Люди Борхеса открыли огонь по обеим бандам, и вмиг вся комната наполнилась фосфорными пулями. Эшер, взревев от гнева, перевернул стол переговоров, придавив кого-то из подручных Борхеса. Воздух стал тугим, как оболочка мыльного пузыря перед тем как лопнуть, и вампиры исчезли все как один, оставив только людей.
«Звездники» и «черные ложки» отлично знали, что означает этот массовый исход, и сдвинулись потеснее, чтобы не подставлять спину. Люди Борхеса просто заморгали и стали озираться в недоумении. Вдруг один из них дико вскрикнул — кто-то невидимый оторвал ему руку. У другого голова отделилась от тела и запрыгала по полу. Прошло всего несколько секунд, а дюжина телохранителей наркобарона валялась на полу, как останки цыплят после налета хорька на курятник.
Вампир, находясь в овердрайве, легко может отступить с пути летящей в воздухе пули. Слуги вампирских принцев таких возможностей не имели. «Звездники» и «черные ложки» усеяли пол, зажимая дымящиеся раны и умирая. Трудно было что-нибудь разобрать, но вроде бы подручные Синьджона брали верх.
Вдруг снова появилась Децима. Она стояла в балконной двери, зажав в захвате горло любимца Синьджона, Вира, и острие арбалетного болта упиралось ему под подбородок.
— Папочка! — взвыл Вир. — Перестаньте!
Синьджон в покосившемся напудренном парике и окровавленном жилете дал сигнал остальным выйти из овердрайва. Он сделал пару шагов к своему любовнику, но Децима заворчала и замотала головой:
— Не подходи, старик! А то я насажу его мозг на копье, как маслину на вилку!
Снова появились силы Эшера. Сам колдун крови был невредим, но о его рекрутах нельзя было сказать того же. Хотя анклав у Эшера был больше, чем у Синьджона, в основном его членами были Свои из новых и необстрелянных. А в выводке Синьджона бойцы были старше и опытнее. Они не один десяток лет провели в аду Города Мертвых, и эта закалка сказывалась.
— Отличная работа, Децима! — похвалил ее Эшер. — Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Отпусти мальчика! — зарычал Синьджон. — Он тебе не нужен!
— Напротив, дорогой мой Синьджон, — ответил Эшер. — Он мне весьма полезен — как щит! Прикажи своим подчиненным перестать драться, или Децима сделает этому твоему малышу что-нибудь очень неприятное.
— Слышали? — рявкнул Синьджон на своих. — Прекратить!
«Черные ложки» неуверенно переглянулись и опустили оружие. Децима протащила Вира мимо старого вампира, остановившись, чтобы тот мог бросить взгляд на своего любовника.
— Не смей трогать мальчика! — предупредил Синьджон. — Иначе очень пожалеешь, колдун! Запомни мои слова...
— Почему, старина? — ухмыльнулся Эшер. Синьджон впился во врага холодным взглядом, зловеще улыбнулся и произнес:
Божья коровка,
Лети домой на небо,
Детки твои
Там сидят без хлеба...
Торжествующую улыбку Эшера будто тряпкой стерли. Раздался звук сирен полиции и «скорой помощи», и оба вампира зашипели в досаде. В Городе Мертвых люди не вмешивались в их дела.
Через несколько секунд полисмены грохотали ботинками по лестнице, сопровождаемые санитарами. Наверху они обнаружили дюжину частично обугленных тел, некоторые начинены пулями, другие разорваны на части. И, будто чтобы еще сильнее замутить картину, из этих трупов некоторые были куда как не свежи. Прямо на глазах они съеживались и опадали, как сгнившие на плети тыквы. Что-то бормоча про себя, полисмены и санитары стали тревожно оглядываться. Но если кто-то и заметил тени, мелькавшие на краю поля зрения, то ничего об этом не сказал.
Глава 8
Неизвестная осторожно пробиралась по перекрученным коридорам твердыни Эшера. Надо было спешить, Эшер мог вернуться в любой момент. Если он увидит, как она шарит в его покоях, это будет конец — ей придется схватиться врукопашную не только с колдуном крови, но и со всем его анклавом. Рисковать она была согласна, но на такой идиотизм идти не хотелось. И все же, как ни трудно было передвигаться по дому, когда там был Эшер, в его отсутствие это было еще труднее. Все двери казались одновременно и знакомыми, и чужими, издеваясь над ее чувством направления. Некоторые из них, которые она пробовала, открывались во вполне прозаические комнаты, другие — в зловещую межразмерную пустоту. Их она захлопывала, не теряя времени. Кто знает, что таится в углах дома, где пространство складывается, как детская бумажная игрушка?
Она попробовала еще одну дверь, ожидая, что та откроется в пустоту, но на этот раз перед ней предстала комната, явно принадлежавшая к личным покоям Эшера. Помещение было просторным и убрано такими же гобеленами и канделябрами, как зал аудиенций. Дикая мешанина антикварной мебели всех веков, от ампира до югенденстиля, загромождала комнату, и найти китайский сундук, о котором говорила Никола, оказалось не так легко, как думалось вначале.
Он обнаружился в нише, спрятанный за занавесом разноцветных стеклянных бус, образующих изображение рычащего тигра. Сундучок оказался черной лаковой шкатулкой в форме пагоды, на бронзовых драконовых ногах и с изображением улыбающегося дракона на крышке. Подняв крышку, неизвестная увидела два пятифунтовых пакета сахара марки «Джек Фрост». Улыбнувшись, она покачала головой. Эшер не стал тратить время на перепаковку украденного кокаина. Похищенный наркотик она быстро сунула в потайные карманы, специально пришитые к подкладке куртки. Контрабандой ей приходилось заниматься уже давно, хотя товары бывали куда более эзотерические, нежели простой наркотик. Когда имеешь дело с демонами и прочей сомнительной сверхъестественной публикой, части тел казненных убийц и другие темные тотемы пользуются спросом гораздо большим, чем деньги.
Проверив, что пакеты не выпадут, она вытащила из заднего кармана надушенный платочек. Ничем не примечательная тряпочка, если не считать своеобразного запаха и масонской эмблемы, вышитой в углу. Неосторожно со стороны Синьджона — разбрасывать такие личные предметы. Ухмыльнувшись, она бросила платочек в ларец и захлопнула крышку.
Теперь надо было спешить в зал аудиенций и ждать Эшера. В одном не приходилось сомневаться — он вряд ли вернется в радужном настроении.
* * *
Дверь в зал аудиенций распахнулась настежь, ударившись о стену так, что весь дом задрожал. Незнакомка двинулась приветствовать Эшера.
— Где она?! — загремел Эшер. — Где Никола?!
— Ее здесь нет, милорд.
С нечеловеческой быстротой правая рука Эшера тисками сомкнулась у нее на горле. Тело неизвестной напряглось — она боролась с почти непобедимым желанием всадить лезвие в повелителя вампиров. Напасть на Эшера открыто — это было бы приятно, но никак не мудро. Завязшая в сложной кадрили с обоими принцами вампиров, она должна была соблюдать рисунок танца — любой неверный шаг вел к катастрофе. Внутри нее заворочалась Другая, реагируя на агрессию и враждебность, исходящую от Эшера, как змея в зимней спячке реагирует на первые признаки теплой погоды. Меньше всего ей сейчас было нужно, чтобы вылезла Другая, сломав в психотической ярости так тщательно разработанный план. Она сказала себе, что очень скоро получит кровь Эшера, но пока что он ей нужен живой. Или хотя бы не до конца мертвый.
— Со сломанной шеей я вам ничего не смогу сказать! — прохрипела она. Подняв руки, она попыталась отодрать пальцы Эшера от своей шеи. Эшер отпустил ее, и она пошатнулась, растирая гортань. Когда она заговорила, голос ее был тверд и холоден, как черное стекло.
— Никогда больше не прикасайтесь ко мне так.
— Ты угрожаешь мне, юница? — зарычал повелитель вампиров.
— Не угрожаю. Предупреждаю.
Он презрительно скривил губы, сверкнув клыками.
— Здесь говорю только я, женщина! И ты это запомни, если хочешь сохранить голову на плечах! Где Никола?
— Ее забрал Синьджон.
— Как?!! Как это случилось?
— Я поступила как мне было сказано — ждала снаружи прибытия «бэтмобиля». Когда он не показался, я пошла его искать и нашла на полдороге. Он свернул с мостовой и въехал в стену дома. Водитель и Уэбб были мертвы. Обиа был жив, хотя ранен и без сознания. Никола нигде не было.
Я принесла Обиа сюда и поставила несколько «звездников» за ним присматривать. Я так поняла, что вы захотите его допросить, что там случилось.
— Он в сознании?
— Я думаю, да.
Эшер, злобно топая, взбежал на свой помост и встал рядом с троном.
— Привести его сюда!
Через минуту появился Обиа, конвоируемый двумя «звездниками». Широкое темное лицо пересекали накрест красные рубцы, в толстых косичках блестели осколки закаленного стекла. Он опирался на импровизированную трость из обрезка свинцовой трубы, оберегая правую ногу. Нос у него был сломан, левый глаз почти полностью заплыл, но, если не считать этих травм, он был на удивление в хорошей форме для человека, который пролетел сквозь ветровое стекло и слетел с капота.
— Ты меня подвел, бокор, — угрюмо сказал Эшер.
— Это не моя вина, милорд! — объяснил Обиа. — Не знаю, кто на нас налетел, но это не был человек! Обычно, когда с нами бывала леди Децима, нас бы это не смутило, но сегодня мы ехали без ее защиты! Их было двое, может, трое! Я смотрю — Уэбба нет! Его выдернули через это гадское окно, будто машина не ехала, а стояла! А потом они коцнули водителя! Я, значит, на заднем сиденье, да? Так я пытаюсь схватиться за руль, и ни хрена не выходит, а потом — бац! — и лечу сквозь ветровое стекло! Значит, прихожу в себя — а в волосах стекло, на морде стекло, полный рот стекла! И вот эта зараза в зеркальных очках меня трясет и орет, куда, к чертям, девалась Никола. Я ей говорю, значит, Синьджон украл.
— Ты уверен, что это были миньоны Синьджона?
— Они на этом были... ну, когда двигаются как призраки, так что разглядеть я не мог. Быстро все было: вот я еду на заднем сиденье — и тут же лечу через ветровое стекло! Но наверняка это был Синьджон — я в том смысле, кто ж еще мог бы?
Эшер надолго задумался, потом жестом велел тонтон-макуту выйти вперед. Тот повиновался, хотя глаза его сверкали страхом. Эшер наклонился, положил ладонь на руку Обиа.
— Каковы бы ни были оправдания, ты обманул мое доверие, Обиа, не выполнив приказа. А те, кто не выполняют мои приказы, должны нести кару за свои ошибки. Вопрос дисциплины — ты согласен?
— Д... да, милорд.
— Я рад, что мы друг друга поняли, бокор, — чуть улыбнулся Эшер.
Он выдернул у Обиа обрезок трубы и приложил тонтон-макута точно по коленной чашечке. Раненый завопил от боли и свалился, зажимая ногу. Эшер щелкнул пальцами. Двое угловиков подняли Обиа под мышки и вытащили из зала.
— Проследите, чтобы его полечили. Дайте ему героину, чтобы заткнулся. Только не сразу! — крикнул он вслед ушедшим и рухнул на свое кресло, скривившись в свирепой гримасе. — Старый ящер посильнее, чем я думал, раз сумел пронюхать про мою встречу с Борхесом и украсть мою невесту у меня из-под носа! Да, недооценил я Франкмасона, но второй раз такой ошибки не будет. Все-таки он не так умен, как ему думается, — у него хватило глупости прихватить своего песика, когда он вломился на наш тет-а-тет в «Л'Эмеро».
— Что он сделал? — спросила незнакомка с недоуменным видом.
В зал вошла Децима, волоча за собой Вира на кожаном поводке, пристегнутом к строгому ошейнику. Руки юноши были скованы сзади наручниками. У Вира глаза полезли на лоб, когда он увидел незнакомку, но он промолчал — в основном потому, что во рту у него торчал резиновый кляп.
— Я хочу, чтобы ты отнесла Синьджону мое послание, — сказал Эшер, показывая на незнакомку.
— Я? — переспросила она, стараясь не выдать голосом подозрения.
— Дециму Синьджон знает и ей не доверяет. А ты для него — tabula rasa. В твоих словах у него нет резона сомневаться. Скажи Синьджону, что я обменяю Вира на Никола через час на Улице-Без-Названия. Оружия чтобы не было. И никаких фокусов. Если он не покажется — или если я увижу хоть один пистолет, — он получит своего мальчонку по частям.
Незнакомка повернулась к Виру. Это полностью ломало ее планы. Она собиралась тайком вытащить Никола и Райана из Города Мертвых на рассвете, но эта идея теперь горела синим пламенем. А если она не поторопится, то Вир наверняка выдаст ее. Изо всех сил стараясь скрыть разочарование, она поклонилась и поднесла руку к горлу в знак почтения.
— Считайте, что ваше послание уже у Синьджона, милорд.
* * *
Когда неизвестная вернулась в Черную Ложу, Синьджон был крайне возбужден. Он расхаживал по гостиной, сцепив руки за спиной. Когда он посмотрел на вошедшую, глаза его вспыхнули, как шлифованные рубины.
— Вир у Эшера!
— Знаю. Я его видела.
— Что с ним?
— Невредим, насколько я могу судить. Но это может оказаться ненадолго. Эшер послал меня организовать обмен заложниками.
— Он тебя не подозревает?
— Если подозревает, то виду не подает.
— Каковы условия обмена?
— Через час на Улице-Без-Названия. Без оружия. Без ненужных попыток. Вир в обмен на Никола. Кстати, где она?
— С ней все в порядке, не беспокойся, — ответил Синьджон. — Ее стерегут двое моих ребят для надежности. Гавроша отпустили. Скажи Эшеру, что я согласен на его условия.
— Синьджон — ты обещал девушку мне.
Синьджон упал в кресло рококо, положил ногу на ногу. Вытащив надушенный кружевной платочек из рукава, он промокнул верхнюю губу.
— Что было раньше, то было. Что есть теперь, то есть. Ты ее не получишь.
— Вир настолько для тебя важен?
— Все мои мальчики для меня важны, — ответил вампир. — Я же их сир как-никак.
* * *
Через час Улица-Без-Названия была забита народом. «Звездники» и «черные ложки» выстроились вдоль границ своих кварталов, тусуясь со своими и злобно поглядывая на чужих, сверкая эмблемами своих банд и стараясь выглядеть как можно круче.
В назначенное время одновременно отворились двери «Данс макабр» и «Стикса». Из двери бильярдной показался Синьджон в своем напудренном парике и в туфлях с бриллиантовыми пряжками. Эшер, одетый в черный кожаный пыльник, с хромированным черепом на поясе, решительным шагом вышел из бара. Собравшиеся бандиты повернулись к своим вожакам, как подсолнухи к солнцу. Когда Эшер и Синьджон шагнули вперед, «звездники» и «черные ложки» расступились. Два принца вампиров встретились лицом к лицу посреди дороги.
— У тебя есть то, что принадлежит мне, — презрительно фыркнул Синьджон.
— Показывай товар или проваливай, Франкмасон, — прорычал Эшер.
Синьджон вытащил надушенный кружевной платок из-за обшлага рукава и промокнул верхнюю губу. По этому сигналу юноша-вампир Тристан вышел из «Стикса», ведя Никола на стальной цепочке-удавке.
— Удовлетворен, выскочка? Я тебе показал твое, покажи мне мое.
Не отрывая глаз от Никола, Эшер щелкнул пальцами. Красная виниловая дверь «Данс макабр» распахнулась еще раз, и появился Вир, все еще в оковах и с кляпом. Арбалет Децимы упирался прямо ему в спину.
Синьджон кивнул, подтверждая, что узнал своего.
— Хорошо. Начнем обмен.
Эшер показал на собравшихся «черных ложек».
— Предупреждаю, Синьджон: если увижу хоть какое-то оружие, хоть зубочистку, Децима насадит твоего любимчика на стрелу, как оливку на вилку! Обещаю.
— Позволь и мне тебе напомнить, Эшер: если твои «звездники» попытаются напасть, у Тристана приказ тут же удушить твою любимую танцовщицу. Одно движение — и у нее сломанная шея. Ты понял?
— Я думаю, мы поняли друг друга, — каменным голосом произнес Эшер.
Он кивнул Дециме, и она резко подтолкнула Вира арбалетом. Перепуганный мальчишка шагнул вперед. Синьджон кивнул Тристану, и тот двинулся навстречу, таща за собой Никола — как красивую собаку с грустными глазами.
Когда заложники были в нескольких футах от точки обмена, какое-то волнение случилось на стороне Синьджона.
— Мама!
Райан, весь в слезах, метнулся мимо «черных ложек» и бросился к Никола. Бледная танцовщица повернулась к нему, и грусть в ее глазах растаяла.
— Райан, мальчик мой! — крикнула она.
Уходя от тянущихся к нему рук, как регбист с мячом, мальчик бросился к матери, охватил ее талию и зарылся головой в ее юбку. Никола попыталась нагнуться и обнять его, но ее остановил рывок удавки.
— Децима! Убрать этого мальчишку, раз и навсегда! — рявкнул Эшер.
Децима оттолкнула Вира с дороги и схватила Райана свободной рукой за ворот рубашки. Оторвав лягающегося мальчика от земли, она держала его на вытянутой руке, как блохастого щенка.
— Мой мальчик! — крикнула Никола, пытаясь вырвать ребенка у вампирши. — Не смей трогать моего ребенка!
— Заткнись, корова! — презрительно бросила Децима и наотмашь ударила Никола рукой с арбалетом. Никола пошатнулась, стараясь не упасть и не задохнуться в удавке.
— Не трогай маму! — пронзительно закричал Райан.
— А то ты что мне сделаешь, малыш? — ухмыльнулась Децима, подтаскивая мальчика поближе к лицу и роняя слюну изо рта.
Райан с силой, порожденной страхом, схватил зачарованный крест, который дала ему незнакомка, сорвал его с шеи одним рывком и ткнул Дециме в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24