Эмбер рассталась с Дэнжерфилдом в гостинице, где у него были забронированы комнаты, и сразу же забыла о нем. Она сняла маленький аккуратный трехкомнатный домик, обставленный очень старой дубовой мебелью, где в кухне на стенах блестела начищенная медная посуда. Четыре дня Эмбер не вставала с постели, она отсыпалась и отдыхала. Но потом к ней вернулись силы. Ее снова стала беспокоить мысль о том, что же ей делать дальше.
— Вернуться в Лондон я не могу, это как пить дать, — мрачно заявила она Нэн, сидя на кровати и выщипывая серебряными щипчиками брови.
— Не понимаю, мэм, почему?
— Не понимаешь? Да как же я вернусь в этот поганый театр, ведь каждый городской франт будет насмехаться надо мной. Нет, я не могу вернуться туда!
— Но вы можете вернуться в Лондон, мэм, и не идти в театр, верно? Только у плохой мыши всего одна нора, — Нэн обожала заезженные афоризмы.
— Я не знаю, куда мне деваться, — пробормотала Эмбер
Нэн набрала побольше воздуха для очередной тирады, при этом не отрывая глаз от шитья:
— Мне по-прежнему кажется, мэм, что если вы поселитесь в Сити и станете вести жизнь богатой вдовы, то вам не много потребуется времени, чтобы сыскать себе мужа. Может быть, вы не хотите этого, но ведь, как говорится, нищие не выбирают.
Эмбер внимательно взглянула на нее. Потом неожиданно отбросила в сторону щипчики, отложила зеркало и откинулась на подушки, которыми была обложена со всех сторон. Несколько минут женщины молчали, Нэн даже не смотрела на хозяйку. Наконец Эмбер вздохнула и произнесла задумчиво:
— Интересно, этот мистер, как его, у которого лошадей украли, он в самом деле богат или так себе?
Мистер Дэнжерфилд два дня назад посылал справиться о здоровье Эмбер. Та ответила сухо и формально и с тех пор не вспоминала о нем.
— Может быть, мэм. У него очень красивый лакей, я у него все выспрошу.
Через пару часов Нэн вернулась раскрасневшаяся и возбужденная — по понятным причинам, решила Эмбер, — и принесла новости.
— Ну? — спросила Эмбер, лежа на спине и закинув руки за голову. Пока Нэн отсутствовала, она мрачно обдумывала свои прежние ошибки, осуждая мужчин, из-за которых, как ей казалось, все ее беды. — Что тебе удалось выяснить?
Нэн влетела в комнату, внеся струю холодного воздуха.
— Я узнала все — воскликнула она торжествующе, развязывая тесемки капюшона и бросая плащ на кресло. Она подбежала к Эмбер и села к ней на кровать.
— Я узнала, что мистер Сэмюэль Дэнжерфилд — один из богатейших людей Англии!
— Один из богатейших? Англии? — повторила Эмбер медленно, не веря своим ушам.
— Да! У него огромное состояние! О, я забыла — двести тысяч фунтов или что-то вроде. Джон сказал, что все знают о его богатстве! Он купец и он…
— Двести ты… Он женат? — спросила Эмбер неожиданно, начиная соображать.
— Нет, не женат! То есть он был женат, но его жена умерла шесть лет назад, так сказал Джон. Но у него четырнадцать детей; некоторые уже умерли… забыла сколько. Он каждый год приезжает сюда пить воды для поправки здоровья… у него был сердечный приступ. А сейчас он собирается поехать к источнику… Большой Джон будет его сопровождать!
Вдруг Эмбер откинула одеяла и стала вставать с постели.
— Пожалуй, мне тоже надо бы попить целительной водицы. Достань-ка мне зеленое бархатное платье с золотым шитьем и зеленый плащ. Достаточно ли грязно сейчас, чтобы надеть высокие башмаки на венецианском каблуке?
— Думаю, что да, мэм. — Нэн начала суетиться, рыться в незнакомых ящиках комода, извлекать платья, нижние юбки, разбрасывать ленты, подвязки, непрерывно болтая при этом.
— Подумать только, мэм! Как нам повезло! Клянусь, вы просто в сорочке родились! — Обе женщины оживились, у них давно уже не было такого хорошего настроения.
Дождь прекратился накануне, ночью похолодало, и грязь покрылась корочкой. Бледное солнце тускло светило сквозь серо-голубое небо с редкими облачками, слишком белыми и прозрачными, чтобы собраться дождю. На улицах появились местные деревенские девушки в соломенных шляпках, коротких юбочках, с корзинками в руках. Они несли яйца, свежее масло, молоко и овощи. Когда Эмбер в сопровождении Нэн и Теней шла к источнику, два молодых человека в нарядах с лентами, в шляпах с плюмажем, в длинных завитых париках и при красивых шпагах, церемонно поклонились ей и попросили разрешения представиться самим. В местах отдыха это допускалось.
Одного звали Фрэнк Киффин, другого — Уилл Уигглсуорт. Они сказали, что приехали из Лондона, чтобы убежать от одной дамы, которая настаивала, чтобы Уилл женился на ней. Эмбер не видела ни того, ни другого в театре, поэтому решила, что это мошенники, которые прикидываются джентльменами, или же младшие сыновья, которые живут на широкую ногу, не имея средств. Карточные шулеры, воры-карманники, фальшивомонетчики ловили рыбку среди наивных и ни о чем не подозревающих людей; их жертвами становились молодые деревенские эсквайры и наследницы больших состояний. Льюк Чаннелл — типичный представитель такого племени. Дик Роббинс, который жил у Матушки Красной Шапочки, тоже такой, но более умный мошенник. Вероятно, их выгнали из Лондона или другого большого города, потому что Танбридж не представлял собой плодородного места для их деятельности, и теперь они временно отошли от дел.
К неудовольствию Эмбер, они так и подскочили, когда она назвала им свое имя.
— Миссис Сент-Клер? — повторил Уилл Уигглсуорт, некрасивый, рябой молодой человек. — Клянусь, мне знакомо это имя, мадам. А тебе, Френк? Разве мы не встречали где-то миссис Сент-Клер?
— Да, конечно, уверен, что встречали, мадам. Интересно, где же это могло быть? Вы не были в Банстед Даунз в прошлом году?
«Вот черт! — подумала Эмбер. — Ведь если эти два дурака узнают, кто я такая, и об этом услышит мистер Дэнжерфилд, у меня останется шансов не больше, чем у жителя Луны!»
Но она мило улыбнулась джентльменам.
— О нет, я уверена, вы меня с кем-то путаете. Никто из вас не кажется мне знакомым, а я бы никогда не забыла, если бы видела вас прежде.
Оба восприняли эти слова как комплимент, заулыбались, сняли шляпы и поклонились.
— Ваш слуга, мадам.
Но даже и после этого они не переменили тему разговора, вероятно оттого, что больше им не о чем было говорить. Френк спросил, не бывала ли она в Мэлл, а Уилл стал уверять Френка, что они видели Эмбер в Гостиной. Она все отрицала и обдумывала способ оторваться от них. Но тут подошел мистер Дэнжерфилд и заговорил с ней:
— Вы очень хорошо выглядите, мадам. Надеюсь, ваша лихорадка прошла?
Эмбер сделала реверанс, улыбнулась и подумала, как бы она хотела, чтобы Киффин и Уигглсуорт испарились, как облачко дыма. Пока Эмбер и мистер Дэнжерфилд разговаривали о погоде и вкусе минеральных вод, два франта возились со своими ленточками, расчесывали волосы гребнями, закатывали глаза, очевидно желая, чтобы этот старикан поскорее убрался отсюда. Но когда Эмбер представила их Дэнжерфилду, ее очень позабавило, как резко изменилось их поведение. Теперь она убедилась в правильности своей догадки о том, кем они были на самом деле.
— Сэмюэль Дэнжерфилд, сэр? — повторил Уилл Уигглсуорт, и они оба насторожились. — Я знавал Боба Дэнжерфилда. То есть, мы встретились однажды в доме общего знакомого. Он из большой купеческой семьи. А вы, сэр, не родственник?
— Я — отец Боба.
— Ах, вот что. Подумать только, Френк. Отец Боба!
— О, замечательно! Передайте, пожалуйста, привет Бобу, сэр, когда вернетесь в Лондон.
— Благодарю вас, джентльмены, передам. Эмбер нервничала. Она вовсе не хотела, чтобы они продолжали разговор, выясняя ее личность в присутствии мистера Дэнжерфилда.
— Извините меня, джентльмены, но мне пора возвращаться. К вашим услугам, сэр, — она снова сделала реверанс мистеру Дэнжерфилду, но когда собралась уходить, два франта стали настаивать, чтобы она позволила навестить ее.
— Честное слово, Уилл, — сказал Френк Киффин, как только они отошли подальше от мистера Дэнжерфилда, — подумать только, мы встретили здесь отца Боба. Он, кажется, ваш близкий знакомый, миссис Сент-Клер?
— О нет. Мы познакомились, когда у него украли карету с лошадьми, и я предложила ему свою.
Уилл рассердился.
— Господь всемогущий, до чего же дошли разбойники в наше время! Это просто варварство! Они ни перед чем не останавливаются! Напасть на такого человека, как мистер Дэнжерфилд!
— Да, варварство! — согласился Френк. Эмбер остановилась на пороге своего дома и стала прощаться. В это время Уигглсуорт, внимательно рассматривавший ее лицо, вдруг радостно щелкнул пальцами:
— Теперь я знаю, кто вы, миссис Сент-Клер! Вы — актриса в театре его величества!
— Ну конечно! Вот вы кто! Я же говорил, что где-то видел вас раньше, мадам! Но почему вы скромничаете? Ведь большинство актрис…
— Актриса? — протестующе воскликнула Эмбер. — Боже, да как вам это пришло в голову? Возможно, я напоминаю одну из них, но ведь у них это обычное дело — стараться походить на благородную даму, они сами говорили мне. Нет, джентльмены, вы ошиблись. Уверяю вас, дальше партера я к сцене не приближалась. А теперь до свидания, джентльмены.
Но по веселым взглядам, которыми они обменялись, по их улыбочкам, когда они кланялись, она поняла, что отнюдь не убедила их. Закрыв дверь, Эмбер прислонилась к ней спиной и тихо присвистнула.
— Черт бы побрал этих дурней пустоголовых! Я должна как-нибудь отделаться от них!
Вечером они явились пригласить Эмбер пойти с ними в игорный дом. Первым ее желанием было отказаться. Но потом она подумала, что, возможно, там ей удастся поймать их на чем-нибудь и напугать так, что они забудут дорогу в Уэллз. И она согласилась. По дороге Френк Киффин предложил зайти к мистеру Дэнжерфилду и пригласить его.
— Вероятнее всего, бедный старик скучает в одиночестве, и хотя, видит Бог, мне отнюдь не улыбается играть вместе со старой перечницей, не могу допустить, чтобы отец Боба томился от скуки.
Но Эмбер совсем не хотела, чтобы мистер Дэнжерфилд узнал, что она актриса.
— Мистер Дэнжерфилд не играет в карты, джентльмены. Он их видеть не может и относится к ним, как квакер к попугаю. Вы же знаете этих старых пуритан.
Мужчины казались разочарованными, но согласились.
У столов игорного дома собралось меньше двух десятков человек, из них большинство местных жителей, которые ставили лишь по нескольку пенсов или шиллингов. Некоторое время Эмбер и ее спутники наблюдали за игрой, наконец, Френк Киффин предложил испытать судьбу в игре в кости: дайс, уверили они Эмбер, — самая безобидная игра в мире, и удача зависит только от ловкости рук.
— О Господи, джентльмены, — воскликнула Эмбер удивленно и застенчиво, — ведь я не умею играть. Я пришла только посмотреть и чтобы составить вам компанию. Я и денег не беру с собой, когда путешествую.
Это понравилось мистеру Киффину.
— И очень разумно поступаете, миссис Сент-Клер. В наше время путешествия — опасное предприятие. Но позвольте мне одолжить вам десять или двадцать фунтов, а то просто смотреть — это скучное занятие.
Эмбер сделала вид, что колеблется:
— Ну, я даже не знаю, стоит ли…
— Что вы, мадам! Почему бы нет? И не будем говорить о возврате с процентами, прошу вас. Только негодяй может принять процент от такой прекрасной дамы, как вы.
— Какой же вы галантный джентльмен, мистер Киффин! — сказала Эмбер, а сама подумала, что если они не хотят процента, значит у них на уме что-то другое.
Киффин и Уигглсуорт вытащили из карманов великое множество блестящих шиллингов и высыпали их на стол перед Эмбер. Ни гинеи, ни пенни никакой другой монеты среди денег не было, поэтому для Эмбер не составило труда догадаться, что этих двоих наняли фальшивомонетчики, чтобы они «отмывали» изготовленные шиллинги. Эмбер проиграла несколько фунтов, затем прекратила игру, пообещав, что пошлет в свой банк записку немедленно, так что они смогут получить долг по возвращении в Лондон.
— Но имейте в виду, миссис Сент-Клер, — сказал Уигглсуорт перед тем, как они расстались. — Мы не примем ни пенса в качестве процентов. Ни пенса.
Эмбер внимательно осмотрела некоторые монеты и убедилась, что это «черные собаки» — специально обработанные оловянные диски. Они выглядели и даже звенели совсем как настоящие, как и те, которые делал фальшивомонетчик, живший на третьем этаже в доме матушки Красной Шапочки. Эмбер подбросила одну монетку, поймала ее на лету и подмигнула Нэн.
— Уж я позабочусь об этих двух субчиках, будь уверена. Завтра утром первым делом пошлю Иеремию и приглашу к нам на обед мистера Дэнжерфилда. Минуточку… пожалуй, я надену то черное бархатное платье с белым кружевным воротником и манжетами… тогда я сойду за невинную девушку, согласна?
— Если это вообще возможно, мэм.
Когда мистер Сэмюэль приехал, Эмбер встретила его в дверях: платье с высоким воротом плотно облегало талию, волосы лежали крупными локонами, на висках черные бархатные бантики, косметика на лице столь искусная, что даже женщина не смогла бы заметить.
— Очень любезно с вашей стороны пригласить меня на обед, миссис Сент-Клер.
— Я понимаю, что нарушила правила этикета, но я послала не слишком вежливый ответ на вашу записку… простите меня, пожалуйста. Всему виною дурное самочувствие, сэр.
Эмбер знала, что ее приглашение выходит за рамки простой вежливости, но надеялась, что произведет на него впечатление скромной и невинной женщины и таким образом сможет одурачить его. Мистер Дэнжерфилд улыбался ей так, как если бы она была хорошеньким маленьким котенком.
Некоторое время они обсуждали ее болезнь, потом сели за стол, который Нэн накрыла в гостиной у камина. Большой Джон сообщил Нэн, что у его хозяина хороший аппетит, хотя врачи запретили ему много есть. Поэтому Эмбер заказала в гостинице обед из многих блюд, решив, что для нее важнее угодить мистеру Дэнжерфилду, а не его врачам.
Без больших трудностей Эмбер переключила разговор на мистера Киффина и мистера Уигглсуорта. Она сказала, будто эти господа заходили к ней вчера вечером и попросили обменять им деньги для уплаты их карточного долга. А у нее было с собой лишь пятнадцать или двадцать гиней, которые они и обменяли на шиллинги, и теперь она не представляет, как ей уложить в сундучок эту гору монет.
Как и рассчитывала Эмбер, мистер Дэнжерфилд очень встревожился из-за этой наивной историй.
— А вы хорошо знакомы с мистером Киффином и его другом?
— Боже мой, конечно, нет! Я познакомилась с ними только вчера утром у источника. Они сами представились. Знаете, в таких местах, как это, правила приличия не особенно соблюдаются.
— Вы очень молоды, миссис Сент-Клер и, как я понимаю, вероятно, не настолько хорошо знакомы с жизнью. Если позволите, я дам вам совет: не принимайте слишком много денег от этих джентльменов. Может быть, они очень честные, а может, только притворяются. Когда проживешь на свете столько, сколько я, то начинаешь понимать, что лучше всего остерегаться новых знакомых, особенно, если повстречаешь их на курорте.
— О, — расстроено произнесла Эмбер. — Я-то считала, что Танбридж Уэллс посещают люди самого благородного сословия! Меня сюда направил мой доктор, он говорил, что прошлым летом здесь была ее величество со своими фрейлинами.
— Да, так оно и было. Но там, где появляются благородные господа, там неизменно промышляют и мошенники. И они охотятся именно за такими молодыми и неопытными, как вы, мадам.
Слушая мистера Дэнжерфилда, Эмбер подняла руку и поправила бантик на виске. Это был сигнал для Нэн, которая ожидала на улице и заглядывала в окно.
— Ах, как я могла столь глупо повести себя, — сказала Эмбер встревоженно. — Я надеюсь, что…
В это мгновение в комнату вбежала Нэн и вскричала, задыхаясь:
— Боже мой, мэм! Хозяин таверны отказался принимать эти деньги! Он заявил, что они фальшивые!
— Фальшивые! Но ведь эти монеты мне дал вчера мистер Киффин!
Сэмюэль Дэнжерфилд повернулся в кресле.
— Позвольте мне взглянуть? — Он взял монету у Нэн, положил на стол и пощупал край. Обе женщины внимательно следили за его действиями. — Это фальшивая монета, — сказал он серьезно. — Те молодые люди — фальшивомонетчики. Дело серьезное и опасное. Интересно, со сколькими людьми они уже обменивались деньгами?
— Полагаю, со всеми, кто выглядел простачком! — возмущенно заметила Эмбер. — Думаю, надо вызвать констебля и посадить их куда положено!
Мистер Дэнжерфилд, однако, проявил меньшую мстительность.
— Закон слишком суров — их повесят, потом проволокут по городу и четвертуют. — Эмбер особенно не волновала судьба несчастных, но она решила, что лучше не высказывать этого. — Думаю, мы справимся с ними по-другому. Как вы считаете, миссис Сент-Клер, вы могли бы позвать их сюда под каким-нибудь предлогом?
— Да, они могут зайти в любую минуту, они пригласили меня пойти с ними к источнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56