. Не сегодня завтра за вами пошлют погоню, и она, в отличие от вас, будет верхом на угасах.
— Мне знакомы эти места, — напомнил я, — в прошлый раз им не удалось поймать меня.
— Ну, все, идите, — сказала принцесса, подталкивая застывшего Туата к двери.
Но он остановился и спросил:
— Зачем ты помогаешь мне, Морейн?
— К тем низменным людским страстям, за которые ты хотел меня казнить, относится и простая человеческая жалость — чувство, незнакомое вам, высшим созданиям, — надменно ответила она.
Гвен пристально вглядывался ей в глаза, надеясь, видимо, прочесть там истинные причины ее помощи. Морейн не выдержала этого звездного взгляда и опустила ресницы.
— Гвен, — сказала она тихо, — теперь ты знаешь, что Зверь покинул этот мир. Нам незачем больше быть врагами. Оставьте нас в покое, а мы оставим вас. Скажи своему Магу, пусть он забудет о Поэннине и не является больше сюда. — Она подняла на него глаза и проговорила грустно: — Я никогда не хотела быть врагом своему народу и тем более тебе, Белый Владыка. Я признаю твое право на этот титул.
Гвен облегченно вздохнул, почувствовав, что Морейн сказала правду, и ответил:
— Прощай, дочь короля Эохайда и мудрой Меленасс, пусть Великая Богиня поможет тебе найти счастье там, где его нет и быть не может. Каждый из нас добился того, чего хотел, нам больше не о чем спорить.
Я открыл дверь, ведущую в тайный проход. Морейн взяла меня за локоть и сказала:
— Будь осторожен, Блейдд, возвращайся скорее.
Гвен бросил на Морейн прощальный взгляд, замешкался, увидев, как в ее глазах, словно звезды, сверкнули слезы, вздрогнул, нервно взмахнул рукой и прошел за мной в темное ущелье.
Факел мы не взяли, боясь, что кто-нибудь из тайных посетителей Гвидиона, решивший навестить его, заметит нас. Я отлично видел в темноте, Гвен шел, держась за меня. Пройдя уже знакомый мне путь, мы оказались в ущелье, в зарослях кустарника, откуда начиналась едва заметная тропинка в святилище. Мы прошли по ней некоторое время, но потом свернули и спустились к реке. Я спросил у Туата:
— В какую сторону мне вести тебя?
Гвен постоял в задумчивости, а потом произнес:
— Если ты достанешь мне лодку, то дальше я смогу добраться один.
Лодку достать было нетрудно, но Морейн велела мне проводить его до границ Поэннина, и я сказал ему:
— Я не оставлю тебя, пока мы не покинем земли Бренна.
— Нет, — ответил Гвен мягко, — я знаю иные пути, которыми могу пройти только сам. Не беспокойся, если я окажусь на воде, то со мной уже ничего не случится.
Я нашел ему утлую лодочку в одном из селений, жавшемся к реке. Он забрался в нее и, поблагодарив меня, оттолкнулся шестом от берега. Лодка качнулась и поплыла по серебряной глади реки, оставляя за собой кружевной след. Последний раз сверкнули две звезды. Закат вспыхнул, ослепленный звездным светом, и накрыл своим розовым пламенем реку. Я постоял еще немного, с грустью глядя на розовую рябь воды, река была пуста.
Возвращаясь обратно по тайному ходу друида, я уже почуял, что за дверью, ведущей в его кабинет, меня ждет Гвидион. Я отворил дверь и увидел его, восседающего в своем огромном кресле, хмурого и злого. В углу на полу сидел разобиженный Инир, уже развязанный.
— Зачем ты это сделал? — спросил меня друид.
Я промолчал. Тогда он сказал:
— Тебе было бы лучше не возвращаться в замок, зачем ты опять пришел?
Поскольку я не нашелся что ответить, то продолжал молчать. Дверь отворилась и вошел Придери, он кивнул мне, приглашая следовать за ним. Гвидион пошел вслед за мной.
Мы вышли в пещеры и прошли в их центральный чертог. Здесь я увидел короля и Бренна, двух воинов и Морейн. Она бросила на меня испуганный взгляд, я уловил ее страх за Гвена. Я сделал успокаивающий жест, означающий, что все в порядке. Бренн был в ярости, он мерил пещеру шагами. Увидев меня, он заорал:
— Ты мне заплатишь за это, я сниму с тебя шкуру живьем!
Морейн сидела на нижней ступеньке каменного тропа, вид у нее был несчастный и усталый. Она сказала:
— Бренн, я же говорила тебе, он не может противостоять моим приказам. Бренн ткнул меня в грудь рукоятью хлыста:
— Она отдавала тебе такой приказ?
— Нет, — ответил я.
— Блейдд! — воскликнула Морейн. — Глупо выгораживать меня, а главное, бесполезно. Я не нуждаюсь в твоей защите.
— Я все сделал сам, — сказал я упрямо, уставившись в глаза Бренну.
— Ты лжец, — процедил сквозь зубы Бренн, подойдя ко мне вплотную и дыша мне в лицо, — и к тому же неумелый. Тюремщики сказали, что Морана была с тобой.
— Бренн, — вмешался Гвидион, — я же говорил тебе. Волк не может нарушить Гвир, он выполняет то, что приказывает ему хозяин его воли. Отпусти его и обрати свой праведный гнев на истинную виновницу.
Альбинос бросил на Гвидиона бешеный взгляд. Я видел, что ему не на ком выместить свой гнев и хочется найти виновного. Но, кроме Морейн, обвинить было некого.
— Играешь в благородство, да? — прошипел он, сверля меня глазами. — Думаешь, ты долго проживешь таким благородным, если останешься здесь со мной?
— Волкам непонятен смысл благородства, — сказал я, не отводя взгляда.
Бренн яростно зарычал в бессильной злобе и отшвырнул хлыст. Видя, что меня не впечатляют его устрашающие жесты, он обратил свое внимание на принцессу.
— Если ты думаешь, Морана, что теперь тебе все позволено, то ты ошибаешься! — заорал он на жену.
Я почувствовал, что Морейн вот-вот заплачет, подался вперед на ее защиту, но Гвидион крепко взял меня за локоть и сказал:
— Пойдем отсюда, они сами разберутся.
Он вывел меня обратно на лестницу и рассмеялся:
— Морана найдет способ доказать свою невиновность.
Я вздохнул, вспомнив слова Морейн о том, что она не нуждается в моей защите. Чего мне волноваться, она ведь и вправду не просила меня о помощи.
— Ты знал о том, что она собирается это сделать! — догадался я.
— Конечно, Блейдд, — ответил Гвидион, прищурив глаза. — Неужели ты думаешь, что я бы не заметил следы волколака, вынюхивающего тайные ходы в моих пещерах?
Я обиженно подумал, что, если бы Гвидион не захотел, побег бы не состоялся, а значит, его, а не Морейн нужно считать виновным. Гвидион прочел мои мысли и широко улыбнулся мне, подтверждал это предположение.
Потом мы сидели с Гвидионом в его кабинете, пили теплое жреческое вино из бузины и вспоминали подробности обряда и свадьбы. Инир бросал на меня злобные взгляды, но беспрекословно прислуживал нам.
— Надо же, хитроумный Жрец опоил нас всех своим зельем, я никак не мог этого ожидать, — сокрушенно произнес Гвидион, — я-то думал, что будет бой, ради которого я был рожден, к которому всю жизнь готовился. Думал, мы с тобой сможем прийти на помощь Моране и Бренну, если им придется тяжко. А вместо этого нам самим пришлось пережить те же испытания, что и им. Ну, они-то ладно, сумасшедшие, они знали, ради чего все терпели. А нас с тобой, за что подвергли этому кошмару? Мне до сих пор мерещатся их кровавые фантазии.
В моей памяти сохранилось ощущение, что был во всем этом какой-то глубокий, ускользнувший от меня смысл. Я растерянно посмотрел на Гвидиона и спросил:
— Я так и не понял, в чем заключалась роль Морейн. Бренн должен был умереть во время обряда, чтобы возродиться вновь уже без Зверя. А что происходило с ней?
— Ничего. Она тоже видела галлюцинации, с ней ничего не происходило она была таким же свидетелем, как мы. Это испытание предназначалось только для Бренна. Морана уже прошла его, когда выбросила в море кинжал Эринирского принца.
— Я, как дурак, переживал за нее, а ей это, оказывается, даже не было нужно. — Я обиженно вздохнул и пожаловался: — Моя голова уже который день гудит от ритуального зелья.
— Нет, — ответил Гвидион, — ты с тех пор, не прекращая, пил, твоя голова гудит от обычного пьянства, как у большинства людей в этом замке. Надеюсь, это скоро закончится и наступит, наконец, тишина. Королю давно пора в Думнонию.
— Бедный король, он был в такой ярости, что мне казалось, он убьет их обоих. Как тебе удалось утихомирить его?
— Пришлось пустить в дело магию, — смеясь, ответил Гвидион.
— Что же твоя магия заставила его смириться с тем, что трон Медового Острова останется без законного наследника? — поинтересовался я, решив воспользоваться небывалой разговорчивостью друида.
— Нас пятеро братьев, кроме самого Белина, — ответил Гвидион, — ну я, может, не в счет, но, все равно, четыре наследника у Белина есть, только и следи, чтобы кто-нибудь не вступил в законное наследство раньше срока.
— А как же пророчество оракула? Я думал, Эринирская королева сохранила Морейн жизнь ради того, чтобы она родила Белину сына.
— Кто может знать все тайны мудрой Меленасс, — улыбнулся Гвидион и налил себе в бокал новую порцию жреческого вина. — Она могла не назвать принцессе свою истинную цель. Конечно, Эринирской королеве было известно о рождении древнего Врага. Возможно, она так же, как Мидир, надеялась, что ее дочь поссорит Белина с Бренном и заставит Оллатара сражаться против Зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Против Гвидиона? — изумилась Морейн. — Разве мне по силам тягаться с Королевским друидом? Да нет же, он здесь ни при чем.
— Тогда зачем тебе потайной ход из крепости? — поинтересовался я.
— Всегда хорошо знать тайные выходы, Блейдд, — поучительно проговорила она. — Мало ли что может случиться. Уйдешь во время ночевки.
Найти тайный ход с моим нюхом не составляло труда, тем более что он не был защищен никакой магией. Просто узкая расщелина в горах, поросшая кустарником, ведущая в туннель, то расширяющийся и превращающийся в широкую пещеру, то сужающийся так сильно, что с трудом можно было протиснуться.
Пройдя по этому ходу, я оказался перед дверью. Убедившись по запаху, что за ней действительно находится жилье друида, я вернулся тем же путем назад в горы и, обойдя их, появился со стороны города. Здесь я дождался Морейн и ее спутников и уже с ними вошел в крепость. Мое исчезновение не вызвало никаких вопросов, мало ли по каким волчьим делам рыщет по лесам оборотень.
Разъяренный король ждал их возвращения, предаваясь размышлениям о всевозможных наказаниях, которым он подвергнет ослушников. Он накажет Бренна за похищение принцессы, и пусть решение вынесут сами братья. Впрочем, у Бренна было веское оправдание. Что ему еще оставалось делать, если его родной брат и король, позабыв заветы их отца, предпринял попытку его убить. Конечно, бежать. А Морейн, безусловно, заявит, что она поехала с ним добровольно и никакого похищения не было. А Гвидион будет смотреть на короля темными глазами, всем своим видом демонстрируя осуждение. Но разве Белин хотел нападать на брата? Его вынудили, заставили. И Гвидион тоже хорош, даже не пришел поддержать его, объяснить происшедшее, поинтересоваться здоровьем раненого брата. Вообще во всей этой истории Белин винил одного Гвидиона, уже не в первый раз чувствуя, что все происходит только согласно каким-то неведомым планам жреца.
Даже сквозь душившую его ярость Белин понимал, что он не сможет наказать брата, раз на стороне Бренна Гвидион. А ссора с Королевским друидом вполне может привести к тому, что трон короля Медового Острова займет Бренн. Нет, Белин еще достаточно разумен, чтобы не конфликтовать с верховным жрецом.
Король хотел встретить их, как ему и подобает, надменно восседая на троне, но не выдержал, вышел навстречу. Он увидел Бренна, и ярость уступила место жалости. Выражение лица, жесты, взгляды — все изменилось. Перед ним был измученный, больной и уже немолодой человек. Белин вдруг понял, что белые волосы брата — просто седые.
— Не бойся, Морана, он уже ничего не сможет нам сделать, — сказал Бренн жене, сжимал ее руку.
— Почему ты так думаешь? — злость опять нахлынула на Белина, Его обессилевший брат был по-прежнему упрям и своенравен.
Гвидион, сделав успокаивающий жест, заговорил:
— Белин, они прошли обряд посвящения. Ты и вправду теперь бессилен.
Жрец взял своего королевского брата за руки, заглянул ему в глаза тягучим, теплым взглядом. Белин насупился, не зная, как продолжать разговор. Можно рвать и метать, но он уже не в силах ничего изменить. Не пройдет и дня, как во всем Поэннине будет известно, что верховный вождь женился, и ему, королю, ничего не остается, кроме как устроить свадебный пир, пригласив на него всех, кто достоин этой чести.
Поэннинская крепость пела и плясала, светилась множеством костров, гудела и ревела на всю Хребтовину, оповещая Медовый Остров о том, что наследник трона брат короля принц Бренн в очередной раз женился. По прелестному обычаю, заведенному у кельтов, люди пировали несколько дней, пока большинство из них с утра не смогло выползти из-под стола после вечерней попойки.
Среди хмельного пира Морейн пробралась к моему месту, где я сидел рядом с наполовину съехавшим под стол Хартом и Убракием, все еще борющимся с кружкой эля. Она нагнулась ко мне и прошептала:
— Иди незаметно за мной.
Томимый тайными надеждами, я пошел вслед за выскользнувшей из залы принцессой. Она спустилась в подземелье. Путь нам преградили скрещенные копья охранников. Морейн тихо запела, ее чистый голос разлился по темным пещерам подземелья, окутывая и опьяняя людей.
— Свяжи их, — приказала мне она.
Под ее нежное пение я связал безропотных воинов, благоговейно взирающих на принцессу. Она отворила дверь, сняла со стены факел и пошла по узкому темному коридору. В темнице у решеток стояли еще несколько человек, которые поднялись нам навстречу, зазвенело оружие. Но Морейн, не задумываясь, проделала то же, что и с охранниками снаружи. Когда я их связал и подошел к решетке, то увидел сидящего на полу в глубине пещеры человека. Он поднял свое лицо, и я с изумлением узнал в нем Туата де Дананн.
Морейн сняла с пояса одного из связанных охранников ключ от решетки и, не обращал внимания на мычание тюремщика, отперла замок. Туат сидел не шевелясь. Морейн сказала:
— Выходи, Гвен.
— Зачем? — спросил Туат дрогнувшим голосом.
— Прошу тебя, поспеши, Белый Владыка, у нас мало времени.
Я прошел за решетку, нагнулся к строптивому Туату и, схватив его за шкирку, одним рывком поставил на ноги. Он с испугом покосился на меня.
— Не бойся, Гвен, — сказала Морейн, — он тебя не тронет. Мы выведем тебя из замка. — Обращаясь ко мне, она добавила: — Разрежь веревки.
Я освободил руки Гвена от крепких веревок, он потер окровавленные запястья, морщась от боли.
Принцесса сняла с себя просторный плащ и накинула его на плечи Туату, капюшон скрыл его золотые волосы и сверкающие глаза. Тюремщик закашлялся и застонал сквозь кляп. Мы вышли из подземелья, вслед за Морейн прошли по самым пустынным коридорам хмельного, гуляющего замка и вошли в пещеры, ведущие в комнату друида. За всю дорогу Гвен не произнес ни слова, только беспокойно озирался, узнавая место своей последней битвы, и остановился на мгновение у ступеней, ведущих к каменному трону. Я уловил его мысли: странное смешение страха, благоговения и отчаянной тоски. Подходя к тяжелой массивной двери, Морейн шепотом сказала мне:
— Инир — ученик мага, поэтому он опасен. Мой голос на него может не подействовать. Ты должен внезапно напасть на парня и связать до того, как он начнет размахивать руками.
Мы поднялись по лестнице, Морейн открыла дверь. В пещере никого не было, а за одной из внутренних дверей копошился Инир. Выглянув из-за двери и увидев одну лишь Морейн в роскошном платье, обнажающем руки и шею, он зарделся и вышел к ней, теребя край рубахи. Он был хрупким юношей, еще мальчишкой, и, в отличие от Гвидиона, не тратил время на воинское искусство. Я просто резко ударил его сзади по шее, и он, не издав ни звука, рухнул к ногам принцессы. Я крепко связал ему руки за спиной, так, чтобы, придя в себя, он не смог ими даже пошевелить.
— Заткни ему рот, — сказала Морейн, — вдруг он знает какие-нибудь заклинания.
Я даже не сомневался в этом, поэтому поспешил воткнуть в рот Инира грязную тряпку. Гвен с изумлением оглядывался по сторонам, изучая пещеру друида, наполненную бесконечным количеством таинственных предметов. Морейн сказала мне:
— Ты должен помочь ему уйти отсюда как можно дальше. — Обращаясь к Белому Владыке, она продолжила: — Верхом в горах вам не пробраться, так что тебе, Гвен Лианар, придется идти пешком. Блейдд выведет тебя из Поэннина, а дальше ты сможешь купить себе лошадь.
С этими словами она положила в ладонь Гвена несколько золотых браслетов.
— На вот, обменяешь на все, что тебе понадобится. Но в Поэннине никому не показывайся, еды вам хватит на много дней, идите быстро, нигде не задерживайтесь. Не сегодня завтра за вами пошлют погоню, и она, в отличие от вас, будет верхом на угасах.
— Мне знакомы эти места, — напомнил я, — в прошлый раз им не удалось поймать меня.
— Ну, все, идите, — сказала принцесса, подталкивая застывшего Туата к двери.
Но он остановился и спросил:
— Зачем ты помогаешь мне, Морейн?
— К тем низменным людским страстям, за которые ты хотел меня казнить, относится и простая человеческая жалость — чувство, незнакомое вам, высшим созданиям, — надменно ответила она.
Гвен пристально вглядывался ей в глаза, надеясь, видимо, прочесть там истинные причины ее помощи. Морейн не выдержала этого звездного взгляда и опустила ресницы.
— Гвен, — сказала она тихо, — теперь ты знаешь, что Зверь покинул этот мир. Нам незачем больше быть врагами. Оставьте нас в покое, а мы оставим вас. Скажи своему Магу, пусть он забудет о Поэннине и не является больше сюда. — Она подняла на него глаза и проговорила грустно: — Я никогда не хотела быть врагом своему народу и тем более тебе, Белый Владыка. Я признаю твое право на этот титул.
Гвен облегченно вздохнул, почувствовав, что Морейн сказала правду, и ответил:
— Прощай, дочь короля Эохайда и мудрой Меленасс, пусть Великая Богиня поможет тебе найти счастье там, где его нет и быть не может. Каждый из нас добился того, чего хотел, нам больше не о чем спорить.
Я открыл дверь, ведущую в тайный проход. Морейн взяла меня за локоть и сказала:
— Будь осторожен, Блейдд, возвращайся скорее.
Гвен бросил на Морейн прощальный взгляд, замешкался, увидев, как в ее глазах, словно звезды, сверкнули слезы, вздрогнул, нервно взмахнул рукой и прошел за мной в темное ущелье.
Факел мы не взяли, боясь, что кто-нибудь из тайных посетителей Гвидиона, решивший навестить его, заметит нас. Я отлично видел в темноте, Гвен шел, держась за меня. Пройдя уже знакомый мне путь, мы оказались в ущелье, в зарослях кустарника, откуда начиналась едва заметная тропинка в святилище. Мы прошли по ней некоторое время, но потом свернули и спустились к реке. Я спросил у Туата:
— В какую сторону мне вести тебя?
Гвен постоял в задумчивости, а потом произнес:
— Если ты достанешь мне лодку, то дальше я смогу добраться один.
Лодку достать было нетрудно, но Морейн велела мне проводить его до границ Поэннина, и я сказал ему:
— Я не оставлю тебя, пока мы не покинем земли Бренна.
— Нет, — ответил Гвен мягко, — я знаю иные пути, которыми могу пройти только сам. Не беспокойся, если я окажусь на воде, то со мной уже ничего не случится.
Я нашел ему утлую лодочку в одном из селений, жавшемся к реке. Он забрался в нее и, поблагодарив меня, оттолкнулся шестом от берега. Лодка качнулась и поплыла по серебряной глади реки, оставляя за собой кружевной след. Последний раз сверкнули две звезды. Закат вспыхнул, ослепленный звездным светом, и накрыл своим розовым пламенем реку. Я постоял еще немного, с грустью глядя на розовую рябь воды, река была пуста.
Возвращаясь обратно по тайному ходу друида, я уже почуял, что за дверью, ведущей в его кабинет, меня ждет Гвидион. Я отворил дверь и увидел его, восседающего в своем огромном кресле, хмурого и злого. В углу на полу сидел разобиженный Инир, уже развязанный.
— Зачем ты это сделал? — спросил меня друид.
Я промолчал. Тогда он сказал:
— Тебе было бы лучше не возвращаться в замок, зачем ты опять пришел?
Поскольку я не нашелся что ответить, то продолжал молчать. Дверь отворилась и вошел Придери, он кивнул мне, приглашая следовать за ним. Гвидион пошел вслед за мной.
Мы вышли в пещеры и прошли в их центральный чертог. Здесь я увидел короля и Бренна, двух воинов и Морейн. Она бросила на меня испуганный взгляд, я уловил ее страх за Гвена. Я сделал успокаивающий жест, означающий, что все в порядке. Бренн был в ярости, он мерил пещеру шагами. Увидев меня, он заорал:
— Ты мне заплатишь за это, я сниму с тебя шкуру живьем!
Морейн сидела на нижней ступеньке каменного тропа, вид у нее был несчастный и усталый. Она сказала:
— Бренн, я же говорила тебе, он не может противостоять моим приказам. Бренн ткнул меня в грудь рукоятью хлыста:
— Она отдавала тебе такой приказ?
— Нет, — ответил я.
— Блейдд! — воскликнула Морейн. — Глупо выгораживать меня, а главное, бесполезно. Я не нуждаюсь в твоей защите.
— Я все сделал сам, — сказал я упрямо, уставившись в глаза Бренну.
— Ты лжец, — процедил сквозь зубы Бренн, подойдя ко мне вплотную и дыша мне в лицо, — и к тому же неумелый. Тюремщики сказали, что Морана была с тобой.
— Бренн, — вмешался Гвидион, — я же говорил тебе. Волк не может нарушить Гвир, он выполняет то, что приказывает ему хозяин его воли. Отпусти его и обрати свой праведный гнев на истинную виновницу.
Альбинос бросил на Гвидиона бешеный взгляд. Я видел, что ему не на ком выместить свой гнев и хочется найти виновного. Но, кроме Морейн, обвинить было некого.
— Играешь в благородство, да? — прошипел он, сверля меня глазами. — Думаешь, ты долго проживешь таким благородным, если останешься здесь со мной?
— Волкам непонятен смысл благородства, — сказал я, не отводя взгляда.
Бренн яростно зарычал в бессильной злобе и отшвырнул хлыст. Видя, что меня не впечатляют его устрашающие жесты, он обратил свое внимание на принцессу.
— Если ты думаешь, Морана, что теперь тебе все позволено, то ты ошибаешься! — заорал он на жену.
Я почувствовал, что Морейн вот-вот заплачет, подался вперед на ее защиту, но Гвидион крепко взял меня за локоть и сказал:
— Пойдем отсюда, они сами разберутся.
Он вывел меня обратно на лестницу и рассмеялся:
— Морана найдет способ доказать свою невиновность.
Я вздохнул, вспомнив слова Морейн о том, что она не нуждается в моей защите. Чего мне волноваться, она ведь и вправду не просила меня о помощи.
— Ты знал о том, что она собирается это сделать! — догадался я.
— Конечно, Блейдд, — ответил Гвидион, прищурив глаза. — Неужели ты думаешь, что я бы не заметил следы волколака, вынюхивающего тайные ходы в моих пещерах?
Я обиженно подумал, что, если бы Гвидион не захотел, побег бы не состоялся, а значит, его, а не Морейн нужно считать виновным. Гвидион прочел мои мысли и широко улыбнулся мне, подтверждал это предположение.
Потом мы сидели с Гвидионом в его кабинете, пили теплое жреческое вино из бузины и вспоминали подробности обряда и свадьбы. Инир бросал на меня злобные взгляды, но беспрекословно прислуживал нам.
— Надо же, хитроумный Жрец опоил нас всех своим зельем, я никак не мог этого ожидать, — сокрушенно произнес Гвидион, — я-то думал, что будет бой, ради которого я был рожден, к которому всю жизнь готовился. Думал, мы с тобой сможем прийти на помощь Моране и Бренну, если им придется тяжко. А вместо этого нам самим пришлось пережить те же испытания, что и им. Ну, они-то ладно, сумасшедшие, они знали, ради чего все терпели. А нас с тобой, за что подвергли этому кошмару? Мне до сих пор мерещатся их кровавые фантазии.
В моей памяти сохранилось ощущение, что был во всем этом какой-то глубокий, ускользнувший от меня смысл. Я растерянно посмотрел на Гвидиона и спросил:
— Я так и не понял, в чем заключалась роль Морейн. Бренн должен был умереть во время обряда, чтобы возродиться вновь уже без Зверя. А что происходило с ней?
— Ничего. Она тоже видела галлюцинации, с ней ничего не происходило она была таким же свидетелем, как мы. Это испытание предназначалось только для Бренна. Морана уже прошла его, когда выбросила в море кинжал Эринирского принца.
— Я, как дурак, переживал за нее, а ей это, оказывается, даже не было нужно. — Я обиженно вздохнул и пожаловался: — Моя голова уже который день гудит от ритуального зелья.
— Нет, — ответил Гвидион, — ты с тех пор, не прекращая, пил, твоя голова гудит от обычного пьянства, как у большинства людей в этом замке. Надеюсь, это скоро закончится и наступит, наконец, тишина. Королю давно пора в Думнонию.
— Бедный король, он был в такой ярости, что мне казалось, он убьет их обоих. Как тебе удалось утихомирить его?
— Пришлось пустить в дело магию, — смеясь, ответил Гвидион.
— Что же твоя магия заставила его смириться с тем, что трон Медового Острова останется без законного наследника? — поинтересовался я, решив воспользоваться небывалой разговорчивостью друида.
— Нас пятеро братьев, кроме самого Белина, — ответил Гвидион, — ну я, может, не в счет, но, все равно, четыре наследника у Белина есть, только и следи, чтобы кто-нибудь не вступил в законное наследство раньше срока.
— А как же пророчество оракула? Я думал, Эринирская королева сохранила Морейн жизнь ради того, чтобы она родила Белину сына.
— Кто может знать все тайны мудрой Меленасс, — улыбнулся Гвидион и налил себе в бокал новую порцию жреческого вина. — Она могла не назвать принцессе свою истинную цель. Конечно, Эринирской королеве было известно о рождении древнего Врага. Возможно, она так же, как Мидир, надеялась, что ее дочь поссорит Белина с Бренном и заставит Оллатара сражаться против Зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50