И о чем же ты размышляешь? Миранда снова шмыгнула носом.
— О том, что мне сказал папа…
Кэйт подошла к плите и сняла с нее давно уже сварившиеся и успевшие остыть яйца.
— Это очень разумно с твоей стороны.
— Я только не могу понять, — заговорила Миранда, слезая с табурета и подходя к ней, — папа Зак запретил мне играть наверху. Но ведь он не запрещал мне прятаться там…
Кэйт покачала головой, очищая яйца.
— Э, да ты начинаешь хитрить, Миранда Элизабет Блейкли! Ты отлично понимаешь, что он имел в виду. И какая беда могла приключиться!
— Мак-Говерн! — поправила ее дочь. — Меня уже не звать Блейкли.
— Не звать, а зовут. Если ты хочешь носить это имя, тебе придется слушаться и исполнять то, что велит тебе Зак. А что он тебе велел? Сидеть, уткнувшись носом в угол? Вот и выполняй это, пока он не скажет тебе «довольно».
Миранда тяжко вздохнула и послушно вернулась на место.
— Вот уж не думала я, что он меня для этого удочерил…
Кэйт усмехнулась, положив в миску очищенное яйцо.
— Тебе повезло, что не я оказалась на его месте! Я бы тебя отшлепала так, что у тебя попа горела бы.
— Но я хорошо поняла все, что он мне говорил! — сказала Миранда, потирая кончик носа. — Можно мне слезть? Я уже все обдумала…
— Это надо не у меня спрашивать.
— Ты обещала мне, что мы всегда будем вместе, обещала, что не отдашь меня другому папе и не позволишь ему мучить меня…
— Да, это было. Но ты мечтала о новом папе и получила то, что хотела. А если подумать о том, как он к тебе относится, ты получила больше, чем заслуживаешь. — Кэйт взяла еще одно яйцо. — Тебе стоило бы поблагодарить за это свою счастливую звезду.
— Мой нос не такой счастливый…
Кэйт не могла удержаться от смеха, когда та повернулась к ней.
— О Боже! Он красный, как морковка! Едва ли Зак велел тебе прижимать его к стенке с такой силой.
Миранда проговорила:
— Зак сказал, что глина ему на пользу, и велел держать его прижатым, пока он не вернется.
— Ну, тогда так и делай!
— Он не спешится, а мой нос уже сжался.
Кэйт пошла в чулан и набрала в кастрюлю картофеля. Когда она вернулась, Миранда сидела, уткнувшись носом в угол.
Вскоре вернулся Зак.
Незадолго до сумерек Кэйт, услышала конский топот. Думая, что вернулся Зак, она продолжала стряпать. Вдруг тяжелый мужской кулак обрушился на дверь, наполнив дом грохотом. Вытерев руки о передник, она поспешила к двери. На пороге стоял Райан Блейкли.
Как обычно, при виде Райана сердце у Кэйт оборвалось, но она справилась с собой. Теперь не было причины бояться его. Что бы ни делал Райан, он уже не мог протянуть лапы к Миранде. Эта мысль сразу принесла ей облегчение.
— Привет, Райан.
— Это правда? — угрожающе спросил он. Кэйт поняла, о чем он спрашивает.
— Странно, что ты узнал об этом только теперь. Мы уже две недели как женаты.
Он заломил на затылок шляпу и передернул плечами, поправляя съехавший пиджак.
— Ты — сука!
Кэйт взялась за ручку двери.
— Не намерена выслушивать это, Райан. Если пришел что-то сказать, выкладывай, а если обзываться — убирайся.
— Это правда, что ты позволила ему удочерить Миранду? Правда это?
Кэйт напрягла все свои силы.
— Да. Правда.
Внезапно он схватил ее за волосы и с силой ударил о притолоку.
— Я убью тебя, и Бог мне поможет! Я задавлю тебя, вырву последнее дыхание из твоей груди! Дочка моего брата! Как посмела ты дать ей другое имя?
Голова Кэйт разрывалась. Она вцепилась в его руку, пытаясь оторвать его пальцы от своих волос.
— Отпусти, Райан! Ты совсем спятил! Он злобно оскалился ей в лицо.
— Это ты спятила, если решила, что я оставлю все как есть. Я уж не лягу на спину, задрав лапки! Вы за это заплатите! Клянусь Богом, заплатите! Я потащу вас в суд и посажу тебя в тюрьму: я буду последним идиотом, если не сделаю этого. А тогда ты ее уже не увидишь! Никогда!
Кэйт собиралась ответить ему, когда услышала грозный голос:
— Убери свои грязные руки от моей жены, Блейкли! Райан окаменел и обернулся:
— Ты-ы!!!
Он с силой оттолкнул Кэйт. Она ударилась о стену, ободрав локти.
Опираясь о деревянную обшивку, она смотрела, как Зак спрыгнул с коня. Ангел мщения в синей холщовой рубашке с горящими светло-карими глазами. Никогда еще ничье появление не радовало ее так сильно.
— Здесь я хозяин, — сказал он спокойно и шагнул к крыльцу. — Чего ты хочешь? Ждешь, чтобы я освободил тебе дорогу? Ты вообще, способен думать, подонок с дерьмом вместо сердца? Если ты ищешь беды, так ты найдешь ее, обещаю!
— Руки коротки! Сил не хватит! Зак сделал шаг к нему.
— Я посильнее женщины, которая вдвое меньше тебя! Что ж, попробуй! Попытайся лягнуть меня, осел поганый, но прежде упакуй получше свои потроха!
Сбросив шляпу, Райан согнул ноги в коленях и выставил кулаки.
— На этот раз я не подставлю тебе голову! Зак медленно двигался к нему.
— Надеюсь, что нет.
Райан приседал и притопывал как боксер на ринге. Зак опустил руки и застыл, выжидая.
— Черт возьми, — сказал он, присвистнув, — какие изящные движения. Лучшего вальса я, пожалуй, не видывал.
— Ты исполнишь вальс в грязи, в которую я тебя загоню! Я заставлю тебя дважды подумать, прежде чем бросать мне вызов. — Райан сделал ложный выпад рукой. — Мне приходилось драться на настоящем ринге, где выступают профессионалы, умелые боксеры! И такой деревенщина, как ты, угрожает мне! Да ты не можешь даже шлепнуть по жопе настоящего мужчину. Ну, давай, иди, увалень! Или из тебя дерьмо уже полезло?
Зак усмехнулся и передал шляпу Кэйт.
— Умелые боксеры, настоящий ринг. Я ничего такого не знаю. Отец никогда не учил меня смешивать драку с танцами.
Покосившись на противника, он добавил:
— Иди в дом, Кэти, девочка. Я не хочу, чтобы ты это видела.
Кэйт почувствовала, что не может шевельнуться. Райан громко заржал:
— Боишься, что эта потаскушка увидит, как ты ползаешь, глотая грязь?
Усмешка Зака погасла. Опасный блеск появился в его глазах.
— Блейкли! Пришло время поучить тебя хорошим манерам.
Стремительно, так что Кэйт даже не заметила, когда это произошло, Зак бросился на Райана и с такой силой ударил его в челюсть, что тот отлетел к перилам крыльца. Гнилое дерево заскрипело под его тяжестью. Райан, вытянув руки, пытался устоять на ногах, но не смог, он рухнул как камень, подняв тучи пыли.
Зак неспеша пошел к нему. Потрогав сломанные перила, он нагнулся и одним сильным движением поставил Райана на ноги.
— Я еще не рассчитался за то, что ты оскорбил мою жену, назвав ее потаскухой. — Едва Блейкли выпрямился, Зак дал ему такого пинка, что тот, откинув голову, отлетел на несколько шагов. Его шатало, как пьяного. Зак, подойдя к нему, нанес ему сильный удар в солнечное сплетение, отчего Райан согнулся вдвое.
— Не прикасайся к ней и не смей называть ее грязными именами! Тебе это ясно теперь, ничтожество, мешок с дерьмом?
Райан, держась за живот, стонал.
Зак схватил его за волосы.
— Приятно, когда тебя таскают за волосы?
— Я пришибу вас с помощью законов.
— Ох, хор-рошая мысль! Если шериф не будет охранять тебя, когда ты придешь сюда еще раз, я просто убью тебя.
Зак щелкнул его по носу, а затем» с отвращением оттолкнул от себя.
— Держись подальше от моей жены и ребенка! Если ты еще подойдешь к нашему дому хоть на милю, пеняй на себя!
Отойдя на безопасное расстояние, Райан обернулся и погрозил кулаком.
— Я не отдам вам дочь моего брата! Скорее увижу ее мертвой, чем допущу это.
— Ребенок мой, — твердо возразил Зак. — По закону. Если ты попытаешься к ней приблизиться, я покажу тебе, что такое ад на земле. А теперь убирайся, пока я не прикончил тебя.
Бешеный взгляд Райана остановился на Кэйт.
— Я вернусь! Я не дам тебе жить спокойно. Убила моего брата и хочешь выкрутиться? Не выйдет!
Эти слова еще кружились в воспаленном мозгу Кэйт, когда он, вскочив на коня, умчался прочь.
Когда Зак подошел к крыльцу, она с тревогой посмотрела на него.
— Он прав. Никогда я не обрету душевного покоя. Пока он дышит—никогда.
Он подобрал шляпу Райана и бросил ее через ограду.
— Он умеет только орать и браниться. — Положив ей руки на плечи, оглядел ее. — Не повредил он тебе?
Она покачала головой.
— Нет. — С болезненной усмешкой Кэйт коснулась своих волос. — Просто попытался снять с меня скальп. А как ты? Он так сильно махал кулаками. Он не ушиб тебя?
Он улыбнулся.
— Ну что ты, Кэйт! Ты шутишь?
— Прости, это было очень неплохо для деревенщины, мистер Мак-Говерн, совсем неплохо!
Он приблизил лицо к ее ласково улыбающимся губам.
— Я отделал этого сукина сына как надо, хоть я и сосунок перед ним. Видишь ли, отец никогда не учил меня драться по правилам. Но он научил меня побеждать. Первое правило: не ввязываться в драку. Если ее нельзя избежать, то нанеси удар первым. Хороший удар лишает противника куража и надежды на легкую победу.
Кэйт подавила смешок.
— Кажется, ты не слишком любезно обошелся с ним, Зак.
В его глазах появились озорные искорки.
— Я не слишком благовоспитан по натуре, Кэти, девочка… Ты наверняка уже догадалась об этом.
Кэйт сразу вспомнила их первую брачную ночь, и краска залила ее лицо. Ее улыбка погасла, и странное чувство охватило ее. Вспомнив восхитительные ощущения от его прикосновений и ласк, она прошептала:
— Это, конечно, ясно… Но теперь я иначе отношусь к благовоспитанности…
— В самом деле? — весело спросил он.
Поняв, на что он намекает, Кэйт смутилась. Не желая развивать эту тему, она распрямила плечи и глубоко вздохнула, постепенно успокаиваясь.
— Как ты догадался, что пора вернуться домой? Я никому никогда так не радовалась за всю жизнь.
— Я поручил одному парню следить за дорогой. Жаль, что не поспел раньше: был на склонах, это довольно далеко.
— Я так рада, что ты приехал!
Он придвинулся ближе и взял ее руки в свои.
— Я всегда буду поблизости, когда понадоблюсь тебе, Кэти. Можешь на это твердо рассчитывать.
Кэйт хотелось задержаться в его объятиях, но ее тревожила мысль о Миранде. В тот момент, когда она обернулась, девочка появилась в открытой двери. В ее глазах было восторженное удивление, когда она посмотрела на Зака.
— Ты здорово проучил его! Правда, папа Зак? Кэйт не заметила в ее взгляде даже признаков страха и испытала облегчение. Тревога, сжимавшая, как обруч, ее сердце, исчезла. Давний затаенный страх, который никогда не покидал ее, исчез.
Ее малышка не сомневалась, что все хорошо. Значит, так оно и будет.
ГЛАВА 18
Лунное сияние осветило розовый цветник, залило серебром цветы и листья. Положив руки на изгородь, Кэйт вдохнула вечерний воздух. Она любила запахи лета: травы, клевера, роз и люцерны. Аромат разлился в воздухе: казалось, им пронизан даже туман, поднимающийся от реки.
Легкий ветерок шевелил ее распущенные волосы, ласкал тело, проникая под халат. Прислушавшись, она прижалась коленями к перекладине изгороди. Шелест листьев, стрекот кузнечиков, кваканье лягушек и тихое кудахтанье. Как много красоты во всем этом и как много обманувших иллюзий! Она жила здесь пять лет. Но Кэйт не помнила, чтобы хоть раз она вышла летней ночью полюбоваться красотой Божьего мира и порадоваться ей.
Покой… Кэйт закрыла глаза, стараясь удержать в себе нахлынувшее на нее чувство. Сразу после ухода Райана она почувствовала облегчение, но теперь груз окончательно свалился с ее души, и она ощущала что-то, похожее на невесомость.
Тревога ушла.
Кэйт знала, что это действительно так. Почти пять лет после рождения Миранды она каждую ночь просыпалась в страхе за нее. В последние семь месяцев страх не покидал ее ни на минуту. Но теперь она поняла, что ей нечего бояться. Миранда в полной безопасности, и, пока рядом с ней Закария Мак-Говерн, ей ничто не грозит.
Герои, волшебники и сказочные дворцы из ее снов… Наивные детские фантазии. Кэйт не верила во все это, постоянно сталкиваясь с суровой реальностью. Но она не хотела разрушать фантазии своей дочери, изо дня в день, рассказывая ей о чудесах и волшебниках, потому что Миранда очень нуждалась в этом. И вот теперь, хотя это казалось неправдоподобным, фантазии превращались в реальность.
Слезы наполнили глаза Кэйт, на губах ее затрепетала улыбка. Герой Миранды — Закария Мак-Говерн. «Для героя, — думала Кэйт, — он скроен немного топорно. Его волшебный замок— домишко из семи клетушек. Вместо шелковых камзолов он носил выгоревшую на солнце холщовую рубаху и шляпу с обвисшими полями. Он спешил к ним на помощь, оседлав старого Дандлера, а не мчался вихрем на белом коне, легко преодолевающем пропасти. Заку не помогали волшебники, но все же он был героем и сам творил чудеса, наполняя жизнь весельем и смехом, защищая их, спасая Кэйт от отчаяния, даруя ей чувство безопасности. Герой Миранды».
Теперь он стал героем и для Кэйт. Сама не понимая, как и когда это случилось, она влюбилась в него, оценила его прямую добрую душу. Влюбилась страстно и глубоко. Она хотела жить с ним всегда. Подбрасывать блинчики и ловить их на сковородку. Раскидывать ложками по полу горошек. Она мечтала обо всем этом, боясь только одного— что это может уйти.
Тихий скрип закрывшейся двери привлек ее внимание. Обернувшись, она увидела, что ее герой стоит на крыльце в узких бриджах, чуть согнув одно колено и скрестив на груди руки. Луна заливала своим призрачным светом его лицо. Увидев ее, он быстро спустился вниз.
— Кэти? — грустно сказал он. —Почему ты не позвала меня с собой? Я проснулся и обнаружил в постели только Миранду и собаку.
Не успела она ответить, как он наступил на что-то босой ногой.
— О Господи!
Кэйт, улыбаясь, следила, как он идет к ней по колючкам, опираясь рукой о шаткую изгородь. Его тело было сильным и легким. Как всегда, она почувствовала себя рядом с ним маленькой. Маленькой, но не униженной. Никогда не испытывала она этого чувства рядом с Закарией.
— У тебя все о'кей?
— Мне просто захотелось помечтать, и я решила, что здесь самое подходящее место. — Она повернула голову к саду. — Прощай, старое, и здравствуй, новое!
Он облокотился на изгородь рядом с нею. Тепло и сила его рук вселяли в нее уверенность. Он попытался поймать ее взгляд.
— Джозеф? — спросил он.
Она смущенно посмотрела на него.
— Он так долго управлял моей жизнью, Зак, но теперь, мне кажется, пришло время покончить с ним.
— Вот и слава Богу!
— Боюсь, ты не вполне понимаешь… — Она взглянула на него и почувствовала комок в горле. — Ты, наверное, подумаешь, что я спятила. После всего, что ты сделал: и с этим садом, и вообще…
Она увидела, как напряглись жилы у него на шее, словно он силился что-то проглотить. Он задержал взгляд на далеких холмах.
— Ты решила, что надо вернуться к этому…
Это не был вопрос. Кэйт догадалась, что он все понял, и, вероятно, лучше, чем она предполагала.
— Он всегда висел на мне, и будет камнем висеть на шее, если я ничего не изменю.
От слез щипало глаза, но она не пыталась удержать их. Зачем скрывать их от него?
— Я хочу вернуть себе жизнь. Может быть, это безумие, но я никогда не освобожусь от Джозефа, если…
— Солнышко! Зачем объяснять? Я знал, что ты рано или поздно решишься на это. Я просто не ожидал, что это случится сегодня.
— Ты хочешь, чтобы я подождала? Он вздохнул.
— Нет, я просто… — Не договорив, он повернул к Кэйт свою темную голову и внимательно посмотрел на нее. — А как же с Мирандой? Они могут посадить тебя, — его голос задрожал. — Господи, Кэти, подумай об этом! Крепко подумай! Ты понимаешь, что будет? Следствие. Если оно пойдет плохо, тебя могут привлечь к суду. Это займет недели, даже месяцы. Готова ли ты к этому?
Кэйт показалось, будто ее схватили за глотку и душат. Она плохо разбиралась в судебных процедурах. Джозеф изолировал ее от окружающего мира.
— Думаешь, шериф не разберется с этим?
— Шериф? — Его смуглое лицо выразило тревогу, когда он повернулся к ней. — Милая моя, ведь речь идет об убийстве человека!
— Но это неординарный случай!
— Шериф не властен решать такие вопросы.
— Ты хочешь сказать, что меня возьмут в тюрьму по обвинению в убийстве?
Он вздохнул и прикрыл ладонью усталое лицо.
— Это зависит от судебного следствия. Если коронер не сумеет установить, как он погиб, дело передадут на рассмотрение суда, и принимать решение будет он. — Зак увидел, что она не сводит с него глаз. — Большое жюри решает, имеются ли достаточные основания для судебного преследования в обычном порядке. Семь присяжных, Кэти, девочка, и все они мужчины. Почти у всех есть жены, которые не раз имели повод огреть их палкой по голове.
— Мужей? — как эхо отозвалась она.
— Мужей, — подтвердил он.
Хотя глаза его были по-прежнему серьезны, губы непроизвольно складывались в усмешку.
— Можно надеяться, что это будут симпатичные люди, способные противостоять обвинительному акту, но если ты пойдешь под суд, обвинитель выставит тебя в таком виде, что хуже некуда. Это его работа. Он должен обвинять.
Кэйт прижала к губам стиснутые руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— О том, что мне сказал папа…
Кэйт подошла к плите и сняла с нее давно уже сварившиеся и успевшие остыть яйца.
— Это очень разумно с твоей стороны.
— Я только не могу понять, — заговорила Миранда, слезая с табурета и подходя к ней, — папа Зак запретил мне играть наверху. Но ведь он не запрещал мне прятаться там…
Кэйт покачала головой, очищая яйца.
— Э, да ты начинаешь хитрить, Миранда Элизабет Блейкли! Ты отлично понимаешь, что он имел в виду. И какая беда могла приключиться!
— Мак-Говерн! — поправила ее дочь. — Меня уже не звать Блейкли.
— Не звать, а зовут. Если ты хочешь носить это имя, тебе придется слушаться и исполнять то, что велит тебе Зак. А что он тебе велел? Сидеть, уткнувшись носом в угол? Вот и выполняй это, пока он не скажет тебе «довольно».
Миранда тяжко вздохнула и послушно вернулась на место.
— Вот уж не думала я, что он меня для этого удочерил…
Кэйт усмехнулась, положив в миску очищенное яйцо.
— Тебе повезло, что не я оказалась на его месте! Я бы тебя отшлепала так, что у тебя попа горела бы.
— Но я хорошо поняла все, что он мне говорил! — сказала Миранда, потирая кончик носа. — Можно мне слезть? Я уже все обдумала…
— Это надо не у меня спрашивать.
— Ты обещала мне, что мы всегда будем вместе, обещала, что не отдашь меня другому папе и не позволишь ему мучить меня…
— Да, это было. Но ты мечтала о новом папе и получила то, что хотела. А если подумать о том, как он к тебе относится, ты получила больше, чем заслуживаешь. — Кэйт взяла еще одно яйцо. — Тебе стоило бы поблагодарить за это свою счастливую звезду.
— Мой нос не такой счастливый…
Кэйт не могла удержаться от смеха, когда та повернулась к ней.
— О Боже! Он красный, как морковка! Едва ли Зак велел тебе прижимать его к стенке с такой силой.
Миранда проговорила:
— Зак сказал, что глина ему на пользу, и велел держать его прижатым, пока он не вернется.
— Ну, тогда так и делай!
— Он не спешится, а мой нос уже сжался.
Кэйт пошла в чулан и набрала в кастрюлю картофеля. Когда она вернулась, Миранда сидела, уткнувшись носом в угол.
Вскоре вернулся Зак.
Незадолго до сумерек Кэйт, услышала конский топот. Думая, что вернулся Зак, она продолжала стряпать. Вдруг тяжелый мужской кулак обрушился на дверь, наполнив дом грохотом. Вытерев руки о передник, она поспешила к двери. На пороге стоял Райан Блейкли.
Как обычно, при виде Райана сердце у Кэйт оборвалось, но она справилась с собой. Теперь не было причины бояться его. Что бы ни делал Райан, он уже не мог протянуть лапы к Миранде. Эта мысль сразу принесла ей облегчение.
— Привет, Райан.
— Это правда? — угрожающе спросил он. Кэйт поняла, о чем он спрашивает.
— Странно, что ты узнал об этом только теперь. Мы уже две недели как женаты.
Он заломил на затылок шляпу и передернул плечами, поправляя съехавший пиджак.
— Ты — сука!
Кэйт взялась за ручку двери.
— Не намерена выслушивать это, Райан. Если пришел что-то сказать, выкладывай, а если обзываться — убирайся.
— Это правда, что ты позволила ему удочерить Миранду? Правда это?
Кэйт напрягла все свои силы.
— Да. Правда.
Внезапно он схватил ее за волосы и с силой ударил о притолоку.
— Я убью тебя, и Бог мне поможет! Я задавлю тебя, вырву последнее дыхание из твоей груди! Дочка моего брата! Как посмела ты дать ей другое имя?
Голова Кэйт разрывалась. Она вцепилась в его руку, пытаясь оторвать его пальцы от своих волос.
— Отпусти, Райан! Ты совсем спятил! Он злобно оскалился ей в лицо.
— Это ты спятила, если решила, что я оставлю все как есть. Я уж не лягу на спину, задрав лапки! Вы за это заплатите! Клянусь Богом, заплатите! Я потащу вас в суд и посажу тебя в тюрьму: я буду последним идиотом, если не сделаю этого. А тогда ты ее уже не увидишь! Никогда!
Кэйт собиралась ответить ему, когда услышала грозный голос:
— Убери свои грязные руки от моей жены, Блейкли! Райан окаменел и обернулся:
— Ты-ы!!!
Он с силой оттолкнул Кэйт. Она ударилась о стену, ободрав локти.
Опираясь о деревянную обшивку, она смотрела, как Зак спрыгнул с коня. Ангел мщения в синей холщовой рубашке с горящими светло-карими глазами. Никогда еще ничье появление не радовало ее так сильно.
— Здесь я хозяин, — сказал он спокойно и шагнул к крыльцу. — Чего ты хочешь? Ждешь, чтобы я освободил тебе дорогу? Ты вообще, способен думать, подонок с дерьмом вместо сердца? Если ты ищешь беды, так ты найдешь ее, обещаю!
— Руки коротки! Сил не хватит! Зак сделал шаг к нему.
— Я посильнее женщины, которая вдвое меньше тебя! Что ж, попробуй! Попытайся лягнуть меня, осел поганый, но прежде упакуй получше свои потроха!
Сбросив шляпу, Райан согнул ноги в коленях и выставил кулаки.
— На этот раз я не подставлю тебе голову! Зак медленно двигался к нему.
— Надеюсь, что нет.
Райан приседал и притопывал как боксер на ринге. Зак опустил руки и застыл, выжидая.
— Черт возьми, — сказал он, присвистнув, — какие изящные движения. Лучшего вальса я, пожалуй, не видывал.
— Ты исполнишь вальс в грязи, в которую я тебя загоню! Я заставлю тебя дважды подумать, прежде чем бросать мне вызов. — Райан сделал ложный выпад рукой. — Мне приходилось драться на настоящем ринге, где выступают профессионалы, умелые боксеры! И такой деревенщина, как ты, угрожает мне! Да ты не можешь даже шлепнуть по жопе настоящего мужчину. Ну, давай, иди, увалень! Или из тебя дерьмо уже полезло?
Зак усмехнулся и передал шляпу Кэйт.
— Умелые боксеры, настоящий ринг. Я ничего такого не знаю. Отец никогда не учил меня смешивать драку с танцами.
Покосившись на противника, он добавил:
— Иди в дом, Кэти, девочка. Я не хочу, чтобы ты это видела.
Кэйт почувствовала, что не может шевельнуться. Райан громко заржал:
— Боишься, что эта потаскушка увидит, как ты ползаешь, глотая грязь?
Усмешка Зака погасла. Опасный блеск появился в его глазах.
— Блейкли! Пришло время поучить тебя хорошим манерам.
Стремительно, так что Кэйт даже не заметила, когда это произошло, Зак бросился на Райана и с такой силой ударил его в челюсть, что тот отлетел к перилам крыльца. Гнилое дерево заскрипело под его тяжестью. Райан, вытянув руки, пытался устоять на ногах, но не смог, он рухнул как камень, подняв тучи пыли.
Зак неспеша пошел к нему. Потрогав сломанные перила, он нагнулся и одним сильным движением поставил Райана на ноги.
— Я еще не рассчитался за то, что ты оскорбил мою жену, назвав ее потаскухой. — Едва Блейкли выпрямился, Зак дал ему такого пинка, что тот, откинув голову, отлетел на несколько шагов. Его шатало, как пьяного. Зак, подойдя к нему, нанес ему сильный удар в солнечное сплетение, отчего Райан согнулся вдвое.
— Не прикасайся к ней и не смей называть ее грязными именами! Тебе это ясно теперь, ничтожество, мешок с дерьмом?
Райан, держась за живот, стонал.
Зак схватил его за волосы.
— Приятно, когда тебя таскают за волосы?
— Я пришибу вас с помощью законов.
— Ох, хор-рошая мысль! Если шериф не будет охранять тебя, когда ты придешь сюда еще раз, я просто убью тебя.
Зак щелкнул его по носу, а затем» с отвращением оттолкнул от себя.
— Держись подальше от моей жены и ребенка! Если ты еще подойдешь к нашему дому хоть на милю, пеняй на себя!
Отойдя на безопасное расстояние, Райан обернулся и погрозил кулаком.
— Я не отдам вам дочь моего брата! Скорее увижу ее мертвой, чем допущу это.
— Ребенок мой, — твердо возразил Зак. — По закону. Если ты попытаешься к ней приблизиться, я покажу тебе, что такое ад на земле. А теперь убирайся, пока я не прикончил тебя.
Бешеный взгляд Райана остановился на Кэйт.
— Я вернусь! Я не дам тебе жить спокойно. Убила моего брата и хочешь выкрутиться? Не выйдет!
Эти слова еще кружились в воспаленном мозгу Кэйт, когда он, вскочив на коня, умчался прочь.
Когда Зак подошел к крыльцу, она с тревогой посмотрела на него.
— Он прав. Никогда я не обрету душевного покоя. Пока он дышит—никогда.
Он подобрал шляпу Райана и бросил ее через ограду.
— Он умеет только орать и браниться. — Положив ей руки на плечи, оглядел ее. — Не повредил он тебе?
Она покачала головой.
— Нет. — С болезненной усмешкой Кэйт коснулась своих волос. — Просто попытался снять с меня скальп. А как ты? Он так сильно махал кулаками. Он не ушиб тебя?
Он улыбнулся.
— Ну что ты, Кэйт! Ты шутишь?
— Прости, это было очень неплохо для деревенщины, мистер Мак-Говерн, совсем неплохо!
Он приблизил лицо к ее ласково улыбающимся губам.
— Я отделал этого сукина сына как надо, хоть я и сосунок перед ним. Видишь ли, отец никогда не учил меня драться по правилам. Но он научил меня побеждать. Первое правило: не ввязываться в драку. Если ее нельзя избежать, то нанеси удар первым. Хороший удар лишает противника куража и надежды на легкую победу.
Кэйт подавила смешок.
— Кажется, ты не слишком любезно обошелся с ним, Зак.
В его глазах появились озорные искорки.
— Я не слишком благовоспитан по натуре, Кэти, девочка… Ты наверняка уже догадалась об этом.
Кэйт сразу вспомнила их первую брачную ночь, и краска залила ее лицо. Ее улыбка погасла, и странное чувство охватило ее. Вспомнив восхитительные ощущения от его прикосновений и ласк, она прошептала:
— Это, конечно, ясно… Но теперь я иначе отношусь к благовоспитанности…
— В самом деле? — весело спросил он.
Поняв, на что он намекает, Кэйт смутилась. Не желая развивать эту тему, она распрямила плечи и глубоко вздохнула, постепенно успокаиваясь.
— Как ты догадался, что пора вернуться домой? Я никому никогда так не радовалась за всю жизнь.
— Я поручил одному парню следить за дорогой. Жаль, что не поспел раньше: был на склонах, это довольно далеко.
— Я так рада, что ты приехал!
Он придвинулся ближе и взял ее руки в свои.
— Я всегда буду поблизости, когда понадоблюсь тебе, Кэти. Можешь на это твердо рассчитывать.
Кэйт хотелось задержаться в его объятиях, но ее тревожила мысль о Миранде. В тот момент, когда она обернулась, девочка появилась в открытой двери. В ее глазах было восторженное удивление, когда она посмотрела на Зака.
— Ты здорово проучил его! Правда, папа Зак? Кэйт не заметила в ее взгляде даже признаков страха и испытала облегчение. Тревога, сжимавшая, как обруч, ее сердце, исчезла. Давний затаенный страх, который никогда не покидал ее, исчез.
Ее малышка не сомневалась, что все хорошо. Значит, так оно и будет.
ГЛАВА 18
Лунное сияние осветило розовый цветник, залило серебром цветы и листья. Положив руки на изгородь, Кэйт вдохнула вечерний воздух. Она любила запахи лета: травы, клевера, роз и люцерны. Аромат разлился в воздухе: казалось, им пронизан даже туман, поднимающийся от реки.
Легкий ветерок шевелил ее распущенные волосы, ласкал тело, проникая под халат. Прислушавшись, она прижалась коленями к перекладине изгороди. Шелест листьев, стрекот кузнечиков, кваканье лягушек и тихое кудахтанье. Как много красоты во всем этом и как много обманувших иллюзий! Она жила здесь пять лет. Но Кэйт не помнила, чтобы хоть раз она вышла летней ночью полюбоваться красотой Божьего мира и порадоваться ей.
Покой… Кэйт закрыла глаза, стараясь удержать в себе нахлынувшее на нее чувство. Сразу после ухода Райана она почувствовала облегчение, но теперь груз окончательно свалился с ее души, и она ощущала что-то, похожее на невесомость.
Тревога ушла.
Кэйт знала, что это действительно так. Почти пять лет после рождения Миранды она каждую ночь просыпалась в страхе за нее. В последние семь месяцев страх не покидал ее ни на минуту. Но теперь она поняла, что ей нечего бояться. Миранда в полной безопасности, и, пока рядом с ней Закария Мак-Говерн, ей ничто не грозит.
Герои, волшебники и сказочные дворцы из ее снов… Наивные детские фантазии. Кэйт не верила во все это, постоянно сталкиваясь с суровой реальностью. Но она не хотела разрушать фантазии своей дочери, изо дня в день, рассказывая ей о чудесах и волшебниках, потому что Миранда очень нуждалась в этом. И вот теперь, хотя это казалось неправдоподобным, фантазии превращались в реальность.
Слезы наполнили глаза Кэйт, на губах ее затрепетала улыбка. Герой Миранды — Закария Мак-Говерн. «Для героя, — думала Кэйт, — он скроен немного топорно. Его волшебный замок— домишко из семи клетушек. Вместо шелковых камзолов он носил выгоревшую на солнце холщовую рубаху и шляпу с обвисшими полями. Он спешил к ним на помощь, оседлав старого Дандлера, а не мчался вихрем на белом коне, легко преодолевающем пропасти. Заку не помогали волшебники, но все же он был героем и сам творил чудеса, наполняя жизнь весельем и смехом, защищая их, спасая Кэйт от отчаяния, даруя ей чувство безопасности. Герой Миранды».
Теперь он стал героем и для Кэйт. Сама не понимая, как и когда это случилось, она влюбилась в него, оценила его прямую добрую душу. Влюбилась страстно и глубоко. Она хотела жить с ним всегда. Подбрасывать блинчики и ловить их на сковородку. Раскидывать ложками по полу горошек. Она мечтала обо всем этом, боясь только одного— что это может уйти.
Тихий скрип закрывшейся двери привлек ее внимание. Обернувшись, она увидела, что ее герой стоит на крыльце в узких бриджах, чуть согнув одно колено и скрестив на груди руки. Луна заливала своим призрачным светом его лицо. Увидев ее, он быстро спустился вниз.
— Кэти? — грустно сказал он. —Почему ты не позвала меня с собой? Я проснулся и обнаружил в постели только Миранду и собаку.
Не успела она ответить, как он наступил на что-то босой ногой.
— О Господи!
Кэйт, улыбаясь, следила, как он идет к ней по колючкам, опираясь рукой о шаткую изгородь. Его тело было сильным и легким. Как всегда, она почувствовала себя рядом с ним маленькой. Маленькой, но не униженной. Никогда не испытывала она этого чувства рядом с Закарией.
— У тебя все о'кей?
— Мне просто захотелось помечтать, и я решила, что здесь самое подходящее место. — Она повернула голову к саду. — Прощай, старое, и здравствуй, новое!
Он облокотился на изгородь рядом с нею. Тепло и сила его рук вселяли в нее уверенность. Он попытался поймать ее взгляд.
— Джозеф? — спросил он.
Она смущенно посмотрела на него.
— Он так долго управлял моей жизнью, Зак, но теперь, мне кажется, пришло время покончить с ним.
— Вот и слава Богу!
— Боюсь, ты не вполне понимаешь… — Она взглянула на него и почувствовала комок в горле. — Ты, наверное, подумаешь, что я спятила. После всего, что ты сделал: и с этим садом, и вообще…
Она увидела, как напряглись жилы у него на шее, словно он силился что-то проглотить. Он задержал взгляд на далеких холмах.
— Ты решила, что надо вернуться к этому…
Это не был вопрос. Кэйт догадалась, что он все понял, и, вероятно, лучше, чем она предполагала.
— Он всегда висел на мне, и будет камнем висеть на шее, если я ничего не изменю.
От слез щипало глаза, но она не пыталась удержать их. Зачем скрывать их от него?
— Я хочу вернуть себе жизнь. Может быть, это безумие, но я никогда не освобожусь от Джозефа, если…
— Солнышко! Зачем объяснять? Я знал, что ты рано или поздно решишься на это. Я просто не ожидал, что это случится сегодня.
— Ты хочешь, чтобы я подождала? Он вздохнул.
— Нет, я просто… — Не договорив, он повернул к Кэйт свою темную голову и внимательно посмотрел на нее. — А как же с Мирандой? Они могут посадить тебя, — его голос задрожал. — Господи, Кэти, подумай об этом! Крепко подумай! Ты понимаешь, что будет? Следствие. Если оно пойдет плохо, тебя могут привлечь к суду. Это займет недели, даже месяцы. Готова ли ты к этому?
Кэйт показалось, будто ее схватили за глотку и душат. Она плохо разбиралась в судебных процедурах. Джозеф изолировал ее от окружающего мира.
— Думаешь, шериф не разберется с этим?
— Шериф? — Его смуглое лицо выразило тревогу, когда он повернулся к ней. — Милая моя, ведь речь идет об убийстве человека!
— Но это неординарный случай!
— Шериф не властен решать такие вопросы.
— Ты хочешь сказать, что меня возьмут в тюрьму по обвинению в убийстве?
Он вздохнул и прикрыл ладонью усталое лицо.
— Это зависит от судебного следствия. Если коронер не сумеет установить, как он погиб, дело передадут на рассмотрение суда, и принимать решение будет он. — Зак увидел, что она не сводит с него глаз. — Большое жюри решает, имеются ли достаточные основания для судебного преследования в обычном порядке. Семь присяжных, Кэти, девочка, и все они мужчины. Почти у всех есть жены, которые не раз имели повод огреть их палкой по голове.
— Мужей? — как эхо отозвалась она.
— Мужей, — подтвердил он.
Хотя глаза его были по-прежнему серьезны, губы непроизвольно складывались в усмешку.
— Можно надеяться, что это будут симпатичные люди, способные противостоять обвинительному акту, но если ты пойдешь под суд, обвинитель выставит тебя в таком виде, что хуже некуда. Это его работа. Он должен обвинять.
Кэйт прижала к губам стиснутые руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34