А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В ту ночь в Дьёре шел обыск за обыском. Невольно мы явились причиной беспокойной ночи для своих друзей. К счастью, ни с кем из них не произошло ничего плохого.Лишь маленький Гутман, бедняжка, сидел один в полицейской камере и грустно размышлял: так ли уж хороша была шутка с Сани.Около четырех утра – ведь и детективы не из железа – смертельно уставшие соперники решили отдохнуть. Они проверили в черте города и вокруг оружейного завода охрану и уговорились, что завтра устроят облаву в Сигете во время праздника. Затем разошлись.Тамаш Покол и его компания пошли в гостиницу, а младший инспектор возвратился в канцелярию. Тяжело вздыхая, он опустился на стул у письменного стола: наконец один! Наконец избавился от этого кошмара. Ему не позволяют сделать ни одного самостоятельного шага, начальство повсюду следует за ним, портит его планы и все время дает почувствовать свое превосходство, свое пренебрежение. Тьфу!Но теперь он пойдет по особому следу!В буфете на станции он выпил стакан крепчайшего черного кофе с двойной порцией рома, достал записную книжку и проверил адрес, взятый у Ваги. Он направился в центр города, чтобы найти Шарику. Вот это был бы славный улов! Схватить за ворот дорогих пташек и установить, что секретарь самой крупной провинциальной социал-демократической организации заодно с коммунистами!Шквал бурного дня оставил нас сухими. Вместе с дьёрскими друзьями мы всю вторую половину дня провели в Сигете. Двое наших друзей – Фюлёп и еще один мой бывший товарищ по солдатской службе, – остались с нами на всю ночь. Мы спали на чердаке в сене и по очереди несли караул. Владельцы трактира не увидели в этом ничего подозрительного: ведь мы остались охранять вещи профсоюза.У нас уже был готов план дальнейших действий. Рано утром поищем убежища на ближайшем маленьком разрушенном хуторе. Вечером в суматохе на той телеге, которая повезет назад цыган-музыкантов, приглашенных из соседней деревни, мы и уедем, а на первой станции сядем в поезд.Если уж в Татабанье мы чувствовали себя в такой же безопасности, как дома, то тем более мы можем сказать это о Дьёре.Сколько шпиков, жандармов и полицейских могут гнаться за нами? Сто, двести? Но ведь нас охраняет по крайней мере в десять раз больше добрых друзей. Какая может с нами случиться беда?Мы проснулись на рассвете от одуряющего запаха сена. Глава семнадцатаяНаши приключения все еще не кончились, однако добрая шутка помогла неплохо Всех хуже спал в ту ночь Ваги. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что означает должность, которую он занимает. Секретарь беспокоился нею себе, он уже не раз бывал в тюремной камере. Его заботило то, что одним необдуманным шагом он мог нанести вред рабочему делу. Полиция или какой-нибудь негодяй оппортунист из партийного центра сядут на шею дьёрской организации, собранной с таким трудом. Ваги сто раз прикидывал: где же он промахнулся? И снова и снова приходил к одному и тому же выводу: иначе поступить он не мог.Вурм в Сомбатхее – самый надежный человек, к которому нас можно было направить. Были у него, правда, знакомые в Мадьяроваре, в Хедьешхаломе, в Райке, но эти районы охранялись лучше других. Был еще знакомый в Сентготхарде, но это дальше, к тому же и человек менее проверенный… А если бы Ваги поговорил с нами тайком? Тогда бы он не смог продемонстрировать свою благонамеренность. Нет, он не промахнулся; только бы Шарика не призналась, когда станут ее допрашивать. Или хотя бы не призналась сразу! Пока нас ищут в Дьёре, беда не так велика – здесь нам спрятаться довольно легко. Лишь бы не узнали адрес на улице Руми в Сомбатхее.В тот же день после обеда он несколько раз выглядывал в окно: двое штатских без перерыва дежурили у входа в его квартиру. Ваги хорошо изучил младшего инспектора, да и вообще, не в пример подполковнику, он знал цену этому человеку. Ваги был уверен, что начальник полиции, как говорят сыщики, «имеет нюх». Если он, Ваги, сейчас попытается выйти, чтобы установить с нами контакт, то наведет врагов на наш след.И тут пришло ему в голову притвориться больным. Он вызвал врача. С врачом, который каждый день осматривал Гутмана после операции язвы желудка, как мы уже знаем, он послал нам весточку. Если по следу этого врача начальник сыска направит кого-нибудь из своих, много он не выведает. Или, наоборот, узнает так много, что потом и сам не разберется. Ведь врач во второй половине дня в субботу навестит тридцать, а то и сорок больных.В громадном доходном доме на центральной улице города, где жила Шарика и ее семья, у врача был больной. Девушке он, конечно, не мог передать поручение Ваги. Она молодой член партии, еще малоопытный и, если поступить неосмотрительно, можно провалить все дело. Он попросил товарища об одном: пусть узнает, были ли у Шарики в тот день сыщики.Около десяти часов вечера врач снова пришел к Ваги.– Эти ищейки все еще стоят здесь, на улице, – сообщил он. – Самое лучшее для вас, товарищ Ваги, и завтра остаться в постели! Я принес микстуру: примите, не повредит… На всякий случай поставьте на ночной столик, пусть видят, если придут.– Что нового?– Вести хорошие. Наши друзья в надежном месте. Полиция сегодня с большим шумом пыталась поймать воробьев и весь день бегала по ложным следам. Шарику никто не искал. Девушка ничего не подозревает – настолько, что вечером пошла с родителями в кино… Ложитесь, товарищ Ваги, спите спокойно, утром я приду снова. Дать вам снотворное?Нет, снотворного Ваги не хотел.А было бы лучше, если бы принял! Он долго ворочался, не смыкая глаз. Ему очень не хотелось и следующий день проводить в постели. К сожалению, врач был прав: больше ничего не оставалось.«А что, – размышлял Ваги, – если все-таки отправить их в Сентготхард? К сожалению, товарищ из Сентготхарда, с одной стороны, немного „запятнан“ в глазах полиции; с другой, у него такая профессия, что он много ездит и может не оказаться дома. Ваги метался в постели и все время возвращался мыслями к нашему делу. Об аресте Гутмана он еще не знал.Под утро Ваги все-таки забылся глубоким, тяжелым сном. Когда он проснулся, было поздно. За дверью нетерпеливо звонил врач.Он пришел с известием, что Гутман со вчерашнего вечера находится в полиции и что начальник сыска приказал туда же в пять утра доставить и Шарику.Ваги вскочил, сразу хотел одеваться, но врач так настойчиво приказал ему лечь в постель, словно речь шла о настоящем заболевании.– Теперь уже поздно! Надо играть до конца, товарищ Ваги!.. Ведь прямой опасности нет. Двух товарищей уже и след простыл.Ваги откинулся на подушку и потер лоб.– Да, пожалуй, опасности нет… Но если девушка…– Что они знают о девушке?Ваги продолжал размышлять вслух:– Описание внешности… Конечно, все это неопределенно… Я продиктовал вчера по меньшей мере двадцать писем, и маловероятно, что она помнит адрес… Копия письма в моем шкафу, ключ у меня. Только у меня они могут получить… Надо оттянуть время… Хотя бы до завтрашнего утра… Вот что важно – оттянуть время до завтра! Тогда пусть отправляются за ними в Сомбатхей… Гутман…– Мы Гутмана знаем, – перебил его врач, – Гутман не проговорится. Поверьте, товарищ Ваги, я не вижу причины для беспокойства. Между прочим, у меня есть свои соображения, послушайте!Он сел на край постели и рассказал Ваги, что придумал по дороге сюда.После хлопотливого дня Тамаша Покола и его компанию одолел крепкий сон; было больше одиннадцати утра, когда они явились завтракать в кафе гостиницы.Начальник дьёрской полиции был скроен из более крепкого материала. Правда, у него не было позади такой недели, как у компании Покола. Несколько свободных часов, бывших с утра в его распоряжении, он провел с наибольшей пользой. До этого он лишь подозревал, но после первого допроса секретарши Ваги убедился, что в руках у него верная нить.Можно себе представить испуг Шарики. Ей, бедняжке, было всего шестнадцать-семнадцать лет; одна из тех, кто кончает восемь классов и двухлетние конторские курсы. Ее отец – мастер вагоностроительного завода, старый социал-демократ типа «самых умеренных», у которого никогда не было недоразумений с полицией и всегда сохранялись хорошие отношения с таким же, как и он, «умеренным» депутатом парламента в их городе. Отец Шарики считал, что благодаря высокой протекции ему удалось дать дочери в руки «верный кусок хлеба». Он устроил ее в канцелярию к Ваги. За Шарикой ухаживал сын владельца лавки скобяных товаров, богатый молодой человек, который изучал в Будапеште право.Начальник сыска, увидев смятение, которое вызвало утреннее появление полиции в почтенном семействе, сразу понял, что дело будет нетрудным. Он повел девушку на допрос в полицию. Шарика всю дорогу плакала и, как только ей предложили сесть на потертый кожаный диван в пропитанной табачным дымом суровой полицейской комнате, громко разрыдалась. Младший инспектор принялся ее успокаивать. На него, пожилого человека, подействовали женские слезы. Он приказал принести для девушки из буфета кофе с молоком, булочку, масло и мед, что было в то время известной роскошью.– Не бойтесь, дорогая! Отвечайте искренне. Мы расследуем весьма важное дело, и я бы хотел, чтобы вы нам помогли. Не противьтесь, я желаю вам только добра! Я всем желаю только добра, поверьте! Главное, чтобы вы все рассказали мне откровенно и искренне.– Но ч-ч-ч-то-ооо я скажу? – рыдало дитя, которое в самом деле готово было «совершенно искренне» рассказать даже то, чего не знало.– Приходили вчера в канцелярию Ваги два незнакомых человека?Девушка вытерла носик, посмотрела вокруг большими заплаканными глазами.– Я не знаю, – всхлипнула она, – многие там были…– Я помогу вам, милая… Они пришли с главным доверенным вагоностроительного завода – того вы, конечно, знаете? Двое мужчин, один высокий, другой среднего роста, оба шатены, худые…Девушка неопределенно кивнула.– Ну! – подбадривал ее сыщик. – Если я не ошибаюсь, на них были коричневые парусиновые костюмы.Девушка кивнула решительнее.– У одного была черная порыжелая куртка, у другого серый плащ. Кажется, у одного из них еще была какая-то сумка. Кожаная сумка, верно?– Н-да-а.– Ну! Вы, конечно, их помните?Девушка оживилась:– Да… Теперь да… Товарищ Ваги дал им письмо.– Великолепно! Вот видите! Я знал, что вы поможете. Эти два негодяя – грабители и убийцы. Понимаете? Ну, не пугайтесь! Мы их поймаем. Обыкновенные грабители и убийцы. Они представились товарищу Ваги под фальшивыми именами. Они его обманули, понимаете? Они хотели злоупотребить честью парламентской партии. Неслыханное дело! И товарищ Ваги дал им письмо, так вы сказали?– Да.– Что было в том письме, не помните?– Но, может быть… я думаю, да… Чтобы… отнесли товарищу в Сомбатхей, имени его не припомню. В Сомбатхей или в Шопрон. В письме было, чтобы он поискал им работу, если может, и…– Ну?– А если нет, чтобы помог перейти границу.Сыщик вскочил и в волнении стал бегать взад и вперед по комнате.«Это они! Это они!»– Подумайте, девочка, получше! Не могли бы вы назвать адрес, куда письмо отправлено? Припомните получше!Девушка долго думала, вдруг лицо ее прояснилось:– Есть копия!Сыщик остановился словно вкопанный:– Копия?… Это письмо писали с копией?– Да, с копией.Младший инспектор снова уселся за письменный стол и сжал голову руками.Тут кончается полицейская наука! Неужто они обманули Ваги? Или это не они? Непонятно! Дает им письмо поставляет копию!– На бумаге партии?– Да.– Гм!..К восьми часам утра он уже знал, что письмо было адресовано в Сомбатхей Йожефу Вурму, котельщику железнодорожных ремонтных мастерских, который живет на улице Руми, дом восемь, но субботу и воскресенье в большинстве случаев проводит в Чюрне у родителей.Что делать? Арестовать Ваги? К сожалению, это не такое простое дело.В то время в Венгрии уже третий месяц хозяйничало правительство Бетлена. После почти двухлетнего террора началась так называемая «консолидация». У правительства была весьма серьезная причина для того, чтобы строго соблюдать – особенно в так называемых «показных местах» – законные формы. Если бы все это произошло в одной из деревень дьёрского комитата, младший инспектор, и глазом не моргнув, сразу бы приказал доставить Ваги. Он мог бы давно избить его до полусмерти. Но здесь, в одном из самых больших промышленных городов страны, где есть газета социал-демократического направления и депутат социал-демократ… Да, руки у него были как будто связаны. Он не мог доставить сюда вот так, запросто, без соответствующих доказательств, секретаря партии!.. Эх, если бы найти доказательства! Если б отыскались эти два человека! А ведь они уже наполовину в его руках… Тогда только бог пощадит Ваги!Но почему секретарь отправил письмо на официальной бумаге, оставив копию? Быть может, он хочет показать свою благонамеренность и сделать вид, что его обманули? Но ведь он пишет, что два человека – его старые знакомые!Или все это недоразумение? В самом деле, речь идет лишь о помощи двум безработным…Невозможно! Если они в самом деле безработные, почему именно в субботу утром явились в Дьёр? Как же так? А теперь они где?… Этот Вурм вернется в Сомбатхей лишь в понедельник утром, это знает и Ваги. Что они будут делать до понедельника? Ждать здесь или в Сомбатхее?… Конечно, здесь – здесь у них знакомые, от границы подальше, место менее подозрительное… На вокзалах у всех проверяют документы – значит, уехать поездом они пока не могли…Возможны два варианта: или они удрали из Дьёра еще до полудня в субботу, как только получили письмо; может, пошли пешком – это менее вероятно… или они до сих пор еще в городе и, скорее всего, поедут в Сомбатхей в понедельник утром.Тогда считай, они в его руках!Прибыли фотографии из центральной полицейской картотеки. Сыщики на железнодорожных станциях Дьёра и в его окрестностях уже знают самые точные приметы.«Беглецы здесь, в Дьёре, и мы их поймаем», – размышлял младший инспектор. Теперь у него оставалась одна забота: выпроводить всеми правдами и неправдами Покола и его компанию, и как можно скорее!После одиннадцати за начальником прислали господа из Будапешта; его звали на совещание в гостиницу. Он приторно-ласковым тоном попрощался с Шарикой.– Не сердитесь, Шарика, я не могу отпустить вас домой. Два негодяя еще могут быть в городе и, наверное, следят за вами тоже. Эти бандиты готовы на все – я возьму на себя ответственность лишь в том случае, если мы будем вас охранять. Не плачьте, глупышка! Смотрите, вы будете в комнате моего заместителя, я прикажу принести вам иллюстрированный журнал и даже не закрою дверь. Поймите, это в ваших интересах, милая! Ах, глупышка! Ваших маму и папу я извещу, что все в порядке, я сам пойду к ним, поверьте!..Ну, наконец-то он освободился от этой плаксы!Домой он ее не отпустил, желая любым способом помешать девушке связаться с Ваги. Новость должна сразить секретаря партии, как удар молнии! Нельзя допускать, чтобы он догадался об осведомленности полиции.Тем временем у него созрел новый план: он не станет ничего скрывать от будапештских начальников и уговорит их направиться в Сомбатхей, потому что два преступника уже давно там. Но он умолчит о том, что человек, которому адресовано письмо, конец недели обычно проводит в Чорне; это второстепенное обстоятельство, и он попросту о нем забудет. Начальник полиции был уверен, что через час от них освободится. Когда он пришел в гостиницу, подполковник и инспектор вели свой обычный ежедневный телефонный разговор с будапештским сыскным центром. Они узнали важные новости.В субботу около полудня министр юстиции доложил о нашем побеге в совете министров. Скандала избежать не удалось. В столицу на процесс съехалось не менее двадцати пяти иностранных журналистов. Огромный интерес к событиям проявляла вся антикоммунистическая пресса; за нашим делом следила и объективно настроенная общественность, но Хорти и его компанию это не очень-то смущало. Правительство выпустило немногословное, этакое «дипломатически» составленное сообщение:«Из-за дополнительного расследования и технических помех судебное заседание откладывается».Положение было таково, что над этим документом, столь «дипломатически» составленным, смеялись даже наши друзья, так опасавшиеся за нашу судьбу. Все понимали смысл слов «дополнительное расследование»; они означали, что беглецов всего-навсего надо еще разыскать и поймать, а «техническими помехами» являлось нежелание двух главных обвиняемых предстать перед судом.Совет министров решил удвоить награду, обещанную а нашу поимку, доведя ее до кругленькой суммы в пятьдесят тысяч крон. Но сообщить об этом в газетах они не решились – министр внутренних дел ограничился тем, что известил начальников всех инстанций.Кроме того, он послал подполковнику особое сообщение. Он намекнул, что, если командировка подполковника увенчается успехом, правительство «всячески» оценит его старания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33