А артиллеристский снаряд сам по себе должен быть толстостенным, иначе не выдержит нагрузок при выстреле.
— Понятно, записал, думаю, что такое оружие нам очень пригодится, — удовлетворенно сказал Сергей.
— Да уж пригодится, — подтвердил инженер, — а раз пошла такая пьянка, то запишите еще один рецептик. Так называемый напалм. Это зажигательная смесь. Гораздо выгоднее жидкости КС, которая сейчас у вас стоит на вооружении. И дефицитного каучука не требует. Рецепт простой. В обычный бензин добавляется загуститель из смеси алюминиевых солей органических кислот. Одна нафтановая, или нафтеновая? А вторая или пальминовая, или пальмолиновая, точно не помню. Отсюда и название по первым слогам — напалм. Плотность готового продукта зависит от количества добавленного загустителя. Для огнеметов пожиже, а для авиабомб можно довести до консистенции студня. Горит долго и дает большую температуру. И что важно — прилипает к вертикальным поверхностям. Кстати, температуру горения смеси можно существенно повысить добавлением порошка магния и неорганических окислителей. Такой напалм даже сталь прожигает. А если добавить щелочных металлов, то и воде прекрасно горит.
Возьмите на заметку, как говорится — дешево и сердито.
— То есть, если я правильно понял, эта зажигательная жидкость может полностью заменить термитные бомбы и бомбы на фосфорных смесях? — уточнил Сергей.
— Ну, — задумался инженер, — если по специфическим площадным целям, например городам, то мелкие термитные бомбы, если их много, возможно и эффективнее. Хотя ближе к концу войны американцы, собственно они этот напалм и придумали, в массовом порядке кидали напалмовые бомбы и на города. Но по более компактным целям, вроде железнодорожных станций, отдельных объектов, скоплений бронетехники и живой силы напалм, несомненно, более эффективен.
— Понятно, записал, но мы несколько отклонились от темы. Так что у нас еще с «мелочами» для бойцов?
— Еще о зимнем обмундировании позаботиться не мешает. Первая военная зима выдалась очень суровой. Да и следующая зима тоже. Еще в декабре, во время битвы за Москву, температура чуть ли не под минус сорок падала. Что кстати дало впоследствии возможность битым немецким воякам писать в мемуарах, что победил их «генерал Мороз». Думаю, что бы мы вам тут не наговорили, это не изменится. Инвариант, по научному выражаясь. Боевые действия будут вестись круглый год, никаких тебе зимних квартир. Напротив, наши поначалу только зимой крупные наступления и устраивали. В штатных шинельках холодновато получается. Телогрейки нужны в больших количествах, штаны ватные, валенки или унты. Неплохо было бы союзников напрячь, как тогда в итоге и сделали. Мы монголам с японцами в свое время разобраться помогли, так пусть теперь отрабатывают. Полушубки овчинные шьют, шапки теплые с ушами. Лошади у них опять же выносливые есть в больших количествах, тоже пригодятся. Следовало бы их уже сейчас сориентировать под благовидным предлогом, пусть готовятся.
— То есть вы считаете, что нам все равно придется отступать до Москвы? — жестко поинтересовался Сергей.
— Хм, а ведь точно! Вот что значит стереотипы мышления! Будем надеяться, что в этот раз немцы до Москвы не дойдут. Но на Украине и в Белоруссии тоже не слишком жаркие погоды той зимой стояли. И о хорошем зимнем обмундировании я бы все же рекомендовал позаботиться.
Глава 9
Посмотреть на Москву 1941 года Николаю Ивановичу не удалось, ибо машина оказалась без окон. Рессоры у нее по ощущениям тоже подкачали, да и дорожное покрытие в нынешней столице, похоже, было далеко от совершенства. На подживающих ожогах тряска вполне себе чувствовалась. Внутренний двор Кремля он тоже толком не успел рассмотреть, так как носилки быстро затащили в дверь, а дальше уже были коридоры. Николай Иванович в процессе переноски попытался уточнить у сопровождающего его лейтенанта, что это конкретно за здание, но тот предпочел промолчать. Только когда носилки занесли в помещение, самого Николая Ивановича переместили на кровать, и они остались одни, сообщил, — Это здание бывшего Сената. Впредь прошу не начинать разговоров при посторонних. Они вам все равно не ответят, получили соответствующие указания. Разговаривать с вами имеют право только три человека: это я, товарищ Берия и сам товарищ Сталин. Если кто еще попробует завести с вами разговор, то вы обязаны об этом сообщить. Время позднее. Вы пока отдыхайте с дороги, привыкайте к новому месту, а я тоже пойду устраиваться. Сейчас еще медики зайдут, а все остальное уже завтра. До свидания!
— Понял, товарищ лейтенант госбезопасности, до свидания, — вздохнул Николай Иванович.
— Уже капитан, — ухмыльнулся тот.
— О, поздравляю, значит, будем обмывать? — ехидно спросил Николай Иванович собеседника.
— Тут обмоешь, пожалуй, с таки делами, — отмахнулся тот, и вышел. Вместо него вошла медсестра.
Оставшись один, Николай Иванович призадумался. То, что «резиденцией» ему выбрали Сенат, его не слишком удивило, кабинет Сталина тоже где-то в этом здании. Только у Сталина наверху, а его, судя по маршруту переноски, закатали в подвал. Оно и понятно: подальше от лишних глаз, но посещать можно без проблем. Жалко только что окон нет, жить все время при электрическом свете довольно кисло. Остается надеяться, что это не навсегда. Надо будет этим вопросом специально поинтересоваться, но не у новоиспеченного капитана, он такие вопросы не решает. Тем более что возможность будет, уже завтра можно ожидать визита многоуважаемого тут всеми Первого Лица Государства. Для того сюда и привезли, собственно говоря. И разговор предстоит весьма серьезный и ответственный. И много от этого разговора зависит, в том числе и собственная дальнейшая судьба. О чем пойдет разговор нетрудно догадаться, поэтому следует его хорошенько обдумать. Но думалось плохо, сказывался тяжелый и суетный день. В конце концов, Николай Иванович сдался и решил, что лучше будет хорошенько выспаться. А додумать можно будет и завтра на свежую голову, все равно Сталина можно ожидать не ранее полудня. Встает Иосиф Виссарионович поздно, зато обожает ночные бдения. Видно еще в семинарии на него произвели большое впечатление древнегреческие философы. Как там у Платона: «Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей — как врагов, так и граждан, — но любезны и почтенны для людей справедливых и здравомыслящих; полезны они и самим себе, и всему государству».
Утро порадовало, после обычных процедур врачи разрешили Николаю Ивановичу сесть на кровати. Что он с удовольствием сделал, и даже просидел минут пять, прежде чем закружилась голова. Но закружилась не слишком сильно, что давало основания надеяться, что последствия контузии в скором будущем пройдут. Хотелось поскорей подняться на ноги, ибо сидеть не незажившей заднице было больно. После врачей заявился знакомый лейте…, в смысле капитан госбезопасности и поздоровался. Сразу за ним трое в форме сержантов того же почтенного ведомства затащили в помещение письменный стол и стул к нему. Эти здороваться не стали. Поставили стол рядом с кроватью и удалились. Капитан с довольным видом за ним разместился.
— Николай Иванович, в двенадцать тридцать с вами придет говорить товарищ Сталин. Вы готовы к разговору?
— А тема известна? — поинтересовался Николай Иванович.
Капитан пожал плечами, — нет, меня об этом в известность не поставили.
— Тогда, выходит, готов, — в свою очередь пожал плечами Николай Иванович.
— У нас с вами есть еще пара свободных часов, — продолжил капитан. — Постараемся с толком использовать это время. Что вы там говорили по поводу конструктивных недостатков наших новых танков?
— Я говорил? Что-то не припомню.
— Да, говорили. — Капитан полистал свой кондуит. — Вы сказали: «новые машины хороши, но не без недостатков».
— Ага, вспомнил, тогда мы этого только на ходу коснулись, но подробно не обсуждали. Тогда начнем с Т-34. Машина получилась очень неплохой, ее даже за рубежом признали лучшим танком Второй мировой войны. Истины ради, следует сказать, что признали лучшим танком по соотношению цена-эффективность. То есть были машины и получше, но гораздо более дорогие и сложные в производстве.
Главный недостаток Т-34 в том, что в нем не хватает еще одного члена экипажа. Если конкретно, то наводчика. Командиру некогда следить за обстановкой на поле боя, он должен сам наводить орудие. Плюс к тому ему просто плохо видно, нужна командирская башенка с оптикой кругового обзора. А выдвинутую вперед башню сильно «бросает» при движении, что еще больше дезориентирует. С точки зрения наших кабинетных стратегов такая перегрузка командира танка пустяк, но на самом деле она снижает боевые возможности машины чуть ли не вдвое. Лобовая броня слабовата, но увеличить ее нельзя опять же из-за выдвинутой вперед башни, она и так перегружает передние катки. Люк водителя и шаровая установка пулемета стрелка на лобовой броне тоже не дело, это очень уязвимые места. Ходовая часть жесткая, очень шумная и не слишком надежная. Дизельный двигатель не доведен до ума, имеет малый ресурс, часто выходит из строя.
— То есть, по вашему мнению, Т-34 плохая машина? — прямо спросил капитан.
— Я этого не говорил, — усмехнулся Николай Иванович, — несмотря на все перечисленные недостатки, Т-34 даже в нынешнем виде, по боевым качествам превосходит старые немецкие танки, коих у немцев пока большинство, и вполне способен на равных сражаться с новыми. Кроме того, машина достаточно хорошо бронирована, чтобы сделать малоэффективной работу противотанковой артиллерии противника, основу которой составляют 37-мм противотанковые орудия. Наличие у нас этого танка оказалось крайне неприятным сюрпризом для немцев и оказало существенное влияние на ход войны.
Другой вопрос, что хотелось бы иметь что-то получше. Да и выучка экипажей у нас хромает.
— И что вы предлагаете сделать?
— Ну, башню придется менять в любом случае. Году этак к 1943-му на фронте появятся новые модели немецких танков, которые будут не по зубам стоящему на Т-34 76-мм орудию. В нашей истории разработали новую башню, напоминающую по форме сплюснутое яйцо. Она стала просторнее, удалось добавить в экипаж наводчика. И пушку поставили помощнее, с баллистикой 85-мм зенитного орудия. На новую башню установили обзорную командирскую башенку. Боеспособность танка существенно повысилась. Остальные недостатки, к сожалению, устранить не удалось, ибо это требовало принципиального изменения конструкции. Даже с новой башней были большие проблемы, ведь пришлось менять диаметр ее погона.
К концу войны запустили в производство новый средний танк Т-44, где все вышеперечисленные недостатки были устранены. В нем двигатель развернули поперек, башню сдвинули назад. За счет отказа от надгусеничных ниш и снижения высоты моторного отделения удалось существенно снизить бронированный объем, зато серьезно увеличить толщину брони. С лобовой брони убрали люк водителя и пулемет. Пушку установили уже 100 миллиметровую. Сделали торсионную подвеску. Зенитный пулемет поставили на башню. И это все при одинаковом с Т-34 весе. Прекрасная получилась машина, жаль только, что в боях ей поучаствовать уже не довелось.
— Новая машина это замечательно, но сейчас-то что делать?
— А что сейчас сделаешь, времени осталось всего ничего. Это называется просто — поздняк метаться! За оставшиеся три месяца новый танк все равно не сделать, значит, воевать придется на Т-34, по возможности его модернизируя. А менять в ходе войны основной боевой танк весьма чревато.
— Я уже не первый раз слышу от вас «основной боевой танк», это специальный термин? — спросил капитан.
Николай Иванович кивнул. — Да, это стоящая в массовом производстве машина, которая и тянет на себе войну. Другие танки если и выпускаются, то в ограниченных объемах и погоды не делают. У нас таким танком был Т-34, а у немцев соответственно Т-IV. Они его тоже несколько раз модернизировали. Очень удачная была машина.
— Тут у вас противоречие, — заметил капитан, — ведь фашисты по вашим же словам все же пустили в производство новые танки. И это в ходе войны на истощение, где у них мало ресурсов. Почему они смогли, а нам нельзя?
— Есть мнение, что на этом они и погорели. В том смысле, что метания с новыми танками вместо спокойного и планомерного наращивания выпуска проверенных и надежных «четверок», пусть и модернизированных, ничего хорошего Германии не принесли. Были отвлечены конструкторы, пришлось перестраивать производство, что привело к снижению выпуска танков вообще. Новые машины получились дорогими, ресурсоемкими, страдали многочисленными «детскими болезнями», поначалу постоянно ломались. А когда их удалось в первом приближении довести до ума, наши войска уже к Берлину подходили.
— А чье это было «мнение»? И в каком направлении фашисты модернизировали свой Т-IV?
— Чье мнение? Да их же собственных битых вояк. Что до направления модернизации, то оно было примерно такое же что и у нас. Сделали для «четверки» новую башню, установили на ней пушку помощней, с баллистикой 75-мм зенитного орудия.
— То есть мощность орудий на танках в ходе войны увеличивалась и у нас и у фашистов? — не преминул уточнить капитан.
— И мощность орудий и бронирование. На тяжелые танки немцы поставили пушку на базе своей 88-мм зенитки. Серьезное орудие, очень мощное. В нашем арсенале ничего подобного в готовом виде не нашлось, пришлось на тяжелые танки 122-мм пушки ставить.
— Понятно, а как показали себя наши тяжелые танки КВ-1, КВ-2, Т-35?
— Не очень, честно говоря. Т-35 можно смело списывать в утиль, это только для парадов. Вести на этой машине бой практически невозможно. И какой «умник» вообще придумал эти многобашенные танки? Тут с одним-то орудием командир зашивается….
У КВ-2 силуэт высоковат, и орудие неудачное. На КВ-1 стоит та же пушка, что и на Т-34, непонятно зачем такой тяжелый танк вообще нужен. Броня на КВ неплохая, и это произвело на немцев определенное впечатление, но двигатель для такой массы явно слабоват. Работает он с перегрузкой, моторесурс в итоге получается смехотворный. Чтобы использовать такие танки их к месту боя надо не свом ходом гонять, а перевозить на колесных платформах. А для этого тягачи нужны, да и сами платформы.
В общем, с тяжелыми танками еще возиться и возиться. Хорошо хоть, что много их и не надо, особого толка от них нет.
— А раз нет толка, то зачем вообще с ними возится и выпускать?
— Ну, некоторое количество не помешает. Эффект тут больше психо-экономический. В том смысле, что противник вынужден учитывать, что его войска могут встретиться с такими танками. А раз так, то надо предусматривать и борьбу с ними. Калибр противотанковых орудий повышать, специальные боеприпасы разрабатывать, броню своих танков усиливать, ставить на них пушки помощнее и всякое такое. То есть тяжелые танки могут встретиться, а могут и не встретится, но все предназначенное для борьбы с ними железо придется производить и таскать за собой. То есть противник будет без особого толку переводить дефицитные ресурсы. Что, собственно, нам и нужно.
— Хм, — недоверчиво хмыкнул Капитан, — чтобы враг попался на такую уловку, очевидно надо иметь достаточно много тяжелых танков. В противном случае враг просто пренебрежет ими и ничего менять не станет. В современной армии хватает орудий разного калибра. А еще есть авиации, мины и так далее.
— Вы правы, — не стал спорить Николай Иванович, — те же 88-мм зенитки можно поставить на прямую наводку и никакая броня не спасет. Но тут есть определенные психологические нюансы. Вероятно, с прагматиками вроде англичан или американцев такой номер и не пройдет. Но что касается немцев….
Адольф Алоизыч Гитлер человек увлекающийся. Знающие его люди утверждают, что он испытывает прямо-таки детский восторг от всяких там смертоубийственных игрушек. Плюс к тому он искренне уверен в превосходстве германского технического гения над всеми прочими, не говоря уже о русских «лапотниках». Получив информацию о наличии у нас техники превосходящей немецкую, он с большой степенью вероятности отдаст приказ превзойти и переплюнуть ее. По крайней мере, в нашей истории так и случилось. Даже в конце войны, когда с ресурсами у немцев было совсем плохо, Гитлер давал ход весьма сомнительным с точки зрения здравого смысла проектам, в том числе и по танкам.
— Любопытная информация, — заметил капитан, — такие слабости врага надо непременно использовать. А что у нас по легким танкам?
— Как я уже говорил, особого смысла в их выпуске нет, слишком уязвимы. Разве только в небольших количествах, для разведывательных и прочих экзотических целей. Что нам действительно нужно, так это самоходное орудие на шасси легкого танка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Понятно, записал, думаю, что такое оружие нам очень пригодится, — удовлетворенно сказал Сергей.
— Да уж пригодится, — подтвердил инженер, — а раз пошла такая пьянка, то запишите еще один рецептик. Так называемый напалм. Это зажигательная смесь. Гораздо выгоднее жидкости КС, которая сейчас у вас стоит на вооружении. И дефицитного каучука не требует. Рецепт простой. В обычный бензин добавляется загуститель из смеси алюминиевых солей органических кислот. Одна нафтановая, или нафтеновая? А вторая или пальминовая, или пальмолиновая, точно не помню. Отсюда и название по первым слогам — напалм. Плотность готового продукта зависит от количества добавленного загустителя. Для огнеметов пожиже, а для авиабомб можно довести до консистенции студня. Горит долго и дает большую температуру. И что важно — прилипает к вертикальным поверхностям. Кстати, температуру горения смеси можно существенно повысить добавлением порошка магния и неорганических окислителей. Такой напалм даже сталь прожигает. А если добавить щелочных металлов, то и воде прекрасно горит.
Возьмите на заметку, как говорится — дешево и сердито.
— То есть, если я правильно понял, эта зажигательная жидкость может полностью заменить термитные бомбы и бомбы на фосфорных смесях? — уточнил Сергей.
— Ну, — задумался инженер, — если по специфическим площадным целям, например городам, то мелкие термитные бомбы, если их много, возможно и эффективнее. Хотя ближе к концу войны американцы, собственно они этот напалм и придумали, в массовом порядке кидали напалмовые бомбы и на города. Но по более компактным целям, вроде железнодорожных станций, отдельных объектов, скоплений бронетехники и живой силы напалм, несомненно, более эффективен.
— Понятно, записал, но мы несколько отклонились от темы. Так что у нас еще с «мелочами» для бойцов?
— Еще о зимнем обмундировании позаботиться не мешает. Первая военная зима выдалась очень суровой. Да и следующая зима тоже. Еще в декабре, во время битвы за Москву, температура чуть ли не под минус сорок падала. Что кстати дало впоследствии возможность битым немецким воякам писать в мемуарах, что победил их «генерал Мороз». Думаю, что бы мы вам тут не наговорили, это не изменится. Инвариант, по научному выражаясь. Боевые действия будут вестись круглый год, никаких тебе зимних квартир. Напротив, наши поначалу только зимой крупные наступления и устраивали. В штатных шинельках холодновато получается. Телогрейки нужны в больших количествах, штаны ватные, валенки или унты. Неплохо было бы союзников напрячь, как тогда в итоге и сделали. Мы монголам с японцами в свое время разобраться помогли, так пусть теперь отрабатывают. Полушубки овчинные шьют, шапки теплые с ушами. Лошади у них опять же выносливые есть в больших количествах, тоже пригодятся. Следовало бы их уже сейчас сориентировать под благовидным предлогом, пусть готовятся.
— То есть вы считаете, что нам все равно придется отступать до Москвы? — жестко поинтересовался Сергей.
— Хм, а ведь точно! Вот что значит стереотипы мышления! Будем надеяться, что в этот раз немцы до Москвы не дойдут. Но на Украине и в Белоруссии тоже не слишком жаркие погоды той зимой стояли. И о хорошем зимнем обмундировании я бы все же рекомендовал позаботиться.
Глава 9
Посмотреть на Москву 1941 года Николаю Ивановичу не удалось, ибо машина оказалась без окон. Рессоры у нее по ощущениям тоже подкачали, да и дорожное покрытие в нынешней столице, похоже, было далеко от совершенства. На подживающих ожогах тряска вполне себе чувствовалась. Внутренний двор Кремля он тоже толком не успел рассмотреть, так как носилки быстро затащили в дверь, а дальше уже были коридоры. Николай Иванович в процессе переноски попытался уточнить у сопровождающего его лейтенанта, что это конкретно за здание, но тот предпочел промолчать. Только когда носилки занесли в помещение, самого Николая Ивановича переместили на кровать, и они остались одни, сообщил, — Это здание бывшего Сената. Впредь прошу не начинать разговоров при посторонних. Они вам все равно не ответят, получили соответствующие указания. Разговаривать с вами имеют право только три человека: это я, товарищ Берия и сам товарищ Сталин. Если кто еще попробует завести с вами разговор, то вы обязаны об этом сообщить. Время позднее. Вы пока отдыхайте с дороги, привыкайте к новому месту, а я тоже пойду устраиваться. Сейчас еще медики зайдут, а все остальное уже завтра. До свидания!
— Понял, товарищ лейтенант госбезопасности, до свидания, — вздохнул Николай Иванович.
— Уже капитан, — ухмыльнулся тот.
— О, поздравляю, значит, будем обмывать? — ехидно спросил Николай Иванович собеседника.
— Тут обмоешь, пожалуй, с таки делами, — отмахнулся тот, и вышел. Вместо него вошла медсестра.
Оставшись один, Николай Иванович призадумался. То, что «резиденцией» ему выбрали Сенат, его не слишком удивило, кабинет Сталина тоже где-то в этом здании. Только у Сталина наверху, а его, судя по маршруту переноски, закатали в подвал. Оно и понятно: подальше от лишних глаз, но посещать можно без проблем. Жалко только что окон нет, жить все время при электрическом свете довольно кисло. Остается надеяться, что это не навсегда. Надо будет этим вопросом специально поинтересоваться, но не у новоиспеченного капитана, он такие вопросы не решает. Тем более что возможность будет, уже завтра можно ожидать визита многоуважаемого тут всеми Первого Лица Государства. Для того сюда и привезли, собственно говоря. И разговор предстоит весьма серьезный и ответственный. И много от этого разговора зависит, в том числе и собственная дальнейшая судьба. О чем пойдет разговор нетрудно догадаться, поэтому следует его хорошенько обдумать. Но думалось плохо, сказывался тяжелый и суетный день. В конце концов, Николай Иванович сдался и решил, что лучше будет хорошенько выспаться. А додумать можно будет и завтра на свежую голову, все равно Сталина можно ожидать не ранее полудня. Встает Иосиф Виссарионович поздно, зато обожает ночные бдения. Видно еще в семинарии на него произвели большое впечатление древнегреческие философы. Как там у Платона: «Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей — как врагов, так и граждан, — но любезны и почтенны для людей справедливых и здравомыслящих; полезны они и самим себе, и всему государству».
Утро порадовало, после обычных процедур врачи разрешили Николаю Ивановичу сесть на кровати. Что он с удовольствием сделал, и даже просидел минут пять, прежде чем закружилась голова. Но закружилась не слишком сильно, что давало основания надеяться, что последствия контузии в скором будущем пройдут. Хотелось поскорей подняться на ноги, ибо сидеть не незажившей заднице было больно. После врачей заявился знакомый лейте…, в смысле капитан госбезопасности и поздоровался. Сразу за ним трое в форме сержантов того же почтенного ведомства затащили в помещение письменный стол и стул к нему. Эти здороваться не стали. Поставили стол рядом с кроватью и удалились. Капитан с довольным видом за ним разместился.
— Николай Иванович, в двенадцать тридцать с вами придет говорить товарищ Сталин. Вы готовы к разговору?
— А тема известна? — поинтересовался Николай Иванович.
Капитан пожал плечами, — нет, меня об этом в известность не поставили.
— Тогда, выходит, готов, — в свою очередь пожал плечами Николай Иванович.
— У нас с вами есть еще пара свободных часов, — продолжил капитан. — Постараемся с толком использовать это время. Что вы там говорили по поводу конструктивных недостатков наших новых танков?
— Я говорил? Что-то не припомню.
— Да, говорили. — Капитан полистал свой кондуит. — Вы сказали: «новые машины хороши, но не без недостатков».
— Ага, вспомнил, тогда мы этого только на ходу коснулись, но подробно не обсуждали. Тогда начнем с Т-34. Машина получилась очень неплохой, ее даже за рубежом признали лучшим танком Второй мировой войны. Истины ради, следует сказать, что признали лучшим танком по соотношению цена-эффективность. То есть были машины и получше, но гораздо более дорогие и сложные в производстве.
Главный недостаток Т-34 в том, что в нем не хватает еще одного члена экипажа. Если конкретно, то наводчика. Командиру некогда следить за обстановкой на поле боя, он должен сам наводить орудие. Плюс к тому ему просто плохо видно, нужна командирская башенка с оптикой кругового обзора. А выдвинутую вперед башню сильно «бросает» при движении, что еще больше дезориентирует. С точки зрения наших кабинетных стратегов такая перегрузка командира танка пустяк, но на самом деле она снижает боевые возможности машины чуть ли не вдвое. Лобовая броня слабовата, но увеличить ее нельзя опять же из-за выдвинутой вперед башни, она и так перегружает передние катки. Люк водителя и шаровая установка пулемета стрелка на лобовой броне тоже не дело, это очень уязвимые места. Ходовая часть жесткая, очень шумная и не слишком надежная. Дизельный двигатель не доведен до ума, имеет малый ресурс, часто выходит из строя.
— То есть, по вашему мнению, Т-34 плохая машина? — прямо спросил капитан.
— Я этого не говорил, — усмехнулся Николай Иванович, — несмотря на все перечисленные недостатки, Т-34 даже в нынешнем виде, по боевым качествам превосходит старые немецкие танки, коих у немцев пока большинство, и вполне способен на равных сражаться с новыми. Кроме того, машина достаточно хорошо бронирована, чтобы сделать малоэффективной работу противотанковой артиллерии противника, основу которой составляют 37-мм противотанковые орудия. Наличие у нас этого танка оказалось крайне неприятным сюрпризом для немцев и оказало существенное влияние на ход войны.
Другой вопрос, что хотелось бы иметь что-то получше. Да и выучка экипажей у нас хромает.
— И что вы предлагаете сделать?
— Ну, башню придется менять в любом случае. Году этак к 1943-му на фронте появятся новые модели немецких танков, которые будут не по зубам стоящему на Т-34 76-мм орудию. В нашей истории разработали новую башню, напоминающую по форме сплюснутое яйцо. Она стала просторнее, удалось добавить в экипаж наводчика. И пушку поставили помощнее, с баллистикой 85-мм зенитного орудия. На новую башню установили обзорную командирскую башенку. Боеспособность танка существенно повысилась. Остальные недостатки, к сожалению, устранить не удалось, ибо это требовало принципиального изменения конструкции. Даже с новой башней были большие проблемы, ведь пришлось менять диаметр ее погона.
К концу войны запустили в производство новый средний танк Т-44, где все вышеперечисленные недостатки были устранены. В нем двигатель развернули поперек, башню сдвинули назад. За счет отказа от надгусеничных ниш и снижения высоты моторного отделения удалось существенно снизить бронированный объем, зато серьезно увеличить толщину брони. С лобовой брони убрали люк водителя и пулемет. Пушку установили уже 100 миллиметровую. Сделали торсионную подвеску. Зенитный пулемет поставили на башню. И это все при одинаковом с Т-34 весе. Прекрасная получилась машина, жаль только, что в боях ей поучаствовать уже не довелось.
— Новая машина это замечательно, но сейчас-то что делать?
— А что сейчас сделаешь, времени осталось всего ничего. Это называется просто — поздняк метаться! За оставшиеся три месяца новый танк все равно не сделать, значит, воевать придется на Т-34, по возможности его модернизируя. А менять в ходе войны основной боевой танк весьма чревато.
— Я уже не первый раз слышу от вас «основной боевой танк», это специальный термин? — спросил капитан.
Николай Иванович кивнул. — Да, это стоящая в массовом производстве машина, которая и тянет на себе войну. Другие танки если и выпускаются, то в ограниченных объемах и погоды не делают. У нас таким танком был Т-34, а у немцев соответственно Т-IV. Они его тоже несколько раз модернизировали. Очень удачная была машина.
— Тут у вас противоречие, — заметил капитан, — ведь фашисты по вашим же словам все же пустили в производство новые танки. И это в ходе войны на истощение, где у них мало ресурсов. Почему они смогли, а нам нельзя?
— Есть мнение, что на этом они и погорели. В том смысле, что метания с новыми танками вместо спокойного и планомерного наращивания выпуска проверенных и надежных «четверок», пусть и модернизированных, ничего хорошего Германии не принесли. Были отвлечены конструкторы, пришлось перестраивать производство, что привело к снижению выпуска танков вообще. Новые машины получились дорогими, ресурсоемкими, страдали многочисленными «детскими болезнями», поначалу постоянно ломались. А когда их удалось в первом приближении довести до ума, наши войска уже к Берлину подходили.
— А чье это было «мнение»? И в каком направлении фашисты модернизировали свой Т-IV?
— Чье мнение? Да их же собственных битых вояк. Что до направления модернизации, то оно было примерно такое же что и у нас. Сделали для «четверки» новую башню, установили на ней пушку помощней, с баллистикой 75-мм зенитного орудия.
— То есть мощность орудий на танках в ходе войны увеличивалась и у нас и у фашистов? — не преминул уточнить капитан.
— И мощность орудий и бронирование. На тяжелые танки немцы поставили пушку на базе своей 88-мм зенитки. Серьезное орудие, очень мощное. В нашем арсенале ничего подобного в готовом виде не нашлось, пришлось на тяжелые танки 122-мм пушки ставить.
— Понятно, а как показали себя наши тяжелые танки КВ-1, КВ-2, Т-35?
— Не очень, честно говоря. Т-35 можно смело списывать в утиль, это только для парадов. Вести на этой машине бой практически невозможно. И какой «умник» вообще придумал эти многобашенные танки? Тут с одним-то орудием командир зашивается….
У КВ-2 силуэт высоковат, и орудие неудачное. На КВ-1 стоит та же пушка, что и на Т-34, непонятно зачем такой тяжелый танк вообще нужен. Броня на КВ неплохая, и это произвело на немцев определенное впечатление, но двигатель для такой массы явно слабоват. Работает он с перегрузкой, моторесурс в итоге получается смехотворный. Чтобы использовать такие танки их к месту боя надо не свом ходом гонять, а перевозить на колесных платформах. А для этого тягачи нужны, да и сами платформы.
В общем, с тяжелыми танками еще возиться и возиться. Хорошо хоть, что много их и не надо, особого толка от них нет.
— А раз нет толка, то зачем вообще с ними возится и выпускать?
— Ну, некоторое количество не помешает. Эффект тут больше психо-экономический. В том смысле, что противник вынужден учитывать, что его войска могут встретиться с такими танками. А раз так, то надо предусматривать и борьбу с ними. Калибр противотанковых орудий повышать, специальные боеприпасы разрабатывать, броню своих танков усиливать, ставить на них пушки помощнее и всякое такое. То есть тяжелые танки могут встретиться, а могут и не встретится, но все предназначенное для борьбы с ними железо придется производить и таскать за собой. То есть противник будет без особого толку переводить дефицитные ресурсы. Что, собственно, нам и нужно.
— Хм, — недоверчиво хмыкнул Капитан, — чтобы враг попался на такую уловку, очевидно надо иметь достаточно много тяжелых танков. В противном случае враг просто пренебрежет ими и ничего менять не станет. В современной армии хватает орудий разного калибра. А еще есть авиации, мины и так далее.
— Вы правы, — не стал спорить Николай Иванович, — те же 88-мм зенитки можно поставить на прямую наводку и никакая броня не спасет. Но тут есть определенные психологические нюансы. Вероятно, с прагматиками вроде англичан или американцев такой номер и не пройдет. Но что касается немцев….
Адольф Алоизыч Гитлер человек увлекающийся. Знающие его люди утверждают, что он испытывает прямо-таки детский восторг от всяких там смертоубийственных игрушек. Плюс к тому он искренне уверен в превосходстве германского технического гения над всеми прочими, не говоря уже о русских «лапотниках». Получив информацию о наличии у нас техники превосходящей немецкую, он с большой степенью вероятности отдаст приказ превзойти и переплюнуть ее. По крайней мере, в нашей истории так и случилось. Даже в конце войны, когда с ресурсами у немцев было совсем плохо, Гитлер давал ход весьма сомнительным с точки зрения здравого смысла проектам, в том числе и по танкам.
— Любопытная информация, — заметил капитан, — такие слабости врага надо непременно использовать. А что у нас по легким танкам?
— Как я уже говорил, особого смысла в их выпуске нет, слишком уязвимы. Разве только в небольших количествах, для разведывательных и прочих экзотических целей. Что нам действительно нужно, так это самоходное орудие на шасси легкого танка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18