Если б кто-то позвонил в дверь, она могла бы просто не открывать ее.
— Я... не... — Дебби собралась с мыслями. — Может, он боялся, что вы вернетесь домой?...
— Вы слышали, что случилось с неким Гарольдом Рокуэллом?...
— Я... нет, сэр, — она действительно не понимала, о чем речь. — Он — еще один ее... я хотела...
— Еще один любовник Паулы? — Курт криво усмехнулся. Да уж, этот Икс поработал на славу. — Нет. За неделю до самоубийства моей жены Гарольда Рокуэлла избили на одной из улиц Лос-Фелиса. Да так, что в результате он ослеп. Сделали это четыре подростка, Дебби. Которые ездят в темно-зеленом «шеви»-фургоне выпуска пятьдесят пятого или пятьдесят шестого года.
Он пристально наблюдал за ней. Этот «шеви» что-то для нее значил, тут сомнений быть не могло. Но она откинула назад голову, еще не сломленная.
— Я не понимаю, при чем тут... это.
— Паула была свидетельницей избиения. Единственной свидетельницей. Потому что ослепший Рокуэлл уже не мог опознать нападавших. Неделей позже, тоже в пятницу, когда Паула покончила с собой, в мой дом ворвались четверо подростков. Вернее, четверо хищников. В восемь вечера, когда вы сидели в телефонной будке, они припарковали темно-зеленый «шеви»-фургон выпуска пятьдесят шестого или пятьдесят пятого года к северу от поля для гольфа и перешли его. Вы держали дверь будки открытой, подавая сигнал, что путь свободен...
— Нет! — воскликнула она, начиная понимать, куда он клонит.
— Когда Паула открыла дверь, они ударили ее в живот, затем затащили в библиотеку... — он показал на коридорчик, — вон туда. Там есть диван.
Дебби, закрыв глаза, отчаянно мотала головой, уже понимая, что последует дальше. Курт знал, что тут бы ему остановиться, но не смог совладать с собой. Слишком часто он представлял все это, чтобы молчать.
— А потом они изнасиловали ее один за другим. Может, и по два раза, потому что женщина она была красивая. Но один из них постоянно находился на крыльце, наблюдая за телефонной будкой.
— Прекратите! — Она зарыдала. — Пожалуйста, прекратите...
— Через час, через два после их ухода — точного времени нам не узнать — Паула поднялась наверх и перерезала себе вены, — он надвинулся на Дебби, бросил ей в лицо грубую фразу Монти Уордена: — Как, по-вашему, почему она это сделала, Дебби? Не из-за того ли, что ей понравилось?
Он навис над ней, тяжело дыша. Дебби сидела, обхватив себя руками. Подняла голову. Лицо ее перекосилось от ужаса.
— Если вы думаете, что я... что я помогала кому-то в...
Курт отступил на шаг, покачал головой:
— Нет, Дебби, я так не думаю. Я полагаю, что вас, ничего не подозревающую, ловко использовали.
Но он слишком сильно надавил на нее. Загнал в угол, откуда ей приходилось вырываться любой ценой.
— Я... — Губы ее так пересохли, что ей пришлось замолчать и облизать их, но она упрямо вскинула подбородок и смотрела ему прямо в глаза. — Неужели вы рассчитываете, что я поверю, будто Ри... будто мой... что он может такое сделать? Я... его знаю. Я...
Курт понимал, что отбивается она автоматически, что ее разум просто отказывается воспринять эту чудовищную правду, но все-таки в его душу закралось сомнение. А если он ошибся? Если все это лишь цепь ужасных совпадений? Вдруг у Паулы действительно был роман с девятнадцатилетним дружком Дебби?
Он вздохнул.
— Дебби, все произошло, как я вам и сказал. Если вы уверены, что ваш приятель ни при чем, скажите мне, кто он. Позвольте мне переговорить с ним, чтобы я убедился в вашей правоте, — уже произнося эти слова, он знал, что проку не будет.
Дебби встала, вновь едва не плюхнулась на диван: ноги отказывались ей служить.
— Я хочу уйти отсюда.
— Я отвезу вас в университет.
— Мне лучше пройтись.
Она уже двинулась к двери, когда Курт внезапно схватил с каминной доски конверт с предсмертной запиской Паулы. Слова давно уже намертво впечатались в его память. У двери он сунул конверт в руки Дебби. Она подняла на него глаза, не понимая, что все это значит.
— Прочтите. Это ее предсмертная записка, Паулы. Если у вас возникнут вопросы, позвоните мне. Назовите его фамилию. Больше мне ничего не нужно. И скажите вашему приятелю, что насчет полиции он может не беспокоиться. Закон ничего ему не сделает, имеет он отношение к упомянутым мною событиям или нет.
Дебби, как в тумане, вышла на крыльцо, спустилась по ступеням, зашагала по подъездной дорожке, сжимая в руке конверт. И только на Линда Виста достала из конверта записку Паулы и прочитала ее. Замерла, потрясенная.
«...я делаю это из-за непереносимого для меня лично...»
Настроение Дебби начало меняться. Ну конечно. Старая женщина не могла жить без Рика. «Непереносимое для меня лично». Да, стыд заставил ее покончить с собой. Она вновь перечитала записку. Старые женщины, ищущие все более и более молодых любовников, от стыда кончают жизнь самоубийством.
Что до остального, насчет Гарольда Рокуэлла, она не сомневалась, что все произошло, как и говорил профессор, но Рик или его друзья никоим боком к этому не причастны. Впрочем, она бы не удивилась, услышав такое про Хулио. Когда он на нее смотрел, его глаза бесстыдно раздевали ее. От этих взглядов ей становилось нехорошо. Как она могла даже на мгновение усомниться в Рики после проведенного вместе уик-энда! Она ничего не скажет ему насчет сегодняшнего разговора. Иначе все будет выглядеть так, словно она ему не верит. Их любовь слишком хрупка и прекрасна, чтобы подвергать ее таким испытаниям.
* * *
Курт стоял на крыльце, провожая взглядом уходящую по подъездной дорожке девушку. Скоро она затерялась за деревьями и кустами, но он все еще смотрел ей вслед. Значит, расследование продолжается. Придется поговорить с дежурной по общежитию, с родителями Дебби, хотя те могут и не знать ее дружка. Взрослые уделяют все меньше внимания детям — как своим, так и чужим. Тогда он обратится к подругам. В крайнем случае привлечет Эндрю Мэтьюза.
Мимо поворота на их подъездную дорожку по направлению к университету проехал зеленый «рамблер». За листвой Курт не смог разглядеть водителя. Да и не особо стремился.
Все он сделал не так. Слишком сильно надавил на нее, слишком много и сразу ей рассказал. Не оставил ей другого выхода, кроме как убеждать себя, что все это говорится не про ее дружка. Его также тревожила ее уверенность в невиновности своего приятеля. Может, он поторопился, ему не следовало спешить с этим разговором. Впрочем, он не сказал Дебби о телефонном звонке Барбаре Андерсон. И при следующей встрече этот аргумент поможет ему добиться содействия Дебби.
Рик
Вторник, 26 августа — пятница, 28 августа
Глава 23
Рик глубоко затянулся, красный кончик сигареты осветил его лицо. Он и Хулио в плавках сидели у бассейна, хотя купаться никто не собирался. Зато они имели возможность поговорить без помех, поскольку услышать их могли только на кухне, а Рик предусмотрительно закрыл окна.
— Только не Дебби, — упрямо твердил он. — Я ее знаю.
— Да, парень, Дебби, — не отступался Хулио. — Я следил за ней, а потом ждал, пока она не выйдет.
— Какого черта ты за ней следил?
В темноте лицо Хулио превратилось в бледное пятно.
— Помнишь четвертое июля? Она что-то сказала насчет тебя и зрелых женщин? Я понял, что ей все известно о Пауле Холстид, и стал следить за ней, чтобы вовремя предупредить всех, что она становится опасной, — тут он уловил невысказанный вопрос Рика. Хрипло рассмеялся: — Да, и в прошлый уик-энд тоже. Проехался за вами до коттеджа. Не думай, что Хулио глуп и готов поверить в твои россказни, будто ты с ней не трахаешься. И поверят ли тебе остальные, когда ты скажешь, что она не представляет собой угрозы?
Лес защищал дворик от вечернего ветерка, но Рику показалось, что ветер выдался холодным. По его телу пробежала дрожь. Он рассказал Дебби, что Паула Холстид влюбилась в него, а теперь Дебби побывала в доме Холстидов. Неужели она повторила его байку профессору? Впервые он почувствовал, что под ногами начинает гореть земля. Дебби. Холстид. Толстяк с Чемпом. Хулио.
Если... Он посмотрел на Хулио — светлый силуэт на фоне сгустившейся темноты.
Если только Хулио не выдумал все это, чтобы добраться до Дебби. А по какому, собственно, праву он следил за Дебби, зная, то она гуляет с ним? Или Хулио решил, что Рик более не главный? Это проблема Рика, значит, и решать ее должен Рик Дин. Пора поставить Хулио на место, показать, кто здесь хозяин.
— Так что ты на это скажешь? — гнул свое Хулио. — Не думаешь ли ты, что остальные согласятся со мной в том...
— Я думаю, что из тебя так и прет дерьмо, — осадил его Рик.
У Хулио аж отвалилась челюсть. Вот так всегда: Рик моментально меняется, возвращая командование себе. А Рик продолжил атаку:
— Я попросил Дебби поговорить с Холстидом, прикинуться, что она берет интервью для очередного номера студенческой газеты насчет смерти его жены, — не без удовольствия он отметил, как Хулио сжался. — Ты же знаешь, какие у нас с Дебби отношения. Что я ей скажу, то она и сделает, не задавая лишних вопросов. Сделает все, о чем я ни попрошу. Раз уж ты так перепугался...
— Я не перепугался, — просипел Хулио.
— Повторяю, раз уж ты так перепугался, я спрошу ее, что ей удалось выяснить. Только ради тебя, чтобы по ночам ты спокойно спал. Завтра у меня с ней свидание в Сан-Леандро. Тогда я ее и спрошу.
Проводив Хулио, Рик вернулся к бассейну и вновь плюхнулся в парусиновое кресло. Закурил. Конечно, можно сказать Хулио, что он держит все под контролем, но сам-то он знал, что не посылал Дебби к Холстиду. Просто Хулио понятия не имел, как вести себя с телками. Всегда пер напролом. А телки требуют особого отношения, в них надо взращивать чувство вины, чтобы они постоянно чувствовали, что в чем-то провинились перед тобой.
Он затянулся, наблюдая, как раскаляется кончик сигареты. Завтра среда, двадцать седьмое августа. Да уж, он просто обязан выяснить, что к чему, пока дело не зашло слишком далеко. Главная опасность — этот Рокуэлл. Ладно, оттрахал он жену Холстида, так она сама этого хотела. Теперь-то она мертва и они уже ничего не докажут. А вот Рокуэлл жив. Господи, да отец сойдет с ума, если его, Рика, арестуют за это. Он прекрасно помнил, как возил этого педика мордой по гравию.
* * *
Калибан впрыгнул на диван рядом с Риком, прищурившись, уставился на него. Рыжий, с белой грудкой и розовым носиком, весом под тринадцать фунтов. Рик погладил его по спине, потом, поскольку Дебби еще не вернулась с кухни, рассказывая матери о фильме, толкнул в бок, пытаясь скинуть с дивана. Кот мягко, как боксер, ушел от удара, недовольно мяукнул и спрыгнул сам. Собаки нравились Рику больше. Они всегда виляли хвостами. А кошки очень уж себе на уме. Мурлыкают, лишь когда им этого хочется.
Вернулась Дебби, очень сексуальная, в короткой юбчонке, чуть ли не до трусиков, и обтягивающей футболке. Да, надо было повторить поездку в коттедж, да побыстрее.
— Мама пошла спать, — объявила Дебби.
Рик хмыкнул:
— Дорогая моя, она и не подумает лечь. Будет сидеть и выдумывать причины, по которым сможет заглянуть в комнату, где мы сидим.
Дебби села рядом с ним вплотную, но он ограничился тем, что взял ее за руку. Пора прояснять ситуацию. Он откашлялся.
— Послушай, Деб, в понедельник Хулио случайно проезжал по Линда Виста-роуд и... э... вроде бы видел, как ты заходила в дом профессора Холстида.
Дебби вырвала руку.
— Случайно, значит, проезжал? В зеленом «рамблере», который он постоянно берет у Толстяка? Рик, у меня от него мурашки по коже бегут, честное слово. Я постоянно наталкиваюсь на него в кампусе. Когда он смотрит на меня, мне кажется, что я голая, — она покачала головой. — Кто мне нравится, так это Чемп.
Рик вспомнил, что говорил Чемп мамаше того маленького засранца. Если в Дебби только знала!
— Так ты виделась с Холстидом?
— Он позвонил мне в пятницу, и я была у него в понедельник, — она встретилась с ним взглядом. — Ты слышал о человеке, которого зовут Гарольд Рокуэлл?
Рику показалось, что ему с размаху врезали в солнечное сплетение, но невероятным усилием воли он не выдал себя ни выражением лица, ни голосом.
— Рокуэлл? Не тот ли это старикан, что рисует картины?
— Это Норман Рокуэлл, глупыш. — Рик уловил в ее голосе облегчение. Что же такого наговорил ей этот Холстид? Но откуда все это известно Холстиду? А Дебби продолжала: — Прошлой весной поздно вечером этого Рокуэлла жестоко избили в Лос-Фелисе, и миссис Холстид была единственной свидетельницей...
Черт побери, на что она намекает? Что ей наплел Холстид?
— Уж не полагаешь ли ты, Дебби, что я имею...
— Нет, конечно, — страхи Дебби уже полностью улетучились, — но хулиганы, избившие Рокуэлла, приехали в таком же «шеви»-фургоне, как у Толстяка, и я подумала... может, тебя с ними не было... это случилось за неделю до самоубийства Паулы Холстид... А еще профессор Холстид сказал, что такой же «шеви» видели в тот вечер у поля для гольфа и его жену... избили и изнасиловали до того, как она покончила с собой. И...
— Перестань, Деб. Вспомни, в тот вечер я был у Хулио. А неделей раньше мы все ездили в кино, — у него сосало под ложечкой, но голос оставался бесстрастным. — У этого профессора не все в порядке с головой. Что еще он тебе наговорил?
С каждым ее словом ему все более становилось не по себе. Господи, до чего же все ужасно! Куда хуже, чем он мог предположить. Они все лето били баклуши, а этот говнюк выслеживал их. Но кто мог подумать?... Паршивый учителишка!... А теперь у него в руках вся информация...
— ...Так что мне пришлось рассказать ему о тебе и его жене, Рики, хотя я и обещала, что...
Даже это он узнал. Ну и умен этот Холстид! Рик откашлялся.
— Э... и что он теперь намерен предпринять?
— Он хотел узнать твою фамилию, встретиться с тобой. Он сказал... — она задумалась, пытаясь припомнить слова Холстида, которые в тот момент, когда он их произносил, едва могла воспринять. — Он сказал, что тебе нечего бояться, даже если ты один из них, потому что полиция ничего не сможет доказать...
Ну и хитрец! Он, Рик, на его месте сказал бы то же самое. Рик встал, прошелся по комнате. Из телок главное выбить слезу, вызвать сочувствие.
— Это плохо, Дебби! Я хочу сказать, просто ужасно! Мы же подростки, за исключением Чемпа, а у него едва хватает мозгов для того, чтобы работать садовником. Неужели ты думаешь, что нам кто-нибудь поверит, если этот Холстид заявит в полицию, будто именно мы напали на его жену и все такое?
— Но, Рики... ты же ничего такого не делал! — воскликнула Дебби.
— И что? Я про другое, Дебби. Теперь он знает, что его жена пристала ко мне в мотеле и переспала со мной. Как, по-твоему, что он сделает, если узнает, кто я? Откуда тебе известно, что он говорил правду? Насчет изнасилования и всего такого? Об этом писали в газетах?
— Нет, — лицо Дебби перекосилось, и она заплакала, сокрушенная тем, что натворила. — О, Рики, дорогой, мне так жаль! Я не хотела... я не думала...
Все прошло как по писаному. Он заткнул ей рот. Теперь она не пойдет к Холстиду, пока он не даст команду. Тут требовалась серьезная подготовка. Этого Холстида голыми руками не возьмешь.
Рик быстренько смылся, оставив Дебби мучиться угрызениями совести. Господи, — подумал он, въехав на мост к Лос-Фелису, — все рушилось, и обломки падали на него. На него, и ни на кого более. Он ослепил этого паршивого педика, он нашел Паулу Холстид, он предложил изнасиловать ее, чтобы заставить молчать. Опасность грозила только ему, хотя этот трусишка Хулио и дрожал, как лист на ветру.
Чего он напустился на Дебби? Кого надо остерегаться, так это Холстида. Они-то полагали, что им ничего не грозит, а этот Холстид все лето по крупице собирал информацию и, наконец, вышел на Дебби. А раз Холстид вышел на нее, значит, тем же путем может пройти и полиция. Холстид. Спрашивал его фамилию, хотел с ним встретиться.
Встретиться? Рик заплатил за проезд по мосту, поехал дальше, глубоко задумавшись. Что ж, если этот мерзавец хочет его видеть, может, следует пойти ему навстречу. На условиях, которые выставит он, Рик. И в месте, которое выберет тоже он.
Коттедж на берегу океана. Идеальное место. Вокруг ни души. Никто не помешает.
А ведь неплохая идея. Странно, всего несколько месяцев тому назад он бы пришел в ужас от таких мыслей. И виной тому Холстид. Они же не убивали его жену. Всего-то дали ей то, чего она, судя по всему, и хотела. Он мог бы и угомониться. Так нет же. Начал копать. Что ж, придется с ним разобраться.
Миновав мост, он повернул к Лос-Фелису. Даже в полночь машины шли плотным потоком.
И оставалась Дебби.
Она будет сидеть тихо, пока Холстид... не исчезнет. А потом. Черт, только с ее помощью они могут заманить Холстида в коттедж одного. Если же с ним что-то случится, ей хватит ума сложить два и два. Она пойдет в полицию. Пойдет, если только...
Если только он не воспользуется идеей Хулио.
Хулио, несомненно, прав. Это средство сработает. Как сработало раньше. Но... Дебби?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Я... не... — Дебби собралась с мыслями. — Может, он боялся, что вы вернетесь домой?...
— Вы слышали, что случилось с неким Гарольдом Рокуэллом?...
— Я... нет, сэр, — она действительно не понимала, о чем речь. — Он — еще один ее... я хотела...
— Еще один любовник Паулы? — Курт криво усмехнулся. Да уж, этот Икс поработал на славу. — Нет. За неделю до самоубийства моей жены Гарольда Рокуэлла избили на одной из улиц Лос-Фелиса. Да так, что в результате он ослеп. Сделали это четыре подростка, Дебби. Которые ездят в темно-зеленом «шеви»-фургоне выпуска пятьдесят пятого или пятьдесят шестого года.
Он пристально наблюдал за ней. Этот «шеви» что-то для нее значил, тут сомнений быть не могло. Но она откинула назад голову, еще не сломленная.
— Я не понимаю, при чем тут... это.
— Паула была свидетельницей избиения. Единственной свидетельницей. Потому что ослепший Рокуэлл уже не мог опознать нападавших. Неделей позже, тоже в пятницу, когда Паула покончила с собой, в мой дом ворвались четверо подростков. Вернее, четверо хищников. В восемь вечера, когда вы сидели в телефонной будке, они припарковали темно-зеленый «шеви»-фургон выпуска пятьдесят шестого или пятьдесят пятого года к северу от поля для гольфа и перешли его. Вы держали дверь будки открытой, подавая сигнал, что путь свободен...
— Нет! — воскликнула она, начиная понимать, куда он клонит.
— Когда Паула открыла дверь, они ударили ее в живот, затем затащили в библиотеку... — он показал на коридорчик, — вон туда. Там есть диван.
Дебби, закрыв глаза, отчаянно мотала головой, уже понимая, что последует дальше. Курт знал, что тут бы ему остановиться, но не смог совладать с собой. Слишком часто он представлял все это, чтобы молчать.
— А потом они изнасиловали ее один за другим. Может, и по два раза, потому что женщина она была красивая. Но один из них постоянно находился на крыльце, наблюдая за телефонной будкой.
— Прекратите! — Она зарыдала. — Пожалуйста, прекратите...
— Через час, через два после их ухода — точного времени нам не узнать — Паула поднялась наверх и перерезала себе вены, — он надвинулся на Дебби, бросил ей в лицо грубую фразу Монти Уордена: — Как, по-вашему, почему она это сделала, Дебби? Не из-за того ли, что ей понравилось?
Он навис над ней, тяжело дыша. Дебби сидела, обхватив себя руками. Подняла голову. Лицо ее перекосилось от ужаса.
— Если вы думаете, что я... что я помогала кому-то в...
Курт отступил на шаг, покачал головой:
— Нет, Дебби, я так не думаю. Я полагаю, что вас, ничего не подозревающую, ловко использовали.
Но он слишком сильно надавил на нее. Загнал в угол, откуда ей приходилось вырываться любой ценой.
— Я... — Губы ее так пересохли, что ей пришлось замолчать и облизать их, но она упрямо вскинула подбородок и смотрела ему прямо в глаза. — Неужели вы рассчитываете, что я поверю, будто Ри... будто мой... что он может такое сделать? Я... его знаю. Я...
Курт понимал, что отбивается она автоматически, что ее разум просто отказывается воспринять эту чудовищную правду, но все-таки в его душу закралось сомнение. А если он ошибся? Если все это лишь цепь ужасных совпадений? Вдруг у Паулы действительно был роман с девятнадцатилетним дружком Дебби?
Он вздохнул.
— Дебби, все произошло, как я вам и сказал. Если вы уверены, что ваш приятель ни при чем, скажите мне, кто он. Позвольте мне переговорить с ним, чтобы я убедился в вашей правоте, — уже произнося эти слова, он знал, что проку не будет.
Дебби встала, вновь едва не плюхнулась на диван: ноги отказывались ей служить.
— Я хочу уйти отсюда.
— Я отвезу вас в университет.
— Мне лучше пройтись.
Она уже двинулась к двери, когда Курт внезапно схватил с каминной доски конверт с предсмертной запиской Паулы. Слова давно уже намертво впечатались в его память. У двери он сунул конверт в руки Дебби. Она подняла на него глаза, не понимая, что все это значит.
— Прочтите. Это ее предсмертная записка, Паулы. Если у вас возникнут вопросы, позвоните мне. Назовите его фамилию. Больше мне ничего не нужно. И скажите вашему приятелю, что насчет полиции он может не беспокоиться. Закон ничего ему не сделает, имеет он отношение к упомянутым мною событиям или нет.
Дебби, как в тумане, вышла на крыльцо, спустилась по ступеням, зашагала по подъездной дорожке, сжимая в руке конверт. И только на Линда Виста достала из конверта записку Паулы и прочитала ее. Замерла, потрясенная.
«...я делаю это из-за непереносимого для меня лично...»
Настроение Дебби начало меняться. Ну конечно. Старая женщина не могла жить без Рика. «Непереносимое для меня лично». Да, стыд заставил ее покончить с собой. Она вновь перечитала записку. Старые женщины, ищущие все более и более молодых любовников, от стыда кончают жизнь самоубийством.
Что до остального, насчет Гарольда Рокуэлла, она не сомневалась, что все произошло, как и говорил профессор, но Рик или его друзья никоим боком к этому не причастны. Впрочем, она бы не удивилась, услышав такое про Хулио. Когда он на нее смотрел, его глаза бесстыдно раздевали ее. От этих взглядов ей становилось нехорошо. Как она могла даже на мгновение усомниться в Рики после проведенного вместе уик-энда! Она ничего не скажет ему насчет сегодняшнего разговора. Иначе все будет выглядеть так, словно она ему не верит. Их любовь слишком хрупка и прекрасна, чтобы подвергать ее таким испытаниям.
* * *
Курт стоял на крыльце, провожая взглядом уходящую по подъездной дорожке девушку. Скоро она затерялась за деревьями и кустами, но он все еще смотрел ей вслед. Значит, расследование продолжается. Придется поговорить с дежурной по общежитию, с родителями Дебби, хотя те могут и не знать ее дружка. Взрослые уделяют все меньше внимания детям — как своим, так и чужим. Тогда он обратится к подругам. В крайнем случае привлечет Эндрю Мэтьюза.
Мимо поворота на их подъездную дорожку по направлению к университету проехал зеленый «рамблер». За листвой Курт не смог разглядеть водителя. Да и не особо стремился.
Все он сделал не так. Слишком сильно надавил на нее, слишком много и сразу ей рассказал. Не оставил ей другого выхода, кроме как убеждать себя, что все это говорится не про ее дружка. Его также тревожила ее уверенность в невиновности своего приятеля. Может, он поторопился, ему не следовало спешить с этим разговором. Впрочем, он не сказал Дебби о телефонном звонке Барбаре Андерсон. И при следующей встрече этот аргумент поможет ему добиться содействия Дебби.
Рик
Вторник, 26 августа — пятница, 28 августа
Глава 23
Рик глубоко затянулся, красный кончик сигареты осветил его лицо. Он и Хулио в плавках сидели у бассейна, хотя купаться никто не собирался. Зато они имели возможность поговорить без помех, поскольку услышать их могли только на кухне, а Рик предусмотрительно закрыл окна.
— Только не Дебби, — упрямо твердил он. — Я ее знаю.
— Да, парень, Дебби, — не отступался Хулио. — Я следил за ней, а потом ждал, пока она не выйдет.
— Какого черта ты за ней следил?
В темноте лицо Хулио превратилось в бледное пятно.
— Помнишь четвертое июля? Она что-то сказала насчет тебя и зрелых женщин? Я понял, что ей все известно о Пауле Холстид, и стал следить за ней, чтобы вовремя предупредить всех, что она становится опасной, — тут он уловил невысказанный вопрос Рика. Хрипло рассмеялся: — Да, и в прошлый уик-энд тоже. Проехался за вами до коттеджа. Не думай, что Хулио глуп и готов поверить в твои россказни, будто ты с ней не трахаешься. И поверят ли тебе остальные, когда ты скажешь, что она не представляет собой угрозы?
Лес защищал дворик от вечернего ветерка, но Рику показалось, что ветер выдался холодным. По его телу пробежала дрожь. Он рассказал Дебби, что Паула Холстид влюбилась в него, а теперь Дебби побывала в доме Холстидов. Неужели она повторила его байку профессору? Впервые он почувствовал, что под ногами начинает гореть земля. Дебби. Холстид. Толстяк с Чемпом. Хулио.
Если... Он посмотрел на Хулио — светлый силуэт на фоне сгустившейся темноты.
Если только Хулио не выдумал все это, чтобы добраться до Дебби. А по какому, собственно, праву он следил за Дебби, зная, то она гуляет с ним? Или Хулио решил, что Рик более не главный? Это проблема Рика, значит, и решать ее должен Рик Дин. Пора поставить Хулио на место, показать, кто здесь хозяин.
— Так что ты на это скажешь? — гнул свое Хулио. — Не думаешь ли ты, что остальные согласятся со мной в том...
— Я думаю, что из тебя так и прет дерьмо, — осадил его Рик.
У Хулио аж отвалилась челюсть. Вот так всегда: Рик моментально меняется, возвращая командование себе. А Рик продолжил атаку:
— Я попросил Дебби поговорить с Холстидом, прикинуться, что она берет интервью для очередного номера студенческой газеты насчет смерти его жены, — не без удовольствия он отметил, как Хулио сжался. — Ты же знаешь, какие у нас с Дебби отношения. Что я ей скажу, то она и сделает, не задавая лишних вопросов. Сделает все, о чем я ни попрошу. Раз уж ты так перепугался...
— Я не перепугался, — просипел Хулио.
— Повторяю, раз уж ты так перепугался, я спрошу ее, что ей удалось выяснить. Только ради тебя, чтобы по ночам ты спокойно спал. Завтра у меня с ней свидание в Сан-Леандро. Тогда я ее и спрошу.
Проводив Хулио, Рик вернулся к бассейну и вновь плюхнулся в парусиновое кресло. Закурил. Конечно, можно сказать Хулио, что он держит все под контролем, но сам-то он знал, что не посылал Дебби к Холстиду. Просто Хулио понятия не имел, как вести себя с телками. Всегда пер напролом. А телки требуют особого отношения, в них надо взращивать чувство вины, чтобы они постоянно чувствовали, что в чем-то провинились перед тобой.
Он затянулся, наблюдая, как раскаляется кончик сигареты. Завтра среда, двадцать седьмое августа. Да уж, он просто обязан выяснить, что к чему, пока дело не зашло слишком далеко. Главная опасность — этот Рокуэлл. Ладно, оттрахал он жену Холстида, так она сама этого хотела. Теперь-то она мертва и они уже ничего не докажут. А вот Рокуэлл жив. Господи, да отец сойдет с ума, если его, Рика, арестуют за это. Он прекрасно помнил, как возил этого педика мордой по гравию.
* * *
Калибан впрыгнул на диван рядом с Риком, прищурившись, уставился на него. Рыжий, с белой грудкой и розовым носиком, весом под тринадцать фунтов. Рик погладил его по спине, потом, поскольку Дебби еще не вернулась с кухни, рассказывая матери о фильме, толкнул в бок, пытаясь скинуть с дивана. Кот мягко, как боксер, ушел от удара, недовольно мяукнул и спрыгнул сам. Собаки нравились Рику больше. Они всегда виляли хвостами. А кошки очень уж себе на уме. Мурлыкают, лишь когда им этого хочется.
Вернулась Дебби, очень сексуальная, в короткой юбчонке, чуть ли не до трусиков, и обтягивающей футболке. Да, надо было повторить поездку в коттедж, да побыстрее.
— Мама пошла спать, — объявила Дебби.
Рик хмыкнул:
— Дорогая моя, она и не подумает лечь. Будет сидеть и выдумывать причины, по которым сможет заглянуть в комнату, где мы сидим.
Дебби села рядом с ним вплотную, но он ограничился тем, что взял ее за руку. Пора прояснять ситуацию. Он откашлялся.
— Послушай, Деб, в понедельник Хулио случайно проезжал по Линда Виста-роуд и... э... вроде бы видел, как ты заходила в дом профессора Холстида.
Дебби вырвала руку.
— Случайно, значит, проезжал? В зеленом «рамблере», который он постоянно берет у Толстяка? Рик, у меня от него мурашки по коже бегут, честное слово. Я постоянно наталкиваюсь на него в кампусе. Когда он смотрит на меня, мне кажется, что я голая, — она покачала головой. — Кто мне нравится, так это Чемп.
Рик вспомнил, что говорил Чемп мамаше того маленького засранца. Если в Дебби только знала!
— Так ты виделась с Холстидом?
— Он позвонил мне в пятницу, и я была у него в понедельник, — она встретилась с ним взглядом. — Ты слышал о человеке, которого зовут Гарольд Рокуэлл?
Рику показалось, что ему с размаху врезали в солнечное сплетение, но невероятным усилием воли он не выдал себя ни выражением лица, ни голосом.
— Рокуэлл? Не тот ли это старикан, что рисует картины?
— Это Норман Рокуэлл, глупыш. — Рик уловил в ее голосе облегчение. Что же такого наговорил ей этот Холстид? Но откуда все это известно Холстиду? А Дебби продолжала: — Прошлой весной поздно вечером этого Рокуэлла жестоко избили в Лос-Фелисе, и миссис Холстид была единственной свидетельницей...
Черт побери, на что она намекает? Что ей наплел Холстид?
— Уж не полагаешь ли ты, Дебби, что я имею...
— Нет, конечно, — страхи Дебби уже полностью улетучились, — но хулиганы, избившие Рокуэлла, приехали в таком же «шеви»-фургоне, как у Толстяка, и я подумала... может, тебя с ними не было... это случилось за неделю до самоубийства Паулы Холстид... А еще профессор Холстид сказал, что такой же «шеви» видели в тот вечер у поля для гольфа и его жену... избили и изнасиловали до того, как она покончила с собой. И...
— Перестань, Деб. Вспомни, в тот вечер я был у Хулио. А неделей раньше мы все ездили в кино, — у него сосало под ложечкой, но голос оставался бесстрастным. — У этого профессора не все в порядке с головой. Что еще он тебе наговорил?
С каждым ее словом ему все более становилось не по себе. Господи, до чего же все ужасно! Куда хуже, чем он мог предположить. Они все лето били баклуши, а этот говнюк выслеживал их. Но кто мог подумать?... Паршивый учителишка!... А теперь у него в руках вся информация...
— ...Так что мне пришлось рассказать ему о тебе и его жене, Рики, хотя я и обещала, что...
Даже это он узнал. Ну и умен этот Холстид! Рик откашлялся.
— Э... и что он теперь намерен предпринять?
— Он хотел узнать твою фамилию, встретиться с тобой. Он сказал... — она задумалась, пытаясь припомнить слова Холстида, которые в тот момент, когда он их произносил, едва могла воспринять. — Он сказал, что тебе нечего бояться, даже если ты один из них, потому что полиция ничего не сможет доказать...
Ну и хитрец! Он, Рик, на его месте сказал бы то же самое. Рик встал, прошелся по комнате. Из телок главное выбить слезу, вызвать сочувствие.
— Это плохо, Дебби! Я хочу сказать, просто ужасно! Мы же подростки, за исключением Чемпа, а у него едва хватает мозгов для того, чтобы работать садовником. Неужели ты думаешь, что нам кто-нибудь поверит, если этот Холстид заявит в полицию, будто именно мы напали на его жену и все такое?
— Но, Рики... ты же ничего такого не делал! — воскликнула Дебби.
— И что? Я про другое, Дебби. Теперь он знает, что его жена пристала ко мне в мотеле и переспала со мной. Как, по-твоему, что он сделает, если узнает, кто я? Откуда тебе известно, что он говорил правду? Насчет изнасилования и всего такого? Об этом писали в газетах?
— Нет, — лицо Дебби перекосилось, и она заплакала, сокрушенная тем, что натворила. — О, Рики, дорогой, мне так жаль! Я не хотела... я не думала...
Все прошло как по писаному. Он заткнул ей рот. Теперь она не пойдет к Холстиду, пока он не даст команду. Тут требовалась серьезная подготовка. Этого Холстида голыми руками не возьмешь.
Рик быстренько смылся, оставив Дебби мучиться угрызениями совести. Господи, — подумал он, въехав на мост к Лос-Фелису, — все рушилось, и обломки падали на него. На него, и ни на кого более. Он ослепил этого паршивого педика, он нашел Паулу Холстид, он предложил изнасиловать ее, чтобы заставить молчать. Опасность грозила только ему, хотя этот трусишка Хулио и дрожал, как лист на ветру.
Чего он напустился на Дебби? Кого надо остерегаться, так это Холстида. Они-то полагали, что им ничего не грозит, а этот Холстид все лето по крупице собирал информацию и, наконец, вышел на Дебби. А раз Холстид вышел на нее, значит, тем же путем может пройти и полиция. Холстид. Спрашивал его фамилию, хотел с ним встретиться.
Встретиться? Рик заплатил за проезд по мосту, поехал дальше, глубоко задумавшись. Что ж, если этот мерзавец хочет его видеть, может, следует пойти ему навстречу. На условиях, которые выставит он, Рик. И в месте, которое выберет тоже он.
Коттедж на берегу океана. Идеальное место. Вокруг ни души. Никто не помешает.
А ведь неплохая идея. Странно, всего несколько месяцев тому назад он бы пришел в ужас от таких мыслей. И виной тому Холстид. Они же не убивали его жену. Всего-то дали ей то, чего она, судя по всему, и хотела. Он мог бы и угомониться. Так нет же. Начал копать. Что ж, придется с ним разобраться.
Миновав мост, он повернул к Лос-Фелису. Даже в полночь машины шли плотным потоком.
И оставалась Дебби.
Она будет сидеть тихо, пока Холстид... не исчезнет. А потом. Черт, только с ее помощью они могут заманить Холстида в коттедж одного. Если же с ним что-то случится, ей хватит ума сложить два и два. Она пойдет в полицию. Пойдет, если только...
Если только он не воспользуется идеей Хулио.
Хулио, несомненно, прав. Это средство сработает. Как сработало раньше. Но... Дебби?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20