Гораздо легче было критиковать ее и смеяться над ней, когда она проявляла какие-то усилия и желание что-то сделать.
— О Господи! Бен нашел ее!
Он наполовину плыл, наполовину шел по дну, толкая Джульетту впереди себя и держа ее за воротник пальто. Когда он добрался до места, где можно было стоять, то поднял ее, держа на вытянутых руках, и, спотыкаясь, направился с ней к берегу.
Все молчали. Когда Бен вышел из воды, он перевернул Джульетту. Из ее рта хлынул целый фонтан воды, но она не дышала.
Зоя вцепилась в Клару:
— Она мертва!
Когда Зоя осмелилась снова взглянуть, она увидела, что Бен и Том положили Джульетту на землю, голова ее была повернута набок, и Том нажимал ей на спину. При каждом его нажиме изо рта Джульетты вырывался фонтан воды. Остальные спасатели шатаясь выходили из воды и спешили разжечь костер на берегу, как и велел им Том. Миссис Эддингтон передавала мужчинам одеяла и полотенца, в то время как они срывали с себя одежду. Их головы и бороды были покрыты ледяной коркой.
Том поднял голову, сделав знак Зое и Кларе приблизиться.
— Она жива, но жизнь в ней едва теплится. Снимите с нее мокрую одежду. Бен, вы тоже идите сюда! Живо снимайте одежду, пока она не примерзла к вашему телу.
Клара кое-как усадила Джульетту. Лицо у нее было белым, как у трупа, голова качалась, как головка одуванчика. При каждом, даже слабом, покашливании изо рта ее вырывалась струйка воды пополам с желчью, пачкая углы губ. Она выглядела оцепеневшей и ничего не понимающей, но дышала.
В горле Зои заклокотали рыдания — она чувствовала безмерное облегчение, потом принялась стаскивать с Джульетты пальто, в то время как Клара снимала с нее промокшие башмаки и шарила у нее под юбками, пытаясь сорвать намокшие чулки.
Недалеко от них Том помогал Бену раздеться. Бен так дрожал, что кусочки льда градом сыпались из его волос и бороды. Когда он оказался почти нагим, миссис Эддингтон подошла ближе и сунула ему в руки полотенце и одеяло, потом торопливо отвернулась.
— Боже мой, — пробормотала Клара после того, как разорвала корсет Джульетты. Она не смогла его расстегнуть, потому что пуговицы намертво примерзли к ткани. Потребовалось бы слишком много времени, чтобы высвободить их. — Она носит корсет! Я-то думала, что мы все от него отказались.
Они уже добрались до панталон Джульетты, когда Зоя шумно выдохнула и удержала руку Клары.
— Для Джульетты предстать нагой перед несколькими сотнями мужчин было бы самым ужасным кошмаром ее жизни!
Клара на мгновение задержала на ней взгляд, потом крикнула Тому и миссис Эддингтон, чтобы они подняли одеяло и держали его на весу, закрывая Джульетту от взоров остальных.
— Отличная мысль, — бормотала она, срывая с Джульетты оставшуюся одежду. Тело ее было пестрым от холода и сотрясалось от непрерывной дрожи, зубы выбивали дробь. Зоя вычесывала лед из мокрых волос Джульетты, пока Клара вытирала их полотенцем.
— Вы можете держаться на ногах?
Джульетта смотрела на нее пустым взглядом, точно не понимая. Казалось, она не узнает никого из них.
Обойдя Джульетту, Клара взяла ее под мышки и подняла. И вдруг тут же оказался Бен. Его талию опоясывало полотенце. Толстое одеяло закрывало его с головой. Он распахнул свое одеяло и, притянув к себе Джульетту, прижал ее к своему обнаженному телу и запахнул одеяло, укутав им их обоих.
Единственное, что смогла спросить Зоя:
— Вы полагаете, у вас достаточно тепла, чтобы согреть ее?
Клара набросила второе одеяло на влажную голову Джульетты.
— Растирайте ей руки и спину.
Теперь Зоя стала воспринимать гудевшие голоса собравшихся вокруг них людей. Позже, когда она вспоминала, что произошло дальше, в ее голове проносились обрывки добрых и сочувственных речей. Но сейчас она слышала только скабрезные шуточки.
— Что они там делают под одеялом? — послышался вопрос, за которым последовал неуместный взрыв смеха.
— Я бы не возражал, если бы меня поместили туда с голой и мокрой женщиной. Я бы сумел увлажнить ее чуть больше!
Это показалось Зое чересчур; дрожа от ярости, она бросилась на мужчину, позволившего себе последнее замечание. Его имя было Джек Хорват.
— Ты говоришь о достойной уважения женщине, свинья! — Она наотмашь ударила его кулаком в нос, да так, что послышался хруст. Кровь фонтаном брызнула из носа обидчика, и он в оцепенении уставился на нее.
— Молодец, маленькая леди! Он сам напросился!
— Ах, вот как! Он не сказал ничего такого, чего не пришло бы на ум каждому из нас.
Справа от Зои завязался кулачный бой, потом то же произошло и слева. И менее чем через минуту началась невообразимая свалка. Триста мужчин вопили и дрались на берегу покрытого тонким слоем льда озера Кратер.
Глава 13
Негостеприимная земля и тяжелая жизнь портили характер и истощали до предела нервы усталых людей. За долгие годы Медведь перевидал многое и наблюдал, как мужчины ломались, как тонкие прутики, и набрасывались друг на друга, готовые убить. Он видел двух многолетних партнеров, перепиливших пополам каноэ, чтобы каждому досталась половина, когда их партнерство, а с ним и дружба закончились. Он видел, как люди сходили с ума и в своем безумии совершали дикие поступки на этом пути. Но никогда он еще не видел сцены, которая предстала его взору, когда он вернулся с охоты на кроликов.
У самой кромки озера двое мужчин лупили друг друга под горой одеял, но никто не обращал на это внимания. И ни один из них не пытался обогреться у костра. Зато многие дрались, лягали друг друга ногами, топтали упавших, и драка начиналась снова. В драке участвовали по меньшей мере триста человек, и сражались они так, будто бились в рукопашном бою с лютыми врагами. Это была самая жаркая потасовка, какую только Медведь видел в жизни. И он с трудом дождался момента, когда смог ринуться в самую гущу дерущихся.
Отбросив в сторону добытых кроликов и ружье, сорвав с рук перчатки и бросив их одному из тех, кто не участвовал в драке, а только наблюдал за ней, Медведь ввязался в потасовку, ища среди дерущихся Джека Хорвата. Это был весьма подходящий момент, чтобы поквитаться с ним. Но когда он нашел наконец Хорвата, тот сидел в стороне от дерущихся, вытирая кровь из разбитого носа. Медведь узнал от нескольких участников драки, что этот «неженка» позволил женщине побить его в рукопашной схватке.
Он удачно справился с двумя разъяренными драчунами, когда увидел Зою Уайлдер, размахивающую длинным обугленным поленом и готовую огреть им любого, кого она могла им достать. Потом он увидел и Клару в самой гуще сражения. Она до неприличия высоко подоткнула юбку, чтобы та не мешала двигаться. Любой мужчина, рискнувший к ней приблизиться, получал неслабый удар между ног. Пятеро поверженных бойцов уже лежали у ее ног, держась за причинные места, стеная и время от времени испытывая приступы рвоты.
Чувство долга пересилило желание Медведя получить удовольствие от такой славной потасовки. Кто-нибудь должен был вмешаться, чтобы вывести женщин из этой свалки и избавить их от опасности получить увечье. Он попытался обуздать Клару, выкрикивая ее имя, но шум стоял такой, что его голос терялся в нем. Расшвыривая дерущихся, попадавшихся ему на пути, он наконец добрался до нее. К тому времени, когда он достиг цели, она стояла к нему спиной и как раз нанесла сокрушительный удар еще одному обидчику, и он уже, корчась, лежал у ее ног.
Барретт слегка похлопал ее по плечу и окликнул по имени. Она стремительно обернулась и в тот же момент ловко нанесла ему удар коленом в уязвимое место. Земля закачалась у него под ногами, когда он рухнул от яростно нанесенного удара. Медведь еще успел заметить, как расширились ее глаза, а руки взлетели ко рту, до того как нестерпимая боль взорвалась в нем. Черт возьми, она снова уложила его на обе лопатки!
Предаваясь мрачным раздумьям, Медведь сидел сгорбившись перед палаткой, уставившись на пламя костра. Никогда в жизни не встречал он такой великолепной женщины, как эта Клара Клаус. И его злая доля заключалась в том, что она была достойной и уважаемой женщиной.
И все-таки он не мог выбросить ее из головы и не мог перестать наблюдать за ней. Теперь, когда дни стали значительно короче, у него появилась привычка стоять в темноте и наблюдать, как она ужинает со своими спутницами. Он обычно становился так, чтобы видеть, как огонь костра или фонаря освещает ее лицо и великолепную кожу. Теперь он уже знал, что она предпочитает готовить сама. Он узнал также, что она постоянно заправляла непослушную прядь волос за левое ухо. Когда она смеялась, то и он улыбался в темноте. Когда она хмурилась, и он вздыхал, а иногда пытался угадать, почему она хмурится, и порой ему даже приходила в голову дерзновенная мысль, что она вздыхает по нему.
— Нам надо поговорить.
Ну, стоит только подумать о дьяволе — и вот он тут как тут. Клара носила шляпу именно так, как ему нравилось. Это была зеленая зимняя фетровая шляпа, выношенная так, что приходилось сверху обвязывать ее шарфом, спускавшимся ей на уши и завязанным под подбородком. Из-под этого головного убора выбивалась и падала на лоб только ярко-рыжая кудрявая челка.
— Ну а почему, собственно, я должен с вами разговаривать? — спросил он, хотя весь напрягся при виде нее. Но все-таки сделал приветственный жест, указывая на складной стул. Он смотрел, как она усаживается, заботливо расправляя складки своей короткой юбки, коричневой, как оперение дикой утки. По цвету эта юбка очень подходила к ее глазам цвета кофе со сливками.
— Я пришла принести вам свои искренние извинения. — Персиковый цвет ее щек сменился пунцовым румянцем смущения. — Я ведь не знала, что это были вы. И я просто… — Она в отчаянии взмахнула рукой в варежке. — Мне потребовалось два дня, чтобы собраться с силами и прийти поговорить с вами.
Медведь знал, что она придет. Вот почему он заплатил королевский выкуп за шесть бутылок настоящего немецкого пива. Он вынес две из них и снова присел у огня.
— Извинения требуют подкрепления выпивкой.
— Благодарю вас. — Ее брови поползли вверх. — Бог мой! Где вы это достали?
Медведь изучал ее лицо, мысленно желая быть более респектабельным.
— Долгие годы мне предстоит слышать, как вы положили меня на обе лопатки в соревновании в силе и вторично побили меня во время потасовки.
— Я искренне сожалею об этом.
— Ни один ныне живущий мужчина не посмел бы похвастаться, что побил меня.
Единственным живым существом, кто сумел пригнуть его руку к столу или опрокинуть его на землю, была Клара Клаус. И это показалось ему таким нелепым, что он даже не знал, смеяться ему, браниться или с благоговением пасть к ее ногам.
— Как себя чувствует мисс Марч?
— Ей становится лучше. Она крепнет с каждым днем. Но больше всего страдает от того, что триста мужчин могли увидеть хотя бы дюйм ее обнаженного тела. — Клара улыбнулась и покачала головой: — Она почти ничего не помнит о случившемся. Если бы миссис Эддингтон не рассказала ей, Джульетта даже не вспомнила бы, как мистер Дир согревал ее под одеялами совершенно обнаженную. Впрочем, и он был в таком же виде. Она не хочет его видеть. Не собирается выходить из палатки. Но если не считать того, что она еще кашляет и чихает, а также чувствует себя безмерно униженной, с ней все в порядке.
В молчании они допили остатки пива, глядя друг на друга и прислушиваясь к шуму, царившему в лагере. Медведю понравилось, что Клара не попросила у него стакан, а пила прямо из бутылки, как все знакомые ему любители пива. Для респектабельной женщины она обладала некоторыми удивительными, оригинальными качествами.
Но для такого мужчины, как он, она была просто головной болью. Вот почему Медведь старался избегать ее и бесился и злился на самого себя, не будучи в силах отказать себе в удовольствии наблюдать за ней в темноте. Он так и не смог заставить себя держаться в стороне от нее.
— Мне надо вам кое-что сказать, — промолвил он наконец. Если она будет продолжать смотреть на него этими своими ясными и честными глазами, а он будет при этом предаваться мечтам о ее алых, как спелая земляника, губах, то ручаться за себя Барретт не мог. И опасался наделать глупостей. Ей пора было понять, что он не из того теста, из которого лепят мужей, в этом отношении у них не было будущего.
— Да, слушаю.
— Я все время думаю о вас. — Он смотрел на нее. — Откровенно говоря, я шныряю в темноте вокруг вашего костра, только чтобы взглянуть на вас.
Клара изумленно заморгала:
— Так вы шпионите за мной?
— Похоже на то. И я не хотел, чтобы вы об этом от кого-нибудь узнали, потому что я не гожусь для вас.
— Почему же вы так считаете?
— Я хозяин салуна, Клара.
— Знаю. Салун «Голый медведь». Вы выиграли его у Джека Хорвата.
— Что бы подумал ваш отец о том, что вы водите дружбу с владельцем салуна?
Он и так знал ответ, ее отец возражал бы.
Но она удивила его — просто недоуменно пожала плечами.
— Папа владел гостиницей. После его смерти гостиница перешла ко мне. Я думаю, он нашел бы некоторое сходство между вашим салуном и моей гостиницей.
— Так вам принадлежит гостиница?
— Она мне принадлежала, — сказала она, вздернув подбородок. В глазах ее блеснуло нечто похожее на подозрение. — Сейчас я не владею ничем.
— И что же это была за гостиница? — Эта новость совершенно ошарашила его. Он никогда не мог бы представить ее тратящей даром время на вышивание или расписывание фарфоровых горшочков.
— Это была одна из лучших гостиниц. Мы не продавали спиртных напитков, а только предоставляли кров и стол. Но у нас был лучший стол, лучшая кухня на всем побережье Орегона. И я говорю об этом с гордостью.
Медведь с минуту размышлял, потом его плечи опустились.
— Это не одно и то же. Не думаю, чтобы в вашей гостинице бывали ночные попойки с драками. Или было дешевое расстроенное пианино, под звуки которого головорезы дулись бы в карты. Не думаю, чтобы в вашей гостинице слонялись шлюхи в надежде вытянуть пару-другую баксов из ваших постояльцев, — добавил он, не сводя с нее глаз.
Она оставалась спокойной, какой, по его мнению, не должна была оставаться. Он думал, что она тотчас же встанет и величаво удалится при упоминании о шлюхах, работавших в его салуне.
— Я размышляю. А шлюхи отдают вам часть своего заработка? — спросила она со спокойствием, приведшим его в замешательство.
— Нет, — ответил он, когда обрел дар речи, — я беру с них по пятьдесят центов за каждый случай использования помещения над баром.
— И сколько же зарабатывает каждая шлюха за ночь?
Медведь не поверил своим ушам. Как она могла поддерживать с ним подобный разговор? Он не мог поверить и тому, что она не встала, не удалилась с намерением никогда больше с ним не разговаривать.
— Ну, бывает по-разному, — ответил он наконец. — Обычно они зарабатывают не больше доллара за ночь. Хотя Сэди, как правило, зарабатывает шесть.
— Ладно. Давайте-ка прикинем… — Она прикусила губу, глядя на серое небо над головой. — Если учесть непомерно высокие цены на Юконе, то, по всей вероятности, уборка и чистка комнаты, а также стирка обходятся вам не менее чем в пятьдесят центов. Это так?
Его мозг был отуманен недоверием, и с минуту он молчал, не в силах ответить.
— Вероятно.
— Медведь, — сказала Клара, наклоняя голову, чтобы лучше его видеть, — вам пора перестать сдавать комнаты шлюхам. Вы должны послать их работать в другое место.
— Нет, Клара, — сказал он мягко, почти печально. — Я деловой человек, и мое дело — содержать салун. А шлюхи — непременная принадлежность такого заведения. Я не ожидал, что такая женщина, как вы, поймет это, но с моей стороны было бы глупостью отказаться от доходной статьи своего бизнеса.
— Я прекрасно вас понимаю, потому что я тоже бизнесмен. — Она отпихнула пустую бутылку из-под пива в снег, потом подалась вперед, поближе к нему. — Но вы не получаете настоящего дохода. Вы теряете на этом деньги.
— И ках же вы это рассчитали?
— Ну, обратимся к простой арифметике. Вы получаете пятьдесят центов от каждой шлюхи, за исключением Сэди. Сэди платит немного больше.
— Нет, я получаю в ночь по доллару от каждой шлюхи.
— Я имею в виду ваш доход после того, как вы потратитесь на уборку и стирку. Но если бы вы превратили ваши комнаты в настоящий отель, вы могли бы заработать на этом пять, а то и шесть долларов за ночь, а возможно, и больше, и расходы ваши остались бы такими же. Вы могли бы получать по четыре-пять долларов в ночь за каждую сданную комнату.
Его рот раскрылся, и Медведь продолжал недоуменно глазеть на нее. Потом вскочил на ноги и принялся расхаживать взад и вперед, тихонько чертыхаясь.
Она была права! И будь проклят он со всеми своими потрохами и шкурой, если до сих пор не понял этого. Джек Хорват имел дело с девками, а Медведь просто унаследовал его бизнес и продолжал дело так, как вел его Хорват: Единственным слабым звеном в аргументах Клары было то, что касалось цены за комнату в отеле в Доусоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— О Господи! Бен нашел ее!
Он наполовину плыл, наполовину шел по дну, толкая Джульетту впереди себя и держа ее за воротник пальто. Когда он добрался до места, где можно было стоять, то поднял ее, держа на вытянутых руках, и, спотыкаясь, направился с ней к берегу.
Все молчали. Когда Бен вышел из воды, он перевернул Джульетту. Из ее рта хлынул целый фонтан воды, но она не дышала.
Зоя вцепилась в Клару:
— Она мертва!
Когда Зоя осмелилась снова взглянуть, она увидела, что Бен и Том положили Джульетту на землю, голова ее была повернута набок, и Том нажимал ей на спину. При каждом его нажиме изо рта Джульетты вырывался фонтан воды. Остальные спасатели шатаясь выходили из воды и спешили разжечь костер на берегу, как и велел им Том. Миссис Эддингтон передавала мужчинам одеяла и полотенца, в то время как они срывали с себя одежду. Их головы и бороды были покрыты ледяной коркой.
Том поднял голову, сделав знак Зое и Кларе приблизиться.
— Она жива, но жизнь в ней едва теплится. Снимите с нее мокрую одежду. Бен, вы тоже идите сюда! Живо снимайте одежду, пока она не примерзла к вашему телу.
Клара кое-как усадила Джульетту. Лицо у нее было белым, как у трупа, голова качалась, как головка одуванчика. При каждом, даже слабом, покашливании изо рта ее вырывалась струйка воды пополам с желчью, пачкая углы губ. Она выглядела оцепеневшей и ничего не понимающей, но дышала.
В горле Зои заклокотали рыдания — она чувствовала безмерное облегчение, потом принялась стаскивать с Джульетты пальто, в то время как Клара снимала с нее промокшие башмаки и шарила у нее под юбками, пытаясь сорвать намокшие чулки.
Недалеко от них Том помогал Бену раздеться. Бен так дрожал, что кусочки льда градом сыпались из его волос и бороды. Когда он оказался почти нагим, миссис Эддингтон подошла ближе и сунула ему в руки полотенце и одеяло, потом торопливо отвернулась.
— Боже мой, — пробормотала Клара после того, как разорвала корсет Джульетты. Она не смогла его расстегнуть, потому что пуговицы намертво примерзли к ткани. Потребовалось бы слишком много времени, чтобы высвободить их. — Она носит корсет! Я-то думала, что мы все от него отказались.
Они уже добрались до панталон Джульетты, когда Зоя шумно выдохнула и удержала руку Клары.
— Для Джульетты предстать нагой перед несколькими сотнями мужчин было бы самым ужасным кошмаром ее жизни!
Клара на мгновение задержала на ней взгляд, потом крикнула Тому и миссис Эддингтон, чтобы они подняли одеяло и держали его на весу, закрывая Джульетту от взоров остальных.
— Отличная мысль, — бормотала она, срывая с Джульетты оставшуюся одежду. Тело ее было пестрым от холода и сотрясалось от непрерывной дрожи, зубы выбивали дробь. Зоя вычесывала лед из мокрых волос Джульетты, пока Клара вытирала их полотенцем.
— Вы можете держаться на ногах?
Джульетта смотрела на нее пустым взглядом, точно не понимая. Казалось, она не узнает никого из них.
Обойдя Джульетту, Клара взяла ее под мышки и подняла. И вдруг тут же оказался Бен. Его талию опоясывало полотенце. Толстое одеяло закрывало его с головой. Он распахнул свое одеяло и, притянув к себе Джульетту, прижал ее к своему обнаженному телу и запахнул одеяло, укутав им их обоих.
Единственное, что смогла спросить Зоя:
— Вы полагаете, у вас достаточно тепла, чтобы согреть ее?
Клара набросила второе одеяло на влажную голову Джульетты.
— Растирайте ей руки и спину.
Теперь Зоя стала воспринимать гудевшие голоса собравшихся вокруг них людей. Позже, когда она вспоминала, что произошло дальше, в ее голове проносились обрывки добрых и сочувственных речей. Но сейчас она слышала только скабрезные шуточки.
— Что они там делают под одеялом? — послышался вопрос, за которым последовал неуместный взрыв смеха.
— Я бы не возражал, если бы меня поместили туда с голой и мокрой женщиной. Я бы сумел увлажнить ее чуть больше!
Это показалось Зое чересчур; дрожа от ярости, она бросилась на мужчину, позволившего себе последнее замечание. Его имя было Джек Хорват.
— Ты говоришь о достойной уважения женщине, свинья! — Она наотмашь ударила его кулаком в нос, да так, что послышался хруст. Кровь фонтаном брызнула из носа обидчика, и он в оцепенении уставился на нее.
— Молодец, маленькая леди! Он сам напросился!
— Ах, вот как! Он не сказал ничего такого, чего не пришло бы на ум каждому из нас.
Справа от Зои завязался кулачный бой, потом то же произошло и слева. И менее чем через минуту началась невообразимая свалка. Триста мужчин вопили и дрались на берегу покрытого тонким слоем льда озера Кратер.
Глава 13
Негостеприимная земля и тяжелая жизнь портили характер и истощали до предела нервы усталых людей. За долгие годы Медведь перевидал многое и наблюдал, как мужчины ломались, как тонкие прутики, и набрасывались друг на друга, готовые убить. Он видел двух многолетних партнеров, перепиливших пополам каноэ, чтобы каждому досталась половина, когда их партнерство, а с ним и дружба закончились. Он видел, как люди сходили с ума и в своем безумии совершали дикие поступки на этом пути. Но никогда он еще не видел сцены, которая предстала его взору, когда он вернулся с охоты на кроликов.
У самой кромки озера двое мужчин лупили друг друга под горой одеял, но никто не обращал на это внимания. И ни один из них не пытался обогреться у костра. Зато многие дрались, лягали друг друга ногами, топтали упавших, и драка начиналась снова. В драке участвовали по меньшей мере триста человек, и сражались они так, будто бились в рукопашном бою с лютыми врагами. Это была самая жаркая потасовка, какую только Медведь видел в жизни. И он с трудом дождался момента, когда смог ринуться в самую гущу дерущихся.
Отбросив в сторону добытых кроликов и ружье, сорвав с рук перчатки и бросив их одному из тех, кто не участвовал в драке, а только наблюдал за ней, Медведь ввязался в потасовку, ища среди дерущихся Джека Хорвата. Это был весьма подходящий момент, чтобы поквитаться с ним. Но когда он нашел наконец Хорвата, тот сидел в стороне от дерущихся, вытирая кровь из разбитого носа. Медведь узнал от нескольких участников драки, что этот «неженка» позволил женщине побить его в рукопашной схватке.
Он удачно справился с двумя разъяренными драчунами, когда увидел Зою Уайлдер, размахивающую длинным обугленным поленом и готовую огреть им любого, кого она могла им достать. Потом он увидел и Клару в самой гуще сражения. Она до неприличия высоко подоткнула юбку, чтобы та не мешала двигаться. Любой мужчина, рискнувший к ней приблизиться, получал неслабый удар между ног. Пятеро поверженных бойцов уже лежали у ее ног, держась за причинные места, стеная и время от времени испытывая приступы рвоты.
Чувство долга пересилило желание Медведя получить удовольствие от такой славной потасовки. Кто-нибудь должен был вмешаться, чтобы вывести женщин из этой свалки и избавить их от опасности получить увечье. Он попытался обуздать Клару, выкрикивая ее имя, но шум стоял такой, что его голос терялся в нем. Расшвыривая дерущихся, попадавшихся ему на пути, он наконец добрался до нее. К тому времени, когда он достиг цели, она стояла к нему спиной и как раз нанесла сокрушительный удар еще одному обидчику, и он уже, корчась, лежал у ее ног.
Барретт слегка похлопал ее по плечу и окликнул по имени. Она стремительно обернулась и в тот же момент ловко нанесла ему удар коленом в уязвимое место. Земля закачалась у него под ногами, когда он рухнул от яростно нанесенного удара. Медведь еще успел заметить, как расширились ее глаза, а руки взлетели ко рту, до того как нестерпимая боль взорвалась в нем. Черт возьми, она снова уложила его на обе лопатки!
Предаваясь мрачным раздумьям, Медведь сидел сгорбившись перед палаткой, уставившись на пламя костра. Никогда в жизни не встречал он такой великолепной женщины, как эта Клара Клаус. И его злая доля заключалась в том, что она была достойной и уважаемой женщиной.
И все-таки он не мог выбросить ее из головы и не мог перестать наблюдать за ней. Теперь, когда дни стали значительно короче, у него появилась привычка стоять в темноте и наблюдать, как она ужинает со своими спутницами. Он обычно становился так, чтобы видеть, как огонь костра или фонаря освещает ее лицо и великолепную кожу. Теперь он уже знал, что она предпочитает готовить сама. Он узнал также, что она постоянно заправляла непослушную прядь волос за левое ухо. Когда она смеялась, то и он улыбался в темноте. Когда она хмурилась, и он вздыхал, а иногда пытался угадать, почему она хмурится, и порой ему даже приходила в голову дерзновенная мысль, что она вздыхает по нему.
— Нам надо поговорить.
Ну, стоит только подумать о дьяволе — и вот он тут как тут. Клара носила шляпу именно так, как ему нравилось. Это была зеленая зимняя фетровая шляпа, выношенная так, что приходилось сверху обвязывать ее шарфом, спускавшимся ей на уши и завязанным под подбородком. Из-под этого головного убора выбивалась и падала на лоб только ярко-рыжая кудрявая челка.
— Ну а почему, собственно, я должен с вами разговаривать? — спросил он, хотя весь напрягся при виде нее. Но все-таки сделал приветственный жест, указывая на складной стул. Он смотрел, как она усаживается, заботливо расправляя складки своей короткой юбки, коричневой, как оперение дикой утки. По цвету эта юбка очень подходила к ее глазам цвета кофе со сливками.
— Я пришла принести вам свои искренние извинения. — Персиковый цвет ее щек сменился пунцовым румянцем смущения. — Я ведь не знала, что это были вы. И я просто… — Она в отчаянии взмахнула рукой в варежке. — Мне потребовалось два дня, чтобы собраться с силами и прийти поговорить с вами.
Медведь знал, что она придет. Вот почему он заплатил королевский выкуп за шесть бутылок настоящего немецкого пива. Он вынес две из них и снова присел у огня.
— Извинения требуют подкрепления выпивкой.
— Благодарю вас. — Ее брови поползли вверх. — Бог мой! Где вы это достали?
Медведь изучал ее лицо, мысленно желая быть более респектабельным.
— Долгие годы мне предстоит слышать, как вы положили меня на обе лопатки в соревновании в силе и вторично побили меня во время потасовки.
— Я искренне сожалею об этом.
— Ни один ныне живущий мужчина не посмел бы похвастаться, что побил меня.
Единственным живым существом, кто сумел пригнуть его руку к столу или опрокинуть его на землю, была Клара Клаус. И это показалось ему таким нелепым, что он даже не знал, смеяться ему, браниться или с благоговением пасть к ее ногам.
— Как себя чувствует мисс Марч?
— Ей становится лучше. Она крепнет с каждым днем. Но больше всего страдает от того, что триста мужчин могли увидеть хотя бы дюйм ее обнаженного тела. — Клара улыбнулась и покачала головой: — Она почти ничего не помнит о случившемся. Если бы миссис Эддингтон не рассказала ей, Джульетта даже не вспомнила бы, как мистер Дир согревал ее под одеялами совершенно обнаженную. Впрочем, и он был в таком же виде. Она не хочет его видеть. Не собирается выходить из палатки. Но если не считать того, что она еще кашляет и чихает, а также чувствует себя безмерно униженной, с ней все в порядке.
В молчании они допили остатки пива, глядя друг на друга и прислушиваясь к шуму, царившему в лагере. Медведю понравилось, что Клара не попросила у него стакан, а пила прямо из бутылки, как все знакомые ему любители пива. Для респектабельной женщины она обладала некоторыми удивительными, оригинальными качествами.
Но для такого мужчины, как он, она была просто головной болью. Вот почему Медведь старался избегать ее и бесился и злился на самого себя, не будучи в силах отказать себе в удовольствии наблюдать за ней в темноте. Он так и не смог заставить себя держаться в стороне от нее.
— Мне надо вам кое-что сказать, — промолвил он наконец. Если она будет продолжать смотреть на него этими своими ясными и честными глазами, а он будет при этом предаваться мечтам о ее алых, как спелая земляника, губах, то ручаться за себя Барретт не мог. И опасался наделать глупостей. Ей пора было понять, что он не из того теста, из которого лепят мужей, в этом отношении у них не было будущего.
— Да, слушаю.
— Я все время думаю о вас. — Он смотрел на нее. — Откровенно говоря, я шныряю в темноте вокруг вашего костра, только чтобы взглянуть на вас.
Клара изумленно заморгала:
— Так вы шпионите за мной?
— Похоже на то. И я не хотел, чтобы вы об этом от кого-нибудь узнали, потому что я не гожусь для вас.
— Почему же вы так считаете?
— Я хозяин салуна, Клара.
— Знаю. Салун «Голый медведь». Вы выиграли его у Джека Хорвата.
— Что бы подумал ваш отец о том, что вы водите дружбу с владельцем салуна?
Он и так знал ответ, ее отец возражал бы.
Но она удивила его — просто недоуменно пожала плечами.
— Папа владел гостиницей. После его смерти гостиница перешла ко мне. Я думаю, он нашел бы некоторое сходство между вашим салуном и моей гостиницей.
— Так вам принадлежит гостиница?
— Она мне принадлежала, — сказала она, вздернув подбородок. В глазах ее блеснуло нечто похожее на подозрение. — Сейчас я не владею ничем.
— И что же это была за гостиница? — Эта новость совершенно ошарашила его. Он никогда не мог бы представить ее тратящей даром время на вышивание или расписывание фарфоровых горшочков.
— Это была одна из лучших гостиниц. Мы не продавали спиртных напитков, а только предоставляли кров и стол. Но у нас был лучший стол, лучшая кухня на всем побережье Орегона. И я говорю об этом с гордостью.
Медведь с минуту размышлял, потом его плечи опустились.
— Это не одно и то же. Не думаю, чтобы в вашей гостинице бывали ночные попойки с драками. Или было дешевое расстроенное пианино, под звуки которого головорезы дулись бы в карты. Не думаю, чтобы в вашей гостинице слонялись шлюхи в надежде вытянуть пару-другую баксов из ваших постояльцев, — добавил он, не сводя с нее глаз.
Она оставалась спокойной, какой, по его мнению, не должна была оставаться. Он думал, что она тотчас же встанет и величаво удалится при упоминании о шлюхах, работавших в его салуне.
— Я размышляю. А шлюхи отдают вам часть своего заработка? — спросила она со спокойствием, приведшим его в замешательство.
— Нет, — ответил он, когда обрел дар речи, — я беру с них по пятьдесят центов за каждый случай использования помещения над баром.
— И сколько же зарабатывает каждая шлюха за ночь?
Медведь не поверил своим ушам. Как она могла поддерживать с ним подобный разговор? Он не мог поверить и тому, что она не встала, не удалилась с намерением никогда больше с ним не разговаривать.
— Ну, бывает по-разному, — ответил он наконец. — Обычно они зарабатывают не больше доллара за ночь. Хотя Сэди, как правило, зарабатывает шесть.
— Ладно. Давайте-ка прикинем… — Она прикусила губу, глядя на серое небо над головой. — Если учесть непомерно высокие цены на Юконе, то, по всей вероятности, уборка и чистка комнаты, а также стирка обходятся вам не менее чем в пятьдесят центов. Это так?
Его мозг был отуманен недоверием, и с минуту он молчал, не в силах ответить.
— Вероятно.
— Медведь, — сказала Клара, наклоняя голову, чтобы лучше его видеть, — вам пора перестать сдавать комнаты шлюхам. Вы должны послать их работать в другое место.
— Нет, Клара, — сказал он мягко, почти печально. — Я деловой человек, и мое дело — содержать салун. А шлюхи — непременная принадлежность такого заведения. Я не ожидал, что такая женщина, как вы, поймет это, но с моей стороны было бы глупостью отказаться от доходной статьи своего бизнеса.
— Я прекрасно вас понимаю, потому что я тоже бизнесмен. — Она отпихнула пустую бутылку из-под пива в снег, потом подалась вперед, поближе к нему. — Но вы не получаете настоящего дохода. Вы теряете на этом деньги.
— И ках же вы это рассчитали?
— Ну, обратимся к простой арифметике. Вы получаете пятьдесят центов от каждой шлюхи, за исключением Сэди. Сэди платит немного больше.
— Нет, я получаю в ночь по доллару от каждой шлюхи.
— Я имею в виду ваш доход после того, как вы потратитесь на уборку и стирку. Но если бы вы превратили ваши комнаты в настоящий отель, вы могли бы заработать на этом пять, а то и шесть долларов за ночь, а возможно, и больше, и расходы ваши остались бы такими же. Вы могли бы получать по четыре-пять долларов в ночь за каждую сданную комнату.
Его рот раскрылся, и Медведь продолжал недоуменно глазеть на нее. Потом вскочил на ноги и принялся расхаживать взад и вперед, тихонько чертыхаясь.
Она была права! И будь проклят он со всеми своими потрохами и шкурой, если до сих пор не понял этого. Джек Хорват имел дело с девками, а Медведь просто унаследовал его бизнес и продолжал дело так, как вел его Хорват: Единственным слабым звеном в аргументах Клары было то, что касалось цены за комнату в отеле в Доусоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32