А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

вполне современный, здравомыслящий человек стоял на берегу холодного пустынного водоема с игрушечной яхтой в руках, которая на самом деле была совсем не игрушкой, и всерьез собирался провести ее ходовые испытания, не будучи в силах даже предположить, что из всего этого получится.Он подумал о том, что таинственный «некто», вложивший в яхту программу самоусовершенствования, вел и его самого от поступка к поступку к какой-то ему одному ведомой цели.Вначале ему вручили коробку. Обыкновенную коробку с детским конструктором. Нетрудно было предположить, что, хотя бы из любопытства, он ее обязательно откроет.Затем он начал строить модель яхты… Наверно, потому, что это было интересно, потому, что это было своеобразной захватывающей игрой. И еще потому, что это было связано с Павлом.Но теперь Сергей чувствовал, что игра кончилась. Стоит опустить эту «игрушку» на воду, и может произойти непоправимое. Он даже приблизительно не мог предположить — что именно, и стоял неподвижно, раздираемый противоречивыми мыслями, не зная, на что решиться.Пошел сильный дождь, и холодные струи воды пробрались за воротник, поползли по рукам. Он подумал, что погода явно не благоприятствует испытаниям, со спокойной совестью он сможет их отложить. В этот момент ему показалось, что руки, державшие яхту, ощутили тепло. Он взглянул на модель и увидел, что она совершенно сухая. Тускло поблескивали матовые поверхности бортов. Дождевые капли, соприкоснувшись с корпусом яхты, мгновенно исчезали.Позже он так и не смог вспомнить, действительно ли корпус яхты разогрелся до такой степени, что стало больно рукам, или это разыгралось его воображение. Как бы там ни было — руки разжались сами собой, и яхта тяжело упала в воду у самого берега, подняв фонтан брызг. Почти сразу же над этим местом взметнулся султан пара, и вода вокруг забурлила, словно в нее сунули раскаленный утюг.Он услышал, как вдали пронзительно закричали чайки, а затем порыв ветра унес паровой гейзер в сторону.Сергей стоял молча, опустив руки, совершенно потрясенный случившимся. И обреченно думал о том, что теперь уже ничего нельзя изменить. События вышли из-под его контроля и стремительно ускоряли свой бег.Яхта не перевернулась во время падения и не утонула. Она стояла на глубоком месте, и вокруг ее бортов вода крутилась и бурлила, образуя широкую воронку, словно какой-то невидимый насос засасывал ее внутрь яхты. Корпус модели постепенно разбухал, становился все шире. В какое-то мгновение Сергею показалось, что яхта вот-вот развалится, распадется на части, но этого не случилось. Она лишь раздавалась в стороны, стремительно увеличиваясь в объеме у него на глазах…..Вода на несколько сантиметров отступила от берега, обнажив илистую линию недавнего дна. Казалось, всей поверхностью корпуса яхта засасывает в себя воду, насыщаясь ею до последней клеточки, превращая воду земного водоема в части своего корпуса, который уже не казался Сергею мертвой механической конструкцией.Он больше не испытывал страха, только отчаяние от того, что все оказалось серьезней, чем он предполагал, и оправдались его худшие предположения.«Значит, это был зародыш, — подумал он. — Зародыш, которому для роста нужна была вода, и вот теперь он ее получил…»Стройный корпус судна тем временем поднимался все выше. Он уже заслонял от Сергея противоположный берег, а широкие полотнища серых парусов колыхались на ветру так высоко, что ему пришлось задрать голову, чтобы увидеть верхушки мачт.Впрочем, сейчас, по-видимому, рост был уже завершен. Вода больше не бурлила, корпус яхты перестал раскачиваться и стоял совершенно неподвижно. Сергей обреченно посмотрел на свободно свисавшие в воду концы незакрепленного веревочного трапа, словно приглашавшего его подняться на борт. Он уже знал, что не оставит здесь это ожившее чудовище, не убежит и никого не позовет на помощь. Чем бы оно ни было на самом деле — это он вдохнул в него жизнь, принес его сюда и напоил стылой московской водой. Теперь он обязан выяснить все до конца и никому не сможет это доверить. Ответственность за случившееся лежала на нем. На нем одном.Яхта по-прежнему ждала его, и хотя легкий ветер, дувший с берега, наполнил и развернул ее паруса, она не двигалась с места.«Возможно, киль слишком глубоко зарылся в грязь, — и никуда она теперь не денется», — в последний раз утешил он себя и полез в воду.Когда Сергей взялся за шкоты, собираясь подняться на палубу, он все еще надеялся, что яхта прочно застряла на мели.Но едва его ноги коснулись обшивки, порыв ветра наполнил паруса, и яхта рванулась вперед, словно специально ждала момента, когда он окажется у нее на борту.Это судно предназначалось для того, чтобы плавать, — и оно плыло. Палуба казалась теплой и слегка пружинила под ногами, словно была покрыта ковром. Но никакого ковра не было. Сергей видел лишь ряды гладких, хорошо оструганных досок, в которые превратились серые магнитные кубики. Наружу проступила не только текстура, но и цвет натурального материала. Он подозревал, что даже в увеличительное стекло не смог бы обнаружить подделку. Сверкали медные головки заклепок, блестела бронзовая рукоятка румпеля… Скорей всего, в этой совершенной подделке была предусмотрена каждая мелочь.Сергей заметил, что берег удаляется чересчур быстро и уже превратился в едва заметную серую полоску, скрытую пеленой дождя.Он попытался рассмотреть что-нибудь впереди, по ходу судна, но оттуда сплошной пеленой наползал туман, и минут через десять яхта полностью погрузилась в его непроглядное марево.Когда он подходил к водохранилищу с лежавшей в рюкзаке моделью, не было и намека на туман. Теперь же туман окружал яхту сплошным белым шатром, сквозь который ничего не было видно. Движение почти не ощущалось. Только легкая бортовая качка да время от времени налетавшие порывы ветра говорили о том, что яхта по-прежнему движется в неизвестность.Вскоре в воздухе появилось нечто новое, необычное, Сергей не сразу понял, что именно. И лишь через минуту сообразил, что это был запах. Так не пахнут водоемы средней полосы России, так не пахнут озера и реки… Скорее всего, так должны пахнуть тропические моря. Разогретым деревом, неведомыми цветами и пряностями. Несколько секунд он жадно вдыхал этот аромат, потом осторожно, придерживаясь за фалы, прошел вдоль борта на нос судна. Запах стал сильнее. Сергей знал, что в это время года на берегуводохранилища не может быть цветов, и происхождение таинственного запаха, который постепенно усиливался, становилось все более загадочным.Взглянув вниз, по белому буруну, вскипавшему перед носом яхты, он понял, с какой бешеной скоростью она шла. Вот почему так слабо ощущалась качка. Подавшись вперед, насколько позволял планшир, он безуспешно старался рассмотреть в непроглядном тумане очертания береговой линии. При такой невероятной скорости, если впереди окажется берег, он ничего не успеет сделать, удара не избежать.Сергей постарался вспомнить ширину водохранилища в том месте, где яхта оказалась в воде. Километра два, не больше.Сколько же нужно времени, чтобы при такой скорости проскочить это расстояние? Он решил опустить паруса, хотя и не верил, что это что-нибудь изменит.Блоки и тали плохо слушались его неумелых рук. Все же в конце концов ему удалось приспустить грот примерно наполовину, после чего таль намертво заклинило. В результате его действий яхта слегка накренилась и, казалось, еще больше увеличила скорость.Каждую секунду Сергей ожидал сокрушительного удара о берег. Румпель за его спиной свободно болтался, у него просто не хватало на него времени, но яхта сама держала направление и не рыскала, однако сейчас, потерпев неудачу с парусом, Сергей навалился на румпель, стараясь развернуть яхту вправо, под ветер. Он понимал, что боковой ветер может положить яхту на борт и даже перевернуть. Но выбора не было. Это было единственное, что он еще мог сделать, чтобы избежать удара о скрытый в тумане берег. Румпель легко провернулся, но на яхту это не произвело ни малейшего впечатления. Она продолжала стрелой нестись вперед, только вперед! Словно цель, к которой она стремилась, была где-то здесь, совсем близко, словно она знала об этой цели и ни на градус не собиралась уклоняться от намеченного маршрута.Неожиданно бешеная гонка закончилась. Странный певучий звук, точно где-то вдалеке пропела на одной ноте огромная труба, прокатился над водой, и неожиданно все вокруг залил солнечный свет.Несколько секунд Сергей ничего не видел. Так велик был контраст освещения между туманом и ослепительным синим простором, окружавшим теперь яхту. По совершенно чистому бирюзовому небу к горизонту катился бронзовый солнечный диск. И впереди не было никакого берега… У кромки горизонта бирюзовое небо постепенно сливалось с такой же бирюзовой водой.Сергей обернулся. За кормой, совсем рядом, висело полотнище тумана, словно кто-то повесил там занавес или ширму. Граница между туманом и чистым морским простором казалась неправдоподобно ровной.Сразу же после выхода из полосы тумана он почувствовал упругое сопротивление руля и понял, что теперь может сам выбирать направление.С минуту раздумывал, не повернуть ли обратно. Промозглая сырость, оставленная за кормой, казалась такой знакомой, почти родной. Но он чувствовал: коробка, модель, сама яхта — все это были лишь ступеньки у двери в неведомое, порог которой он, похоже, только что переступил. И неслучайно он теперь оказался в этом тропическом синем просторе, ничего общего не имеющем с московским водохранилищем. Все словно специально выстраивалось так, чтобы он не захотел повернуть, и, понимая это, он тем не менее не изменил направления.Примерно через час у кромки горизонта показался остров. Он возник неожиданно и вначале казался похожим на айсберг или мираж, так странно выглядело его приближение из глубин этого все охватывающего морского простора.Ветра не ощущалось, но, очевидно, выше палубы он все-таки был, потому что паруса не опадали и яхта не теряла хода, строго придерживаясь проложенного неведомым рулевым курса к берегу тропического острова. ГЛАВА 5 Сергей сидел на песке за чертой прибоя и, упершись подбородком в сплетенные на коленях пальцы рук, задумчиво смотрел, как высокие темные мачты яхты, болтавшейся у самого берега, чертят на поверхности лазурного неба темные восьмерки.Несмотря на прибой, вода у берега оставалась прозрачной, и, когда волна отходила, в глубине можно было различить мелкие прозрачные галечки, слишком яркие для московских водоемов.Сергей сидел спиной к острову и старался не оборачиваться. Если совсем не оборачиваться, то можно легко вообразить, что за его плечами самый обыкновенный земной остров, а не этот кремовый сад, даже издали похожий на произведение сумасшедшего кондитера.Искрящееся огоньками, полосатое, словно арбуз, существо выбежало на берег и с разбегу бросилось в воду, подняв целый каскад брызг. Сергей даже не повернул головы. Ожидание слишком затянулось. Слишком велико было напряжение последних часов. Причаливание к берегу, высадка и, наконец, этот пустынный маленький остров, поросший неведомыми растениями, населенный неведомыми зверями, ничего не объяснявший в той загадочной ситуации, в которой Сергей теперь очутился. Он, конечно, понимал, что этот остров, возможно, завершение той дороги, на которую он ступил, взяв в руки яркую коробку с «Игрой номер два», а может быть, это всего лишь перекресток, остановка перед новой дорогой. Как бы там ни было, что-то должно произойти… Слишком много накопилось загадок и неопределенности. Не стоило городить такой сложный огород и забрасывать бывшего аспиранта на тропический остров иного мира лишь для того, чтобы он мог здесь искупаться. Впрочем, даже искупаться он не рискнул. Кто знает, какие еще существа, кроме того полосатого шара, обитают в здешних глубинах?Мальчишку Сергей увидел издали. Тот шел по самой кромке прибоя, загребая песок босыми ногами. Шел медленно. Но расстояние и скорость движения в этом мире определить было не так-то просто. Сергей то и дело ошибался. Перспектива искажалась, далекие предметы неожиданно и скачкообразно могли приблизиться, разрастись в размерах и так же внезапно исчезнуть.Он ждал. Он мог лишь надеяться, что это не мираж и не фантом.Когда песок заскрипел совсем рядом, он снова, как и при появлении «полосатого арбуза», не повернул головы.Непонятным и странным оказалось для него приглашение на эту встречу. Многое он передумал за долгую дорогу на яхте и не желал теперь первым начинать разговор.Свежо еще было воспоминание о султане пара, поднявшемся над земным водоемом, и о его собственной незавидной роли во всей этой сложной и непонятной для него игре — «Игре номер два».Сейчас ход был за его партнером, или, может быть, за противником? Даже этого он не знал и потому сидел молча, уткнув голову в ладони, и слушал ленивый рокот прибоя, слишком спокойный, слишком неторопливый, словно воду здесь смазали маслом.— Ты знаешь, как называется это место? — наконец услышал он вопрос, как будто это имело какое-то значение. Голос прозвучал хрипло и низко, словно принадлежал взрослому человеку. Прежде чем ответить, Сергей первый раз посмотрел на своего собеседника. Его ожидания, его худшие опасения оправдались, потому что мальчишка как две капли воды походил на его друга из давно ушедшего детства, недавно устроившего ему встречу в пустом вагоне московской подземки.Павел уселся рядом и сидел теперь неестественно прямо. Казалось, он пытался повторить позу Сергея: те же руки, лежащие на коленях, тот же наклон головы. Но ему это почему-то плохо удавалось. То, что у Сергея выглядело естественным, в исполнении Павла скорее напоминало гротеск. Только сейчас Сергей заметил, как много недетских морщинок скопилось вокруг глаз Павла, и подумал о том, сколько же ему было лет в тот день, когда они расстались, в тот далекий день перед соревнованиями по модельному спорту, и сколько должно быть ему лет сегодня.Наконец-то до него дошла вся нелепость подобных расчетов, и, пожав плечами, он ответил на вопрос мальчика:— Конечно, нет. Конечно, я не знаю, как называется остров. Это имеет какое-нибудь значение?— Нет. Я спросил просто так.— И как же он называется, ваш остров? — Не желая показаться невежливым, Сергей старательно доводил этот пустой, нелепый разговор до конца.— У него нет названия. А если быть точным, то в буквальном смысле по отношению к вашему миру его попросту не существует. Не существует в вашем времени.— А ведь ты не Павел, — тихо и утвердительно произнес Сергей.— Разумеется, нет. Хорошо, что ты понял это сам. Просто такая форма была удобна для первоначального контакта.— Такая форма… — одними губами прошептал Сергей. — Павел был моим другом. Где он сейчас? И кто ты такой?— Боюсь, ты сразу хочешь узнать слишком много. Я не смогу объяснить — ты не поймешь. Кроме того, я просто не имею права объяснять тебе все.— В таком случае нам не о чем больше говорить. — Сергей встал и решительно шагнул к яхте.— Не горячись. Нам предстоит очень трудный разговор. Не осложняй его в самом начале.— Или ты объяснишь мне все, или дальнейший разговор не имеет смысла. Я не желаю играть роль пешки в чужой игре, хватит с меня вашей яхты!— Тебе не предназначена роль пешки. Совсем другая роль… — Видно было, что мальчик колеблется, время от времени бросая на Сергея озабоченные взгляды. — Ну, хорошо, я попробую объяснить все, что смогу. Двадцать лет назад, в вагоне поезда метрополитена, ты совершил поступок, отказав своему другу в его просьбе, и коробка с конструктором осталась у тебя…— Это я помню.— Да, но ты не знаешь, что было потом… И что могло бы быть, поступи ты иначе. Павел не стал участвовать в соревнованиях по моделизму.— Это я тоже знаю! — Только сейчас Сергей заметил, насколько неприятны для него эти воспоминания и как резко, почти грубо, звучат его реплики.— Извини. Нужно было напомнить об этом. Дело в том, что Павел должен был поступить на инженерный факультет морского института, окончить его и стать изобретателем совершенно нового двигателя, предназначенного для подводных судов.Этому двигателю предстояло сыграть особую роль в развитии человеческой цивилизации. Собственно, не самому двигателю, а принципу, положенному в его основу.Павел должен был стать генеральным конструктором, академиком. Как видишь, его судьба не безразлична для истории вашей цивилизации. Конструкторы космических кораблей, ученые, расщепляющие атом на листе бумаги, те, кто создает теории звезд, — такие люди рождаются не часто. И если судьба одного из них изменится…— При чем тут я?— Вообще-то, по большому счету, ни при чем. Ничего этого ты не знал и не мог знать. Ты поступил, как мальчишка. Как эгоистичный мальчишка — и только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43