.. Что ты мелешь?..
ГОЛОС ВЕРШКОВА. …а Мехов — у него.
ГОЛОС ПАНИЧА. Что?!
ГОЛОС ВЕРШКОВА. Там еще Камай из «Редмета», обсуждают план добычи осмия в районе «базы». Собираются…
ГОЛОС ПАНИЧА. Идиот!!!
В магнитофоне раздались гудки. Некоторое время все подавленно молчали, на Мещанинове не было лица.
— Что теперь?
— Теперь мы уже ничего не можем, — объяснил Лукин, — на все дальнейшие действия нужна санкция.
— А где Владислав?.. — неожиданно спросил Мещанинов. За оградой промелькнула красная «девятка» Влада.
Нельзя было терять ни секунды. И Панич, и Зарицкий наверняка попытаются улизнуть, хотя полковника скорее всего уберут подручные старика до ареста. Но ни их аресты, ни взаимные расчеты Влада не устраивали. Это отчаянное «Идиот!!!» Панича означало не что иное, как то, что старик догадался о «мышеловке». Вряд ли он теперь станет вызывать «вертущку»: Влад знал о площадке на «триста восьмидесятом» пикете, да и логово в тайге едва ли устроит подпольного миллионера. Тем более что там вскоре объявятся спецназовцы МВД.
Влад проскочил по центральной улице, свернул в старый район — к набережной, на противоположном конце сквозного проезда успел заметить знакомый «БМВ» и увязался за ним, стараясь удерживать дистанцию в сотню метров, чтобы не попадать в поле зрения. «БМВ» направлялся к его дому — это он понял, руководствуясь простой логикой: машина была в распоряжении кого-то из подручных старика, и если он отпустил их в такой момент — не иначе как по его душу. Наверняка распорядился доставить к нему или прикончить. Это последнее успело уже утвердиться в его сознании и стать привычным, неотъемлемым мотивом существования в последние дни; жизнь в постоянной готовности к худшему была его жизнью, смерть — закономерностью. Поэтому, когда Влад увидел выходящими из мащины Монгола и Губаря, ничто не шевельнулось в его душе.
Двое ворвались во двор, стали барабанить в дверь и заглядывать в окна. Монгол просунул руку в открытую форточку, отодвинул шпингалеты и проник вовнутрь, Губарь стоял у входа, воровато озираясь и держа руку за пазухой. Вскоре дверь отворилась, и он вошел.
Оставив машину у подъезда девятиэтажки напротив, Влад сиганул в огород через забор. С тыльной стороны его дома было всего два окошка да зеленая рассохшаяся дверь черного хода окошки были маленькими, световыми, находились под потолком в сенях — ни пролезть в них, ни даже что-либо увидеть без подставки нельзя было. В несколько секунд прошмыгнув к двери, он замер, прижавшись к стене, отдышался. Шаги, говор, грохот выдвигаемых ящиков комода доносились из глубины — Губарь с Монголом рыскали по комнатам. Влад просунул в щель лезвие ножа, приподнял щеколду и, стараясь не скрипнуть, медленно приоткрыл дверь — настолько, чтобы можно было проникнуть в сени. Здесь была деревянная лестница со скрипучими ступенями и почерневшими от времени перилами. Влад достал «кобру», улучил момент и проскочил мимо проема за дверь. В щель ему виден был Монгол, копавшийся в навесном кухонном шкафчике. Ничего не найдя, он пошел к лестнице на чердак, вероятно, рассчитывая найти там золото. Оказавшись за его спиной, Влад резко ударил его по затылку, Монгол рухнул на пол.
— Руки вверх, Губа! — крикнул Влад, ворвавшись в комнату с револьвером в вытянутой руке. — Спиной ко мне!.. Выгребай из карманов все, что украл, ну?!.
Губарь выронил из рук крышку супницы, стоявшей в буфете. Там у Влада были деньги, отложенные на жизнь — немного, долларов сто пятьдесят. Остальные хранились в тайнике, найти который было непросто.
Вместе с прикарманенными деньгами на стол легли «магнум» с глушителем, нож, наручники…
— Ты не понял, Влад… — трясясь от испуга, причитал Губарь. — Бот на допросе раскололся, тебя назвал. С минуты на минуту сюда нагрянут, обыск устроят… Пан прислал нас тебя предупредить…
— Заткнись, гнида! — Влад торопливо обыскал его, нашел маленький «браунинг» из такого же металла, как его «кольт». Рассовав деньги по карманам, ударил Губаря по подколенным связкам стопой, и тот, взмахнув руками, упал навзничь. Упершись коленом ему в грудь, Влад ткнул ствол ему в подбородок: — Это ты меня предупреждать пришел с «глушилкой» на стволе, пес?! Кто убил Саню Земцова?.. И не вздумай врать! Ты?!
— Нет! Нет, Влад! — просипел Губарь, тараща глаза. — Я не убивал!.. Пан приказал доставить к нему Кожухова…
— Ты знаешь! Ты за Саней дежурку послал, а не Кожух! — издалека послышались сирены. Влад бросил взгляд на окно. — Я выстрелю, Губа! Мне терять нечего!!!
— Не надо!.. Зарицкий его… Зарицкий и Медведь с командой.
— С какой…
— Есть у него зондеркоманда, профессиональные чекисты в прошлом. Киллеры, работают на Пана…
— Ты один из них?
— Да ты что, Влад!
— А таможенника добил ты.
— Если бы он попал в руки белорусских ментов…
— Кто ему давал сведения о прохождении редкозема через границу?
— Кожухов. Пан каким-то образом узнал об этом и приказал…
— Где эта команда скрывается?
— На «базе» в тайге.
Сирены удалились, их включала проезжавшая «скорая». Если Губарь не врал и менты действительно собираются его арестовать — подъедут втихаря. Так или иначе, нужно было спешить. Влад метнулся в сени, подтащил к лестнице Монгола и пристегнул его наручниками к перилам.
— Выходи! — рванул за шиворот Губаря и сильно ткнул стволом в спину. — Вперед, быстро! Мне терять нечего!
Он вывел его во двор, дверь на ключ запирать не стал — не хотел, чтобы ломали материн дом. Держа руку с револьвером в кармане, вышел вслед за Губарем на улицу к «БМВ».
— Садись за руль! — приказал. Сам сел сзади, для острастки взвел курок: — Любой неожиданный маневр будет для тебя последним! Поехали к Паничу!
Близился час пик. В «зеленую волну» явно не попали — приходилось останавливаться на каждом перекрестке. Зато когда вырвались на окраину, Влад приказал гнать на всю катушку: на их пути повстречались три оперативные «Волги», заставив его лечь на сиденье.
Губарь въехал на пригорок, заглушил мотор и накатом спустился к воротам.
— Посигналь, — сказал Влад.
Ворота никто не отпирал. На повторный сигнал тоже не откликнулись. Влада охватило недоброе предчувствие: Панич удрал! Он выключил двигатель, забрал ключи.
— Шагай!
Прикрываясь Губарем, дошел до калитки, ударил по ней ногой. Клямку вырвало с куском дерева.
Двор был пуст. Между дровяником и гаражом стоял надраенный до зеркального блеска «Мерседес» Панича.
«Значит, не успел уехать!» — с облегчением подумал Влад, направляясь к дому, но не успел сделать и трех шагов, как в проеме распахнувшейся двери возник двухметровый Медведь с «Макаровым».
— Брось ствол! — скомандовал зычно.
Реакции их рознились на четверть секунды — ровно столько потребовалось Владу, чтобы рвануть за плечо Губаря и, прикрывшись им, выстрелить в телохранителя из-под его руки. Медведь нажал на курок почти одновременно с ним, пуля угодила Губарю в голову.
Раньше, чем они упали, Влад ворвался в дом:
— Лежать!!. — заорал, неизвестно кому адресуя команду.
В сенях, в комнатах первого этажа, на кухне, в чулане никого не оказалось. Он бросился вверх по лестнице на второй этаж, где находился кабинет Панича, толкнул дверь…
Панич сидел в глубоком кожаном кресле; половина лица его была залита запекшейся кровью из простреленного виска. Оружия в руке не было — значит, старик не последовал примеру Кожухова, а кто-то его убил. Что-то было зажато в его кулаке, Влад спрятал револьвер, разжал пальцы… На пол упали ключи с фирменным «мерседесовским» брелоком. Внизу тихонько скрипнула дверь. Забрав ключи, он скатился по лестнице.
Бледный, как поганка, китаец стоял посреди комнаты. Увидев Влада, он высоко поднял руки и опустился на колени:
— Стрелять не надо! — залепетал. — Моя не виновата!.. Моя хозяина не убивала!..
Влад поднял его за волосы:
— Кто его? Говори, быстро!
— Много люди приезжала, пять люди приезжала!.. — выбросил китаец пятерню. — Долго Зарицкая говорила, потом стреляй из кабинета!.. Моя погребе прятался!..
Влад отшвырнул его в угол, как кутенка, но до двери дойти не успел: за забором взвизгнули тормоза, захлопали дверцы, топот бегущих ног рассыпался по периметру.
«Мехов! — зычно крикнул кто-то в мегафон. — Подними руки вверх и выходи! Ты окружен, сопротивление бесполезно!..»
«Ловушка!» — понял Влад. Что-либо предпринимать было поздно: двор наверняка контролировали снайперы — каждое окно и дверь. Однако во двор почему-то никто не входил.
«Мехов! Даю пять минут на размышление!.. Гарантирую жизнь!..»
«А еще „белий булька, шнапс и много руссишен женщин“, — мысленно закончил Влад тираду. — Зарекалась свинья говно жрать!»
Время пошло. Шаги, моторы, голоса смолкли, наступило пятиминутное затишье. За всеми окнами было не углядеть: не исключено, спецназовцы (или кто там?) перемахнули через забор с обратной стороны и поджидали у гаража. Через пять минут они бросят в окно газовую шашку и возьмут его тепленьким, в слезах и соплях. Знакомые варианты, игранные!
Влад сорвал с себя куртку, швырнул китайцу:
— Одеваться! Шнелль! Как тебя там?.. Китаец попятился, замотал головой:
— By одеваться нет?.. By одеваться…
— Ну?! — направленный ствол возымел действие. Путаясь в рукавах, китаец надел-таки куртку; Влад собственноручно напялил ему на нос свои очки: — Добежишь до машины, понял?! Быстро беги! Заведешь, подгонишь к крыльцу и откроешь дверцу!
— Не понял, не понял! — клятвенно заверил китаец.
Влад схватил его за воротник, подтащил к двери. На машину он, конечно, не рассчитывал — китаец скорее всего и водить-то не умел: маневр должен был отвлечь внимание снайперов секунд на пятьдесят, и тогда…
— Пригнись — и бегом! Бегом, холуй, слышь?! — прошипел он китайцу на ухо и, не дожидаясь ответа, толкнул ногой дверь.
Как он и ожидал, китаец понимал больше, чем хотел показать: почему-то положив ладони на затылок, пригнулся и опрометью бросился к «Мерседесу». Результатов «эксперимента» Влад дожидаться не стал, рванул створы окна, выходившего на реку. С улицы что-то кричали, но разбирать было недосуг. Он поставил ногу на подоконник и, с силой оттолкнувшись, прыгнул на траву головой вперед. Двух кувырков хватило, чтобы оказаться возле густого кустарника вдоль забора.
Здесь его и застал взрыв — сильный взрыв, от которого вздрогнула земля и горячая тугая волна ударила по перепонкам. Еще не сообразив, в чем дело, Влад упал, перекатился и втиснулся между кустами и изгородью. Из укрытия видел: на том месте, где стоял «Мерседес», вздыбилась земля, и обломки машины, падая с небес, грохотали о дворовые постройки. Еще через несколько секунд отовсюду послышались команды, крик, с забора посыпались, хлынули в ворота люди в камуфляже и бронежилетах.
«Сволочь! — понял Влад замысел Зарицкого. — Чисто „гэбэшная“ работа. Покатался бы я на „Мерседесе“!.. Никто бы тогда не доказал, что не я укоцал старика…»
Не оглядываясь, он пополз на четвереньках вниз, к реке. У самого берега, где дощатая изгородь заканчивалась и к столбам была приколочена металлическая сетка, выбил ногой широкую доску, вылез наружу. Позади на пригорке стояла «Волга», возле нее никого не было, однако возвращаться Влад не стал — спустился к реке и, войдя в воду, поплыл на противоположный берег, отделенный от города лесным массивом.
27
Весть о смерти Панича распространилась со скоростью звука. Бойня во дворе его дома дала пищу для размышлений и кривотолков одним, обрубила опасные связи других, но в целом город замер, не то напуганный взрывом, не то — в ожидании больших перемен.
Полковник Зарицкий проснулся знаменитым, что никак не входило в его планы, но утренние газеты наперебой галдели о слаженной работе оперативников УВД и УФСБ под его руководством, благодаря которому «удалось в считанные дни покончить с одной из самых опасных и кровавых ОПГ на Урале».
Пока газетчики пребывали в эйфории от обилия сенсационных материалов, Кормухин и Рутберг засекретили материалы следствия; не считаясь с усталостью, они торопили экспертов (звонки и депеши из Москвы, продиктованные кем-то влиятельным без имени и должности, заставляли «ковать железо, пока горячо»), понимая, что успех операции эфемерен, что смерть Панича — отнюдь не следствие мафиозной разборки, а чья-то воля, и, может быть, именно сейчас все и начнется. Рокировка была очевидной — одна финансово-промышленная группа сменяла другую, и та и другая далеки от непосредственного участия в перестрелках, и скорее всего никто из подлинных их представителей отродясь не бывал в Краснодольске. И даже сам Мещанинов, по всему, был лишь инструментом в умных руках жаждущих власти, денег или реванша политиков, а Краснодольск — одним из десятков или, может быть, сотен городов, в которых они собирались утвердиться.
Кормухин ничего не принимал на веру, скрытничал, увиливал от прямых ответов на вопросы журналистов и прокурора. На следующий вечер после провалившейся операции по аресту Мехова они с Рутбергом созвали оперативное совещание: полученные к этому времени заключения экспертов далеко не обещали скорой развязки и привносили в ход следствия существенные коррективы.
— Кто застрелил телохранителя Панича Магнолина в доме Мехова?
— Мехов же и застрелил, — уверенно сказал Зарицкий.
— А потом приковал наручниками?.. Или, по-вашему, вначале приковал, а потом застрелил? Зачем?.. И что делал Монгол в его доме?
На совещание были приглашены Судьин, Ковров и городской прокурор.
— Это как раз понятно, Панич послал его убить Мехова, сказал Ковров , не отрываясь от папки с протоколами. — Он спас дочь Мещанинова, а возможно, и его самого…
— Ну да! — перебил его Зарицкий, — сейчас вы еще из бандита героя станете делать! Давайте называть вещи своими именами.
— Давайте не вешать ярлыки раньше времени, — строго сказал Кормухин, — и следовать логике. Мехов возвращается домой от Мещанинова и застает у себя Монгола. Оставим пока эти наручники. Из рапорта полковника Зарицкого следует, что в результате этой встречи Монгол оказался мертвым.
— Это очевидный факт, — хмыкнул Зарицкий.
— Нет, это не факт. Еще не факт. Это вы написали в рапорте. А в заключении эксперта написано, что смерть Панича наступила раньше, чем смерть Монгола. Как это объяснить?
— Вам надо — вы и объясняйте. Мое дело задержать.
— Что-то вы не очень справились со своим делом, — усмехнулся прокурор.
— Не лезь в бутылку, Игнатий Алексеич, — раздраженно посоветовал Судьин. — Есть заключение, надо разобраться.
Рутберг был само спокойствие:
— Из того, что вы рассказали, следует, что Мехов застрелил Монгола, затем поехал к Паничу. А не наоборот. Оба убиты выстрелами в голову, оба — из пистолета «Макаров». — Он вынул из папки листок: — Вот заключение баллистов: из того же пистолета, из которого был произведен контрольный выстрел в голову Земцова. Его тоже убил Мехов, по-вашему?
Зарицкий был в замешательстве. Лоб его увлажнился, краска отхлынула от лица.
— Почему бы и нет? — предположил он.
— Нет, полковник. И не только потому, что Земцов был его другом. Если бы не убийство Земцова, он не пришел бы к Мещанинову с осмием, и события развивались бы совершенно по иному сценарию.
— Насколько я могу доверять собственным глазам, Мехов взлетел на воздух в машине Панича, пытаясь бежать во время задержания.
— Тогда проверьтесь у окулиста, — с нескрываемым торжеством сказал Кормухин. — Вот заключение судебно-медицинского эксперта: в машине Панича взорвался гражданин китайского происхождения, как удалось установить, нелегально проживавший в России Хан Ван By.
Об этом не знал еще никто, заключение принесли за час до совещания, и на какое-то время в кабинете прокурора воцарилась тишина.
— Хотя в кармане куртки, в которую был одет китаец, найдено удостоверение на право управления автомобилем, принадлежавшее Мехову.
— Что же получается… Мехов жив?! — спросил генерал Ковров.
— Получается — жив. И представляет серьезную опасность. Как нам известно из показаний господина Камая, он намерен мстить за смерть своего друга — Александра Земцова. Уж не знаю, как вас, Игнатий Алексеевич, угораздило принять его за китайца, но операцию с задержанием вы с блеском провалили, и теперь под угрозой жизнь важного — быть может, самого важного — свидетеля: убийцы Земцова.
Зарицкий был подавлен. Его молчание было истолковано как признание вины.
— Надо понимать, от руководства опергруппой я отстранен? — исподлобья оглядев присутствующих, спросил он упавшим голосом.
Все понимали, что после «блестящего» провала в составе бригады его не оставят. Но Кормухин, коротко переглянувшись с Рутбергом, неожиданно уклонился от скорого решения:
— Ну почему же… — неопределенно пожав плечами, принялся он собирать со стола бумаги и раскладывать их в прозрачные пластиковые папочки с наклеенными желтыми полосками шифров, литер и номеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ГОЛОС ВЕРШКОВА. …а Мехов — у него.
ГОЛОС ПАНИЧА. Что?!
ГОЛОС ВЕРШКОВА. Там еще Камай из «Редмета», обсуждают план добычи осмия в районе «базы». Собираются…
ГОЛОС ПАНИЧА. Идиот!!!
В магнитофоне раздались гудки. Некоторое время все подавленно молчали, на Мещанинове не было лица.
— Что теперь?
— Теперь мы уже ничего не можем, — объяснил Лукин, — на все дальнейшие действия нужна санкция.
— А где Владислав?.. — неожиданно спросил Мещанинов. За оградой промелькнула красная «девятка» Влада.
Нельзя было терять ни секунды. И Панич, и Зарицкий наверняка попытаются улизнуть, хотя полковника скорее всего уберут подручные старика до ареста. Но ни их аресты, ни взаимные расчеты Влада не устраивали. Это отчаянное «Идиот!!!» Панича означало не что иное, как то, что старик догадался о «мышеловке». Вряд ли он теперь станет вызывать «вертущку»: Влад знал о площадке на «триста восьмидесятом» пикете, да и логово в тайге едва ли устроит подпольного миллионера. Тем более что там вскоре объявятся спецназовцы МВД.
Влад проскочил по центральной улице, свернул в старый район — к набережной, на противоположном конце сквозного проезда успел заметить знакомый «БМВ» и увязался за ним, стараясь удерживать дистанцию в сотню метров, чтобы не попадать в поле зрения. «БМВ» направлялся к его дому — это он понял, руководствуясь простой логикой: машина была в распоряжении кого-то из подручных старика, и если он отпустил их в такой момент — не иначе как по его душу. Наверняка распорядился доставить к нему или прикончить. Это последнее успело уже утвердиться в его сознании и стать привычным, неотъемлемым мотивом существования в последние дни; жизнь в постоянной готовности к худшему была его жизнью, смерть — закономерностью. Поэтому, когда Влад увидел выходящими из мащины Монгола и Губаря, ничто не шевельнулось в его душе.
Двое ворвались во двор, стали барабанить в дверь и заглядывать в окна. Монгол просунул руку в открытую форточку, отодвинул шпингалеты и проник вовнутрь, Губарь стоял у входа, воровато озираясь и держа руку за пазухой. Вскоре дверь отворилась, и он вошел.
Оставив машину у подъезда девятиэтажки напротив, Влад сиганул в огород через забор. С тыльной стороны его дома было всего два окошка да зеленая рассохшаяся дверь черного хода окошки были маленькими, световыми, находились под потолком в сенях — ни пролезть в них, ни даже что-либо увидеть без подставки нельзя было. В несколько секунд прошмыгнув к двери, он замер, прижавшись к стене, отдышался. Шаги, говор, грохот выдвигаемых ящиков комода доносились из глубины — Губарь с Монголом рыскали по комнатам. Влад просунул в щель лезвие ножа, приподнял щеколду и, стараясь не скрипнуть, медленно приоткрыл дверь — настолько, чтобы можно было проникнуть в сени. Здесь была деревянная лестница со скрипучими ступенями и почерневшими от времени перилами. Влад достал «кобру», улучил момент и проскочил мимо проема за дверь. В щель ему виден был Монгол, копавшийся в навесном кухонном шкафчике. Ничего не найдя, он пошел к лестнице на чердак, вероятно, рассчитывая найти там золото. Оказавшись за его спиной, Влад резко ударил его по затылку, Монгол рухнул на пол.
— Руки вверх, Губа! — крикнул Влад, ворвавшись в комнату с револьвером в вытянутой руке. — Спиной ко мне!.. Выгребай из карманов все, что украл, ну?!.
Губарь выронил из рук крышку супницы, стоявшей в буфете. Там у Влада были деньги, отложенные на жизнь — немного, долларов сто пятьдесят. Остальные хранились в тайнике, найти который было непросто.
Вместе с прикарманенными деньгами на стол легли «магнум» с глушителем, нож, наручники…
— Ты не понял, Влад… — трясясь от испуга, причитал Губарь. — Бот на допросе раскололся, тебя назвал. С минуты на минуту сюда нагрянут, обыск устроят… Пан прислал нас тебя предупредить…
— Заткнись, гнида! — Влад торопливо обыскал его, нашел маленький «браунинг» из такого же металла, как его «кольт». Рассовав деньги по карманам, ударил Губаря по подколенным связкам стопой, и тот, взмахнув руками, упал навзничь. Упершись коленом ему в грудь, Влад ткнул ствол ему в подбородок: — Это ты меня предупреждать пришел с «глушилкой» на стволе, пес?! Кто убил Саню Земцова?.. И не вздумай врать! Ты?!
— Нет! Нет, Влад! — просипел Губарь, тараща глаза. — Я не убивал!.. Пан приказал доставить к нему Кожухова…
— Ты знаешь! Ты за Саней дежурку послал, а не Кожух! — издалека послышались сирены. Влад бросил взгляд на окно. — Я выстрелю, Губа! Мне терять нечего!!!
— Не надо!.. Зарицкий его… Зарицкий и Медведь с командой.
— С какой…
— Есть у него зондеркоманда, профессиональные чекисты в прошлом. Киллеры, работают на Пана…
— Ты один из них?
— Да ты что, Влад!
— А таможенника добил ты.
— Если бы он попал в руки белорусских ментов…
— Кто ему давал сведения о прохождении редкозема через границу?
— Кожухов. Пан каким-то образом узнал об этом и приказал…
— Где эта команда скрывается?
— На «базе» в тайге.
Сирены удалились, их включала проезжавшая «скорая». Если Губарь не врал и менты действительно собираются его арестовать — подъедут втихаря. Так или иначе, нужно было спешить. Влад метнулся в сени, подтащил к лестнице Монгола и пристегнул его наручниками к перилам.
— Выходи! — рванул за шиворот Губаря и сильно ткнул стволом в спину. — Вперед, быстро! Мне терять нечего!
Он вывел его во двор, дверь на ключ запирать не стал — не хотел, чтобы ломали материн дом. Держа руку с револьвером в кармане, вышел вслед за Губарем на улицу к «БМВ».
— Садись за руль! — приказал. Сам сел сзади, для острастки взвел курок: — Любой неожиданный маневр будет для тебя последним! Поехали к Паничу!
Близился час пик. В «зеленую волну» явно не попали — приходилось останавливаться на каждом перекрестке. Зато когда вырвались на окраину, Влад приказал гнать на всю катушку: на их пути повстречались три оперативные «Волги», заставив его лечь на сиденье.
Губарь въехал на пригорок, заглушил мотор и накатом спустился к воротам.
— Посигналь, — сказал Влад.
Ворота никто не отпирал. На повторный сигнал тоже не откликнулись. Влада охватило недоброе предчувствие: Панич удрал! Он выключил двигатель, забрал ключи.
— Шагай!
Прикрываясь Губарем, дошел до калитки, ударил по ней ногой. Клямку вырвало с куском дерева.
Двор был пуст. Между дровяником и гаражом стоял надраенный до зеркального блеска «Мерседес» Панича.
«Значит, не успел уехать!» — с облегчением подумал Влад, направляясь к дому, но не успел сделать и трех шагов, как в проеме распахнувшейся двери возник двухметровый Медведь с «Макаровым».
— Брось ствол! — скомандовал зычно.
Реакции их рознились на четверть секунды — ровно столько потребовалось Владу, чтобы рвануть за плечо Губаря и, прикрывшись им, выстрелить в телохранителя из-под его руки. Медведь нажал на курок почти одновременно с ним, пуля угодила Губарю в голову.
Раньше, чем они упали, Влад ворвался в дом:
— Лежать!!. — заорал, неизвестно кому адресуя команду.
В сенях, в комнатах первого этажа, на кухне, в чулане никого не оказалось. Он бросился вверх по лестнице на второй этаж, где находился кабинет Панича, толкнул дверь…
Панич сидел в глубоком кожаном кресле; половина лица его была залита запекшейся кровью из простреленного виска. Оружия в руке не было — значит, старик не последовал примеру Кожухова, а кто-то его убил. Что-то было зажато в его кулаке, Влад спрятал револьвер, разжал пальцы… На пол упали ключи с фирменным «мерседесовским» брелоком. Внизу тихонько скрипнула дверь. Забрав ключи, он скатился по лестнице.
Бледный, как поганка, китаец стоял посреди комнаты. Увидев Влада, он высоко поднял руки и опустился на колени:
— Стрелять не надо! — залепетал. — Моя не виновата!.. Моя хозяина не убивала!..
Влад поднял его за волосы:
— Кто его? Говори, быстро!
— Много люди приезжала, пять люди приезжала!.. — выбросил китаец пятерню. — Долго Зарицкая говорила, потом стреляй из кабинета!.. Моя погребе прятался!..
Влад отшвырнул его в угол, как кутенка, но до двери дойти не успел: за забором взвизгнули тормоза, захлопали дверцы, топот бегущих ног рассыпался по периметру.
«Мехов! — зычно крикнул кто-то в мегафон. — Подними руки вверх и выходи! Ты окружен, сопротивление бесполезно!..»
«Ловушка!» — понял Влад. Что-либо предпринимать было поздно: двор наверняка контролировали снайперы — каждое окно и дверь. Однако во двор почему-то никто не входил.
«Мехов! Даю пять минут на размышление!.. Гарантирую жизнь!..»
«А еще „белий булька, шнапс и много руссишен женщин“, — мысленно закончил Влад тираду. — Зарекалась свинья говно жрать!»
Время пошло. Шаги, моторы, голоса смолкли, наступило пятиминутное затишье. За всеми окнами было не углядеть: не исключено, спецназовцы (или кто там?) перемахнули через забор с обратной стороны и поджидали у гаража. Через пять минут они бросят в окно газовую шашку и возьмут его тепленьким, в слезах и соплях. Знакомые варианты, игранные!
Влад сорвал с себя куртку, швырнул китайцу:
— Одеваться! Шнелль! Как тебя там?.. Китаец попятился, замотал головой:
— By одеваться нет?.. By одеваться…
— Ну?! — направленный ствол возымел действие. Путаясь в рукавах, китаец надел-таки куртку; Влад собственноручно напялил ему на нос свои очки: — Добежишь до машины, понял?! Быстро беги! Заведешь, подгонишь к крыльцу и откроешь дверцу!
— Не понял, не понял! — клятвенно заверил китаец.
Влад схватил его за воротник, подтащил к двери. На машину он, конечно, не рассчитывал — китаец скорее всего и водить-то не умел: маневр должен был отвлечь внимание снайперов секунд на пятьдесят, и тогда…
— Пригнись — и бегом! Бегом, холуй, слышь?! — прошипел он китайцу на ухо и, не дожидаясь ответа, толкнул ногой дверь.
Как он и ожидал, китаец понимал больше, чем хотел показать: почему-то положив ладони на затылок, пригнулся и опрометью бросился к «Мерседесу». Результатов «эксперимента» Влад дожидаться не стал, рванул створы окна, выходившего на реку. С улицы что-то кричали, но разбирать было недосуг. Он поставил ногу на подоконник и, с силой оттолкнувшись, прыгнул на траву головой вперед. Двух кувырков хватило, чтобы оказаться возле густого кустарника вдоль забора.
Здесь его и застал взрыв — сильный взрыв, от которого вздрогнула земля и горячая тугая волна ударила по перепонкам. Еще не сообразив, в чем дело, Влад упал, перекатился и втиснулся между кустами и изгородью. Из укрытия видел: на том месте, где стоял «Мерседес», вздыбилась земля, и обломки машины, падая с небес, грохотали о дворовые постройки. Еще через несколько секунд отовсюду послышались команды, крик, с забора посыпались, хлынули в ворота люди в камуфляже и бронежилетах.
«Сволочь! — понял Влад замысел Зарицкого. — Чисто „гэбэшная“ работа. Покатался бы я на „Мерседесе“!.. Никто бы тогда не доказал, что не я укоцал старика…»
Не оглядываясь, он пополз на четвереньках вниз, к реке. У самого берега, где дощатая изгородь заканчивалась и к столбам была приколочена металлическая сетка, выбил ногой широкую доску, вылез наружу. Позади на пригорке стояла «Волга», возле нее никого не было, однако возвращаться Влад не стал — спустился к реке и, войдя в воду, поплыл на противоположный берег, отделенный от города лесным массивом.
27
Весть о смерти Панича распространилась со скоростью звука. Бойня во дворе его дома дала пищу для размышлений и кривотолков одним, обрубила опасные связи других, но в целом город замер, не то напуганный взрывом, не то — в ожидании больших перемен.
Полковник Зарицкий проснулся знаменитым, что никак не входило в его планы, но утренние газеты наперебой галдели о слаженной работе оперативников УВД и УФСБ под его руководством, благодаря которому «удалось в считанные дни покончить с одной из самых опасных и кровавых ОПГ на Урале».
Пока газетчики пребывали в эйфории от обилия сенсационных материалов, Кормухин и Рутберг засекретили материалы следствия; не считаясь с усталостью, они торопили экспертов (звонки и депеши из Москвы, продиктованные кем-то влиятельным без имени и должности, заставляли «ковать железо, пока горячо»), понимая, что успех операции эфемерен, что смерть Панича — отнюдь не следствие мафиозной разборки, а чья-то воля, и, может быть, именно сейчас все и начнется. Рокировка была очевидной — одна финансово-промышленная группа сменяла другую, и та и другая далеки от непосредственного участия в перестрелках, и скорее всего никто из подлинных их представителей отродясь не бывал в Краснодольске. И даже сам Мещанинов, по всему, был лишь инструментом в умных руках жаждущих власти, денег или реванша политиков, а Краснодольск — одним из десятков или, может быть, сотен городов, в которых они собирались утвердиться.
Кормухин ничего не принимал на веру, скрытничал, увиливал от прямых ответов на вопросы журналистов и прокурора. На следующий вечер после провалившейся операции по аресту Мехова они с Рутбергом созвали оперативное совещание: полученные к этому времени заключения экспертов далеко не обещали скорой развязки и привносили в ход следствия существенные коррективы.
— Кто застрелил телохранителя Панича Магнолина в доме Мехова?
— Мехов же и застрелил, — уверенно сказал Зарицкий.
— А потом приковал наручниками?.. Или, по-вашему, вначале приковал, а потом застрелил? Зачем?.. И что делал Монгол в его доме?
На совещание были приглашены Судьин, Ковров и городской прокурор.
— Это как раз понятно, Панич послал его убить Мехова, сказал Ковров , не отрываясь от папки с протоколами. — Он спас дочь Мещанинова, а возможно, и его самого…
— Ну да! — перебил его Зарицкий, — сейчас вы еще из бандита героя станете делать! Давайте называть вещи своими именами.
— Давайте не вешать ярлыки раньше времени, — строго сказал Кормухин, — и следовать логике. Мехов возвращается домой от Мещанинова и застает у себя Монгола. Оставим пока эти наручники. Из рапорта полковника Зарицкого следует, что в результате этой встречи Монгол оказался мертвым.
— Это очевидный факт, — хмыкнул Зарицкий.
— Нет, это не факт. Еще не факт. Это вы написали в рапорте. А в заключении эксперта написано, что смерть Панича наступила раньше, чем смерть Монгола. Как это объяснить?
— Вам надо — вы и объясняйте. Мое дело задержать.
— Что-то вы не очень справились со своим делом, — усмехнулся прокурор.
— Не лезь в бутылку, Игнатий Алексеич, — раздраженно посоветовал Судьин. — Есть заключение, надо разобраться.
Рутберг был само спокойствие:
— Из того, что вы рассказали, следует, что Мехов застрелил Монгола, затем поехал к Паничу. А не наоборот. Оба убиты выстрелами в голову, оба — из пистолета «Макаров». — Он вынул из папки листок: — Вот заключение баллистов: из того же пистолета, из которого был произведен контрольный выстрел в голову Земцова. Его тоже убил Мехов, по-вашему?
Зарицкий был в замешательстве. Лоб его увлажнился, краска отхлынула от лица.
— Почему бы и нет? — предположил он.
— Нет, полковник. И не только потому, что Земцов был его другом. Если бы не убийство Земцова, он не пришел бы к Мещанинову с осмием, и события развивались бы совершенно по иному сценарию.
— Насколько я могу доверять собственным глазам, Мехов взлетел на воздух в машине Панича, пытаясь бежать во время задержания.
— Тогда проверьтесь у окулиста, — с нескрываемым торжеством сказал Кормухин. — Вот заключение судебно-медицинского эксперта: в машине Панича взорвался гражданин китайского происхождения, как удалось установить, нелегально проживавший в России Хан Ван By.
Об этом не знал еще никто, заключение принесли за час до совещания, и на какое-то время в кабинете прокурора воцарилась тишина.
— Хотя в кармане куртки, в которую был одет китаец, найдено удостоверение на право управления автомобилем, принадлежавшее Мехову.
— Что же получается… Мехов жив?! — спросил генерал Ковров.
— Получается — жив. И представляет серьезную опасность. Как нам известно из показаний господина Камая, он намерен мстить за смерть своего друга — Александра Земцова. Уж не знаю, как вас, Игнатий Алексеевич, угораздило принять его за китайца, но операцию с задержанием вы с блеском провалили, и теперь под угрозой жизнь важного — быть может, самого важного — свидетеля: убийцы Земцова.
Зарицкий был подавлен. Его молчание было истолковано как признание вины.
— Надо понимать, от руководства опергруппой я отстранен? — исподлобья оглядев присутствующих, спросил он упавшим голосом.
Все понимали, что после «блестящего» провала в составе бригады его не оставят. Но Кормухин, коротко переглянувшись с Рутбергом, неожиданно уклонился от скорого решения:
— Ну почему же… — неопределенно пожав плечами, принялся он собирать со стола бумаги и раскладывать их в прозрачные пластиковые папочки с наклеенными желтыми полосками шифров, литер и номеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25