Полицейский нахмурился.
– Что значит старый? Какого года выпуска? Пять, десять лет назад?
У Кики возникло чувство, что с ней обращаются скорее как с преступником, чем как со свидетелем, и она возмутилась.
– Десять лет, а то и больше, – отрезала она. – Машина сильно потрепана. Со стороны водителя большая царапина, как будто он за что-то зацепился, и левая передняя фара помята.
Полицейский сменил тон.
– Какой номер? – спросил он, слегка подняв бровь.
– Номера не было ни спереди, ни сзади. Закрыв блокнот, он посмотрел на Кики.
– Ещё что-нибудь можешь сказать?
Кики напрягла память, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.
– Ещё вот что. С зеркала что-то свисало. Какое-то украшение. Что-то вроде пушистой обезьянки.
Полицейский вновь открыл блокнот и черкнул пару слов. Затем он зевнул, и Кики поняла, что он, наверное, устал не меньше её. Она пожалела о своей резкости.
– Простите, что больше ничем не могу вам помочь, сказала она.
– Всё в порядке, – успокоил её полицейский. – Лучше сказать правду, чем насочинять с три короба. И если учесть обстоятельства, – добавил он, – ты запомнила немало. – Он улыбнулся и протянул Кики листок бумаги с именем и номером телефона. – Вот, возьми. Если завтра вспомнишь ещё что-нибудь, позвони мне.
– Хотите ещё кофе? – предложила миссис Кендрик.
– Нет, спасибо. Сержант Ролинс, думаю, уже заканчивает. Я подожду её на улице.
Только он начал собирать свои вещи, как задняя дверь открылась и вошел мистер Кендрик с другим представителем закона. Им оказалась толстенная негритянка. Она улыбнулась Кики, у которой на коленях уже успел свернуться Рыжик.
– Это, должно быть, наш доблестный боец, – сказала она, почесав кота за ухом. – А ты мисс Коллир. Кики кивнула.
– Что-нибудь нашли?
– Около куста осталась парочка следов, но отпечатки пальцев на подоконнике затерты.
– Это из-за меня, – посетовала Кики. – Я же следом за ними лезла. Хороша помощница – уничтожила улики!
– Ты всё сделала правильно, – успокоила её сержант Ролинс.
– А в кабинете и в гостиной вы посмотрели?
– Единственные вещественные доказательства, которые нам удалось обнаружить, – усмехнулся мистер Кендрик, – это клочки рыжей шерсти, и мы знаем, откуда они взялись!
– А вы сняли отпечатки пальцев с ручки на двери детской? Я точно знаю, что они трогали её. Изнутри я видела, как ручка поворачивалась.
– Сняли, но улов невелик.
Полицейские уехали, и Кики принялась упаковывать Рыжика в рюкзак.
– Оставайся у нас ночевать, Кики, или хотя бы побудь, не вернется с работы мама, – предложила миссис Кендрик. – Тебе, наверное, неуютно будет сейчас дома одной.
Спасибо, я уже в полном порядке.
– В любом случае пешком ты не пойдешь, я отвезу тебя, – сказал мистер Кендрик тоном, не допускающим возражений.
Кики последовала за ним в гараж.
– Так, значит, они ничего не взяли? – спросила она.
– Из спальни пропало жемчужное ожерелье Сьюзен, ответил прокурор. – Но старинное опаловое кольцо, которое лежало на туалетном столике, они почему-то оставили.
– Ожерелье дорогое?
– Да нет. Девятнадцать долларов девяносто пять центов, куплено в нашем местном универмаге там, где мы раньше жили. Не могу понять, что им было нужно. У них был грузовик, они могли вывезти телевизор, видео, компьютер или микроволновую печь. Продать и получить кругленькую сумму. Просто загадка.
Кики откинулась на роскошное сиденье автомобиля.
– Они что-то искали в вашем кабинете, – сказала она. – Там они провели больше всего времени.
– Ума не приложу, – продолжал недоумевать мистер Кендрик. – Может, они искали секретный сейф? В некоторых домах бывают такие.
Он затормозил у дома Кики и протянул ей чек на двадцать долларов.
– Так много! – запротестовала Кики.
– Ты заработала эти деньги. Я плачу тебе за ум, сообразительность и находчивость.
Мя-я-у! Рыжик высунул голову из рюкзака.
– И тебе тоже, Рыжик, – сказал мистер Кендрик, почесав его за ушком. – Мне очень жаль, Кики, что все так случилось. Приходи к нам ещё раз посидеть с Джеффри, если тебя не пугает эта мысль.
Кики покачала головой, но мистер Кендрик, не дав сказать ей ни слова, продолжил:
– Завтра я попрошу сделать на окнах засовы и ещё раз поменяю все дверные замки, ведь они могли снять копию с ключа.
– Хорошо, – согласилась Кики, вылезая из машины. Спасибо, – она попробовала улыбнуться. – Поздравляю с новосельем!
Мистер Кендрик поднял брови.
– Что ж, во всем есть свои хорошие стороны. Во всяком случае, нам удалось найти отважную няню, которая приходит со своим четвероногим охранным устройством.
Смутившись, Кики рассмеялась и вошла в дом.
Там она выпустила кота из рюкзака и посмотрела на часы. Была почти полночь. Писать маме записку или не писать? После гибели отца маме пришлось вернуться на полную ставку и, поскольку бывали дни, когда они с Кики почти не виделись – только коротко за завтраком или за обедом, они договорились оставлять друг другу записки под большой магнитной маргариткой на холодильнике. Идея о записках пришла в голову маме, и Кики поначалу думала о них с тоской, но постепенно привыкла и иногда даже радовалась возможности черкнуть маме пару слов.
Но сегодня был не тот случай. История получилась бы слишком длинной, а у Кики не было сил излагать всё ещё раз. А если написать что-нибудь вроде: «Привет, мам, пока я сегодня сидела у Кендриков, их ограбили», – маму хватит удар. «Лучше отложить до утра и самой все рассказать» – сонно решила Кики.
Глава четвёртая
Утром будильник успел изрядно потрезвонить, прежде чем Кики услышала его, а услышав, с досадой отключила и продолжала спать, пока её не разбудила мама. Еле-еле натягивала она на себя одежду; после неспокойного, полного кошмаров сна в голове стоял туман. Когда она спустилась вниз завтракать, доктор Коллир сидела за столом ещё в халате, с чашкой кофе и утренней газетой.
Привет, детка, – сказала она, подняв глаза. – Не нашла от тебя никакого послания. Как вчера прошло у Кендриков?
Кики уселась напротив матери.
– И что это у тебя за царапины? – спросила та, оглядывая дочь уже более озабоченно
– Ты не поверишь, – начала Кики и рассказала все по порядку.
– Какой ужас, Кики! – воскликнула доктор Коллир, побледнев, и потянулась, чтобы взять дочь за руку. – Слава Богу, что все окончилось благополучно. Я бы перепугалась до смерти!
– Я тоже перепугалась, но у меня не было времени думать об этом.
– Твой отец лопнул бы от гордости! Его малышка прогнала воров! – Она издала горький смешок и оглядела кухню. – А где Рыжик? Впредь я буду относиться к нему с большим почтением.
– Отсыпается наверху, – ответила Кики, как всегда почувствовав при упоминании об отце ком в горле. – У него ведь нет сегодня математики. – Она хлопнула себя ладонями по голове. – Ой! Уроки-то я не сделала! Старик Таннинг снимет с меня шкуру!
– Объясни ему, в чём дело. Уверена, он войдет в положение.
– Его ничем не проймешь, разве что третья мировая война могла бы меня оправдать. Ты сегодня работаешь? Мать кивнула.
– Я сегодня с десяти до пяти в филиале в Клоувердоне. К шести буду дома. Оттуда всего тридцать пять миль. – Помолчав, она добавила: – Будь осторожна, родная.
– Не волнуйся, мам. Не думаю, что эти воры вернутся после того, как Рыжик почтил их своим вниманием. Наверняка они сегодня тоже маются от царапин. И вовсе не от розового куста! – Она чмокнула мать в щёку. – До скорого! Я приготовлю на обед блинчики с мясом. Кажется, я поняла, что нужно делать, чтобы не превращать блинчики в угольки.
Кики подхватила в холле рюкзак и выскочила за дверь.
Эндрю вешал на велосипед замок, когда Кики затормозила у стойки.
– Какие новости, господин редактор? – спросила она, обматывая цепью раму велосипеда. – Есть что-нибудь интересненькое?
Эндрю был редактором школьной газеты «Курьер», а Кики одним из членов редколлегии. Он был на год старше её, за полугодие, что она сотрудничала в газете, они стали хорошими друзьями.
– Не хочешь ли обратить свой взор на нашу школьную столовую? – поддразнил он её, пряча в карих глазах насмешку.
– Нет уж, пусть Елена обращает, – ответила Кики. – Может, глотнет между делом птомаину. – Она понизила голос: – Вот было бы счастье.
– Идёт, док, – согласился Эндрю. – А что такое птомаин? Это заставит её замолчать хоть на пару часов?
– Ещё бы, – кивнула Кики. – Это яд, вызывающий острое пищевое отравление.
Девятиклассница Елена Морган была третьим членом редколлегии. Когда куратор газеты Сесилия Ламберт назначила Эндрю редактором, Елена не пришла в восторг. Но Эндрю летом стажировался в течение двух недель в местной газете и собирался стать журналистом. Кроме того, успел получить первую премию за лучшую статью на конкурсе штата. Как новичок, Кики не раз становилась мишенью для саркастических выпадов Елены, хотя оба они с Эндрю признавали, что та пишет хорошо и на новости у неё просто нюх.
Мя-я-у!
Кики обернулась.
– О нет! – воскликнула она. – Должно быть, он прокрался вниз и выскочил через заднюю дверь, пока я была на кухне.
– Из-за дерева выглядывал подергивающийся нос и навостренные в ожидании уши.
– Ты уже не успеешь отвести его домой, – со смехом сказал Эндрю. – Он может побыть пока со мной в редакции, у меня нет утром уроков.
Придётся так и сделать, – согласилась Кики. Она Щелкнула пальцами, и Рыжик радостно бросился к ней. – У нас сейчас Таннинг, а у меня с уроками полный крах. – Эндрю помог ей засунуть кота в рюкзак.
– Спасибо. Я провела весёленькую ночку, – продолжала она.
Лестница была запружена поднимающимися в классы учениками, поэтому Кики быстро изложила случившееся. Она была так поглощена рассказом, что, пока они не дошли до двери редакции, даже не заметила, что по пятам идёт Елена.
– Да это же настоящая сенсация! – довольно воскликнула та. – Представьте заголовок: «Приходящая няня в подвале – воры бесчинствуют в доме».
– Не наступай на пятки, Елена, не то ты сейчас собьешь с ног Кики, – сказал Эндрю, открывая дверь. – Все это пока только слухи, у нас нет никаких фактов.
Елена шмякнула книги на свой стол, один из трех, втиснутых в крошечную комнату.
– Факты можно выяснить, – сказала она, глядя на Кики. – Сначала никогда ничего неизвестно.
Мя-я-у!
Рыжик ракетой вылетел из рюкзака и приземлился на стол Елены, фырча и шипя.
– Этого ещё не хватало, я что, опять должна сидеть с этим… существом? – возмутилась Елена, отпрянув от рассерженного кота. Своей длинной шерстью он напоминал сейчас рыжую швабру, глаза его сузились в щелочки. – В школу запрещено приносить животных!
Эндрю привалился плечом к ящику-картотеке.
– У всех знаменитых писателей, про которых я читал, были любимые животные, – сказал он. – У Хемингуэя, Джека Лондона, Мадлен Л'Энгл… Кроме того, ты же знаешь, что на нас здесь правила не распространяются. Как говорит мисс Ламберт, «члены редколлегии должны нести ответственность за то, что происходит в редакции и вне её. Они должны научиться сносить синяки и шишки, потому что в жизни их на долю журналистов приходится немало». Конец цитаты.
Мя-у! Рыжик спрыгнул на пол и начал тереться о ноги Эндрю.
– Ну хорошо, только держите его от меня подальше, – сказала Елена. – У меня аллергия на котов.
– Кажется… это взаимно, – бросил Эндрю, глядя, как Рыжик вскочил на подоконник как можно дальше от черноволосой девочки и зашипел. – Умный кот, – прошептал Эндрю так, чтобы Кики его слышала.
Прозвенел звонок.
– Мне пора идти! – спохватилась Кики.
Она благодарно улыбнулась Эндрю и, взъерошив на прощание шерсть коту, исчезла за дверью и растворилась в толпе учеников.
Выслушав объяснения Кики, мистер Таннинг и не подумал проявить снисхождение.
– Принесешь домашнее задание завтра, – сказал он. – Пока я ничего тебе не ставлю. Но если завтра задания не будет, получишь большой жирный кол. Единственная уважительная причина – это болезнь.
Кики плюхнулась на стул и постаралась сосредоточиться. Но мысли о волнениях прошедшей ночи и страшная усталость мешали ей вникнуть в материал. Поэтому когда голос в репродукторе призвал её немедленно явиться в кабинет директора, она почувствовала одновременно и испуг, и облегчение. Она собрала книги и вышла из класса, полного сгорающих от любопытства учеников. Столь срочный вызов к директору следовал обыкновенно за серьезным нарушением дисциплины.
Кики сразу вычислила, в чем дело. Эндрю куда-нибудь отошёл, а Елена не упустила случая накляузничать. На скамейке в канцелярии сидели двое малышей. То, что провинились они, не оставляло сомнений: на одном была разорвана рубашка, а другой прижимал к перемазанному кровью носу бумажное полотенце.
Входи, Кики, – сказала секретарша. – Они тебя ждут.
Они? В недоумении Кики открыла дверь и вошла в кабинет директора. Быстро огляделась: Рыжика нигде не видно.
Вместе с директором в кабинете находился высокий белокурый мужчина с аккуратными усиками, который встретил её доброжелательной улыбкой.
– Кики – сказал директор, – это детектив Пелли из полицейского управления.
Тот открыл кожаный бумажник и показал Кики свой значок, а потом протянул ей руку.
Я – следователь, но в штатском, мисс Коллир, – пояснил он, отвечая на её изучающий взгляд.
– Вы, наверное, по поводу прошлой ночи? – спросила Кики.
Детектив кивнул.
– Да, мистер Кендрик попросил меня заехать за тобой. Он ждет тебя в окружном управлении. Ты вправе не ехать, но ему нужно с тобой поговорить.
– Конечно, я поеду. Если можно, – она вопросительно посмотрела на директора.
– Я отпускаю тебя, – ответил тот. – Когда вернешься, возьми у миссис Джонсон записку для учителей.
Детектив обменялся с директором рукопожатием и открыл перед Кики дверь. Они были почти у выхода, когда Кики вспомнила о Рыжике.
– О! – воскликнула она, остановившись. – Можно я сначала зайду в нашу редакцию? Я там кое-что забыла. Я только туда и обратно.
И, не дожидаясь ответа, Кики помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Подбежав к двери, она услышала стук пишущей машинки. Кики недовольно поморщилась: она надеялась, что Елена ушла. Отвечай теперь на вопросы! Кики открыла дверь и чуть не расхохоталась. Елена возвела вокруг себя настоящую стену из трех мусорных корзин и столика для пишущей машинки, а коварный неприятель, взгромоздившись на самый верх картотеки, наблюдал с высоты, как она печатает.
Когда Кики вошла, он покинул свой наблюдательный пост и подлетел к ней для приветствия.
– Пойдём, Рыжик, – сказала она. – Мы едем кататься. Она подобрала в углу свой рюкзак и сунула туда учебник математики, а потом и Рыжика.
– Какое счастье, что ты забираешь отсюда этого проклятого кота, – сказала Елена. Рыжик высунул голову из рюкзака и злобно зашипел в ответ. – Он меня замучил с тех пор, как ты ушла. Эндрю, конечно, почти сразу же куда-то сбежал. – Елена внимательно оглядела свою левую руку. – Он чуть не откусил мне палец, когда я хотела подвинуть твой рюкзак.
– Он просто защищал свое имущество, – объяснила Кики, стараясь скрыть улыбку, когда она мысленно представила себе эту сцену. – Рюкзак – его второй дом.
– Однако редакция не его второй дом, – огрызнулась Елена. – Если это существо здесь ещё раз появится, я на тебя нажалуюсь. От кошачьих укусов может быть заражение; – крикнула она вдогонку уходящей Кики. – И вообще, что это ты разгуливаешь посреди урока? Куда тебя несет?
Но Кики с Рыжиком были уже на лестнице.
Детектив Пелли по-прежнему ждал у выхода.
– Ты готова? – спросил он.
– Готова. Спасибо, что подождали.
– Какие тут могут быть разговоры.
Во дворе они подошли к зелёному седану. «Машина тоже по виду не полицейская, как и её хозяин», – подумала Кики, окинув взглядом коричневые брюки, рубашку с открытым воротом и спортивный пиджак детектива.
– Даже не догадаешься, что это полицейская машина, – сказала она, не без злорадства подумав о том, что Елена наверняка подглядывает из окна. – Пока не попадешь внутрь. – Под щитком притаилась внушительного вида рация, и когда они съехали с обочины, детектив взял микрофон и произнес в него какую-то тарабарщину.
– Именно это нам и нужно, – кладя микрофон, ответил он Кики.
Рация затрещала, и голос назвал какие-то цифры. Мя-я-у!
Детектив Пелли недоуменно сдвинул брови.
– О, это всего-навсего мой кот, – быстро объяснила Кики, выпуская Рыжика на волю. – Я из-за него задержалась.
– Ты всегда берёшь с собой в школу кота?
– «Берёшь» не совсем то слово, – усмехнулась Кики, – тот кот любит неожиданно появляться.
– Самостоятельная кошечка, – сказал детектив Пелли. – Люблю таких.
– Не кошечка, а кот, – поправила Кики.
– Прости, дружище, – извинился детектив, погладив кота по рыжей шерстке. – Вы – подходящая пара. И волосы одного цвета, – засмеялся он. – Как его зовут?
– Рыжик.
– Рыжик? – переспросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
– Что значит старый? Какого года выпуска? Пять, десять лет назад?
У Кики возникло чувство, что с ней обращаются скорее как с преступником, чем как со свидетелем, и она возмутилась.
– Десять лет, а то и больше, – отрезала она. – Машина сильно потрепана. Со стороны водителя большая царапина, как будто он за что-то зацепился, и левая передняя фара помята.
Полицейский сменил тон.
– Какой номер? – спросил он, слегка подняв бровь.
– Номера не было ни спереди, ни сзади. Закрыв блокнот, он посмотрел на Кики.
– Ещё что-нибудь можешь сказать?
Кики напрягла память, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.
– Ещё вот что. С зеркала что-то свисало. Какое-то украшение. Что-то вроде пушистой обезьянки.
Полицейский вновь открыл блокнот и черкнул пару слов. Затем он зевнул, и Кики поняла, что он, наверное, устал не меньше её. Она пожалела о своей резкости.
– Простите, что больше ничем не могу вам помочь, сказала она.
– Всё в порядке, – успокоил её полицейский. – Лучше сказать правду, чем насочинять с три короба. И если учесть обстоятельства, – добавил он, – ты запомнила немало. – Он улыбнулся и протянул Кики листок бумаги с именем и номером телефона. – Вот, возьми. Если завтра вспомнишь ещё что-нибудь, позвони мне.
– Хотите ещё кофе? – предложила миссис Кендрик.
– Нет, спасибо. Сержант Ролинс, думаю, уже заканчивает. Я подожду её на улице.
Только он начал собирать свои вещи, как задняя дверь открылась и вошел мистер Кендрик с другим представителем закона. Им оказалась толстенная негритянка. Она улыбнулась Кики, у которой на коленях уже успел свернуться Рыжик.
– Это, должно быть, наш доблестный боец, – сказала она, почесав кота за ухом. – А ты мисс Коллир. Кики кивнула.
– Что-нибудь нашли?
– Около куста осталась парочка следов, но отпечатки пальцев на подоконнике затерты.
– Это из-за меня, – посетовала Кики. – Я же следом за ними лезла. Хороша помощница – уничтожила улики!
– Ты всё сделала правильно, – успокоила её сержант Ролинс.
– А в кабинете и в гостиной вы посмотрели?
– Единственные вещественные доказательства, которые нам удалось обнаружить, – усмехнулся мистер Кендрик, – это клочки рыжей шерсти, и мы знаем, откуда они взялись!
– А вы сняли отпечатки пальцев с ручки на двери детской? Я точно знаю, что они трогали её. Изнутри я видела, как ручка поворачивалась.
– Сняли, но улов невелик.
Полицейские уехали, и Кики принялась упаковывать Рыжика в рюкзак.
– Оставайся у нас ночевать, Кики, или хотя бы побудь, не вернется с работы мама, – предложила миссис Кендрик. – Тебе, наверное, неуютно будет сейчас дома одной.
Спасибо, я уже в полном порядке.
– В любом случае пешком ты не пойдешь, я отвезу тебя, – сказал мистер Кендрик тоном, не допускающим возражений.
Кики последовала за ним в гараж.
– Так, значит, они ничего не взяли? – спросила она.
– Из спальни пропало жемчужное ожерелье Сьюзен, ответил прокурор. – Но старинное опаловое кольцо, которое лежало на туалетном столике, они почему-то оставили.
– Ожерелье дорогое?
– Да нет. Девятнадцать долларов девяносто пять центов, куплено в нашем местном универмаге там, где мы раньше жили. Не могу понять, что им было нужно. У них был грузовик, они могли вывезти телевизор, видео, компьютер или микроволновую печь. Продать и получить кругленькую сумму. Просто загадка.
Кики откинулась на роскошное сиденье автомобиля.
– Они что-то искали в вашем кабинете, – сказала она. – Там они провели больше всего времени.
– Ума не приложу, – продолжал недоумевать мистер Кендрик. – Может, они искали секретный сейф? В некоторых домах бывают такие.
Он затормозил у дома Кики и протянул ей чек на двадцать долларов.
– Так много! – запротестовала Кики.
– Ты заработала эти деньги. Я плачу тебе за ум, сообразительность и находчивость.
Мя-я-у! Рыжик высунул голову из рюкзака.
– И тебе тоже, Рыжик, – сказал мистер Кендрик, почесав его за ушком. – Мне очень жаль, Кики, что все так случилось. Приходи к нам ещё раз посидеть с Джеффри, если тебя не пугает эта мысль.
Кики покачала головой, но мистер Кендрик, не дав сказать ей ни слова, продолжил:
– Завтра я попрошу сделать на окнах засовы и ещё раз поменяю все дверные замки, ведь они могли снять копию с ключа.
– Хорошо, – согласилась Кики, вылезая из машины. Спасибо, – она попробовала улыбнуться. – Поздравляю с новосельем!
Мистер Кендрик поднял брови.
– Что ж, во всем есть свои хорошие стороны. Во всяком случае, нам удалось найти отважную няню, которая приходит со своим четвероногим охранным устройством.
Смутившись, Кики рассмеялась и вошла в дом.
Там она выпустила кота из рюкзака и посмотрела на часы. Была почти полночь. Писать маме записку или не писать? После гибели отца маме пришлось вернуться на полную ставку и, поскольку бывали дни, когда они с Кики почти не виделись – только коротко за завтраком или за обедом, они договорились оставлять друг другу записки под большой магнитной маргариткой на холодильнике. Идея о записках пришла в голову маме, и Кики поначалу думала о них с тоской, но постепенно привыкла и иногда даже радовалась возможности черкнуть маме пару слов.
Но сегодня был не тот случай. История получилась бы слишком длинной, а у Кики не было сил излагать всё ещё раз. А если написать что-нибудь вроде: «Привет, мам, пока я сегодня сидела у Кендриков, их ограбили», – маму хватит удар. «Лучше отложить до утра и самой все рассказать» – сонно решила Кики.
Глава четвёртая
Утром будильник успел изрядно потрезвонить, прежде чем Кики услышала его, а услышав, с досадой отключила и продолжала спать, пока её не разбудила мама. Еле-еле натягивала она на себя одежду; после неспокойного, полного кошмаров сна в голове стоял туман. Когда она спустилась вниз завтракать, доктор Коллир сидела за столом ещё в халате, с чашкой кофе и утренней газетой.
Привет, детка, – сказала она, подняв глаза. – Не нашла от тебя никакого послания. Как вчера прошло у Кендриков?
Кики уселась напротив матери.
– И что это у тебя за царапины? – спросила та, оглядывая дочь уже более озабоченно
– Ты не поверишь, – начала Кики и рассказала все по порядку.
– Какой ужас, Кики! – воскликнула доктор Коллир, побледнев, и потянулась, чтобы взять дочь за руку. – Слава Богу, что все окончилось благополучно. Я бы перепугалась до смерти!
– Я тоже перепугалась, но у меня не было времени думать об этом.
– Твой отец лопнул бы от гордости! Его малышка прогнала воров! – Она издала горький смешок и оглядела кухню. – А где Рыжик? Впредь я буду относиться к нему с большим почтением.
– Отсыпается наверху, – ответила Кики, как всегда почувствовав при упоминании об отце ком в горле. – У него ведь нет сегодня математики. – Она хлопнула себя ладонями по голове. – Ой! Уроки-то я не сделала! Старик Таннинг снимет с меня шкуру!
– Объясни ему, в чём дело. Уверена, он войдет в положение.
– Его ничем не проймешь, разве что третья мировая война могла бы меня оправдать. Ты сегодня работаешь? Мать кивнула.
– Я сегодня с десяти до пяти в филиале в Клоувердоне. К шести буду дома. Оттуда всего тридцать пять миль. – Помолчав, она добавила: – Будь осторожна, родная.
– Не волнуйся, мам. Не думаю, что эти воры вернутся после того, как Рыжик почтил их своим вниманием. Наверняка они сегодня тоже маются от царапин. И вовсе не от розового куста! – Она чмокнула мать в щёку. – До скорого! Я приготовлю на обед блинчики с мясом. Кажется, я поняла, что нужно делать, чтобы не превращать блинчики в угольки.
Кики подхватила в холле рюкзак и выскочила за дверь.
Эндрю вешал на велосипед замок, когда Кики затормозила у стойки.
– Какие новости, господин редактор? – спросила она, обматывая цепью раму велосипеда. – Есть что-нибудь интересненькое?
Эндрю был редактором школьной газеты «Курьер», а Кики одним из членов редколлегии. Он был на год старше её, за полугодие, что она сотрудничала в газете, они стали хорошими друзьями.
– Не хочешь ли обратить свой взор на нашу школьную столовую? – поддразнил он её, пряча в карих глазах насмешку.
– Нет уж, пусть Елена обращает, – ответила Кики. – Может, глотнет между делом птомаину. – Она понизила голос: – Вот было бы счастье.
– Идёт, док, – согласился Эндрю. – А что такое птомаин? Это заставит её замолчать хоть на пару часов?
– Ещё бы, – кивнула Кики. – Это яд, вызывающий острое пищевое отравление.
Девятиклассница Елена Морган была третьим членом редколлегии. Когда куратор газеты Сесилия Ламберт назначила Эндрю редактором, Елена не пришла в восторг. Но Эндрю летом стажировался в течение двух недель в местной газете и собирался стать журналистом. Кроме того, успел получить первую премию за лучшую статью на конкурсе штата. Как новичок, Кики не раз становилась мишенью для саркастических выпадов Елены, хотя оба они с Эндрю признавали, что та пишет хорошо и на новости у неё просто нюх.
Мя-я-у!
Кики обернулась.
– О нет! – воскликнула она. – Должно быть, он прокрался вниз и выскочил через заднюю дверь, пока я была на кухне.
– Из-за дерева выглядывал подергивающийся нос и навостренные в ожидании уши.
– Ты уже не успеешь отвести его домой, – со смехом сказал Эндрю. – Он может побыть пока со мной в редакции, у меня нет утром уроков.
Придётся так и сделать, – согласилась Кики. Она Щелкнула пальцами, и Рыжик радостно бросился к ней. – У нас сейчас Таннинг, а у меня с уроками полный крах. – Эндрю помог ей засунуть кота в рюкзак.
– Спасибо. Я провела весёленькую ночку, – продолжала она.
Лестница была запружена поднимающимися в классы учениками, поэтому Кики быстро изложила случившееся. Она была так поглощена рассказом, что, пока они не дошли до двери редакции, даже не заметила, что по пятам идёт Елена.
– Да это же настоящая сенсация! – довольно воскликнула та. – Представьте заголовок: «Приходящая няня в подвале – воры бесчинствуют в доме».
– Не наступай на пятки, Елена, не то ты сейчас собьешь с ног Кики, – сказал Эндрю, открывая дверь. – Все это пока только слухи, у нас нет никаких фактов.
Елена шмякнула книги на свой стол, один из трех, втиснутых в крошечную комнату.
– Факты можно выяснить, – сказала она, глядя на Кики. – Сначала никогда ничего неизвестно.
Мя-я-у!
Рыжик ракетой вылетел из рюкзака и приземлился на стол Елены, фырча и шипя.
– Этого ещё не хватало, я что, опять должна сидеть с этим… существом? – возмутилась Елена, отпрянув от рассерженного кота. Своей длинной шерстью он напоминал сейчас рыжую швабру, глаза его сузились в щелочки. – В школу запрещено приносить животных!
Эндрю привалился плечом к ящику-картотеке.
– У всех знаменитых писателей, про которых я читал, были любимые животные, – сказал он. – У Хемингуэя, Джека Лондона, Мадлен Л'Энгл… Кроме того, ты же знаешь, что на нас здесь правила не распространяются. Как говорит мисс Ламберт, «члены редколлегии должны нести ответственность за то, что происходит в редакции и вне её. Они должны научиться сносить синяки и шишки, потому что в жизни их на долю журналистов приходится немало». Конец цитаты.
Мя-у! Рыжик спрыгнул на пол и начал тереться о ноги Эндрю.
– Ну хорошо, только держите его от меня подальше, – сказала Елена. – У меня аллергия на котов.
– Кажется… это взаимно, – бросил Эндрю, глядя, как Рыжик вскочил на подоконник как можно дальше от черноволосой девочки и зашипел. – Умный кот, – прошептал Эндрю так, чтобы Кики его слышала.
Прозвенел звонок.
– Мне пора идти! – спохватилась Кики.
Она благодарно улыбнулась Эндрю и, взъерошив на прощание шерсть коту, исчезла за дверью и растворилась в толпе учеников.
Выслушав объяснения Кики, мистер Таннинг и не подумал проявить снисхождение.
– Принесешь домашнее задание завтра, – сказал он. – Пока я ничего тебе не ставлю. Но если завтра задания не будет, получишь большой жирный кол. Единственная уважительная причина – это болезнь.
Кики плюхнулась на стул и постаралась сосредоточиться. Но мысли о волнениях прошедшей ночи и страшная усталость мешали ей вникнуть в материал. Поэтому когда голос в репродукторе призвал её немедленно явиться в кабинет директора, она почувствовала одновременно и испуг, и облегчение. Она собрала книги и вышла из класса, полного сгорающих от любопытства учеников. Столь срочный вызов к директору следовал обыкновенно за серьезным нарушением дисциплины.
Кики сразу вычислила, в чем дело. Эндрю куда-нибудь отошёл, а Елена не упустила случая накляузничать. На скамейке в канцелярии сидели двое малышей. То, что провинились они, не оставляло сомнений: на одном была разорвана рубашка, а другой прижимал к перемазанному кровью носу бумажное полотенце.
Входи, Кики, – сказала секретарша. – Они тебя ждут.
Они? В недоумении Кики открыла дверь и вошла в кабинет директора. Быстро огляделась: Рыжика нигде не видно.
Вместе с директором в кабинете находился высокий белокурый мужчина с аккуратными усиками, который встретил её доброжелательной улыбкой.
– Кики – сказал директор, – это детектив Пелли из полицейского управления.
Тот открыл кожаный бумажник и показал Кики свой значок, а потом протянул ей руку.
Я – следователь, но в штатском, мисс Коллир, – пояснил он, отвечая на её изучающий взгляд.
– Вы, наверное, по поводу прошлой ночи? – спросила Кики.
Детектив кивнул.
– Да, мистер Кендрик попросил меня заехать за тобой. Он ждет тебя в окружном управлении. Ты вправе не ехать, но ему нужно с тобой поговорить.
– Конечно, я поеду. Если можно, – она вопросительно посмотрела на директора.
– Я отпускаю тебя, – ответил тот. – Когда вернешься, возьми у миссис Джонсон записку для учителей.
Детектив обменялся с директором рукопожатием и открыл перед Кики дверь. Они были почти у выхода, когда Кики вспомнила о Рыжике.
– О! – воскликнула она, остановившись. – Можно я сначала зайду в нашу редакцию? Я там кое-что забыла. Я только туда и обратно.
И, не дожидаясь ответа, Кики помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Подбежав к двери, она услышала стук пишущей машинки. Кики недовольно поморщилась: она надеялась, что Елена ушла. Отвечай теперь на вопросы! Кики открыла дверь и чуть не расхохоталась. Елена возвела вокруг себя настоящую стену из трех мусорных корзин и столика для пишущей машинки, а коварный неприятель, взгромоздившись на самый верх картотеки, наблюдал с высоты, как она печатает.
Когда Кики вошла, он покинул свой наблюдательный пост и подлетел к ней для приветствия.
– Пойдём, Рыжик, – сказала она. – Мы едем кататься. Она подобрала в углу свой рюкзак и сунула туда учебник математики, а потом и Рыжика.
– Какое счастье, что ты забираешь отсюда этого проклятого кота, – сказала Елена. Рыжик высунул голову из рюкзака и злобно зашипел в ответ. – Он меня замучил с тех пор, как ты ушла. Эндрю, конечно, почти сразу же куда-то сбежал. – Елена внимательно оглядела свою левую руку. – Он чуть не откусил мне палец, когда я хотела подвинуть твой рюкзак.
– Он просто защищал свое имущество, – объяснила Кики, стараясь скрыть улыбку, когда она мысленно представила себе эту сцену. – Рюкзак – его второй дом.
– Однако редакция не его второй дом, – огрызнулась Елена. – Если это существо здесь ещё раз появится, я на тебя нажалуюсь. От кошачьих укусов может быть заражение; – крикнула она вдогонку уходящей Кики. – И вообще, что это ты разгуливаешь посреди урока? Куда тебя несет?
Но Кики с Рыжиком были уже на лестнице.
Детектив Пелли по-прежнему ждал у выхода.
– Ты готова? – спросил он.
– Готова. Спасибо, что подождали.
– Какие тут могут быть разговоры.
Во дворе они подошли к зелёному седану. «Машина тоже по виду не полицейская, как и её хозяин», – подумала Кики, окинув взглядом коричневые брюки, рубашку с открытым воротом и спортивный пиджак детектива.
– Даже не догадаешься, что это полицейская машина, – сказала она, не без злорадства подумав о том, что Елена наверняка подглядывает из окна. – Пока не попадешь внутрь. – Под щитком притаилась внушительного вида рация, и когда они съехали с обочины, детектив взял микрофон и произнес в него какую-то тарабарщину.
– Именно это нам и нужно, – кладя микрофон, ответил он Кики.
Рация затрещала, и голос назвал какие-то цифры. Мя-я-у!
Детектив Пелли недоуменно сдвинул брови.
– О, это всего-навсего мой кот, – быстро объяснила Кики, выпуская Рыжика на волю. – Я из-за него задержалась.
– Ты всегда берёшь с собой в школу кота?
– «Берёшь» не совсем то слово, – усмехнулась Кики, – тот кот любит неожиданно появляться.
– Самостоятельная кошечка, – сказал детектив Пелли. – Люблю таких.
– Не кошечка, а кот, – поправила Кики.
– Прости, дружище, – извинился детектив, погладив кота по рыжей шерстке. – Вы – подходящая пара. И волосы одного цвета, – засмеялся он. – Как его зовут?
– Рыжик.
– Рыжик? – переспросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12