— холодно бросил Кунь-Шань. — Добрый вечер, господин Шэн! Надеюсь, вы нашли свое новое пристанище удобным?— Садись! — предложил судья Ди. — Допустим, ты и в самом деле оказал нам услугу, а теперь объясни причины!— По правде говоря, — буркнул Кунь-Шань, — я бы и глазом не моргнул, если б вас с приятелем сцапали и отрубили головы на рынке, но вышло так, что оба вы мне понадобились, причем крайне срочно. Слушайте! Я самый ловкий и опытный мошенник во всей провинции; занимаюсь этой работой больше тридцати лет и еще ни разу не попался. Я не наделен телесной силой и стараюсь никогда не прибегать к ее помощи, поскольку считаю насилие грубым и пошлым, однако для успеха моего нынешнего дела, видимо, потребуется малая толика прямого воздействия. Я понаблюдал за вами обоими и думаю, вы справитесь с этой работой. И мне, к своему глубокому сожалению, придется взять вас в долю. Но, так как самую трудную предварительную подготовку выполнил я сам, а риск, связанный с вашими действиями, невелик, надеюсь, вы удовольствуетесь скромным вознаграждением.— Короче говоря, — перебил Чао Тай, — нам придется сделать опасную работу и удалиться со скромной наградой, как ты сказал? Нет, это тебе дорого обойдется, грязный трус!Кунь-Шань побледнел от злости и обиды — видно, слова Чао Тая задели его за живое.— Очень просто строить из себя героя, когда ты силен! — со злобой фыркнул он. — Ты, наверное, и с женщинами считаешь себя настоящим мужчиной, а? Сегодня ночью я думал, эта здоровенная кровать развалится от твоих прыжков! Как сказал поэт: «Проливной дождь смял осеннюю розу».Чао Тай мгновенно вскочил, схватил Кунь-Шаня за горло и повалил на пол. Придавив его грудь коленом и стиснув глотку огромными ручищами, он прорычал:— Ах ты, грязная свинья! Ты подглядывал за мной! Да за это я сверну тебе шею!Ди наклонился и поспешно потянул Чао Тая за плечо.— Оставь его! — приказал судья. — Я хочу выслушать предложение!Чао Тай встал, отшвырнув голову Кунь-Шаня, и затылок урода глухо стукнулся об пол; вор продолжал лежать, хрипло дыша.Чао Тай с багровым от злости лицом тяжело опустился в кресло.— Сегодня я был с певичкой, а эта крыса подглядывала за нами, — пояснил он.— Ну что ж, — холодно заметил судья, — хотелось бы надеяться, что впредь ты будешь устраивать свои любовные дела более осмотрительно. Но так или этак, они не должны мешать моему расследованию. Смочи этому мерзавцу голову!Чао Тай подошел к стойке, взял большую чашу для мытья посуды и вылил на голову Кунь-Шаня.— Этому дохлому ублюдку понадобится еще какое-то время, чтобы очухаться, — пробормотал молодой человек.— Сядь! Я доскажу тебе о Тэне, — нетерпеливо отмахнулся судья.К тому времени как судья Ди закончил повесть о лакированной ширме, гнев его помощника совсем угас.— Какая поразительная история, судья! — воскликнул он.Судья Ди кивнул:— Я не рискнул привести своему собрату основной довод, побудивший меня заподозрить, что его жену убил кто-то другой: дело в том, что, как я обнаружил, перед смертью ее изнасиловали. Но мне не хотелось еще больше расстраивать этого несчастного.— Но вы ведь сказали, что выражение лица убитой было очень спокойным! — удивился Чао Тай. — Мне, конечно, не доводилось насиловать спящих женщин, но, полагаю, супруга правителя должна была проснуться и закричать, что над ней хотят надругаться, не так ли?— Такова одна из загадок этого странного дела, — вздохнул судья Ди. — Тише! Кажется, Кунь-Шань приходит в себя!Чао Тай подтащил урода к столу и усадил в кресло из пальмовых веток. Кунь-Шань нащупал рукой чашку и медленно, с трудом глотая, принялся пить чаи.— Ты еще поплатишься за это, — прокаркал он, злобно поглядев на Чао Тая.— Можешь выставить счет в любое удобное для тебя время! — буркнул тот.Кунь-Шань продолжал сверлить его ненавидящим взглядом единственного ока.— Эх, дурень, дурень! Ты даже не знаешь, что сегодня ночью развлекался с веселой вдовушкой! — мерзко ухмыльнулся он.— С вдовой? — воскликнул Чао Тай.— Конечно, и совершенно новенькой — прямо-таки с иголочки! Тебя, болвана, принесло к дальним воротам дома покойного Ко Цзюаня — торговца шелком, только вчера покончившего с собой! Вдова перебралась из общей спальни в маленькую, расположенную в левом крыле дома, дабы в одиночестве предаться скорби, и тут-то ты, опытный знаток женщин, как последний осел, принял ее за певичку!Чао Тай покраснел от стыда и унижения, попытался дать достойную отповедь, во с его губ слетали лишь какие-то невнятные звуки. Судье Ди стало жаль своего помощника.— Ну что ж, — торопливо заметил он, — возможно, самоубийство господина Ко в какой-то мере связано с чрезмерным легкомыслием жены.Кунь-Шань осторожно потрогал горло, залпом допил чай и самым пакостным тоном изрек:— Все женщины — создания, лишенные добродетели, и госпожа Ко — не исключение. Но как ни странно, дело, что я хочу вам предложить, тоже связано с торговцем Ко. Слушайте внимательно, я буду краток. Мне в руки попала тетрадь Лен Цяня — хорошо известного здесь менялы, каковой был компаньоном и советником Ко Цзюаня. Я разбираюсь в денежных вопросах, а потому сразу понял, что тетрадь Лен Пяня содержит секретные записи о том, как он, подделывая счета, надувал старика Ко в последние два года. Надо вам сказать, таким образом мошенник заработал приличную сумму — около тысячи золотом.— Как к тебе попала эта тетрадь? — осведомился судья Ди. — Такие записи не оставляют без присмотра.— Это не ваше дело! — огрызнулся Кунь-Шань. — А теперь послушайте, я…— Погоди-ка! — перебил судья. — Мне тоже случалось заниматься денежными вопросами — именно поэтому я так спешно покинул место начальника стражи. Ты, видать, волшебник, коли сумел извлечь такие сведения из примечаний к запутанным сделкам, да еще секретных! Нет, придумай что-нибудь более правдоподобное, друг мой!Кунь-Шань бросил на судью подозрительный взгляд:— А ты хитрый негодяй! Ну ладно, раз ты так настаиваешь и хочешь знать все подробности, скажу: я побывал в доме Ко несколько раз — естественно, без его ведома. Изучив содержимое его хранилища, я обнаружил там деньги на непредвиденные расходы — двести золотых монет (теперь они пойдут на мои непредвиденные расходы), а также документы, каковые изучил с большим интересом. В них-то я и нашел сведения, послужившие, так сказать, основой для тетради Лен Цяня.— Понятно, — кивнул судья Ди. — Продолжай!Кунь-Шань достал из рукава листок бумаги и, бережно расправив на столе, постучал по нему кривым, как паучья лапка, указательным пальцем:— Эту страницу я вырвал из тетради. Утром вы вдвоем навестите нашего друга Лен Цяня, покажете ему эту страницу и объясните, что вам все известно. А потом попросите написать две расписки — на шестьсот пятьдесят золотых монет и на пятьдесят, но без имени получателя. После этого небольшого кровопускания у Лен Цяня останется еще три сотни золотом — такие деньги на дороге не валяются. Я, конечно, не прочь бы получить все, но секрет успешного вымогательства в том, что ты оставляешь человеку выход, не доводя до полного отчаяния. Расписку на шестьсот пятьдесят монет вы отдадите мне, а себе оставите на пятьдесят. Пятьдесят золотых монет за сущий пустяк! По рукам?Судья Ди изучающе смотрел на урода, поглаживая длинную бороду.— Послушай, Кунь-Шань, — наконец проговорил он, — мой приятель выразился резковато, но попал в самую точку. Я охотно верю, что ты непревзойденный мастер воровства и взлома, но тебе не хватает отваги для прямого воздействия на людей. Ты прекрасно понимаешь, что никогда в жизни не наберешься духу встретиться с этим менялой лицом к лицу и потребовать денег, не так ли?Кунь-Шань заерзал на стуле.— Так по рукам или нет? — сердито переспросил он.Судья взял вырванный из тетради листок и положил в рукав.— Согласен, — сказал судья, — но поровну. Помни, имея этот любезно отданный тобой листок, я больше не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоей тетради, чтобы вытянуть у Лен Цяня деньги. Почему бы мне в таком случае не оставить все себе?— Да, почему бы и не оставить! — с довольной ухмылкой поддержал Чао Тай.— А почему бы мне тогда не сообщить судейским, где они могут найти двух разбойников с большой дороги? — язвительно бросил Кунь-Шань.— Потому что не посмеешь — вот почему! — спокойно отозвался судья Ди. — Подумай сам!Кунь-Шань бросил на него хмурый взгляд и прижал рукой задергавшуюся от волнения щеку.— Ну ладно, пусть будет поровну, — наконец сдался он.— Вот и договорились! — насмешливо покивал судья. — Завтра утром я первым делом навещу нашего друга Лен Цяня. Кстати, где его искать?Кунь-Шань объяснил, как найти серебряную лавку Лен Цяня, где он также вел и другие дела, потом встал, собираясь идти, но судья придержал его за руку.— Ночь еще только наступила! — любезно осклабился Ди. — Выпьем по чаше вина за наше сотрудничество! — и, повернувшись к Чао Таю, приказал: — Найди там особый кувшин Тунлина!Чао Тай выбрался из-за стола, удивляясь, почему судья, несмотря на усталость, решил продолжить разговор с этой отвратительной тварью. На второй полке он обнаружил крепко спящего содержателя притона, а на третьей — кувшин Тунлина, каковой и принес судье.Ди осушил чашу и вытер усы.— Может быть, ты и замечательный вор, Кунь-Шань, — сказал он, — но это — детская игра по сравнению с нашей работой. Вот погоди, я расскажу тебе несколько историй о наших приключениях на дороге. Помнишь, помощник, как однажды в провинции Цзянсу мы…— Меня не интересуют твои хвастливые россказни! — сердито перебил Кунь-Шань. — Твоя работа основана на грубой силе, моя же — на умственных способностях! Надобны долгие годы кропотливого труда, чтобы стать настоящим мастером взлома!— Чепуха! — зашумел судья. — Даже я могу открыть запертую дверь снаружи. А очутившись в доме, остается всего-навсего успокоить хозяина, вежливо спросить у него, где ценности, забрать их да уйти! Ничего особенного!— Это ты городишь чепуху! — сердито возразил Кунь-Шань. — Твой подход типичен для тупых разбойников. Может, раз или два вам удастся уйти, а потом поднимется шум и в конце концов поймают. Нет, у меня разработан свой собственный способ, которым я пользуюсь более тридцати лет и ни разу не попался, хотя обычно работаю в одном городе пару лет.Судья подмигнул Чао Таю.— Вот болтун, правда? — фыркнул он. — У него, видите ли, есть тайный способ, каковой передается только от учителя ученику на девятый день убывающей луны!— Поскольку вы оба — всего лишь заурядные разбойники, — презрительно скривился одноглазый, — не будет большого вреда, если я расскажу вам о своем способе. Все равно вам нечего и пытаться меня повторить! Так вот, вначале я несколько недель тщательно изучаю дом, его обитателей и все их привычки: разговариваю со слугами, с лавочниками, торгующими по соседству, даже вкладываю в это немного денег. Потом забираюсь в дом, но ничего не трогаю — времени у меня сколько угодно. Я присматриваюсь ко всему и вся, могу часами стоять в стенном шкафу, прятаться в складках драпировки, свернуться клубком в коробке для одежды или протиснуться в узкую щель под кроватью. Таким образом, я наблюдаю за людьми, живущими в доме, вижу, как они просыпаются и ложатся спать; слушаю самые сокровенные тайны, наблюдаю в те минуты, когда они уверены, что одни в доме. И вот, наконец, я прихожу в последний раз. Мне вовсе никчему взламывать замок или хватать первое, что попадется под руку. Я никого не беспокою и ничего не сдвигаю с места. Если в доме есть тайник, куда прячут самое ценное, я знаю его лучше самого хозяина, если окованный тяжелыми пластинами ларь, мне точно известно, где найти ключи. Никто не видит и не слышит меня. Зачастую проходит несколько дней, прежде чем хозяева обнаруживают, что деньги исчезли! И мысль о грабителе никому даже в голову не приходит! Нет! Мужья начинают подозревать жен, жены — наложниц… Боюсь, из-за меня во многих домах начались недоразумения и распалось немало дружных семей! — Кунь-Шань хихикнул, прикрыв рот рукой, и с гордостью отчеканил: — Ну вот, мой умный друг, теперь ты получил представление о моем способе!— Великолепно! — восхитился судья Ди. — Очень не хочется в этом признаваться, но я никогда так не сумею! Не сомневаюсь, что благодаря своим тайным наблюдениям ты до тонкостей изучил отношения между мужчиной и женщиной и наверняка узнал пару-тройку новых штучек в постели, да?Лицо Кунь-Шаня исказила гримаса, отчего оно стало еще омерзительнее.— Избавь меня от своих грязных шуточек! — прошипел он. — Я ненавижу и презираю женщин, и мне претят гнусные игры, которые с ними ведут их подлые жеребцы. Я проклинаю те часы, что мне пришлось тайно провести в спальнях, слушая, как эти развратные твари воркуют со своими тупыми мужьями и продают им свое тело или же притворяются скромницами, отказывая до тех пор, пока те не начинают раболепствовать и пресмыкаться за то, что мерзавки просто так отдают любовникам. Эти наглые, зловредные… — Одноглазый вдруг осекся, на лбу его выступили капельки нота. Пристально поглядев на судью единственным глазом, урод поднялся: — Встретимся здесь же завтра в полдень, — хрипло проворчал он.Как только за ним захлопнулась дверь, Чао Тай с отвращением воскликнул:— Мерзкий негодяй! Объясните мне, во имя Неба, зачем вам понадобилось выслушивать его болтовню?— Затем, — спокойно ответствовал судья Ди, — что я надеялся услышать от Кунь-Шаня кое-что о способах проникновения в дом, дабы понять, каким образом преступник сумел пробраться в покой госпожи Тэн. Кроме того, мне хотелось побольше узнать о характере нашего знакомца, и я получил довольно назидательный урок о том, как неуверенность в собственных силах способна извращать человеческое мышление.— А с чего это он так полюбил нас? — сверкнул глазами Чао Тай.— Вероятно, мы сочетаем в себе именно то, что необходимо для его плана вымогательства. Кунь-Шаяь понимает, что меня, благодаря, надеюсь, достаточно благообразной внешности, меняла может принять у себя в кабинете; кроме того, я сумею толково вести переговоры, ну а ты, по его расчетам, в случае необходимости применишь силу. Плюс ко всему мы здесь люди посторонние. Кунь-Шаню нелегко было бы отыскать в этом городе двух мерзавцев, столь точно соответствующих его замыслу, и, полагаю, именно поэтому он к нам прилепился. Однако нельзя упускать из виду н скрытую опасность: мне совсем не понравилось, что он так легко согласился разделить добычу поровну. Мысленно я готовился к долгому и нудному торгу. Как бы то ни было, мы должны позаботиться, чтобы Кунь-Шань угодил за решетку на всю оставшуюся жизнь. Это закоренелый и опасный мерзавец. — Судья устало потер глаза. — Сейчас мне надо написать письмо судебному лекарю. Постарайся раздобыть для меня кисточку и тушь. Думаю, у Тунлина они должны быть под рукой, чтобы ставить «точечки и крестики».Чао Тай, пошарив в конторке, нашел грязную разбитую пластинку для растирания туши и старую кисть. Судья опалил над свечой торчащие волоски кисточки и, плюнув, придал ей заостренную форму. Затем он достал из рукава бирку с печатью суда, взятую в столе правителя уезда Тэна, и уставным почерком, не указывая имени адресата, написал: «Судебному лекарюВам Надлежит незамедлительно отправиться в деревню Четырех Козлов, где ваше присутствие необходимо для срочного проведения вскрытия. Тэн, правитель уезда Вейпин».
Ди отдал письмо Чао Таю.— Я не хочу, чтобы судебный лекарь делал вскрытие тела госпожи Тэн здесь, в городе. Не стоит еще больше расстраивать моего несчастного собрата известием, что его жену изнасиловали. Доставь это письмо завтра спозаранку хозяину большой лавки снадобий на рыночной площади — ее нетрудно найти. А мимо деревни Четырех Козлов мы ехали по пути из управления округа. Это пять часов езды верхом отсюда, так что мы удалим судебного лекаря на весь день. — Судья поскреб голову кончиком кисточки. — Коль скоро я получил от Тэна великодушное позволение действовать как сочту нужным, ничто не мешает написать еще одну записку от его имени! — Судья достал еще один лист бумаги и написал: «Начальнику, ведающему личным составом, расположение городских войскСрочноВам надлежит представить документы сданными о некоем Лю, самовольно покинувшем должность Тунлина в Третьем крыле Западной армии. Означенную выписку вручить подателю сего письма. Тэн, правитель уезда Вейпин».
— Можешь отнести это в крепость завтра в любое время, — сказал судья Чао Таю. — думаю, нам придется воспользоваться гостеприимством Тунлина еще на несколько дней, а поговорка, как известно, гласит: «Не останавливайся в чужом доме, если плохо знаешь хозяина». А сейчас пойдем наверх и глянем, какие нам предоставили покои. Глава 9 Еще никогда судье Ди не доводилось спать в таких ужасных условиях. В конуре, где разместили их с Чао Таем, едва помещались два узких настила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17