Съязвил насчет того, что, мол, ее величество удостоило посетить своих верных рабов, а потом повел себя просто отвратительно. Она и слова не могла вставить. Кроме того, у меня совершенно не было настроения ее слушать.
— Вы ее увидели в первый раз с тех пор, как…
— С тех пор как мы перестали с ней спать? Да, в первый раз. Как нетрудно догадаться, у меня за это время кое-что накопилось — вот и выплеснулось.
Джоанна понимающе кивнула.
— И она ушла, так и не сказав вам ничего?
— Да. Бог знает, почему она пришла ко мне, если ей нужна была помощь. Она ведь должна была понимать, что я ее ненавижу. Наверное, как и любой другой мужчина, с которым так поступили. Это так естественно. Почему же для нее это явилось неожиданностью?
Вопрос был риторический — и исполненный ощущения собственной вины. Похожее чувство звучало и в словах Гриффина, и, по-видимому, по той же причине. Она подумала, что все мужчины, брошенные Кэролайн, чувствуют себя виновными в том, что не смогли предотвратить ее смерть. А еще она подумала, что в этом, наверное, все-таки есть и доля вины самой Кэролайн. Адам определенно любил ее, а может быть, и Гриффин тоже, хотя и не признавался в этом, но ни тот ни другой не бросились ей на помощь, когда Кэролайн нуждалась в ней больше всего. Как говорил Адам, у нее были и другие романы, другие мужчины; были ли? И обращалась ли она к ним в последние дни своей жизни, ища поддержки в чем-то, что не решалась доверить мужу? Неужели отношения с ними закончились так плачевно, что ни один не пожелал не то что подставить ей плечо, а хотя бы просто выслушать?
— Наверное, вы ничего не смогли бы изменить, — сказала она Адаму в утешение, не потому что действительно так думала, а потому, что он хотел это услышать.
— Может быть. — Он вздохнул. — Я снова и снова повторяю себе, что она сама во всем виновата. Нельзя втаптывать людей в грязь, а потом ожидать от них хорошего к себе отношения.
— Но, кажется, большинству здешних людей Кэролайн нравилась, — нейтральным тоном заметила Джоанна. — По крайней мере, никто пока не сказал о ней ничего плохого.
— Ну конечно, она умела быть сладкой как мед, когда хотела, — таково было ее общественное лицо. Его-то и видело большинство. Но готов поспорить, что вы не нашли ни одного ее близкого друга. И особенно близкой подруги. Кэролайн не любила других женщин. Разумеется, она очень хорошо держалась и была неизменно вежлива. И чувство долга было у нее весьма развито — она много делала для города, где жила. И, в чем уж точно нет никаких сомнений, она очень любила свою дочурку…
— То есть, говоря, что она втаптывала людей в грязь, вы имели в виду мужчин? — уточнила Джоанна. Адам помялся.
— Некоторых мужчин. Я знаю в Клиффсайде по крайней мере еще одного, который прошел через это; думаю, найдутся и другие. Она была… слишком уверена в себе, слишком уверена в своей власти; по тому, как она разрывала отношения, было видно, что она привыкла бросать любовников без каких-либо объяснений.
Джоанна молча выслушивала его суждения, понимая, что они никак не могут быть объективными: брошенный любовник — не самый беспристрастный судья. Но если и впрямь существует еще один брошенный любовник, чье мнение может подтвердить или опровергнуть мнение Адама, то это меняет дело. И, может быть, именно с этим другим Кэролайн встречалась в старой конюшне?
— Не скажете ли вы, кто этот другой мужчина? — негромко спросила она. — Я бы хотела с ним поговорить.
— Нет, Джоанна. — Тут Адам был абсолютно тверд. — Его репутация ему гораздо дороже, чем мне — моя.
У Джоанны на мгновение сжалось сердце — а что, если он не хочет повредить репутации шерифа? Готова ли она к тому, чтобы это услышать?
О боже, почему я все время возвращаюсь к Гриффину? Почему не могу поверить, что он ее не любил?
Так или иначе, она не сочла себя вправе настаивать на ответе, убеждая Адама, что ей можно доверять и она никому ничего не расскажет. Вместо этого она спросила:
— А как вы узнали о нем?
— Он сам мне рассказал. Когда она его бросила, он крепко выпил, и ему нужен был собеседник. Мы с ним друзья, вот он и пришел ко мне. — Губы Адама дрогнули. — Это было задолго до моей связи с Кэролайн, и надо сказать, ничуть не послужило мне предостережением.
Задолго до. Значит, перед смертью Кэролайн встречалась не с этим любовником — если только она не вернулась на круги своя.
— Вы имеете в виду, предостережением против этой женщины?
— Да. Она бросила его без всякой причины, или по крайней мере не назвала ему никакой причины. Просто сказала, что все кончено, и упорхнула, не выясняя отношений. А он любил ее, бедняга. Для него ничего не кончено до сих пор.
«Да и для тебя тоже», — подумала Джоанна. Итак, по крайней мере двое состояли в связи с Кэролайн; были ли другие? А что Скотт? Знал ли он об этом? Подозревал ли, что жена ему неверна? Как ей узнать все это?
— Адам, вы не знаете, была у нее с кем-нибудь связь непосредственно перед катастрофой?
— Не знаю. Наверное, была, но точно не могу сказать. Точно может знать только ее последний любовник.
— В этом городе так любят сплетни, — удивилась Джоанна. — Как же ей удавалось скрывать свои романы? Особенно если их было так много.
Адам усмехнулся:
— Вот уж не знаю. Может быть, она не попалась, потому что хотела попасться. Такое, знаете ли, случается.
Это было по-своему убедительно — если только это правда. Людям, которым нечего терять, часто фантастически везет — словно судьба демонстрирует свое чувство юмора. Если Кэролайн — сознательно или подсознательно — действительно хотела, чтобы муж узнал о ее неверности, возможно, судьба решила над ней посмеяться.
Так или иначе, Джоанне теперь было о чем поразмыслить.
— Спасибо за беседу, — сказала она Адаму. — И не беспокойтесь, я никому не расскажу о вас и о Кэролайн.
— Спасибо, — пробормотал он, но было видно, что ему это безразлично.
Джоанна хотела сказать что-нибудь еще, но в конце концов, так и не придумав что, она молча повернулась и пошла к двери.
— Гроб был закрытый.
Она испуганно остановилась и оглянулась на Адама. Он невидящими глазами смотрел на розовый куст.
— Ее отпевали в закрытом гробу. Она разбилась так… что было невозможно… собрать ее. Поэтому гроб был закрытый. Я больше никогда ее не видел.
Вот почему еще, сообразила Джоанна, на нее так странно реагируют. Тела Кэролайн практически никто не видел, а для многих это важно — проститься с телом, как это принято. Так что появление женщины, так похожей на Кэролайн, вскоре после ее смерти, должно быть, вызвало еще больше пересудов и самых не правдоподобных предположений, чем предполагала Джоанна.
— Поговорите с доктором Бекетом, Джоанна, — вдруг сказал Адам. — Он знал ее, как никто другой.
Джоанна не поняла, значит ли это, что Бекет был любовником Кэролайн, но уточнять ей не хотелось; она приняла этот совет без комментариев.
— Спасибо, непременно. До свидания, Адам. — Больше ей действительно нечего было ему сказать.
— До свидания, Джоанна. — И он снова устремил взгляд на розу, названную в честь Кэролайн, и на лице его было отчаяние.
Она вышла из оранжереи, села в машину и несколько минут сидела неподвижно, стараясь избавиться от тяжелого чувства, оставшегося от разговора с Адамом, стараясь отстраниться от его страданий и навести порядок в мыслях. И когда ей это удалось, она поняла, что запуталась окончательно.
Какой же на самом деле была Кэролайн Маккенна? Застенчивой? Сдержанной? Спокойной и безмятежной — но, помилуйте, она же постоянно грызла ногти! Самоотверженная мать — и, смотрите-ка, неверная жена! Она жертвовала миллионы на нужды больницы — а своих любовников бросала на произвол судьбы без раскаяния и сожалений, ничуть не считаясь с их чувствами.
То ли ее брак не удался из-за безразличия к ней мужа — то ли, наоборот, ее собственное поведение стало причиной его холодности.
…вы сделали вывод, что я виноват бог знает в чем. Что я монстр! Чудовище из сказки.
— А вы не чудовище?
— Отчего же, чудовище. Если все вокруг говорят, что я жестокий негодяй, это ведь не значит, что все говорят не правду.
Но правда ли это? Теперь Джоанна во всем сомневалась. Действительно ли Скотт Маккенна так уж холоден и бесчувствен, как кажется? Или скорее грешен не он, грешны перед ним? Может быть, под внешней бесстрастностью он тщательно скрывает свою тайну, — может быть, он тоже один из тех мужчин, которым эта странная женщина разбила сердце?
— Черт возьми, Кэролайн, кто же ты? — пробормотала вдруг разозлившаяся Джоанна, наконец включая двигатель.
— Ты уверен? — спросил Гриффин, одной рукой потирая затылок, а другой удерживая у уха трубку. — Черт, вчера ты говорил совсем другое!
Доктор Бекет вздохнул.
— Грифф, ты не хуже меня знаешь, что чем дольше труп подвергается внешнему воздействию, особенно воздействию воды — а в ту ночь, ты же помнишь, шел сильный дождь, — тем сложнее определить время смерти. Ты говоришь, девушка собиралась незаметно выскользнуть из отеля около половины двенадцатого. Могла ли она умереть ближе к полуночи, чем мы поначалу предположили? Да, могла. В любой момент между десятью вечера и четырьмя утра. Я действительно не способен ответить точнее.
— Вот оно, удивительное могущество науки, — неуверенно произнес Гриффин.
— Все в мире имеет свой предел, — раздраженно ответил Бекет. — Если тебя не удовлетворяет мой ответ, можешь обратиться в медэкспертизу Портленда.
— Не будь ослом. Спасибо, док. — Гриффин положил трубку и уставился в изящный альбом в кожаном переплете, который лежал перед ним. — Сукин сын, — тихо сказал он себе.
— Неудачный день?
Он поднял глаза на открытую дверь кабинета, откинулся на спинку стула и пожал плечами:
— Можно сказать, да.
— Тогда я лучше попозже.
Джоанна совсем было собралась удалиться, но услышала:
— Нет-нет, заходите.
Она вошла и, сев в кресло для посетителей, осторожно начала:
— Э… возвращаясь к нашему вчерашнему разговору…
— Если вы думаете, что я не умею работать, то ошибаетесь, — перебил он довольно резко.
— Да? — Джоанна изобразила на лице недоумение. — Тогда почему вы так сердитесь?
— Ну хорошо, я действительно сплоховал. Не люблю оказываться не правым.
Джоанна слегка улыбнулась.
— Как всякая сильная личность, да?
— О себе я этого не скажу. Просто вы указали мне на то, чего сам я не видел, и мне это не очень понравилось. Вы правы — мне было проще считать смерть Кэролайн просто несчастным случаем. Мне было легче думать, что мое присутствие там ничего бы не изменило. Вы довольны?
— Кто знает, может быть, действительно ничего бы не изменилось, — тихо сказала Джоанна.
— Нет, если мы предполагаем… если я предполагаю, — быстро поправился он, — что, пока она ждала меня в старой конюшне, там что-то произошло, тогда получается, исход мог быть другим, окажись я там вовремя.
— Возможно. Но вернуть тот день и прожить его заново невозможно, и, стало быть, бесполезно мучиться чувством вины. Это не изменит того, что случилось с Кэролайн, да и вам ничего не даст. Успокойтесь, Гриффин.
Если бы он мог! Но все же он улыбнулся:
— Ладно, буду работать над этим. Но пока, каковы бы ни были мои чувства, это вряд ли меняет суть дела. А суть такова: она была одна, машину вела она, и с дороги ее никто не сталкивал. Опять все то же — отсутствие состава преступления.
Джоанна кивнула.
— С точки зрения закона, я согласна. Но с точки зрения морали? Что, если кто-то вывел Кэролайн из равновесия и тем самым спровоцировал аварию?
— Тогда, хоть убей, я не смогу его арестовать, — сухо заметил Гриффин.
Она внимательно смотрела на него своими удивительными золотистыми глазами, и вдруг он почувствовал — от того, что она увидит или не увидит, зависит не только исход сегодняшнего разговора, но нечто гораздо более важное. И, черт побери, он не имел никакого понятия, что это она такое высматривает.
Джоанна чуть улыбнулась и сплела пальцы на коленях.
— Хорошо. А что с Амбер? Еще один несчастный случай? Самоубийство?
— Что случилось? — медленно проговорил Гриффин.
Казалось, она чуть испугалась.
— Я не понимаю, о чем вы, — настороженно сказала она.
— Понимаете. Вы вошли сюда, чтобы рассказать мне о чем-то, а потом передумали.
— Но я, безусловно, имею на это право, — пробормотала она озадаченно.
— Согласен. — Голос звучал натянуто, и он понимал, что она тоже это слышит. — Но я хочу знать, почему вы передумали.
Ее лицо — ее собственное, нисколько не похожее на лицо Кэролайн, как ему теперь казалось, — не создано было для того, чтобы блефовать за покерным столом: на нем все было написано крупными буквами. Однако на сей раз это очень выразительное лицо сказало ему не больше, чем ее слова.
— Послушайте, сегодня я действительно кое-что узнала, и это меня очень удивило. Я собиралась рассказать вам об этом, но передумала, потому что это не моя тайна, и я не вправе ею распоряжаться. Кроме того, это не имеет отношения к Амбер, к вашему расследованию, так что…
— Вы узнали что-то о Кэролайн.
Джоанна ответила очень тихо:
— Но не о ее смерти. Так что это вряд ли имеет значение, правда?
— Может быть, вы позволите мне самому судить об этом?
Губы ее искривились в слабой невеселой улыбке.
— Нет, не в этот раз. Эту историю доверили мне, и насколько я понимаю, вам она ничем не может быть полезна. Простите.
Гриффину это не понравилось, что слишком явно выражал его тон.
— Что же, поскольку закон запрещает дыбу и испанский сапог, мне нечем вас принудить. Они помолчали, потом она негромко сказала:
— Ну вот, опять я все испортила, и мы, кажется, больше уже не друзья.
— А мы были друзьями? — спросил он.
— Мне так казалось. — Взгляд у нее был тревожный. — Я ошибалась?
Гриффин чувствовал себя прескверно, совершенно не зная, как быть. Такое случалось с ним нечасто. Чувства его были слишком сложны и противоречивы, а кроме того, не сознаваясь себе в этом, он почти боялся разобраться в них. У нее были тайны, которых она не хотела открывать; она отвечала не на все вопросы, безумно раздражая его. Кто такая на самом деле эта Джоанна Флинн, зачем она сюда приехала?
Он знает ее всего неделю, и еще одну неделю она пробудет здесь. У него не слишком много времени.
— Это старо, как мир, — наконец ответил он вопросом на вопрос, — но возможна ли дружба между мужчиной и женщиной?..
— В зависимости от того, чего они хотят друг от друга, — Джоанна перешла в наступление. — Вы хотите иметь друга, Гриффин?
— У меня уже есть друзья. А вы, Джоанна, что скажете? Дома, в Атланте, вас ждет мужчина?
Она отвела глаза, не то чтобы занервничав, но определенно насторожившись.
— Флирт на рабочем месте в рабочее время. Рассматривается как нарушение общественного порядка.
— С 1879 года этот пункт отменен. Отвечайте на вопрос.
— Хорошо. Нет, дома, в Атланте, меня не ждет мужчина. — Ее золотистые глаза стали непроницаемыми. — Все закончилось около двух лет назад. Вы удовлетворены?
— Почти. — Он продолжал бесстрастно, как на допросе:
— Что положило конец вашим отношениям?
Она нахмурилась.
— Я убила его и закопала труп в саду под кустом роз.
— А серьезно?
— Полная несовместимость, — со вздохом призналась она. — Он хотел, чтобы я жила его жизнью. Его! Но дело в том, что я люблю сама за себя думать, сама для себя решать, что надеть и что сказать. Так что когда он во второй раз предложил мне не носить брюк и держать при себе свои размышления, я послала его прогуляться. Куда-нибудь подальше. Теперь вы удовлетворены?
— Разумеется: кстати, он полный идиот. — Не дав ей возможности перебить его, Гриффин без паузы продолжал:
— Мне кажется, тетушка Сара могла бы вами гордиться.
Со смехом, в котором слышалось явное облегчение, Джоанна сказала:
— Первым делом она бы меня хорошенько отругала за то, что я вообще с ним связалась. А вот вы бы ей, вероятно, понравились.
— Благодаря природному обаянию? — улыбнулся он.
— Это, конечно, большой плюс. Но вы бы ей понравились потому, что она обожала темноволосых и темноглазых мужчин. Забавно, что ни один из ее мужей не был брюнетом. Она говорила, что на Юге действительно интересны только блондины.
— Мне кажется, это чудовищное предубеждение, — уверенно заявил Гриффин.
— Может быть, но она свято в это верила. Все четыре ее мужа были светловолосы.
— И, заметьте, она пережила их всех. Это о чем-то да говорит.
Джоанна опять засмеялась, но тут одна из помощниц Гриффина, коротко постучав в открытую дверь, вошла в кабинет.
— Простите, босс, — сказала она. — Мне кажется, вы захотите с этим ознакомиться.
Он взял бумагу, и веселость как рукой сняло. Он знал, что там, но все же спросил:
— Плохие новости?
— Могли бы быть лучше, — сдержанно ответила она.
— О'кей. Спасибо, Миген.
Бросив быстрый взгляд на Джоанну, та вышла, а Гриффин стал читать короткое сообщение. Как и предупреждала Миген, новости могли бы быть лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35