голова Элианы покоилась на плече Бернара, а его рука – на ее груди.
– Ты так ничего и не скажешь мне? – прошептал он.
Элиана слегка приподнялась на локте и заглянула в его глаза. И он увидел в ее взгляде нечто несравненно большее, чем простая признательность.
– Я не желаю тебе лгать, а потому не стану говорить, что люблю тебя так же, как ты, наверное, любишь меня, но я могу сказать, что ты лучший мужчина из всех, кого я могла бы встретить в этой жизни. Я хочу быть твоей и хочу быть с тобой. Всегда. И ни о чем другом не мечтаю.
И он коротко произнес:
– Спасибо, любимая.
Потом они наконец поднялись, и Элиана направилась к детям.
Прошло немного времени, и они все вместе сидели за большим деревянным столом. Адель что-то лепетала на своем незатейливом и в то же время непонятном языке, а Ролан не сводил с Бернара восторженного взгляда. Мальчик отвечал на вопросы отца заплетающимся от счастья языком, и Элиана удивлялась тому, сколько нежности и ласки может быть в голосе Бернара.
Она поставила на стол завтрак: испеченные на сковороде лепешки, а к ним – немного масла и меда. Для Адели Элиана сварила сладкую молочную кашу.
– К сожалению, я не очень хорошо готовлю, – сказала она.
Бернар рассмеялся. Он выглядел очень счастливым.
– Я не привередлив, дорогая. Знала бы ты, что нам иной раз приходилось есть на войне!
– Вы расскажете о войне, отец? – застенчиво произнес Ролан.
– Конечно, сынок. Сегодня я собираюсь наведаться к своему начальству и возьму тебя с собой. Мы побеседуем по дороге.
Он похлопал мальчика по плечу как мужчина мужчину, и у Элианы сладко защемило сердце. Они были так похожи и так быстро полюбили друг друга!
В ответ на предложение отца Ролан энергично закивал головой и попытался сорваться с места, но мать удержала его.
– Сядь и доешь, – строго произнесла она, хотя ее глаза светились улыбкой, – бери пример с сестренки.
Адель живо уплетала кашу, мигая круглыми озорными глазенками.
– Красивая девочка, – сказал Бернар, – и нисколько не боится меня.
– Да, она очень общительная, – отвечала Элиана, – я тоже была такой.
Молодую женщину радовала непринужденная обстановка, в которой протекал разговор; ей было легко с этим человеком, и она испытывала чувство благодарности за то, что Бернар не задает лишних вопросов.
После завтрака он предложил ей помощь в домашней работе, а когда она отказалась, решил отправиться по делам.
Ролан увязался за отцом, и Элиана слышала, как он скачет по лестнице через две ступеньки.
«Неужели новый век открывает мне дорогу к счастью? – подумала молодая женщина и тут же усмехнулась, мотнув головой и смахнув с лица прядь волос. – Новый век! Зачем мыслить так сложно? Просто все идет своим чередом, и как день сменяет ночь, так удача приходит навстречу невзгодам».
Ближе к полудню она услышала в коридоре торопливые шаги, и через мгновение в комнату ворвался Ролан, а следом вошел улыбающийся Бернар.
– Ты только подумай, дорогая, – начал он прямо с порога, – это невероятно, но мне дали отпуск и заплатили жалованье – все, что были должны, и даже немного вперед. – С этими словами он бросил на стол кошелек. – Здесь куча денег… – И тут же со смехом прибавил: – Ну, может, не очень большая, но этой суммы вполне хватит для того, чтобы снять жилье получше, накупить тебе красивых нарядов и исполнить одно заветное желание!
Элиана улыбнулась. Она не подозревала, что он может быть таким открытым, веселым, беспечным, как мальчишка.
Бернар поднял и закружил смеющегося сына, а потом обнял жену.
– А какое заветное желание? – спросила она. Он размышлял не более секунды.
– Я хочу поехать на Корсику. Это будет наше свадебное путешествие. Отдых пойдет тебе на пользу, да и мне не вредно поплавать в море и погреться на солнышке. Детей мы, разумеется, возьмем с собой. Скажи, ты согласна?
– Конечно! – воскликнула вмиг опьяненная грезами Элиана.
– Клянусь, любимая, – прошептал Бернар, – мы приносим друг другу удачу!
ГЛАВА VI
Большой белый бриг, похожий на крылатое сказочное животное, легко и почти бесшумно скользил по ярко-синей глади воды, держа курс в порт Аяччо, знаменитой корсиканской столицы.
Элиана поднялась на верхнюю палубу и, приложив ладонь ко лбу, обозревала беспредельное пространство замершего в безмолвии мира. Был слышен лишь тихий шепот ветерка и равномерный плеск волн, но эти звуки не нарушали казавшегося вечным покоя гигантской стихии. Это потрясающее ощущение всеобщего незыблемого спокойствия усыпляло все волнения и каким-то непостижимым образом освобождало душу. Элиана впервые по-настоящему осознала, что первозданная природа – одно из великих земных чистилищ, чистилищ не только для души, но и для сердца и ума. Здесь, среди безграничной синевы небес и моря лазури, она ощущала остроту мыслей, полет воображения, всплеск необычайно радостных эмоций. Все ее существо было полно безмятежности, окутано пленительной негой, открыто новым впечатлениям, счастью и любви.
Над палубой был натянут тент, но он не спасал от жары и сверкания ослепительного горячего солнца, как и легкий средиземноморский бриз, свежее дыхание которого овевало едва прикрытые тела путешественников.
Элиана недолго стояла одна – вскоре на палубе появился Бернар и, молча обняв жену, устремил взор в ту же синюю даль, из глубины которой постепенно вырастали очертания острова, издали казавшегося неприветливым, мрачным, а вблизи – таинственно-прекрасным, играющим изумительными оттенками красок, от бледно-голубого до кроваво-красного, почти багрового.
Первое, что сумела разглядеть Элиана, была огромная отвесная стена зубчатых утесов, бросавшая густую тень на сине-зеленую воду, выглядевшую еще темнее из-за водорослей, обильно покрывавших поверхность подводных скал и камней.
И тут же ее буквально оглушил, взял в плен поток ароматов диких растений, смешанный с могучим, терпким запахом моря.
Элиана с жадным любопытством вглядывалась в казавшийся диковатым и грозным лик неприступного острова с его глубокими оврагами, высокими сосновыми лесами, колючими кустарниками и тесными ущельями.
Бернар был прав, когда говорил, что Господь создал Корсику на самой заре мира, и оттого она полна первобытной суровости, сохранившейся до нынешних времен. Создатель окружил свое любимое детище морем и опоясал гранитной стеною скал, а живущих на острове людей наделил твердым характером и несгибаемой волей, с тех пор и поныне Корсику считают оплотом непокорности и свободы.
Молодая женщина верила, что любой человек, взобравшийся на один из этих утесов и глотнувший этого воздуха, может внезапно ощутить в себе силу титанов и услышать вкрадчивый шепот судьбы: «Ты должен совершить то, для чего предназначен, ты создан для того, чтобы победить!»
Судно обогнуло мыс, и взору открылся сверкающий белизной город, расположенный в глубине бухты, у подножья темных скал: казалось, огромный дракон распахнул усеянную белыми зубами пасть.
Вскоре путешественники сошли на берег и отправились по извилистым улочкам к главной площади Аяччо. Ролан бежал впереди, с восторженным интересом разглядывая все, что попадалось на пути, Бернар нес вещи, а Элиана взяла на руки Адель.
Они увидели жителей Корсики, позолоченных солнцем, с блестящими черными глазами, одетых очень просто, почти бедно и говорящих на странной смеси итальянского с французским.
Бернар не хотел останавливаться в гостинице, а потому договорился с одной пожилой корсиканкой о том, чтобы снять маленький домик на окраине городка.
Комнатки оказались похожими на монастырские кельи – всюду голый камень и почти никакой обстановки, но Бернар объяснил Элиане, что на острове все жилища такие. Впрочем, ее нисколько не удручала убогость жилья – ведь всего в двух шагах открывались потрясающе роскошные просторы дикой природы. У Элианы захватывало дух при виде оливковых, апельсиновых, каштановых рощ, виноградников, гигантских скал и чудесных пляжей.
В тот же день Бернар повел ее в город, но там почти нечего было осматривать: все выглядело на редкость безыскусным. Единственным, что по-настоящему восхитило Элиану, стала итальянская церковь с редкостной красотою форм и великолепной внутренней отделкой – мозаикой, тусклой позолотой, орнаментами, тонкой резьбой. Все было выполнено превосходно, но казалось необновленным, древним как мир, и потому воскрешало в памяти вышедшие из глубины веков предания и библейские сюжеты.
А затем потянулись дни, полные отдыха, купаний, развлечений, приключений, игр, и ночи с их бесконечной лавиной чувственных восторгов, ночи, принадлежавшие им двоим.
За время путешествия из Парижа в Марсель и жизни на Корсике Элиана и Бернар несказанно сблизились, и молодая женщина многое узнала о своем муже. По натуре он был человеком необычайно прямым, умел принимать решения, настаивать на своем, мог стать очень упрямым и даже вспылить, но она уже поняла, насколько сильно он ее любит, и знала, что он никогда не скажет ей ни единого резкого слова. Кроме того, Элиана видела, что лучшего отца для своих детей ей трудно было бы пожелать. Бернар превосходно ладил с Роланом, который буквально боготворил его, и успел привязаться к Адели. Он часто брал ее на руки, говорил и играл с нею, и вскоре девочка с радостной улыбкой тянулась к нему и смеялась, и что-то лепетала.
Бернар брал напрокат лошадей, и они с Элианой каждый день совершали верховые прогулки. Кругом простирались зеленые холмы, утопающие в гуще вечнозеленого кустарника; перерезанные изгородями пастбища, бурные реки и тихо журчащие маленькие ручьи – огромное, полное жизни пространство небольшого острова, затерянного в необозримых просторах мира.
Всадники взбирались по заросшим папоротником склонам оврагов, проносились между шумных деревьев огромной дубравы, где яркие, слепящие взор солнечные блики скользили по их лицам, таинственно мерцали в глубине глаз; обгоняя друг друга, мчались по горной дороге, и разрумянившаяся Элиана заливисто смеялась, погоняя коня, хвост и грива которого полоскались на ветру. Она не боялась ни скорости, ни высоты, и сама предлагала Бернару спускаться по отлогим террасам вниз, к сверкающему волнами морю. Молодая женщина рывком сдвигала шляпу на затылок, чтобы без помехи разглядеть пустынные мысы побережья, глубокие, поросшие травами ложбины, в которых пасся скот, и маленькие домики, примостившиеся на краю города. Потом разворачивала лошадь твердой рукой, а другую простирала вперед, показывая на увиденное, и задавала Бернару множество вопросов.
Элиана знала: он несказанно рад тому, что она полюбила Корсику, его родину, колыбель его души.
На побережье, среди скал, они отыскали крохотную бухточку, где даже днем можно было купаться и лежать на песке обнаженными, и подолгу пропадали там, и лишь солнце, скалы да парившие высоко в небесах птицы становились свидетелями того, что происходило между ними.
Вот и сейчас Элиана вольно расположилась на берегу, у кромки воды. Она чувствовала спиною горячий песок, а грудью и животом – тело Бернара, его бархатистую кожу, еще влажную от недавнего купания в море.
– Почему я не могу жить без тебя? – прошептал он в перерыве между поцелуями.
– Не знаю, – с невинной улыбкой ответила Элиана и закрыла глаза.
Этот мужчина принадлежал ей весь без остатка – такого она еще не испытывала. Максимилиана всегда куда-то влекло, он вечно строил планы, что-то обдумывал – даже во время той памятной поездки в Америку. А с Бернаром можно было жить настоящим, по крайней мере сейчас, и всецело отдаться сладким минутам любви, зная, что для него тоже не существует ничего другого.
– Я бы хотела купить этот домик и поселиться здесь навсегда, – произнесла она, охваченная внезапным порывом. Потом села на песке и принялась выжимать волосы.
– Возможно, когда-нибудь мы так и сделаем, – сказал Бернар, неохотно выпуская ее из объятий. – Корсика – удивительно место. Не просто прекрасное, а еще и уединенное, а значит, замечательное вдвойне. Не все понимают, какую силу и сколько вдохновения можно черпать в уединении.
– Помнишь, ты говорил о судьбе? – немного подумав, произнесла Элиана – Ты признался, что готов испить свою чашу до дна. Неужели ты никогда не пытался что-либо изменить?
– Конечно, пытался, любимая. Но решение одной проблемы порождает множество новых и так до бесконечности. Не умеющий наслаждаться мгновеньями настоящего никогда не достигнет счастья! Со временем судьба дает нам понять, для чего было послано то или иное испытание, – чтобы вывести нас на новый жизненный круг, помочь осознать свои ошибки и по-другому взглянуть на мир… – Он вздохнул. – Но знаешь, порой попытка разобраться в прошлом кажется мне похожей на старания разглядеть в небесах след птичьих крыльев, а стремление к будущему – на погоню за собственной тенью.
– Да, ты прав, – задумчиво промолвила молодая женщина. – Однажды я уже отправлялась в романтическое путешествие и думала, что оно станет началом новой жизни, а вышло иначе.
– У нас так не будет, – заверил Бернар, поймав ее взгляд и протягивая к ней руки – Наше настоящее и наше будущее мы не отдадим никому. Я не обещаю тебе звезд с неба, но постараюсь сделать все для того, чтобы ты была счастлива.
Да, Элиана чувствовала себя счастливой, а еще – она дивно похорошела. Ей исполнилось двадцать семь лет, но можно было дать гораздо меньше: она выглядела посвежевшей и на удивление юной, совсем как в пору девичества.
Она понимала – это сделала с нею его любовь.
Максимилиан де Месмей вернулся во Францию в марте 1800 года и сразу обратил внимание на перемены, произошедшие в столице с установлением консульской власти. Улицы стали чище, всюду трудились отряды рабочих: прокладывали тротуары, канализационные стоки, водопроводные трубы, расчищали руины, чинили ограды и фонтаны, возводили здания, строили набережные и каналы. Многие парижане, уже привыкшие к хаосу, взирали на это с изумлением. Максимилиан слышал, как один ремесленник сказал другому: «Десять лет город был похож на помойную яму, в которую все только и плевали, на несчастного беднягу, которого обирали, как могли. Мы не просто лишили его великолепия, а в буквальном смысле слова раздели догола, вываляли в грязи, сорвали с него все, даже крест. Но теперь, кажется, дело пойдет на лад».
И действительно, столица преобразилась: появилось несколько новых рынков, дома наконец-то обрели номерные знаки, по улицам вышагивали отряды жандармов, отныне подчинявшихся префекту города, и стало не так страшно выходить по вечерам.
Максимилиан нашел, что общество сильно изменилось: многие из старых салонов перестали существовать, зато открылись новые; на политическую и светскую сцену вышли другие люди. Что ж, это было неудивительно, Максимилиан давно знал: в Париже год – как век, все здесь меняется непостижимо быстрым образом, и если ты хочешь, чтоб о тебе не забыли, то должен постоянно напоминать о себе.
Вскоре после приезда он решил навестить давнего знакомого – Поля де Ла Реньер. Тот встретил приятеля с радостью и сообщил новости, многие из которых Максимилиан, разумеется, уже знал: о назначении Бонапарта первым консулом, об утверждении Конституции, об административном переустройстве страны.
– Я полон оптимизма, – сказал Поль. – Бонапарт собрал замечательную команду единомышленников. Он не боится окружать себя умными людьми; как ни парадоксально, но такое качество – редкость для правителя. Большинство из них относится к молодым дарованиям с большой опаской.
– Вероятно, он уверен в своем превосходстве.
– Возможно. Но с другой стороны, истинный талант никогда не опустится до мелочной зависти и не станет опасаться соперничества, – ответил Поль. Потом спросил: – Ты надолго приехал?
– К сожалению, нет. Переговоры еще продолжаются. Просто представился случай приобрести кое-какую недвижимость.
– Для будущих наследников? – добродушно произнес Поль.
Максимилиан улыбнулся.
– Об этом я еще не думал. Кстати, как поживает мадам де Ла Реньер?
– Неплохо. Вернее сказать – как всегда.
– А… Элиана?
На лице Поля появилось озабоченное выражение.
– Не знаю, как и сообщить… Вот уже два года, как мы ничего о ней не знаем.
– Два года? – переспросил Максимилиан. – Но… каким образом? Что-то случилось?
– Да, то есть я точно не знаю. Элиана уехала от нас, внезапно, ничего не сказав, и мы не сумели ее отыскать. Сам понимаешь, насколько трудно найти человека в Париже.
– Но существовала какая-то причина? – продолжал допытываться Максимилиан.
Поль замялся.
– Тебе известно, что я не люблю вмешиваться в такие дела, но, по-моему, они повздорили с Шарлоттой, и, кажется, моя жена вела себя не лучшим образом.
– Я могу с нею поговорить? Она у себя?
– Да. Но предупреждаю, Макс, это всего лишь мои предположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53