- Виен покачал головой. - Нет, этого я не стану делать. Достаточно того, что я сделаю для вас, хотя это противоречит моим убеждениям и хотя вы - мои враги. Точнее, были ими. Сейчас вы подняли руки, и не в моих правилах добивать людей, молящих о пощаде. Сдавшийся враг вызывает только жалость - не больше.
Хоанг жадно ловил каждое слово сына, не вмешиваясь пока в разговор. Времени оставалось в обрез, и он хотел за эти считанные минуты хоть как-то убедиться, что не напрасно пришел сюда.
- Пойми, Виен... - начала Лан.
- Подожди, дочка, - остановил ее Хоанг и повернулся к сыну: - Мы пришли к тебе не для того, чтобы искать здесь убежища. Лан не нуждается в этом, потому что Уоррел видел только меня. А я...
В прихожей раздался телефонный звонок.
- Не надо подходить к телефону, - сказал Хоанг.
- Не волнуйтесь, - усмехнулся Виен. - Если это Уоррел, я ничего ему не скажу.
- Уоррел позвонит еще раз. И тогда ты ответишь ему, что я у тебя.
В глазах Виена мелькнуло удивление. Лан недоуменно посмотрела на Хоанга.
- Хватит шутить! - резко произнес Виен. - Я же сказал, что вы можете не волноваться за свою жизнь.
- Мне не до шуток, Виен. Уоррел обязательно позвонит еще раз. И ты ему скажешь, что я нахожусь у тебя.
Хоанг уже все обдумал и теперь говорит спокойно, неторопливо, не пытаясь угадать, какие мысли появляются в голове Виена.
- Тогда я не понимаю, зачем вы пришли ко мне? - сказал тот.
- Сейчас поймешь. У подполья оборвалась связь с нашим человеком, который работает там же, где и ты...
- Не хотите ли вы предложить мне восстановить эту связь? - на губах Виена вновь заиграла саркастическая усмешка.
- Давай договоримся, что ты не станешь перебивать меня, - твердо и властно произнес Хоанг. - Я скажу все, что хотел сказать, а потом наступит твоя очередь. Итак, вернемся к оборванной связи. Я восстановил ее. Очередная встреча намечена на завтра в кафе "Виньлой" в двенадцать часов. Вместо меня туда должен был пойти мой брат, потому что мне в "Виньлое" появляться нельзя. Час назад я узнал, что мой брат - агент Уоррела. И Уоррелу стало известно о завтрашней встрече. Я хотел застрелить обоих, но это мне не удалось. Тогда я вспомнил о тебе. Ты единственный, кто может предупредить нашего человека о грозящей ему опасности.
Виен хотел что-то возразить, но Хоанг поднял руку:
- Я еще не кончил. Подумав о тебе, я сообразил, что мне будет трудно это сделать. Я понял, что нелегко будет заставить тебя пересмотреть свои взгляды за один вечер. И еще мешает проницательность Уоррела. Он видел меня и наверняка догадался, что я могу рассчитывать только на тебя. И даже если ты согласишься помочь мне, Уоррел не выпустит тебя из поля зрения до тех пор, пока наш человек, которого он ищет, не окажется в его руках.
Хоанг помолчал немного и продолжил:
- Но я решил обмануть Уоррела. Ты выдашь меня, и это собьет его с толку. Он не станет наблюдать за тобой. Вот зачем мы пришли к тебе, сын. Человек, которого ты должен предупредить, - небольшого роста, с одутловатым лицом и коротко подстриженными волосами. На вид ему лет сорок. Он ходит с погонами капитана.
- Нго Чак? - изумленно воскликнул Виен. - Заместитель начальника отдела безопасности? И он - тоже?
- Я не знаю его имени, - ответил Хоанг. - Но очень хочу надеяться, что ты угадал. Теперь звони Уоррелу. А лучше - к себе на службу.
- Ты... уверен, что я пойду на это?
Виен снова обратился к отцу на "ты", и Хоанг понял, что выиграл. Выиграл не просто схватку с Уоррелом за жизнь Смелого. Он схлестнулся с ним в поединке за своего сына. И вышел победителем. В глазах Виена Хоанг прочел, что творилось в душе юноши. Виену еще нужно будет сделать не одно усилие, чтобы решиться на такой шаг. Но Хоанг уже не сомневался в успехе. "Одними словами его не переубедить, - вспомнились слова Лан, - здесь нужно что-то особенное..."
- Уверен, - ответил Хоанг. - И это не просьба о помощи - Лан неточно выразилась. Я даю тебе возможность стать настоящим вьетнамцем. Такой возможности может больше не представиться, сын.
- Скажи, отец... - Виен запнулся, подбирая нужные слова, - скажи, ради чего ты хочешь принести себя в жертву? Ради постороннего человека?
- Если его арестуют, мы не сможем получать информацию из "Феникса", а значит, не сможем предотвратить гибель сотен наших товарищей. Для меня их жизнь дороже моей.
- И ты... согласен добровольно отдать себя в руки службы безопасности? Ты не знаешь майора Туана. Он делает с людьми такое, что они умоляют его убить их, потому что не в силах вынести пытки. Никто из тех, кого ты спасешь, не будет знать, кому они обязаны жизнью. Никто не вспомнит о тебе! Они будут жить, а ты?! Тебя не будет! Какая же тебе разница, что произойдет после твоей смерти? Ты не узнаешь этого!
- Я уже знаю, - улыбнувшись, ответил Хоанг. - Южный Вьетнам станет свободным. От американцев, от их прихвостней, от колючей проволоки, от горя, от слез, от всей мерзости, которую принесла эта проклятая война. Есть вещи, сын, которые ценятся выше жизни. Когда-нибудь ты поймешь. Ты обязательно поймешь. Хо Ши Мин сказал: "Нет ничего дороже независимости, свободы". Это не лозунг. Это величайшая правда. За эту правду отдано много жизней. И среди них - жизнь твоей матери.
Виен как-то беспомощно посмотрел на отца, потом на Лан.
- Если нам не суждено будет больше увидеться, - добавил Хоанг, - я хочу сказать тебе... береги Лан. Она любит тебя. И верит в тебя.
- Это правда, Лан? - не поворачивая головы, спросил Виен.
- Да, - ответила девушка сдавленным голосом сквозь подкатывающийся к горлу комок.
В комнате воцарилась тишина.
- Ну иди же звони, пока сюда не приехал Уоррел, - нарушил наконец молчание Хоанг. - Впереди у тебя целая ночь. Ты сможешь все хорошенько обдумать и принять то решение, которое тебе подскажет совесть.
Виен сделал несколько шагов к двери словно завороженный и остановился.
- Я не могу, - глухо произнес он.
- Может быть, есть другой выход? - нерешительно спросила Лан и повернулась к Виену: - Ты знаешь, где живет Нго Чак?
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, - вздохнул Хоанг, - другого выхода нет. Иди, Виен. И помни: Уоррел -тонкий психолог. Ты отказался участвовать в игре майора Туана, потому что не способен на ложь. Это хорошо. Но ты обязан сыграть свою роль безукоризненно.
Виен вышел в прихожую и через несколько минут вернулся с опущенной головой.
- Все в порядке? - поинтересовался Хоанг таким тоном, словно речь шла о том, чтобы заказать по телефону обед в ресторане.
- Да, - выдавил из себя Виен, не глядя на отца. - Они скоро приедут.
- Ну вот и хорошо, - улыбнулся Хоанг.
Он вытащил из кармана свою "кобру-33" и протянул сыну:
- Возьми. Скажешь, что обезоружил меня.
Потом повернулся к Лан:
- А ты уходи, дочка. Оставь свой браунинг Виену и отправляйся домой. А завтра сходи в Национальный музей. Ты запомнила все, что я говорил?
- Да.
- Виен, Нго Чаку скажешь новое место встреч: Зядинь, вход на могилу Чан Хынг Дао, каждый понедельник, в шесть вечера. Ну вот, пожалуй, и все.
Лан не смогла больше сдержать слез. Она бросилась на грудь Хоангу и зарыдала.
- Ну-ну, дочка, не надо, - смущенно пробормотал Хоанг, гладя девушку по голове. - Не надо плакать. Как же так? Подпольщица и вдруг - слезы? Ты же знаешь: в нашем деле всякое случается. Иди.
Хоанг поцеловал Лан в лоб и легонько подтолкнул к двери. Она хотела что-то сказать, но не смогла. Махнула рукой и выбежала из комнаты.
Уоррел без стука вошел в кабинет Туана, и майор поспешно поднялся ему навстречу.
- Добрый день, господин Уоррел, - короткие усики майора радостно затопорщились над растянутой в улыбку верхней губой. - Поздравляю вас. Ваш воспитанник показал себя с наилучшей стороны. Чувствуется, что вы крепко привили ему нужные взгляды. Родственные чувства во Вьетнаме очень сильны, и отдать отца в руки полиции - для этого нужно получить хорошую закалку.
- Да, майор, - согласился Уоррел, - лейтенант заслуживает поощрения. Молодец парень. В общем-то, я и не сомневался в нем. А я пришел к вам не только для того, чтобы увидеться с его папашей. Через полтора часа мы будем знать, кто передавал информацию вьетконговцам отсюда.
- Не может быть! - с радостным видом всплеснул руками Туан, стараясь скрыть свою досаду. - Вам удалось напасть на его след?
- Да, - небрежным тоном произнес Уоррел. - Правда, я потерял своего агента. Его пристрелил отец Виена. Здесь разыгралась целая семейная драма с вендеттой и тому подобное. Не хуже, чем в Сицилии.
- Теперь понятно, почему Хоанг пришел к сыну. Хотел его завербовать, сделать его своим сообщником.
- За успехи часто приходится расплачиваться агентами, - вздохнул Уоррел. - Вы ведь тоже недавно потеряли своего человека, если мне не изменяет память? Мать Виена...
- Да, да, - закивал Туан.
- А что же вы не поинтересуетесь, почему я спрашивал про зажигалку, которую вы нашли в особняке Фам Тху?
- Ах, да! - продолжал играть майор. - Если не секрет...
- Фам Тху, как вы поняли, жена Хоанга, а мой убитый агент - его брат. Фам Тху работала на коммунистов. Мой агент убил ее, а Хоанг - его. У них были свои счеты.
- Господин полковник, - Туан понизил голос, - надеюсь, это останется между нами? Я имею в виду Фам Тху и... Рекса. Я уберу его без шума. Вы понимаете, чем мне это грозит, если узнает начальство?
- Вас сочтут вьетконговцем, майор, - засмеялся Уоррел. - Но я не желаю вам зла. Мой вам совет: занимаясь подпольной торговлей наркотиками, находите все-таки время для выполнения ваших прямых обязанностей.
Туан обмяк, даже изменился в лице. Он выглядел жалким и раздавленным.
- Кстати о наркотиках, майор, - небрежно добавил Уоррел. - За такие вещи, по-моему, полагается суровое наказание? Ну-ну, не пугайтесь. Я не собираюсь доносить на вас. Тем более что торговля героином и опиумом хобби многих в этой стране, включая президента. Почему бы вам частично не освободиться от этого мерзкого и опасного товара? Я через пару дней уезжаю в Штаты...
- О, да, господин полковник, - обрадованно закивал Туан, - я вас понял. Когда вам будет угодно...
- Мне будет угодно сегодня вечером. Ладно, забудем о нашем разговоре. Вы уже допрашивали Хоанга?
- Предварительно.
- Ну и как?
- Пока молчит. Но он все мне расскажет. Я сделал небольшую передышку... пока его приведут в сознание.
- Не слишком увлекайтесь, майор. Стоут мне говорил, что вы как-то перестарались и очень интересный человек замолчал навсегда. Кстати, майор, я надеюсь, что Хоанга видели в лицо считанные люди?
- О его аресте не знает даже мой заместитель, господин полковник. Я, разумеется, не предполагал, что Хоанг имеет прямое отношение к Рексу... Но интуиция... Я брал его со своими двумя помощниками. Они - вне подозрений.
- Вне подозрений, говорите? - усмехнулся Уоррел. - Ну-ну. Я зайду к Виену - он должен услышать мои комплименты в свой адрес. А потом приду на допрос. Позаботьтесь о том, чтобы больше ни один человек в этом здании до двенадцати часов не знал об аресте Хоанга.
- Я все понял, господин полковник, - заискивающе ответил Туан. - Вы можете быть спокойны.
Виен нервно ходил из угла в угол своего кабинета. Голова разламывалась от мыслей, от выкуренных двух пачек сигарет и бессонной ночи. Поступок отца потряс его до глубины души, заставил встряхнуться, взглянуть на многое по-другому. Неужели вся его прошлая жизнь была сплошным заблуждением? Неужели все, во что он искренне верил, - ложь? Уоррел рисовал перед ним такие стройные схемы будущего свободного и демократического общества в Южном Вьетнаме, так убедительно говорил о необходимости бороться с коммунистами. У Виена не возникало никаких сомнений. Все было четко и логично.
И вот за какие-то полчаса отец, не говоря лишних слов, вывернул все привычные понятия в сознании Виена наизнанку.
Представление о коммунистах у Виена было другим. На протяжении многих лет ему внушали, что коммунисты - это злобные фанатики с низким уровнем мышления, отрицающие науку, культуру, проповедующие только насилие.
И вдруг такая неожиданность. Лан - дочь американца и бывшей танцовщицы, всегда так модно одетая, увлекающаяся джазом, импрессионизмом. Хоанг, его отец - прекрасно разбирающийся в живописи, отлично знающий литературу, английский, французский, интеллигентный, начитанный человек. Нго Чак - один из наиболее способных и перспективных офицеров службы безопасности, которому прочат блестящую карьеру. И все они - коммунисты. Здесь было над чем задуматься.
Всю ночь и все утро Виен пытался осмыслить то, что произошло. Шквал сомнений, противоречий бушевал в его голове, переворачивал душу. Одно было ясно: отец, Лан, Нго Чак - это не фанатики, а люди, глубоко убежденные в своей правоте. Фанатики не могут сознательно приносить себе в жертву.
Виен никогда не предполагал, что право выбора - такое мучительное, тягостное испытание. А он стоял перед выбором: идти или не идти к Нго Чаку. Отец сказал, что Виен волен решать сам, как поступить. Прошла ночь, а Виен так и не осознал все до конца. Но он чувствовал, что должен сделать так, как сказал отец: слишком дорого за это заплачено. Ведь Туан не оставит отца в живых - это Виен прекрасно понимал.
Придя утром на службу, он сразу же отправился в кабинет Нго Чака, но капитан уехал в город по делам. Виену стало страшно. Не оттого, что он не успеет предупредить Нго Чака и что капитана арестуют. Юноша еще не был морально готов к тому, чтобы оказать помощь коммунистам. Страшно ему стало оттого, что жертва отца окажется напрасной и что Лан будет считать Виена подлецом. Она не поверит в то, что Нго Чака не оказалось на месте. Именно эти мысли не давали ему покоя, и он каждые пятнадцать - двадцать минут стучался в кабинет капитана. Однако дверь была по-прежнему заперта.
Маленькая стрелка часов приближалась к одиннадцати, и Виен решил зайти к Нго Чаку еще раз. Он открыл дверь и на пороге столкнулся с Уоррелом.
- Здравствуй, мой мальчик, - в своей обычной манере весело пророкотал тот.
- Добрый день, господин Уоррел, - растерянно произнес Виен, стараясь не встречаться взглядом с полковником.
- Не помешал? Ты, я вижу, куда-то собрался?
- Я? Нет... То есть я... Просто... обычные дела.
- Ты, кажется, чем-то взволнован? Хотя да, я понимаю тебя, мой мальчик. На такой шаг способен не каждый. Ты действовал как настоящий патриот своей страны. А что он хотел от тебя?
- Что хотел? - переспросил Виен, застигнутый врасплох вопросом, он не был подготовлен к нему. - Хотел, чтобы я помог ему спрятаться. - И, чтобы предупредить новые вопросы, добавил: - Мне не хотелось бы больше вспоминать об этом человеке, господин Уоррел.
- Да, да, я понимаю, - ответил тот.
Но Уоррел не был бы Уоррелом, если бы в его голове не возникло смутное, не оформившееся пока подозрение. Хоанг не стал бы приходить к сыну, чтобы искать у него убежища. Если он пошел к Виену, то за другим. А может быть, в последний момент не решился сказать о цели своего визита? Или... Или попытался переиграть Уоррела? "Если бы Виен сказал мне, что отец к нему не приходил, поверил бы я ему? - спросил себя Уоррел и сам себе ответил: - Нет, не поверил бы. Потому что у Хоанга не было другого выхода. Значит... Нет, невозможно. Люди не могут добровольно приносить себя в жертву. Это нонсенс. К тому же Хоанг не мог быть уверен, что его план удастся. Идти на верную смерть, не зная, ради чего..."
Уоррел не мог бы поклясться, что дело обстояло именно так, но, коль скоро сомнения шевельнулись в нем, их необходимо было либо устранить, либо подтвердить.
- Ты знаешь, Виен, - сказал он. - Я ведь через два дня улетаю. Сегодня я пригласил Лан и госпожу Бинь на обед. И приехал за тобой. Не возражаешь?
- В общем-то... конечно. Но у меня тут... навалилась куча бумаг, и...
- Я договорился с майором Туаном. Он отпускает тебя.
- Если говорить честно, то у меня совсем нет настроения, - сделал еще одну попытку отказаться Виен. - И я боюсь испортить вам весь обед.
- Ничего, - настаивал Уоррел. - Это же не вечеринка. К тому же мы теперь не скоро увидимся. Госпожа Бинь очень хотела тебя увидеть. Да и Лан тоже.
Виен понял, что упорствовать нет смысла. Уоррел что-то заподозрил и теперь не оставит его в покое.
- Хорошо, господин Уоррел. Я согласен.
- Ну вот и прекрасно.
- Вы подождите минут пять, а я сдам документы и вернусь за вами.
Виен подошел к столу и начал быстро собирать свои бумаги.
"Кажется, я угадал, - подумал Уоррел, - и, судя по всему, пришел вовремя".
Виен положил документы в папку и направился к двери. Но Уоррел, поднявшись со стула, загородил ему дорогу:
- Пожалуй, пойдем вместе. Зачем тебе возвращаться сюда еще раз.
- Не ждать же вам в коридоре, - возразил Виен.
Он хотел обойти Уоррела, но тот положил руку на плечо молодому человеку:
- Виен, мне кажется, тебя что-то сильно смущает.
- Да нет же, вам показалось, - неуверенно ответил Виен.
- Меня трудно обмануть, мой мальчик, - перешел в атаку Уоррел. - Я чувствую, что ты хочешь сделать неверный шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Хоанг жадно ловил каждое слово сына, не вмешиваясь пока в разговор. Времени оставалось в обрез, и он хотел за эти считанные минуты хоть как-то убедиться, что не напрасно пришел сюда.
- Пойми, Виен... - начала Лан.
- Подожди, дочка, - остановил ее Хоанг и повернулся к сыну: - Мы пришли к тебе не для того, чтобы искать здесь убежища. Лан не нуждается в этом, потому что Уоррел видел только меня. А я...
В прихожей раздался телефонный звонок.
- Не надо подходить к телефону, - сказал Хоанг.
- Не волнуйтесь, - усмехнулся Виен. - Если это Уоррел, я ничего ему не скажу.
- Уоррел позвонит еще раз. И тогда ты ответишь ему, что я у тебя.
В глазах Виена мелькнуло удивление. Лан недоуменно посмотрела на Хоанга.
- Хватит шутить! - резко произнес Виен. - Я же сказал, что вы можете не волноваться за свою жизнь.
- Мне не до шуток, Виен. Уоррел обязательно позвонит еще раз. И ты ему скажешь, что я нахожусь у тебя.
Хоанг уже все обдумал и теперь говорит спокойно, неторопливо, не пытаясь угадать, какие мысли появляются в голове Виена.
- Тогда я не понимаю, зачем вы пришли ко мне? - сказал тот.
- Сейчас поймешь. У подполья оборвалась связь с нашим человеком, который работает там же, где и ты...
- Не хотите ли вы предложить мне восстановить эту связь? - на губах Виена вновь заиграла саркастическая усмешка.
- Давай договоримся, что ты не станешь перебивать меня, - твердо и властно произнес Хоанг. - Я скажу все, что хотел сказать, а потом наступит твоя очередь. Итак, вернемся к оборванной связи. Я восстановил ее. Очередная встреча намечена на завтра в кафе "Виньлой" в двенадцать часов. Вместо меня туда должен был пойти мой брат, потому что мне в "Виньлое" появляться нельзя. Час назад я узнал, что мой брат - агент Уоррела. И Уоррелу стало известно о завтрашней встрече. Я хотел застрелить обоих, но это мне не удалось. Тогда я вспомнил о тебе. Ты единственный, кто может предупредить нашего человека о грозящей ему опасности.
Виен хотел что-то возразить, но Хоанг поднял руку:
- Я еще не кончил. Подумав о тебе, я сообразил, что мне будет трудно это сделать. Я понял, что нелегко будет заставить тебя пересмотреть свои взгляды за один вечер. И еще мешает проницательность Уоррела. Он видел меня и наверняка догадался, что я могу рассчитывать только на тебя. И даже если ты согласишься помочь мне, Уоррел не выпустит тебя из поля зрения до тех пор, пока наш человек, которого он ищет, не окажется в его руках.
Хоанг помолчал немного и продолжил:
- Но я решил обмануть Уоррела. Ты выдашь меня, и это собьет его с толку. Он не станет наблюдать за тобой. Вот зачем мы пришли к тебе, сын. Человек, которого ты должен предупредить, - небольшого роста, с одутловатым лицом и коротко подстриженными волосами. На вид ему лет сорок. Он ходит с погонами капитана.
- Нго Чак? - изумленно воскликнул Виен. - Заместитель начальника отдела безопасности? И он - тоже?
- Я не знаю его имени, - ответил Хоанг. - Но очень хочу надеяться, что ты угадал. Теперь звони Уоррелу. А лучше - к себе на службу.
- Ты... уверен, что я пойду на это?
Виен снова обратился к отцу на "ты", и Хоанг понял, что выиграл. Выиграл не просто схватку с Уоррелом за жизнь Смелого. Он схлестнулся с ним в поединке за своего сына. И вышел победителем. В глазах Виена Хоанг прочел, что творилось в душе юноши. Виену еще нужно будет сделать не одно усилие, чтобы решиться на такой шаг. Но Хоанг уже не сомневался в успехе. "Одними словами его не переубедить, - вспомнились слова Лан, - здесь нужно что-то особенное..."
- Уверен, - ответил Хоанг. - И это не просьба о помощи - Лан неточно выразилась. Я даю тебе возможность стать настоящим вьетнамцем. Такой возможности может больше не представиться, сын.
- Скажи, отец... - Виен запнулся, подбирая нужные слова, - скажи, ради чего ты хочешь принести себя в жертву? Ради постороннего человека?
- Если его арестуют, мы не сможем получать информацию из "Феникса", а значит, не сможем предотвратить гибель сотен наших товарищей. Для меня их жизнь дороже моей.
- И ты... согласен добровольно отдать себя в руки службы безопасности? Ты не знаешь майора Туана. Он делает с людьми такое, что они умоляют его убить их, потому что не в силах вынести пытки. Никто из тех, кого ты спасешь, не будет знать, кому они обязаны жизнью. Никто не вспомнит о тебе! Они будут жить, а ты?! Тебя не будет! Какая же тебе разница, что произойдет после твоей смерти? Ты не узнаешь этого!
- Я уже знаю, - улыбнувшись, ответил Хоанг. - Южный Вьетнам станет свободным. От американцев, от их прихвостней, от колючей проволоки, от горя, от слез, от всей мерзости, которую принесла эта проклятая война. Есть вещи, сын, которые ценятся выше жизни. Когда-нибудь ты поймешь. Ты обязательно поймешь. Хо Ши Мин сказал: "Нет ничего дороже независимости, свободы". Это не лозунг. Это величайшая правда. За эту правду отдано много жизней. И среди них - жизнь твоей матери.
Виен как-то беспомощно посмотрел на отца, потом на Лан.
- Если нам не суждено будет больше увидеться, - добавил Хоанг, - я хочу сказать тебе... береги Лан. Она любит тебя. И верит в тебя.
- Это правда, Лан? - не поворачивая головы, спросил Виен.
- Да, - ответила девушка сдавленным голосом сквозь подкатывающийся к горлу комок.
В комнате воцарилась тишина.
- Ну иди же звони, пока сюда не приехал Уоррел, - нарушил наконец молчание Хоанг. - Впереди у тебя целая ночь. Ты сможешь все хорошенько обдумать и принять то решение, которое тебе подскажет совесть.
Виен сделал несколько шагов к двери словно завороженный и остановился.
- Я не могу, - глухо произнес он.
- Может быть, есть другой выход? - нерешительно спросила Лан и повернулась к Виену: - Ты знаешь, где живет Нго Чак?
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, - вздохнул Хоанг, - другого выхода нет. Иди, Виен. И помни: Уоррел -тонкий психолог. Ты отказался участвовать в игре майора Туана, потому что не способен на ложь. Это хорошо. Но ты обязан сыграть свою роль безукоризненно.
Виен вышел в прихожую и через несколько минут вернулся с опущенной головой.
- Все в порядке? - поинтересовался Хоанг таким тоном, словно речь шла о том, чтобы заказать по телефону обед в ресторане.
- Да, - выдавил из себя Виен, не глядя на отца. - Они скоро приедут.
- Ну вот и хорошо, - улыбнулся Хоанг.
Он вытащил из кармана свою "кобру-33" и протянул сыну:
- Возьми. Скажешь, что обезоружил меня.
Потом повернулся к Лан:
- А ты уходи, дочка. Оставь свой браунинг Виену и отправляйся домой. А завтра сходи в Национальный музей. Ты запомнила все, что я говорил?
- Да.
- Виен, Нго Чаку скажешь новое место встреч: Зядинь, вход на могилу Чан Хынг Дао, каждый понедельник, в шесть вечера. Ну вот, пожалуй, и все.
Лан не смогла больше сдержать слез. Она бросилась на грудь Хоангу и зарыдала.
- Ну-ну, дочка, не надо, - смущенно пробормотал Хоанг, гладя девушку по голове. - Не надо плакать. Как же так? Подпольщица и вдруг - слезы? Ты же знаешь: в нашем деле всякое случается. Иди.
Хоанг поцеловал Лан в лоб и легонько подтолкнул к двери. Она хотела что-то сказать, но не смогла. Махнула рукой и выбежала из комнаты.
Уоррел без стука вошел в кабинет Туана, и майор поспешно поднялся ему навстречу.
- Добрый день, господин Уоррел, - короткие усики майора радостно затопорщились над растянутой в улыбку верхней губой. - Поздравляю вас. Ваш воспитанник показал себя с наилучшей стороны. Чувствуется, что вы крепко привили ему нужные взгляды. Родственные чувства во Вьетнаме очень сильны, и отдать отца в руки полиции - для этого нужно получить хорошую закалку.
- Да, майор, - согласился Уоррел, - лейтенант заслуживает поощрения. Молодец парень. В общем-то, я и не сомневался в нем. А я пришел к вам не только для того, чтобы увидеться с его папашей. Через полтора часа мы будем знать, кто передавал информацию вьетконговцам отсюда.
- Не может быть! - с радостным видом всплеснул руками Туан, стараясь скрыть свою досаду. - Вам удалось напасть на его след?
- Да, - небрежным тоном произнес Уоррел. - Правда, я потерял своего агента. Его пристрелил отец Виена. Здесь разыгралась целая семейная драма с вендеттой и тому подобное. Не хуже, чем в Сицилии.
- Теперь понятно, почему Хоанг пришел к сыну. Хотел его завербовать, сделать его своим сообщником.
- За успехи часто приходится расплачиваться агентами, - вздохнул Уоррел. - Вы ведь тоже недавно потеряли своего человека, если мне не изменяет память? Мать Виена...
- Да, да, - закивал Туан.
- А что же вы не поинтересуетесь, почему я спрашивал про зажигалку, которую вы нашли в особняке Фам Тху?
- Ах, да! - продолжал играть майор. - Если не секрет...
- Фам Тху, как вы поняли, жена Хоанга, а мой убитый агент - его брат. Фам Тху работала на коммунистов. Мой агент убил ее, а Хоанг - его. У них были свои счеты.
- Господин полковник, - Туан понизил голос, - надеюсь, это останется между нами? Я имею в виду Фам Тху и... Рекса. Я уберу его без шума. Вы понимаете, чем мне это грозит, если узнает начальство?
- Вас сочтут вьетконговцем, майор, - засмеялся Уоррел. - Но я не желаю вам зла. Мой вам совет: занимаясь подпольной торговлей наркотиками, находите все-таки время для выполнения ваших прямых обязанностей.
Туан обмяк, даже изменился в лице. Он выглядел жалким и раздавленным.
- Кстати о наркотиках, майор, - небрежно добавил Уоррел. - За такие вещи, по-моему, полагается суровое наказание? Ну-ну, не пугайтесь. Я не собираюсь доносить на вас. Тем более что торговля героином и опиумом хобби многих в этой стране, включая президента. Почему бы вам частично не освободиться от этого мерзкого и опасного товара? Я через пару дней уезжаю в Штаты...
- О, да, господин полковник, - обрадованно закивал Туан, - я вас понял. Когда вам будет угодно...
- Мне будет угодно сегодня вечером. Ладно, забудем о нашем разговоре. Вы уже допрашивали Хоанга?
- Предварительно.
- Ну и как?
- Пока молчит. Но он все мне расскажет. Я сделал небольшую передышку... пока его приведут в сознание.
- Не слишком увлекайтесь, майор. Стоут мне говорил, что вы как-то перестарались и очень интересный человек замолчал навсегда. Кстати, майор, я надеюсь, что Хоанга видели в лицо считанные люди?
- О его аресте не знает даже мой заместитель, господин полковник. Я, разумеется, не предполагал, что Хоанг имеет прямое отношение к Рексу... Но интуиция... Я брал его со своими двумя помощниками. Они - вне подозрений.
- Вне подозрений, говорите? - усмехнулся Уоррел. - Ну-ну. Я зайду к Виену - он должен услышать мои комплименты в свой адрес. А потом приду на допрос. Позаботьтесь о том, чтобы больше ни один человек в этом здании до двенадцати часов не знал об аресте Хоанга.
- Я все понял, господин полковник, - заискивающе ответил Туан. - Вы можете быть спокойны.
Виен нервно ходил из угла в угол своего кабинета. Голова разламывалась от мыслей, от выкуренных двух пачек сигарет и бессонной ночи. Поступок отца потряс его до глубины души, заставил встряхнуться, взглянуть на многое по-другому. Неужели вся его прошлая жизнь была сплошным заблуждением? Неужели все, во что он искренне верил, - ложь? Уоррел рисовал перед ним такие стройные схемы будущего свободного и демократического общества в Южном Вьетнаме, так убедительно говорил о необходимости бороться с коммунистами. У Виена не возникало никаких сомнений. Все было четко и логично.
И вот за какие-то полчаса отец, не говоря лишних слов, вывернул все привычные понятия в сознании Виена наизнанку.
Представление о коммунистах у Виена было другим. На протяжении многих лет ему внушали, что коммунисты - это злобные фанатики с низким уровнем мышления, отрицающие науку, культуру, проповедующие только насилие.
И вдруг такая неожиданность. Лан - дочь американца и бывшей танцовщицы, всегда так модно одетая, увлекающаяся джазом, импрессионизмом. Хоанг, его отец - прекрасно разбирающийся в живописи, отлично знающий литературу, английский, французский, интеллигентный, начитанный человек. Нго Чак - один из наиболее способных и перспективных офицеров службы безопасности, которому прочат блестящую карьеру. И все они - коммунисты. Здесь было над чем задуматься.
Всю ночь и все утро Виен пытался осмыслить то, что произошло. Шквал сомнений, противоречий бушевал в его голове, переворачивал душу. Одно было ясно: отец, Лан, Нго Чак - это не фанатики, а люди, глубоко убежденные в своей правоте. Фанатики не могут сознательно приносить себе в жертву.
Виен никогда не предполагал, что право выбора - такое мучительное, тягостное испытание. А он стоял перед выбором: идти или не идти к Нго Чаку. Отец сказал, что Виен волен решать сам, как поступить. Прошла ночь, а Виен так и не осознал все до конца. Но он чувствовал, что должен сделать так, как сказал отец: слишком дорого за это заплачено. Ведь Туан не оставит отца в живых - это Виен прекрасно понимал.
Придя утром на службу, он сразу же отправился в кабинет Нго Чака, но капитан уехал в город по делам. Виену стало страшно. Не оттого, что он не успеет предупредить Нго Чака и что капитана арестуют. Юноша еще не был морально готов к тому, чтобы оказать помощь коммунистам. Страшно ему стало оттого, что жертва отца окажется напрасной и что Лан будет считать Виена подлецом. Она не поверит в то, что Нго Чака не оказалось на месте. Именно эти мысли не давали ему покоя, и он каждые пятнадцать - двадцать минут стучался в кабинет капитана. Однако дверь была по-прежнему заперта.
Маленькая стрелка часов приближалась к одиннадцати, и Виен решил зайти к Нго Чаку еще раз. Он открыл дверь и на пороге столкнулся с Уоррелом.
- Здравствуй, мой мальчик, - в своей обычной манере весело пророкотал тот.
- Добрый день, господин Уоррел, - растерянно произнес Виен, стараясь не встречаться взглядом с полковником.
- Не помешал? Ты, я вижу, куда-то собрался?
- Я? Нет... То есть я... Просто... обычные дела.
- Ты, кажется, чем-то взволнован? Хотя да, я понимаю тебя, мой мальчик. На такой шаг способен не каждый. Ты действовал как настоящий патриот своей страны. А что он хотел от тебя?
- Что хотел? - переспросил Виен, застигнутый врасплох вопросом, он не был подготовлен к нему. - Хотел, чтобы я помог ему спрятаться. - И, чтобы предупредить новые вопросы, добавил: - Мне не хотелось бы больше вспоминать об этом человеке, господин Уоррел.
- Да, да, я понимаю, - ответил тот.
Но Уоррел не был бы Уоррелом, если бы в его голове не возникло смутное, не оформившееся пока подозрение. Хоанг не стал бы приходить к сыну, чтобы искать у него убежища. Если он пошел к Виену, то за другим. А может быть, в последний момент не решился сказать о цели своего визита? Или... Или попытался переиграть Уоррела? "Если бы Виен сказал мне, что отец к нему не приходил, поверил бы я ему? - спросил себя Уоррел и сам себе ответил: - Нет, не поверил бы. Потому что у Хоанга не было другого выхода. Значит... Нет, невозможно. Люди не могут добровольно приносить себя в жертву. Это нонсенс. К тому же Хоанг не мог быть уверен, что его план удастся. Идти на верную смерть, не зная, ради чего..."
Уоррел не мог бы поклясться, что дело обстояло именно так, но, коль скоро сомнения шевельнулись в нем, их необходимо было либо устранить, либо подтвердить.
- Ты знаешь, Виен, - сказал он. - Я ведь через два дня улетаю. Сегодня я пригласил Лан и госпожу Бинь на обед. И приехал за тобой. Не возражаешь?
- В общем-то... конечно. Но у меня тут... навалилась куча бумаг, и...
- Я договорился с майором Туаном. Он отпускает тебя.
- Если говорить честно, то у меня совсем нет настроения, - сделал еще одну попытку отказаться Виен. - И я боюсь испортить вам весь обед.
- Ничего, - настаивал Уоррел. - Это же не вечеринка. К тому же мы теперь не скоро увидимся. Госпожа Бинь очень хотела тебя увидеть. Да и Лан тоже.
Виен понял, что упорствовать нет смысла. Уоррел что-то заподозрил и теперь не оставит его в покое.
- Хорошо, господин Уоррел. Я согласен.
- Ну вот и прекрасно.
- Вы подождите минут пять, а я сдам документы и вернусь за вами.
Виен подошел к столу и начал быстро собирать свои бумаги.
"Кажется, я угадал, - подумал Уоррел, - и, судя по всему, пришел вовремя".
Виен положил документы в папку и направился к двери. Но Уоррел, поднявшись со стула, загородил ему дорогу:
- Пожалуй, пойдем вместе. Зачем тебе возвращаться сюда еще раз.
- Не ждать же вам в коридоре, - возразил Виен.
Он хотел обойти Уоррела, но тот положил руку на плечо молодому человеку:
- Виен, мне кажется, тебя что-то сильно смущает.
- Да нет же, вам показалось, - неуверенно ответил Виен.
- Меня трудно обмануть, мой мальчик, - перешел в атаку Уоррел. - Я чувствую, что ты хочешь сделать неверный шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11