Радость-то какая! Боги услышали нас… А я уже ждала самого страшного, думала, что Эвбулида застиг в море шторм, что сколоты сами напали на него! И вот, наконец, — ты!..
Гедита вопросительно взглянула на Армена:
— Эвбулид уже возвращается, да?
Армен переступил с ноги на ногу, не решаясь сказать госпоже всю правду.
— Он послал тебя вперед предупредить, чтобы я не волновалась?
Раб вздохнул и посмотрел себе под ноги.
Гедита испуганно взглянула на него:
— Армен! Почему ты молчишь?!
Раб набрал в грудь побольше воздуха, и уже собрался рассказать обо всем, как в дом ворвался разъяренный Диокл.
— А-а, вот он где! — закричал он, подлетая к Армену, и влепил ему звонкую пощечину. Армен не успел даже поднять руки, чтоб защититься. — Мерзавец! Неблагодарный! — снова замахнулся он. — Ну, будешь еще убегать от нас? Будешь?!
— Диокл! — остановила сына Гедита, прижимая к подолу заплакавшую Клейсу. — Остановись! Может, он не так уж и виноват! Армен, почему ты не отвечаешь мне?
— Ну? — заторопил раба Диокл.
— Беда, госпожа… — выдавил из себя Армен.
— Что, Эвбулид не догнал сколотов? — прижала к губам край хитона побледневшая Гедита.
— Если бы так…
— О боги! С ним что-то стряслось?! Ну, говори же!
Диокл вцепился руками в охнувшего Армена и затряс его:
— Говори, или я убью тебя! Мой отец жив?
— Жив…
— Хвала богам… — простонала Гедита, бессильно опускаясь на краешек клине.
— Но корабль, на котором он гнался за сколотами, попал к пиратам… — докончил Армен.
— Несчастный Эвбулид! — вырвалось у Гедиты. — Что же теперь с ним будет?!
— Ничего страшного! — принялся успокаивать ее раб. — Господин жив и… здоров! — солгал он. — Он послал меня за выкупом!
— За выкупом? — боясь дышать, переспросила Гедита. — И его отпустят?
— Да! — быстро подтвердил Армен. — Я отвезу деньги главарю этих разбойников — да покарают их боги! — и через несколько часов господин будет здесь.
— Если это так, то скорей бери все деньги, что остались в доме! — обрадовалась Гедита. — Если этого мало, я сбегаю к жене Демофонта и возьму еще! Обойду всех соседей! С каждого по несколько драхм — и мы выкупим Эвбулида!
— Остановись, мама! — закричал Диокл, взявшейся за ручку двери Гедите. — Он же нам врет! Я знаю, чьих рук это дело… А ну, жалкий раб, признавайся, — пристально посмотрел он на Армена, ищя на его лице запинки, следов лжи, — ты собрался бежать на свою варварскую родину?
— Да… — помолчав, тихо признался Армен.
— Ага! — торжествуя, вскричал Диокл. — Это сколоты подговорили его прийти к нам якобы за выкупом для отца! А потом пообещали доставить его домой! Ну, отвечай, это так? — снова затряс он раба.
— Диокл, Диокл! — заметалась между сыном и рабом Гедита. — Армен, скажи, что это неправда…
— Что он может сказать? — оглянулся на мать Диокл. — Сама подумай: откуда он может знать об отце, если был не с ним, а со сколотами!
— Я действительно был с твоим отцом… сколотом… и… пиратами… — прохрипел, силясь высвободиться, Армен.
— Разве такое возможно?! — закричал Диокл.
— Да, только пусти меня…
Выпущенный из цепких рук юноши, Армен упал на клине и объяснил:
— Сначала пираты захватили корабль, на котором я плыл со сколотами, а потом — корабль, на котором пытался догнать их твой отец… Я встретился с ним в трюме их проклятого судна!
— Я же говорила, что Армен говорит правду! — упрекнула сына Гедита и с надеждой взглянула на раба: — Значит, нужен выкуп?
— Да…
— А если пираты обманут? — встревожилась Гедита. — Что им стоит взять выкуп, а потом продать Эвбулида в рабство? Не лучше ли рассказать обо всем архонтам? Они выведут в море весь наш флот и спасут моего мужа!
— Нельзя… — покачал головой Армен, вспоминая слова худощавого пирата и вздрагивая от подозрения, что не случайно тот оделся в хитон и гиматий. — Пираты сказали, что если я приведу охрану — этой ночи Эвбулиду не пережить…
— О боги!
— А вот обманут они или нет, я не знаю, — честно признался Армен.
— Зато я знаю — не обманут! — воскликнул Диокл.
— Зачем ты так успокаиваешь меня? — нахмурилась Гедита. — Никогда не говори того, чего не можешь знать.
— Но я знаю — они не обманут! — горячо повторил Диокл. — Как только они получат выкуп, отец сразу будет на свободе! В вертепе, где я… — он запнулся, затем махнул рукой и докончил, — …частенько бываю, живет бывший пират, совсем уже старик. Он говорил мне, что не было еще такого случая, чтобы пираты не сдержали своего слова. Они уверены, что за обман Посейдон тут же пошлет их корабль на дно или прибьет к мели!
— Ах ты, мой маленький пират! — обрадованно потрепала Диокла Гедита. — Смотри только не ходи туда больше! Неизвестно чему еще научит тебя этот бывший пират!
Она перевела глаза на Армена и спросила:
— А сколько же нужно денег?
— Господин сказал — два таланта! — с готовностью ответил раб.
— Два… — запнулась Гедита, — таланта?! Может, две мины? Ты не ошибся?
— Нет… — холодея от предчувствия новой беды, выдавил Армен. — Господин сказал именно два таланта.
— Обычно пираты берут за свободнорожденных греков намного меньше! — снова подозрительно взглянул на Армена Диокл.
— Это так! — уныло развел руками раб. — И с тех четверых греков, за которых я тоже должен привезти выкуп, они берут по полталанта. Но твой отец перед тем, как попасть в плен, убил одного из этих негодяев.
— Эвбулид? Убил?! — воскликнула Гедита.
— Зачем он это сделал? — болезненно скривился Диокл. — Разве есть на свете сила, которая может одолеть свободных пиратов?!
— Два таланта… — покачала головой Гедита. — Ты хоть представляешь, что это такое?
— Нет… — признался Армен.
— Это… — Гедита попыталась перевести таланты в драхмы, но ей, привыкшей больше иметь дело с медными оболами, такие подсчеты оказались не под силу. — Это…
— Сто двадцать мин или двенадцать тысяч драхм! — поспешил ей на помощь сын, умевший считать гораздо лучше, чем писать. — Или семьдесят две тысячи оболов!
— Нам и за десять жизней не заработать таких денег… — чуть слышно прошептала Гедита.
Пораженный Армен молчал, переводя глаза с госпожи на Диокла.
— Господин велел мне взять эти деньги у Квинта Пропорция! — наконец вспомнил он.
— Конечно же! — радостно воскликнула Гедита. — И как я это забыла? Мы так хорошо говорили с Квинтом, когда Эвбулид побежал догонять сколотов. Он спасет Эвбулида так же, как когда-то Эвбулид спас его самого!
— Господин велел взять деньги под любой процент, на любых условиях! — подсказал Армен.
— Конечно! Соглашайся на любые условия! И скорее назад, к Эвбулиду!
— Но я же не знаю адреса Квинта! — заметил раб.
— И я тоже… — растерялась Гедита.
— Я знаю! — закричал Диокл.
— Ты?
— Во дворе этого Квинта вместо собаки на цепи привязан раб! — объяснил юноша. — Мы с ребятами бегаем посмотреть на него и послушать, как он лает. Это очень смешно! Иногда мы бросаем ему гнилые яблоки, он ест их, рычит, точно настоящая собака, и тогда мы смеемся еще больше!
— Какие жестокие забавы! — ужаснулась Гедита, глядя на сына так, словно видела его впервые. — Неужели это может забавлять тебя? О боги, как же ты не похож на своего отца!
— Мне надо идти! — подал голос Армен. — Я должен обойти еще четыре дома и до захода солнца успеть к морю…
— Пойдем все вместе! — решила Гедита. — Вдруг Квинт не решится дать тебе целых два таланта? Виданное ли дело — доверять такие большие деньги рабу, который никогда не держал в руках больше обола!
— Чуть не забыл! — вдруг вспомнил Армен. Проковылял в свой уголок на кухне, покопался под лавкой и достал заветную кубышку с пекулием, куда он складывал — обол к оболу, лепту к лепте — те награды, которыми Эвбулид отмечал усердие и преданность своего единственного раба.
— Здесь немного… — прошептал он, — но должно хватить, чтобы добраться до Армении и обратно. В крайнем случае, буду есть через день…
Армен встряхнул кубышку, но звука монет не последовало. Он поднес ее к самому уху, встряхнул еще раз и выронил из рук.
Кубышка была пуста.
Раб поднял полные слез глаза на юношу.
— Нет, Армен, это я взяла! — тихо сказал Гедита. — Прости, но когда нам нечего было есть, и у меня не было даже обола, чтобы отправить тебя на агору за продуктами, я тайком вынимала из твоей кубышки деньги…
— Я понимаю… — чуть слышно пробормотал Армен, опуская голову. — Ты напрасно коришь себя за это — ведь я тоже питался на эти деньги…
Гедита сквозь слезы взглянула на раба:
— Каждый раз, доставая медную монетку, я мысленно обещала тебе заменить ее другой, серебряной, как только нашему дому улыбнется счастье!..
— Оно еще улыбнется! — нетвердо сказал Армен. — Только для этого мне надо очень спешить.
Через полчаса они уже упрашивали привязанного к цепи белозубого раба-нумидийца пропустить их в дом Квинта Пропорция.
Раб громко, но безо всякой злобы лаял на них и предупреждал каждый шаг хриплым рычанием.
— Да что с ним разговаривать! — возмутился Диокл, поднял с земли камень и запустил им в открытую дверь. — Эй, есть там кто-нибудь? Откройте!
Раб проследил глазами за камнем, втянул голову в плечи, увидев свежую царапину на двери, и неожиданно хриплым голосом сказал:
— Хазаин нэд.
— Как нет? — испуганно воскликнула Гедита.
— Где же он? — закричал Диокл. — Когда вернется?
Вместо ответа раб снова залаял и принялся рваться с цепи. Юноша недвусмысленно поднял еще один камень. Замахнулся:
— Ну?!
— Хазаин нэд! — повторил раб с тоской глядя то на камень, то на дверь. Упал на колени и остервенело стал бить кулаками землю: — Нэд! Нэд! Нэд!
— Не надо бросать камень, — тихо попросил Армен. — Разве раб может знать, куда и насколько уходит его хозяин?
— Но что же тогда делать? — воскликнул Диокл.
Армен поглядел на солнце и глубоко вздохнул.
— Я останусь здесь и буду ждать Квинта! — подумав, решила Гедита. — А ты, Армен, скорее иди в дома тех несчастных, за кого тоже должен везти выкуп. И, не мешкая, возвращайся!
— А я побегу в вертеп! — крикнул Диокл. — Думаю, там нам тоже чем-нибудь помогут!
4. Аристарх
Сознание медленно возвращалось к Эвбулиду.
«Жив…» — понял он, слыша сквозь пелену в ушах отдаленные крики пиратов на палубе и близкий говор пленников. Тугие толчки крови в висках радостно подтвердили: «Жив! Жив!! Жив!!!»
Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним Аристарха.
Худощавое лицо лекаря было усталым и озабоченным. Он тяжело дышал, с силой надавливая на грудь Эвбулида. Лоб его был покрыт каплями пота.
— Ну наконец-то! — с облегчением выдохнул, увидев, что Эвбулид открыл глаза. — Ты уже становишься моим постоянным пациентом!
Аристарх полил горло и шею Эвбулида холодящей жидкостью со знакомым уже запахом и осторожно начал втирать ее в кожу.
— Что со мной? — прошептал Эвбулид.
— Теперь ничего страшного. Но, клянусь Асклепием, пять минут назад ты уже сидел в лодке Харона, и мне стоило немалых трудов вытащить тебя оттуда!
— Голова!.. Мне словно забило уши водой…
— Еще бы! Мало твоей бедной голове досталось от пиратской булавы, так еще и этот раб едва не пробил ею дно в трюме! К тому же он, считай, уже задушил тебя!
Наверху послышался звон разбитой амфоры и хруст черепков под тяжелыми каблуками. Смех. Ругань…
Все это доносилось до Эвбулида, словно из густого тумана. Он попытался мотнуть головой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и вскрикнул от боли. Беспомощно взглянул на Аристарха:
— Ты уже дважды спасаешь меня. Помоги еще раз. Сделай так, чтобы я снова мог двигаться и… как следует слышать.
Аристарх кивнул.
— Здесь больно? — спросил он. — А здесь? Здесь?
Эвбулид вскрикнул и дернулся. Пальцы Аристарха заработали быстрее.
— Ну вот мы и нашли место, куда спряталась твоя боль! — с радостью воскликнул он. — Немного потерпи, и будешь слышать еще лучше, чем прежде!
— Спасибо… Я заплачу тебе за все, как только мы вернемся в Афины!
Пальцы Аристарха дрогнули, остановились.
— Мне ничего не надо, я просто выполняю долг врача — ведь я давал клятву Гиппократа! — заметил он, продолжая работу. — Впрочем… если ты зайдешь к моим родителям, дай им за мои труды, сколько сочтешь нужным…
— Так вместе и зайдем! — предложил Эвбулид, ловя себя на мысли, что этот лекарь нравится ему все больше и больше.
Но Аристарх неожиданно отказался.
— Нет, — покачал он головой. — Сходишь один. Твой раб покажет тебе дом, где живут мои отец и мать.
— А ты?
— Я? Я… буду занят.
— Продолжишь свою поездку?
— В некотором роде…
— Там, куда ты едешь, так много пациентов? — удивился Эвбулид.
— Да… Они есть повсюду.
— Кто же они: простолюдины, купцы или, может, архонты?
— Еще не знаю… — пожал плечами Аристарх, всем своим видом давая понять, что ему неприятен этот разговор.
— Посиди еще со мной! — попросил Эвбулид, не понимая, отчего так вдруг изменилось настроение лекаря. Он поднял глаза и удивился еще больше: в лице Аристарха уже не было ни тени раздражения, он приветливо улыбался.
— Странный ты человек! — воскликнул Эвбулид. — Гляжу на тебя и никак не могу понять!
— Что же во мне такого странного?
— Ну… Все тут мучаются неизвестностью, страдают от духоты и жажды, а тебе хоть бы что. Улыбаешься, как ни в чем не бывало!
— Разве это плохо? — засмеялся Аристарх.
— Да нет… Но ты то сидишь как-то странно, словно бы не в себе, то вдруг вскакиваешь и делаешь вид, будто колешь дрова…
— Так нужно! И это все мои странности?
— Нет! Я встречал немало лекарей, которые тоже давали клятву Гиппократа. Но все они, прежде чем помочь, спросили бы, какую я дам им за это плату! А ты бросился ко мне и спас жизнь, даже не поинтересовавшись, оставили ли пираты в моем кошеле хотя бы один обол!
— Ну, положим, тогда тебя бесполезно было спрашивать об этом! — усмехнулся Аристарх.
— Все равно! — возразил Эвбулид, не принимая шутки. — Они сначала обыскали бы меня!
— И потеряли секунды, которые в тот момент были дороже для тебя всего на свете!
— Да они вообще бросили бы меня, узнав, что мне нечем заплатить им! Ведь они не стыдятся брать деньги за свое лечение, даже если больной после него умирает! Так было с моими родителями, с отцом и матерью жены… А моя старшая дочь?! Узнав о нашей бедности, лекарь даже не стал осматривать ее, а сразу посоветовал состричь часть волос с головы Филы и принести их в жертву Аполлону и его сестре Артемиде!
— Какая алчность! Какое бездушие! — воскликнул Аристарх. — Такой лекарь достоин самой суровой кары как богов, так и людей! Так, значит, твоя дочь умерла? — сочувственно взглянул он на Эвбулида.
— К счастью, тогда еще в Афинах жил мой друг. Он дал мне взаймы денег, и тот же самый лекарь в три дня поставил мою дочь на ноги! Что скажешь на это?
— Скажу, что это был не лекарь, а самый настоящий купец с медицинским инструментом в руках! Искать выгоду на боли и страданиях людей — что может быть более низким и подлым? Помогать лишь тем, кто в состоянии оплатить свое здоровье! Лекарь, который приходил к тебе, — клятвопреступник, и он не имеет право называться ни лекарем, ни даже человеком! Самые злостные воры и мошенники — невинные дети по сравнению с ним, потому что он играет на самом дорогом и святом для человека… Блеск золота затмил глаза его совести, убил в нем сострадание — святая святых каждого лекаря, заставил забыть не то, что о долге, но даже и о собственном страхе!
— Страхе?
— А ты как думал? Что ему простится нарушение клятвы богам, которую составил сам Гиппократ?
— Я много слышал об этой клятве, но саму ее так и не слышал, — признался Эвбулид.
— Тогда слушай: «Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами, беря их в свидетели, что направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости… Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Что бы при лечении — а также и без лечения, я не увидел и не услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и искусстве и слава людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому!»
— Как же — будет им обратное! — с горечью вздохнул Эвбулид. — Тот лекарь, что лечил мою Филу, продолжает все также «чисто и непорочно» лечить остальных! А другой — Диомед, получив щедрую взятку от детей одного почтенного гражданина, сказал тому прямо в глаза, что у него опухоль, и бедняга от тоски и страха умер за неделю, хотя, как говорят, мог прожить и год, и два. И что же — оба эти лекаря живут себе припеваючи! Куда только смотрят боги?!
— Я сам иногда поражаюсь терпению богов! — пожал плечами Аристарх. — Вместо того, чтобы подавать пример больным, наши лекари пьянствуют, обжираются, предаются похоти и разврату!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Гедита вопросительно взглянула на Армена:
— Эвбулид уже возвращается, да?
Армен переступил с ноги на ногу, не решаясь сказать госпоже всю правду.
— Он послал тебя вперед предупредить, чтобы я не волновалась?
Раб вздохнул и посмотрел себе под ноги.
Гедита испуганно взглянула на него:
— Армен! Почему ты молчишь?!
Раб набрал в грудь побольше воздуха, и уже собрался рассказать обо всем, как в дом ворвался разъяренный Диокл.
— А-а, вот он где! — закричал он, подлетая к Армену, и влепил ему звонкую пощечину. Армен не успел даже поднять руки, чтоб защититься. — Мерзавец! Неблагодарный! — снова замахнулся он. — Ну, будешь еще убегать от нас? Будешь?!
— Диокл! — остановила сына Гедита, прижимая к подолу заплакавшую Клейсу. — Остановись! Может, он не так уж и виноват! Армен, почему ты не отвечаешь мне?
— Ну? — заторопил раба Диокл.
— Беда, госпожа… — выдавил из себя Армен.
— Что, Эвбулид не догнал сколотов? — прижала к губам край хитона побледневшая Гедита.
— Если бы так…
— О боги! С ним что-то стряслось?! Ну, говори же!
Диокл вцепился руками в охнувшего Армена и затряс его:
— Говори, или я убью тебя! Мой отец жив?
— Жив…
— Хвала богам… — простонала Гедита, бессильно опускаясь на краешек клине.
— Но корабль, на котором он гнался за сколотами, попал к пиратам… — докончил Армен.
— Несчастный Эвбулид! — вырвалось у Гедиты. — Что же теперь с ним будет?!
— Ничего страшного! — принялся успокаивать ее раб. — Господин жив и… здоров! — солгал он. — Он послал меня за выкупом!
— За выкупом? — боясь дышать, переспросила Гедита. — И его отпустят?
— Да! — быстро подтвердил Армен. — Я отвезу деньги главарю этих разбойников — да покарают их боги! — и через несколько часов господин будет здесь.
— Если это так, то скорей бери все деньги, что остались в доме! — обрадовалась Гедита. — Если этого мало, я сбегаю к жене Демофонта и возьму еще! Обойду всех соседей! С каждого по несколько драхм — и мы выкупим Эвбулида!
— Остановись, мама! — закричал Диокл, взявшейся за ручку двери Гедите. — Он же нам врет! Я знаю, чьих рук это дело… А ну, жалкий раб, признавайся, — пристально посмотрел он на Армена, ищя на его лице запинки, следов лжи, — ты собрался бежать на свою варварскую родину?
— Да… — помолчав, тихо признался Армен.
— Ага! — торжествуя, вскричал Диокл. — Это сколоты подговорили его прийти к нам якобы за выкупом для отца! А потом пообещали доставить его домой! Ну, отвечай, это так? — снова затряс он раба.
— Диокл, Диокл! — заметалась между сыном и рабом Гедита. — Армен, скажи, что это неправда…
— Что он может сказать? — оглянулся на мать Диокл. — Сама подумай: откуда он может знать об отце, если был не с ним, а со сколотами!
— Я действительно был с твоим отцом… сколотом… и… пиратами… — прохрипел, силясь высвободиться, Армен.
— Разве такое возможно?! — закричал Диокл.
— Да, только пусти меня…
Выпущенный из цепких рук юноши, Армен упал на клине и объяснил:
— Сначала пираты захватили корабль, на котором я плыл со сколотами, а потом — корабль, на котором пытался догнать их твой отец… Я встретился с ним в трюме их проклятого судна!
— Я же говорила, что Армен говорит правду! — упрекнула сына Гедита и с надеждой взглянула на раба: — Значит, нужен выкуп?
— Да…
— А если пираты обманут? — встревожилась Гедита. — Что им стоит взять выкуп, а потом продать Эвбулида в рабство? Не лучше ли рассказать обо всем архонтам? Они выведут в море весь наш флот и спасут моего мужа!
— Нельзя… — покачал головой Армен, вспоминая слова худощавого пирата и вздрагивая от подозрения, что не случайно тот оделся в хитон и гиматий. — Пираты сказали, что если я приведу охрану — этой ночи Эвбулиду не пережить…
— О боги!
— А вот обманут они или нет, я не знаю, — честно признался Армен.
— Зато я знаю — не обманут! — воскликнул Диокл.
— Зачем ты так успокаиваешь меня? — нахмурилась Гедита. — Никогда не говори того, чего не можешь знать.
— Но я знаю — они не обманут! — горячо повторил Диокл. — Как только они получат выкуп, отец сразу будет на свободе! В вертепе, где я… — он запнулся, затем махнул рукой и докончил, — …частенько бываю, живет бывший пират, совсем уже старик. Он говорил мне, что не было еще такого случая, чтобы пираты не сдержали своего слова. Они уверены, что за обман Посейдон тут же пошлет их корабль на дно или прибьет к мели!
— Ах ты, мой маленький пират! — обрадованно потрепала Диокла Гедита. — Смотри только не ходи туда больше! Неизвестно чему еще научит тебя этот бывший пират!
Она перевела глаза на Армена и спросила:
— А сколько же нужно денег?
— Господин сказал — два таланта! — с готовностью ответил раб.
— Два… — запнулась Гедита, — таланта?! Может, две мины? Ты не ошибся?
— Нет… — холодея от предчувствия новой беды, выдавил Армен. — Господин сказал именно два таланта.
— Обычно пираты берут за свободнорожденных греков намного меньше! — снова подозрительно взглянул на Армена Диокл.
— Это так! — уныло развел руками раб. — И с тех четверых греков, за которых я тоже должен привезти выкуп, они берут по полталанта. Но твой отец перед тем, как попасть в плен, убил одного из этих негодяев.
— Эвбулид? Убил?! — воскликнула Гедита.
— Зачем он это сделал? — болезненно скривился Диокл. — Разве есть на свете сила, которая может одолеть свободных пиратов?!
— Два таланта… — покачала головой Гедита. — Ты хоть представляешь, что это такое?
— Нет… — признался Армен.
— Это… — Гедита попыталась перевести таланты в драхмы, но ей, привыкшей больше иметь дело с медными оболами, такие подсчеты оказались не под силу. — Это…
— Сто двадцать мин или двенадцать тысяч драхм! — поспешил ей на помощь сын, умевший считать гораздо лучше, чем писать. — Или семьдесят две тысячи оболов!
— Нам и за десять жизней не заработать таких денег… — чуть слышно прошептала Гедита.
Пораженный Армен молчал, переводя глаза с госпожи на Диокла.
— Господин велел мне взять эти деньги у Квинта Пропорция! — наконец вспомнил он.
— Конечно же! — радостно воскликнула Гедита. — И как я это забыла? Мы так хорошо говорили с Квинтом, когда Эвбулид побежал догонять сколотов. Он спасет Эвбулида так же, как когда-то Эвбулид спас его самого!
— Господин велел взять деньги под любой процент, на любых условиях! — подсказал Армен.
— Конечно! Соглашайся на любые условия! И скорее назад, к Эвбулиду!
— Но я же не знаю адреса Квинта! — заметил раб.
— И я тоже… — растерялась Гедита.
— Я знаю! — закричал Диокл.
— Ты?
— Во дворе этого Квинта вместо собаки на цепи привязан раб! — объяснил юноша. — Мы с ребятами бегаем посмотреть на него и послушать, как он лает. Это очень смешно! Иногда мы бросаем ему гнилые яблоки, он ест их, рычит, точно настоящая собака, и тогда мы смеемся еще больше!
— Какие жестокие забавы! — ужаснулась Гедита, глядя на сына так, словно видела его впервые. — Неужели это может забавлять тебя? О боги, как же ты не похож на своего отца!
— Мне надо идти! — подал голос Армен. — Я должен обойти еще четыре дома и до захода солнца успеть к морю…
— Пойдем все вместе! — решила Гедита. — Вдруг Квинт не решится дать тебе целых два таланта? Виданное ли дело — доверять такие большие деньги рабу, который никогда не держал в руках больше обола!
— Чуть не забыл! — вдруг вспомнил Армен. Проковылял в свой уголок на кухне, покопался под лавкой и достал заветную кубышку с пекулием, куда он складывал — обол к оболу, лепту к лепте — те награды, которыми Эвбулид отмечал усердие и преданность своего единственного раба.
— Здесь немного… — прошептал он, — но должно хватить, чтобы добраться до Армении и обратно. В крайнем случае, буду есть через день…
Армен встряхнул кубышку, но звука монет не последовало. Он поднес ее к самому уху, встряхнул еще раз и выронил из рук.
Кубышка была пуста.
Раб поднял полные слез глаза на юношу.
— Нет, Армен, это я взяла! — тихо сказал Гедита. — Прости, но когда нам нечего было есть, и у меня не было даже обола, чтобы отправить тебя на агору за продуктами, я тайком вынимала из твоей кубышки деньги…
— Я понимаю… — чуть слышно пробормотал Армен, опуская голову. — Ты напрасно коришь себя за это — ведь я тоже питался на эти деньги…
Гедита сквозь слезы взглянула на раба:
— Каждый раз, доставая медную монетку, я мысленно обещала тебе заменить ее другой, серебряной, как только нашему дому улыбнется счастье!..
— Оно еще улыбнется! — нетвердо сказал Армен. — Только для этого мне надо очень спешить.
Через полчаса они уже упрашивали привязанного к цепи белозубого раба-нумидийца пропустить их в дом Квинта Пропорция.
Раб громко, но безо всякой злобы лаял на них и предупреждал каждый шаг хриплым рычанием.
— Да что с ним разговаривать! — возмутился Диокл, поднял с земли камень и запустил им в открытую дверь. — Эй, есть там кто-нибудь? Откройте!
Раб проследил глазами за камнем, втянул голову в плечи, увидев свежую царапину на двери, и неожиданно хриплым голосом сказал:
— Хазаин нэд.
— Как нет? — испуганно воскликнула Гедита.
— Где же он? — закричал Диокл. — Когда вернется?
Вместо ответа раб снова залаял и принялся рваться с цепи. Юноша недвусмысленно поднял еще один камень. Замахнулся:
— Ну?!
— Хазаин нэд! — повторил раб с тоской глядя то на камень, то на дверь. Упал на колени и остервенело стал бить кулаками землю: — Нэд! Нэд! Нэд!
— Не надо бросать камень, — тихо попросил Армен. — Разве раб может знать, куда и насколько уходит его хозяин?
— Но что же тогда делать? — воскликнул Диокл.
Армен поглядел на солнце и глубоко вздохнул.
— Я останусь здесь и буду ждать Квинта! — подумав, решила Гедита. — А ты, Армен, скорее иди в дома тех несчастных, за кого тоже должен везти выкуп. И, не мешкая, возвращайся!
— А я побегу в вертеп! — крикнул Диокл. — Думаю, там нам тоже чем-нибудь помогут!
4. Аристарх
Сознание медленно возвращалось к Эвбулиду.
«Жив…» — понял он, слыша сквозь пелену в ушах отдаленные крики пиратов на палубе и близкий говор пленников. Тугие толчки крови в висках радостно подтвердили: «Жив! Жив!! Жив!!!»
Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним Аристарха.
Худощавое лицо лекаря было усталым и озабоченным. Он тяжело дышал, с силой надавливая на грудь Эвбулида. Лоб его был покрыт каплями пота.
— Ну наконец-то! — с облегчением выдохнул, увидев, что Эвбулид открыл глаза. — Ты уже становишься моим постоянным пациентом!
Аристарх полил горло и шею Эвбулида холодящей жидкостью со знакомым уже запахом и осторожно начал втирать ее в кожу.
— Что со мной? — прошептал Эвбулид.
— Теперь ничего страшного. Но, клянусь Асклепием, пять минут назад ты уже сидел в лодке Харона, и мне стоило немалых трудов вытащить тебя оттуда!
— Голова!.. Мне словно забило уши водой…
— Еще бы! Мало твоей бедной голове досталось от пиратской булавы, так еще и этот раб едва не пробил ею дно в трюме! К тому же он, считай, уже задушил тебя!
Наверху послышался звон разбитой амфоры и хруст черепков под тяжелыми каблуками. Смех. Ругань…
Все это доносилось до Эвбулида, словно из густого тумана. Он попытался мотнуть головой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и вскрикнул от боли. Беспомощно взглянул на Аристарха:
— Ты уже дважды спасаешь меня. Помоги еще раз. Сделай так, чтобы я снова мог двигаться и… как следует слышать.
Аристарх кивнул.
— Здесь больно? — спросил он. — А здесь? Здесь?
Эвбулид вскрикнул и дернулся. Пальцы Аристарха заработали быстрее.
— Ну вот мы и нашли место, куда спряталась твоя боль! — с радостью воскликнул он. — Немного потерпи, и будешь слышать еще лучше, чем прежде!
— Спасибо… Я заплачу тебе за все, как только мы вернемся в Афины!
Пальцы Аристарха дрогнули, остановились.
— Мне ничего не надо, я просто выполняю долг врача — ведь я давал клятву Гиппократа! — заметил он, продолжая работу. — Впрочем… если ты зайдешь к моим родителям, дай им за мои труды, сколько сочтешь нужным…
— Так вместе и зайдем! — предложил Эвбулид, ловя себя на мысли, что этот лекарь нравится ему все больше и больше.
Но Аристарх неожиданно отказался.
— Нет, — покачал он головой. — Сходишь один. Твой раб покажет тебе дом, где живут мои отец и мать.
— А ты?
— Я? Я… буду занят.
— Продолжишь свою поездку?
— В некотором роде…
— Там, куда ты едешь, так много пациентов? — удивился Эвбулид.
— Да… Они есть повсюду.
— Кто же они: простолюдины, купцы или, может, архонты?
— Еще не знаю… — пожал плечами Аристарх, всем своим видом давая понять, что ему неприятен этот разговор.
— Посиди еще со мной! — попросил Эвбулид, не понимая, отчего так вдруг изменилось настроение лекаря. Он поднял глаза и удивился еще больше: в лице Аристарха уже не было ни тени раздражения, он приветливо улыбался.
— Странный ты человек! — воскликнул Эвбулид. — Гляжу на тебя и никак не могу понять!
— Что же во мне такого странного?
— Ну… Все тут мучаются неизвестностью, страдают от духоты и жажды, а тебе хоть бы что. Улыбаешься, как ни в чем не бывало!
— Разве это плохо? — засмеялся Аристарх.
— Да нет… Но ты то сидишь как-то странно, словно бы не в себе, то вдруг вскакиваешь и делаешь вид, будто колешь дрова…
— Так нужно! И это все мои странности?
— Нет! Я встречал немало лекарей, которые тоже давали клятву Гиппократа. Но все они, прежде чем помочь, спросили бы, какую я дам им за это плату! А ты бросился ко мне и спас жизнь, даже не поинтересовавшись, оставили ли пираты в моем кошеле хотя бы один обол!
— Ну, положим, тогда тебя бесполезно было спрашивать об этом! — усмехнулся Аристарх.
— Все равно! — возразил Эвбулид, не принимая шутки. — Они сначала обыскали бы меня!
— И потеряли секунды, которые в тот момент были дороже для тебя всего на свете!
— Да они вообще бросили бы меня, узнав, что мне нечем заплатить им! Ведь они не стыдятся брать деньги за свое лечение, даже если больной после него умирает! Так было с моими родителями, с отцом и матерью жены… А моя старшая дочь?! Узнав о нашей бедности, лекарь даже не стал осматривать ее, а сразу посоветовал состричь часть волос с головы Филы и принести их в жертву Аполлону и его сестре Артемиде!
— Какая алчность! Какое бездушие! — воскликнул Аристарх. — Такой лекарь достоин самой суровой кары как богов, так и людей! Так, значит, твоя дочь умерла? — сочувственно взглянул он на Эвбулида.
— К счастью, тогда еще в Афинах жил мой друг. Он дал мне взаймы денег, и тот же самый лекарь в три дня поставил мою дочь на ноги! Что скажешь на это?
— Скажу, что это был не лекарь, а самый настоящий купец с медицинским инструментом в руках! Искать выгоду на боли и страданиях людей — что может быть более низким и подлым? Помогать лишь тем, кто в состоянии оплатить свое здоровье! Лекарь, который приходил к тебе, — клятвопреступник, и он не имеет право называться ни лекарем, ни даже человеком! Самые злостные воры и мошенники — невинные дети по сравнению с ним, потому что он играет на самом дорогом и святом для человека… Блеск золота затмил глаза его совести, убил в нем сострадание — святая святых каждого лекаря, заставил забыть не то, что о долге, но даже и о собственном страхе!
— Страхе?
— А ты как думал? Что ему простится нарушение клятвы богам, которую составил сам Гиппократ?
— Я много слышал об этой клятве, но саму ее так и не слышал, — признался Эвбулид.
— Тогда слушай: «Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами, беря их в свидетели, что направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости… Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Что бы при лечении — а также и без лечения, я не увидел и не услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и искусстве и слава людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому!»
— Как же — будет им обратное! — с горечью вздохнул Эвбулид. — Тот лекарь, что лечил мою Филу, продолжает все также «чисто и непорочно» лечить остальных! А другой — Диомед, получив щедрую взятку от детей одного почтенного гражданина, сказал тому прямо в глаза, что у него опухоль, и бедняга от тоски и страха умер за неделю, хотя, как говорят, мог прожить и год, и два. И что же — оба эти лекаря живут себе припеваючи! Куда только смотрят боги?!
— Я сам иногда поражаюсь терпению богов! — пожал плечами Аристарх. — Вместо того, чтобы подавать пример больным, наши лекари пьянствуют, обжираются, предаются похоти и разврату!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61