Сигэру не мог понять, о ком идет речь.
– Каору? – спросила Амико, которая прислушивалась к разговору отца и дочери за их спинами.
Андзю молча кивнула, и Амико с глубоким вздохом пробормотала:
– Я так и знала.
И для Амико и для Сигэру это было как гром среди ясного неба, но Амико хотя бы могла понять, что на сердце у дочери. Этот надуманный спектакль был обречен с того самого дня, как муж внезапно привел в дом Токива сына умершей любовницы и, не спрашивая ничьего согласия, навязал Каору и Андзю роли брата и сестры. Каору рос, с каждым днем становясь все красивее, и Амико охватывало нехорошее предчувствие – она беспокоилась, как бы Андзю не попала в сети этой красоты.
– Обсуди это с отцом, – бросила Амико и заперлась у себя в комнате.
Сигэру так оторопел, что не смог ничего возразить, и Андзю обрушила на него поток своих чувств, будто бьющий из расщелины фонтан.
– Я люблю Каору.
– Неужели вы вступили в связь друг с другом? – жалобно спросил Сигэру, и Андзю решительно ответила:
– Да.
Последняя слабая надежда Сигэру рухнула.
– О чем вы думали? – С бессильной злостью Сигару стукнул кулаком по столу. – Не позволю!
Ему нужно было вынести свой вердикт.
– Пока ты моя дочь, этому позору не бывать.
Андзю с непроницаемым, как у маски театра Но, лицом возразила отцу:
– Все равно по-твоему не получится. Ты, отец, хотел превратить меня и Каору, абсолютно чужих людей, в сестру и брата. Наша любовь не противоречит законам природы. Я перестану быть ему сестрой, а он перестанет быть мне братом.
– Даже если вычеркнуть Каору из посемейной книги дома Токива, ваше прошлое – брата и сестры – никуда не исчезнет. Попробуй представить себе, как на ваши отношения посмотрят те, кто знал вас как сестру и брата. Или вы по собственной воле хотите стать отверженными?
Отец боялся общественного мнения и говорил только об этом. Точно так же он в свое время отнесся к измене матери. Андзю сказала:
– Я тоже уйду из дома.
Но Сигару не воспринял ее слова всерьез. Он не мог выгнать дочь, опасаясь того, что скажут люди.
– Я не пущу Каору на порог нашего дома. Я не позволю вам жить под одной крышей, пока страсти не утихнут. И разумеется, ты не будешь ходить к нему. Он поживет некоторое время за границей.
Не обращая никакого внимания на желания других, Сигэру стремился защитить репутацию семьи Токива. Андзю старательно изображала готовность смиренно выслушать приговор отца. Открытое противостояние без всяких попыток идти на уступки неминуемо заводило в тупик. Отец хотел замять их отношения, а Андзю не собиралась отрекаться от любви к Каору. Она считала внешнюю покорность наилучшим решением. Вероятно, Сигэру обеспокоила позиция Андзю, которая вроде бы и не пыталась перечить ему, и он, слегка смягчив тон, сказал:
– Я не хочу отдавать тебя в руки такого ненадежного парня. Каору – пустышка, им движут сиюминутные чувства. Да ты и сама, наверное, знаешь. Ластится к любой, кто чем-то напоминает ему мать. А то, что ты чувствуешь, – не более чем наваждение. Я не хочу, чтобы ты потом пожалела об этом.
Не отводя взгляда, Андзю сказала, сдерживая смех:
– Папа, ты совсем не знаешь Каору. Может, он и ненадежный, но ты даже представить себе не можешь, какой он. Помнишь, как из-за скандала с девушкой Мамору нам стала угрожать группировка Ханады? Кто тогда в одиночку отправился к ним и вел переговоры с главарем? Каору. Он не знает страха. Для него не существует запретов. В нем есть сила: он не боится никаких угроз и не пасует перед препятствиями. Даже если я подчинюсь твоему приказу, вряд ли ты дождешься послушания от Каору.
– Ты веришь в эти романтические сказки о любви?
– Я не предаюсь мечтаниям, а говорю тебе о том, что существует в реальности.
– Нет, это только грязные, похотливые мечты. Я найду для тебя настоящую любовь.
– Папа, Каору опять заставит тебя содрогнуться.
– Что ты хочешь сказать?
– Мне все равно, выгонишь ты Каору из дома или весь мир его отвергнет, – я останусь на его стороне. Только семья может защитить Каору. Я хочу, папа, чтобы и ты его защищал.
Стрелы гнева Сигэру были направлены на Каору, и мысли Андзю не могли достучаться до него. Вид у него был растерянный.
– Значит, Каору задумал что-то совсем ужасное? – спросил Сигэру.
– Скоро узнаешь.
– Неужели ты собираешься помочь ему в его грязных делах? Говори! Что он задумал?
– Почему ты решил, что он собирается сделать что-то плохое?
– Я хочу уберечь тебя от этого. Больше ты с Каору общаться не будешь.
– Я не могу не общаться с ним. Он стоит перед лицом опасности.
– Вот поэтому я и спрашиваю тебя, что он задумал.
– Я не могу тебе сказать, пока ты не признаешь наши отношения. Или тебе будет все равно, если на дом Токива обрушится несчастье?
– Ты угрожаешь отцу? Это влияние Каору. Хочешь стать соучастницей преступления?
От гнева у Сигэру даже слезы на глазах выступили. Похожая история случилась в Стокгольме: похищенная девушка влюбилась в похитителя и стала его соучастницей.
Андзю пыталась втянуть Сигэру в запутанную сделку. Она надеялась, что отец, который ни за что не вступил бы в сговор с Каору, согласится на ее предложение. Каору пообещал больше никогда не встречаться с Фудзико, если ему дадут увидеться с ней в последний раз. После этой встречи Каору станет ее, Андзю. Но стоит отцу узнать об этом – он воспрепятствует их встрече любыми средствами и способами. Чтобы выполнить то, что она пообещала Каору, нужно во что бы то ни стало устроить эту последнюю встречу. Андзю боялась, что Каору передумает. Если он переступит через то, что пообещал Андзю, и начнет преследовать Фудзико, ситуация перевернется с ног на голову, тогда интересы Андзю и отца совпадут. Она хотела предотвратить вторую встречу любой ценой, даже если для этого придется вступить в тайный сговор с отцом. Но, конечно, она оправдывала себя тем, что делает это ради безопасности Каору.
Сигэру потупился и замолчал, не скрывая своего замешательства. В комнате воцарилось гнетущее молчание. В душе Андзю любовь к Каору сменилась благородной уверенностью, что она защищает самого одинокого человека в мире.
– Я ни за что не признаю ваших отношений с Каору. Но того, что произошло между вами, уже не изменишь. Хотя бы постарайтесь не сделать ребенка. Если ты пообещаешь мне это, я подожду, пока вы опять не станете братом и сестрой.
Как ни странно, Сигэру пошел на уступки. По слезам в уголках его глаз можно было догадаться, что он стыдится этого.
Андзю вдруг почувствовала себя виноватой, осознав, как жестока она к своему отцу.
– Спасибо, папа.
– Я обещаю помочь тебе. Расскажи, что задумал Каору.
Тщательно подбирая слова, Андзю пыталась вывести совершенную формулу уравнения.
– Дело в том, что Каору пока не отрекся от Фудзико Асакавы.
Сигару глубоко вздохнул, взъерошил волосы.
– Ну и дурак, ну и дурак, – повторял он, словно проклятье. Он выпрямился, пытаясь восстановить отцовский авторитет, и сказал: – Сколько откровений в один день!
Для Сигару это был наихудший вариант любовного треугольника.
– Наследный принц уже принял решение сделать Фудзико своей женой. Так почему Каору до сих пор не может забыть ее?
– Я не знаю. Наверное, не хочет потерять любимого человека.
– Значит, и в Фудзико Асакаве он тоже увидел свою мать. Но уже поздно. Скоро она окажется на недосягаемой высоте.
– Пока Фудзико четко и определенно не выразила своих намерений, у Каору остается слабая надежда.
– Неужели он, воспользовавшись моментом, хочет не только тебя, но и ее сделать своей?
– Наверное, ради нее он все готов поставить на карту.
– Как плохо! Непростительно не только перед семьей Асакава, но и перед самим наследным принцем. Если об этом узнают, то, разумеется, Каору, а заодно и вся семья Токива станут отверженными. Ни в коем случае нельзя допустить встречи Каору с Фудзико. Если он не знает страха, надо показать ему, что это такое. Я не позволю, чтобы мне опять плюнули в лицо.
Может быть, Каору, не сознавая того, стремился к смерти. Оказываясь перед лицом опасности, он напрягал зрение и слух, и ему открывалась тайная суть вещей. Становились слышны истинные слова, недоступные прежде. Холодный пот высыхал, и он освобождался от того, что пугало его, в теле чувствовалась легкость. Каору с детства безотчетно наслаждался этим ощущением. Близость смерти означала приближение к покойной матери. Андзю прекрасно понимала эту особенность Каору.
– Когда у тебя отнимают любимого человека, ты постараешься вернуть его, даже ценой собственной жизни. Невозможно прожить без того, кого любишь. Ради своей возлюбленной Каору готов пойти на любой риск. Не доводи его до отчаяния. Так только хуже сделаешь.
– Что ни говори, а за ним нужно хорошенько присматривать, – сказал Сигэру, но он понимал: единственный способ обезопасить себя – это отправить Каору за границу. Нужно было действовать тайком, нагрянуть внезапно, чтобы Каору не узнал о его намерениях. Требовалось такое наказание, которое заставило бы Каору раскаяться в собственном высокомерии. Чтобы он проснулся однажды утром голым в мотеле в пустыне. Хотел бы позвать на помощь, а голоса нет. Только оказавшись в подобной ситуации, он впервые почувствовал бы страх перед содеянным.
– Папа, пойми, пожалуйста. Я полюбила Каору, чтобы он забыл о Фудзико. Я хотела остановить его, уберечь от опасной любви.
Андзю не сказала о том, что именно она ищет способ устроить их последнюю встречу.
6.5
Прошло десять дней, две недели, но день встречи так и не настал. Андзю не появлялась в квартире в Кагурадзаке и не давала о себе знать. Он довел себя до исступления, перебирая причины, которые могли помешать их встрече, и ему стало казаться, что ничего так и не сдвинется с места, пока он сам не возьмется за дело. После долгого перерыва он вернулся в дом Токива в Нэмуригаоке. Была суббота, ни Андзю, ни Сигэру не было дома, но, как ни странно, дома был Мамору с которым за этот год они ни разу не виделись. Выглядел он неважно, на лице отражалась вся его распутная жизнь. Обнажив почерневшие от табака зубы, он улыбнулся Каору, изо рта у него пахло рокфором.
– Эй, пидорская певичка, как твои дела? У меня – хуже некуда. Все деньги, что я вложил в недвижимость, пропали. Хорошо жить, как стрекоза, любовью и песнями. Только, Каору, что ты опять там натворил? Отец разозлился на тебя не на шутку. И мне не говорит, почему. Мол, если скажу тебе, только хуже будет. Но я догадываюсь. Увел бабу у папашки? Конечно, ты же ненавидишь его за то, что он спал с твоей матерью – увел у тебя ту, кем ты дорожил больше всего.
Каору примерно догадывался, на что сердится Сигэру. Может, Сигэру ограничил свободу Андзю и она не может ни о чем договориться с Фудзико. Каору собирался когда-нибудь поговорить с Сигэру, чтобы тот вычеркнул его из посемейной книги, но повод к этому наступил немного раньше, чем он предполагал.
Сигэру вернулся домой около девяти. Узнав, что пришел Каору, Сигэру позвал его во флигель, в котором редко кто бывал. Каору открыл фусума, ведущие в комнату в традиционном стиле в глубине флигеля, где при жизни бабушки была ее спальня, и обнаружил там Сигэру. Он стоял, сложив руки на груди, позади него – бабушкина фотография. Каору остановился в нерешительности перед приоткрытой дверью.
– Закрой фусума и садись, – приказал Сигэру, не скрывая раздражения.
Каору сел на колени перед портретом бабушки, Сигэру – напротив него, он положил руки, сжатые в кулаки, на стол и прорычал:
– Ты хочешь отомстить дому Токива?
Каору не собирался прикидываться дурачком, но у него не было никаких причин для мести. Возможно, Сигэру ненавидит его за связь с Ёсино, но с тех пор прошло слишком много времени. Каору молчал, а Сигэру сказал, нахмурив брови:
– Мне нужно знать, что у тебя на уме. Какие у тебя отношения с Андзю?
– Как у брата с сестрой, – привычно сказал Каору, подумав, что упреки отца, видимо, связаны с той ночью, которую он провел с Андзю.
– Есть вещи, которые не должны происходить между сестрой и братом.
– Да.
– Значит, ты знал об этом и тем не менее совершил то, что противоречит людской морали?
– Мы с Андзю только разыгрывали из себя брата и сестру. Андзю, пожалуй, тоже не считает меня младшим братом. – Каору пристально смотрел на Сигару – в нем не чувствовалось никаких угрызений совести. Сигару закричал, будто увидел что-то отвратительное:
– Что ты на меня вылупился, словно не понимаешь ничего? Для тебя это совершенно естественно, да? Ты скотина, которая гадит на пути человека. Страшно подумать, что ты выглядишь невинным в женских глазах. Ты и Андзю обманул своей порочной мордой.
– Я не обманывал Андзю. Мы просто отдали друг другу то, что нам было нужно.
Сигэру распалялся еще сильнее: его бесила невозмутимость Каору. Он исчерпал все ругательства, оставалось только разговаривать с самим собой, ненавидя и презирая себя.
– Подарить Андзю младшего брата с самого начала было ошибкой. Надо же было так посмеяться над собой – сделать тебя приемным сыном! А теперь Андзю заявляет, что хочет с тобой жить. Ну и издевка! Скорей бы опустить занавес в этом дурацком спектакле!
Он не мог простить Каору за то, что тот увел у него любовницу, но ему удалось сохранить свою гордость, презирая легкомысленную Ёсино. «Подумаешь, любовница. Завел другую – какие проблемы?» – бодрился Сигэру, как будто у него не женщину увели, а часы украли. Но теперь этот наглый приемыш отобрал у него дочь и подбирался к будущей супруге наследного принца. За это полагалось суровое наказание. Сигэру еще раз спросил себя и вынес приговор:
– Каору, я выгоняю тебя из дома. Чтобы ноги твоей здесь не было! Можешь больше не носить фамилию Токива.
Сигэру надеялся, что, выгнав Каору из дома, он избавит дом Токива от последствий его необдуманных действий. Каору ответил:
– Хорошо, – будто исполнилась его заветная мечта.
– Но если ты не оставишь своего желания отомстить Токива, я вытурю тебя за границу.
– Ты выгнал меня из дома. Теперь я сам решаю, где мне находиться.
– Даже если я оставлю тебя в покое, найдутся другие желающие избавиться от тебя. И ты знаешь за что.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Не придуривайся. Тебе хочется сделать героиней своего романа не кого-нибудь, а женщину, которая, вероятно, станет супругой наследного принца. Члены семьи Асакава остерегаются тебя. Я пообещал, что не подпущу тебя к Фудзико. Похоже, она сама не горит желанием видеть тебя. Значит, у тебя нет причин оставаться в Токио. Начнешь корчить из себя невесть кого – вообще никогда сюда не вернешься. Пойми, я не угрожаю. Я знаю, что угрожать тебе бесполезно. Ты хочешь быть самым свободным и думаешь, что ни у кого не хватит сил лишить тебя свободы.
Но сейчас собственная свобода Каору казалась делом десятым. Фудзико была все равно что под арестом. Он догадывался, что Сигэру врет ему, и начинал понимать, что встреча с Фудзико становится задачей еще более сложной, чем раньше. Он снова ощутил толщину невидимых стен, окружавших Фудзико, и пришел в замешательство.
– Благодарю за предупреждение. – Каору молча поклонился, задумавшись, как ему перехитрить и застать врасплох тех, кто охраняет Фудзико.
6.6
Задул холодный осенний ветер, цикады спрятались. Каору запретили встречаться и с Андзю. Днем Андзю звонила из телефонной будки, но из-за занятости Фудзико и бдительности семьи Асакава встреча откладывалась.
Тянуть дальше было нельзя. Каору хотел, как в те времена, когда слухи о Фудзико как о невесте наследного принца только стали распространяться, слиться с утренней толпой на вокзале, попробовать приблизиться к Фудзико и сделать так, чтобы она догадалась, как страстно он желает с ней встретиться. Фудзико садилась на поезд, который отходил из Нэмуригаоки в восемь шестнадцать. Чтобы выглядеть как служащий, Каору надел мешковатый пиджак, взял в руку «Спортивную газету» и вошел в здание вокзала.
За те полгода, что он не видел ее, Фудзико заметно похудела, ее лицо казалось усталым. Она прошла мимо переодетого Каору, не обратив на него внимания. Он провожал ее взглядом, издалека смотря на ее шею, надеясь, что она хотя бы оглянется на него, пусть и не скажет ни слова. Но Фудзико старалась отгородиться от внешнего мира, она достала из сумки бумаги и погрузилась в цифры, в собственный, принадлежащий лишь ей мир. Каору зашел в вагон через соседний вход и с каждой станцией, стараясь не мешать движению пассажиров в нарастающей сутолоке, сокращал расстояние между собой и Фудзико. Подгадав момент, когда большинство пассажиров выйдет на пересадку, Каору встал с той стороны, куда смотрела Фудзико. На мгновение она бросила взгляд на Каору и вновь уткнулась в цифры. Может, она подумала, что обозналась? Может, этот дурацкий маскарад сыграл с ним злую шутку? И тут Фудзико вновь взглянула на него. Их глаза встретились, несомненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32