Альбер нерешительно двинул пешку. На доске ровным счетом ничего не изменилось.
— Наверное, не включено, — предположил Шарль. Коллеги отыскали несколько переключателей, поворачивали их вправо-влево, но безрезультатно.
— Нажимай на фигуру, растяпа! — Буасси, едва успели они войти в вестибюль, растворился в толпе, а сейчас, вынырнув бог весть откуда, очутился позади них. С превосходством технически грамотного человека он протянул руку над плечом Альбера и надавил пешку.
— Ну а дальше что?
— Обожди! Сейчас получишь ответ.
Вспыхнули две лампочки: одна — на клетке, где стояла черная пешка, другая — на свободном квадратике. Буасси взял черную пешку и поставил ее на обозначенное горящей лампочкой свободное поле.
— Давай, твой ход!
— Да ну его!… Для меня слишком сложно.
— Сложно? Для человека, который самоучкой монтирует котлы?! Видел бы ты первые шахматные автоматы! Вместо фигур были кнопки и, делая ход, надо было нажимать на кнопку, тогда автомат выдавал ответ. У меня самого был такой, подруга к Рождеству подарила.
— Значит, ты серьезный игрок?
— Иногда играю. — Буасси развел руками. — Подруга считает, что уж лучше шахматы, чем торчать в пивной и резаться с приятелями в карты.
— Ясно. Выходит, теперь ты в пивную ни ногой…
— Наоборот: именно там я играю с приятелями в шахматы. — Буасси лукаво подмигнул — Пойдемте, покажу вам кое-что интересное!
Буасси ввинтился в толпу и начал проталкиваться к противоположному концу зала. Зрители стояли там плотной стеной. Альбер, привстав на цыпочки, попытался поверх людских голов разглядеть, что происходит. В этот момент человек, стоявший перед ним, отошел, и Альбер протиснулся поближе. Он увидел шахматную доску, по бокам которой торчали рукоятки с зажимами.
— Что это?
— Автомат на твой вкус. Делает ходы руками-манипуляторами и при этом разговаривает с тобой, как заправский партнер. Смотри!
Механическая рука шевельнулась, угловатым движением захватила коня и подняла над доской. Несколько секунд покачала фигуру, затем резко, но с поразительной точностью поставила ее на избранную клетку.
— Думать надо, прежде чем делаешь ход, шляпа! — раздался язвительный голос, и болельщики грохнули от хохота. Противник автомата, мальчонка лет десяти, вспыхнул до корней волос.
— Сам ты шляпа! — Мальчуган сделал ход ферзем. Зрители охнули. Механическая рука тотчас же взметнулась и застыла над ферзем. Затем рука убралась на место, вновь протянулась к фигуре, отодвинулась и еще раз угрожающе зависла.
— Автомат предупреждает, что противник подставил ферзя под удар, — пояснил Буасси. — А мальчонка не заметил. По правилам игры, в течение десяти секунд соперник может взять свой ход обратно.
Мальчик колебался, а механическая рука заграбастала ферзя, и автомат разразился сатанинским смехом. Ребячье лицо исказилось от досады. Подняв руку, мальчик неуверенно подержал ее над доской — в точности как автомат перед тем, как сделать ход, — и ткнул в выключатель. Издевательский хохот оборвался.
— Вот в чем преимущество автомата, — заметил Бришо.
— Чертовски здорово! — восторженно вскричал Буасси. — Можно оставить и в таком виде — с заводским озвучиванием, а хочешь — заложи в программу расхожие реплики своего постоянного партнера.
— А разве во время игры в шахматы не полагается молчать? В зале даже слова вслух не произнеси.
— Так то соревнования. — Буасси наслаждался своей ролью эксперта. Машину он водит несравненно искуснее, чем оба эти умника — тут спору нет. И вот ведь даже в шахматах разбирается куда лучше. — А когда играешь с приятелем, сопроводительный текст и есть самое интересное.
Что это за текст, Альбер мог себе представить. У них в клубе для игры в настольный теннис был один тип, который во время игры трещал без умолку. «Ага, небольшая промашечка вышла, ну да не беда, не станем расстраиваться, а мы вам вон туда подадим, бей не жалей, шарик — он круглый, все выдержит, мы бегали, теперь вы побегайте…» Однажды, не выдержав, Альбер запустил в него ракеткой. Но чтобы начинять подобной чепухой купленный за свои кровные автомат?!
— Послушай, а где этот самый «Ультимат»?
— Он не выставлен, его только рекламируют. Вон на том табло.
«НЕПОБЕДИМЫЙ АВТОМАТ?» — светилась надпись на электронном табло. Буквы были крупные и отчетливо различимые даже издали, а вопросительный знак — маленький, не подойдя вплотную, пожалуй, и не разглядишь. Под надписью были проставлены результаты игр, а точнее, перечислены победы «Ультимата», поскольку поражений он не знал и даже на ничью не соглашался.
— Остальные автоматы можно сдавать в утиль, — заявил Альбер.
— Вот как?
— Не исключено, что покушались именно на автомат…
— Я бы не удивился. С кем ты собираешься говорить?
Лелак достал свой блокнот.
— Надо бы разыскать представителей компании «Интернэшнл Чесс Компани». На турнир прибыли коммерческий директор и два конструктора. Между прочим, директор — женщина, судя по фамилии, англичанка или американка.
— Фирма американская?
— Из Гонконга. Но сбытом, по-видимому, заправляют американцы. Далее, нам нужен некий мистер Оркин. В свое время он занимался конструированием персональных компьютеров, затем основал фирму, где создание шахматных автоматов — одно из направлений производства. Оркин приехал с супругой. Все упомянутые мной лица проживают этой гостинице. Третий нужный нам человек — один американский миллионер — живет в отеле «Плаза Атен». Для этого шахматные автоматы — лишь досужее увлечение, деньги его не волнуют.
— Тогда его можно сразу же вычеркнуть из списка.
— Не думаю. Человек скорее пойдет на убийство ради своей страсти, нежели ради денег.
— Возможно, возможно, — голос Бришо звучал скептически. — Откуда ты все это выкопал?
— Из шахматных газет. Просмотрел несколько последних номеров. Одна рубрика целиком отведена автоматам.
— Я даже не подозревал, что такие газеты существуют, — Бришо уважительно поглядел на коллегу. — С кого начнем?
Логичнее всего было бы разделить работу. Но ни одному из сыщиков не хотелось упустить что-либо интересное. Не первый год они работали на пару. Бывали периоды, когда они не разговаривали друг с другом, лишь подсовывали один другому на стол короткие записки, а иной раз даже в туалет шли вместе.
— Давай поищем американца.
— А как быть с сестрой Фонтэна?
— Она подождет. Буасси подежурит в буфете и перехватит ее.
— И как же я ее вычислю? — Буасси был не в восторге от этого поручения.
— Очень просто.
— Она коротышка, — сказал Шарль.
— Миниатюрная, — поправил Альбер.
— Невзрачная, — сказал Шарль.
— Обворожительная, — сказал Альбер.
— Ниже средней упитанности.
— Стройная.
— Вялая.
— Мечтательная.
— Все ясно, — сказал Буасси.
***
Американец был высокий, худой, элегантный, в форменном костюме спортивного менеджера — в темно-синем блейзере с эмблемой шахматной федерации. Альбер его узнал сразу: Моррис Парк был одним из тех, кого он отнес к числу значительных персон еще вчера, не зная, кто есть кто. Сия персона мимоходом заглядывает в зал, тут же переходит в буфет, уединяется с кем-то для конфиденциального разговора в фойе, дружески пожимает руку знакомым и тотчас следует дальше, так как не располагает временем для общения с ними. На первый взгляд, этого человека интересует все на свете, кроме шахмат. Впрочем, Альберу еще не приходилось встречать спортивного руководителя, в лице которого читался бы интерес к соревнованиям, где он в данный момент представительствует. И заподозрить такого человека, будто бы он способен подстроить убийство Ростана из-за какого-то паршивого робота?! Предположение это казалось диким. Но если Парк все же причастен к убийству, то, безусловно, лучшая маскировка для него — это бурная деятельность здесь, на чемпионате.
Альбер покосился на Шарля. Бришо извлек из кармана пачку сигарет и протянул Парку. Высокий, худощавый американец наклонился в кресле, чтобы взять сигарету, но затем, улыбнувшись, отдернул руку.
— Благодарю вас, но, по-моему, для меня они будут слишком крепки. — Он достал американские сигареты, а из другого кармана — гостиничные рекламные спички. Альбер почувствовал легкое разочарование: он готов был поклясться, что Парк пользуется золотой зажигалкой — маленькой, плоской и по-мужски элегантной.
— Что с вашей зажигалкой? — спросил он.
— Ума не приложу, куда она задевалась, — Парк сокрушенно покачал головой. — Какая-то загадка, да и только. Я абсолютно уверен, что нигде не мог ее забыть.
— Под кроватью смотрели?
— Везде смотрел. Горничной обещал круглую сумму, если она найдет зажигалку. Для меня эта вещь дорога не своей ценностью…
— Память?
Прежде чем ответить, Парк выпустил дым и тщательно стряхнул пепел…
— Я получил ее в подарок от Президента, когда он был всего лишь губернатором штата. Однако, полагаю, визит полиции вызван не пропажей моей зажигалки.
Парк хорошо говорил по-французски, с едва уловимым американским акцентом. Чем-то он напоминал Альберу генерального секретаря ООН. Гораздо больше, чем подлинный генеральный секретарь.
— Мы расследуем обстоятельства гибели господина Ростана и господина Марсо, — сказал Шарль, также предварительно выпустив колечко дыма и стряхнув пепел. В своем изящном сером вельветовом костюме при темно-синей сорочке с вишневым галстуком, с длинными, зачесанными на косой пробор волосами он здорово смахивал на типичных сыщиков из французских приключенческих фильмов. Гораздо больше, чем на подлинного сыщика.
— Я ждал вашего визита.
Бришо выжидательно вздернул брови. Альбер, не привыкший прибегать к подобным трюкам, сидел с застывшим лицом и тупо ждал.
— Весьма сожалею, господа. — Парк развел руками: жестикулировал он почти как прирожденный француз. — Я понимаю, что должен был сам вступить с вами в контакт. Но ведь в конце концов комиссия была создана только сегодня утром.
— Что за комиссия?
— Разве вы не знаете? — По лицу генерального секретаря промелькнула тень смущения. — В таком случае чего вы хотите от меня?
— О какой комиссии вы упомянули, мосье?
— Федерация создала комиссию для выяснения происшедших в последнее время прискорбных событий. Мне поручено ее возглавлять.
— Поздравляем.
— Наша задача — путем… как бы сказать… домашнего расследования, что ли, навести порядок в собственном хозяйстве.
Шарль вздохнул.
— Мне кажется, расследование убийств — это дело полиции, мосье.
— Разумеется. В этих делах мы намерены всячески способствовать вашей работе. Это одна из задач нашей комиссии. Ну а остальное, полагаю, мы уладим сами, в своем кругу.
— Будьте любезны пояснить, что вы имеете в виду под «остальным».
Парк лишь на мгновение показался удивленным, а затем опытный дипломат, глава комиссии и оратор подавил в нем эмоции допрашиваемого человека. С серьезным видом, печальным, проникнутым чувством ответственности тоном он заговорил:
— Понять не могу, что происходит в шахматном мире. Все словно с ума посходили. — Он покачал головой и, как и подобает опытному оратору, сделал выразительную паузу, чтобы слушатели успели одобрительно хмыкнуть, согласно кивнуть. — Даже не знаю, что больше взбудоражило страсти: убийства или «Ультимат», но у всех такое настроение, как перед концом света.
— А что, собственно, случилось?
— Драки, кражи, сплетни… Видите ли, я ведь знаю, что зажигалку мою украли. Кто-то хотел таким способом досадить мне.
— О каких драках вы говорите?
— Мы и сами толком не знаем. Для того и создана комиссия, чтобы выяснить целый ряд подозрительных дел.
— Но все-таки что вам известно?
— Прошлой ночью в гостинице случилась драка. Кроме того, якобы есть пострадавший, которого избили, а кто на него напал в темноте, он не знает.
— Хм… А я-то считал, что шахматы — мирный вид спорта.
— Выходит, вы заблуждались. Даже среди боксеров-профессионалов не встретишь такой взаимонеприязни, как среди шахматистов. И так было во все времена. Но чтобы прибегать к насилию!…
Полицейские не стали наседать на него. Бришо и сам состоял в нескольких комиссиях и по опыту знал, что из профессионала вроде Парка им не вытянуть ничего конкретного. Даже под пыткой. Человек такого типа попросту разучился рассуждать коротко и ясно. Ну а Лелак и без него знал, кто в шахматных кругах распространяет злостные слухи. Парку тоже хотелось переменить тему.
— Мне по-прежнему не ясно, господа, чему я обязан вашим визитом, коль скоро вы даже не подозревали о существовании комиссии…
— Ларчик открывается просто. Мы решили побеседовать со всеми конкурентами фирмы «Компьютой».
— Ах, вот вы о чем!…
— Каким образом вас лично затрагивают успехи «Ультимата»?
— Я выхожу из игры. И до сих-то пор я занимался шахматами не ради денег.
— С какими же потерями вы устраняетесь?
— Пока не знаю, — Парк улыбнулся. — Но если бы и знал, все равно не сказал бы. Выхваченная из общего оборота моего бизнеса сумма убытков могла бы быть неверно истолкована.
— Следует понимать так, что мы сочли бы эту сумму достаточно крупной и могли бы сделать из этого ошибочные выводы.
— Можно понимать и так.
— А что будет с шахматными автоматами вашей фирмы? «Ультимат» лишил вас любимого увлечения.
— Полно, ведь вы и сами не принимаете свои слова всерьез. Не бойтесь, я не обижусь. Понимаю, что вы выполняете свой долг, но для мотива это слабовато. Мое увлечение — это шахматы как таковые. У меня есть завод по производству электронно-вычислительных машин, и я поручил сконструировать там шахматный компьютер. Это хороший бизнес, я с удовольствием занимался им. Но существуют и другие отрасли, и другие игровые автоматы. Деловой человек должен уметь списывать потери.
— А какова, по-вашему, судьба шахматного спорта? «Ультимат» уничтожит живые шахматы?
— Мне уже приходилось выслушивать подобную нелепицу. С какой стати ему подрывать шахматный спорт? Следует раздельно проводить турниры профессионалов и турниры шахматных компьютеров, только и всего. До сих пор полагали, будто хорошему шахматисту автомат не соперник, и не без удовольствия играли смешанные партии. Теперь мы знаем, что хорошему автомату человек не соперник, и с не меньшим удовольствием будем устраивать турниры шахматных автоматов. — Парк взглянул на часы. Прошу простить, я занятой человек.
***
Под левым глазом у Реньяра сиял огромный фонарь. Старый журналист выглядел потрепанным и несчастным. Теперь он вызывал ассоциации не с подпольным адвокатом из итальянских фильмов, а с безработным мелким служащим, впутавшимся в некое темное дельце. Он разговаривая с какими-то двумя мужчинами, но при виде Альбера оставил собеседников и поспешил к нему.
— Слышали наши новости? — Реньяр пришел в крайнее возбуждение. Похоже, Альбер и его коллега были единственными в гостинице, кто не знал о последнем скандале. — Фуле напился допьяна и хотел вышвырнуть Мартинэ из бара. Вдруг вскочил на стул и заорал, что предателю, вроде Мартинэ, не место среди нас.
— Чем же он предатель?
— Прежде он тоже участвовал в турнирах — сердито бросил Реньяр. Ну как можно перебивать интересный рассказ такими идиотскими вопросами? — Ну а Мартинэ уселся за соседний столик, напротив Фуле. Тот знай кричит свое, убирайся, мол, отсюда немедленно. На что Мартинэ ухмыльнулся и послал ему воздушный поцелуй.
— Что дальше? — Альбер без труда вообразил себе торжествующую физиономию Мартинэ.
— Фуле запустил в него бутылкой! Бросок был весьма удачным. Доктор говорит, еще немного и у Мартинэ был бы проломлен череп. И тут оказалось, что этого типа охраняет профессиональный горилла. Представьте себе, вдруг вскакивает какой-то головорез, ногой выбивает из-под Фуле стул и оглушает его ударом по голове — прямо как в приключенческом фильме. Я такого никогда не видал! — Реньяра нетрудно было сделать счастливым.
— Глаз вам тогда же подбили?
— Что? Ах глаз? Нет, это я дома случайно налетел на дверь.
Альбер бросил взгляд на Шарля. Шарль ухватил Реньяра за руку.
— Ладно, в таком случае пройдемте с нами? Не желаете говорить здесь, продолжим откровенный разговор, в полиции.
— Что это значит?
— То и значит, что мне надоело выслушивать ваше вранье. Пошли…
Бришо дернул Реньяра за руку, и тот, спотыкаясь, побрел за Шарлем, умоляюще протягивая другую руку к Альберу.
— Господин, инспектор, помогите! Куда он тащит меня, этот сумасшедший?
В наше время даже с малолетними бродяжками этот трюк не проходит. Нахально высмеют тебя в глаза и оставят с носом. Реньяр клюнул на удочку.
— Меня избили, — стыдливо признался он, поправляя съехавший галстук. Теперь он предусмотрительно встал так, чтобы Альбер находился между ним и Бришо.
— Кто?
— Не знаю. Мне понадобилось выйти, а в туалете было темно. Я попытался нащупать выключатель, как вдруг на меня набросились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Наверное, не включено, — предположил Шарль. Коллеги отыскали несколько переключателей, поворачивали их вправо-влево, но безрезультатно.
— Нажимай на фигуру, растяпа! — Буасси, едва успели они войти в вестибюль, растворился в толпе, а сейчас, вынырнув бог весть откуда, очутился позади них. С превосходством технически грамотного человека он протянул руку над плечом Альбера и надавил пешку.
— Ну а дальше что?
— Обожди! Сейчас получишь ответ.
Вспыхнули две лампочки: одна — на клетке, где стояла черная пешка, другая — на свободном квадратике. Буасси взял черную пешку и поставил ее на обозначенное горящей лампочкой свободное поле.
— Давай, твой ход!
— Да ну его!… Для меня слишком сложно.
— Сложно? Для человека, который самоучкой монтирует котлы?! Видел бы ты первые шахматные автоматы! Вместо фигур были кнопки и, делая ход, надо было нажимать на кнопку, тогда автомат выдавал ответ. У меня самого был такой, подруга к Рождеству подарила.
— Значит, ты серьезный игрок?
— Иногда играю. — Буасси развел руками. — Подруга считает, что уж лучше шахматы, чем торчать в пивной и резаться с приятелями в карты.
— Ясно. Выходит, теперь ты в пивную ни ногой…
— Наоборот: именно там я играю с приятелями в шахматы. — Буасси лукаво подмигнул — Пойдемте, покажу вам кое-что интересное!
Буасси ввинтился в толпу и начал проталкиваться к противоположному концу зала. Зрители стояли там плотной стеной. Альбер, привстав на цыпочки, попытался поверх людских голов разглядеть, что происходит. В этот момент человек, стоявший перед ним, отошел, и Альбер протиснулся поближе. Он увидел шахматную доску, по бокам которой торчали рукоятки с зажимами.
— Что это?
— Автомат на твой вкус. Делает ходы руками-манипуляторами и при этом разговаривает с тобой, как заправский партнер. Смотри!
Механическая рука шевельнулась, угловатым движением захватила коня и подняла над доской. Несколько секунд покачала фигуру, затем резко, но с поразительной точностью поставила ее на избранную клетку.
— Думать надо, прежде чем делаешь ход, шляпа! — раздался язвительный голос, и болельщики грохнули от хохота. Противник автомата, мальчонка лет десяти, вспыхнул до корней волос.
— Сам ты шляпа! — Мальчуган сделал ход ферзем. Зрители охнули. Механическая рука тотчас же взметнулась и застыла над ферзем. Затем рука убралась на место, вновь протянулась к фигуре, отодвинулась и еще раз угрожающе зависла.
— Автомат предупреждает, что противник подставил ферзя под удар, — пояснил Буасси. — А мальчонка не заметил. По правилам игры, в течение десяти секунд соперник может взять свой ход обратно.
Мальчик колебался, а механическая рука заграбастала ферзя, и автомат разразился сатанинским смехом. Ребячье лицо исказилось от досады. Подняв руку, мальчик неуверенно подержал ее над доской — в точности как автомат перед тем, как сделать ход, — и ткнул в выключатель. Издевательский хохот оборвался.
— Вот в чем преимущество автомата, — заметил Бришо.
— Чертовски здорово! — восторженно вскричал Буасси. — Можно оставить и в таком виде — с заводским озвучиванием, а хочешь — заложи в программу расхожие реплики своего постоянного партнера.
— А разве во время игры в шахматы не полагается молчать? В зале даже слова вслух не произнеси.
— Так то соревнования. — Буасси наслаждался своей ролью эксперта. Машину он водит несравненно искуснее, чем оба эти умника — тут спору нет. И вот ведь даже в шахматах разбирается куда лучше. — А когда играешь с приятелем, сопроводительный текст и есть самое интересное.
Что это за текст, Альбер мог себе представить. У них в клубе для игры в настольный теннис был один тип, который во время игры трещал без умолку. «Ага, небольшая промашечка вышла, ну да не беда, не станем расстраиваться, а мы вам вон туда подадим, бей не жалей, шарик — он круглый, все выдержит, мы бегали, теперь вы побегайте…» Однажды, не выдержав, Альбер запустил в него ракеткой. Но чтобы начинять подобной чепухой купленный за свои кровные автомат?!
— Послушай, а где этот самый «Ультимат»?
— Он не выставлен, его только рекламируют. Вон на том табло.
«НЕПОБЕДИМЫЙ АВТОМАТ?» — светилась надпись на электронном табло. Буквы были крупные и отчетливо различимые даже издали, а вопросительный знак — маленький, не подойдя вплотную, пожалуй, и не разглядишь. Под надписью были проставлены результаты игр, а точнее, перечислены победы «Ультимата», поскольку поражений он не знал и даже на ничью не соглашался.
— Остальные автоматы можно сдавать в утиль, — заявил Альбер.
— Вот как?
— Не исключено, что покушались именно на автомат…
— Я бы не удивился. С кем ты собираешься говорить?
Лелак достал свой блокнот.
— Надо бы разыскать представителей компании «Интернэшнл Чесс Компани». На турнир прибыли коммерческий директор и два конструктора. Между прочим, директор — женщина, судя по фамилии, англичанка или американка.
— Фирма американская?
— Из Гонконга. Но сбытом, по-видимому, заправляют американцы. Далее, нам нужен некий мистер Оркин. В свое время он занимался конструированием персональных компьютеров, затем основал фирму, где создание шахматных автоматов — одно из направлений производства. Оркин приехал с супругой. Все упомянутые мной лица проживают этой гостинице. Третий нужный нам человек — один американский миллионер — живет в отеле «Плаза Атен». Для этого шахматные автоматы — лишь досужее увлечение, деньги его не волнуют.
— Тогда его можно сразу же вычеркнуть из списка.
— Не думаю. Человек скорее пойдет на убийство ради своей страсти, нежели ради денег.
— Возможно, возможно, — голос Бришо звучал скептически. — Откуда ты все это выкопал?
— Из шахматных газет. Просмотрел несколько последних номеров. Одна рубрика целиком отведена автоматам.
— Я даже не подозревал, что такие газеты существуют, — Бришо уважительно поглядел на коллегу. — С кого начнем?
Логичнее всего было бы разделить работу. Но ни одному из сыщиков не хотелось упустить что-либо интересное. Не первый год они работали на пару. Бывали периоды, когда они не разговаривали друг с другом, лишь подсовывали один другому на стол короткие записки, а иной раз даже в туалет шли вместе.
— Давай поищем американца.
— А как быть с сестрой Фонтэна?
— Она подождет. Буасси подежурит в буфете и перехватит ее.
— И как же я ее вычислю? — Буасси был не в восторге от этого поручения.
— Очень просто.
— Она коротышка, — сказал Шарль.
— Миниатюрная, — поправил Альбер.
— Невзрачная, — сказал Шарль.
— Обворожительная, — сказал Альбер.
— Ниже средней упитанности.
— Стройная.
— Вялая.
— Мечтательная.
— Все ясно, — сказал Буасси.
***
Американец был высокий, худой, элегантный, в форменном костюме спортивного менеджера — в темно-синем блейзере с эмблемой шахматной федерации. Альбер его узнал сразу: Моррис Парк был одним из тех, кого он отнес к числу значительных персон еще вчера, не зная, кто есть кто. Сия персона мимоходом заглядывает в зал, тут же переходит в буфет, уединяется с кем-то для конфиденциального разговора в фойе, дружески пожимает руку знакомым и тотчас следует дальше, так как не располагает временем для общения с ними. На первый взгляд, этого человека интересует все на свете, кроме шахмат. Впрочем, Альберу еще не приходилось встречать спортивного руководителя, в лице которого читался бы интерес к соревнованиям, где он в данный момент представительствует. И заподозрить такого человека, будто бы он способен подстроить убийство Ростана из-за какого-то паршивого робота?! Предположение это казалось диким. Но если Парк все же причастен к убийству, то, безусловно, лучшая маскировка для него — это бурная деятельность здесь, на чемпионате.
Альбер покосился на Шарля. Бришо извлек из кармана пачку сигарет и протянул Парку. Высокий, худощавый американец наклонился в кресле, чтобы взять сигарету, но затем, улыбнувшись, отдернул руку.
— Благодарю вас, но, по-моему, для меня они будут слишком крепки. — Он достал американские сигареты, а из другого кармана — гостиничные рекламные спички. Альбер почувствовал легкое разочарование: он готов был поклясться, что Парк пользуется золотой зажигалкой — маленькой, плоской и по-мужски элегантной.
— Что с вашей зажигалкой? — спросил он.
— Ума не приложу, куда она задевалась, — Парк сокрушенно покачал головой. — Какая-то загадка, да и только. Я абсолютно уверен, что нигде не мог ее забыть.
— Под кроватью смотрели?
— Везде смотрел. Горничной обещал круглую сумму, если она найдет зажигалку. Для меня эта вещь дорога не своей ценностью…
— Память?
Прежде чем ответить, Парк выпустил дым и тщательно стряхнул пепел…
— Я получил ее в подарок от Президента, когда он был всего лишь губернатором штата. Однако, полагаю, визит полиции вызван не пропажей моей зажигалки.
Парк хорошо говорил по-французски, с едва уловимым американским акцентом. Чем-то он напоминал Альберу генерального секретаря ООН. Гораздо больше, чем подлинный генеральный секретарь.
— Мы расследуем обстоятельства гибели господина Ростана и господина Марсо, — сказал Шарль, также предварительно выпустив колечко дыма и стряхнув пепел. В своем изящном сером вельветовом костюме при темно-синей сорочке с вишневым галстуком, с длинными, зачесанными на косой пробор волосами он здорово смахивал на типичных сыщиков из французских приключенческих фильмов. Гораздо больше, чем на подлинного сыщика.
— Я ждал вашего визита.
Бришо выжидательно вздернул брови. Альбер, не привыкший прибегать к подобным трюкам, сидел с застывшим лицом и тупо ждал.
— Весьма сожалею, господа. — Парк развел руками: жестикулировал он почти как прирожденный француз. — Я понимаю, что должен был сам вступить с вами в контакт. Но ведь в конце концов комиссия была создана только сегодня утром.
— Что за комиссия?
— Разве вы не знаете? — По лицу генерального секретаря промелькнула тень смущения. — В таком случае чего вы хотите от меня?
— О какой комиссии вы упомянули, мосье?
— Федерация создала комиссию для выяснения происшедших в последнее время прискорбных событий. Мне поручено ее возглавлять.
— Поздравляем.
— Наша задача — путем… как бы сказать… домашнего расследования, что ли, навести порядок в собственном хозяйстве.
Шарль вздохнул.
— Мне кажется, расследование убийств — это дело полиции, мосье.
— Разумеется. В этих делах мы намерены всячески способствовать вашей работе. Это одна из задач нашей комиссии. Ну а остальное, полагаю, мы уладим сами, в своем кругу.
— Будьте любезны пояснить, что вы имеете в виду под «остальным».
Парк лишь на мгновение показался удивленным, а затем опытный дипломат, глава комиссии и оратор подавил в нем эмоции допрашиваемого человека. С серьезным видом, печальным, проникнутым чувством ответственности тоном он заговорил:
— Понять не могу, что происходит в шахматном мире. Все словно с ума посходили. — Он покачал головой и, как и подобает опытному оратору, сделал выразительную паузу, чтобы слушатели успели одобрительно хмыкнуть, согласно кивнуть. — Даже не знаю, что больше взбудоражило страсти: убийства или «Ультимат», но у всех такое настроение, как перед концом света.
— А что, собственно, случилось?
— Драки, кражи, сплетни… Видите ли, я ведь знаю, что зажигалку мою украли. Кто-то хотел таким способом досадить мне.
— О каких драках вы говорите?
— Мы и сами толком не знаем. Для того и создана комиссия, чтобы выяснить целый ряд подозрительных дел.
— Но все-таки что вам известно?
— Прошлой ночью в гостинице случилась драка. Кроме того, якобы есть пострадавший, которого избили, а кто на него напал в темноте, он не знает.
— Хм… А я-то считал, что шахматы — мирный вид спорта.
— Выходит, вы заблуждались. Даже среди боксеров-профессионалов не встретишь такой взаимонеприязни, как среди шахматистов. И так было во все времена. Но чтобы прибегать к насилию!…
Полицейские не стали наседать на него. Бришо и сам состоял в нескольких комиссиях и по опыту знал, что из профессионала вроде Парка им не вытянуть ничего конкретного. Даже под пыткой. Человек такого типа попросту разучился рассуждать коротко и ясно. Ну а Лелак и без него знал, кто в шахматных кругах распространяет злостные слухи. Парку тоже хотелось переменить тему.
— Мне по-прежнему не ясно, господа, чему я обязан вашим визитом, коль скоро вы даже не подозревали о существовании комиссии…
— Ларчик открывается просто. Мы решили побеседовать со всеми конкурентами фирмы «Компьютой».
— Ах, вот вы о чем!…
— Каким образом вас лично затрагивают успехи «Ультимата»?
— Я выхожу из игры. И до сих-то пор я занимался шахматами не ради денег.
— С какими же потерями вы устраняетесь?
— Пока не знаю, — Парк улыбнулся. — Но если бы и знал, все равно не сказал бы. Выхваченная из общего оборота моего бизнеса сумма убытков могла бы быть неверно истолкована.
— Следует понимать так, что мы сочли бы эту сумму достаточно крупной и могли бы сделать из этого ошибочные выводы.
— Можно понимать и так.
— А что будет с шахматными автоматами вашей фирмы? «Ультимат» лишил вас любимого увлечения.
— Полно, ведь вы и сами не принимаете свои слова всерьез. Не бойтесь, я не обижусь. Понимаю, что вы выполняете свой долг, но для мотива это слабовато. Мое увлечение — это шахматы как таковые. У меня есть завод по производству электронно-вычислительных машин, и я поручил сконструировать там шахматный компьютер. Это хороший бизнес, я с удовольствием занимался им. Но существуют и другие отрасли, и другие игровые автоматы. Деловой человек должен уметь списывать потери.
— А какова, по-вашему, судьба шахматного спорта? «Ультимат» уничтожит живые шахматы?
— Мне уже приходилось выслушивать подобную нелепицу. С какой стати ему подрывать шахматный спорт? Следует раздельно проводить турниры профессионалов и турниры шахматных компьютеров, только и всего. До сих пор полагали, будто хорошему шахматисту автомат не соперник, и не без удовольствия играли смешанные партии. Теперь мы знаем, что хорошему автомату человек не соперник, и с не меньшим удовольствием будем устраивать турниры шахматных автоматов. — Парк взглянул на часы. Прошу простить, я занятой человек.
***
Под левым глазом у Реньяра сиял огромный фонарь. Старый журналист выглядел потрепанным и несчастным. Теперь он вызывал ассоциации не с подпольным адвокатом из итальянских фильмов, а с безработным мелким служащим, впутавшимся в некое темное дельце. Он разговаривая с какими-то двумя мужчинами, но при виде Альбера оставил собеседников и поспешил к нему.
— Слышали наши новости? — Реньяр пришел в крайнее возбуждение. Похоже, Альбер и его коллега были единственными в гостинице, кто не знал о последнем скандале. — Фуле напился допьяна и хотел вышвырнуть Мартинэ из бара. Вдруг вскочил на стул и заорал, что предателю, вроде Мартинэ, не место среди нас.
— Чем же он предатель?
— Прежде он тоже участвовал в турнирах — сердито бросил Реньяр. Ну как можно перебивать интересный рассказ такими идиотскими вопросами? — Ну а Мартинэ уселся за соседний столик, напротив Фуле. Тот знай кричит свое, убирайся, мол, отсюда немедленно. На что Мартинэ ухмыльнулся и послал ему воздушный поцелуй.
— Что дальше? — Альбер без труда вообразил себе торжествующую физиономию Мартинэ.
— Фуле запустил в него бутылкой! Бросок был весьма удачным. Доктор говорит, еще немного и у Мартинэ был бы проломлен череп. И тут оказалось, что этого типа охраняет профессиональный горилла. Представьте себе, вдруг вскакивает какой-то головорез, ногой выбивает из-под Фуле стул и оглушает его ударом по голове — прямо как в приключенческом фильме. Я такого никогда не видал! — Реньяра нетрудно было сделать счастливым.
— Глаз вам тогда же подбили?
— Что? Ах глаз? Нет, это я дома случайно налетел на дверь.
Альбер бросил взгляд на Шарля. Шарль ухватил Реньяра за руку.
— Ладно, в таком случае пройдемте с нами? Не желаете говорить здесь, продолжим откровенный разговор, в полиции.
— Что это значит?
— То и значит, что мне надоело выслушивать ваше вранье. Пошли…
Бришо дернул Реньяра за руку, и тот, спотыкаясь, побрел за Шарлем, умоляюще протягивая другую руку к Альберу.
— Господин, инспектор, помогите! Куда он тащит меня, этот сумасшедший?
В наше время даже с малолетними бродяжками этот трюк не проходит. Нахально высмеют тебя в глаза и оставят с носом. Реньяр клюнул на удочку.
— Меня избили, — стыдливо признался он, поправляя съехавший галстук. Теперь он предусмотрительно встал так, чтобы Альбер находился между ним и Бришо.
— Кто?
— Не знаю. Мне понадобилось выйти, а в туалете было темно. Я попытался нащупать выключатель, как вдруг на меня набросились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23