А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Я понимаю ваши чувства, но я по-прежнему нуждаюсь в вашей помощи. Мне нужно, чтобы вы вернулись туда…
Она открыла рот от удивления.
– Вы, наверное, шутите.
– Прошу вас, – сказал Грэм. – Ради Ады Лефевр. Помогите спасти ее от этого животного, за которого она вышла замуж.
– Вы очень убедительны, сержант, но не настолько, чтобы я плясала под вашу дудку.
– Мистрис…
– Вначале вы лгали мне. Затем у вас хватило наглости рассуждать о том, что мне можно знать, а чего нельзя. А теперь вы рассчитываете, что я вернусь в этот дом…
– Неужели вам все равно, что станет с этой женщиной? Лефевр однажды сказал ей, что хотел бы избавиться от нее. Исходя из того, что мы знаем, вполне возможно, что он замышляет именно это.
– Как ни отвратителен Рольф Лефевр, нет оснований думать, что он намерен причинить вред своей жене. Ему просто наплевать на нее. Он даже не виделся с ней последние три месяца. Пока она чахнет, он развлекается с местными матронами. Если бы он хотел жениться снова, то, полагаю, нашел бы способ… покончить с ней. Ну а так… – Она пожала плечами. – Я не буду участвовать в вашей игре.
– Прошу вас, не отказывайтесь так сразу, – взмолился Грэм. – Подумайте…
– Я уже подумала. – Джоанна встала и отряхнула юбку. – Мой ответ – нет.
Грэм схватил ее за руку, когда она повернулась к выходу.
– Мистрис…
– Отпустите меня, сержант. – Джоанна попыталась вырвать у него руку, но он только крепче сжал пальцы.
– Я всего лишь хотел…
– Использовать меня и дальше? Я сыта по горло честолюбивыми мужчинами, которые пытаются манипулировать мной. Отпустите меня. Сейчас же!
Грэм усилил хватку, не позволяя ей отвести взгляд.
– Я сожалею, что утаил от вас правду, – сказал он, больше всего на свете желая, чтобы ему впредь никогда не приходилось обманывать ее.
– Конечно, сожалеете, – ядовито отозвалась Джоанна. – Теперь, потому что навсегда лишились моего доверия. Если бы не это, вам было бы гораздо легче вовлечь меня в свои хитроумные планы.
Кожа ее руки была шелковистой, за исключением огрубевших от работы кончиков пальцев, и очень горячей. Грэм обнаружил, что гладит ее ладонь, упиваясь ее теплом и неотразимой женственной мягкостью.
– Пожалуйста, – промолвил он. – Вы нужны мне. Джоанна закрыла глаза. Грудь ее бурно вздымалась и опускалась в одном ритме с его участившимся дыханием.
– Не бросайте меня, – тихо произнес Грэм. – Я наделал массу ошибок. И, возможно, продолжаю их делать. Просто… я в отчаянии.
Джоанна открыла глаза и покачала головой.
– Вы нужны мне, – повторил он, глядя ей в глаза.
– Я не могу… – Ее голос прервался. – Не могу этого позволить.
– Джоанна…
– Я не могу позволить вам использовать меня, сержант, – сказала она дрожащим голосом. – Это выше моих сил. Прошу вас, отпустите мою руку.
Грэм медлил, почти физически ощущая потребность в ней, вгрызавшуюся в его внутренности, как ненасытный голод. Джоанна была необходима ему, и не только из-за Ады Лефевр.
– Пожалуйста, – тихо сказала она. – Позвольте мне уйти.
Грэм отпустил ее руку. Джоанна повернулась и вышла в гостиную. Спустя мгновение он услышал ее шаги на лестнице.
Этой ночью он лежал без сна, прислушиваясь к приглушенным звукам наверху, когда она ворочалась на своей постели, и гадая, как вышло, что все так усложнилось.
Глава 15
На следующий день Грэм со своего ложа наблюдал через заднее окно, как Джоанна занимается еженедельной стиркой под жарким полуденным солнцем.
Она закатала рукава, повязала вокруг бедер фартук, поставила на огонь чайник и натянула веревку от дома до кухни. Наполнив корыто горячей водой, она принялась стирать, полоскать и развешивать выстиранное белье. Грэм, успевший изучить эту процедуру за предыдущие три раза, знал, что она займет у Джоанны всю первую половину дня.
Интересно, знает ли она, что он наблюдает за ней? А может, ей теперь нет до него дела?
После памятного объяснения Джоанна держалась с ним подчеркнуто холодно. Грэму не хватало ее улыбок, жестов и пьянящего ощущения близости, которое возникало у него в ее присутствии. Он наслаждался этим чувством. И ненавидел его. – Ну почему все так чертовски сложно? – прошептал он, глядя на Джоанну.
Проклятие! Он не должен предаваться любовным фантазиям, особенно если учесть, что никогда не сможет дать выхода своей страсти. Джоанна Чапмен не для него. Он никогда не будет обладать ею.
И это к лучшему.
Утихомирив свое непокорное тело, Грэм взял «Историю королей Британии» Джеффри Монмаута, нашел страницу, заложенную тесемкой – которую он предпочел бы никогда не видеть, – и прочитал несколько страниц, не запомнив ни единого слова.
Сдавшись, он снова обратил внимание на окно. Джоанна вытащила мокрую простыню из корыта для полоскания и скрутила ее в жгут, отжимая воду. Завиток бронзовых волос выбился из-под вуали и упал ей на лоб. Он выглядел таким очаровательно непокорным, что Грэм улыбнулся.
В переулке за ее спиной показался молодой человек в черном, по-видимому, священник. При виде Джоанны его лицо просияло.
Впрочем, когда он подошел ближе, стало видно, что туника у него темно-фиолетовая, а короткие песочного цвета волосы не выбриты на макушке, как полагалось духовным лицам. К тому же он оказался старше, чем Грэму показалось вначале.
Помедлив у края пустыря, он вытер лоб рукавом и подбоченился, наблюдая за Джоанной, которая, стоя спиной к нему, выжимала простыню. Он улыбался, не сводя с нее заинтересованного взгляда.
Грэм ощетинился. Подхватив костыль, он вскочил на ноги, но в этот момент незнакомец весело сказал:
– Я полагал, что воскресенье предназначено для отдыха. Джоанна стремительно обернулась, чуть не уронив влажную простыню.
– Лорд Роберт!
Выходит, она его знает. И он лорд.
Роберт… Кажется, Джоанна упоминала это имя, когда принесла апельсин с ярмарки. «Мне его дал Роберт, – сказала она, – Роберт из Рамсуика, друг Хью».
– На мой взгляд, вам не помешает помощь, миледи. Миледи? Грэм рухнул на кровать, не отрывая глаз от пары на пустыре.
– Нет-нет, – запротестовала Джоанна, когда Роберт приблизился к ней и потянулся к простыне. – Вы замочите свою прекрасную тунику.
– Может, мне станет чуточку прохладнее. Сегодня чертовски жарко. – Роберт забрал у нее простыню, встряхнул ее и повесил на веревку. – Вы не должны заниматься такой работой, леди Джоанна, – сказал он, расправляя влажную ткань. – Почему бы вам не воспользоваться услугами прачки?
Джоанна вытерла руки о фартук и, к разочарованию Грэма, Убрала выбившуюся прядь под шарф.
– Я не могу себе этого позволить.
Грэм восхитился ее прямотой и улыбнулся, когда завиток волос снова выбился наружу.
Роберт кивнул, явно удрученный тем фактом, что «леди Джоанна» так обеднела, что не может позволить себе нанять прачку.
Повисло молчание, пока Джоанна не нарушила его:
– Вот так.
Роберт прищурился, глядя на солнце:
– Ну и жарища.
– Может, выпьете воды? – спросила она. Он оживился:
– С удовольствием.
Джоанна принесла из кухни кружку, наполнила ее водой из колодца и протянула ему. Он выпил воду залпом, вздохнул и вернул ей кружку.
– Еще? – спросила она.
– Нет, этого вполне достаточно. Она нерешительно улыбнулась. Он ответил ей улыбкой.
Грэм стиснул челюсти так крепко, что заныли зубы.
– Миледи… – начал Роберт, шагнув к ней. – Я не совсем представляю, как вести себя в данной ситуации. По правилам мне следовало бы… э-э… обратиться к вашему отцу и обсудить с ним все вопросы.
Глаза Джоанны расширились. Ее взгляд метнулся в сторону окна, встретившись с взглядом Грэма за мгновение до того, как Роберт взял ее за руки.
– Но поскольку мне известно, – продолжил он, – что вы не поддерживаете отношений с вашим отцом…
– Милорд.
– Я обратился к Хью, но он лишь посмеялся надо мной. Он сказал, что мне следует поговорить непосредственно с вами, и потому я здесь полагаю, вы уже догадались, что я хочу.
– Не здесь, – перебила его Джоанна. Он взглянул в сторону дома.
– Вы хотите, чтобы мы поговорили внутри?
– Нет! Давайте пройдемся – Явно взволнованная, она суетливо дергала за завязки фартука. Грэм искренне сочувствовал ее положению. В самом деле, не может же она допустить, чтобы он подслушал, как этот тип предлагает ей руку и сердце, когда считается, что она замужем? В то же самое время что-то у него внутри корчилось в агонии. «Heт! – хотелось крикнуть ему. – Ты не можешь выйти за него замуж. Я не позволю этого!»
«Успокойся! Радуйся за нее!» – приказал себе Грэм, глядя, как она уходит с лордом Робертом. Для нее это отличная партия. Придется ему забыть о том, чего он хочет, но не может иметь, о том, в чем он так нуждается и без чего должен обойтись. Придется забыть о лихорадочных мечтаниях и тоске, не обращать внимания на пустоту внутри, которую он не может ничем заполнить, и найти в своем сердце достаточно великодушия, чтобы радоваться за Джоанну.
Стоя рядом с Робертом на заросшем травой берегу ручья, пересекавшего центр города, Джоанна смотрела на трех девчушек восьми-девяти лет, резвившихся в воде дальше по течению. Они с визгом гонялись друг за другом, хихикая и плескаясь водой, в промокших насквозь простеньких платьицах.
– Вот кому прохладно в такую жару, – заметила Джоанна.
– Джиллиан обожала плескаться в воде – Улыбка Роберта окрасилась печалью. – В жаркие дни она забиралась в пруд в одной рубашке. Моя жена бранила ее, но я всегда становился на ее сторону. В ее возрасте я делал то же самое.
Джоанна вспомнила слова Хью: «Джиллиан было всего десять, и он обожал дочь. Он сам вытащил ее тело из реки»
– Мне очень жаль, – сказала она, коснувшись его руки – Это так ужасно…
– Я стараюсь не думать об этом, – сказал Роберт – Все равно я не могу вернуть ее назад.
Любопытно, отметила Джоанна, он сказал «ее», а не «их» Хотя, с другой стороны, его брак был союзом по расчету, а Джиллиан была его первым ребенком, его плотью и кровью.
– И потом, у меня остались две дочери, которые нуждаются в заботе, – продолжил Роберт. – Им нужна мать, миледи. – Он взял ее за руку.
«Им нужна мать, а не мне нужна жена», – снова отметила Джоанна.
– Вы окажете мне честь, – сказал Роберт, – если согласитесь выйти за меня замуж.
Джоанна тяжело вздохнула.
– Это вы оказываете мне честь, милорд, особенно учитывая разницу в нашем общественном положении.
– Для меня это ничего не значит. Вы настоящая леди во всех отношениях – куда больше, чем эти глупенькие девицы которых подсовывают мне родители.
– В качестве невест?
Он удрученно кивнул.
– Ни одной старше шестнадцати или хотя бы с капелькой мозгов. Я не имею ни малейшего намерения доверять воспитание своих дочерей такому же ребенку.
– А леди Маргарет? – тихо спросила Джоанна. Он отпустил ее руку.
– А при чем здесь она?
Джоанна помедлила, тщательно подбирая слова.
– Она прекрасно обращается с вашими дочерьми, а они, насколько я могу судить, очень привязаны к ней.
Роберт перевел взгляд на трех девочек, шумно плескавшихся в воде.
– Она всегда любила детей.
– Я тут подумала… если вы снова женитесь… если мы поженимся… – Джоанна замолчала, колеблясь, затем решительно продолжила: – Леди Маргарет останется в Рамсуике?
Он бросил на нее острый взгляд.
– Нет. Это было бы… – Он отвел глаза, явно смущенный. – Это ни к чему. – Джоанна подозревала, что он хотел сказать: «Это было бы неправильно». – У девочек будете вы, чтобы заботиться о них, как это делала их мать. Они не будут нуждаться в Маргарет.
– Значит, она вернется в свою семью?
Роберт покачал головой, глядя на видневшуюся вдали церковь Святого Стефана, построенную прямо на берегу ручья.
– Мы обсуждали с ней этот вопрос. Когда я женюсь, она примет священные обеты.
– Маргарет собирается стать монахиней? Он кивнул, не глядя на нее, и стиснул зубы.
– Монахиней-учительницей, так что она сможет быть с детьми.
– Мне не показалось, что она… настолько набожна. Роберт не ответил и не посмотрел на нее.
– Кэтрин и Беатрикс будут скучать по ней, – заметила Джоанна.
– Дети быстро привыкают… быстрее, чем мы. – Деланно улыбнувшись, Роберт снова взял ее за руку. – Вы хорошая женщина, леди Джоанна, и я хочу, чтобы вы согласились выйти за меня. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы быть вам хорошим мужем. Я никогда… – Он помедлил в замешательстве. – Хью рассказал мне о вашем муже. Я никогда не стану обращаться с вами подобным образом.
– Знаю, это вам несвойственно.
– Вы не обязаны давать мне ответ сегодня, – сказал Роберт. – Я понимаю, что здесь есть о чем подумать. Вы свяжете себя не только со мной, но и с моими детьми – и с Рамсуиком тоже. Там я многое делаю собственными руками. Одеваюсь в кожаные штаны и рубахи, как мои крестьяне, и, боюсь, моя одежда часто попахивает навозом.
Джоанна рассмеялась. После Прюита это звучало божественно.
– Если вы опасаетесь, что я попытаюсь изменить вас, то напрасно.
– У меня этого и в мыслях не было.
Возможно, это одна из причин, почему он предпочел ее праздным девицам, с которыми его пытались свести отец и мать. Не приходилось сомневаться, что родители по-прежнему имели большое влияние на Роберта – ведь это из-за них он продолжал отказываться от Маргарет, – но на этот раз он по крайней мере решил выбрать жену сам.
Роберт взял ее вторую руку и посмотрел ей в лицо.
– Можно, я поцелую вас?
– Да.
Склонившись, он слегка прижался губами к краешку ее рта, практически не коснувшись их. Джоанна ощутила щекочущее Тепло, прикосновение его шершавого подбородка и больше ничего. Сердце не ускорило свой ритм, дыхание не участилось. И большего не хотелось.
Грэму Фоксу не надо было даже дотрагиваться до нее. Достаточно было стоять рядом с ним, чтобы воздух между ними потрескивал от напряжения, как атмосфера перед грозой. Несколько раз, когда им приходилось прикасаться друг к другу она испытывала что-то вроде удара молнии, пронзавшего ее в самых сокровенных местах. Да что там! Когда он смотрел на нее, ее кожа покрывалась мурашками под одеждой.
Роберт из Рамсуика при всей его привлекательности и благородстве не в состоянии заставить ее трепетать от желания. Сможет ли она научиться любить его? Возможно, учитывая, что он ей очень нравится. Как минимум она могла бы привязаться к нему. Разве может быть иначе? Пожалуй, он самый лучший человек из всех, кого она когда-либо знала.
Роберт никогда не станет использовать ее в своих целях – кроме как в качестве замены матери для его детей, но он был честен в этом вопросе с самого начала. И невозможно вообразить, чтобы он привел в их дом другую женщину. Он просто не способен на подобную низость. Больше ей не придется испытывать боль предательства.
– Я привезу девочек в город накануне Иванова дня, – сказал он. – То есть через десять дней, двадцать четвертого июня. Как вы думаете, этого достаточно, чтобы вы приняли решение?
– Да. Я дам вам ответ.
– Мы могли бы встретиться на перекрестке перед церковью Святого Михаила.
– Хорошо, я приду.
Глава 16
– Я иду на рынок, – сообщила Джоанна Грэму на следующее утро, что было бессовестной ложью. Если он может лгать ей с невинным видом, рассудила она, то и она сможет, правда, ложь давалась ей с трудом.
– А как же лавка? – поинтересовался он, вытирая бритву тряпкой. Как ему удается выглядеть таким чертовски привлекательным с лицом, наполовину покрытым мыльной пеной, было выше ее понимания.
– Ничего, открою чуть позже обычного. По утрам у меня не много покупателей. Вообще-то теперь, – сказала Джоанна нервно теребя ручку своей корзинки, – когда деньги перестали быть такой проблемой, я могла бы открывать лавку позже, чтобы успевать делать кое-какие дела.
– Разумно. – Грэм пригнулся, чтобы видеть себя в небольшом зеркальце, приподнял подбородок и прошелся лезвием по горлу.
– Просто я хотела, чтоб вы знали, где я, – брякнула Джоанна, пятясь к выходу из кладовой, и тут же обругала себя за чрезмерную болтливость.
Грэм взглянул на нее, не прерывая бритья.
– Спасибо, – сказал он, задержав на ней взгляд чуть дольше, чем казалось необходимым.
Выйдя через заднюю дверь, Джоанна направилась к кухне, перед которой с пустой миской в руках сидел Томас-арфист, покончивший с порцией овсянки, которую она дала ему ранее.
– Еще овсянки, Томас?
– Нет, мистрис. – Он похлопал себя по животу. – Я наелся. Вот передохну малость и двинусь дальше.
– Сиди сколько хочешь, – сказала Джоанна, прежде чем скрылась в кухне. Не много находилось мест, где такие бедолаги, как Томас, могли присесть – все чурались прокаженных, опасаясь заразиться, – и Джоанна поставила перед своей кухней бочонок, предназначенный для него лично. Рядом она держала ведро со свежей водой, чтобы он мог попить или умыться.
В крохотной кухне было прохладно благодаря каменным стенам. Джоанна положила немного овсянки в чугунный горшочек с плотно прилегающей крышкой и поставила его на дно корзинки, где уже лежал ломоть ржаного хлеба и кусок сыра, завернутые в льняную салфетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34