Когда до него оставалось всего несколько шагов, из главного входа вышел Робин, облачённый в официальное одеяние вице-канцлера — ленты, воротничок, белый пышный галстук и все такое. Подгримированный, он выглядел на пятнадцать лет старше и очень походил на мистера Хабаккука. «Лысины не хватает», — подумал Стивен.— Хотите, могу представить вас вице-канцлеру? — спросил Стивен.— Это было бы нечто! — ответил Харви.— Добрый день, вице-канцлер, разрешите представить вам мистера Харви Меткафа?Робин приподнял свою академическую шапочку и поклонился. Стивен поприветствовал его тем же способом. Но не успел он и слова произнести, как Робин спросил:— Благотворитель Гарвардского университета?Харви покраснел и улыбнулся мальчикам, державшим край мантии вице-канцлера. Робин продолжил:— Рад познакомиться, мистер Меткаф. Надеюсь, вы довольны вашим пребыванием в Оксфорде. Имейте в виду, не всем так везёт, как вам: не у каждого экскурсоводом является Нобелевский лауреат.— Я просто в восторге, вице-канцлер, и в будущем мне хотелось бы чувствовать, если хотите, знать, что и я чем-то помог этому университету.— Приятно слышать.— Джентльмены, я остановился здесь в отеле «Рэндолф». Мне было бы очень приятно, если бы немного позднее вы сочли возможным прийти ко мне на чашку чая.На несколько секунд Робин и Стивен растерялись: опять Харви сделал неожиданный ход. Неужели непонятно, что в день «Энкении» у вице-канцлера нет ни одной свободной минуты, а уж тем более для частного чаепития.Первым нашёлся Робин:— Боюсь, это затруднительно. Как вы понимаете, в такой день у меня масса дел. Может, лучше вы зайдёте ко мне в Кларендоне? Это даст нам возможность спокойно поговорить.— Как вы любезны, вице-канцлер. Удобно будет в половине пятого? — тут же подхватил Стивен.— Да, профессор.Робин старался не выглядеть так, будто только что пробежал милю. И хотя их разговор длился всего пять минут, это время показалось ему вечностью. Он не возражал быть журналистом или американским хирургом, но роль вице-канцлера ему крайне не нравилась. В любой момент его могли разоблачить. Хорошо ещё, что большинство студентов на прошлой неделе разъехались по домам. Робину чуть не сделалось дурно, когда какой-то турист остановился рядом и сфотографировал его.Харви снова переиграл все их планы. Стивен лихорадочно думал о Жан-Пьере и Джеймсе, важных элементах его операции: в данный момент, дожидаясь их, они без толку болтались в своих вычурных нарядах за чайной палаткой на территории Тринити-колледжа.— Возможно, вице-канцлер, будет разумно также пригласить секретаря и казначея университета?— Конечно, отличная идея, профессор. Я попрошу их тоже прийти. Ведь не каждый день к нам приезжает такой выдающийся благотворитель. А сейчас, джентльмены, должен вас покинуть: меня ждут на «Гарден-Парти». Очень рад нашему знакомству, мистер Меткаф, и надеюсь увидеть вас в половине пятого у себя.Обменявшись крепким рукопожатием, они разошлись. Стивен повёл Харви в сторону Эксетер-колледжа, а Робин нырнул обратно в маленькую комнатушку у входа в Линкольн-колледж, специально подготовленную для него, и тяжело плюхнулся в кресло.— Папа, с тобой все в порядке? — спросил его старший сын Уильям.— Да, сынок, я хорошо себя чувствую.— А мы получим мороженое и кока-колу, которые ты нам обещал, если мы будем молчать?— Разумеется.Робин снял с себя все атрибуты: мантию, головной убор, пышный галстук, ленты — и аккуратно сложил их в чемодан. Он вышел на улицу как раз вовремя: настоящий вице-канцлер Хабаккук покидал Джезус-колледж на противоположной стороне, очевидно собираясь на «Гарден-Парти». Робин взглянул на часы. Если бы они задержались ещё хоть на пять минут, вся операция провалилась бы.А тем временем Стивен, сделав полный круг, направлялся к ателье «Шефферд и Вудворд», где шились все академические одежды для университета, и лихорадочно пытался сообразить, как бы ему связаться с Джеймсом. Перед витриной ателье Харви задержался:— Какие великолепные мантии!— Это мантия доктора литературы. Хотите примерить и посмотреть, как вы в ней выглядите?— Было бы здорово. А мне разрешат? — с надеждой спросил Харви.— Думаю, возражать не будут.Стивен, все ещё в полном академическом облачении доктора философии, и Харви вошли в мастерскую.— Мой уважаемый гость хотел бы посмотреть мантию доктора литературы.— Пожалуйста, сэр, — ответил молодой приёмщик заказов, который совсем не хотел возражать профессору университета. Через несколько секунд он вернулся с роскошной красной мантией с серой отделкой и мягкой чёрной бархатной шапочкой.Стивен не отступал от своего:— Мистер Меткаф, может, примерите? Любопытно было бы посмотреть на вас в академическом облачении.Удивлённый приёмщик уже сожалел, что мистер Венейблс задерживается на обеденном перерыве.— Будьте любезны, сэр, пройдите в примерочную.Харви исчез за занавеской, а Стивен выскочил на улицу:— Джеймс, ты меня слышишь? Ну ответь же, Джеймс!— Успокойся, старина. Никак не могу надеть эту проклятую мантию правильно, но до нашей встречи у меня ещё семнадцать минут.— Встреча отменяется.— Как отменяется?— Отменяется, и скажи Жан-Пьеру. Оба свяжитесь с Робином. Вам троим надо как можно скорее встретиться, и он расскажет вам о новом плане.— Что за новый план, Стивен? У тебя все в порядке?— Да, и даже лучше, чем я предполагал.Отключив передатчик, Стивен бросился обратно в мастерскую.Харви как раз появился из примерочной, облачённый в мантию доктора литературы. Более нелепой фигуры Стивен не видел уже много лет.— Вы выглядите бесподобно.— И сколько этот наряд стоит?— Наверное, фунтов сто.— Да я не о том. Сколько мне нужно дать…— Не имею ни малейшего представления. Это вы обсудите с вице-канцлером после «Гарден-Парти».Харви долго разглядывал себя в зеркало, потом вернулся в примерочную, а Стивен, поблагодарив приёмщика, попросил его завернуть мантию и все, что к ней полагается, и прислать в Кларендон, оставив у привратника на имя сэра Джона Бетьемана, и тут же расплатился наличными.— Да, сэр, — только и ответил совсем сбитый с толку приёмщик, продолжая молиться, чтобы поскорее вернулся Венейблс. Тот и вправду вернулся через десять минут, но к тому времени Стивен и Харви уже направлялись к Тринити-колледжу на «Гарден-Парти».— Мистер Венейблс, меня только что попросили прислать полный наряд доктора литературы сэру Джону Бетьеману в здание Кларендона.— Странно. Для сегодняшней церемонии мы послали ему все, что нужно, ещё несколько недель назад. Интересно, зачем ему понадобился второй комплект?— Уплатили наличными.— Ладно. Отошлите все в Кларендон, только убедитесь, что точно на его имя.Стивен и Харви пришли в Тринити-колледж вскоре после половины четвёртого. Более тысячи гостей расположились на элегантных зелёных лужайках, с которых на время праздника убрали крикетные воротца. Представители университета были одеты несколько непривычно: мужчины носили шикарные выходные костюмы, а дамы шёлковые вечерние платья, но и в том и в другом случае поверх были наброшены мантии с капюшонами и надеты четырехугольные шапочки с кистью. Чай, клубника и сандвичи со свежими огурцами пользовались популярностью среди приглашённых.— О-о, какая шикарная вечеринка! — И Харви невольно процитировал Фрэнка Синатру. — Определённо, здесь все делают со вкусом, профессор.— Стараемся. «Гарден-Парти» всегда весьма интересны. Это главное светское событие учебного года в университете. Я уже говорил вам, сегодня празднуется его окончание. Половина преподавателей, которых вы видите здесь, с трудом выкроили всего лишь несколько часов, а затем они снова вернутся к проверке экзаменационных работ. А у выпускников экзамены только что закончились.Стивен тщательно высмотрел, где находились вице-канцлер, секретарь и казначей университета, и отвёл Харви подальше. Он непринуждённо представлял Меткафа чуть ли не каждому встречному профессору, надеясь, что они не посчитают это знакомство чересчур запоминающимся, а уж тем более к чему-то обязывающим. Они провели три четверти часа, переходя от одного мэтра к другому, и Стивен не раз ловил себя на том, что чувствует себя как секретарь высокопоставленного, но некомпетентного деятеля, чей рот, во избежание дипломатического скандала, должен оставаться закрытым. Тем не менее Харви явно нравилось все.
— Робин, Робин, ты меня слышишь?— Да, Джеймс.— Ты где?— В ресторане «Истгейт». Идите сюда ко мне с Жан-Пьером.— Сейчас будем. Минут через пять. Может, десять. С моим гримом мне лучше особо не торопиться.Робин расплатился по счёту. Дети уже доели свою награду, и он отвёл их к ожидавшему у ресторана автомобилю, дал последние указания специально нанятому на этот день шофёру, и тот повёз мальчиков обратно в Ньюбери. Они сыграли свою роль и теперь только мешали бы ему.— Папочка, а разве ты не едешь с нами? — спросил маленький Джейми.— Я приеду, сынок, попозже. Скажите маме, что я буду после семи часов.Возвращаясь в «Истгейт», Робин увидел Джеймса и Жан-Пьера, ковылявших к нему навстречу.— Робин, что такое? Почему поменялся план? — спросил Жан-Пьер. — Я целый час одевался и гримировался.— Ничего страшного. Сейчас вы выглядите именно так, как нужно. Вы не представляете, как нам страшно повезло. Я болтал с Харви на улице, и этот нахальный негодяй пригласил меня на чай в отель «Рэндолф». Я, естественно, ответил, что это невозможно, и предложил ему прийти ко мне в Кларендон. А Стивен ещё посоветовал пригласить и вас обоих.— Разумно, — высказался Джеймс. — Не на глазах же у публики нам обдирать его, как липку.— Надеюсь, что это не чересчур умно, — заметил Жан-Пьер.— По крайней мере, весь спектакль разыграется за закрытыми дверями, — сказал Робин, — что уже намного легче. Мне никогда не нравилась идея разгуливать с Харви по улицам.— С Харви вообще непросто, — проговорил Жан-Пьер.— Итак, я приду в Кларендон в четверть пятого, — изложил новый план Робин. — Ты, Жан-Пьер, появишься через несколько минут после половины пятого, а ты, Джеймс, через пять минут после него. Все играем свои роли по плану, как если бы мы были на «Гарден-Парти».
Стивен напомнил Харви, что им пора отправляться в Кларендон: было бы невежливо опаздывать на встречу с вице-канцлером.— Да-да, конечно. — Харви поспешно взглянул на часы. — Надо же, уже половина пятого.Они покинули «Гарден-Парти» и быстрым шагом направились в сторону Кларендона. По дороге Стивен объяснил, что в Оксфордском университете Кларендон является чем-то вроде Белого дома: там располагаются все административные кабинеты.Кларендон, огромное представительное здание постройки восемнадцатого века, неопытный гость легко мог принять за колледж. Лестница из нескольких ступеней вела ко входу в просторный вестибюль, попав в который тут же начинаешь понимать, что находишься в великолепном старинном здании, которое используется в качестве административного с минимальными внутренними изменениями.При появлении Стивена и Харви швейцар в знак приветствия поднялся им навстречу.— Вице-канцлер ожидает нас, — сказал Стивен.Когда пятнадцать минут назад пришёл Робин и сказал, что мистер Хабаккук просил подождать его у него в кабинете, привратник несколько удивился и с подозрением посмотрел на человека в полном академическом облачении: вице-канцлер и его свита должны были покинуть «Гарден-Парти» не ранее чем через час. Приход Стивена немного рассеял его сомнения. Привратник отлично помнил фунтовую купюру, полученную за экскурсию по зданию.Он провёл Стивена и Харви в кабинет Хабаккука и оставил их там, отправив себе в карман ещё одну фунтовую бумажку.Кабинет вице-канцлера выглядел довольно скромно. Бежевый ковёр и бледные стены придавали ему вид кабинета чиновника средней руки. И только великолепная, висевшая над мраморным камином картина Уилсона Стиера Уилсон Стиер — выдающийся английский пейзажист и портретист (1860-1942).
, изображавшая деревенскую площадь во Франции, исправляла впечатление.Из огромного окна взгляду Робина открывался вид на Бодлеанскую библиотеку.— Добрый день, вице-канцлер.Робин обернулся:— А, профессор, добрый вечер. Входите, пожалуйста.— Вы помните мистера Меткафа?— Конечно. Рад вас видеть, мистер Меткаф. — Робина даже передёрнуло. Ему ещё никогда не хотелось так сильно оказаться дома, как сейчас. Несколько минут они поговорили ни о чём.Раздался стук, и в комнату вошёл Жан-Пьер:— Здравствуйте, секретарь.— Здравствуйте, вице-канцлер и профессор Портер.— Разрешите представить вам мистера Харви Меткафа.— Здравствуйте, сэр.— Уважаемый секретарь, не хотели бы немного…— Где этот молодой человек? Где Меткаф?Все трое обернулись и замерли в изумлении, глядя на девяностолетнего старика, с трудом передвигавшегося на костылях. Проковыляв к Робину, старик подмигнул ему, поклонился и громко сказал брюзгливым голосом:— Добрый день, вице-канцлер.— Здравствуйте, Хорсли.Джеймс приблизился к Харви и слегка ткнул его костылём, будто проверяя, не чудится ли ему.— А я читал о вас, молодой человек.Харви уже лет тридцать никто не называл молодым человеком. Компаньоны с восхищением смотрели на Джеймса. Они не знали, что на последнем курсе университета он сыграл в пьесе Мольера «Скупой» и зал бурными овациями не отпускал его со сцены. Его казначей был примитивным повтором Гарпагона, но, пожалуй, даже Мольер остался бы доволен его игрой. Джеймс продолжил:— Вы были чрезвычайно щедры к Гарварду.— Приятно, что вы знаете об этом, сэр, — почтительно произнёс Харви.— Не называйте меня «сэр». Вы мне сразу понравились. Зовите меня просто Хорсли.— С удовольствием, Хорсли, сэр, — выпалил Харви.Компаньоны с большим трудом сохраняли серьёзные лица.— Ну-с, вице-канцлер, — Джеймс был неподражаем, — надеюсь, вы заставили меня протащиться через весь город не ради вашего удовольствия. Что у вас здесь? И где мой херес?Стивен испугался, что Джеймс переигрывает, но, взглянув на Харви, понял, что тот просто очарован происходящим. Возможно ли, чтобы такой искушённый в определённой области человек был таким совершенно беспомощным в другой? До него только сейчас начало доходить, как за последние двадцать лет Вестминстерский мост продали, по крайней мере, четырём американцам.— Мы весьма надеемся, что мистер Меткаф заинтересуется проектами нашего университета, вот я и подумал, что присутствие хозяина университетского сундука просто необходимо.— А что за сундук? — спросил Харви.— Так называют университетское казначейство, — пояснил Джеймс громким, убедительно старческим голосом. — А вот, почитайте! — Он сунул в руку Харви «Оксфордский университетский календарь», который тот мог бы и сам купить в книжном магазине за два фунта, как это только что сделал Джеймс.Стивен терзался, какой следующий шаг ожидается от него, но тут инициативу перехватил Харви.— Джентльмены, я хочу сказать, что горжусь моим присутствием здесь, да ещё в такой день. Для меня это невероятно счастливый год. Я посетил Уимблдон, когда турнир выиграл американец. Я, наконец, приобрёл Ван Гога. В Монте-Карло чудесный хирург спас мне жизнь. И вот теперь здесь, в Оксфорде, меня окружает сама история. Джентльмены, мне доставило бы огромное наслаждение, если бы я связал своё имя с вашим знаменитым университетом.Джеймс опять вмешался:— Что вы имеете в виду? Говорите яснее! — выкрикнул он, поправляя свой слуховой аппарат.— Сэр, получив Приз короля Георга и Елизаветы на скачках в Аскоте из рук вашей королевы, я осуществил мечту всей своей жизни, а призовые деньги мне хотелось бы пожертвовать вашему университету.— Но ведь это более 80 000 фунтов! — театрально ахнул Стивен.— Если уж быть совсем точным, сэр, то 81 240 фунтов. Но почему бы мне не сказать 250 000 долларов?Стивен, Робин и Жан-Пьер онемели. Не растерялся только Джеймс и блестяще продолжил игру. Наконец-то у него появилась возможность показать остальным, почему его прадед считался одним из самых уважаемых генералов Веллингтона.— Мы принимаем ваш дар, молодой человек. Но он должен быть анонимным, — произнёс он. — Думаю, что я не преувеличиваю своих полномочий и могу вас заверить, что вице-канцлер доведёт до сведения мистера Гарольда Макмиллана и еженедельного совета, кто наш благодетель, но мы не должны устраивать из этого спектакль. Конечно, вице-канцлер, хотелось бы, чтобы вы рассмотрели вопрос о почётном звании.Робин настолько поверил в то, что Джеймс держит всю ситуацию под контролем, что только и спросил:— А как вы рекомендуете провести все это, Хорсли?— Обналичить чек, чтобы никто не смог проследить движение денег обратно к мистеру Меткафу. Нельзя, чтобы эти подонки из Кембриджа преследовали его до конца жизни. Мы же уже делали так для сэра Дэвида — и никакой шумихи.— Согласен, — сказал Жан-Пьер, не имевший ни малейшего представления, о чём говорит Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Робин, Робин, ты меня слышишь?— Да, Джеймс.— Ты где?— В ресторане «Истгейт». Идите сюда ко мне с Жан-Пьером.— Сейчас будем. Минут через пять. Может, десять. С моим гримом мне лучше особо не торопиться.Робин расплатился по счёту. Дети уже доели свою награду, и он отвёл их к ожидавшему у ресторана автомобилю, дал последние указания специально нанятому на этот день шофёру, и тот повёз мальчиков обратно в Ньюбери. Они сыграли свою роль и теперь только мешали бы ему.— Папочка, а разве ты не едешь с нами? — спросил маленький Джейми.— Я приеду, сынок, попозже. Скажите маме, что я буду после семи часов.Возвращаясь в «Истгейт», Робин увидел Джеймса и Жан-Пьера, ковылявших к нему навстречу.— Робин, что такое? Почему поменялся план? — спросил Жан-Пьер. — Я целый час одевался и гримировался.— Ничего страшного. Сейчас вы выглядите именно так, как нужно. Вы не представляете, как нам страшно повезло. Я болтал с Харви на улице, и этот нахальный негодяй пригласил меня на чай в отель «Рэндолф». Я, естественно, ответил, что это невозможно, и предложил ему прийти ко мне в Кларендон. А Стивен ещё посоветовал пригласить и вас обоих.— Разумно, — высказался Джеймс. — Не на глазах же у публики нам обдирать его, как липку.— Надеюсь, что это не чересчур умно, — заметил Жан-Пьер.— По крайней мере, весь спектакль разыграется за закрытыми дверями, — сказал Робин, — что уже намного легче. Мне никогда не нравилась идея разгуливать с Харви по улицам.— С Харви вообще непросто, — проговорил Жан-Пьер.— Итак, я приду в Кларендон в четверть пятого, — изложил новый план Робин. — Ты, Жан-Пьер, появишься через несколько минут после половины пятого, а ты, Джеймс, через пять минут после него. Все играем свои роли по плану, как если бы мы были на «Гарден-Парти».
Стивен напомнил Харви, что им пора отправляться в Кларендон: было бы невежливо опаздывать на встречу с вице-канцлером.— Да-да, конечно. — Харви поспешно взглянул на часы. — Надо же, уже половина пятого.Они покинули «Гарден-Парти» и быстрым шагом направились в сторону Кларендона. По дороге Стивен объяснил, что в Оксфордском университете Кларендон является чем-то вроде Белого дома: там располагаются все административные кабинеты.Кларендон, огромное представительное здание постройки восемнадцатого века, неопытный гость легко мог принять за колледж. Лестница из нескольких ступеней вела ко входу в просторный вестибюль, попав в который тут же начинаешь понимать, что находишься в великолепном старинном здании, которое используется в качестве административного с минимальными внутренними изменениями.При появлении Стивена и Харви швейцар в знак приветствия поднялся им навстречу.— Вице-канцлер ожидает нас, — сказал Стивен.Когда пятнадцать минут назад пришёл Робин и сказал, что мистер Хабаккук просил подождать его у него в кабинете, привратник несколько удивился и с подозрением посмотрел на человека в полном академическом облачении: вице-канцлер и его свита должны были покинуть «Гарден-Парти» не ранее чем через час. Приход Стивена немного рассеял его сомнения. Привратник отлично помнил фунтовую купюру, полученную за экскурсию по зданию.Он провёл Стивена и Харви в кабинет Хабаккука и оставил их там, отправив себе в карман ещё одну фунтовую бумажку.Кабинет вице-канцлера выглядел довольно скромно. Бежевый ковёр и бледные стены придавали ему вид кабинета чиновника средней руки. И только великолепная, висевшая над мраморным камином картина Уилсона Стиера Уилсон Стиер — выдающийся английский пейзажист и портретист (1860-1942).
, изображавшая деревенскую площадь во Франции, исправляла впечатление.Из огромного окна взгляду Робина открывался вид на Бодлеанскую библиотеку.— Добрый день, вице-канцлер.Робин обернулся:— А, профессор, добрый вечер. Входите, пожалуйста.— Вы помните мистера Меткафа?— Конечно. Рад вас видеть, мистер Меткаф. — Робина даже передёрнуло. Ему ещё никогда не хотелось так сильно оказаться дома, как сейчас. Несколько минут они поговорили ни о чём.Раздался стук, и в комнату вошёл Жан-Пьер:— Здравствуйте, секретарь.— Здравствуйте, вице-канцлер и профессор Портер.— Разрешите представить вам мистера Харви Меткафа.— Здравствуйте, сэр.— Уважаемый секретарь, не хотели бы немного…— Где этот молодой человек? Где Меткаф?Все трое обернулись и замерли в изумлении, глядя на девяностолетнего старика, с трудом передвигавшегося на костылях. Проковыляв к Робину, старик подмигнул ему, поклонился и громко сказал брюзгливым голосом:— Добрый день, вице-канцлер.— Здравствуйте, Хорсли.Джеймс приблизился к Харви и слегка ткнул его костылём, будто проверяя, не чудится ли ему.— А я читал о вас, молодой человек.Харви уже лет тридцать никто не называл молодым человеком. Компаньоны с восхищением смотрели на Джеймса. Они не знали, что на последнем курсе университета он сыграл в пьесе Мольера «Скупой» и зал бурными овациями не отпускал его со сцены. Его казначей был примитивным повтором Гарпагона, но, пожалуй, даже Мольер остался бы доволен его игрой. Джеймс продолжил:— Вы были чрезвычайно щедры к Гарварду.— Приятно, что вы знаете об этом, сэр, — почтительно произнёс Харви.— Не называйте меня «сэр». Вы мне сразу понравились. Зовите меня просто Хорсли.— С удовольствием, Хорсли, сэр, — выпалил Харви.Компаньоны с большим трудом сохраняли серьёзные лица.— Ну-с, вице-канцлер, — Джеймс был неподражаем, — надеюсь, вы заставили меня протащиться через весь город не ради вашего удовольствия. Что у вас здесь? И где мой херес?Стивен испугался, что Джеймс переигрывает, но, взглянув на Харви, понял, что тот просто очарован происходящим. Возможно ли, чтобы такой искушённый в определённой области человек был таким совершенно беспомощным в другой? До него только сейчас начало доходить, как за последние двадцать лет Вестминстерский мост продали, по крайней мере, четырём американцам.— Мы весьма надеемся, что мистер Меткаф заинтересуется проектами нашего университета, вот я и подумал, что присутствие хозяина университетского сундука просто необходимо.— А что за сундук? — спросил Харви.— Так называют университетское казначейство, — пояснил Джеймс громким, убедительно старческим голосом. — А вот, почитайте! — Он сунул в руку Харви «Оксфордский университетский календарь», который тот мог бы и сам купить в книжном магазине за два фунта, как это только что сделал Джеймс.Стивен терзался, какой следующий шаг ожидается от него, но тут инициативу перехватил Харви.— Джентльмены, я хочу сказать, что горжусь моим присутствием здесь, да ещё в такой день. Для меня это невероятно счастливый год. Я посетил Уимблдон, когда турнир выиграл американец. Я, наконец, приобрёл Ван Гога. В Монте-Карло чудесный хирург спас мне жизнь. И вот теперь здесь, в Оксфорде, меня окружает сама история. Джентльмены, мне доставило бы огромное наслаждение, если бы я связал своё имя с вашим знаменитым университетом.Джеймс опять вмешался:— Что вы имеете в виду? Говорите яснее! — выкрикнул он, поправляя свой слуховой аппарат.— Сэр, получив Приз короля Георга и Елизаветы на скачках в Аскоте из рук вашей королевы, я осуществил мечту всей своей жизни, а призовые деньги мне хотелось бы пожертвовать вашему университету.— Но ведь это более 80 000 фунтов! — театрально ахнул Стивен.— Если уж быть совсем точным, сэр, то 81 240 фунтов. Но почему бы мне не сказать 250 000 долларов?Стивен, Робин и Жан-Пьер онемели. Не растерялся только Джеймс и блестяще продолжил игру. Наконец-то у него появилась возможность показать остальным, почему его прадед считался одним из самых уважаемых генералов Веллингтона.— Мы принимаем ваш дар, молодой человек. Но он должен быть анонимным, — произнёс он. — Думаю, что я не преувеличиваю своих полномочий и могу вас заверить, что вице-канцлер доведёт до сведения мистера Гарольда Макмиллана и еженедельного совета, кто наш благодетель, но мы не должны устраивать из этого спектакль. Конечно, вице-канцлер, хотелось бы, чтобы вы рассмотрели вопрос о почётном звании.Робин настолько поверил в то, что Джеймс держит всю ситуацию под контролем, что только и спросил:— А как вы рекомендуете провести все это, Хорсли?— Обналичить чек, чтобы никто не смог проследить движение денег обратно к мистеру Меткафу. Нельзя, чтобы эти подонки из Кембриджа преследовали его до конца жизни. Мы же уже делали так для сэра Дэвида — и никакой шумихи.— Согласен, — сказал Жан-Пьер, не имевший ни малейшего представления, о чём говорит Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27