В этот миг напряженную до судорог тишину разорвало конское ржание и топот копыт, и вскоре вошел Гефестион, весь в поту и пыли.— Войско Дария в полудне пути, — переводя дыхание, сообщил он. — Их сотни тысяч, и их костры сверкают в ночи, как звезды на небе, их боевые рога перекликаются по всей равнине.Александр встал и огляделся, словно вдруг очнулся от сна, а потом проговорил:— Идите спать. Завтра перейдем брод, а вечером, на закате солнца, соберем военный совет. ГЛАВА 11 Течение Тигра было довольно сильным, даже в месте брода, и пехотинцы, попытавшиеся перейти первыми, вскоре встретились со значительными трудностями, так как на середине реки быстрая вода доходила до груди. Особенно мешали щиты: если их держали низко, они чересчур сопротивлялись течению, и людям приходилось бросать их; а, поднимая щиты повыше, солдаты теряли равновесие, и их несло прочь.Парменион отдал приказ натянуть с берега на берег два каната и сформировать двойной кордон из привязанных друг к другу солдат без щитов — один выше по течению от брода, чтобы ломать поток воды, а другой ниже, чтобы ловить тех, кого уносило стремниной. Под прикрытием этого живого барьера старый полководец велел пропустить всю оставшуюся тяжелую пехоту. Последней переходила конница, а за ней двигались повозки с провизией и обозы с женщинами и детьми. Голова войска показалась в виду вражеских позиций во второй половине дня, но хвост еще оставался на реке Тигр, и на то, чтобы он подтянулся к остальному войску, ушел весь остаток дня.
Как и обещал, царь собрал военный совет после захода солнца, когда оба войска настолько сблизились, что со своей стороны через обширную равнину Гавгамел македонские часовые могли слышать перекличку персидских дозоров.С наступлением вечера, в начале ночной стражи, в шатре Александра зажглась лампа, и один за другом начали сходиться товарищи и высшие командиры. Вслед за Парменионом и Клитом по прозвищу Черный пришли Кен, Симмий, Мелеагр, Полисперхон. Все облобызали щеку царя и встали вокруг стола, на котором помощники Александра нанесли план сражения. Разные отряды пехоты и конницы были представлены фигурками разного цвета из царского комплекта шашек.— Почти наверняка Дарий бросит на нас боевые колесницы, — начал Александр, — чтобы расстроить наши ряды и внести сумятицу в фалангу. Но мы будем наступать косым строем, а поскольку строй врага шире нашего вследствие его численного превосходства, попытаемся обогнуть территорию, которую Великий Царь приказал разровнять для введения в бой своих колесниц. Как только увидите, что колесницы двинулись, дайте солдатам сигнал, чтобы они зашумели как можно громче, колотя мечами по щитам и крича. Кони должны испугаться. Когда колесницы окажутся на расстоянии выстрела, лучники и пращники пусть целятся в возниц. Это должно вывести многих из строя, но сами колесницы, продолжая двигаться вперед, еще могут нанести нам большой урон. На этом этапе командиры протрубят сигнал открыть в строю бреши, чтобы пропустить их, а потом поразить сзади. Когда атака боевых колесниц захлебнется, фаланга нападет на вражеский центр вслед за тяжелой конницей гетайров и фракийскими и агрианскими штурмовиками, а я поведу «Острие» на боевые порядки самого Дария. Нам нужно пробиться и отрезать весь их левый фланг, а потом сойтись в центре и оттеснить Дария и его Бессмертных к фаланге. Отряды Кратера и Пердикки должны выдержать вражеский натиск и контратаковать. Парменион с фессалийской конницей и тремя батальонами педзетеров останется в резерве в глубине нашего левого фланга, чтобы нанести решающий удар. Правый фланг нашего строя будут держать греческие союзники и наемники под общим руководством Черного. Их задача — противодействовать возможному окружающему маневру левого фланга персов, чтобы «Острие» успело разбить вражеский центр. Вопросы есть?— Один, — сказал Селевк. — Зачем принимать бой на территории, выбранной противником?Александр как будто заколебался, не зная, отвечать или нет, а потом подошел к нему и посмотрел прямо в глаза.— Знаешь, сколько крепостей разбросано по державе Дария отсюда до гор Паропамиса Паропамис — современный Гиндукуш.
? Знаешь, сколько там укрепленных перевалов, сколько скал и обнесенных стенами городов? Мы до седых волос завязнем в тщетных и кровопролитных схватках и будем постепенно терять наших солдат; за долгие годы мы обескровим нашу родину, забирая цвет ее юношества, и обречем ее на быстрый упадок. Дарий думает, что составил ловкий план — заманить меня на это место и уничтожить. А я сделал вид, что попался. Он не знает, что это я так решил и что в последний момент все равно разобью его.— Каким образом? — снова спросил Селевк, не отводя глаз.— Увидишь на рассвете, — ответил Александр. — На сегодня все. Теперь идите к своим отрядам и постарайтесь отдохнуть, потому что завтра вам придется выложиться до последней капли пота, до последнего проблеска сил. Да будет с нами удача и благоволение богов!Все попрощались и ушли. Александр проводил их до порога, а когда никого не осталось, пошел в загородку к Букефалу, чтобы лично задать ему корма и питья. Когда животное опустило морду в ведро с ячменем, царь сказал своему коню, гладя его гриву:— Прекрасный Букефал, мой добрый друг… Завтра твое последнее сражение, обещаю. Потом ты будешь появляться только на парадах и носить меня на спине, когда мы с триумфом будем входить в города. Или мы с тобой вдвоем отправимся поскакать по холмам Мидии или по берегам Тигра и Аракса… Но сначала ты должен примчать меня к победе, Букефал, завтра ты должен мчаться быстрее ветра, быстрее персидских стрел и дротиков. Ничто не должно сдержать твоего натиска.Жеребец поднял гордую голову, фыркая и тряся гривой.— Ты понял меня, Букефал? Ты будешь топтать копытами индийских и касситских касситы — древние горные племена, обитавшие во 2-1-м тысячелетии до н. э. в горах Загроса (Западный Иран), на территории современного Луристана.
всадников, гирканцев и хорасмиев хорасмии — племя, жившее в пустыне Кара-Кум между Каспийским и Аральским морями.
, выдыхая огонь из ноздрей, как химера! Ты будешь увлекать за собой в яростной атаке всех своих товарищей! Ты будешь громом, что потрясает горы, и пятьсот скакунов «Острия», следуя за тобой, заставят содрогаться землю.Жеребец поскреб копытом землю и вдруг разразился вызывающим ржанием, а потом как будто успокоился и потянулся головой к груди своего хозяина, ласкаясь. Он хотел сказать, что готов и ничто в мире не остановит его.Александр поцеловал коня в лоб и ушел, направившись к шатру царицы-матери Сизигамбис, что стоял в тени нескольких сикоморов на краю лагеря. Царь велел доложить о себе, и евнух провел его в шатер, где царица-мать приняла гостя, восседая на троне.Как принято при дворе, Александр подождал, пока она позволит ему сесть, а потом заговорил:— Великая царица-мать, я пришел сказать тебе, что мы готовимся сойтись с Дарием в решительном сражении — почти наверняка последнем. К заходу солнца лишь один из нас двоих останется в живых, и я сделаю все возможное, чтобы победить.— Знаю, — ответила Сизигамбис.— Это может означать смерть твоего сына.Царица торжественно кивнула головой.— Или мою, — чуть погодя добавил Александр.Сизигамбис подняла полные слез глаза и вздохнула:— В любом случае для меня это будет печальный день. Как бы ни обернулись дела, каков бы ни оказался исход сражения. Если ты победишь, я потеряю сына и родину. Если ты погибнешь, я потеряю человека, которого научилась любить. Ты обращался со мной с сыновней любовью и с почтением относился ко всем членам моей семьи, как никогда не поступал ни один победитель. Ты тоже, мой мальчик, завоевал место в моем сердце. И потому я могу лишь страдать. Мне не принесут утешения чистосердечные молитвы Ахура-Мазде о том, чтобы он даровал победу моим соотечественникам. Ступай, Александр, и да будет тебе дано невредимым увидеть закат завтрашнего дня. Вот мое единственное благословение.Царь поклонился и вышел, возвращаясь в свой шатер. В последние часы перед отдыхом лагерь кипел деятельностью. Собравшись в кружки, солдаты сидели на земле и ужинали, ободряя друг друга перед грядущим сражением. Они хвастали своими подвигами, пили, играли в кости на деньги, которых всегда в избытке получали из сундуков Евмена, развлекались танцами проституток, что следовали за войском на подручном транспорте. Другие проводили этот вечер в лагере торговцев, где многие завели себе постоянных подруг и успели нарожать маленьких детей, к которым привязывались с каждым днем все более.В этот решающий час наличие глубоких чувств являлось для них источником утешения и в то же время тревоги. Неминуемое сражение, исход которого предсказать невозможно, могло принести им славу и богатство, а могло — смерть или, еще хуже, унизительное рабство.Александр добрался до своего жилья, пройдя из конца в конец почти весь лагерь. Лептина вышла на порог встретить его и поцеловала руки.— Мой господин, тут без тебя случился странный визит. Явился какой-то человек. Он принес тебе угощение на ужин. Я никогда раньше его не видела, но он не вызвал у меня доверия — возможно, пища отравлена.— Ты выбросила ее?— Нет, но…— Дай мне взглянуть.Лептина проводила царя в помещение для трапез и показала блюдо. Александр с улыбкой покачал головой.— Дрозд на вертеле. — Он прикоснулся к нему. — И даже еще не остыл. Где этот человек?— Ушел, но оставил вот это. — Она показала маленький папирусный свиток.Александр быстро пробежал его глазами, после чего торопливо вышел и позвал своего оруженосца:— Приготовь мне сарматского гнедого, быстро. Оруженосец бросился к загородке и вскоре вернулся с оседланным конем. Царь вскочил в седло и галопом поскакал прочь, так что даже охрана не успела сообразить, что происходит. Когда солдаты были готовы догонять Александра, он уже исчез в пустыне. ГЛАВА 12 Александр примчался в маленькую деревушку, состоявшую всего из нескольких домов, сложенных из грубых кирпичей и битума; она располагалась на полпути между его лагерем и рекой, которую он сегодня пересек. Подъехав к колодцу, выкопанному под пальмами, царь спешился и стал ждать.Вскоре из-за невысоких холмов на востоке взошла луна. Ночное светило рассеяло свой тихий свет по жнивью, золотым кольцом окружавшему деревню, и по бескрайней пустыне, простершейся на необозримую даль за этим обработанным клочком земли. Царь пустил коня пастись среди пучков травы, пробивавшейся между пальм. И вот он увидел маячившую на юге фигуру. По дороге — правильнее было бы сказать, по тропинке — ехал на верблюде Евмолп из Сол.— Можешь спокойно слезть, — сказал Александр, заметив его настороженный взгляд. — Перитас остался в лагере.— Приветствую тебя, великий царь и владыка Азии, — начал осведомитель, но Александр, не имея лишнего времени, прервал его:— Я прочел то, что ты мне принес. Тебе удалось узнать еще что-нибудь?— Должен сказать правду: я и раньше знал, что Мазей очень удручен, убежденный в том, что для державы Кира Великого настал последний час. Я попросил Гефестиона, когда тот окажется у Тапсакского брода через Евфрат, уговорить его перейти на нашу сторону. Однако Гефестион отказался. Он, видимо, считал, что переманивать противника нехорошо и бесчестно.— И я думаю так же.— Лучше скажем: он думал так же, как ты.— Если тебе так угодно.— Хорошо. Но богиня Тихэ повернулась в нашу сторону: очевидно, она питает к тебе слабость, мой государь. Ты не поверишь, но именно через Гефестиона Мазей и связался с нами. Он вручил ему статуэтку под видом подарка для меня, и я получил ее, когда по делам находился между Тиром и Дамаском. Внутри я нашел послание Мазея, содержание которого сообщил тебе устно через гонца, когда ты с войском подходил к броду через Тигр. Но потом я захотел приехать сам, желая убедиться в том, что послание доставлено надежно.— Да. Я видел твоего дрозда на вертеле.— Неплохо придумано, а? Мои слуги поймали этого красавчика в сети сегодня утром, и мне пришла в голову мысль таким оригинальным способом назвать тебе мой пароль.— Тебе это удалось.— Так что именно передал тебе гонец?— Мазей предлагает мне помощь на поле боя, а взамен просит оставить его сатрапом Вавилонии. Сообщает, что его части выстроятся на правом фланге войска Дария и, что я могу безопасно ослабить мой левый фланг, чтобы сосредоточить силы в другом месте, где мне грозит окружение. Я правильно понял?— Совершенно верно. И тебе не кажется, что это честное предложение?— Ты бы доверился предателю?— Да, если предложение выгодно обоим, а мне кажется, так оно и есть. Мазей не верит, что Дарий может тебя разбить. Он считает, что ты выйдешь победителем, и потому предлагает тебе нечто, желая получить нечто взамен. Ты из этого извлечешь несомненную выгоду, и он — тоже.— А теперь только представь себе, что он лжет: я оголяю мой левый фланг, чтобы усилить правый, предвидя обход персидской конницы в этом месте; Мазей же врезается в мой левый фланг и заходит мне в тыл, когда я готовлюсь бросить в атаку «Острие». Катастрофа. Можно сказать, конец.— Верно. Но если не рисковать и не верить обещанию Мазея, ты все равно можешь проиграть, потому что персов гораздо больше, чем вас. К тому же ты решил принять бой в месте, выбранном Великим Царем. В самом деле, дилемма.— Тем не менее, сейчас я вернусь в свой шатер и спокойно усну.В неверном свете луны Евмолп попытался рассмотреть выражение лица своего собеседника, но не смог различить ничего особенного, что раскрыло бы его намерения.— Так что мне передать Мазею этой ночью? — уточнил Евмолп. — Как видишь, я переоделся сирийским купцом и скоро явлюсь к нему, чтобы сообщить твой ответ.Александр схватил за поводья своего гнедого и одним махом вскочил в седло.— Скажи, что я принял его предложение, — ответил он и двинулся прочь.— Погоди! — остановил Александра Евмолп. — Еще кое-что может тебя заинтересовать: в лагере Дария находится тот паренек, сын Барсины. Он собирается завтра принять участие в сражении.На несколько мгновений Александр замер на своем скакуне, словно это известие парализовало его, потом вдруг очнулся и, пришпорив коня, скрылся в облаке пыли. Евмолп покачал головой и, обдумав про себя этот короткий диалог, опустил своего упрямого верблюда на колени, после чего, кряхтя, залез в седло. Потом прикрикнул на животное, и верблюд поднялся сначала на задние ноги, отчего седок чуть не вывалился вперед, а потом на передние, отчего тот чуть не рухнул назад. Наконец верблюд выровнялся и, подгоняемый пинками своего седока, побежал к персидскому лагерю.Александр увидел, как навстречу галопом скачет отряд гетайров из царской охраны во главе с Гефестионом, и остановился.— Куда это вы? — осведомился он.— Куда это мы? — переспросил Гефестион вне себя. — И ты еще спрашиваешь? Разыскивать тебя! Ты покинул лагерь, никому ничего не сказав, чтобы прогуляться ночью по территории, кишащей вражескими дозорами, — и это накануне сражения, которое решит нашу судьбу. К счастью, один часовой заметил тебя и доложил своему командиру. Мы чуть не померли со страху, а ты…Александр остановил его жестом руки.— Это касалось одного дела, которое я должен был выполнить в одиночку, но хорошо, что вы здесь. Кто командир этой части?Вперед вышел один молодой горец из Линкестиды.— Я, государь. Меня зовут Евфранор.— Выслушай меня, Евфранор: когда мы вернемся в лагерь, ты со своими людьми отправляйся по этой тропе в деревню, что в десяти стадиях отсюда, и там оставь половину своего отряда под командованием надежного человека. С другой же половиной проследуй к берегу Тигра и подожди там, пока не услышишь, как с другого берега кто-то крикнет: «Где дорога на Вавилон?» Ты ответишь: «Дорога идет отсюда!» — а потом отведешь этих людей в лагерь и отдашь в распоряжение Кратера.— Лично ему, государь?— Лично ему, Евфранор. Следуй в точности этим моим распоряжениям, от этого зависит судьба всех нас.— Спи спокойно. Никто из нас не сомкнет глаз, и никто не проскользнет между бродом и деревней без нашего позволения. Этого ты от нас хочешь, верно?— Именно. А теперь поехали.— Кого это мы ждем? — спросил Гефестион, поворачивая коня в направлении лагеря.— Увидишь. А пока поехали назад: у нас не так много времени, чтобы выспаться до рассвета.Они вернулись в лагерь и разделились: Гефестион отправился к своему отряду «Острия», а Александр пошел в шатер к Барсине. Она встретила его поцелуем.— Я слышала, что ты уехал куда-то один, и волновалась.Александр прижал ее к себе, ничего не сказав.— Завтра ты поведешь в бой свою конницу, правда?— Да.— Зачем подвергать себя смертельной опасности? Если с тобой что-то случится, твои солдаты останутся без командира.— У царя есть свои привилегии, но, когда его солдаты идут навстречу опасности, он должен быть готов умереть первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Как и обещал, царь собрал военный совет после захода солнца, когда оба войска настолько сблизились, что со своей стороны через обширную равнину Гавгамел македонские часовые могли слышать перекличку персидских дозоров.С наступлением вечера, в начале ночной стражи, в шатре Александра зажглась лампа, и один за другом начали сходиться товарищи и высшие командиры. Вслед за Парменионом и Клитом по прозвищу Черный пришли Кен, Симмий, Мелеагр, Полисперхон. Все облобызали щеку царя и встали вокруг стола, на котором помощники Александра нанесли план сражения. Разные отряды пехоты и конницы были представлены фигурками разного цвета из царского комплекта шашек.— Почти наверняка Дарий бросит на нас боевые колесницы, — начал Александр, — чтобы расстроить наши ряды и внести сумятицу в фалангу. Но мы будем наступать косым строем, а поскольку строй врага шире нашего вследствие его численного превосходства, попытаемся обогнуть территорию, которую Великий Царь приказал разровнять для введения в бой своих колесниц. Как только увидите, что колесницы двинулись, дайте солдатам сигнал, чтобы они зашумели как можно громче, колотя мечами по щитам и крича. Кони должны испугаться. Когда колесницы окажутся на расстоянии выстрела, лучники и пращники пусть целятся в возниц. Это должно вывести многих из строя, но сами колесницы, продолжая двигаться вперед, еще могут нанести нам большой урон. На этом этапе командиры протрубят сигнал открыть в строю бреши, чтобы пропустить их, а потом поразить сзади. Когда атака боевых колесниц захлебнется, фаланга нападет на вражеский центр вслед за тяжелой конницей гетайров и фракийскими и агрианскими штурмовиками, а я поведу «Острие» на боевые порядки самого Дария. Нам нужно пробиться и отрезать весь их левый фланг, а потом сойтись в центре и оттеснить Дария и его Бессмертных к фаланге. Отряды Кратера и Пердикки должны выдержать вражеский натиск и контратаковать. Парменион с фессалийской конницей и тремя батальонами педзетеров останется в резерве в глубине нашего левого фланга, чтобы нанести решающий удар. Правый фланг нашего строя будут держать греческие союзники и наемники под общим руководством Черного. Их задача — противодействовать возможному окружающему маневру левого фланга персов, чтобы «Острие» успело разбить вражеский центр. Вопросы есть?— Один, — сказал Селевк. — Зачем принимать бой на территории, выбранной противником?Александр как будто заколебался, не зная, отвечать или нет, а потом подошел к нему и посмотрел прямо в глаза.— Знаешь, сколько крепостей разбросано по державе Дария отсюда до гор Паропамиса Паропамис — современный Гиндукуш.
? Знаешь, сколько там укрепленных перевалов, сколько скал и обнесенных стенами городов? Мы до седых волос завязнем в тщетных и кровопролитных схватках и будем постепенно терять наших солдат; за долгие годы мы обескровим нашу родину, забирая цвет ее юношества, и обречем ее на быстрый упадок. Дарий думает, что составил ловкий план — заманить меня на это место и уничтожить. А я сделал вид, что попался. Он не знает, что это я так решил и что в последний момент все равно разобью его.— Каким образом? — снова спросил Селевк, не отводя глаз.— Увидишь на рассвете, — ответил Александр. — На сегодня все. Теперь идите к своим отрядам и постарайтесь отдохнуть, потому что завтра вам придется выложиться до последней капли пота, до последнего проблеска сил. Да будет с нами удача и благоволение богов!Все попрощались и ушли. Александр проводил их до порога, а когда никого не осталось, пошел в загородку к Букефалу, чтобы лично задать ему корма и питья. Когда животное опустило морду в ведро с ячменем, царь сказал своему коню, гладя его гриву:— Прекрасный Букефал, мой добрый друг… Завтра твое последнее сражение, обещаю. Потом ты будешь появляться только на парадах и носить меня на спине, когда мы с триумфом будем входить в города. Или мы с тобой вдвоем отправимся поскакать по холмам Мидии или по берегам Тигра и Аракса… Но сначала ты должен примчать меня к победе, Букефал, завтра ты должен мчаться быстрее ветра, быстрее персидских стрел и дротиков. Ничто не должно сдержать твоего натиска.Жеребец поднял гордую голову, фыркая и тряся гривой.— Ты понял меня, Букефал? Ты будешь топтать копытами индийских и касситских касситы — древние горные племена, обитавшие во 2-1-м тысячелетии до н. э. в горах Загроса (Западный Иран), на территории современного Луристана.
всадников, гирканцев и хорасмиев хорасмии — племя, жившее в пустыне Кара-Кум между Каспийским и Аральским морями.
, выдыхая огонь из ноздрей, как химера! Ты будешь увлекать за собой в яростной атаке всех своих товарищей! Ты будешь громом, что потрясает горы, и пятьсот скакунов «Острия», следуя за тобой, заставят содрогаться землю.Жеребец поскреб копытом землю и вдруг разразился вызывающим ржанием, а потом как будто успокоился и потянулся головой к груди своего хозяина, ласкаясь. Он хотел сказать, что готов и ничто в мире не остановит его.Александр поцеловал коня в лоб и ушел, направившись к шатру царицы-матери Сизигамбис, что стоял в тени нескольких сикоморов на краю лагеря. Царь велел доложить о себе, и евнух провел его в шатер, где царица-мать приняла гостя, восседая на троне.Как принято при дворе, Александр подождал, пока она позволит ему сесть, а потом заговорил:— Великая царица-мать, я пришел сказать тебе, что мы готовимся сойтись с Дарием в решительном сражении — почти наверняка последнем. К заходу солнца лишь один из нас двоих останется в живых, и я сделаю все возможное, чтобы победить.— Знаю, — ответила Сизигамбис.— Это может означать смерть твоего сына.Царица торжественно кивнула головой.— Или мою, — чуть погодя добавил Александр.Сизигамбис подняла полные слез глаза и вздохнула:— В любом случае для меня это будет печальный день. Как бы ни обернулись дела, каков бы ни оказался исход сражения. Если ты победишь, я потеряю сына и родину. Если ты погибнешь, я потеряю человека, которого научилась любить. Ты обращался со мной с сыновней любовью и с почтением относился ко всем членам моей семьи, как никогда не поступал ни один победитель. Ты тоже, мой мальчик, завоевал место в моем сердце. И потому я могу лишь страдать. Мне не принесут утешения чистосердечные молитвы Ахура-Мазде о том, чтобы он даровал победу моим соотечественникам. Ступай, Александр, и да будет тебе дано невредимым увидеть закат завтрашнего дня. Вот мое единственное благословение.Царь поклонился и вышел, возвращаясь в свой шатер. В последние часы перед отдыхом лагерь кипел деятельностью. Собравшись в кружки, солдаты сидели на земле и ужинали, ободряя друг друга перед грядущим сражением. Они хвастали своими подвигами, пили, играли в кости на деньги, которых всегда в избытке получали из сундуков Евмена, развлекались танцами проституток, что следовали за войском на подручном транспорте. Другие проводили этот вечер в лагере торговцев, где многие завели себе постоянных подруг и успели нарожать маленьких детей, к которым привязывались с каждым днем все более.В этот решающий час наличие глубоких чувств являлось для них источником утешения и в то же время тревоги. Неминуемое сражение, исход которого предсказать невозможно, могло принести им славу и богатство, а могло — смерть или, еще хуже, унизительное рабство.Александр добрался до своего жилья, пройдя из конца в конец почти весь лагерь. Лептина вышла на порог встретить его и поцеловала руки.— Мой господин, тут без тебя случился странный визит. Явился какой-то человек. Он принес тебе угощение на ужин. Я никогда раньше его не видела, но он не вызвал у меня доверия — возможно, пища отравлена.— Ты выбросила ее?— Нет, но…— Дай мне взглянуть.Лептина проводила царя в помещение для трапез и показала блюдо. Александр с улыбкой покачал головой.— Дрозд на вертеле. — Он прикоснулся к нему. — И даже еще не остыл. Где этот человек?— Ушел, но оставил вот это. — Она показала маленький папирусный свиток.Александр быстро пробежал его глазами, после чего торопливо вышел и позвал своего оруженосца:— Приготовь мне сарматского гнедого, быстро. Оруженосец бросился к загородке и вскоре вернулся с оседланным конем. Царь вскочил в седло и галопом поскакал прочь, так что даже охрана не успела сообразить, что происходит. Когда солдаты были готовы догонять Александра, он уже исчез в пустыне. ГЛАВА 12 Александр примчался в маленькую деревушку, состоявшую всего из нескольких домов, сложенных из грубых кирпичей и битума; она располагалась на полпути между его лагерем и рекой, которую он сегодня пересек. Подъехав к колодцу, выкопанному под пальмами, царь спешился и стал ждать.Вскоре из-за невысоких холмов на востоке взошла луна. Ночное светило рассеяло свой тихий свет по жнивью, золотым кольцом окружавшему деревню, и по бескрайней пустыне, простершейся на необозримую даль за этим обработанным клочком земли. Царь пустил коня пастись среди пучков травы, пробивавшейся между пальм. И вот он увидел маячившую на юге фигуру. По дороге — правильнее было бы сказать, по тропинке — ехал на верблюде Евмолп из Сол.— Можешь спокойно слезть, — сказал Александр, заметив его настороженный взгляд. — Перитас остался в лагере.— Приветствую тебя, великий царь и владыка Азии, — начал осведомитель, но Александр, не имея лишнего времени, прервал его:— Я прочел то, что ты мне принес. Тебе удалось узнать еще что-нибудь?— Должен сказать правду: я и раньше знал, что Мазей очень удручен, убежденный в том, что для державы Кира Великого настал последний час. Я попросил Гефестиона, когда тот окажется у Тапсакского брода через Евфрат, уговорить его перейти на нашу сторону. Однако Гефестион отказался. Он, видимо, считал, что переманивать противника нехорошо и бесчестно.— И я думаю так же.— Лучше скажем: он думал так же, как ты.— Если тебе так угодно.— Хорошо. Но богиня Тихэ повернулась в нашу сторону: очевидно, она питает к тебе слабость, мой государь. Ты не поверишь, но именно через Гефестиона Мазей и связался с нами. Он вручил ему статуэтку под видом подарка для меня, и я получил ее, когда по делам находился между Тиром и Дамаском. Внутри я нашел послание Мазея, содержание которого сообщил тебе устно через гонца, когда ты с войском подходил к броду через Тигр. Но потом я захотел приехать сам, желая убедиться в том, что послание доставлено надежно.— Да. Я видел твоего дрозда на вертеле.— Неплохо придумано, а? Мои слуги поймали этого красавчика в сети сегодня утром, и мне пришла в голову мысль таким оригинальным способом назвать тебе мой пароль.— Тебе это удалось.— Так что именно передал тебе гонец?— Мазей предлагает мне помощь на поле боя, а взамен просит оставить его сатрапом Вавилонии. Сообщает, что его части выстроятся на правом фланге войска Дария и, что я могу безопасно ослабить мой левый фланг, чтобы сосредоточить силы в другом месте, где мне грозит окружение. Я правильно понял?— Совершенно верно. И тебе не кажется, что это честное предложение?— Ты бы доверился предателю?— Да, если предложение выгодно обоим, а мне кажется, так оно и есть. Мазей не верит, что Дарий может тебя разбить. Он считает, что ты выйдешь победителем, и потому предлагает тебе нечто, желая получить нечто взамен. Ты из этого извлечешь несомненную выгоду, и он — тоже.— А теперь только представь себе, что он лжет: я оголяю мой левый фланг, чтобы усилить правый, предвидя обход персидской конницы в этом месте; Мазей же врезается в мой левый фланг и заходит мне в тыл, когда я готовлюсь бросить в атаку «Острие». Катастрофа. Можно сказать, конец.— Верно. Но если не рисковать и не верить обещанию Мазея, ты все равно можешь проиграть, потому что персов гораздо больше, чем вас. К тому же ты решил принять бой в месте, выбранном Великим Царем. В самом деле, дилемма.— Тем не менее, сейчас я вернусь в свой шатер и спокойно усну.В неверном свете луны Евмолп попытался рассмотреть выражение лица своего собеседника, но не смог различить ничего особенного, что раскрыло бы его намерения.— Так что мне передать Мазею этой ночью? — уточнил Евмолп. — Как видишь, я переоделся сирийским купцом и скоро явлюсь к нему, чтобы сообщить твой ответ.Александр схватил за поводья своего гнедого и одним махом вскочил в седло.— Скажи, что я принял его предложение, — ответил он и двинулся прочь.— Погоди! — остановил Александра Евмолп. — Еще кое-что может тебя заинтересовать: в лагере Дария находится тот паренек, сын Барсины. Он собирается завтра принять участие в сражении.На несколько мгновений Александр замер на своем скакуне, словно это известие парализовало его, потом вдруг очнулся и, пришпорив коня, скрылся в облаке пыли. Евмолп покачал головой и, обдумав про себя этот короткий диалог, опустил своего упрямого верблюда на колени, после чего, кряхтя, залез в седло. Потом прикрикнул на животное, и верблюд поднялся сначала на задние ноги, отчего седок чуть не вывалился вперед, а потом на передние, отчего тот чуть не рухнул назад. Наконец верблюд выровнялся и, подгоняемый пинками своего седока, побежал к персидскому лагерю.Александр увидел, как навстречу галопом скачет отряд гетайров из царской охраны во главе с Гефестионом, и остановился.— Куда это вы? — осведомился он.— Куда это мы? — переспросил Гефестион вне себя. — И ты еще спрашиваешь? Разыскивать тебя! Ты покинул лагерь, никому ничего не сказав, чтобы прогуляться ночью по территории, кишащей вражескими дозорами, — и это накануне сражения, которое решит нашу судьбу. К счастью, один часовой заметил тебя и доложил своему командиру. Мы чуть не померли со страху, а ты…Александр остановил его жестом руки.— Это касалось одного дела, которое я должен был выполнить в одиночку, но хорошо, что вы здесь. Кто командир этой части?Вперед вышел один молодой горец из Линкестиды.— Я, государь. Меня зовут Евфранор.— Выслушай меня, Евфранор: когда мы вернемся в лагерь, ты со своими людьми отправляйся по этой тропе в деревню, что в десяти стадиях отсюда, и там оставь половину своего отряда под командованием надежного человека. С другой же половиной проследуй к берегу Тигра и подожди там, пока не услышишь, как с другого берега кто-то крикнет: «Где дорога на Вавилон?» Ты ответишь: «Дорога идет отсюда!» — а потом отведешь этих людей в лагерь и отдашь в распоряжение Кратера.— Лично ему, государь?— Лично ему, Евфранор. Следуй в точности этим моим распоряжениям, от этого зависит судьба всех нас.— Спи спокойно. Никто из нас не сомкнет глаз, и никто не проскользнет между бродом и деревней без нашего позволения. Этого ты от нас хочешь, верно?— Именно. А теперь поехали.— Кого это мы ждем? — спросил Гефестион, поворачивая коня в направлении лагеря.— Увидишь. А пока поехали назад: у нас не так много времени, чтобы выспаться до рассвета.Они вернулись в лагерь и разделились: Гефестион отправился к своему отряду «Острия», а Александр пошел в шатер к Барсине. Она встретила его поцелуем.— Я слышала, что ты уехал куда-то один, и волновалась.Александр прижал ее к себе, ничего не сказав.— Завтра ты поведешь в бой свою конницу, правда?— Да.— Зачем подвергать себя смертельной опасности? Если с тобой что-то случится, твои солдаты останутся без командира.— У царя есть свои привилегии, но, когда его солдаты идут навстречу опасности, он должен быть готов умереть первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42