– Значит, он не дальше, чем за пятьдесят миллионов миль.
– Как это ты нашел квартиру для себя и для… этой девицы? – поинтересовалась Клео. – Все эти люди из лагерей для перемещенных… разве они не заняли все до единой квартиры в США?
– Мы устроились у ее друзей, – ответил он.
– Не мог бы ты дать мне адрес? – попросила она. – Или телефон. Если мне вдруг понадобится найти тебя, чтобы сообщить о чем-нибудь важном. Между прочим, если Бобби как-нибудь обидят, ты ведь захочешь…
– Тихо, – оборвал ее Ник. Он сидел на корточках перед телевизором, внимательно изучая экран. Белый фоновый шум внезапно прекратился. – Это значит, что передатчик включен, – сказал Ник. – Они были отключены – все-все. Провони перекрыл их сигналы. Теперь он попробует передать. – Он повернулся к жене, лицо его раскраснелось, а глаза распахнулись как у ребенка. «Или как будто он повредился головой», – подумала Клео со смутной тревогой.
– Ты не знаешь, что это значит, так ведь? – спросил Ник.
– Ну, я думаю, что…
– Вот потому я от тебя и ухожу. Потому что ты ничего не понимаешь. Что для тебя возвращение Провони? А ведь это самое значительное событие в истории! Потому что с ним…
– Самым значительным событием в истории была Тридцатилетняя война, – уверенно возразила Клео. Она специализировалась на этой эпохе в развитии западной цивилизации и знала, о чем говорит.
И тут на экране появилось лицо – с волевым подбородком, массивными надбровными дугами, а глаза были маленькими и неистовыми, подобными дырам, пробитым в ткани реальности – в окружающей их оболочке, – таящим кромешную тьму.
– Я Торс Провони, – донеслось из динамиков, и прием был хорош – голос его доходил еще отчетливее, чем видеоизображение. – Я нахожусь внутри разумного организма, который…
Клео расхохоталась.
– Заткнись! – рявкнул Ник.
– «Всем привет, – передразнила Клео. – Я жив и нахожусь внутри гигантского червя». Вот это мне нравится, это уж действительно…
Ник отвесил ей оплеуху, опрокинув ее навзничь силой своего удара. И опять повернулся к телеэкрану.
– … Примерно через тридцать два часа, – неторопливо и хрипло говорил Провони. Он выглядел таким измотанным, каким Ник еще никогда и никого не видел. Он говорил с огромным усилием, словно каждая произнесенная фраза стоила ему остатков жизненной энергии. -… Наш защитный экран отразил более семидесяти типов ракет. Впрочем, тело моего друга окружает корабль, и он… – Провони сделал глубокий судорожный вдох. – Он справляется с ними.
Обращаясь к Клео, которая поднялась, потирая щеку, Ник сказал:
– Тридцать два часа. Через это время он приземлится? Он так близко? Ты слышала? – В его голосе звучала едва ли не истерика.
Слезы навернулись ей на глаза; не ответив, она скрылась в ванной, чтобы запереться там и вдоволь наплакаться.
Чертыхаясь, он бросился вслед за ней и заколотил по запертой двери ванной.
– Черт побери, ведь жизнь каждого из нас зависит от того, что сейчас делает Провони. А ты даже не слушаешь!
– Ты ударил меня.
– О Господи, – безнадежно пробормотал он. И поспешил обратно к телевизору. Но изображения на экране уже не было, и белый фоновый шум тоже возобновился. И теперь стала постепенно восстанавливаться обычная телевизионная трансляция.
На экране появился сэр Герберт Лондон, главный обозреватель текущих событий в Эн-би-си.
– Мы были выключены из эфира, – сказал Лондон в своей успокаивающей, отчасти иронической, отчасти ребячливой манере, – примерно на два часа. То же можно сказать и о всех остальных видеопередатчиках на планете; то есть мы фактически лишились любых форм визуальной трансляции, даже на специальных закрытых каналах – тех, что используются для нужд полиции. Только что вы слышали Торса Провони – или некое лицо, назвавшееся таковым, – который проинформировал все человечество о том, что через тридцать два часа «Серый динозавр», его корабль, приземлится в центре Таймс-сквер. – Повернувшись к своему партнеру по передаче, Дэйву Кристиану, он заметил: – Не правда ли, Торс Провони, если это именно он, выглядит страшно, страшно усталым? Пока я слушал его голос и наблюдал за его лицом – видеосигнал был менее отчетлив по сравнению с аудиосигналом, что, впрочем, вполне естественно, – у меня сложилось стойкое впечатление, что передо мной совершенно вымотавшийся человек – человек, потерпевший поражение и знающий об этом. Я просто не понимаю, как он собирается заниматься какими-нибудь государственными делами в ближайшее время без длительного – весьма длительного – отдыха.
– Вы правы, Герб, – отозвался Дэйв Кристиан, – хотя возможно, что делами – если это подходящее слово – будет заниматься прибывший с ним инопланетянин. Во всяком случае, делать то, за чем они сюда прибыли.
– Если уважаемые телезрители забыли или просто не знают, о чем идет речь, – сказал сэр Герберт, – то мы напомним, что Торс Провони десять лет назад покинул Солнечную систему на гражданском корабле, снабженном мотором системы «Супра-Си», который он лично модифицировал, – так что мы на самом деле не знаем, какую скорость он способен развивать. Во всяком случае, вот он вернулся, причем, по-видимому, с неким инопланетянином – или инопланетянами, которых он клялся разыскать, – со своей «подмогой» миллиардам Старых Людей, с которыми, как он считает, обращаются несправедливо.
– Да, Герб, – продолжил Дэйв, – это его чувство было весьма навязчивым; он утверждал, что результаты тестирования для Государственной гражданской службы подтасовывались… хотя самая высокая комиссия не сумела выявить ничего конкретного. Так что, я думаю, можно с уверенностью сказать, – что тесты, разумеется, справедливы. А вот чего мы не знаем – и это, вероятно, самый насущный вопрос – это собирается ли Провони попробовать провести переговоры с Председателем Совета Грэмом и Чрезвычайным Комитетом Общественной Безопасности – другими словами, думают ли они сесть за стол переговоров – допуская (хихиканье), что этот инопланетянин может сидеть, – и обсудить сложившееся положение. Или через тридцать два часа мы просто будем атакованы. Провони сообщил нам о том, что наше правительство выпустило в космос весьма значительное количество ракет в направлении его корабля, однако…
– Простите, Дэйв, – вмешался Герб. – Заявление Провони о том, что он вместе со своим инопланетным союзником уничтожил большое число различных межпланетных ракет может не соответствовать истине. Правительство может отрицать это. Тогда «успех» Провони в отражении упомянутых ракетных ударов окажется обычной пропагандой – попыткой внедрить в наши умы мысль о том, что они располагают техническими возможностями, значительно превосходящими наши.
– Однако его способность блокировать видеотрансляцию по всей планете, – заметил Дэйв, – говорит о наличии определенной силы; наверняка это потребовало чудовищного расхода энергии – возможно, этим отчасти и объясняется явное, бросающееся в глаза утомление Провони. – Ведущий зашуршал бумагами. – Тем временем по всей Земле планируется проведение сходок к тому моменту, когда Провони приземлится вместе со своими друзьями. Поначалу планировалось собираться на сходки в каждом городе, но теперь, когда Торс Провони объявил, что приземлится на Таймс-сквер, именно там мы можем ожидать скопления громадной толпы… как из убежденных и верящих в Провони Низших Людей, так и из обычных зевак. В большинстве случаев преобладать будут, скорее всего, последние.
– Обрати внимание, – заметил Ник, – какие мелкие уловки они используют, сообщая новости. «Обычные зеваки». Неужели правительство не понимает, что одним своим возвращением Провони уже произвел революцию? Лагеря пусты; тесты больше не будут подтасовываться… – Внезапно пришедшая мысль прервала его тираду. – Возможно, Грэм капитулирует, – медленно проговорил он. Это было нечто, о чем ни он, ни все, кого он знал, даже не задумывались. Немедленная, полная капитуляция. Бразды правления при этом переходили к Провони и инопланетянам.
Впрочем, это было не в стиле Уиллиса Грэма. Он по натуре был бойцом, проделавшим свой путь на вершину в буквальном смысле по грудам трупов. «Уиллис Грэм прикидывает, что ему делать именно сейчас», – понял Ник. Вся военная мощь планеты будет сконцентрирована на одной цели, одном корабле – груде хлама десятилетней давности… возможно, впрочем, это была уже вовсе не груда хлама. Может быть, этот корабль сиял, как какое-нибудь божество. Божество, различимое в лучах мерцающего солнца.
– Я не собираюсь открывать ванную, пока ты не выйдешь из квартиры, – презрительно фыркая, заявила Клео, из-за двери.
– Ладно, – отозвался Ник. Волоча охапку одежды, он направился к двери.
– Я Эймос Айлд, – сказал высокий мужчина с огромной бледной безволосой головой – головой гидроцефала, поддерживаемой тонкими трубочками из прочнейшего пластика.
Они пожали друг другу руки. Ладонь Айлда была влажной и холодной… «Как и его глаза, – подумал Грэм и тут же заметил: – Он же совсем не моргает. Боже мой, его веки так и не шевельнулись. Наверное, он принимает таблетки и работает дни напролет – все двадцать четыре часа в сутки. Ничего удивительного, что разработка Большого Уха так здорово продвигается».
– Прошу садиться, мистер Айлд, – сказал Председатель Совета Грэм. – Довольно любезно с вашей стороны, что вы явились сюда, принимая во внимание громадное значение вашей работы.
– Сотрудники, доставившие меня сюда, – произнес Эймос Айлд высоким скрипучим голосом, – сообщили мне, что Торс Провони вернулся и должен приземлиться в течение сорока восьми часов. Безусловно, это значительно более важное дело, чем Большое Ухо. Расскажите мне – или предоставьте документы, где содержалось бы все, что вам известно об инопланетянах, к которым добрался Провони.
– Значит, вы верите, что это именно Провони? – спросил Грэм. – И что он действительно привез с собой инопланетянина – или целую их компанию?
– Статистически, – ответил Эймос Айлд, – в соответствии с третьим постулатом нейтрологики, анализ должен был бы привести к такому выводу. Это, вероятно, Провони; с ним, вероятно, один или несколько инопланетян. Мне также сообщили, что он заблокировал все видеотрансляции и затем передал со своего корабля небольшое видео– и аудио-сообщение. Что еще?
– Ракеты, – сказал Грэм, – которые достигают его корабля, не взрываются.
– Даже если они настроены на детонацию при сближении, а не при контакте?
– Да.
– И он оставался в гиперпространстве более пятнадцати минут?
– Да, – кивнул Грэм.
– Тогда вы должны сделать вывод, что с ним находится инопланетянин.
– В телевизионном сообщении он сказал, что тот был «обернут вокруг его корабля», то есть, понимаете, как бы прикрывал его.
– Как курица прикрывает яйца, – сказал Эймос Айлд. – Быть может, скоро все мы так будем прикрыты. Беспризорные яйца, высиживаемые космическим цыпленком.
– Все убеждали меня, – произнес Грэм, – что я должен узнать ваше мнение по поводу дальнейших действий.
– Уничтожьте его, сконцентрируйте все ваши…
– Мы не можем уничтожить его. Мне нужен от вас ответ на вопрос, как нам следует поступить, когда Провони приземлится и выйдет из корабля. Должны ли мы сделать еще одну, последнюю попытку, когда он окажется снаружи? Где инопланетянин не сможет помочь ему? Или если бы мы смогли заманить его сюда, в мою канцелярию, одного… поскольку тот не сможет за ним последовать.
– Почему?
– Если он обернут вокруг корабля, то должен весить многие тонны. Лифт не смог бы его поднять.
– А это не может быть что-нибудь вроде тонкого покрова? Типа вуали? – наклонился к нему Айлд. – Вы уже вычислили массу его корабля?
– Конечно. Вот. – Грэм просмотрел пачку отчетов, нашел нужный и передал его Айлду.
– Сто восемьдесят три миллиона тонн, – прочел Айлд. – Нет, это не «что-нибудь вроде тонкого покрова». У него колоссальная масса. Понятно, почему они приземляются на Таймс-сквер. Вам придется заблаговременно очистить площадь от бунтовщиков – это очевидная мера.
– А что, если ему больше некуда будет приземляться, кроме как на головы своих сторонников? – раздраженно спросил Грэм. – Им известно, что он прибывает; они знают, что он собирается шлепнуться вниз на свои ретроракеты. Если им, будь они прокляты, не ясно, что…
– Если вы собираетесь консультироваться со мной, – перебил Айлд, – то делать вы должны именно то, что я вам скажу. Вы не будете консультироваться ни с какими другими советниками, не будете формировать другие точки зрения. По сути, я стану правительством и буду действовать в таком качестве, пока кризис не будет преодолен, – хотя под каждым указом будет, разумеется, ваша подпись. Я в особенности не желаю, чтобы вы консультировались с директором полиции Барнсом. А во-вторых, вы не должны будете консультироваться с Чрезвычайным Комитетом Общественной Безопасности. Пока все не закончится, я буду оставаться с вами двадцать четыре часа в сутки; вижу, вы обратили внимание на мои неподвижные веки. Да, я принимаю сульфат зарамида. И я вообще не сплю – не могу себе этого позволить. Слишком многое предстоит сделать. Вы также перестанете консультироваться со всякими странными личностями, которые вам случайно попадаются, как вы нередко делаете. Советовать вам буду только я, и если это вас не устраивает, то я вернусь к Большому Уху.
– О Господи, – вслух произнес Грэм. Он настроился на мозг Эймоса Айлда в поисках дополнительных сведений. Но его мысли совпадали с тем, что было выражено в словах, – мозг Айлда работал не так, как у остальных, которые говорили одно, а думали другое.
А затем некая мысль всплыла из его собственного сознания – что-то, о чем Айлд забыл упомянуть. Айлд будет его советником. Однако Айлд не ставил условием, что Грэм обязан принять совет; он не был связан обязательством делать больше, чем просто его выслушивать.
– Я уловил то, что вы только что сказали, – сообщил он Айлду. – То, что сказали мы оба. Устная клятва суть законная клятва, как было постановлено в деле Коббса против Блейна. Я клянусь сделать так, как вы скажете. А вы клянетесь уделить мне все ваше внимание – на время этого кризиса у вас нет другого работодателя, кроме меня. Согласны?
– Согласен, – ответил Айлд. – А теперь снабдите меня всей имеющейся у вас информацией относительно Провони. Биографические сведения, работы, сделанные им за время учебы, сводки новостей; кстати, мне нужно, чтобы все новости направлялись ко мне в это здание сразу же после того, как их фиксируют средства информации. Они будут перекачиваться мне, а я буду решать, следует ли их огласить публично, или их желательно распространить каким-либо другим способом.
– Но вы не сможете удержать что-либо от огласки, – заметил Грэм. – Ведь он перекрывает все каналы; он…
– Это мне известно. Я имею в виду все новости, кроме непосредственных обращений Провони по телевидению. – Айлд задумался. – Пожалуйста, пусть ваши специалисты еще раз покажут телевизионное выступление Провони. Мне нужно видеть его самому, и немедленно.
Вскоре дальний экран комнаты засветился, послышался фоновый шум… а затем шум прекратился, и мгновение спустя массивное, усталое лицо Провони появилось на экране.
– Я Торс Провони, – заявил он. – Я нахожусь внутри разумного организма, который не поглотил, а защищает меня – как вскоре будет защищать и вас. Примерно через тридцать два часа его защита распространится на всю Землю, и никаких военных действий больше не будет. А пока что наш защитный экран отразил более семидесяти типов ракет. Впрочем, тело моего друга окружает корабль, и он… – усталая пауза, – он справляется с ними.
– Это уж точно, – вслух сказал Грэм.
– Не бойтесь физического противостояния, – продолжал Провони. – Мы не повредим никому, и никто не сможет повредить нам. Я еще обращусь к вам… – От усталости у него перехватило дыхание; взгляд его был пристальным и непреклонным. – Немного позже. – Видеоизображение отключилось.
Эймос Айлд почесал длинноватый нос и заметил:
– Длительное космическое путешествие едва его не прикончило. Вероятно, инопланетянин поддерживает в нем жизнь; без этого он наверняка бы умер. Возможно, он ожидает, что речи за него будет говорить Кордон. Как вы думаете, ему известно о смерти Кордона?
– Он мог прослушать передачу последних известий, – предположил Грэм.
– Убийство Кордона было верным шагом, – сказал Айлд. – Как и открытие лагерей со всеобщей амнистией – это было также верно; это заставило Старых Людей неверно оценить quid pro quo: они решили, что цель достигнута, но гибель Кордона значительно перевешивает фактор открытия лагерей.
– Вы не думаете, – спросил Грэм, – что этот инопланетянин – одна из тех тварей, что опускаются, подобно пауку, вам на загривок, буравят отверстие к основным ганглиям вашей нервной системы, а затем управляют вами, как марионеткой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27