Все одно что льва пригласить на танец. – Вокруг стола повисло мертвое молчание. Некоторое время Истин продолжал хохотать в одиночестве, затем заморгал и снова запустил пятерню в волосы:
– В чем дело? Я что-то не то ляпнул?
Мэт с трудом сдержал досаду – надо же было этому болвану помянуть айильских воительниц – для всей компании не было более неприятного предмета разговора, не считая, конечно, Айз Седай. На худой конец все они предпочли бы встретить в коридорах Твердыни этих айильских гордячек, смотревших на жителей Тира свысока, чем увидеть хотя бы одну Айз Седай. А сейчас в городе находились сразу четыре Айз Седай. Мэт нащупал в кошельке серебряную андорскую крону и бросил ее в кучу посередине стола. Карломин неторопливо сдал ему карту.
Мэт осторожно приподнял ее ногтем большого пальца и чуть не зажмурился, боясь поверить в такую удачу. Это был властелин чаш. Рисунок на карте изображал Благородного Лорда Тира. Чаши считались высшей мастью во всех странах, но властелин чаш изображался правителем той страны, в которой делались карты. Это были старые карты. Мэту уже случалось видеть новые, на которых в качестве властелина чаш был изображен Ранд со знаменем Дракона в руках. Ранд – властелин Тира. Мэту и по сей день это казалось нелепостью. Ранд был пастухом, славным малым, добрым приятелем, который никогда не корчил из себя важную персону. Но теперь Ранд – Возрожденный Дракон, и, по разумению Мэта, надо быть полным болваном, чтобы сидеть здесь, дожидаясь, что еще вздумает выкинуть Ранд, оставаясь при этом под приглядом Морейн. Нет уж, надо убираться отсюда. Может быть, Том Меррилин пошел бы с ним или Перрин. Впрочем, Том, похоже, обосновался в Твердыне так, будто решил поселиться здесь до конца дней, а Перрин, тот вообще с места не сдвинется, пока его Фэйли пальчиком не поманит. Ну что ж, если придется, он, Мэт, готов пуститься в путь в одиночку.
Однако в центре стола поблескивало серебро, перед знатными игроками высились горки золотых монет, и, если только ему удастся вытянуть из колоды еще одного властелина, он наберет лучшую из возможных комбинаций. Впрочем, и без того карты его были хороши. Неожиданно Мэт ощутил особый подъем – он чувствовал, что удача на его стороне. Это не было тем легким покалыванием, которое сулило выигрыш в кости, – на сей раз он и не сомневался, что никто не сможет побить четырех его властелинов. Значит, нужно повышать ставки. Играя ночь напролет, тирские лорды входили в раж и, не задумываясь, ставили на кон стоимость десятка ферм.
Но сейчас Карломин уставился на колоду и, по всей видимости, не собирался прикупать четвертую карту, а Бэрен, яростно пыхтя трубкой, складывал монеты столбиком, будто намереваясь рассовать их по карманам. Реймон насупился в бороду, а Эдорион сосредоточенно разглядывал свои ногти. Только Истин, похоже, ничего не заметил – он с ухмылкой озирался по сторонам, видно, уже позабыв о том, что сказал. Обычно молодые люди ухитрялись не подавать виду, что побаиваются айильских воительниц, однако на сей раз они сплоховали, и то сказать – и час поздний, и вина выпито немало.
Надо было срочно что-то придумать, чтобы удержать их за столом, а их золото – на столе. Бросив один лишь взгляд на их лица, Мэт мигом смекнул, что переменой темы разговора ему не обойтись. Но ведь можно и по-другому. Вот если заставить их посмеяться над этими айильскими красотками… А может, самому прикинуться дурачком – пусть над ним посмеются? Мэт грыз мундштук трубки, пытаясь придумать выход.
Бэрен взял в обе руки по пригоршне монет, определенно собираясь сунуть их в карман.
– А я, может, и попытаю счастья с девчонками из Морского Народа, – торопливо заговорил Мэт, оживленно размахивая трубкой. – Когда ухлестываешь за айильскими девицами, случаются чудные вещи. Очень чудные. Вроде той игры, которая называется у них "Поцелуй Девы".
Ему удалось привлечь их внимание, правда, Бэрен назад деньги не положил, а Карломин не спешил прикупать карту.
Истин хмыкнул:
– Ткнут копьем меж ребер – вот тебе и поцелуй. Они же называют себя Девами Копья. Сталь. Пика под ребра – и весь сказ. Сгори моя душа.
Никто не засмеялся. Но они слушали.
– Ну уж не весь. – Мэт изобразил ухмылку. Ладно, раз уж начал говорить, придется выложить все. – Руарк втянул меня в это дело, говорит, хочешь, мол, подружиться с Девами, попроси их сыграть в "Поцелуй Девы". Дескать, это самый верный способ познакомиться с ними поближе. Ну, я и решил, что эта игра вроде тех, в которые я мальчишкой играл у себя дома, – "Поцелуй маргаритки" и все такое. – Припомнив этот разговор, Мэт с трудом сдержал усмешку. Кто бы мог подумать, что вождь айильского клана окажется таким шутником. Впредь надо быть поосторожнее. – Вот я и пошел к Байн и…
Реймон нетерпеливо нахмурился. Никто из них не знал ни одного айильца по имени, кроме Руарка, и никто не хотел лишний раз эти имена слышать.
Мэт заторопился:
– Короче, я пошел как распоследний дурак и попросил их показать мне эту игру.
На лицах слушателей расцвели широкие улыбки – вид у них был как у котов, собравшихся поиграть с мышкой.
– И не успел я сообразить, что к чему, как мне в шею со всех сторон уперлись острия копий. Воротник, да и только. Случись мне чихнуть, думаю, вмиг оказался бы побритым.
Слушатели разразились смехом.
Увлекшись рассказом, Мэт почти позабыл о своих слушателях. Он снова почувствовал, как в шею ему упираются острия копий. Стоило ему хоть чуточку шевельнуться, как копья давили сильнее, а Байн при этом без удержу хохотала, приговаривая, что в жизни не слыхала, чтобы кто-нибудь сам напросился на игру в "Поцелуй Девы".
Но об этом им знать ни к чему. Мэт заколебался, и Карломин заметил это. Погладив бородку, он сказал:
– Начал – так продолжай. Когда это было? Держу пари, что две ночи назад. Ты тогда играть не пришел – мы все гадали, куда ты запропастился.
– В ту ночь я просто играл в камушки с Томом Меррилином, – не задумываясь, ответил Мэт, радуясь, что навострился лгать, совершенно не меняясь в лице. – А девочки просто потребовали, чтобы я всех их расцеловал, вот и все. Если красотке нравился мой поцелуй, она малость ослабляла свое копье, а которой не нравился, та нажимала чуток сильнее – вроде как для поощрения. И вот что я вам скажу: после той забавы на мне было меньше порезов, чем после бритья.
Мэт снова зажал в зубах трубку. Если им охота разузнать побольше, пусть сами сходят и попросят, чтобы с ними сыграли в эту игру. Может, и найдется среди них такой дурак. Проклятые Девы со своими проклятыми копьями. Он тогда до утра маялся, не мог уснуть.
– Мне бы этого вполне хватило, – сухо заметил Карломин. – Сожги мою душу Свет, если не так. – Он кинул серебряную крону в центр стола и вытянул новую карту. – Поцелуй Девы, ну и ну! – И он затрясся от хохота, а все вокруг покатились со смеху.
Бэрен прикупил пятую карту, а Истин взял из рассыпавшейся кучки монету и принялся рассматривать ее, будто не понимая, что это такое. Прекращать игру теперь никто не собирался.
– Дикари, – заявил Бэрен, не выпуская изо рта трубки, – невежественные дикари. Иначе не скажешь. Все они такие, сгори моя душа. Живут в пещерах где-то в пустыне. Это ж надо – в пещерах! Ну кто, кроме дикарей, смог бы жить в пустыне?
Реймон кивнул:
– Ну, во всяком случае, они служат Лорду Дракону. Если б не это, я взял бы сотню Защитников и вышиб их из Твердыни.
Бэрен и Карломин поддержали его дружным ревом. Мэт, однако, и бровью не повел. Ему доводилось слышать такое и прежде. Легко похваляться, зная, что не потребуется выполнять обещанное. С сотней Защитников? Да даже если бы Ранд по какой-то причине остался в стороне, несколько сотен айильцев, составляющих нынче гарнизон Твердыни, сумели бы отстоять цитадель против любой армии, какую способен собрать Тир. Хотя, похоже, сама Твердыня им вовсе не нужна. Мэт подозревал, что находятся они там только из-за Ранда. Правда, скорее всего, никто из молодых лордов этого так и не понял. Все они старались делать вид, будто айильцев вовсе не существует, только вот легче им от этого не становилось.
– Мэт, – Истин перебирал свои карты, словно не мог решить, с какой лучше пойти, – слушай, Мэт, ты ведь будешь говорить с Лордом Драконом, а?
– О чем? – осторожно спросил Мэт. Многие знали, что Мэт рос вместе с Рандом, похоже, потому эти тирские вельможи и полагали, что он всякий раз, когда не играет с ними в карты, находится в обществе Возрожденного Дракона. При этом ни один из них и близко бы не подошел даже к родному брату, если бы у того обнаружилась способность направлять Силу. Непонятно, с чего это они решили, что он, Мэт, дурнее их.
– А разве я не сказал? – Истин покосился на свои карты, почесал в затылке и просветлел:
– Ну да, конечно. О его новом указе, Мэт. Указ Лорда Дракона. Самый последний. Там говорится, что простолюдины могут судиться с лордами и для разбора споров лордов будут вызывать в суд. Где это слыхано, чтобы лорда вызывали в суд? Да еще кто – мужики!
Мэт стиснул в кулаке кошелек и спокойно сказал:
– Конечно, не к лицу знатному человеку распинаться перед судом из-за того, что он малость побаловался с дочкой какого-нибудь рыбака или отдубасил фермера, заляпавшего грязью его плащ.
Все с опаской переглянулись, уловив прозвучавшую в словах Мэта иронию, и только Истин, ничего не поняв, затряс головой в знак согласия с такой силой, что казалось, она вот-вот отвалится.
– Точно! Но до этого дело не дойдет! Лорд перед судом – никогда! Быть такого не может. – Он пьяно захихикал, таращась на свои карты:
– Ох уж эти рыбацкие девчонки! Они ведь рыбой пропахли, такое дело. Их сперва отмыть надо. Нет, по мне пухленькая хуторяночка не в пример лучше.
Мэт напомнил себе, что пришел сюда ради игры. А раз так, нечего обращать внимание на дурацкую болтовню. Главное, помнить о том, сколько золота можно вытянуть из кошелька Истина. Но его уже занесло:
– И кто знает, чем может кончиться дело. А ну как виселицей?
Эдорион бросил на него косой настороженный взгляд и сказал:
– И что это мы все об этих… простолюдинках, а, Истин? Скажи-ка лучше, как насчет дочек старого Астрила? Ты еще не надумал, на которой из них жениться?
– Что? А-а… Я, наверное, подброшу монетку. – Истин хмуро уставился в свои карты, переменил одну и снова нахмурился:
– Правда, у Медоры есть две или три служаночки – такие милашки. Может, остановлюсь на Медоре.
Мэт отхлебнул из своего серебряного кубка, исключительно для того чтобы остыть и не запустить им в простоватую физиономию Истина. Он еще не прикончил свой первый кубок, и слуги давно отказались от попыток подлить ему вина. Если он ударит Истина, никто и пальцем не шевельнет, чтобы заступиться за приятеля. Да и сам Истин сдачи не даст, а все потому, что он, Мэт, друг Лорда Дракона. Чем проводить время в такой компании, лучше уж играть где-нибудь в портовой таверне, где грузчики и матросы никому не дадут спуску, а ежели что не так, только меткое словцо, крепкая рука, а то и проворные ноги спасут твою шкуру. Но думать об этом сейчас было глупо.
Эдорион снова бросил взгляд на Мэта, прикидывая, что у того на уме:
– Тут сегодня слушок прошел. Поговаривают, будто Лорд Дракон задумал пойти войной на Иллиан.
Мэт чуть не поперхнулся вином:
– Пойти войной? – пробормотал он.
– Войной, – с довольным видом подтвердил Реймон, сжимая в зубах трубку.
– Ты уверен? – спросил Карломин, а Бэрен добавил:
– Я ничего такого не слышал.
– А я слышал об этом сегодня уже от троих или четверых, – заметил Эдорион, не отрываясь от карт, – не знаю только, правда ли это.
– Должно быть, правда, – заявил Реймон. – Если Лорд Дракон, да еще и с Калландором в руках, поведет нас, нам и драться-то не придется. Он рассеет их войско, и мы прямиком вступим в Иллиан. Даже не интересно. Сгори моя душа, если не так. Я бы не прочь скрестить меч с иллианцами и померяться с ними силой.
– Ну, – вступил в разговор Бэрен, – коли нас поведет Лорд Дракон, такой возможности тебе не представится: они падут на колени, лишь завидев Драконово знамя.
– А не то, – со смехом добавил Карломин, – Лорд Дракон тут же испепелит их молниями.
– Сначала захватим Иллиан, – заявил Реймон, – а потом… потом мы завоюем для Лорда Дракона весь мир, вот так. Мэт, ты передай Лорду Дракону, что я сказал. Весь мир.
Мэт покачал головой. Всего месяц назад все они пришли бы в ужас при одной только мысли о человеке, способном направлять Силу и, стало быть, обреченном на безумие и ужасную смерть. Сейчас они готовы следовать за Рандом в бой с верой, что его могущество обеспечит им победу. Они рассчитывают на победу с помощью Единой Силы, хотя, возможно, не признаются себе в этом. Просто нужно же на что-то опереться. Несокрушимая Твердыня оказалась в руках айильцев, и в сотне футов над их головами воцарился в своих покоях овладевший Калландором Возрожденный Дракон. Трехтысячелетняя история Тира, легенды и предания – все пошло прахом, и мир перевернулся вверх тормашками. Ему и самому приходилось нелегко – в его собственном мире все пошло наперекосяк чуть больше года назад. Мэт задумчиво повертел в пальцах золотую крону – как бы там ни было, теперь он не отступит.
– Когда мы выступаем, Мэт? – спросил Бэрен.
– Не знаю, – неохотно промолвил Мэт, – мне кажется, Ранд не станет затевать войну. – А про себя подумал: если только Ранд вконец не спятил. Собеседники посмотрели на него так, будто он взялся уверять их, что завтра не взойдет солнце.
– Разумеется, все мы преданы Лорду Дракону, – заговорил Эдорион, не поднимая глаз от своих карт, – здесь, в городе. Но вот по деревням… Ходят слухи, что кое-кто из Благородных Лордов пытается собрать войска, чтобы отбить Твердыню. Таких немного, конечно, но они есть.
Неожиданно оказалось, что никто не смотрит на Мэта. Истин, похоже, по-прежнему был занят своими картами.
– Когда Лорд Дракон поведет нас на войну, все это само собой прекратится. Ну а мы, ясное дело, преданы Лорду Дракону. И Благородные Лорды тоже, в этом я уверен. А тех, что колеблются, немного.
Их преданность, подумал Мэт, продлится до тех пор, пока они испытывают страх перед Возрожденным Драконом. На миг ему показалось, что он собирается оставить Ранда в яме со змеями. Но он тут же вспомнил, кто, собственно. Ранд ныне. Скорее уж он вознамерился оставить ласку в курятнике. Ранд, конечно, был его другом, но теперь, став Возрожденным Драконом… Разве у Возрожденного Дракона могут быть друзья? Нет, никого я не бросаю в беде. Да
он, если захочет, может обрушить Твердыню на их головы. И на мою заодно. Похоже, самое время уносить ноги.
– И никаких рыбацких девчонок, – пробурчал Истин. – Ты поговори с Лордом Драконом.
– Твой ход, Мэт, – встрял Карломин. Он выглядел озабоченным, хотя трудно было сказать, что именно его тревожило: то ли он опасался, как бы Истин снова не разозлил Мэта, то ли не хотел, чтобы разговор вернулся к щекотливой теме преданности. – Что ты надумал: прикупишь пятую карту или будешь пасовать?
Мэт понял, что за своими мыслями позабыл об игре. Уже все, кроме него и Карломина, набрали по пять карт, правда, Реймон аккуратно сложил свои рубашкой вверх, показывая, что пасует. Мэт помедлил, делая вид, что размышляет, а затем, вздохнув, придвинул к кучке монет еще одну.
Когда серебряная монета покатилась по столу, он неожиданно ощутил приближение небывалой удачи – крона подпрыгивала по столешнице, и ее легкое постукивание звоном отдавалось у него в голове. Он мог заранее сказать, орлом или решкой ляжет монета при любом подскоке, и знал, какую получит карту, еще до того как Карломин вытянул ее из колоды. Мэт сложил свои карты стопкой, потом взял их в руку и развернул веером. Пятая карта в его наборе оказалась властелином пламени. С картинки на Мэта взирала Амерлин – правда, лицом она не походила на Суан Санчей, – и на ладони ее подрагивал язычок пламени. Что бы там ни думали жители Тира об Айз Седай, мощь Тар Валона они признавали, несмотря на то, что пламя считалось младшей мастью. Итак, Мэт набрал все пять высших карт. Что бы это значило? Прежде такая удача выпадала ему только в такой игре, как кости, где все решает один лишь случай, но, похоже, теперь ему начинало так Же везти и в карты.
– Да испепелит Свет мои кости, коли это не так, – пробормотал он. Или только подумал?
– Вот! – вскричал Истин. – Все слышали, не отпирайся. Ты это на Древнем Наречии сказанул. Что-то насчет костей да пепла. – Истин ухмыльнулся:
– Я сразу сообразил. То-то мой наставник возгордился бы. Надо будет послать ему подарок. Если, конечно, разузнаю, куда он подевался.
Считалось, что все знатные люди знают Древний Язык, хотя на деле большинство из них понимало его не лучше Истина. Молодые лорды затеяли спор, что же такое сказанул Мэт, и сошлись на том, что, по всей видимости, он помянул недобрым словом жарищу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– В чем дело? Я что-то не то ляпнул?
Мэт с трудом сдержал досаду – надо же было этому болвану помянуть айильских воительниц – для всей компании не было более неприятного предмета разговора, не считая, конечно, Айз Седай. На худой конец все они предпочли бы встретить в коридорах Твердыни этих айильских гордячек, смотревших на жителей Тира свысока, чем увидеть хотя бы одну Айз Седай. А сейчас в городе находились сразу четыре Айз Седай. Мэт нащупал в кошельке серебряную андорскую крону и бросил ее в кучу посередине стола. Карломин неторопливо сдал ему карту.
Мэт осторожно приподнял ее ногтем большого пальца и чуть не зажмурился, боясь поверить в такую удачу. Это был властелин чаш. Рисунок на карте изображал Благородного Лорда Тира. Чаши считались высшей мастью во всех странах, но властелин чаш изображался правителем той страны, в которой делались карты. Это были старые карты. Мэту уже случалось видеть новые, на которых в качестве властелина чаш был изображен Ранд со знаменем Дракона в руках. Ранд – властелин Тира. Мэту и по сей день это казалось нелепостью. Ранд был пастухом, славным малым, добрым приятелем, который никогда не корчил из себя важную персону. Но теперь Ранд – Возрожденный Дракон, и, по разумению Мэта, надо быть полным болваном, чтобы сидеть здесь, дожидаясь, что еще вздумает выкинуть Ранд, оставаясь при этом под приглядом Морейн. Нет уж, надо убираться отсюда. Может быть, Том Меррилин пошел бы с ним или Перрин. Впрочем, Том, похоже, обосновался в Твердыне так, будто решил поселиться здесь до конца дней, а Перрин, тот вообще с места не сдвинется, пока его Фэйли пальчиком не поманит. Ну что ж, если придется, он, Мэт, готов пуститься в путь в одиночку.
Однако в центре стола поблескивало серебро, перед знатными игроками высились горки золотых монет, и, если только ему удастся вытянуть из колоды еще одного властелина, он наберет лучшую из возможных комбинаций. Впрочем, и без того карты его были хороши. Неожиданно Мэт ощутил особый подъем – он чувствовал, что удача на его стороне. Это не было тем легким покалыванием, которое сулило выигрыш в кости, – на сей раз он и не сомневался, что никто не сможет побить четырех его властелинов. Значит, нужно повышать ставки. Играя ночь напролет, тирские лорды входили в раж и, не задумываясь, ставили на кон стоимость десятка ферм.
Но сейчас Карломин уставился на колоду и, по всей видимости, не собирался прикупать четвертую карту, а Бэрен, яростно пыхтя трубкой, складывал монеты столбиком, будто намереваясь рассовать их по карманам. Реймон насупился в бороду, а Эдорион сосредоточенно разглядывал свои ногти. Только Истин, похоже, ничего не заметил – он с ухмылкой озирался по сторонам, видно, уже позабыв о том, что сказал. Обычно молодые люди ухитрялись не подавать виду, что побаиваются айильских воительниц, однако на сей раз они сплоховали, и то сказать – и час поздний, и вина выпито немало.
Надо было срочно что-то придумать, чтобы удержать их за столом, а их золото – на столе. Бросив один лишь взгляд на их лица, Мэт мигом смекнул, что переменой темы разговора ему не обойтись. Но ведь можно и по-другому. Вот если заставить их посмеяться над этими айильскими красотками… А может, самому прикинуться дурачком – пусть над ним посмеются? Мэт грыз мундштук трубки, пытаясь придумать выход.
Бэрен взял в обе руки по пригоршне монет, определенно собираясь сунуть их в карман.
– А я, может, и попытаю счастья с девчонками из Морского Народа, – торопливо заговорил Мэт, оживленно размахивая трубкой. – Когда ухлестываешь за айильскими девицами, случаются чудные вещи. Очень чудные. Вроде той игры, которая называется у них "Поцелуй Девы".
Ему удалось привлечь их внимание, правда, Бэрен назад деньги не положил, а Карломин не спешил прикупать карту.
Истин хмыкнул:
– Ткнут копьем меж ребер – вот тебе и поцелуй. Они же называют себя Девами Копья. Сталь. Пика под ребра – и весь сказ. Сгори моя душа.
Никто не засмеялся. Но они слушали.
– Ну уж не весь. – Мэт изобразил ухмылку. Ладно, раз уж начал говорить, придется выложить все. – Руарк втянул меня в это дело, говорит, хочешь, мол, подружиться с Девами, попроси их сыграть в "Поцелуй Девы". Дескать, это самый верный способ познакомиться с ними поближе. Ну, я и решил, что эта игра вроде тех, в которые я мальчишкой играл у себя дома, – "Поцелуй маргаритки" и все такое. – Припомнив этот разговор, Мэт с трудом сдержал усмешку. Кто бы мог подумать, что вождь айильского клана окажется таким шутником. Впредь надо быть поосторожнее. – Вот я и пошел к Байн и…
Реймон нетерпеливо нахмурился. Никто из них не знал ни одного айильца по имени, кроме Руарка, и никто не хотел лишний раз эти имена слышать.
Мэт заторопился:
– Короче, я пошел как распоследний дурак и попросил их показать мне эту игру.
На лицах слушателей расцвели широкие улыбки – вид у них был как у котов, собравшихся поиграть с мышкой.
– И не успел я сообразить, что к чему, как мне в шею со всех сторон уперлись острия копий. Воротник, да и только. Случись мне чихнуть, думаю, вмиг оказался бы побритым.
Слушатели разразились смехом.
Увлекшись рассказом, Мэт почти позабыл о своих слушателях. Он снова почувствовал, как в шею ему упираются острия копий. Стоило ему хоть чуточку шевельнуться, как копья давили сильнее, а Байн при этом без удержу хохотала, приговаривая, что в жизни не слыхала, чтобы кто-нибудь сам напросился на игру в "Поцелуй Девы".
Но об этом им знать ни к чему. Мэт заколебался, и Карломин заметил это. Погладив бородку, он сказал:
– Начал – так продолжай. Когда это было? Держу пари, что две ночи назад. Ты тогда играть не пришел – мы все гадали, куда ты запропастился.
– В ту ночь я просто играл в камушки с Томом Меррилином, – не задумываясь, ответил Мэт, радуясь, что навострился лгать, совершенно не меняясь в лице. – А девочки просто потребовали, чтобы я всех их расцеловал, вот и все. Если красотке нравился мой поцелуй, она малость ослабляла свое копье, а которой не нравился, та нажимала чуток сильнее – вроде как для поощрения. И вот что я вам скажу: после той забавы на мне было меньше порезов, чем после бритья.
Мэт снова зажал в зубах трубку. Если им охота разузнать побольше, пусть сами сходят и попросят, чтобы с ними сыграли в эту игру. Может, и найдется среди них такой дурак. Проклятые Девы со своими проклятыми копьями. Он тогда до утра маялся, не мог уснуть.
– Мне бы этого вполне хватило, – сухо заметил Карломин. – Сожги мою душу Свет, если не так. – Он кинул серебряную крону в центр стола и вытянул новую карту. – Поцелуй Девы, ну и ну! – И он затрясся от хохота, а все вокруг покатились со смеху.
Бэрен прикупил пятую карту, а Истин взял из рассыпавшейся кучки монету и принялся рассматривать ее, будто не понимая, что это такое. Прекращать игру теперь никто не собирался.
– Дикари, – заявил Бэрен, не выпуская изо рта трубки, – невежественные дикари. Иначе не скажешь. Все они такие, сгори моя душа. Живут в пещерах где-то в пустыне. Это ж надо – в пещерах! Ну кто, кроме дикарей, смог бы жить в пустыне?
Реймон кивнул:
– Ну, во всяком случае, они служат Лорду Дракону. Если б не это, я взял бы сотню Защитников и вышиб их из Твердыни.
Бэрен и Карломин поддержали его дружным ревом. Мэт, однако, и бровью не повел. Ему доводилось слышать такое и прежде. Легко похваляться, зная, что не потребуется выполнять обещанное. С сотней Защитников? Да даже если бы Ранд по какой-то причине остался в стороне, несколько сотен айильцев, составляющих нынче гарнизон Твердыни, сумели бы отстоять цитадель против любой армии, какую способен собрать Тир. Хотя, похоже, сама Твердыня им вовсе не нужна. Мэт подозревал, что находятся они там только из-за Ранда. Правда, скорее всего, никто из молодых лордов этого так и не понял. Все они старались делать вид, будто айильцев вовсе не существует, только вот легче им от этого не становилось.
– Мэт, – Истин перебирал свои карты, словно не мог решить, с какой лучше пойти, – слушай, Мэт, ты ведь будешь говорить с Лордом Драконом, а?
– О чем? – осторожно спросил Мэт. Многие знали, что Мэт рос вместе с Рандом, похоже, потому эти тирские вельможи и полагали, что он всякий раз, когда не играет с ними в карты, находится в обществе Возрожденного Дракона. При этом ни один из них и близко бы не подошел даже к родному брату, если бы у того обнаружилась способность направлять Силу. Непонятно, с чего это они решили, что он, Мэт, дурнее их.
– А разве я не сказал? – Истин покосился на свои карты, почесал в затылке и просветлел:
– Ну да, конечно. О его новом указе, Мэт. Указ Лорда Дракона. Самый последний. Там говорится, что простолюдины могут судиться с лордами и для разбора споров лордов будут вызывать в суд. Где это слыхано, чтобы лорда вызывали в суд? Да еще кто – мужики!
Мэт стиснул в кулаке кошелек и спокойно сказал:
– Конечно, не к лицу знатному человеку распинаться перед судом из-за того, что он малость побаловался с дочкой какого-нибудь рыбака или отдубасил фермера, заляпавшего грязью его плащ.
Все с опаской переглянулись, уловив прозвучавшую в словах Мэта иронию, и только Истин, ничего не поняв, затряс головой в знак согласия с такой силой, что казалось, она вот-вот отвалится.
– Точно! Но до этого дело не дойдет! Лорд перед судом – никогда! Быть такого не может. – Он пьяно захихикал, таращась на свои карты:
– Ох уж эти рыбацкие девчонки! Они ведь рыбой пропахли, такое дело. Их сперва отмыть надо. Нет, по мне пухленькая хуторяночка не в пример лучше.
Мэт напомнил себе, что пришел сюда ради игры. А раз так, нечего обращать внимание на дурацкую болтовню. Главное, помнить о том, сколько золота можно вытянуть из кошелька Истина. Но его уже занесло:
– И кто знает, чем может кончиться дело. А ну как виселицей?
Эдорион бросил на него косой настороженный взгляд и сказал:
– И что это мы все об этих… простолюдинках, а, Истин? Скажи-ка лучше, как насчет дочек старого Астрила? Ты еще не надумал, на которой из них жениться?
– Что? А-а… Я, наверное, подброшу монетку. – Истин хмуро уставился в свои карты, переменил одну и снова нахмурился:
– Правда, у Медоры есть две или три служаночки – такие милашки. Может, остановлюсь на Медоре.
Мэт отхлебнул из своего серебряного кубка, исключительно для того чтобы остыть и не запустить им в простоватую физиономию Истина. Он еще не прикончил свой первый кубок, и слуги давно отказались от попыток подлить ему вина. Если он ударит Истина, никто и пальцем не шевельнет, чтобы заступиться за приятеля. Да и сам Истин сдачи не даст, а все потому, что он, Мэт, друг Лорда Дракона. Чем проводить время в такой компании, лучше уж играть где-нибудь в портовой таверне, где грузчики и матросы никому не дадут спуску, а ежели что не так, только меткое словцо, крепкая рука, а то и проворные ноги спасут твою шкуру. Но думать об этом сейчас было глупо.
Эдорион снова бросил взгляд на Мэта, прикидывая, что у того на уме:
– Тут сегодня слушок прошел. Поговаривают, будто Лорд Дракон задумал пойти войной на Иллиан.
Мэт чуть не поперхнулся вином:
– Пойти войной? – пробормотал он.
– Войной, – с довольным видом подтвердил Реймон, сжимая в зубах трубку.
– Ты уверен? – спросил Карломин, а Бэрен добавил:
– Я ничего такого не слышал.
– А я слышал об этом сегодня уже от троих или четверых, – заметил Эдорион, не отрываясь от карт, – не знаю только, правда ли это.
– Должно быть, правда, – заявил Реймон. – Если Лорд Дракон, да еще и с Калландором в руках, поведет нас, нам и драться-то не придется. Он рассеет их войско, и мы прямиком вступим в Иллиан. Даже не интересно. Сгори моя душа, если не так. Я бы не прочь скрестить меч с иллианцами и померяться с ними силой.
– Ну, – вступил в разговор Бэрен, – коли нас поведет Лорд Дракон, такой возможности тебе не представится: они падут на колени, лишь завидев Драконово знамя.
– А не то, – со смехом добавил Карломин, – Лорд Дракон тут же испепелит их молниями.
– Сначала захватим Иллиан, – заявил Реймон, – а потом… потом мы завоюем для Лорда Дракона весь мир, вот так. Мэт, ты передай Лорду Дракону, что я сказал. Весь мир.
Мэт покачал головой. Всего месяц назад все они пришли бы в ужас при одной только мысли о человеке, способном направлять Силу и, стало быть, обреченном на безумие и ужасную смерть. Сейчас они готовы следовать за Рандом в бой с верой, что его могущество обеспечит им победу. Они рассчитывают на победу с помощью Единой Силы, хотя, возможно, не признаются себе в этом. Просто нужно же на что-то опереться. Несокрушимая Твердыня оказалась в руках айильцев, и в сотне футов над их головами воцарился в своих покоях овладевший Калландором Возрожденный Дракон. Трехтысячелетняя история Тира, легенды и предания – все пошло прахом, и мир перевернулся вверх тормашками. Ему и самому приходилось нелегко – в его собственном мире все пошло наперекосяк чуть больше года назад. Мэт задумчиво повертел в пальцах золотую крону – как бы там ни было, теперь он не отступит.
– Когда мы выступаем, Мэт? – спросил Бэрен.
– Не знаю, – неохотно промолвил Мэт, – мне кажется, Ранд не станет затевать войну. – А про себя подумал: если только Ранд вконец не спятил. Собеседники посмотрели на него так, будто он взялся уверять их, что завтра не взойдет солнце.
– Разумеется, все мы преданы Лорду Дракону, – заговорил Эдорион, не поднимая глаз от своих карт, – здесь, в городе. Но вот по деревням… Ходят слухи, что кое-кто из Благородных Лордов пытается собрать войска, чтобы отбить Твердыню. Таких немного, конечно, но они есть.
Неожиданно оказалось, что никто не смотрит на Мэта. Истин, похоже, по-прежнему был занят своими картами.
– Когда Лорд Дракон поведет нас на войну, все это само собой прекратится. Ну а мы, ясное дело, преданы Лорду Дракону. И Благородные Лорды тоже, в этом я уверен. А тех, что колеблются, немного.
Их преданность, подумал Мэт, продлится до тех пор, пока они испытывают страх перед Возрожденным Драконом. На миг ему показалось, что он собирается оставить Ранда в яме со змеями. Но он тут же вспомнил, кто, собственно. Ранд ныне. Скорее уж он вознамерился оставить ласку в курятнике. Ранд, конечно, был его другом, но теперь, став Возрожденным Драконом… Разве у Возрожденного Дракона могут быть друзья? Нет, никого я не бросаю в беде. Да
он, если захочет, может обрушить Твердыню на их головы. И на мою заодно. Похоже, самое время уносить ноги.
– И никаких рыбацких девчонок, – пробурчал Истин. – Ты поговори с Лордом Драконом.
– Твой ход, Мэт, – встрял Карломин. Он выглядел озабоченным, хотя трудно было сказать, что именно его тревожило: то ли он опасался, как бы Истин снова не разозлил Мэта, то ли не хотел, чтобы разговор вернулся к щекотливой теме преданности. – Что ты надумал: прикупишь пятую карту или будешь пасовать?
Мэт понял, что за своими мыслями позабыл об игре. Уже все, кроме него и Карломина, набрали по пять карт, правда, Реймон аккуратно сложил свои рубашкой вверх, показывая, что пасует. Мэт помедлил, делая вид, что размышляет, а затем, вздохнув, придвинул к кучке монет еще одну.
Когда серебряная монета покатилась по столу, он неожиданно ощутил приближение небывалой удачи – крона подпрыгивала по столешнице, и ее легкое постукивание звоном отдавалось у него в голове. Он мог заранее сказать, орлом или решкой ляжет монета при любом подскоке, и знал, какую получит карту, еще до того как Карломин вытянул ее из колоды. Мэт сложил свои карты стопкой, потом взял их в руку и развернул веером. Пятая карта в его наборе оказалась властелином пламени. С картинки на Мэта взирала Амерлин – правда, лицом она не походила на Суан Санчей, – и на ладони ее подрагивал язычок пламени. Что бы там ни думали жители Тира об Айз Седай, мощь Тар Валона они признавали, несмотря на то, что пламя считалось младшей мастью. Итак, Мэт набрал все пять высших карт. Что бы это значило? Прежде такая удача выпадала ему только в такой игре, как кости, где все решает один лишь случай, но, похоже, теперь ему начинало так Же везти и в карты.
– Да испепелит Свет мои кости, коли это не так, – пробормотал он. Или только подумал?
– Вот! – вскричал Истин. – Все слышали, не отпирайся. Ты это на Древнем Наречии сказанул. Что-то насчет костей да пепла. – Истин ухмыльнулся:
– Я сразу сообразил. То-то мой наставник возгордился бы. Надо будет послать ему подарок. Если, конечно, разузнаю, куда он подевался.
Считалось, что все знатные люди знают Древний Язык, хотя на деле большинство из них понимало его не лучше Истина. Молодые лорды затеяли спор, что же такое сказанул Мэт, и сошлись на том, что, по всей видимости, он помянул недобрым словом жарищу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21