Те, кто наиболее раним, наиболее уязвим; те, кто отдает свою любовь и не
требует ничего взамен: они зовут друг друга по Имени. Преданные сердца,
бессребреники... Ты устал парень. Ложись и спи. Нам нужно лишь всю ночь
держаться этого курса. А утром мы увидим самый дальний остров мира.
В голосе его звучала неприкрытая нежность. Аррен свернулся клубочком
на носу, и его тут же стал одолевать сон. Он слышал, как маг тихонько,
почти шепотом, напевал что-то, но не на Хардике, а на языке Творения. И
как только Аррен стал понимать или вспоминать смысл слов, он сразу же
заснул.
Маг молча отложил в сторону еду, осмотрел такелаж, навел в лодке
порядок, затем, взяв в руки шкот, сел на банку и туго надул парус
магическим ветром. Не знающая усталости "Ясноглазка" как стрела летела по
морю на север.
Он взглянул вниз на Аррена. Лицо спящего юноши было озарено
золотисто-красным светом позднего заката, его непослушные волосы растрепал
ветер. От мягкого, бесхитростного мальчика-принца, что сидел несколько
месяцев назад у фонтана в Большом Доме, не осталось и следа. Лицо Аррена
осунулось, посерьезнело и отражало скрытую силу. Но оно было все так же
прекрасно.
- Я никого не взял с собой в дорогу, - прошептал Верховный Маг Гед,
глядя то ли на юношу, то ли на пустынное море. - Никого, кроме тебя. И ты
должен идти своим путем, а не моим. Хотя в том, что ты взойдешь на
престол, будет и моя заслуга. Ибо я раньше других понял, кто ты. Я понял
это первым! Они будут славить меня за это потом больше, чем за все, что я
сделал с помощью магии... Если "потом" когда-нибудь наступит. Ибо сперва
мы с тобой должны восстановить Равновесие, основу основ нашего мира. Если
паду я, вместе со мной падешь ты и все остальные... На какое-то время, на
какое-то время. Тьма не может длиться вечно. И даже тогда останутся
звезды... О, но как бы мне хотелось увидеть твою коронацию в Хавноре, и
солнечный свет на Башне Меча, и Кольцо, которое мы с Тенар добыли для тебя
из темных Гробниц Атуана задолго до твоего рождения!
Затем маг рассмеялся и повернулся лицом к свету, сказав про себя на
обычном языке:
- Козий пастух возводит потомка Морреда на его трон! Кто бы мог
подумать?
Некоторое время он сидел молча, держа в руках шкот, и смотрел на туго
натянутое полотнище паруса, багрово-красное в свете последних лучей
заходящего на западе солнца, а затем тихонько прошептал:
- Я не останусь ни на Хавноре, ни на Рокке. Пришла пора принять
решение. Хватит играть старыми игрушками, надо уходить. Настало время
вернуться домой. Я повидаю Тенар. Я хочу увидеться с Огионом прежде чем он
умрет, и поболтать с ним, в его домике среди утесов Ре Альби. Я мечтаю
побродить по горам Гонта, по его лесам осенью, когда листья залиты
багрянцем. Нет лучшего королевства, чем эти леса! Пришла пора отправиться
туда, отправиться молча, в одиночку. И, может, там я, наконец, научусь
тому, чего не может дать мне никакая сила или власть.
Весь запад взорвался буйством пурпура, море стало малиновым, а парус
приобрел оттенок крови. Затем тихонько опустилась ночь. Всю ночь напролет
юноша спал, а мужчина бодрствовал, вглядываясь вперед во тьму. Звезд не
было.

11. СЕЛИДОР
Проснувшись утром, Аррен увидел голубеющие на западе туманные и
низкие берега Селидора.
Во дворце в Бериле сохранились старые карты, изготовленные во времена
Королей, когда торговцы и исследователи со Внутренних Островов вовсю
бороздили Пределы. Огромные карты Севера и Запада были выложены мозаикой
на двух стенах в тронном зале Правителя. Выделенный золотом остров Энлад
находился прямо над троном. Аррен отчетливо представлял себе эти карты,
ибо он сотни раз разглядывал их в детстве. К северу от Энлада лежал
Осскил, к западу от него - Эбосскил, немного южнее того - Семел и Палн. На
этом Внутренние Острова заканчивались и там больше не было ничего кроме
сине-зеленой мозаики, обозначавшей чистое море, на которой тут и там были
раскиданы крохотные фигурки китов и дельфинов. Затем, наконец, в углу, там
где северная стена встречалась с западной, находился Нарведуен, а за ним -
три меньших острова. А потом вновь пустое море и лишь на самом краю
западной стены, в конце карты, лежал Селидор, ну а дальше - пустота.
Аррен ясно представил себе причудливые очертания острова, огромную
бухту в самом его сердце с узким проходом на восток. Но они не собирались
заплывать так далеко на север и направлялись сейчас к глубокой бухточке у
южной оконечности острова. Там они намеревались высадиться на берег, пока
солнце не поднялось еще из утренней дымки.
Здесь закончилась их великая гонка от Дороги Балатрена к Западному
Острову. Им пришлось заново привыкать к неподвижности земной тверди, когда
они вытащили на берег "Ясноглазку" и отправились дальше пешком.
Гед взобрался на низкую, поросшею травой дюну, гребень которой
нависал над крутым склоном, удерживаемый на месте лишь крепкими корнями
травы. Добравшись до вершины, маг замер, обозревая север и запад. Аррен
задержался в лодке, чтобы обуть сапоги, которые он не носил уже много
дней. Юноша также достал из ящика с припасами свой меч и прицепил его к
поясу, на этот раз не задавая себе мысленно вопроса, должен ли он делать
это или нет. Затем Аррен вскарабкался к Геду, чтобы тоже взглянуть с
вершины дюны на остров.
Примерно на полмили вглубь острова тянулись низкие, поросшие травой
дюны, за ними виднелись заросшие осокой старицы, а еще дальше - пустынные
низкие желто-коричневые холмы. Селидор был прекрасен и безлюден. Не было
заметно никаких следов пребывания здесь человека - каких-либо жилищ или
обработанной земли. Зверей также не было видно, а над поросшими тростником
озерами не вились стаи диких гусей или чаек.
Они спустились по тому склону дюны, что смотрел на остров, и песчаный
гребень поглотил грохот бурунов и свист ветра. Воцарилась тишина.
Между этой дюной и следующей простиралась укрытая от ветра лощина с
чистым песчаным дном. Теплое утреннее солнце пригревало ее западный склон.
- Лебаннен, - сказал маг, теперь звавший Аррена только его Настоящим
Именем. - Я не мог спать прошлой ночью, и теперь я должен выспаться.
Оставайся со мной и будь настороже.
Он лег на солнце, ибо в тени было холодно, и прикрыл рукою глаза,
затем вздохнул и уснул. Аррен сел подле него. Он ничего не видел, кроме
белых склонов лощины, травы, пригибающейся от ветра на гребне дюны, и
желтого солнца на голубом небе. Тишину нарушал лишь приглушенный рокот
прибоя да тихий шелест влекомого ветром песка.
Аррен увидел какую-то птицу, возможно орла, которая кружилась высоко
в небе. Но это был не орел. Она сделала круг и, остановившись, камнем
ринулась вниз, с пронзительным свистом разрывая воздух своими золотистыми
крыльями. Ее огромные когти впились в гребень дюны. Против солнца огромная
голова казалась черной, с огненными бликами.
Дракон немного спустился вниз по склону и произнес:
- Агни Лебаннен.
Встав между ним и Гедом, Аррен ответил:
- Орм Эмбар.
Юноша сжимал в руке обнаженный меч.
Сейчас он не казался тяжелым. Гладкая, потертая рукоятка удобно легла
в руку. Лезвие вышло из ножен легко, без всякого усилия. Сила и возраст
меча были на стороне юноши, ибо теперь он знал, как им пользоваться. Это
был его меч.
Дракон вновь заговорил, но Аррен не понимал его. Он оглянулся на
своего спящего компаньона, которого не разбудил даже весь этот грохот, и
сказал дракону:
- Мой господин устал. Он спит.
При этих словах Орм Эмбар сполз на дно лощины. На земле он был не так
легок и изящен, как в воздухе, но двигался с какой-то зловещей грацией,
неторопливо переставляя свои огромные когтистые лапы и изгибая колючий
хвост. Наконец, он подобрал лапы под себя, поднял свою гигантскую голову и
застыл, похожий на изображение дракона, вырезанное на шлеме воина. Аррен
опасался его желтых глаз, сверкавших не более чем в десяти футах от него,
и раскаленного дыхания, витавшего над его головой. Отвратительного
зловония не ощущалось. Сухой, с металлическим привкусом, запах дракона
хорошо гармонировал с солоноватыми ароматами моря и песка.
Солнце поднялось выше, осветив бока Орм Эмбара, и он запылал так,
словно сделан был из стали и золота.
Гед по-прежнему безмятежно спал, уделяя дракону столько же внимания,
сколько спящий фермер своему сторожевому псу.
Так прошел час, и тут Аррен, вздрогнув, обнаружил, что маг за его
спиной сел.
- Неужели ты так привык к драконам, что засыпаешь меж их лап? -
сказал, рассмеявшись, Гед и зевнул. Затем, встав, он заговорил с Орм
Эмбаром на языке драконов.
Прежде чем ответить, тот тоже зевнул - возможно спросонья, а, может,
из чувства противоречия - и это было зрелище, которое мало кто видел из
ныне живущих: ряды длинных и острых, как меч, желтоватых зубов; красный
раздвоенный язык, который был вдвое длиннее тела человека, и дымящееся
жерло горла.
Орм Эмбар заговорил, и Гед приготовился отвечать, но тут вдруг они
оба обернулись к Аррену. В наступившей тишине был ясно слышен глухой
скрежет стали меча о ножны. Аррен глядел вверх на вершину дюны над головой
мага, держа меч наготове.
Там стоял, освещенный ярким солнцем, человек. Легкий ветерок трепал
его одежду. Если бы не колыхание каймы капюшона светлого одеяния
незнакомца, его можно было бы принять за статую. Это был высокий,
широкоплечий, сильный и красивый мужчина с густой копной длинных курчавых
волос. Глаза его, казалось, глядели поверх них на море. Он улыбался.
- Орм Эмбара я знаю, - сказал незнакомец. - И тебя, Сокол, я тоже
знаю, хотя ты и порядком постарел со времени нашей последней встречи. Мне
говорили, что ты теперь Верховный Маг. Ты высоко взлетел, но и здорово
состарился. И ты захватил с собой молодого слугу, без сомнения,
начинающего мага, одного из тех, кто обучается колдовству на Острове
Мудрости. Что же вы делаете здесь, в такой дали от Рокка и его
неприступных стен, защищающих Мастеров от всех невзгод?
- В стенах более могучих, чем те, появилась брешь, - ответил Гед,
сжимая посох в обеих руках и глядя вверх на человека. - Но не явишься ли
ты к нам во плоти, чтобы мы могли поприветствовать того, кого так долго
искали?
- Во плоти? - переспросил человек и вновь улыбнулся. - Какое значение
имеет для двух магов плоть, бренное тело? Нет, давай лучше встретятся наши
разумы, Верховный Маг.
- Вот этого, я думаю, мы не сможем сделать. Парень, опусти свой меч.
Это всего лишь посланник, иллюзия, ненастоящий человек. С таким же успехом
можно рубить ветер... На Хавноре, где голова твоя была седа, тебя звали
Коб. Но это лишь прозвище. Как же нам называть тебя при встрече?
- Зовите меня Господином, - ответила высокая фигура на краю дюны.
- Да, а как еще?
- Королем и Повелителем.
Тут Орм Эмбар зашипел, громко и сердито, его огромные глаза вспыхнули
бешенством. Но все же он отвернул свою голову от человека и припал к
земле, как будто не в силах пошевелиться.
- Куда мы должны придти и когда?
- В мои владения и с моего позволения.
- Очень хорошо, - сказал Гед и, подняв посох, слегка качнул им в
сторону высокой фигуры - человек исчез, как задутое пламя свечи.
Аррен вытаращил глаза, а дракон единым махом вскочил на свои четыре
изогнутые лапы, бряцая чешуей и скаля зубы. Но маг вновь оперся на свой
посох.
- Это был лишь посланник. Ненастоящий человек, иллюзия. Он может
говорить и слушать, но не обладает реальной силой, рассчитывая только на
наш страх перед ним. Даже внешний облик его не имеет ничего общего с
оригиналом, если, конечно, отправитель не пожелает обратного. Мне кажется,
что его хозяин сейчас выглядит совсем не так.
- Как вы думаете, он сам где-то поблизости?
- Водные преграды непреодолимы для посланников. Он здесь, на
Селидоре. Но Селидор - огромный остров: он шире, чем Рокк или Гонт, и
почти такой же длины, как Энлад. Мы можем долго искать его.
Тут заговорил дракон. Гед выслушал его и повернулся к Аррену.
- Вот что сказал Лорд Селидора: "Я вернулся в свою вотчину и не
покину ее. Я найду Разрушителя и приведу тебя к нему, тогда мы сможем,
объединив наши силы, уничтожить его." Разве я не говорил тебе, что если
дракон что-то ищет, он всегда находит желаемое?
Затем Гед опустился на одно колено перед гигантским созданием, словно
вассал перед королем, и поблагодарил дракона на его родном языке. Близкое
дыхание дракона пекло склоненную голову человека.
Орм Эмбар еще раз втащил свое чешуйчатое тело на дюну, взмахнул
крыльями и улетел.
Гед стряхнул песок с одежды и сказал Аррену:
- Сегодня ты видел меня на коленях. Возможно, тебе вновь представится
такая возможность - перед Концом.
Аррен не спросил, что Гед имел в виду. За время их долгого
совместного плавания юноша понял, что у мага есть веские причины для
скрытности. И все же, ему показалось, что в этих словах заключено дурное
предзнаменование.
Они еще раз перебрались через дюну на пляж, чтобы убедиться в том,
что лодка покоится за пределами досягаемости прилива, а также забрать из
нее оставшуюся пищу и плащи для ночи. Гед задержался немного у стройного
носа "Ясноглазки", которая верой и правдой служила ему в дальних
путешествиях. Он положил на него руку, но не сказал ни слова. Затем они
опять отправились на север, вглубь острова, в сторону холмов.
Они шли весь день, а вечером разбили лагерь у ручья, что нес свои
воды к заросшим тростником озерам и топям. Хотя лето было в разгаре,
западный ветер, дующий со стороны бескрайних пределов Открытого Моря,
пробирал до костей. Небо заволок туман, и ни единой звездочки не зажглось
над холмами, на которых никогда не теплился ни огонь очага, ни свет в
окошке дома.
Аррен проснулся в темноте. Их костерок погас, а заходящая луна едва
освещала землю своим тусклым светом. В долине ручья и на склоне
близлежащего холма неподвижно и молча стояли, обратив свои лица к Аррену и
Геду, множество людей. В их глазах не отражался свет луны.
Аррен не осмелился заговорить и положил руку на плечо Геда. Маг
вздрогнул и сел, спросив:
- Что случилось?
Он проследил за взглядом Аррена и увидел молчаливую толпу.
Все они, мужчины и женщины, были одеты в одинаковые темные одежды. В
призрачном свете луны нельзя было четко разглядеть их лица, но Аррену
показалось, что среди тех, кто стоял ближе всего к долине, вдоль ручейка,
есть те, кого он знал, хотя мальчик никак не мог вспомнить их имена.
Гед встал, и плащ соскользнул с его плеч. Его лицо, волосы, одежда
мерцали мягким серебристым светом, словно он вобрал в себя сияние луны.
Маг сделал широкий жест рукой и громко сказал:
- О вы, жившие когда-то, вы свободны! Я разбиваю сковывающие вас
путы: "Анвасса мане харв пеннодате!"
Какой-то миг мириады людей стояли неподвижно. Затем они медленно
повернулись и, казалось, зашагали в серую мглу, а затем исчезли.
Испустив глубокий вздох, Гед сел. Он взглянул на Аррена и положил
руку на плечо мальчика. Его ладонь была теплой и твердой.
- Тебе нечего бояться, Лебаннен, - сказал он мягко и чуть насмешливо.
- Это всего лишь мертвые.
Аррен кивнул, хотя зубы его выбивали дробь, а под ложечкой противно
сосало.
- Как... - начал он, но язык и губы не повиновались ему.
Но Гед понял.
- Они явились на его зов. Это то, что он обещал: вечная жизнь. С его
позволения они могут вернуться. Следуя его приказу они должны разгуливать
по холмам мира живых, хотя не в силах стронуть там с места ни травинки.
- А он... он тоже мертв?
Гед, нахмурившись, покачал головой.
- Мертвый не может вызывать других мертвых обратно в наш мир. Нет, он
обладает силой живого человека, и даже большей... Но если кто-то пытается
последовать за ним, он дурачит его. Он приберегает свою силу для себя. Он
мнит себя Королем Мертвых и не только мертвых... Но все они лишь тени.
- Я не знаю, почему я испугался их, - смутившись, сказал Аррен.
- Ты испугался, потому что ты боишься смерти и неспроста: смерть -
ужасная штука и ее нужно бояться, - пояснил маг. Он подложил хвороста в
костер и подул на маленькие угольки под золой. Крохотный язычок пламени
заплясал по веткам кустарника, радуя глаз Аррена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23