А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

211, прим. 1. См. также Thompson, Goths, S. 320ff. Входили ли в зону византийского господства Кордова и Севилья, не вполне ясно. Томпсон предполагал, что оба города пользовались независимостью. В таком случае мы должны учитывать существование в Бетике трех политических сил: византийцев в прибрежных областях, автономных городов Кордовы и Севильи в долине Гвадалквивира и вестготов в глубине страны. Тем не менее эта гипотеза утрачивает правдоподобность, если иметь в виду, что Севилью потерял Атанагильд. У нас нет ни малейшего повода полагать, что это произошло в результате восстания местного населения. Гораздо более вероятным кажется, что город заняли византийские союзники Атанагильда. О захвате обширной части внутренней Андалузии византийцами говорит и еще один факт: на Третьем Толедском соборе не были представлены епископы Кордовы, Эсихи, Кабры, Мартоса, Ла Гвардии и Гранады. Так как в остальном на этом соборе присутствовал почти весь вестготский епископат, отсутствие шести епископов из довольно небольшой области кажется особенно примечательным. Вестготам тогда принадлежала только Кордова, большинство других городов, по-видимому, было под властью византийцев). С уверенностью можно сказать, что византийским было побережье от Картахены до Малаги, а кроме того города Медина Сидония и Хигонса (к северу от Медины Сидонии). К. Ф. Штроэкер показал, что общепринятая до недавнего времени точка зрения, согласно которой Византии принадлежал и Альгарв, основывается на недоразумении (Stroheker, Westgotenreich, S. 241). Когда в 568 г. умер Атанагильд, государство вестготов оказалось в крайне тяжелом положении.


II. Поселение в Испании. Взаимоотношения вестготов и римлян. Королевская власть. Система управления. Церковная политика.

В последний раз в вестготской истории мы говорим о переселении народа, высшая точка которого пришлась на 507 г. Движение осуществлялось несколькими волнами.
Уже в 494 и 497 гг. Сарагосская Хроника сообщает о том, что вестготы поселились в Испании. До тех пор они, хотя и подчинили себе значительную часть Иберийского полуострова, но сами занимали только важнейшие опорные пункты; с уверенностью можно говорить лишь о присутствии вестготов в Мериде, где в 483 г. вестготский герцог совместно с епископом позаботились о восстановлении разрушенного моста через Гвадиану (Vives, 363). Возможно, какое-то число готов поселилось в древнекастильской Месете, приблизительно в области Паленсии, после победы над свевами (d'Abadal, S. 43). Ныне сложно однозначно определить причины, приведшие к увеличению притока вестготов в Испанию в 90-х годах V века. Скорее всего, самым существенным фактором стало франкское давление на вестготскую границу, проходившую по Луаре. Хотя на землях между Луарой и Гаронной, оказавшихся под непосредственной угрозой нападений франков, жило очень небольшое количество вестготов, тем не менее уже тогда переселяться в Испанию решались их многочисленные соплеменники из коренных областей вестготских поселений. Переселенческое движение завершилось только в 531 г., когда после поражения Амалариха многие вестготы покинули потерянные территории. На них осталась лишь незначительная часть низшего слоя вестготского общества. В VII веке в области Родеза все еще жили готские государственные рабы (E. Ewig, Volkstum und Volksbewusstsein in Frankenreich des 7. Jahrhunderts, 5. Settimana di Studio, Bd. 2, publ. Spoleto 1958, S. 591, 685). Некоторые беженцы поселились в части Галлии, оставшейся под вестготской властью и получившей название Септимания. В качестве доказательства присутствия вестготов на этих землях можно рассматривать топонимику так называемого септиманского типа, синтаксическая форма которой подразумевает прогрессирующую романизацию вестготов и которую следует датировать приблизительно VI веком (Gamillschegg, Romania Germanica I, S. 351). Однако основная масса племени, скорее всего, переместилась во внутренние области Испании; в пользу этого предположения говорят кладбища с расположением могил рядами (Reihengraberfriedhofe), засвидетельствованные в основном на территории современных провинций Сеговии, Мадрида, Паленсии, Бургоса, Сории и Гвадалахары (W. Reinhart, Sobre el asientamento de los Visigodos en la Peninsula, Archivo Espanol de Arqueologia 18, 1945, S. 134. J. Werner, Die archaeologischen Zeugnisse der Goten in Sudrussland, Ungarn, Italien und Spanien, 3. Settimana di Studio, publ. Spoleto 1956, S. 127–130. W. Huebner, Zum Stand der Archaeologie der Westgotenzeit auf der iberischen Halbinsel, Konstanzer Arbeitskreis fur mittelalterliche Geschichte, Protokoll 127, 1965, S. 57-62). К ним можно добавить некоторые кладбища в Каталонии и в области Кордовы-Севильи. Говоря о могилах, расположенных рядами, мы имеем в виду обычай выравнивать могилы в одинаковом направлении и размещать в них погребальную утварь. Подобные кладбища, лишь частично исследованные в Испании, в то же время появляются на территории современной Франции. В Испании мы до сих пор знаем примерно 30 таких кладбищ.
Так как они почти без исключений группируются в достаточно ограниченном регионе, мы можем отождествить погребенных таким образом людей с определенной этнической группой, вестготами. Такой вывод подверждается тем, что именно на тех землях, где существуют кладбища с расположением могил рядами, мы обнаруживаем готскую топонимику. В целом мы располагаем примерно 2000 германских топонимов, которые, конечно, не все можно отнести на счет вестготов. Однозначную идентификацию допускают лишь топонимы, образованные с помощью этнонима «готы». Таковых имеется примерно 80 штук. На вестготские поселения указывают названия Торо (пров. Самора: campi Gothorum), Вильяторо (пров. Бургос и Авила: villa Gothorum), Ревильягодос (пров. Бургос: villa Gothorum) (J. M. Piel, Toponimia germanica, в: Enciclopaedia linguistica Hispanica, Bd. 1, Madrid 1960, S. 533f., 558). Еще одним индикатором вестготского поселения может служить название местности «готские поля» (campi Gothorum), которое, хотя и было засвидетельствовано впервые только в IX веке, но должно быть намного древнее, так как арабы называли один из городов, расположенных в этой местности, Медина-дель-Кампо, «город (готского) поля» (C. Sanchez-Alboronos, Tradicion y derecho visigodos en Leon y Castilla, Cuadernos de Historia de Espana 29/30, 1959, S. 254). На основании этих данных можно считать доказанным, что большинство вестготов поселилось в Месете Старой Кастилии и в части Новой Кастилии. Погребальная утварь говорит о том, что это было бедное население. Золото попадается чрезвычайно редко, серебро в большинстве случаев сильно легировано, остальные украшения достаточно безыскусно изготовлены из бронзы (H. Zeiss, Die Grabfunde aus dem spanischen Westgotenreich, 1934, S. 127). Нам неизвестны причины, приведшие к середине VI века к исчезновению обычая положения в могилы бытовых предметов. Эту перемену нельзя сводить к переходу вестготов в ортодоксальную веру, так как обращение произошло лишь в 589 г.
У нас нет данных, которые говорили бы о том, что в этой области жили представители готской знати. Мы знаем об их присутствии в Мериде, среди имен знатных готов в этом городе появляется и имя Виттериха, позднее ставшего королем (Vitae Patr. Emerit., 5, 10, 1). Некоторые надписи указывают на то, что готские аристократы жили в Андалузии. Среди них выделяются, например, «знатный муж» (vir inluster) Вилиульф, умерший в 562 г. в Монторо (пров. Кордова), (Vives, 167). и знатный и богатый Оппила из Вильяфранки-де-Кордова (Ibid., 287). Около 600 г. один знатный гот основал три церкви в епископстве Гвадикс (Ibid., 303). В Кордове в начале VII века возник формула передачи «утреннего дара» девушке «из готской сенаторской фамилии» (Form. Visig., 20). То, что члены высшего готского круга с самого начала селились в городах, выясняется из письма Теодериха Великого (Cassiodor, 5, 39, 15). По всей видимости, вестготская знать в особенности предпочитала окрестности Кордовы и Мериды. Такое стремление вполне понятно, если учитывать, что Мерида постоянно упоминается в источниках в качестве королевской резиденции. Кордова после ее повторного завоевания Леовигильдом также стала важным опорным пунктом, обеспечивавшим вестготскую власть в Бетике. Факт того, что готская знать селилась в тех регионах страны, где не было поселений низших слоев племени, имел большое значение для этнической эволюции вестготов. В римском окружении руководящий слой быстро подвергся сильной романизации. Мы не можем с полной достоверностью установить, сколь долгое время знатные готы продолжали говорить на своем языке. И все же, так как после переселения вестготов в Испанию в современный романский язык перешло только несколько готских слов, мы можем сделать вывод, что процесс романизации сделал большие шаги вперед уже в VI веке (Gamillschegg, Historia linguistica, S. 244). Аристократы очень быстро перестали пользоваться родным языком, он стал уделом низших слоев общества и совершенно исчез, вероятно, в VII веке (Gamillschegg, Romania Germanica I, S. 355). Вряд ли возможно с уверенностью определить численное соотношение вестготов и романского населения. Р. Менендес Пидаль насчитывает около 8 миллионов римлян (Historia de Espana, S. XVII). Дж. К. Расселл, напротив, говорит о населении в 3-4 миллиона человек, что представляется чрезвычайно низкой цифрой (J. C. Russell, Late ancient and Medieval Population, Transactions of the American Philosophical Society, NS 48,3 Philadelphia 1958). Романскому населению противостояло около 80-200000 вестготов, так что готское племя составляло лишь 1-6,5 процентов от общей численности населения Испании. Следовательно, вестготы оказались в меньшинстве даже в основной области расселения, на что указывает и появление топонимов с компонентом «готский». Одного численного сопоставления вестготов и римлян достаточно для того, чтобы объяснить причины романизации пришельцев.
В VI веке положене римлян и готов существенным образом выравнялось. 312-ая статья Кодекса Евриха запрещает римлянину передавать в собственность готу спорный земельный участок до завершения судебного процесса. Законодатель исходит из того, что было бы сложно вернуть землю, находящуюся в распоряжении гота, ее полноправному владельцу. Судя по этому закону, готы обладали большей властью, чем римляне. В кодификации Леовигильда в соответствующем законе отсутствует упоминание гота (Zeumer, S. 434). Следовательно, принадлежность к готскому племени уже не предоставляла преимуществ в общественной жизни. Пример знатного вестгота– ортодокса Иоанна из Бикларо показывает, что ортодоксальное вероисповедание уже проникало в высшие готские круги. Ассимиляции вестготов в значительной мере способствовали смешанные браки, которые, как показывает пример Теудиса, заключались и на самом высоком уровне. Романизации подверглась даже арианская церковь; попытка Леовигильда привлечь ортодоксов своего государства к арианской церкви предполагает, что около 580 г. арианская церковь уже использовала латынь в качестве языка богослужения (Schaeferdiek, S. 160).
Для королевской власти VI век был периодом упадка. Возможно, уже Гезалех пришел к власти в результате выборов. Впрочем, с уверенностью можно утверждать, что выборам своими королевскими регалиями был обязан Теудис (Isidor, HG, 41: creatur in regnum). Выбран был и Агила (ibid., 45: rex creatur). После его гибели восшествию на престол Атанагильда сопутствовал акт народного признания (ibid., 46) Детали избрания короля не известны.
Ослабление королевской власти после угасания рода Теодериха I, – рода, правившего вестготами на протяжении 113 лет, – проявляется и в том, что Атанагильд был первым правителем в VI веке, умершим своей смертью. Создается такое впечатление, что причиной убийств остальных королей был не один лишь произвол. Исидор Севильский связывает их несчастливую судьбу с военными неудачами: Гезалех был просто недееспособен, на Теудисе лежал груз ответственности за тяжелое поражение вестготов под Цевтой, Теудегизель жил в грехе, а возведение на престол Агилы произошло из-за страха знатных людей перед полным упадком государства; впрочем, и он пал жертвой своих военных неудач. Не считали ли вестготы естественным коррелятом своего права выбора право смещения с поста, если избранник не выполнял возлагаемых на него ожиданий и тем самым объявлял, что он не способен править страной? Тогда право на смещение осуществлялось в виде убийства короля. Г. Мессмер полагал, что в подобных случаях племя снова брало в свои руки судьбу государства (Messmer, S. 118. Иначе R. Gilbert, El reino visigodo y el particularismo espanol, Estudios Visigoticos 2, Rom-Madrid 1956, с выводами которого мы не можем согласиться). Так как у нас имеются достоверные данные, что в IV и VII веках племя репрезентировала знать, можно предположить, что такая же ситуация сложилась и в VI веке. При таких обстоятельствах убийство короля представляется легитимным способом избавления от неспособного правителя в интересах племени. Ослабление королевской власти и вызванное поражениями потрясение устоев государства проявляются и в утрате постоянной столицы. В то время как Гезалех и Амаларих предпочитали в качестве резиденций Барселону и Нарбонн, их преемники жили в Севилье, Мериде и Толедо. Это опять-таки говорит о перемещении политического центра тяжести государства с севера на юг. Подобная частая смена резиденций должна была затруднять консолидацию страны.
Значение и политический вес знати в эти десятилетия неизвестны, но, вероятно, ее силу следует оценивать очень высоко. Это доказывает пример богатой римлянки, на которой женился Теудис.
Внутренние условия были далеки от безоблачных, как показывает письмо Теодериха Великого Ампелию и Лиувириту (Cassiodor, 5, 39). Плохо обеспечивалась общественная безопасность, убийства стали обыденным порядком вещей. С легкостью выносились смертные приговоры. Рушилась система налогообложения, налоги взимались не на основании налоговых кадастров, а по усмотрению сборщиков, часто пользовавшихся неправильными весами и утаивавших часть доходов. Участились случаи неправильного сбора пошлин. Королевские чиновники, имевшие по римскому образцу право реквизировать транспорт при своих поездках, требовали больше лошадей, чем следовало. Особенно интересно замечание, что управляющие частных и королевских владений навязывали окрестным свободным крестьянам свою «защиту» и вымогали за это продукты и услуги. Осужденный еще Сальвианом патроциний, в результате которого свободные крестьяне низводились до зависимого положения, продолжал свое существование и в государстве вестготов. В этой практике следует видеть существенную причину исчезновения сословия свободных крестьян в вестготской державе. Правление Теодериха Великого, по всей видимости, принесло с собой временные перемены в администрации. В 529 г. Амаларих назначил некоего Стефана «префектом Испании» (praefectus Hispaniarum: Chron. Caesaraug., a. 529). При этом он следовал остготской системе управления, так как именно Теодерих восстановил галльскую префектуру в Арле (Schmidt, S. 347). Р. д'Абадаль предположил, что сфера юрисдикции галльского префекта (до 526 г. на этой должности мы видим Либерия) распространялась и на Испанию (d'Abadal, S. 61). Назначение префекта для Испании вскоре после разделения обоих королевств подтверждает это предположение. Впрочем, вскоре префектура была вновь упразднена. В 531 г. Стефан был смещен собранием, состоявшимся в Хероне и называемом источниками «собором». Его преемник так и не был назначен (Chron. Caesaraug., a. 531). Так как «собор» по времени совпал с восшествием на престол Теудиса, по всей видимости, именно новый король был инициатором отмены этого института. Нам неизвестен круг полномочий префекта, но, по-видимому, он был ограничен управлением гражданскими делами (Ср. Schmidt, S. 367).
Положение ортодоксальной церкви было довольно благоприятным (Schaeferdiek, S. 89). То, что Амаларих с неодобрением относился к вероисповеданию своей жены Хлодехильды, никак не отразилось на ортодоксах. Стремление Алариха II к образованию отдельной вестготской церкви также не нашло продолжения в политике его преемников. По-видимому, вестготские короли не имели четкой церковной позиции. О свободе, которой пользовалась ортодоксальная церковь, говорит оживленная деятельность соборов. Между 516 и 546 гг. состоялось шесть соборов, причем речь идет о поместных соборах, на которых решались вопросы церковной организации. Кажется, только Атанагильд чинил препятствия их проведению (Ibid., S. 99). Сопротивление, на которое натолкнулся в Бетике Агила, лишь в незначительной степени объясняется конфессиональными разногласиями. Они не имели особенного значения и во время византийского нашествия. Примечательно, что византийцы, которых Африка приветствовала как освободителей и которые нашли в высшей степени дружественный прием в Италии, не приобрели достойной какого-либо упоминания поддержки романского населения в Южной Испании. Следует предполагать, что такая ситуация была обусловлена отсутствием в регионе резких конфессиональных противоречий. Арльский митрополит в 514 г. получил папский викариат не только для вестготской Галлии, но и для Испании (Ibid., S. 73). Тем самым Цезарий приобрел важные полномочия. Впрочем, мы не знаем, как он их использовал. Права Арля были ограничены уже в 517 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20