Они угрожали изменить и отобрать его человеческую сущность. Мы хотели убить его или по крайней мере посадить за решётку. Что бы вы сделали на месте этого пирата? Мы бряцали оружием, а амнионы предложили ему выгодный бизнес. И они всегда держали своё слово, так как понимали, что малейшее недоверие могло бы повлечь за собой потерю многих выгод. Так что бы вы сделали?
Мин смотрела на Уордена с таким неодобрением, словно уже видела, как мутагены изменяют структуру его костей.
– Разве ответ неясен? – спросил он. – Если бы вам пришлось выбирать между смертью от рук сородичей и риском превратиться в амниона, вы были бы сумасшедшей, не избрав второго. Амнионы для пиратов – меньшее из зол, потому что они дают им шанс на выживание. Как только вы начинаете считать полицейских своими врагами, у вас остаётся только один разумный выход – пиратство.
Он с усмешкой взглянул на неё.
– А мы создаём правила. Мы придумываем ограничения, которые определяют нелегальную деятельность. Мы ставим Энгуса в такое положение, что ему приходится выбирать между нами и амнионами. Разве можно ожидать от него какой-то рассудительности? Разве можно убедить его в том, что амнионы представляют собой угрозу для всего человечества? Ведь он считает угрозой нас. Он воспринимает реальность со своей точки зрения. А какая может быть точка зрения у человека, который всю жизнь в бегах? Для Энгуса амнионы в сто раз лучше нас. И, значит, это мы создаём таких людей. Это мы создаём нелегалов на верфях «Купюры», контрабандные космопорты и поселения, которые делают бизнес с амнионами. Если бы мы не контролировали пиратство так жёстко и если бы мы не были настолько самоуверенны, нелегалы не стали бы смертельной опасностью для людей.
Гнев Мин уступил место печали. Она по-прежнему могла верить Уордену, но он изменился. Прежде Диос объяснял задачи копов по-другому. Она сжала зубы, чтобы не заплакать.
– Зачем же мы продолжаем работать? Какой смысл заниматься тем, во что мы сами не верим?
Голос Уордена понизился до шёпота. Если бы Мин не видела его губ, то могла бы подумать, что слова приходят из окружавшего их обоих полумрака.
– Поскольку люди, которым нам полагается служить, и люди, которым мы служим, не одни и те же, полиция защищает не человечество, а Концерн рудных компаний. КРК получаст прибыль от пиратства. Нелегалы укрепляют хватку Фэснера на рынках сбыта.
«Что-то не то», – подумала Мин. И говорил ли он правду? Или это была очередная попытка отвлечь внимание? Зачем он очернял полицию и подвергал сомнению труд всей его жизни? Хотел убедить её, что способен послать кадзе к капитану Вертигусу и тем самым протолкнуть через совет законопроект об отделении?
Нет, это не имело смысла. Если бы капитана убили, никто в совете не узнал бы о законопроекте. Документы сгорели бы вместе с капитаном Вертигусом Кроме того, она заметила удивление в глазах кадзе. Он даже остановился, увидев Мин в дверном проёме кабинета.
Она не сомневалась, что видеоконференция была хитростью Диоса. Он хотел, чтобы советники поверили в необходимость закона об отделении полиции Но кадзе пришёл от другого заказчика.
Мин Доннер поджала губы и сухо спросила:
– Почему вы говорите мне об этом?
«Неужели ты думаешь, что я буду служить Фэснеру, а не человечеству? От чего ты пытаешься отвлечь меня?»
Уорден наклонился вперёд и опёрся ладонями о стол. Его голос стал ещё тише, но Доннер улавливала каждое слово. Глаз Диоса притягивал её к себе, как магнит.
– Мин, вы должны понять суть ситуации Мне бы очень хотелось видеть вас следующим шефом полиции.
Этой фразой Уорден взял её в захват, который она не могла разорвать. Смутные намёки обрели ясность. Он будто выложил их перед ней, прижав к столу сильными пальцами. Диос не покушался на сё убеждения. Он вновь стал тем мужчиной, которому Мин отдала своё сердце.
Вдруг ослабев от гнева и печали, она села в кресло и спросила:
– Вы считаете, что вам пришёл конец?
Эта возможность на миг осветила все тёмные углы его кабинета.
– Нам нужен закон об отделении, – с жаром зашептала Мин – Полиции нужно вернуться к тому, для чего она предназначалась с самого начала человеческой истории. Но это невозможно, так как Дракон имеет слишком много голосов в совете. Поэтому вы решили пожертвовать собой и создать условия для прохождения законопроекта. Если его примут, вас уволят с поста шефа полиции, потому что вы лишитесь доверия. А если законопроект не пройдёт, Дракон избавится от вас, поскольку вы стали помехой на его пути.
«Ты хочешь оттолкнуть меня от себя – создать между нами дистанцию. Вот для чего все эти уловки. Вот почему ты заставляешь меня сомневаться в тебе. Ты хочешь, чтобы ПСН сохранило доверие людей, когда твой колосс рухнет. Ты хочешь создать для меня образ единственного руководителя, на которого мог бы положиться РСЗК, когда придёт время собрать разбитые куски полиции Концерна».
Диос сгорбился в кресле. Казалось, что из него вытекала сила и именно понимание Мин лишало его последней надежды. Или это сё свирепая преданность нанесла ему такое поражение. Он медленно поднял руки вверх.
– Да, мне пришёл конец, – тихо произнёс Уорден Диос, – и я расскажу вам, как это получилось. Пока вы не слышите мой шёпот, я могу открыть вам свою тайну. Вы сердитесь на меня с тех пор, как я подписал приказ о запрете исследований «Интертеха». Вы хотели, чтобы я сразился с Фэснером за вакцину, и, вероятно, думали, что мои публичные выступления заставили бы его одуматься и изменить решение.
Её ещё слабый слух уловил нотки гнева.
– Но что бы это дало? Если бы я надавил на него, Фэснер сам опубликовал бы результаты исследований. Он сказал бы совету, что я неправильно понял его, и вскоре зализал бы полученные раны. Он всё равно правил бы миром, а меня здесь уже не было бы. Конечно, я мог просто промолчать. Однако это тоже не выход. Поэтому я поступил иначе. Я закрыл проект «Интертеха», но продолжил исследования. Приказ, подписанный мной, был блефом. Я изъял результаты, отдал их Хэши, и он закончил проект.
Глаз Уордена потемнел от печали. На щеках заходили желваки.
– Теперь у нас есть вакцина против мутагенов. Она действует. Хэши – единственный, кто знает об этом. Он – единственный, кому позволено использовать сё. Но это была моя идея.
Шеф полиции сжал кулаки и упёрся ими в столешницу.
– Фэснер хотел остановить проект. Я убедил его передать результаты исследований в БСИ – закончить и сохранить в секрете производство вакцин. Если это станет достоянием гласности, я не просто потеряю работу. Меня будут судить за измену человечеству. Но уговорить Дракона можно было только таким способом. Сговор впутал меня в преступление. И именно поэтому, а не благодаря каким-то моим достоинствам, Фэснер доверяет мне – доверяет и позволяет принимать решения. Он убил бы меня, если бы узнал, что я инициировал законопроект об отделении. И в любом случае он убьёт меня, если решит, что такой законопроект пройдёт, или начнёт подозревать, что я могу рассказать кому-нибудь о том, что мне известно.
Холодный огонь в ладонях Мин распространился по телу и добрался до лица. Её щеки вспыхнули румянцем. Другая женщина сейчас была бы готова разрыдаться. Мин была готова взорваться. Чтобы сдержать гнев, она спросила:
– Но что Дракон получил от этого? Какую выгоду КРК извлекает от того, что Бюро по сбору информации сохраняет в секрете вакцину? И что обрели лично вы?
Уорден глубоко вздохнул. Мин показалось, что сила ушла из него вместе с выдохом. Диос опустил плечи. Лицо вновь приобрело бесстрастное выражение. Он стал напоминать человека, который пошёл на отчаянный риск и проиграл. Теперь ему ничего не оставалось, как только смириться с последствиями.
– Прошу прощения, – с улыбкой произнёс Уорден Диос – Иногда меня устрашает моя болтливость. Я мог бы и дальше убеждать вас в том, что прекратил исследования. Это было бы легче для вас.
Легче? Она не поняла его. Как это – легче? Может быть, он хотел сказать, что таким образом ему было бы легче держать с ней дистанцию? Было бы легче отдалить её от себя и тем самым сохранить безупречность ПСН? Неужели он считал верность Мин такой опасной, что хотел – нет, был вынужден – держаться от неё подальше?
– Какую выгоду КРК извлёк из этого? – продолжал Диос – Прежде всего Фэснер избежал конфликта с амнионами. Однако слух о вакцине, запущенный Хэши, вызовет переполох в запретном пространстве. Он заставит амнионов стать более враждебными и осторожными – и, главное, более зависимыми от торговли с КРК, конечно, и с нелегалами. А это, в свою очередь, сделает копов более нужными для человечества, более жестокими, самодовольными и опасными. Враждебность и осторожность увеличатся в квадрате. Усиление конфликта и угроза войны повысят прибыли КРК – значительно повысят. Что такая интрига дала лично мне? Я сохранил свою работу. А это сейчас для меня важнее жизни.
Мин не могла переварить его слова. Подобные идеи вызывали у нёс отвращение. И мысль о том, что её верность стала опасной для Уордена, тоже вызывала боль.
– Почему вы рассказываете мне об этом? – ещё раз спросила его Доннер.
Куда пропал чистый и праведный гнев, в котором она сейчас так нуждалась? Почему Мин не могла возненавидеть Диоса?
– Если бы вы искали лёгких путей, то могли бы избежать этой темы.. О чёрт! Вы могли бы не встречаться со мной. Просто бы проигнорировали меня – и все.
Он по-прежнему смотрел на Мин. Но в его голосе появились нотки смирения.
– Этот кадзе едва не убил вас. Он едва не взорвал капитана Вертигуса. Я полагаю, вы чувствуете ответственность за смерть женщины и вините себя в промедлении. Я должен был объяснить вам ситуацию.
Сдерживая горечь, она яростно впилась ногтями в ладони. Ей хотелось закричать: «Разве это объяснение? Ты хотел дать мне ещё одну причину для недоверия. Ты отталкивал меня, пытаясь спасти мою жизнь и карьеру». Но Мин проглотила свои обвинения. Если Диос снова будет выглядеть таким побитым, она не вынесет этого.
– Думаю, вы будете рады услышать, что Вертигус решил поддержать ваш законопроект, – сказала она. – Капитан собирается подготовить его к завтрашнему заседанию совета.
Шеф полиции пожал плечами.
– Жаль, что вы не слышали последних новостей. Эбрим Лён объявил, что совет не будет проводить заседания до тех пор, пока служба безопасности не расследует случай с кадзе, то есть до тех пор, пока советники не будут уверены в своей безопасности. А это займёт по крайней мере день или два.
Вой в ушах Мин стал громче. На миг она испугалась, что этот звук никогда не утихнет.

Служебная документация:
Копия стенограммы поздравительной речи Уордена Диоса, обращённой к кадетам полиции Концерна рудных компаний по случаю их вступления в должность

«Мужчины и женщины, кадеты полицейской Академии Концерна рудных компаний, ваш час настал. Вы изучили науки на том уровне, который может обеспечить Академия. Хотя вряд ли кто-нибудь из нас может сказать, что наше обучение закончилось. Вы провели в этих классах сотни часов, усваивая выводы и факты, глядя на экраны и в бумаги, слушая нравоучения педантов и философов, – а короче, вгрызаясь в гранит науки до тех пор, пока ваши черепа не начинали трескаться и разваливаться на части. (Смех. )
Вы проводили многие месяцы в виртуальных ситуациях и тренировочных залах, учась использовать оружие и снаряжение. Вы постигали лучшие и худшие стороны своей будущей профессии, усваивали базовые навыки выживания в условиях, когда ваша жизнь зависит от боевых товарищей и механизмов. Вы подготовились ко всему, что можно было воссоздать на макетах. Вы маршировали, подвергались стрессам, тренировались, дрались и бывали битыми, пока даже самые слабые из вас не научились без страха смотреть в лицо любому бандиту и выходить из поединков с минимальным ущербом. Вы испытывали на себе перегрузки ускорения и проходили через гиперпространство. А некоторые из вас – я говорю, лишь некоторые – даже умудрялись выкраивать часы для сна. (Смех. )
Но теперь все это позади. (Аплодисменты и весёлые выкрики. ) Учёба закончилась. Вы усвоили то, чему могла научить вас Академия. Вы стали сильнее и умнее, чем были прежде – до прибытия к нам. Теперь вы можете позаботиться о себе и о людях, доверивших вам свои жизни. Теперь вы готовы к встрече с будущим, которое избрали для себя.
Пришла пора приниматься за работу. (Крики и смех. ) И я хочу рассказать вам об этой работе. (Аплодисменты ) Мы – полицейские КРК В это трудное время мы противостоим амнионам и препятствуем их вторжению в наше пространство, в наши интересы, в нашу жизнь. И ещё мы гоняемся за пиратами. (Смех. ) Другими словами, мы выполняем то, что должна делать полиция, – что она делала с тех пор, как человечество начало вести свою летопись. Единственное различие между нами и легионами наших предшественников заключается в том, что мы имеем более широкие полномочия, в том, что наша «беговая дорожка» начинается там, где был их финиш, поскольку люди вырвались из гравитационного колодца этой планеты.
Мужчины и женщины, кадеты! Мы отвечаем за безопасность всего человечества. Этого не было в прошлой истории. И это делает нас уникальными в наше собственное время. В остальных отношениях мы просто копы. Как и все полицейские прошлого, посвятившие себя работе и стоявшие на линии огня, мы должны служить и защищать. Защищать всех тех, кто дал нам жизнь, кто вырастил и воспитал нас честными энтузиастами, кто подарил нам технологию и искусства, кто сделал нас такими, какие мы есть. То есть мы ничем не отличаемся от наших предшественников. Мы просто ещё одно звено в длинной цепочке людей, принимавших такую же клятву, – мужчин и женщин, которые клялись защищать своих граждан от того, что они воспринимали как внешнюю и внутреннюю угрозу.
Но, возвращаясь к нашей «беговой дорожке», я должен сказать, что в этом отношении мы не имеем предшественников. И никогда прежде полиция не отвечала за выживание рода человеческого во всём пространстве вселенной.
От начала времён нам в избытке хватало и внешних, и внутренних угроз. Это неизбежно. Мы люди, и многие из нас не могут встать утром с постели, чтобы не создать при этом проблему для кого-нибудь другого. (Смех. ) Но внутренние и внешние проблемы всегда были человеческими. Те достижения, которые один клан, племя или нация считали вехами своей культуры, другие кланы и нации называли варварством или оскорблением их религиозных чувств. Расовое недоверие провоцировало насилие. Экономическая нестабильность порождала жадность и зависть. Да и сама планета ограничивала людей своей экосистемой. Таким образом, конфликты внутри цивилизаций и между различными культурами имели в своей основе борьбу за распределение ресурсов – вполне понятная причина, которая обычно скрывалась под масками религии и политики.
Не заблуждайтесь на сей счёт. Руки копов всегда были заняты. Но только на нашей «беговой дорожке» встал вопрос о выживании человечества. Все битвы кровавого и беспринципного прошлого оставляли после себя горы трупов. Но каждый участник сражений был человеком. А в наше время это изменилось. Конечно, термин «беговая дорожка» слишком упрощает ситуацию. В данном контексте я ссылаюсь не только на вопросы юриспруденции, но и на существование амнионов. Они не имеют очевидного стремления к войне, но, с другой стороны, проповедуют глубинную экспансию. Я говорю «глубинную», потому что их империализм направлен на ядро нашего генетического существования – на ту основу, которая делает нас людьми. Весь человеческий род стал «беговой дорожкой» и попал в сферу наших полномочий, потому что без нас он будет покорён амнионами. Они и так уже забирают тех, до кого могут добраться.
Именно по этой причине, а не по какой-то другой, мы абсолютно уникальны. А значит, мы должны иметь уникальную связь с людьми, которых защищаем. Поскольку мы несём ответственность за будущее нашего вида, все человечество ответственно за нас. Чтобы принять этот вызов времени, мы должны отличаться особой честностью, доблестью и преданностью делу. Но здесь требуется и нечто большее. Здесь требуется особая ответственность и воля всего человечества. Иными словами, мы должны работать для людей, которым служим. Если это будет не так – если мы не воздвигнем барьер между человечностью и соблазном использовать доверие людей для собственных целей, – то нам грозит потеря доверия. Мы станем не защитниками будущего, а его палачами. Вместо того чтобы просто и чётко обеспечивать мирную жизнь людей, мы будем давить их свободу и делать то, о чём они нас не просили.
Кадеты Академии полиции Концерна, запомните мои слова! Любая сила – будь то сила полиции или народных масс – сопротивляется ограничениям и стремится к свободе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58